Не составишь мне компанию?
Какое-то время мнусь, перекладывая свой вес с ноги на ногу, и всё ещё не веря своему охрипшему голосу спрашиваю. – Свобода? Компания? Что это всё значит? Если ты об этом, то я не буду подписывать никакие бумажки с дьяволом. – несмотря на всю серьёзность ситуации, моя шутка даёт свои плоды и на лице собеседника расцветает казистая улыбка, медленно перетекающая в тихие смешки. –Это было бы забавно, я бы не без интереса посмотрел на такое зрелище, но нет. Мне всего-то нужна чья-нибудь компания до медпункта, одному ходить довольно скучно.– театрально закрыл глаза, прищурился изредка поглядывая на мою возню. Мне всё таки пришлось оторваться от увлекательного процесса разглядывния старых плиток в коридоре. Прервав свои наблюдения, я с удивлением приподнял голову, с осторожностью вглядываясь в черты чужого лица. –Тебе что-то нужно там или тебе нужна помощь медсестры?–господи, какая глупость, очевидно, что ему могли пригодится лекарства для одной из практик в ближайшем медицинском центре. Думаю мне как фармацевту, должно было быть известно об этом, несмотря на то, что это мой первый день в стенах учебного заведения. –Не то и не это, понимаешь ли. Мне нужны некотрые препараты, для одной моей курсовой работы. Туда входят опыты и.. К тому же, у меня совсем недавно закончилось обезбаливающие, по уже известным причинам. –последнее утверждение застало меня врасплох, знал бы я чем это закончится, никогда бы не принял таблетки из чьих-то рук. Теперь совесть прилежного мальчика, не даст отступить, не выполнив просьбу нового знакомого. Мелко кивнув, мы наконец отправились в сторону медпункта, на деле же это был огромный склад с кучей различных лекарства, приспособлений для выявления каких-либо факторов болезни. Даже пробирки были сложены, как уже готовые анализы в одной местных больниц. Всё это огромное богатство находилось без присмотра или так казалось на первый взгляд. Громкий шум каблучков заставил меня уверить в неправильность собственных доводов. По пути сюда Шуичи кратко изложил последовательность своего плана. По его мнению некотрые препараты, невозможно было достать, даже с выпиской врача или директоры. Злая женщина, охраняющая медпункт, безжалостно отбирала возможность прикоснутся к необходимому оборудованию и препаратам, что мешали его научным открытиям. Именно поэтому в этом не простом деле ему требовался помошник или как он выразился "защитник науки", способный противостоять чарам ведьмы и добыть необходимое. Один из важных пунктов, было придумать отговорку для прохождения на вражескую сторону, а затем немедленное отвлечение. И конечно всё это оставалось на плечах новенького, совсем не понимающего бедолаги. Первое, что пришло в голову, за всё немногочисленное время прогулки это притворится совсем растерянным и попросить провести экскурсию по новому месту, пока второй агент быстро обыщет полки и возьмёт желанное. Этот план казался вполне логичным, кто не согласится помочь бедному студенту, особенно такая взрослая на вид женщина, каждый из нас бывал в таких неловких ситуациях и каждый желал понимания со стороны окружающих. –Что-то нужно молодые люди? –грубый и слегка эгоистичный голос, но на удивление молодой и с виду безобидной барышни. –Д-да, не могли бы провести мне не большую экскурсию? Я совсем недавно перевёлся сюда и сразу потерялся в кабинетах. –женщина критично оглядывает меня, анализируя каждое слово, а потом совсем быстро отвечает, уже захлопывая дверь перед носом. –Это не входит в мои обязанности. Моё дело оказываеть первую помощь пострадавшим и выписывать медикаменты.– прежде чем, дверь навсегда захлопнится, цепляюсь пальцами створку, таким образом не дав захлопнуть дверцу, без необходимости ампутировать мне пальцы. Всё это время темный силуэт оперевшись на стену подле осуждает меня со всей своей строгостью, на которое способно пустое молчание. Нервно оглядываюсь, не находя в себе силы закончить этот позор. Совесть за несдержанное обещание отзывается скромной болью в сердце. Единственный раз, когда кому-то понадобилось помощь, а я и то не сподобился выполнить всё правильно. Нужно только немного сосредоточиться и подумать над ошибками своих прошлых слов. Что же нужно сказать молодой работнице, чтобы она не задумываясь впустила нас в эту, пропахшую фенолом обитель. –Э-э, выслушайте пожалуйста! На самом деле я соврал. Простите, мне было так стыдно напрямую просить вас об этом. –женщина неосознанно отошла от прохода, в удивлении приподнимая бровь. –У меня есть некоторые проблемы со стулом.. Не могли бы вы выписать мне слабительные пожалуйста!–сумбурно кланяюсь, заливаясь пунцовым. Мед-сестра тоже не без смущения отходит дальше, начиная рыться в шкафчиках, забывая при этом про настежь открытую дверь. Прикрываю тихо входящего в кабинет Сайсу, который не теряя времени направляется на склад, минуя озабоченную поиском женщину. Подхожу поближе к ней, не отрывая своего взгляда от двери склада, в котором сейчас орудует новоиспечённый приятель. Хоть бы всё прошло без происшествий. Несколько пачек непонятного содержания летит в сторону, а затем снова аккуратно складываются умелыми руками. Мед-сестра заканчивает копание в ящиках, закрывает дверцу и протягивает целую упаковку таблеток. Ну уж нет, это было слишком быстро, Шуичи едва успеет разобраться в полках, как я уже должен буду покинуть помещение. –Ещё простите, но мне плохо подходит слабительное в таблетках, не могли бы вы найти такой же препарат в каплях! – Терпение девушки заметно подкашивается, она не скрывает своей призрительности, но ввиду своей профессии не может отказать. Поэтому ей остаётся только пренебрежительно фыркнуть и продолжить поиски. Но как только кисть руки касается ручки склада, всё смятение как ветром сносит. Предоставляя самому себе единственный выход. –Ай! Как больно!– мастерски выдаю, прорабатывая свои скромные навыки актёрской игры. Хватаюсь за живот, в панике поглядывая через мутный стекла дверцы в сторону, где по моим предположением должен быть Шуичи. –Ох, тебе плохо? Я немедленно схожу за обезболивающим. –и снова тянет свои руки к злополучной дверце. –Нет! Я не могу вас так просто пустить, эм.. Мне так плохо, что я едва ли сдерживаю себя! – мне не остаётся ничего другого, кроме как постыдно навалиться на женское тело, предотвращая попытку входа в другое помещение. Где же ты шляешься? Небось обокрал весь медицинский склад, пока я сгораю от смущения перед взрослым человеком. Пока я твёрдо держу её руки перед собой дыхание женщины сбивается, а раний пренебрежительный тон сходит на игривый. –Молодой человек, не рано ли для такой близости? Я обязательно помогу вам, если вы отпустите меня.–что-то в этой робкой медсестрички мерзко лопнуло, оставляя после себя размазню ввиде небольшого флирта, это довольно смущающе и тянет на статью от меня или же наоборот от неё, но волнует сейчас меньше, чем положение психиатра, что без зазрения совести пялит на всё эту картину через стеклянную дверцу. Черт, потарвливался бы лучше. Придерживаю запястья женщины, потихоньку отходя на расстояние, чтобы тот смог без проблем улизнуть. Работница, вся запыхавшаяся, смотрит на меня в растерянности. При малейшем желании она может вырвать свои запястья из мох слабых рук, что всё это время нарошно ждёт моих действий, как и положено в патриархате слабому полу дожидаться инициативы со стороны мужчины. Сайхара как нарошно, долго тянется, вываливаясь из кабинета с набитыми чем-то карманами. Из всего мне набранного виднеются упаковки, отчётливо напоминающие упаковки от стерильных шприцов. –П-простите погорячился, эта тупая боль. Агх..–отпускаю запястья, сразу перекладывая их на живот и сгибаясь по полам. Женщина в ужасе мельтешит и сразу же кидается на склад, хлопая стеклянной дверью. Тяжёло вздыхаю, переводя взгляд на довольно лыбящегося спутника. –У тебя есть пару минут, прежде чем это мачеха вернётся и устроит мне смуту. –парень никак не комментирует мой гнев, а лишь отворачивается обратно к полке, перебирая глазами латинские названия. –Ты молодец, хороший мальчик. – отвратительно и после всего, что я вытерпил, заслуживаю такие неиронично слащавые прозвища, даже родная мать не обращается так ко мне. Прежде чем я открываю рот, в попытке высказать возмущение он прерывает меня, прикладывая палец к своим губам в немом жесте "Тшш, успокойся мальчик, успеешь ещё высказаться". Последнее, что мне удаётся увидеть чужую руку быстро схватившую бутылек, со смутно знакомым латинским названием Morph-.. Затем ледяные пальцы бесцеремонно хватающие меня под руку, стук закрытия створок и нудную пробежку в неизвестном для меня навправлении. Сорвавшись на бег мы наконец достигаем улицы, выходя с запасного выхода я по настоящему начинаю сомневаться в правильности своего выбора. Сейчас бы сидел спокойно в аудитории, прослушивая скучные лекции очередного семидесятилетнего старика старой закалки, но нет же мне нужно было уцепится за первым попавшимся парнем и совершить кражу неизвестных препаратов, а затем позорно сбежать вместе за ручку. Пубертатный период даёт о себе знать. –Что ты.. Почему мы просто сбежали?– отдышавшись опускаю голову, ввиду очередной, сказанной глупости. Местность на которую нас вывел бег, напоминает небольшой парк, который находится позади главного корпуса. Табличка запасного выхода, ещё рад оповещает меня об этой информации. Сайсу ещё какое-то время оглядывает местность примечая небольшой куст, куда по возможности можно спрятать всё награбленное, если их застанет охрана или прочие зеваки. –А что ты предлагаешь? Ждать пока та тëтка не досчитается нескольких пачек транквилизаторов. Очаровательно, подумать не мог, что ты такой правильный. – последние слова ввели в небольшой ступор, постепенно перетекающий в шок. Собеседник явно не волновался о ранне сказанном, предпочитая наблюдать за реакцией несмышленного студента. –Что?! Зачем тебе т-транквилизаторы? Ты хочешь навредить мне, поэтому и взял эти обезболивающие, чтобы я не кричал? –образ злого ученного всё никак не выходит из подросткового мозга, предоставляя мыслям самые ужасные последствия. Он сумасшедший, он запрëт меня в своей лаборатории и будет проводить пугающие опыты, рвать конечности, устанавливать роботизированные протезы и в конце концов сделает из меня машину для собственных нужд, а может даже для захвата всего мира! Но за этим детским лепетом не было ничего правдивого, прямо сейчас Шуичи неподвижно стоял и не без робости глядел на мой не скрываемый поток бреда. –Тихо-тихо, мне льстят твои доводы, но до этого ещё рано. Хи-хи, имею ввиду мне не к чему вредить тебе и людям в принципе. Мои опыты проводятся преимущественно на животных и я как ответственный ученик проведу их только, если пойму, что животным это не принесёт никакой боли. – мягкая улыбка в миг озарило лицо, пряча далеко-далеко свои волчье жёлтые глаза. Это не даёт покоя или даёт? Во всяком случае, мне некуда дется от человека, у которого в арсенале имеется несколько пар уколов и ещё неизвестно какие препараты. –Хорошо, но где ты собрался? А.. –что-то крохотное обвилось возле моей ноги и стало беспричинно громко мяукать. Такое милое создание и как всегда не во время. Видимо возле этого крыльца его подкармливает охрана, вот он и топчится здесь, выпрашивая у местных чем бы пожевится. Я бы обязательно налил тебе молока, укутал в одеяло, не боясь, что занесу заразу в дом, но только не сегодня. Не когда отвернувшись ко мне стоит сумасшедший псих, изголодавшийся по изнеженной живности. Беру котёнка на руки, пытаясь укрыть руковом от всего окружения. Белый пушок нежности на удивление поддаётся, продолжая громко мурчать в моих объятиях. "Пожалуйста, не шуми, мне нужно подумать, где тебя спрятать". Комок будто ничего не понимая, продолжает жалобно тереться об одежду. Очередная оплошность. Любопытные уши напротив сразу же улавливают звуки будущей жертвы. Теряю равновесие, сразу же присаживаясь и пряча, затерявшийся пушок в складках рукава. –Ома-кун, я слышал чьë-то мяуканье, неужто ты изучил кошачий? – ещё одно подкалывание пролетает мимо, пока я пытаюсь восстановить единственный трезвый рассудок. Сознание сново мутит. Котёнок грозится выпасть из ослабевших рук прямо навстречу коварному хищнику. Тот самый хищник присаживается рядом, аккуратно проводит по темно фиолетовым волосам, по моей расстрепанной голове и аккуратно, чтобы не спугнуть шепчет. –Ома, всё будет хорошо, обещаю. Котёнок ничего не почувствует, а мы сможем помочь науке. Твоим поручением будет лишь ненадолго придержать его. – слова действуют усыпляюще, заветное слово "хорошо" велит доверится стечению обстоятельств и плыть по течению. –Хорошо. –кратко и обречённо. С не охотой отпускаю шерстяной комок обратно на холодную землю, из-за чего котёнок опять заливается мяканьем в приступе недостатка ласки. Чужая рука ложится на запястье нежно оглаживая выступившие венки. Сжимает и в направляет пальцы в сторону котёнка, заставляя взяться и приддержать его за туловище. –А теперь тихо, не спугни это сокровище, я скоро присоединюсь. –так и начинается приготовления в импровизированной лаборатории, не менее импровизированным ученым. Вынимает из внутреннего кармана пиджака заранее смешанный раствор анксиолитиков, прямо на пороге, что является своебразым операциооным столом достаёт шприц из стерильной плёнки, заливает жидкость из баночки, пока она не достигнет нужной отметки 10мг. Постукивает несколько раз, чтобы остатки кислорода вышли из полости. –А теперь придержи его покрепче, так чтобы была видна холка и раздвинь шерсть в этой области. – и как на практике у специализированного врача я внимательно слушаю советы и немедля раздивигаю пушистую шубку в назначенном месте. Шуичи потихоньку вводит иглу, в притихшее тельце, чтоб чуть погодя услышать негодующие вопли, вырываюещегося котёнка. Хватаясь крепче, как по программе неотрывно держу его туловище, пока задние лапки с бешенной яростью грозятся расцарапать мне все кисти рук. Потерпи милый, совсем скоро мы закончим это. Почему-то жидкость вводят не до конца, оставляя ещё несколько миллиграмм в шприце. Я не разбираюсь в дозировке веществ животным, уверен Сайсу знает об этом гораздо больше. Тем временем, названный снова проходится свой рукой под пиджаком, находя что-то острое. Скальпель?! Неужели кому-то придёт в голову носить с собой холодное оружие, хоть и в исследовательских мерах. Метталическое остриё выглядит угрожающе и я невольно хочу прикрыть глаза, чтобы не видеть это.. Нервное копошение в руках прекращается, маленькое тело обмякает, будто никакой опасности поблизости нет. –Попрошу особенно впечатлительным закрыть глаза, ахха, тебя это не касается мой дорогой приятель. Смотри внимательнее. – и предотврощая мою попытку закрыть глаза, чтобы не видеть весь этот ужас и заодно не свалится в обморок, он начинает водить скальпелем от начала головы, расправляя пальцами место надреза от шерсти. Тонкая кожа поддаётся, пребоставляя всю красоту алого, вытекающего нечта. Слезы непроизвольно застривают в горле, продвигаясь всё дальше, пока соленными каплями не вытекают из моих глаз. Животные не способны плакать, но я чувствую эти страдания прямо сейчас. Всё кричит о неправильности и жёстокости, но я не могу прекратить этот процесс, я уже давно погряз в грехах. Руки дрожат, а мучитель не останавливает операцию, всё также заинтересованно разглядывая внутренности черепной коробки, пока ещё живого существа. Ещё один тремор и рука тяжелеет, перестает удерживать, неподъëмную тушу маленького котёнка. С каких пор я стал так слаб? Скальпель резко соскальзывает, делая глубокий порез на мордочки. Кровь не с начинает хлыстать с большой пылкостью, застилая все ближайшие объекты, в том числе и руки. –Урод, что ты.. –грубый возглас срывается с чужих губ, застываю не смея двинуться, после чего голос более менее смягчается, приобретая слегка нервные нотки. –Агх, ничего страшного. Он в любом случае умер, я немного переборщил с дозой седативного, да и ты неплохо постарался.–уголки губ паоня исказила жуткая улыбка, жёлтые глаза отвели в сторону, чтобы не видеть моё бледнееющее лицо, полное страха. –Представляешь, ещё немного и мы бы увидели невероятное явление, мозг, неприкративший свой процесс, в теле живого, но одновременно почти мёртвого тела. Невероятно! – и было в этом правда что-то невероятное, то с каким рвением об этом обсуждал парень, словно впервые узнал об эксперименте с котом Шрëдингера, только вместо вероятности в одной фракций встретить живого или мёртвого кота, предпочитает наблюдать безвыходную смерть, пока ещё живого организма. Ступни перестают держать, падаю, всё дальше отползая от безумия, прикрывая глазами мокрое от слëз лицо. Тело котёнка лежит на траве, покрытой росой. Тёмная краска медленно растекается под его ослабевшим телом. –Это моя вина! Моя! Прости меня пушистик, я не смог удержать тебя из-за этого ты так сильно поранился, должно быть это очень больно.– но кот не отвечает, не выдаёт привычное мяуканье и тёплые объятия, а лежит мёртвым грузом на самом дне сознания. Вместо этого, я слышу осторожное шуршание рядом и чьи-то сильные руки расцепляют мои ладошки, заставляя посмотреть правде в лицо. Темные глазки мечутся в поисках укрытия, в них совсем пропал фиолетовый блеск, если он когда-то существовал. В нём не осталось не единой эмоции, кроме отчаяния и принятия. Принятия ещё одного преступления. Только это помнится наиболее ярко, скорее всего ввиду недавнего болезненного опыта и прямого участия. –Тшш.. Всё закончилось, забудь. Мы оставим это дело и уйдем домой. Я возьму справку у врача. –так жжёт, эти добрые слова так жгут, понимая какой человек их произносит. Контраст смешивается с огромным желанием покинуть место истязания и отдохнуть дома, мирно попивая согревающий напиток, вместе с ещё одной порцией успокоительного, хотя врядли я смогу смотреть на них иначе, нежели чем как на метод пытки. Но так нельзя. –Так нельзя! Мне так жаль.. Мы должны похоронить его тело, хотя бы в память о нём. – последние слова вырываются совсем приглушенно. Видеть отравленное тело котëнка снова совсем не хочется. Шуичи пару раз глубоко выдыхает, явно недовольный таким решением. –Ладно, если это принёсет тебе эмоцианальную разрядку, то так и быть. Пойдём, покажу тебе место, с более мягкой почвой. – подхватывает меня под плечи, не ожидая движений со стороны ели живого тела. Тянет за шкирку, как мама кошка, своего котёнка. Милое сравнение, но не в данной ситуации. Ноги приводят нас в довольно красивое место. Несколько клумб окружает одну невысокую, удобно расположившуюся сакуру, она пока ещё не цветёт, но я уверен, будь она живее меня сейчас, я бы непременно пустил ещё несколько слез, покоряясь еë чистоте и непричастности ко всей черноте этого мира. –Подожди тут, я принесу тело. Можешь пока разрыть ямку. –и уходит, остаяляя после себя смертную пустоту. Всё самое непрятное застилает голову дымкой недавнего случая. Руки всё ещё грязные от чужой крови. Без разницы. Теперь они будут грязные от чего-то другого. Зарываюсь пальцами в податливую почву, постепенно разрывая небольшое углубление. С глаз всё ещё продолжают капать слезы, также увлажняя слегка мокрую землю. Это намного приятнее, чем держать котёнка, готовящего на убой. Лунка уже готова и главный хирург не заставиляет себя долго ждать. Ещё недавне живое тельце болтается в руках, участвующего в его гибели. Шуичи кладёт тушу и я начинаю погребение. Как положено на похоронах шепча молитву. Сайсу не поддерживает мою инициативу, продолжая пялится на сей фарс, в немом недовольстве. –Чтож, не думал, что тебя успокоит такого рода занятие. Я запомню и мы обязательно повторим подобное погребение.– блеск глаз резко сменяется на муть радужки, небольшая улыбка спадает, оставляя прямую линию очертания губ. –Шучу, ты слишком чувствителен для такого рода опыта. Такой изречение из уст сумасшедшего не может не радовать, хотя бы не придётся больше работать и учавствовать в его психологических пытках или это он так намекает о начале чего-то более пугающего. –Слушай, но тебе же ведь понравилось. Мы пока только встали на путь свободы, а ты уже стенаешься. Что же будет, когда я покажу её тебе во всей красе? –щеки напротив неестественно краснеют. Он снова присаживается ближе и без спроса берёт мои руки в свои, вытирая их о, близжайшую мокрую траву. Всё это время я незримо наблюдаю за небольшой горкой земли, в которой покоится, должно быть единственный мой друг. Пальцы отпускают. А собственное лицо наоборот обхватывают за скулы и приподнимают, чтобы поравянять взгляды. По всему телу пробегает дрожь, когда я снова так близко нахожусь с этим горящим жёлтым племенем. С этой радужкой, напоминающей худшие детские кошмары. Кажется один из русских писателей всегда подмечал жёлтый, как цвет болезненный и строптивый. Не могу назвать себя фанатом русской литературы, но после такого, не могу быть уверен в ложности слов такого довода. –Ну же, расскажи что ты чувствуешь. –если я сгниваю изнутри, то человек напротив, будто расцветает от каждого, произнесенного слова. Каждый слог отдаётся тупой болью в позвоночнике. –Мне так грустно, я давно не ощущал себя настолько разбитым. –выговариваю с трудом. Шуичи с приторным сочувствием оглаживает мою щеку, а затем перекладывая пальцы на подбородок, стремится ввернуть в исходное положение мою поникшую голову. Всё это романтичное действо разворачивается на грязной клумбе, изредка покрытой зеленью. Колени ощущаются неподъемными, как и слова застрявшие в горле. –Но, это чувство.. хоть и не приятное. Это значит, что я жив, ведь так? – тепло уходит, а затем переходит на мою макушку, как то по отцовской растрепывая, и без того не причесанные пряди. –Ты живее всех живых и прямо сейчас я вижу в тебе ту суть, которую ты искал.– суть? То самое предназначение. Неужели оно заключается в издевательстве над животными или таким образом он намекает на весь этот бестолковый риск, на который пришлось пойти будучи в медпункте. Этот парень останется для меня загадкой, как и его кратко вброшенные фразы. Сможем ли мы стать друзьями или хотя бы приятелями после такого? Мы ещё какое-то болтаем о всëм подряд, в полном бреду, пока нас не замечают, проходящие мимо студенты. Они без лишних допросов помогают нам встать с земли и оттереть все возможные элементы одежды. Отправляют за справкой и желают не упасть в обморок, видя мою с каждым разом бледнеющую кожу и лопнувшие капилляры в белке глаза. Сайхара же на приглашение отправится домой сомневается, несколько раз не соглашается, желая продолжить свои занятия, но вскоре принимает предложение, предупреждая, что на какое-то время задержится в холе. Ну и хорошо, не хватало мне ещё идти с ним до дома, ещё одно приключение я точно не выдержу и разорвусь на атомы, чтобы не одна душа не знала о моих прошлых деяниях. Кое-как успокаиваю себя, надеясь на лучшее. Позор от кражи в медпункте давно отошёл на второй план, да и недавние истязания живого существа постепенно исчезают из памяти. Это нужно забыть, на время удалить воспоминаний, чтобы снова не впасть в припадок. Дом не ждёт. Автобус к слову тоже. Тяжёлые мысли как рукой снимает, когда я вижу как расторопно отъезжает нужное мне авто. Не успев приблизиться, и закричать во что есть силы о просьбе остановится, меня окутывает выхлопным газом, проезжающих тачек. Всё что остаётся, это откашляться и долго ждать следующий подходящий номер. Не так много машин имеют путь в мой родной округ, раз в час, а то и больше можно подхватить нужное авто в район Минамицуру. Опускаюсь на лавочку остановки, хотя бы крыша сможет укрыть от мелкого дождя посреди дня, но не от накатывающей истерики ввиду своей бесполезности. Туман окутывает местность, пробираясь под одежду, оставляет фантомно мокрые следы на коже. Очередные галлюцинации или проделки погоды? Прикрываю глаза, лучше уж оказаться в неведении, чем выносить эти козни со стороны природы, нарочно давящие но осязаемое тело. Тело падает на скамейку. Сжимаюсь комком, прикрывая глаза руками. –Ома? Что ты здесь делаешь? –девьчий голос с силой ударяет по перепонкам, шепчу что-то нечленораздельное, пока без толку пытаюсь убрать с лица приросшие пальцы. Раскрепляю их в таком положении, чтобы слегка видеть попутчика через прорези. Млею от неожиданности, такого поворота. Передо мной рисуется знакомая девушка, с таким же понырым взглядом и с концов намоченной юбкой. Еë серовато-бежевая рубашка теряется на фоне поступающего тумана, но не узнать кроваво-красные глаза невозможно. Они до конца останутся в сознании тяжёлым камнем, наступая на что-то глубоко забытое. –Харукава-сан, как ты тут..? Тоесть вы? Э-э.. –осознав в каком положении я сейчас смотрю на уважаемую подругу невольно привстаю, опуская голову в вежливом жесте, как бы кланяясь перед взрослым, по всем заповедям японской культуры. Хоть девушка отнюдь не старше меня, но что-то внутри заставляет трепетать перед еë важностью. –Я-я тоже не ожидал тебя здесь увидеть, ты возможно слышала, но я наконец перевёлся с домашнего обучения, это остановка находится рядом с моим институтом и а-а.. После всего, могу узнать какими судьбами вы здесь?– первая часть была произнесена по выработанному рефлексу, в последующем же предложении были слышны нотки неуверенности с примесью чистого любопытства. Со стороны девушки видно изумление, так открыто заявлять о своей заинтересованности в порисутвии дамы, никакой вежливости, но кажется изумление было ошибочным или больше походило на не скрытую предвзятость. –Это не так важно, просто решила проведать одну старую знакомую, ничего более. Меня больше удивил факт, что ты наконец смог покинуть дом, очень рада это слышать. –перекрывает глаза, выдавливает слабую улыбку. –Обращайся при случае. Я обязана тебе жизнью. Твоя помощь для меня неоценима.– Помощь.. Помощь! Голова снова становится тяжелее, канатом тянет обратно на лавку. Цепляюсь пальцами за виски, пытаясь прийти в себя. Ничего не лезит в голову исхудалого организма. Сегодняшняя истерика вытянула все соки из молодого тела, прикрывая вход к любым воспоминаниям, но что-то в словах Маки греет душу. Хочется поддаться этому чувства, приобнять худое тело, принимая материнскую заботу. Такие обещания не даются просто так, нужно хранить каждый момент этого единения, как зеницу ока. –Могу я обнять вас? –изучаю взволнованное лицо щенячими глазками, подкармливаю жалость к себе. –Это так внезапно Ома-кун. К-конечно, если это твоя просьба.. –лицо Харукавы редеет, от таких слов. Невольно задумываешься, как такая неприкосновенная девушка, смогла позволить себе такой нежный жест. Обхватываю талию, легонько припадаю головой к груди, несмотря на обманчиво худой стан девушки, чувствуется сильная мускулатура и скованность движения. Маки также легонько кладёт руки на спину, поглаживая. В воздухе витает некое стеснение, но желанная теплота чужого тела перекрывает все ненужные мысли. Неохотно отпускаю каменеющее тело. Она смотрит на меня то ли в ужасе, то ли в смятении. Не каждый день встретишь старого друга, так активно лезущего обниматься, но что-то в этом определённо греет душу. –Спасибо Харукава-сан! Я всё ещё не понимаю о какой обязанности вы говорили, но мне так приятно когда вы рядом, не сочтите за грубость. – переплетаю пальчики, всматриваюсь в вывески о расписании маршрутов, замечая несколько вывесок объявлений о поисках работы. К сожалению, безработица до сих пор является огромной проблемой в нашей стране. Мои экономические размышления прерывает оклемавшаяся девушка, а затем звучный гудок транспорта. –Эй, это случайно не твой автобус? –А. Подрываюсь с места, спешно запрыгивая на платформу, последний раз оглядываю дувушку. Всё та же безэмоциальность, в сверкающих алым глазах. Расплываюсь в грустной улыбке, последнее тепло уходит, заменяя его душным запахом переполненного транспорта. Поездка будет занимательной. ———— Приоткрываю деревянные створки двери, прохожу на порог, аккуратно складывая потрëпанную лакированную обувь, ставлю носками к выходу, как и учили. Вешаю такое же обшарпанное пальто на крючок вешалки и бесшумно становлюсь на едва тёплый ламинат. –Я дома мам. –предотвращаю любые вопросы и упрёки в свою сторону, за столь внезапный визит, позже надо будет придумать отмазку, из-за чего я так рано наведался в отчий дом. Но последующего приветствия не слышно, лишь тихое копошение на кухне. Ещё раз прохожусь глазками по помещению, проверяя не изменилось ли что-то с моего последнего визита. Узкий коридор, встречает запахом свежей древесины и зажжëных благоуханий. Матушка очень любит развеять ароматичнское масло, напоминая о сокральности, такого места как дом. Запах мускатного ореха от ароматизированных свечей переходит в кипарисовую свежесть, когда я провожу дальше, в гостевую комнату. Сразу навевает детскими воспоминаниями, из окна будто снова во всё играется утренее солнце. Заря вырисовывает невообразимые силуэты на деревянных плитах поласа. Но всё это забывается, когда я невольно вспоминаю, что гостинная соединена с кухней, на которой сейчас орудует моя матушка. Нервно перемешивая в кастрюле рис с овощами. Запах стоит отменный, в разы лучше, чем полусырая свинина в стенах института. Решаю не мешать женщине, подхожу к большой полке книг, провожу кистями рук по пыльной полке. Родители всегда были большими любителями книг, каждая полочка в этом доме так или иначе связана с литературой или учебным материалом. Та что на кухне, почти полностью прочитана мной и навеки забыта родителями, но всё ещё остаётся в этом доме, как раритет их небезразличности к знаниям, как статус благоучтивой, воспитанной семьи. Сдуваю несколько пылинок с старого собрания Кафки Асагири, уж очень запомнился мне его слог, а в особенности повествование. Такие нелогичные события, завораживающие своим глубоким смыслом. По кухни всё больше развивается запах прянностей и риса. Процесс готовки завершен без единой ошибки. Не так ли мам? Женщина что-то тихо напевает, совсем не замечая никого вокруг. Тарелки расставляет по периметру осторожно наклыдывая содержимое, не забывая проверить блюдо на недостаток специй, во всём должна быть своя золотая середина. Поворачивается, цепляя глазами мою растерянность. Следущая тарелка вдребезги разбивается из выбившихся рук. Осколки с звонким звуком бьются о ламинат, разлетаясь по всей кухне. –Милый как ты..–перебивает сама себя, спешно наклонясь в поисках веника, чтобы собрать всё это недоразумение на полу. –Почему так рано, пары так быстро закончились? Ошибка в расписании? –неразборчиво шепчет, пока я пытаюсь подползти и помочь с разбитой посудой. –Подожди, можно я помогу? Это из-за меня в конце-концов, прости пожалуйста. – в глазах снова скапливаются слезы, но я держусь, чтобы не терять последние остатки гордости. Женщина сердито оценивает мою состояние, рукой отгоняя меня от осколков. –Не так близко милый, я не хочу чтоб ты поранился, поэтому единственное, чем ты можешь помочь, это принести веник. – а как же, конечно. Их собственный сынок не может помочь даже в таком мальньком деле, которое сам и устроил. С начала моего заточения, мне не дают не на шаг приблизится к любым острым вещам, даже углы в моей комнате до безобразия сглажены. Это бесполезность, на которую она сами меня обрекли удручает. Но ничего не остаётся, кроме как послушаться женщину и спустится в подсобку за нужным предметом быта. Тёмное помещение встречает прохладой и пылью. Спускаясь пониже можно разглядеть очертания стен, паутину. Небольшая лампочка в углу освещает лестницу. Странно, мы что платим за свет, чтобы освещать работу паукам или ждём пока крупы в мешках не набухнут, словно это попкорн? Но переступив последнюю ступеньку, отделяющую меня от ледяного пола я в ужасе хватаюсь за лестницу, чтобы всем телом не грохнуться на этот же пол. Тень мужчины с остро заточенной пилой встречает меня в конце пути, предвещая начало хоррора, которые обычно крутят для людей, желающих пощекатать себе нервы. –Кокичи, это ты? Мама прислала за закрутками или решил помочь папе с работой. – силуэт теперь не кажется таким устрашающим, невольно хочется рассмеяться из-за ироничности собственных домыслов. Тепло улыбнувшись родному человеку, опускаюсь ступнями на пол, чувствуя бетонную поверхность. –Матушка попросила принести веник. Случилось небольшое происшествие с тарелками и, ну.. А что ты делаешь?–лаконично перевожу тему, наблюдая как мужчина, отвлёкся от дела, переложив все инструменты на столик маленькой мастерской. –Да так, решили сделать небольшую перестановку в твоей комнате. Заодно подправил несколько вещей. –странно, не помню, чтоб с моей комнатой было что-то не так, да и расстановка мебели вполне устраивала. Стул, который сейчас стоит посреди подсобки, совсем неузнаваем. Заострённые концы спинки подпилены, нижняя часть тоже заточена, напоминая какой-то несуразный овал. Сзади спинки виднеются два крючка? Вероятно для сменки или рюкзака, хотя это кажется слегка нелогичным, я давно окончил среднюю школу, чтобы носить с собой примитивные сумки. –Тебя что-то не устраивает, если что я могу перекрасить в любой цвет по твоему желанию, думаю зелёный хорошо впишется, не думаешь? – зелёный.. Приятный успокаюващий цвет, но не думаю, что он подойдёт дизайну моей комнаты, не то чтобы я придирчив, но зелёный никогда не заменит минимализм деревянной поверхности стула без излишеств. –Зелёный? Л-ладно, делайте как хотите, мне не принципиально. –прохожусь в поиске веника, пытаясь не зацепить инструменты или мусор от стругания древесины. Нахожу предмет, хорошо спрятанный за одним из ящиков. Он выглядит вполне новым, хоть и имеет несколько царапин на пластмассовой ручке. Срываюсь на бег активно подбегая к месту назначения прямо вместе с метлой, этакий ведьмак с волшебной палочкой. Выглядываю из-за стены, почему-то не решаясь напрямую сказать о находке. На кухне никого, только лишь аккуратно расставленные тарелки с готовым обедом, несколько палочек и столовых принадлежностей, а также красиво украшающий стол букет цветов, жаль только исскуственных, им совсем не перебить запах еды, стоящий на весь дом. Пару раз заглядываю под стол, чтобы убедиться, что мама просто не сгребла остатки стекла в невидное место, хотя такое маловероятно. Подобные шалости непозволительны и осуждаются всей моей семьёй, включая меня. Ставлю веник возле гарнитуры, вдруг пригодится, не зря же я таскался за ним. Присаживаюсь за стол, ожидая, когда вся семья прийдет в сбор. К столу начинает подходить мама, за ней томной походкой тянется отец, они что-то не слышно обсуждают пользуясь моментом. Достигая меня, они без удивления присаживаются на свои места с каждой стороны так, чтобы каждый из членов семьи был в поле зрения. Небольшая молитва и мы начинаем наш запоздалый обед. Обычно такие церемонии, как принятие пищи, многие семьи, сведущие в культуре своего языка проводят в тишине, чего без исключения придерживаемся и мы, но что-то на языке давно жжется и это отнюдь не горячий рис или острые специи, это незримое недоверие к собственным родителям. О чем они так рьяно отмалчиваются, почему уже два года я безвылазно обитаю в этом замке законов. Почему не могу спокойно воспринять свою комнату, каждый раз, когда перехожу на порог это тюрьмы? Решётки комнаты всегда фантомно закрываются, оставляя лязг металлических цепей. Голос внутри не выдерживает от давно накопившихся вопросов, закипаю до предела, сразу же подымаясь с места. –Мам, к чему все эти тайны? Зачем вы так сильно оберегаете меня. Я вполне взрослый, чтобы принимать решения самостоятельно! К чему этот фарс со стульями?! –серце не выдерживает, быстрее отбивая свой ритм. Кровь закипает не у одного меня. Женщина со злостью привстаëт, в предупреждающем жесте, сжимая скатерть столика. –Кто разрешил тебе разговаривать во время приёма пищи? Неблогадарный.. Садись на место и чтоб я больше не слышала такого тона. После обеда поговорим. –бесполезно, этот крик души с самого начала бы не повлиял никак на обет принятый ещё давно моими родителями. Обет защищать меня до конца дней, во чтобы не стало. Даже, если для этого нужны странные методы воспитания. Но почему с недавнего времени этот режим усилился, не оставляя мне другого выбора, кроме как бесконечного смирения. Притупляю взгляд в тарелку, гнусно пошмыгивая носом. Еда теперь не кажется такой вкусной. Расплывается по тарелки, вырисовывая неразборчивые формы. Воображение рисует переулки, проспекты, рисовые облака, дальше следуют поезда. Девочка с двумя хвостиками, в красиво развивающимся пальто. Картина резко сменяется ужасными подробностями, гниющее тело, несколько мужчин в полицейской форме. Пистолет. Щипцы. Много кипы бумаг. В округе даже слышится сирена, вопли и тихие обсуждения. Отвратительнае подробности застилают неокрепшее сознание, немедля хочется разорвать весь этот поток, не пойми откуда взявшегося бреда. Блюдце со всем содержимым взмывает в воздух и летит в неизвестном направлении. Родители также поспешно подскакивают и мигом оказываются возле меня. Кричу что-то нечленораздельное, не забывая при этом несколько раз задеть столешницу. –Успокойся милый, я же пошутила. Мы не будем ничего делать, поосто поговорим и выпьем необходимые таблетки. –лепечет женщина возле уха, придерживая одну кисть руки, пока второй я пытаюсь нащупать предмет для самообороны. Лицо напротив представляется гниющим куском кожи, той самый кожи того залежавшегося трупа. Смертельно холодные руки ощупывают мою, пытаясь забрать всю жизненную силу и тепло. Монстр, самая настоящая ведьма, пытается заговорить меня нежными речами, чтобы потом сварить молодое тело в горящем котелке! Свободной рукой наконец цепляюсь, за что-то острое. Вилка с двумя наконечниками мой единственный шанс остановить приближающуюся смерть. Замахиваюсь злостной мачехе прямо в глаз со всей силой. Но чужая рука, ранее находящиеся на плече скидывает меня на пол, следом обрушивая табуретку. –Нет! Не снова, я не хочу, пожалуйста..! Не мучайте меня, я говорю правду! –в припадке кричу, последние слова надежды на спасение. Заливаюсь нервным смехом, вперемешку с плачем, пока чудище побольше берёт меня под туловище и колени. –Отнеси его в спальню, если будет брыкаться возьми верёвку и свяжи. Мне нужно сходить за медикаментами.– распознаю в шуме, собственного вопля. Только не туда, только не опять в эту полную тварей комнатушку. Проходим в помещение, он всё ещё держит крепко, предотвращая любые попытки выбраться слабому телу. Закрепляет одной рукой на том самом отпалерованном стуле, пока второй рукой берет джутовую верёвку. Толсто обматывает, закрепляя концы на недавно установленных крючках. Ноги также благополучно заматывает вокруг деревянных ножек, будто я смогу выбраться. Успокаиваюсь из-за безвыходности, ожидая последующую пытку. К тому времени в тюрьму входит ещё один надзиратель, с огрубевшим выражением лица озирая моё напрочь, привязанное тело. Будто не они сейчас являются исчядиями ада, а я заключил контракт с Люцифером и сейчас постепенно зверею, превращаясь в чертёнка. –Не трогай меня, ведьма! –женщина страшно мотает головой, а затем достаёт свои инструменты пыток. –Придержи его голову, я волью содержимое. Эх, хоть бы всё побыстрее закончилось. Он совсем не узнаёт нас.– Слезы невольно скатываются по щекам, в порыве пережить этот момент жгучей боли. Глаза сужаются, не смея отвернуться от мучителей. Голову закрепляют наверху, так чтобы весь мой ужас хорошо просматривался. Приоткрывают рот, насильственно держа двумя руками, таким образом, чтобы я не смог укусить их пальцы при случае. Женские пальцы отделяют язык и нажимаюю на нëбо. После следует вливание противной жидкости. Отвратного зелья злой корги, коем меня кормят каждый день, только не таким принудительным методом. Рот закрывают, закрывая рукой пути отхода. –Глотай, иначе мне придётся вводить это внутривенно. –только не это, только не эти шприцы, ещё давно, научившие меня бежать в страхе только завидев острый конец этого предмета. Прекращаю любые попытки отхода, с естественным звуком проглатываю, несколько раз подавившись содержимым. Всю полость жжёт от едкости лекарства. Но ещё сильнее жжёт от своей податливости, от не способности бороться с неизбежным. –Развяжите меня! – всё ещё смею приказать мучителям, боли было недостаточно. А монстры только хмыкают и туже перевязывают верёвки, сильнее затягивая основание сзади. Теперь я понимаю для чего он срезал любые заострённые концы, конечно же, чтобы я не смел думать о побеге и возможности срезать верёвку, затерев об острый конец, как это активно практикуют в приключенческих фильмах. –Разумеется, ты сейчас не можешь понять этого, но мы делаем это только ради твоей безопасности. Мы бы не хотели, чтоб ты поранился о спинку стула, или стёр свои израненые запястья в попытки выбраться. Пожалуйста, не делай глупостей, утром я развяжу тебя, как только уверюсь, что таблетки подействовали.– ещё немного стоит, наблюдая за моим многозначительным молчанием. Разворачивается, подзывая к себе мужчину и уходит, прикрывая за собой единственный источник света, оставляя в полном неведении тёмной, гнетущей тишины. ———— Окна постепенно озирает приглушённый свет, солнце поднимается, приводя вместе с собой гул сирен и проезжающих легковушек. Вместе с этим просыпается не только пение птиц, но и зудящий рокот сверчков, не успевших допеть свои песни ночью. До самого рассвета я мучаюсь от жажды и небольшой прохлады. Голова ужасно зудит, в черепушку не приходит не одной разумной причины, почему я мог оказаться в таком положении, но родители никогда не наказывают меня просто так. Ведь так? Я уверен, это связано с преступлением. Заснуть так и не получилось, туго наложенные верёвки не давали спокойно вздохнуть, будто воздух в один момент закончился. Лишь изредка матушка заходила ко мне, чтобы распустить верёвку, а затем смазать увлажняющим кремом, дабы не допустить сильной потёртости в области запястий. И этого более чем хватало. Тихий стук отдаётся эхом, дверь открывается с характерным скрипом. И как по закономерности, что в прочем уже не удивительно входит она. –Всю ночь мы были обеспокоенны твоим состоянием, надеюсь ты ничего не успел натворить? В любом случае, я вижу тебе стало лучше. Должна ли я отпустить тебя, это может быть опасно Я.. я.. –женщина складывает руки на груди, волнующе изучает мои онемевшие конечности, но всё ещё не находит в себе силы извинится. –Мам, успокойся. Просто доверься мне и оставь уже в покое. Это правда не нормально. Ваша опека не нормальна! Я вполне самостоятельный и сам решаю, что мне делать и куда идти. –комнату наполняет гнетущая темнота, будто рассвета и не было. Пальцы за спиной невольно сжимаются в кулаки. Бесит. –Хорошо.–бросив пару выразительных взглядов заключает. И первым делом начинает развязывать ноги. Когда весь процесс закончен, она ещё пару минут сомневается, прежде чем захлопнуть дверцу. Как-будто видит последний раз, ей-богу. –Сменная одежда на вешалке, хорошего дня, сынок. Встаю с злосчастного стула, начиная разминать конечности, тело плохо повинуется, всё ещё прибывая в онемение. Осматриваю свой помятый гакуран, ничто не пощадило его, мама была права насчёт сменной одежды. Приподнимаю края ткани, постепенно оголяя кожу. Не узнаю себя в зеркале. Что это за паренёк, что стоит сейчас и в открытую пялится на бледнеющее тело с чернеющими пятнами под глазами. С многочисленными синяками в области живота и кровавыми запястьями, но явно не от жëского волокна верёвки. Определённо нет, это не могу быть я. В памяти не укладываюия идти следы. А может и не должны укладываться. Каждое прикосновение к следам отдаётся жгучей болью, каждая потертость зудит на подкорках сознания, не находя там поддержку. Останавливаю себя, прежде чем неосознанно разодрать кожу возле ключицы. Сосредоточься, тебя ещё ждёт целое будущие, ну или хотя бы институт с не меньшим проблемами. Быстро накидываю чистенькую одежду, огласив об этом родителям, выбегаю с порога с недоеденным завтраком ввиде сухих тостов. Машины. Дождь. Остановка. Всё возвращается на свои места. ———— Уже третья пара проходит в беспокойстве. Всё окружение будто пронизывает меня насквозь, не оставляя ничего сокровенного. Щёлкаю колпачком ручки в попытках успокоиться, ещё немного и меня снова встетит прохладный ветерок улицы и дом.. В который при всëм желании не хотелось бы возвращаться. Эта атмосфера, этот шум во всей аудитории так давит, разрывая сосуды, должно быть этому нет конца. Капля чего-то тёплого скатывается по руке и падает на тетрадь, обрамляя весь конспект алыми точками. Не к добру это всё. –Кхм, сэнсэй могу я отлучился ненадолго? – не называю причину своего внезапного ухода и сразу с позволения, а вернее с тихого кивка преподователя выбегаю из помещения, прикрывая нос свободной рукой. Близжайшую раковину нахожу прямо в проходе между столовой и библиотекой. Небольшой краник возвышается, предлагая свои услуги прямо на виду у проходящих студентов. Как хорошо, что во время занятий мало кто шныряет по коридорам, максимум за углом закуривает очередную сигарету или что-нибудь покрепче. Краник поддаётся, набираю горстку воды, размывая жидкость по всему лицу, стараясь не смотреть на себя через отражение в зеркале, необработанные запястья при попадании на них воды шипят, вызывая неприятные воспоминания. Отдоленные шаги приблежаются, отсчитывая время до конца света. Рука в медицинской перчатке ложится на тонкие плечи, с лёгкостью постукивая, будто врач, проверяющий кости на прочность. –Добрый день, Ома-кун. Судьба снова свела нас вместе. –улыбается, смотря через отражение, на моё замешательство. Сегодня на его голове виднеется кепка, неужто решил скрыть свой пронизывающий взгляд за кепкой? Очередная тайна? –А!? Почему ты здесь?–резко оборачиваюсь, облокачиваясь спиной о раковину, незамедлительно выставляю руки перед собой, там образом останавливая прикосновения к своей коже. –Если тебе нужна от меня помощь, то я отказываюсь! – Персона напротив лишь тупит взгляд, разглядывая мою реакцию с лёгким смешком, позже заостряя внимание на покрасневшей раковине, но к моему счастью не придаёт этому особого значения. –Нет, что-ты, я всё понимаю помогать такому как мне, после всего произошедшего верх глупости, но что, если я тебе скажу, что помощь нужна не мне. –решив потамить моё любопытство на минуту, замолкает, всё ещё рассматривая мой гакуран из под кепки. –До меня дошли слухи, что полиция нынче распологает своими привелегиями и конфискует запрещённые вещества для собственных нужд. –прикрывает веки, лицо выражает некую презрительность, но я всё ещё не могу поверить, есть ли правда в этих словах? И будто читая мысли, он незамедлительно возвращается к своей истории. –Моя дядя сам работает в полиции, уж не ему знать какие тёмные делишки крутят его коллеги.– отодвигаясь на пару сантиметров от Шуичи, уж слишком смущает такое близкое расстояние. –Почему, тогда твой дядя сам не разберётся с этим, он же в конце концов.. –глупость я опять говорю глупость, это можно понять по тому, как парень напротив неловко склонил свою голову в вопросительном жесте. –Если бы всё было так просто Ома-кун, но вся контора подкуплена, если до этого дойдут слухи, то моему дядюшки не сдобровать. Именно поэтому в этом деле нужны посредники. По моим данным в районе 14 без десяти третьего полиция должна перенести награбленные вещества с места ареста. Чтобы привлекать меньше внимания полиция пошлёт всего одного работника, он и должен будет забрать нужный нам материал. Наша же задача конфисковать его раньше, чем он попадёт в недобрые руки! –такой рассторопный тембр, он будто знает об этом деле давно или выучил слова наизусть, его знаниям можно позавидовать. Я уверен он не в первой помогает своему дяде в полицейском участке. –Но-но как ты собираешься конфисковать награбленное? Мы же просто студенты, ты уверен, что нам просто так отдадут кучу запретных веществ?! –пока мои мысли снова безобразно теряются, я нервно перебираю края одежды, всё ещё находясь в ступоре, это звучит опасно, хоть и выглядит, как благое дело. Почему-то хочется верить в слова Шуичи, такая точная информация, да и вряд ли представителей закона хоть когда-то можно было считать честными. Сайсу приподнимает кепку, облокачиваясь о близжайшую стену, громко выдыхает, утыкаясь в белую поверхность крана, будто хочет просверлить в ней дырку. –Конечно, у меня есть план и на этот случай, только вот мне всё ещё нужно твоё решение. Ты согласен на эту авантюру? –авантюру? Громко сказано, это похоже не больше, чем на проказни школьников, мнящих себя супер героями. Но раз у нашего психиатра есть план, я не могу не доверится его чутью. В конце-концов никто так и не узнал куда пропали лекарства из медпункта. Тяжёлый вздох. –Ладно, я согласен. Я не могу доверять тебе на сто процентов, но мне хочется думать, что это правда будет сделано ради справедливости. –сверкнув своей странной улыбкой после моих слов, он моментально подходит ко мне, чуть приобнимая спереди. Пересилив своё смущение, я всё же утыкаюсь в его грудь. Странное ощущение в груди покалывает. Жар до сих пор не отступил. Виновато ли в этом высокое давление? –Разумеется! Я ещё никогда не врал тебе, милый. Проигнорировав нелепое высказывание приятеля, решил остранится, дабы не вызвать ещё больше косых взглядов, в ранее заполненном людьми коридором.Это будет моя последняя вера в тебя, Шуичи.
———— Ранее различимые районы, сменяются не знакомой местностью, тёмные переулки кишат неутишающей спокойностью. Предчувствие же говорит об обратном, тишина этих мест, явно не может утешить измученное сознание, готовое к любому повороту событий. Слева от меня, как в противовес моей нервозности шагает Сайсу, сегодня он особенно легкомысленен, вся его походка вычурна и похожа на спектакль одного актёра. В руке он держит небольшую сумку, как он сам выразился с "необходимым материалом" для нашего подвига. Не могу даже представить, что мог положить туда юный психиатр, или лучше сказать начинающий мородер. Юноша вдруг резко останавливается, не доходя до проёма следующего переулка. Обращает своё тёмное лицо, из-за падающей от кепки тени на меня. –Перед операцией нам нужно подготовится, будь добр, закатай рукава, мне нужно сделать не большой вывих. Обещаю вправить чуть позже! – что?! Я не ослышался? Мои слуховой аппарат точно не повредился, во время прогулки по шумным улицам Токио, хотя если говорить искренне, меня там никогда не было. –Ч-чего?! Ты не говорил, что будешь ломать руки! –фигура рядом выпрямилась во весь стан, продолжая моральное угнетение, но как по щелчку пальцев вся гнетущая атмосфера улетучилась, оставляя на лице юноши приподнятые уголки глаз и задорную улыбку. –Если бы я сказал это с самого начала, ты бы точно не пошёл со мной, поэтому скажем я не соврал, просто не до сказал. Впрочем, я не вижу других более действенных путей, притворится проституткой и предложить свои услуги явно не лучшее решение, хоть и в фильмах для взрослых это является весомым аргументом.– Сайхара никогда не упускает момента, чтобы не разрушить моё обладание. Сознание с ходу рисует сцену, где юному мальчишке приходится одевать вызывающий наряд, чтобы привлечь внимание полицейский, пока другой сообщник нервно ухахатывется забирая необходимый товар с места происшествия. Всё это вызывает множество мурашек, на краснеющей кожи, щеки невольно рдеют, оповещая о пошлости человеческого разума. Нет, определённо лучше стать инвалидом, чем посмешищем на всю оставшуюся жизнь. –Да-да, точно, я всё понимаю, думаю я смогу потерпеть.. –улыбка не спадает с чужого лица, хоть и в последующих движения чувствуется некая серьёзность. Как возможно так неуклонно поддерживать живость разума, смешанный с глупой притворностью. Он точно не человек, это оболочка, под которой скрывается механически заточенный механизм робота. Опускает нагруженную сумку, как кота из под шляпы достаёт небольшую аптечку, несколько бинтов и жгут. Продходит ближе, прощупывая худую кожу в области локтя. –Держи, заткни ей рот, сейчас будет немного больно. – и после этих слов передаёт небольшой кусок бинта скрученный в двое, на подобии кляпа. Смущённо принимаю, не ожидая подвоха. То как он ориентируется в этом непростом деле вызывает уважение, кто ещё на втором курсе может похвастаться такими умениями в области ананатомии? Тем не менее мне предстоит убедится в его навыках на себе. Холодные пальцы плавно проходятся по сухожилию, пока свободная рука устанавливает опору на другой стороне локтя. Резкий щелчок, характеризуется невыносимой болью. Тело пробивает глухой крик, локоть разрывает от неестественного вывиха. Конечность постепенно немеет, с красного приобретает синюшный цвет. Всё это время, крепко сжимаю зубами импровизированный кляп, лишь бы не показаться слабым. Слезы бессознательно выступают в уголках глаз. Сайсу немедля закрепляет локоть в том же положение, открывая вид на расплывающуюся гематому. –Столько выдержки, а ты не из малого десятка. Придержи другой рукой и быстрее, а то опоздаем. – наставляет врач, а затем без лишних слов разворачивается в противоположную сторону, не забывая захватить с собой аптечку. Не остаётся ничего другого, кроме как последовать примеру парня, оставаться в незнакомой местности с поломанной рукой не самая разумная альтарнатива. По дороге он ещё какое-то время жестикулирует здоровыми руками, будто мне на зло. Чуть погодя указывает на чёрный джип, говоря о том, что вот-вот и можно будет встречать полицейского "подонка". Мы останавливаемся, затаившись в углу, ещё немного и можно будет разыгрывать не первый спектакль, который, к сожалению, у зрителей вызывает только жалость. Как и ожидалось, выходит среднего возраста мужчина с небольшим чемоданчиком чёрного цвета, как по всем канонам ментовских сериалов и героических комиксов в стиле Марвел. Ничего не скажешь, настоящий злодей! Прежде чем, я полностью погружаюсь в вымышленный мир телевизионных сериалов, меня окрикивает сообщник, надавливая на больную конечность. Слезы сразу выбиваются, застилая весь обзор, в котором сразу можно было разглядеть недоумение полицейского. –Здравствуйте! Не могли бы вы помочь моему другу. Он случайно подвернул конечность, а телефонов, чтобы попросить о помощи нет! –перевожу измученный взгляд на Шуичи. Из моего небольшого круга знакомых, я ещё никогда не видел того, кто может так искренне врать. Бывалая хитрость парня слитает, нацепив маску невинности, сейчас он напоминает несведущего в жизни школьника. В первый раз, встретившегося с такой ситуацией. Внутренее чувство ликует от иронии, что перед полицейским сейчас стоят будущие врачи, собственноручно сломавшие руку. –Ох, конечно мальчики. Подождите тут, я наберу скорую. – и в панике бросает свой раритет, сразу же набирая на сенсоре, заученные наизусть цифры первой помощи. Почувствовав, что мужчина далеко и вряд ли успеет добежать даже в случае обнаружения пропажи, Сайсу хватается за ручки чемоданчика и также быстро испаряется, прихватив меня за плечо. Отдаленно слышатся крики, угрожающие оторвать нам последние конечности и пронизывающий звук запоздалой сигналки. Но всё это также быстро стирается из памяти, как только я прикрываю красные от усталости глаза. ———— Несколько светлячков проносятся в темноте, витая над небольшой зарослью кустов. Атмосфера волшебного леса чарует, заставляя взглянуть ближе, на выбивающийся из под корней свет. Пару шагов и мои руки тянутся, расставляя ветки в разные стороны, немного иголок впиваются в бледную кожу, но это никак не мешает любопытству мальчика. Руки заходят в глубину, вынимая из лиственного ложа небольшой комок шерсти. Тёплое, нежное создание, что мордочкой уткнулось в ладони. Разворачивает котёнка к себе, но питомец сиюминутно вгрызается в податливую кожу. Холодный озноб проходит через всё тело, останавливаясь на кончиках пальцев. Позвоночник пробирает, кости будто бы ломаются под весом собственной совести. Так больно. Так справедливо. Открываю мокрые глаза в приступе ужаса, сразу же ищу источник невыносимой боли. Через локоть будто бы прошёл поток раскалённой лавы. –Прости, ты отрубился прямо по пути, мне пришлось вправить руку без твоего ведома, сама понимаешь, чтобы было, если-бы я не сделал это раньше. – вот теперь я наконец замечаю холодные пальцы, что медленно разгибают локоть в попытке восстановить кровоснабжение. –Ты так мирно спал, не хотелось будить такое милое создание. Не проголодался? – с этими словами Шуичи заканчивает перебентовывать конечность, закрепляя всё прочным жгутом. Осматриваю проделанную работу, проходясь пальчиками по замотанному запястью "надеюсь, он не видел". Тем временем, парень долго роится в сумке, после чего достаëт одно бенто, деревянными палочками захватывает небольшой рисовый шарик и подносит к моему лицу. –Открой ротик!– в панике приоткрываю рот, пытаясь высказать протест, как Сайсу без проса проталкивает еду в горло. Хватаюсь здоровой рукой за шею, в попытках откашлить"лакомство". На языке расплывается вкус солоноватого риса с примесью чего-то сладкого. Не может быть. Он подложил туда наркотики, снотворное, может быть что похуже, например афродизиак, чтобы усыпить мою бдительность и беспринципно воспользоваться моим телом? Отвратительно, должно быть это моя заслуга свыше, за преступление. Продолжаю попытки откашляться, пока у собеседника не лопается терпение и он силой не заставляет меня проглотить рис, прикрывая попытки вынуть съеденное двумя руками. –Просто проглоти уже, я что зря старался, сделать для тебя вкусный обед? Нет, там нету наркотиков, тратится на кого-то кроме клиентов я не собираюсь.– последняя фраза немного утешает взбудораженный разум, что уже успел продумать, все самые ужасные концовки. Руки Сайсу отмирают и убедившись, тому, что я всё проглотил опускаются, чтобы сложить, оставшийся бенто. –Пойдём уже, время не ждёт. –угрюмо морщит моську, пока я пытаюсь встать с холодного бордюра, прикрывая нижнюю часть лица, в попытке оставить всё плохое позади. Мы шагаем совсем не долго, вот уже виднеются знакомые улочки, пару круглосуточных магазинов и наш институт? Точнее его обратную сторону, почему-то вместо главного входа, мы заворачиваем за угол, продвигаясь дальше к безопасному выходу, за небольшой сад с клумбами, где был похоронен.. да не важно кто. После этого, Сайсу кратко рассказывает о предпологаемой встрече и предлагает два выбора, один из которых предпологает остаться на клумбе в неведении их разговора, а другой предлагает побыть на месте сделке с возможностью открыто прослушать тему разговора с так называемым клиентом. Оба варианта звучат, как что-то фантастическое, что явно не обойдётся без последствий, но я решительно выбираю остаться рядом и быть в курсе всех событий. Из запасного выхода, как и мы в свои лучшие времена выходит высокий парень, смею предложить он тот самый клиент из рассказов Шуичи. На вид он довольно экзотичен. Броские, зелёные волосы, клипсы на ушной раковине, несколько заколок и миловидное лицо делает его похожим на подростка, интересующегося какой-то из субкультур. Единственное, что выделяет его статность это аккуратно заправленная рубашка, с тем же галстуком, что у психиатра. На плечах лежит коричневый кардиган, что хоть как-то спасает от поступающего ветерка на улице. –Не тебя я ожидал увидеть, Акамацу-сан совсем отбилась от рук из-за твоего влияния?– режет Сайсу, а я бросаю на него укоризненный взгляд, за такой игривый подкол про руки, смысл которого, должно быть понятен только нам. Но такое странное изречение никак не трогает незнакомца, а лишь пуще подагрвиает интерес. –И тебе здравствуй. Я вижу ты завёл нового мальчика на побегушках, надеюсь он не погибнет, как та несчастная девушка. – новый знакомый тоже не уступает в колкости, прекрасно находя главные слабости противника. Плечи Шуичи горделиво приподнимаются, не находя в себе силы нагрубить клиенту, пока лицо под кепкой выражает призрительность. Другой парень протягивает мне руку для пожатия, но она также быстро отступает, стоит только сердитому психиатру преградить ей путь. –Чтож, раз Сайхара-кун запрещает нам знакомство, назову своё имя Рантаро Амами, начинающий косметолог и стилист. Недавно решил повысить свои навыки в области пластической хирургии. А вы какими судьбами?– парень ярко улыбается, смотря на закипающего Шуичи, что вот-вот готов расплакаться, позже улыбка превращается в оскал, а зелёно-изумрудные глаза переводят своё внимание на меня. Этот Рантаро иной раз выглядит даже постарашнее, Сайхары, но кажется более сдержанным и менее разъяренным, чем странно изменившийся психиатр. Мне хочется побыстрее ответить на вопрос Амами, пока он до тла не сжёг мою проступающую душу, но меня внезапно останвливает знакомый голос, что готов прямо сейчас взорваться от злости. –Его зовут Кокичи и это всё, что тебе нужно знать! А теперь будь добр, забирай наркоту и катись к своей шлюхе.–насмотревшись на весь этот цирк, я внезапно присаживаюсь на корточки, нервно сжимая края гакурана. Ноги совсем не слушаются, опускаясь на грязную траву. Слабость накатывает на всё тело. Небольшой спазм пронизывает желудок, куда позже не поподало ничего, кроме злосчастного шарика риса. Голова кружится, размывая картинку происходящего. –Кхм, Сайхара, не хочу мешать твоей полемике, но кажется твоему другу стало плохо. – стоящий рядом парень приходит в себя, переводя дыхание. Осматривает моё состояние, не находя в этом ничего необычного. Только сейчас явственее замечаю запахи окружившие меня, аромат сырой земли смешивается с травянистым одеколоном, исходящим от зеленоволосого парня. Следом идёт запах крови и медицинского спирта от собственного бинта и наконец всё это завершает тошнота, подстурающая к горлу. Вот-вот и мне станет нечем дышать. –С ним всё нормально, не в первый раз такое. Вообщем, забирай и проваливай уже. – и во избежание лишних вопросов Сайсу пихает в руки воровской чемодан. И резко разворачивается в мою сторону. Рантаро, будто и вовсе не возражает, принимает подарок судьбы и не засматриваясь на чужие проблемы заходит в глубь учебного заведения. И я снова остаюсь наедине со своим кошмаром, даже не мучителем, что сейчас активно пытается дотащить меня до уединенного места, где проведёт свои очередные махинации, а именно кошмаром, что преследует меня, как только разум начинает мутнеть. –Не беспокойся, сейчас тебе станет легче. – принимаю его слова, как должное ожидая чего угодно. Но на удивление, его рука не тянется к внутреннему карману пиджака, где предположительно хранится нож, а приоткрывает переносную сумку и достаёт оттуда коробку покупного молока(?) Проделывает дырку трубочкой и из небольшой порези начинает течь белая жидкость, пробиваясь сначала на благородную растительность, а затем на мои волосы. Струйка на издевательство маленькая, поэтому весь процесс длится крайне медленно, пока я пытаюсь вразумить себя и не в пасть в дрëму. –Ома-кун, а ты знал, что обычное молоко это лучшее противоядие от небольшой дозы мышьяка? –нервно хихикает, проглатывая последние слова. И только сейчас понимаю, как же глупо было представлять, что меня убьют так просто. Разумеется, перед тем как съесть мясо, тушу животного ещё долго откармливают, а затем медленно разделывают, желательно в живом виде, чтобы сохранить мягкость мышц подольше. Так и сейчас, прежде чем убить, нужно хорошо помучить жертву, притупив любую возможность сбежать. Перевожу болезненный взгляд на Сайсу, молоко всё ещё льётся, разливаясь на кожу, постепенно стекает по шеи во внутрь воротника. –Хватит, прошу. Просто оставь меня в покое. Я не буду это пить!– из последних сил протестую, чтобы полностью не потерять самообладание. Если бы не действие яда, я бы смог просто уйти, если бы не поломанная рука, я бы мог хорошенько ударить мучителя, хоть это бы и вразумело мало эффекта. –Не будешь пить? Хорошо, раз боль тебе по душе, мы подождём пока яд не прекратит своё действие. А не тебе ли фармацевту знать, как это будет долго?–он прав, он как всегда прав. Лучше уж потерять последнюю частичку чести, чем в агонии мучится на грязной траве, постепенно пропитвающейся молоком. Закрываю глаза, чтобы не видеть злорадство в очах напротив. Приоткрываю губы, чтобы струйка поподала ровно в рот. Постыдный процесс тянется не больше пол минуты, прежде чем Сайсу, раздосадованный моей реакцей смягчается и передаëт мне упаковку молока в руку. Жадно глотаю остатки жидкости на дне коробки, ожидая чуда, что вернёт меня в нормальное состояние. –Собирайся, мы идём домой. предупреждает юноша, придерживая меня за не сломанный локоть, ведёт к остановке. Торможу ногами почву, пока более сильное тело, не обращая внимания продолжает свой шаг. –Подожди! Что значит домой? Мы идём не в том направлении, да и нужный мне маршрут не ходит так поздно.. Сайсу оборачивается, сильнее сжимая часть тела, поспешно ослабляет хватку и тянется во внутренний рукав, своего бездонного пиджака. На этот раз меня встречает далеко не скальпель. –Ох, совсем забыл объяснить, понимаешь ли, у тебя нет выбора, ты увидел слишком много, поэтому мы едим ко мне. –казалось бы, бледность моего лица давно стало пределом, но это совсем не так, теперь из кожи будто бы пропали все эмоции, оставляя после себя только смесь не понимания и ужаса. Передо мной стоит парень держащий в руках огнестрельное оружие и без единого замешательства протирает дуло. –Сразу же отвечу на твой вопрос, я как и любой гражданский не имею права приобрести себе пистолет, но украсть, украсть можно что угодно. –небольшая улыбка возвращается на лицо студента, пока он спокойно наставляет пистолет возле своего виска, сжимая курок. Что-то резко переворачивается в моём сознании, когда я вижу такую откровенную попытку самоубийства. Нет, это невозможно. –Прости пожалуйста, только не делай этого.– тихо шепчу, отгоняя все негативные последствия. В ответ слышу очередную усмешку и слова потарапливаться. ———— Всю поездку меня одолевает чувство беспокойства и оно исходит далеко не от того, что я еду неизвестное место с непредсказуемым человеком. На меня накатывает острое чувство паранойи и бесходности, тысячи глаз изучают мой образ из затемнëнных окон автомобиля. Глаза, так похожие на родительские. Что же скажут об этом они, узнав как неразумно их сын пошёл на такие риски. Запрут ли в коморки, привяжут к стулу или заставят вспоминать очередную пьесу Шекспира? Солнце постепенно ложится, находя свои истоки на противоположной стороне Земли. Пыль сгущается в большом объеме и расстилается по проезжей части, стоит нам выйти на улицу. Сайсу крепко держит меня за руку, ведя не в незнакомое ранне место. Район выглядит приличным и совсем не пахнет криминалом, моё мнение о Шуичи было ошибочным. Маленькая квартира на удивление не выглядит, как логово маньяка. В прихожей стоит запах свежести и хлорки. Туфли велят сложить на специально выделенную полку и немедля пройти на кухню. Переступая порог комнаты, в нос ударяет сладкий аромат выпечки и прянных специй. Будто Шуичи никогда и не уходит из дома, постоянно занимаясь готовкой. Откуда у него столько времени? Неужели всё свободное время он тратит на уход за домом, или тоже живёт не один? Может у него есть девушка, хотя это было бы совсем неловко, не хотелось бы портить семейный очаг своим присутствием. –Могу я задать вопрос, ты ведь живёшь не один? – всё таки решаюсь, нельзя упускать момент, пока разговор не перешёл в более серьёзное русло. Парень по видимому утомлённый поездкой трëт висок указательным пальцем, а затем снимает кепку, кидая её прямо на пол. –Кируми, не хочешь обслужить гостей? Невоспитанно вот так вот уходить от обязанностей! –стоит только ему произнести заветное имя, как за спинной у парня оказывается высокая девушка, не хрупкого телосложения с мутно русыми волосами, она вымеряя шаг проходит в помещение сразу же останавливаясь возле стола, со всей вежливостью кланясь перед нами. –Невоспитанно так долго игнорировать мои звонки, младший господин. – бархатность голоса, сменяется повелительными нотками, стоит ей только спится взглядом в хозяина, а Шуичи такой такой приём и вовсе нервирует. –Агх, я таак люблю твои бесконечные нотации, но давай не сегодня. Налей нам чего-нибудь горячего и можешь сваливать по свои делам. – томно тянет первые слова, оставляя молодую особу в недоумении, но она будто бы совсем не злится, принимая такое поведение как нечто обыденное. –Кофе, чай? Ваш отец с недавнего времени ограничил поставки листового чая, поэтому на выбор остаётся Кимун и Эрл Грей. – столько непонятных названий и как только ей удаётся запомнить столько сортов чая. И кто она вообще такая, то как Шуичи ведёт себя с ней, не похоже на родственные узы, но и на пару тоже, слишком уж холодные отношения. Пока казалось бы, не самые важные рассуждения одолевают голову "младший господин", как его именовала Кируми недовольно распахивает ресницы. –Плевать, главно не отрави нас. –девушка хихикает, отмечая шутку и поспешно включает чайничек на плите. –Разумеется, мне ещё не давали таких руководств, но если вы отважитесь, дайте знать. – ранее беспристрастное лицо приобретает задорную искру и незаметно подмигивает, даря смотрящим небольшую улыбку. По приказу Сайхары она ещё долго собирается, протирая столешницу, прежде чем выйти из кухни. Столько недосказанности одолевает меня в один миг, встретить вместо ужасных потемок, довольно обжитую квартиру было удивлением, но узнать, что кто-то совсем не возражает жить рядом с этим человеком изумило ещё больше. Возможно их связывают деловые отношения или нечто большее? –У тебя есть личная горничная? – щеки загораются, когда я произношу настолько наивную догадку. Аниме это одно, а вот реалии жизни совсем другое и вряд ли кто будет нанимать горничную просто так. –Ха, скорее личная наседка. Отец не угомонится, если узнает, что я сбежал или ещё чего, поэтому и накинул на меня эту.. шмару. – не разжимая своих век произносит Шуичи, всё говорит как трудно даётся ему эта тема. Несколько минут назад он был похож на уверенного в себе взрослого, а сейчас выглядит как сердитый ребёнок, которого поставили в угол. Молчание перерастает в гнетущую атмосферу, из-за моего выбра промолчать на колкое оскорбление девушки. Сайсу тоже устаёт и уже более свободно приоткрывает глаза, сразу же обращая свой резкий взгляд на меня. –Кхм, прежде чем мы перейдем к допросу, я хотел бы кое-что разъяснить. Всё, что ты увидел во время наших с тобой похождений и всё что будет здесь должно остаться между нами. Любое твоё слово будет иметь последствие. –звучит довольно угрожающе, но ещё угрожающе видеть как медленно парень подходит ближе, явно не предвещая ничего хорошего. Чужие руки ложатся на спинку стула, занимая всё пространство. Дыхание учащается, стоит ему приблизить разгоряченное лицо. Киваю, не в силах что-то сказать, прям как в немой сцене старинных фильмов. –Хорошо, а теперь позволь показать тебе кое-что. – и во славо хорошему исходу, тело отдаляется, а на стол падает тяжелая папка с каким-то документом, напоминающим досье. Имя: Кокичи Ома Дата: 21.06 Подсудимый задержан на месте преступления в вечер 27го апреля. Во время допроса уверяет в своей виновности, на вопрос почему замолкает и несёт бред, может впасть в припадок и неосознанно ранить себя. После профилактических работ переведён в диспансер, под тщательный осмотр врачей. Решение дела требуется отложить на неопределённый срок. Имя предпологаемой жертвы не разглашено, по просьбе родителей пострадавшей. Несколько минут требуется, чтобы обработать информацию, любезно предоставленную парнем. Кожа покрывается мурашками, а руки трясутся. Соленные капли невольно собираются в уголках глаз. Поток разума неугомонно пытается избежать этого момента, притупляя все возможные воспоминания. –Вижу ты уже ознакомился с делом. Ну что? Есть что сказать?!– не дождавшись ответа, Сайхара снова оказывается близко, прижимая мою ледяную руку к груди. В приступе паники мотаю головой, чуть не свалившись со стула. Мокрые дорожки всё сильнее растекаются по коже, образуя соленые реки. "Нет, только не снова. Не хочу. Не хочу чувствовать боль. " –Не знаю.. Я не помню этого..! – такой ответ его по видимому не устраивает и он склоняется над столом, что уже успел стать своеобразной пыточной. Берёт заранее подготовленный кухонный нож и приставляет к моей щеке. –Мне нужен четкий ответ. Кто она?– небольшой порез ложится на жгучую кожу, выделяя несколько красных потеков. Пальцы двигаются дальше, простаивая предмет пыток возле глаза. Зрачок сужается в ожидании острой боли, но юноша тянет, видимо ожидая ответа на свой вопрос. И я подрагивающим голосом продолжаю. –Еë..? Кажется Цу.. Цумуги.– на кожу снова ложится остриё, на этот раз делает надрез поглубже. Всё это время, в ужасе наблюдаю за безумно яркими глазами напротив, которое будто шепчут поторопиться с ответом. –Цумуги Широгане. –почти на выдохе произношу я, теряясь в собственных мыслях. Почему именно это имя? Почему именно оно сейчас так ранит душу, посильнее любого лезвия. Лицо напротив немного смягчается, оставляет за собой лишь след от недавнего безумия. Рука кладёт предмет пыток обратно на стол и цепляется пальцами за окровавленную щеку. –Да, ты прав. Широгане умерла от твоих рук. Но я бы хотел, чтобы ты не мучил себя этими воспоминаниями сейчас. – шепчет в левое ухо, проходясь тёплым воздухом, в контраст моей ледяной коже. Слизывает несколько слезинок, смешанных с кровью из выходящих ран и перемещает своё внимание к бледным губам. В глазах мутнеет, от нежеланной близости. Но тело не чувствуется, будто приросшее к стулу. Что-то с резкостью подступает к шее, будто вкалывая горячее вещество. Но моё внимание завораживает лишь светло янтарные радужки, которые почему-то перестали казаться такими уж пугающими. По чужому плечу медленно ползёт чёрный силуэт, напоминающий хвост змеи. Змея аккуратно огибает мою шею и задерживается, чтобы вонзиться своими острыми зубками в податливую кожу. Яд разливается по венками, принося блаженное забвение. Веки уже готовы закрыться, но мой порыв останавливают нежные губы напротив, что впиваются в мои, пробуя на вкус. Язык проникает в рот, изучая все возможные стенки. Во рту проступает сладкий вкус крови и чужой слюны. Очаровательно. Поцелуй углубляется, а чьи-то руки касаются ключице, проходясь остротой ногтя по видимой косточке. Всё забвение прирывает громкий звук поезда, по видимому отправляющегося в путь в далёкие страны. Интересно, как далеко мы сможем уехать, если опоздаем на ещё одну остановку. Сладкое движение во рту прекращается, змея, что раньше обвивала шею своей чешуйчитой кожей, прячется за спиной хозяина. Парень привстаёт, покидая моё тело вместе с теплом и злостно проходит, чтобы заглушить звук сигналки. Тихий шорох. –Простите, что не выключила чайник, не хотела отвлекать вас. Всё хорошо? – доносится женский голос, с нотками беспокойства. Но его грубо прерывают и велят немедленно покинуть комнату. Чуть погодя, мне подхватывают тёплые руки и слегка покачивая кладут на мягкую поверхность. Сознание всё ещё не покидает меня, поэтому из последних сил пытаюсь прошептать последнии откровения. –Я убил еë, н-но я просто пытался защитить.. –нежные прикосновения, что недавно поглаживали волосы переходят на лоб, проверяя температуру. –Пытался защититься? Тшш, я всё понимаю Ома, а сейчас, будь добр отдохнуть. Мягкое облочко и тёплые слова убаюкивают, оказывая усыпляющий эффект. Страшные мысли отступают, задерживая где-то на переферии сознания. Мрачные картины прошлого исчезают, оставляя за собой пустоту. Девушка с окровавленными глазами, злые люди в форме, крик родителей постепенно растворяются, как и мокрые дорожки на щеках. Фикция останавливает своё влияние на этом моменте, обращая всё внимание на один лишь силуэт. Такой светлый силуэт, что сейчас аккуратно поглаживает пряди волос, заслуживает безграничного доверия и понимания. Он такой живой в своих движениях, реакции, речи. Сердце обволакивает приятная истома, каждый раз, когда его мерное дыхание касается кожи. Я готов доверить ему всё своё откровение. Всю коварную предысторию. Тело. Желания. Ведь именно это называется любовью?