those eyes

Когда они выходят из отеля, их уже ждет машина. Ночью Саппоро выглядит совсем по-другому, большинство магазинов закрываются, когда они проезжают мимо, и когда Чонвон спрашивает о причине, Джей передает вопрос их шоферу. — Обычно магазины в Саппоро закрываются рано, — переводит Джей. — В основном - семь вечера - это норма. Чонвон кивает, не отрывая взгляда от огней за окном. Они проезжают мимо нескольких семейных магазинов и лавок повседневного спроса, что странно контрастирует с более традиционными заведениями. Это всё отличается от Сеула, города, где ночная жизнь, если не более яркая, чем днем. Чонвон мечтает наяву, задаваясь вопросом, каково это - жить в таком месте, как Саппоро, где на первый взгляд все кажется более спокойным. — Есть несколько вещей, на которые стоит обратить внимание, — Джей берет Чонвона за руку, чтобы привлечь его внимание, безмолвное соревнование между ним и чудесами внешнего мира. — Место, куда мы направляемся, может показаться пугающим из-за своей формальности, но просто оставайся рядом со мной и делай то, что я делаю. Чонвон кивает, полностью сосредоточившись на информации. Джей выглядит просто потрясающе этим вечером, но желание броситься к нему и сорвать у него тысячу поцелуев уже давно прошло. Он не хочет выглядеть непрофессионалом в глазах Джея, не хочет разочаровывать его глупым поведением. — За чем мы едем? — спрашивает Чонвон, впервые в жизни стремясь получить больше информации, ощутимой информации. Если он хотел записать, что будет происходить, ему нужен был хотя бы самый минимум. — За посещением делового ужина, — объясняет Джей. — Мы планируем расширить некоторые из наших филиалов в Японии, и Саппоро является одним из наших предполагаемых месторасположений. На самом деле, пока они не приедут на место, для Чонвона объяснение не будет получено. Серьезность ситуации становится очевидной, когда они входят в очередное модное заведение высотой в три этажа и видят, как работники кланяются, когда они входят внутрь. Джей идет впереди, один раз оглянувшись на Чонвона, чтобы убедиться, что тот следует за ними по пятам. С этого момента вся встреча проходит так же официально, как и предполагал Чонвон, если не больше. Бизнесменам на вид под пятьдесят, костюмы такого же высокого качества, как у Джея. Чонвон сосредотачивается на том, чтобы держать себя в руках, стараясь не быть ошеломленным переменами в воздухе. Его японский, как всегда, ограничен, сколько бы уроков дуолинго он ни пытался зубрить по дороге туда, пока Джей посмеивался рядом с ним, поэтому он ограничивается тем, что здоровается с пожилыми мужчинами и смотрит в сторону Джея, когда с ним не разговаривают. В течение целой минуты после того, как они прошли к своему столику — в отдельном кабинете в глубине ресторана, где персонал был одет в традиционные кимоно, что позволяло видеть трудолюбивых поваров и декорации, которые создавали интимное настроение для посетителей, — Чонвон осознает важный ключ ко всему этому испытанию. Когда им подали воду и все отвлеклись, он ткнул Джея в бок, чтобы привлечь его внимание. — Как я могу писать заметки, если я не знаю, о чем вы будете говорить? Джей смеется, демонстрируя улыбку на двадцать миллиардов вон, и сжимает под столом бедро Чонвона, пытаясь подбодрить его без слов. В этот момент шум светской беседы семерых людей, сидящих за прямоугольным низким столом, прерывает появление нового лица. — Извините, извините, я опоздал, — Мужчина говорит, переходя с японского на корейский. Он садится по другую сторону стола, напротив Джея, и низко кланяется окружающим его людям. Чонвон тоже быстро кланяется, когда мужчина, который через несколько минут после начала разговора представляется как Сонхун, оживленно приветствует Джея. — Ой? Кто это? — Спрашивает Сонхун, наконец-то взглянув на Чонвона и отходя в сторону, чтобы официантка принесла ему воды. — Я его помощник... — Важная персона, — Джей обрывает его на полуслове и быстро продолжает, чтобы отвлечь внимание покрасневшего Чонвона. — Я проделал весь этот огромный путь ради тебя, а ты даже не пришел вовремя? — Джей пытается казаться расстроенным, но улыбка на его лице говорит сама за себя. — Ах, сердечно извиняюсь, — улыбается в ответ Сонхун. Чонвон старается не пялиться на него, не считать количество родинок на лице. — У меня была предварительная договоренность, которую я не мог отложить. — Конечно, потому что ледовый дворец просто не мог больше ждать, — Джей говорит с сарказмом. Он поворачивается к Чонвону и объясняет. — Он помешан на фигурном катании. — Почему я не могу спокойно наслаждаться своим хобби? — Сонхун жалуется, добавляя что-то по-японски, чего Чонвон не понимает. За столом раздается смех, и он внезапно осознает, что все молчали во время их разговора, сосредоточив все свое внимание на двух корейцах. С этого момента ожидание ужина проходит, как всегда, без происшествий. Джей разговаривает с Сонхуном на разных языках, переключаясь и повторяя информацию на корейском, чтобы Чонвон мог ее уловить, а сам записывает ключевые моменты в свой блокнот под столом. Может, это и пустая болтовня, но они уже начали говорить о серьезных вещах. То, о чем до сих пор не было сказано ни слова, и Чонвон узнает об этом во время их беседы — это о реальном статусе Джея. Наконец-то, в поле зрения появилось имя — ресторатор. Ему приходится использовать контекст, чтобы понять, что он владелец нескольких высококлассных сетей ресторанов по всей Корее, специализирующихся на различных блюдах. Джей несколько раз упоминает карри, поэтому Чонвон записывает название блюда, обводя его вопросительным знаком. В конце концов им подают Кайсэки - разнообразные блюда в красиво оформленных тарелках, некоторые из которых Чонвон узнает. — У тебя на что-нибудь аллергия? - Шепотом спрашивает Джей. Чонвон качает головой, не отрывая взгляда от чужих губ, пока тот говорит. — Хорошо, потому что здесь всего понемногу. Джей кратко объясняет, что представляет собой каждое блюдо, и просит Чонвона проследить за его приготовлением. Чонвон почти полностью сосредоточен на том, что говорит и делает, но все же замечает, как Сонхун смотрит на них в перерыве между блюдами, и скорее всего смеется про себя. После того, как ужин закончен, десерт съеден и подан чай, разговор снова становится серьезным. Чонвон не понимает, о чем идет речь, когда они говорят по-японски, но он хорошо разбирается в языке тела Джея. Какое-то время, пока старший оживленно болтает с другими бизнесменами, а Сонхун с сарказмом вмешивается в разговор, все, что может делать Чонвон, — это смотреть на собеседника. Большую часть времени он смотрит на Джея. Он ловит себя на том, что улыбается, загипнотизированный выражением своего лица — тем, как он непроизвольно поджимает губы, когда слушает, как напрягает челюсть, прежде чем заговорить, а его произношение лучше всего проясняется, когда он говорит быстро. Рука Джея, намеренно или нет, снова тянется к бедру Чонвона, и он слишком боится дотронуться до него, чтобы отвлечься от такого важного разговора. Час спустя, когда две страницы были заполнены случайными пометками с названиями блюд, месторасположением и несколькими цифрами, о которых он не знал, беседа, наконец, закончилась. В отличие от большей ее части, где мужчины в костюмах вели напряженную беседу, финал получился довольно приятным. В основном они смеялись, и Сонхун даже несколько раз перегибался через стол, чтобы слегка ударить Джея по руке. На улице в Саппоро становится холоднее. Дует холодный ветер, и по спине Чонвона пробегают мурашки, когда он смотрит на пустынные дороги. Пока подъезжают модные, но старые машины и мужчины один за другим выходят, Чонвон держится рядом с Джеем, пытаясь укрыться от ветра. — Значит, ты важен, — ей-то голос застает его врасплох, и Чонвон слегка подпрыгивает, прежде чем повернуться к Сонхуну. — Джей впервые кого-то привел. — Я здесь только для того, чтобы помочь ему, — отвечает Чонвон, пытаясь отмахнуться от любой идеи, которая могла прийти в голову Сонхуну. Чонвону еще предстоит сделать вывод о том, насколько Сонхун может быть близок с Джеем - о чем он знает, а Чонвон - нет. Он не хочет создавать какое-либо впечатление, в основном потому, что еще не уверен, какое впечатление он здесь производит. Его это пока не беспокоит. Джей не нарушил ни одного обещания, равно как и не дал ни одного, которое имело бы большое значение. Если уж на то пошло, все это испытание было слишком... обычным. Очевидно, что флирт налицо, Чонвону известно о том, как Джей старается держать себя в руках в большинстве случаев, старается быть внимательным и делать дополнительные шаги в мелочах. Он догадывается, что Джей тоже уставился бы на него, очарованный эмоциями, которые разделяет Чонвон, даже если ничего бы не произошло. Сонхун возвращает его к реальности, смеясь над его реакцией. — Конечно. Когда Джей заканчивает разговаривать с последним человеком и поворачивается к нему, Сонхун шепчет. — Если ты действительно хочешь ему помочь, подтолкни его немного. Вот мой совет.   Джей почти не разговаривает, когда Сонхун уходит, и они возвращаются в отель. Он не выглядит расстроенным, он просто тихий, разговаривает только тогда, когда дает указания шоферу. — Все в порядке? — Спрашивает Чонвон, он сам приходит к выводу, что Джей, должно быть, устал, но внезапное отсутствие слов немного ошеломляет его. Джей поворачивается к нему с непонятным выражением на лице. Затем улыбка возвращается, пусть и в самой слабой форме. — Конечно. — Мне понравился сегодняшний день, — признается Чонвон, пытаясь завязать разговор. Он берет Джея за руки. — Спасибо, что пригласил меня. — Для тебя это было не слишком сложно? — спрашивает Джей. Его голова откидывается назад. Чонвон качает головой. — Не совсем. Я имею в виду, я думаю, ты мог бы сказать, что я удивлен твоей работой. Джей снова улыбается, но Чонвон не уверен, что это искренне. — Ты уверен, что с тобой все в порядке? — снова спрашивает Чонвон. Он задается вопросом о том, что же там произошло, как, в конце концов, закончился разговор. Казалось, что все прошло хорошо, как будто они пришли к заключению, в котором все остались довольны, но, глядя на Джея сейчас, он задается вопросом, так ли это было на самом деле. Джей говорит, но не ему — он что-то говорит шоферу, и затем они меняют направление. Когда шофер, наконец, останавливается, они оказываются не у своего отеля, а на пустой стоянке. Улица пуста и стоит мертвая тишина, слышен только шум двигателя машины. — Где мы? — спрашивает Чонвон, снова прячась от ветра за Джеем. Машина уехала, и внимание привлекла пустота помещения. — Здесь будет располагаться наш новый филиал, — объявляет Джей. Помещение огорожено забором с проволокой, а по бокам от него расположены различные рестораны. — Он откроется этой зимой. — О, - восклицает Чонвон. — Поздравляю! — странно это говорить, учитывая, каким тихим был Джей. - Ты рад, что он будет здесь? — Конечно, — отвечает Джей. Он держит руки в карманах. — Когда я был ребенком, мой дядя держал ресторан, где подавали карри, — Объясняет он. Чонвон поворачивается к нему всем телом, внимательно. Мысли Джея витают где-то далеко, когда он рассказывает. — Он жил здесь, в Саппоро, хотя приезжал к нам в Сеул на каждые каникулы. Его ресторан был прямо здесь, и... ну, я никогда там не был, по той или иной причине. Несмотря на то, что именно из-за него я стал шеф-поваром, я так и не нашел времени навестить его, даже когда его ресторан накрыли. Даже когда он умер. Чонвон кладет руку на спину Джея. Он ничего не говорит, позволяя старшему высказать все, что у него на уме. — Прошло уже много времени. Я хотел бы приехать в Саппоро раньше, чтобы хотя бы сказать ему спасибо, но я просто не хотел приезжать с пустыми руками, — Джей вздыхает.   — Я уверен, он был бы не против, — говорит Чонвон, не имея никаких реальных причин подтверждать свои слова. — И ты наконец-то здесь. — Да, — улыбается Джей. По его носу скатывается слеза, которую Джей быстро вытирает тыльной стороной ладони, и сухо смеется, когда говорит. — Возможно, это прозвучит глупо, но я хотел, чтобы он гордился мной. Вот почему я это делаю, я просто... я хотел, чтобы он знал. Сердце Чонвона, наконец, падает при виде этого зрелища. Он бросается к Джею, чтобы заключить его в объятия, и Джей обхватывает его руками. Джей больше не плачет, но крепко обнимает Чонвона, пока младший бормочет слова утешения. — Я уверен, что он гордится. — Чонвон невесомо и ласково гладит Джея по спине. — Я не знал его, но на его месте я бы гордился. Джей целует его в шею. — Спасибо, — Он разнимает объятия и смеется, наконец-то искренне. — Черт, я не хотел показывать тебе эту свою сторону. — Почему? — Чонвон скулит. — Это мило. Я всегда питал слабость к плачущим людям постарше. — Шутит он, находя утешение в звонком смехе Джея. Однако Чонвон не хочет, чтобы Джей думал, что он относится к этому легкомысленно, поэтому, прежде чем старший попытается полностью сменить тему, он добавляет . —Спасибо тебе. За то, что поделился этим со мной. Я знаю, что это много для тебя значит, и, ну, я не бизнесмен и не говорю по-японски, чтобы понять, о чем вы говорили, но… вы определенно делаете что-то хорошее, — улыбка Джея исчезает, и на ее место приходит удовлетворенный вздох. Ладони отодвигают Чонвона в сторону и обхватывают его щеки, руки Чонвона все еще обхватывают чужую талию. — Ян Чонвон, — выдыхает он. — Если ты мне приснился, я не хочу просыпаться.    

***

  Семнадцатилетний Чонвон не так уж сильно отличается от двадцатиоднолетнего Чонвона. Он немного меньше ростом и худощавее, но все еще ищет свою цель в жизни, какой бы поверхностной она ни была. Для такого подростка, как он, чей распорядок дня состоял из посещения школы, опоздания на занятия по танцам и общения с Сону и Ники при любой возможности, встреча со старшим одноклассником была достаточно насыщенным событием, чтобы запомниться надолго. Однако для Чонвона до сих пор оставалось загадкой, как это началось, поскольку старший, которого звали Джун, подошел к нему после занятий, сделав вид, что они уже знакомы. Чонвон его не помнил, но дружелюбие уже тогда было присуще ему, так что это не имело особого значения. Джун был обаятелен. Он был высоким, уверенным в себе и уже снял брекеты, так что своей улыбкой он просто ослеплял Чонвона. Чжун Сон незаметно для Чонвона вошел в его повседневную жизнь, и он с радостью включил его в свои планы, даже если они изменились из-за него. До того, как он осознал, Джун был для него всем. Он был с ним утром, когда они вместе шли в школу. Он злоупотреблял выходом в туалет, чтобы поболтать с Джуном в коридорах, пока ему больше не запретили ходить в туалет во время занятий. Он был слишком занят после обеда, уроки танцев пролетали в мгновение ока, Чонвон был слишком сосредоточен на мыслях о Джуне, чтобы запомнить хореографию. Он был занят ночами и жертвовал сном, когда они звонили друг другу, прижимая телефоны к уху, и шептались, пока не засыпали глубокой ночью, черт бы побрал батарею в телефоне. «— Как ты можешь быть таким чертовски милым? — шептал Джун, нащупывая руку Чонвона под столом. — Я так рад, что встретил тебя, — признавался он, обнимая Чонвона во дворе. — Ты знаешь, что можешь доверять мне, я здесь ради тебя, — заверял он между поцелуями.» Для Чонвона он был самым первым. Его первая влюбленность, его первое признание, его первый парень, его первый поцелуй, его первый конфликт в отношениях, его первая драка, его первая проверка на верность, его первый удар. После того, как он все осознал, Джун стал для него худшим человеком. Когда все закончилось, и Чонвон обнаружил, что плачет, засыпая на руках у Сону после очередного сеанса проверки на верность, он спросил у друга, как он мог быть таким слепым, захлебываясь в слезах от этой мысли. Именно из-за него он отдалился от своих друзей, из-за него он просыпал большую часть занятий, из-за чего у него были плохие оценки, из-за него его исключили с выступления в танцевальном клубе, из-за него он впервые по-настоящему поссорился со своими родителями, когда они не смогли поверить своим глазам, что их сын так плохо учится в школе. Во время их отношений, поиск утешения в Джуне, к его большому удивлению, оказался бесполезным решением. «— Как ты можешь быть таким тупым, Чонвон, — смеялся Джун, обнимая Чонвона за талию, пока они шли. — Будь благодарен, что встречаешься со мной, потому что, черт возьми, кто бы вообще терпел тебя так, как это делаю я, — комментировал он, подталкивая Чонвона, чтобы тот посмотрел, какие футболки купить. — Я не понимаю, в чем вообще моя проблема, так что, пожалуйста, заткнись, — он бы выгнал Чонвона, дав ему пощечину, прежде чем заставить помочь ему с домашним заданием.» Неудивительно, что Сону не слишком стремился поддерживать их отношения, даже несмотря на то, что Чонвон не делился с ним этими комментариями до тех пор, пока это не стало слишком сильной мозолью. Они ссорились всякий раз, когда речь заходила о Джуне, и Ники пытался успокоить пару подростков, хотя в конце концов становился на сторону Сону. Однажды они даже поссорились из-за Джуна, так как Сону утверждал, что видел его на свидании с другим парнем. В тот день Чонвон дал Сону пощечину, и им потребовался месяц, чтобы помириться, при этом Чонвон плакал, извиняясь. Сону был не в силах позволить Чонвону пережить еще больше страданий. Две вещи удивили его друзей, когда все, наконец, закончилось. Джун был тем, кто положил конец их отношениям. Он рассеянно попытался порвать с Чонвоном с помощью смс, и когда младший чуть ли не умолял о встрече и разговоре, результат не сильно изменился. Это была почти бессмысленная встреча, и Чонвон извинился за то, что отнял у него больше времени, прежде чем вернуться домой. Сначала Чонвон плакал, но не из-за оскорблений, жертвой которых, по словам Сону, он стал, а из-за того, что ему разбили сердце. Чонвон все еще верил, что Джун был слишком хорош для него, что он оказал Чонвону услугу, на которую "у других не хватало сил". Он даже не спросил о его свидании с парнем, все еще делая вид, что Джун не стал бы этого делать, несмотря на все это. Он никогда не видел Сону таким красным и взбешенным, как тогда. Чонвон плакал, осознав, что Джун держал его на расстоянии вытянутой руки. Из-за того, что он был человеком, которому не было что сказать, он никогда не говорил много - никогда не делился чем-то важным в своей семье, не встречался особо часто со своими друзьями и на самом деле не был откровенен в отношениях, в соответствии с его просьбой сохранить это в тайне. Он не отверг точку зрения Сону, когда тот объяснил, как это выглядит со стороны; не сказал, что он был неправ, когда Сону перечислил ему всю ложь, которой Джун кормил его на протяжении их отношений, и как Джун в конечном итоге использовал Чонвона, чтобы развлечь его и помочь ему получать лучшие оценки. Вместо этого он внимательно выслушал, впитал правду и к понедельнику заявил, что все в порядке. Никогда еще ему не было так трудно улыбаться, но в тот момент это было именно то, что ему было нужно. — Я держу свои чувства под контролем, — заверил их Чонвон, втайне надеясь, что о Джуне забудут, слишком много последствий возникает всякий раз, когда он вспоминает о тех временах. Чонвон научился жить со своей новой личностью, со своими новыми шрамами. Он научился не верить в лучшее в людях, хотя и был не из тех, кто ожидает, что они его разочаруют. Он понял, что, если сначала держать их на расстоянии вытянутой руки и не приставать с расспросами, люди дольше будут находиться рядом с ним. Хотя с тех пор он стремился к большему с каждым партнером, на пути к тому, чтобы чувствовать себя комфортно с самим собой, он был очень медленным, но устойчивым. «Я хорошо выгляжу, правда?» — Чонвон начал задавать себе мысленно вопросы, вместо того чтобы стесняться своего отражения и снимать одежду с мыслями — «Не сегодня» — У меня симпатичные щечки, правда? — спрашивал он, наполовину шутя, наполовину ожидая правдивых ответов, вызывая положительные отклики своих друзей всякий раз, когда спрашивал об этом. Он говорил правду, верно? Чонвон думал и умолял, чтобы его снова не обманули, всякий раз, когда Джей смотрел на него, так влюбленно, когда он упоминал, как сексуально выглядит Чонвон, каким очаровательным он был. Дрожь пробегала по его спине, как от беспокойства, так и от возбуждения.    

***

Раннее солнце в Саппоро вернуло его к реальности, когда он проснулся. Чонвон медленно встал, потянулся, демонстрируя свой обнаженный торс и выглянул в огромное окно, занимавшее всю стену. У него горит шея, когда он потирает ее вокруг шишки, которая, по-видимому, образовалась, пока он спал. Взглянув на другую сторону кровати, он увидел, что от Джея не осталось и следа, кроме сложенной пополам белой бумаги, на которой было написано имя Чонвона.   «Не мог заставить себя прервать твои сладкие сны обо мне, но как насчет того, чтобы поделиться этими снами со мной за завтраком? Я буду ждать у ресторана отеля. P.S. Пожалуйста, напиши мне, когда будешь спускаться, ты же не хочешь, чтобы у твоего хёна случился сердечный приступ, правда? — Джей)   Чонвон обнаруживает, что на его губах появляется улыбка, когда он перечитывает короткое письмо, проводит рукой по тексту в том месте, где Джей упомянул «твоего хёна», и неосознанно подносит лист поближе, вдыхая слабый запах одеколона Джея. В его движениях чувствуется стремительность, когда он собирается, быстро умываясь и напевая случайную песню, которую он выбрал, чтобы ускорить процесс. Отложив вещи в сторону в своем чемодане, Чонвон находит легкую белую толстовку и надевает ее в паре с простыми спортивными штанами, решив не использовать никаких аксессуаров. Быстро найдя свой бумажник и телефон, он выключает музыку и отправляет короткое сообщение парню, который ждет его внизу.

***

Прошлая ночь закончилась не так, как надеялся Чонвон, но у него не было претензий по этому поводу. Джей поцеловал его в ответ на парковке, и они пошли пешком обратно в свой отель, расположенный всего в нескольких кварталах от места будущего ресторана. Джей рассказал о себе гораздо больше, почти делясь всей жизнью, и Чонвон с удовольствием слушал, не желая его перебивать. Джей — единственный ребенок в семье, у его трудолюбивых родителей не было времени на него и большую часть детства он провел в доме бабушки. Именно она пробудила в нем интерес к кулинарии, предложив ему участие в приготовлении всех его любимых блюд. — Она позволяла мне разделывать мясо, если я ее просил об этом, — Джей смеялся. — Теперь я знаю, что в этом не было необходимости, но она терпеливо ждала, пока я закончу. — Разве это не обязательно для некоторых видов мяса? — Да, для некоторых блюд это помогает смягчить мясо перед приготовлением. Но я не думаю, что пулькоги нужно было как-то отбивать. Они смеялись, и улицы наполнялись их веселыми голосами. Хотя интерес к кулинарии проявился у него, Джей не рассматривал кулинарию как работу, пока его дядя не приехал навестить их. — Клянусь, он приготовил такое безумное карри, что ты бы просто обалдел! — Джей оживленно что-то говорил, и Чонвон оглянулся на него, издав странный смешок. Джей, кажущийся взволнованным, просто уставился на него, тоже начиная смеяться. — Что это за выражение лица? — сказал Чонвон между приступами смеха, чувствуя, как в уголках его глаз скапливаются слезы. Они наконец-то побежали к своему отелю — глупое соревнование, которое Чонвон предложил, когда они были в квартале от отеля. Они вошли в свой номер, тяжело дыша как от бега, так и от поцелуев, которые начались, как только они вошли в лифт. На этот раз Чонвону ничего не хотелось. Он наслаждался каждым поцелуем Джея, пытался запомнить вечный вкус его губ, исследуя каждую его частичку после того, как они легли в постель и сбросили одежду, оставшись в нижнем белье. Его рука исследовала тело Джея так, словно он искал сокровище, находя спрятанные родинки и наслаждаясь внезапной дрожью, которая пробегала по телу Джея, когда он ласкал его. Он запомнил ощущение дрожи в теле, пока опускался нежными поцелуями от груди к кромке боксеров, до того, как Джей не сказал ему остановиться в перерывах между тяжелыми вздохами.   Джей шептал "самый сладкий" между поцелуями, после того как он упал на матрас, прокладывая свой путь к шее Чонвона легкими прикосновениями к коже. Его руки сжимали все, чего касались, и массировали его с единственной целью - оставить после себя недолговечный красный след. Посреди всего этого у него в голове возник вопрос. — Так как же появился этот клуб? — Чонвон повернулся, положив руки между головой и подушкой, а Джей целовал его обнаженную спину. Ему еще предстояло довольствоваться поцелуями и массажем, но для Чонвона это не имело значения, он все равно получал удовольствие от разговоров. Джей промурлыкал. — На самом деле, Сонхун владелец клуба, — объясняет он. — Он предложил мне инвестировать в него, посчитав, что оно стоит того, чтобы быть рядом с ним. Но я не мог увидеть общей картины, которую он представлял, поэтому помог всего на тридцать процентов. Чонвон усмехнулся. — Имеется ли видение сейчас? — В данный момент я наслаждаюсь данным видением. — Джей прошептал это, слегка прикусив его ухо.

***

Чонвон прикрывает то же самое ухо, когда заходит в ресторан отеля, все еще ощущая покалывание при воспоминании об этом. Он находит Джея, сидящего за столиком в глубине зала с чашкой кофе в одной руке и книгой в другой. На нем очки, о которых, Чонвон уверен, после этого ему будут сниться похотливые сны, а также синяя рубашка под темным пиджаком и обтягивающие ноги джинсы. Чонвон стоит позади Джея и резко закрывает ладонями чужие глаза, слегка пугая Джея. — Ах, не делай этого, — скулит Джей, прижимая руку к груди. — Прости, — смеется Чонвон. Через несколько секунд он добавляет. — Здравствуй, прекрасный юноша. Жалобный стон Джея превращается в улыбку, и прежде чем Чонвон успевает сесть рядом с ним, Джей хватает его за затылок и притягивает к себе для поцелуя. Поцелуй имеет горьковатый привкус от кофе, и Чонвон мысленно задается вопросом, не сделает ли его еще интереснее, если съесть пирожное. — Здравствуй, — Джей здоровается в ответ, жестом приглашая его сесть рядом. — Проголодался? — Ты не поверишь, — вздыхает Чонвон, потирая живот. Джей откладывает книгу и оглядывает зал, поднимая руку, чтобы подозвать официантку. Чонвон все это время молча смотрит на него. Его сердце забавно подпрыгивает в груди при виде Джея, который снова заботится о нем. Он говорит правду, верно? Его внутренние мысли еще раз задают этот вопрос, вселяя уверенность.

***

После сытного завтрака Джей просит налить ему еще кофе и достает маленький блокнот Чонвона, который был у него с собой накануне вечером. — Давай просмотрим твои записи, — объявляет Джей, перелистывая страницы. — Расскажи мне, что ты написал. Чонвон усаживается на свой стул, придвигая его поближе к Джею. — Ну, для начала, карри, — Чонвон указывает. — Но теперь я знаю, что это тема ресторана. Далее, ты часто упоминал красный цвет? Джей, скрестив руки на груди, кивает. — Да, большинство наших коллег спорили о внутреннем оформлении. Идея нашего ресторана заключается в том, чтобы наши клиенты чувствовали себя уютно, тепло, и в то же время ощущали традиции высокого класса, что отражает качество обслуживания и блюд, которые им будут поданы. Я настаивал на темно-красном, а они все говорили о желтом. А ты как думаешь? Глаза Чонвона округляются. — Я? Ты хочешь знать мое мнение? — Ну, конечно, — усмехается он. — Я пригласил тебя не только для того, чтобы ты записывал. Я лучше всего работаю, когда кто-то высказывает мне свою точку зрения. И я доверяю твоей. Чонвон улыбается, понимая, что он подразумевает, но сосредотачивается на текущей теме. — Ну, оба цвета действительно помогают людям повысить аппетит, — говорит он. — Но, учитывая, что ты упомянул традиционные цвета, я предполагаю, что вы будете склоняться к использованию дерева для отделки фасада, так что, возможно, желтый цвет не будет так хорошо смотреться с этим. Я бы выбрал красный, для контраста. Джей пристально смотрит на него, пока Чонвон говорит, и с его лица не сходит нежная улыбка. — Ну, красный — это лучший вариант, да. — Я имею это в виду, но ты не должен основываться на том, что я говорю— — Вон-а, твое мнение имеет смысл. К тому же, это именно то, о чем я думал, — говоря это, он гладит Чонвона по щеке тыльной стороной ладони, и Чонвон старается не раскисать. — «Вон-а?» — Чонвон повторяет за ним. — Ух, я надеялся, ты не обратил на это внимания, — Джей чуть не краснеет. — Нет, нет, мне нравится, — смеется Чонвон. — Похоже на то, как называл меня мой дедушка, так что это очень подходит. Следующие двадцать минут они проводят, обсуждая записи Чонвона, развивая некоторые идеи, и Джей просит Чонвона прокомментировать некоторые из них. Джей не всегда соглашается со всем, что Ян говорит, но, похоже, ему нравится свежий взгляд потенциального клиента, который на самом деле не в курсе всей внутренней каши. Когда официантка проходит мимо в третий раз, спрашивая, не хотят ли они еще кофе, Джей, наконец, говорит "нет" и поднимается со своего места. — Поехали, — объявляет он, потягиваясь. — Куда поедем? На этот раз они не звонят шоферу Джея. Вместо этого Джей выводит его на прогулку, держа в правой руке свой телефон с открытым приложением карт, а левой довольно быстро находит руку Чонвона. Он не комментирует это, но наслаждается ощущением теплой ладони Джея в своей, даже под палящим солнцем. Они прогуливаются по улицам Саппоро, наслаждаясь, наконец, его оживленной жизнью. Людей вокруг больше, чем накануне вечером, а магазины выглядят более оживленными, продавцы то и дело приглашают зайти в свои магазины. Они проходят мимо одного, двух, трех и четырех пивных магазинов, и Чонвон наконец спрашивает. — Хен, — он тянет Джея за руку. — Почему здесь так много пивных магазинов? — Это фишка Саппоро, — объясняет Джей. — Разве ты не пил пиво из Саппоро? — Чонвон качает головой. — Тогда нам нужно это изменить. В следующий раз, когда они проходят мимо магазина, Джей затаскивает его внутрь. Продавец радостно рассказывает о различных сортах пива, которые у них имеются, и все они из Саппоро. Они уже собираются перейти к следующему варианту магазина, когда внимание Чонвона привлекает красная банка. — Давай возьмем вот это. Джей поворачивается к тому, на что он указывает, и улыбается, прочитав название. Каждый из них берет по Шифуку-но-коку или пиву-сюрпризу. Вернувшись на улицу, они делают по глотку из своей банки. Чонвон возбужденно мурлычет. — Это сладко! Джей, на самом деле, не разделяет этого чувства и вместо этого с недовольной гримасой выпивает свое. — Может быть, слишком сладко. Они продолжают путь к месту назначения, и хотя Джей настаивает на том, чтобы выбросить свою банку, Чонвон требует, чтобы он выпил ее, так как это было бы пустой тратой денег. В итоге он выпивает обе банки до того, как они оказываются там, куда его вел Джей. Оба заходят в магазин, где их встречает красивый фасад, прежде чем пожилой продавец успевает это сделать. — Вау, — восхищается Чонвон. — Как это красиво. Продавец улыбается и благодарит его, прежде чем заговорить с Джеем. Чонвон считает, что они пришли сюда, чтобы посмотреть на разные породы дерева, поэтому, пока Джей увлеченно беседует, Чонвон начинает заинтересованно разглядывать все вокруг. В магазине представлен широкий ассортимент образцов, красиво оформленных в виде квадратных бревен. Под каждым из них есть надпись на японском, корейском и английском языках. Чонвон на ходу ощупывает материалы, пытаясь сосредоточиться на различиях каждого из них. — Приятно прикасаться к дереву?— Спрашивает Джей. В какой-то момент он закончил разговаривать с продавцом и теперь стоит позади Чонвона, который ощущает, как чья-то рука ложится ему на талию. Чонвон напевает. — Хотя я бы предпочел прикоснуться к чему-нибудь другому, — он переводит взгляд с одного на другого, надеясь, что Джей поймет, что он имеет в виду. Джей присвистывает. — Мы уже пьяны и возбуждены, не так ли? — Меня не так-то легко напоить, — заявляет Чонвон. — Однако я легко превращаюсь в ”счастливого Чонвона". — Заметно, — шепчет Джей, украдкой целуя Чонвона в щеку. Пожилой продавец возвращается и предлагает чашку чая. Они оба еще немного походили по магазину, и Джей снова начал расспрашивать Чонвона о том, что ему нравится больше всего. После нескольких минут знакомства с деревом и смеха Чонвона над тем, что он старается не повторять одну и ту же шутку дважды, они перешли к кедру Южного Хоккайдо, одному из самых темных и высококачественных сортов. Когда Джей возвращается к оживленному разговору с продавцом по-японски, Чонвон пользуется случаем и спрашивает, где находится туалет, на своем ломаном японском. В конце концов, он поворачивается к Джею, когда продавец отвечает ему, но на самом деле никуда не указывает. — Он сказал, что по коридору налево, — усмехается Джей. После посещения туалета и мытья рук в кармане у него завибрировал телефон. На экране появилось имя Ники. Когда он ответил, Ники поприветствовала его по-японски. — Что?.. — Я спрашиваю, как у тебя дела, хен, — Ники смеется. — Ты не понял меня? Я готовил тебя к этому, а ты даже не помнишь об этом? — Получасовой урок японского не может считаться репетиторством, — смеется Чонвон. — И все же ничего не приключилось? — спрашивает Сону, его голос звучит тише, чем у Ники. — Ники, ты включил громкую связь? — Спрашивает Чонвон. Он прислоняется спиной к раковине. — Да, Сону-хен не переставал жаловаться, что ты не сообщил ему о жарком... половом акте прошлой ночью. — Жаркий, страстный секс! — поправляет Сону, уже крича. — Я хочу подробностей, Ян Чонвон! — Чонвон слышит, как Ники тихо жалуется, говоря. — Фу, не вешайся на меня. — Ну, — нервно смеется Чонвон, готовясь к тому, что должно произойти. — Подробностей нет. — Слава богу, — говорит Ники, в то же время Суну кричит: — Что?! — Чонвон чуть не глохнет, — Ты провел свою первую ночь в Саппоро и не переспал?! Мы уверены, что он на самом деле гей? — Он джентльмен, — Чонвон защищает Джея. Ники фыркает. — Из тех, кто встречается на одну ночь? — Ага, — ругается Чонвон. — Мы развлекаемся, занимаясь другими вещами... не обязательно каждый раз заниматься сексом с.. проникновением. — Так ты занимался оральным сексом? — спрашивает Сону. — Не совсем... — Скучно! — Сону хмыкает. — В самом деле, какой смысл тогда был брать тебя с собой? Я знаю, знаю, вы, должно быть, развлекаетесь как туристы, любуясь дорогими вещами, но на самом деле? Никакого секса? И при этом в Саппоро? — При чем тут Саппоро? — Чувак, — смеется Ники. — Ты что, не знаешь? Это популярное место для геев. Суну соглашается. — Не в том смысле, что там любят трахаться, но гей-пары чаще всего путешествуют именно туда. Хотя я был бы рад найти там горячего парня. Чонвон вспоминает, как Джей спросил его, знает ли он, что такое Саппоро. Он старается не покраснеть от этой мысли. Он поворачивается к зеркалу и... ну что ж, у него ничего не вышло. — Я решил, — Чонвон объявляет с неожиданной уверенностью. — Сегодня вечером мы переспим. — Именно об этом я и говорю! — Сону радостно кричит, а Ники стонет вслед. Они общаются еще несколько минут, пока Чонвон не решает, что провел в ванной достаточно времени, прежде чем Джей начнет подозревать, что что-то не так, поэтому, снова приведя себя в порядок, он выходит. Когда он возвращается в основную часть магазина, он готов вцепиться в Джея, решая, как убедить его отправиться осматривать достопримечательности после того, как они закончат с деловой частью. Но он видит, как Джей разговаривает с парнем, стройным, красивым парнем сопровождая разговор улыбкой, которую можно истолковать только одним образом. Джей показывает ему что-то в своем телефоне, улыбаясь рядом с ним, и Чонвон слишком хорошо знает эту улыбку, потому что Джей дарит ему ее каждый раз. Внутреннее смятение делает свое дело так быстро, что просто смешно, как Чонвон может вернуться к своим вредным привычкам. Как тихий голос, который он все это время игнорировал, может зазвучать громче, когда того требует ситуация. Он говорит правду, верно? Его внутренние мысли снова задают этот вопрос, но теперь уже насмешливым тоном.