«Всё, что видимо человеческому глазу, не всегда является правдивой истинной».
Луна ещё не растворилась в рассветных лучах только показавшегося на горизонте солнца, как телефонный звонок прерывает долгожданный покой. Усталые глаза с синяками под ними щурятся. Бубня нечленораздельные ругательства, раздражённый мужчина неохотно тянется к прикроватной тумбе, не глядя принимая звонок, но уже успевает пожалеть о содеянном. — Детектив Чон! — от громкого крика по ту сторону мужчина хмурится и уже собирается послать собеседника куда подальше, детально объяснив путь, даже карту готов нарисовать, лишь бы его не дёргали в законный выходной. Но следующие слова тут же прогоняют остатки сна. — Мы в полной заднице. — Лиам, детали, — подойдя к окну и заприметив сигареты, Чонгук чиркает зажигалкой. Огонёк на пару секунд освещает хмурое и усталое лицо детектива. Он наблюдает за пасмурной погодой по другую сторону стекла, где уже накрапывает мелкий дождь, а по дорогам стекает грязная вода. Настроение ни к чёрту, а голова уже гудит. — Помните того модельку? — ох, ещё как помнит. Его лицо чуть ли не на каждом шагу. — Так вот… — на той стороне замолкают, а Чонгук уже готов гаркнуть, дабы Лиам не тянул кота за яйца. — Не такой уж он и ангел, — слышен хмык. И Чонгук знает, почему его новоиспечённый напарник реагирует именно так. Внешность модели и вправду поражает, настолько тот выглядит эффектно и невинно одновременно, хотя Ким Тэхёну уже двадцать пять лет. В таком возрасте модели уже считаются не самым свежим товаром, но, вопреки всему, на данный момент он самый лакомый кусочек. — По предоставленной информации, в его квартире был обнаружен труп молодого мужчины, — Чонгуку не нужно видеть лица, чтобы понять, как тот скривился. — Я скину Вам адрес и буду ждать на месте, детектив Чон. — Вот тебе и доброе утро… — Чонгук привык к подобному за все десять лет работы в отделе. Даже окажись убийцей его собственный отец, Чон, как блюститель закона, должен выполнить свой долг. — Хорошо, скоро буду, — звонок сбрасывается, а мужчина вздыхает. Снова не успевает позавтракать. Придётся давиться круассаном с растворимым пойлом 3в1. Прекрасное утро начинается с дождя, но заканчивается неудавшимся кофе. По крайней мере, сегодня. Запирая квартиру и отправляясь на парковку к своему новенькому хёндаю палисад тёмно-синего цвета, Чонгук думает о предстоящем деле. Ему нужно доехать до Белгравии — район Лондона, где проживают самые сливки общества. И где был обнаружен свежий труп сегодняшним утром. Почти на автомате Чонгук заводит мотор и включает магнитолу, настраивая незамысловатый джаз. На улице раннее утро: редкие машины, все тот же мелкий дождь, из-за которого он не может разогнаться на привычные восемьдесят — приходится тащиться на черепашьих пятидесяти. Приоткрыв окно, он закуривает свои излюбленные мальборо. До нужного дома ещё пять минут езды, но он уже видит эти однотипные четырехэтажные дома. И что богачи только нашли в этом месте… Пусть здесь мило и, можно сказать, уютно, но этот вид на зеленый парк и каменную брусчатку не стоит таких баснословных денег. Ближе к месту преступления уже виднеются патрульные машины и, конечно же, куча репортеров. Слетелись будто мухи на дерьмо, такие же назойливые мелкие дряни. Жаль только мухобойки на них нет, — хмыкает про себя детектив и выходит из машины, обозначив свое присутствие почти оглушающим хлопком дверью машины. Стоит ли говорить, что своим жестом он привлек много ненужного внимания, о чем сразу же пожалел, завидев юную репортершу, которая тут же направилась к нему — задать пару вопросов. Благо Лиам её опередил. Как всегда вовремя. — Цирк уехал, клоуны остались, — констатирует Чон, оглядывая улицу. Журналистов и вправду достаточно много, и, судя по потерянным взглядам, направленным на детектива, им слили лишь место происшествия, но конкретной информации так и не дали. — Это только вступление, детектив Чон. Лиам был переведен в их отдел не так давно и попал под крыло Чонгука. Забавный парень, но работать с ним комфортно — не мешается лишний раз под ногами. Стоит, спрятав руки в карманы — всё же прохладно на улице. Кивком головы приглашает пройти на место преступления. Не успевает Чонгук сделать и пары шагов, как журналисты тут же чуть не бегом рванули к нему, но проследовать за детективом дальше не позволяют уже полицейские. В доме уже вовсю работают криминалисты в белых халатах. Как только Чонгук переступает порог, Лиам протягивает ему перчатки и бахилы. Чон про себя посмеивается — как будто бы он смог про них забыть. Тц, вот уж этот пацан… Всё как обычно: слишком привычно и выучено до мелочей. — Ну и запах, — в квартире пахнет весьма характерно: улавливается ненавязчивый аромат цветов, стоящих на полке в прихожей и, предположительно, во всём остальном доме тоже, но также резко перебивающий его, приторно-сладкий и с ноткой специй — запах мертвеца. Но это не самое главное. — Кто сообщил о трупе? Детектив проходит дальше, тяжелым взглядом начиная осматривать гостиную. Потолок более пяти метров — тут даже дышится свободно. Стена из светлого камня. Панорамные окна с видом на сад. Широкий диван по центру в тон стенам. Кованая лестница, ведущая на второй этаж — растения стоят в горшках на высоких стеллажах и даже свисают к дивану со второго этажа. Их подозреваемый явно не из тех типичных пузатых кошельков, которые любят кичиться количеством денег и полным отсутствием вкуса. Здесь всё на своих местах и ничего лишнего. По пути на второй этаж Чон чуть не подскальзывается на лестнице из-за чёртовых бахил — только и успевает схватиться за фигурные перила, всё анализируя свои впечатления о доме и о хозяине. Светло. Чисто. Ухоженно. Лишь этот отвратительный запах убийства совершенно не вписывается — раздражает и вызывает головную боль. — Ким Тэхён сам и позвонил, — спокойным голосом отвечает младший, а после добавляет, прежде чем пройти в спальню. — Не смогли разобрать, что он говорил, подумали, что пьян. Наши решили проверить, приехали и обнаружили это. Лиам отходит от двери, пропуская детектива внутрь. Стены благородного шоколадного цвета, но из-за больших окон комната не кажется тёмной. В глаза бросается огромная кровать и разбросанные рядом декоративные подушки. Всю картину портит кровавое месиво на кровати: остывшее тело и расплывшееся под ним бордовое пятно. Тело молодого парня, на вид не старше двадцати трёх, уже успели осмотреть и задокументировать судмедэксперты, теперь осталось немного времени для Чонгука и Лиама. Дело осталось за малым: всего-то осмотреть всю картину убийства. После чего тело заберут в морг для более тщательного анализа, а Чонгук отправится в отделение для допроса подозреваемого Ким Тэхёна. — Что было после обнаружения? — обращается Чонгук к напарнику, переводя взгляд от трупа, непрятно пахнущего металлом и резкими духами. — На удивление, он был спокоен, — стоя у кровати, не заметив вещей за которые можно зацепиться взглядом, Лиам натыкается на задумчивое лицо детектива Чона. Тот лишь пытается рассмотреть место удара и образовавшуюся колото-резаную рану на шее. — Когда дежурная группа попала в дом, Ким Тэхён спокойно открыл дверь, ничего не говоря, — на последнем чётко подмечает. Чон кивает, при этом внимательно слушая. — Он лишь указал на второй этаж. Вот ребята и наткнулись на это, — кивает на труп, что ещё не успел окоченеть, но уже теряет температуру. — Его, конечно же, начали спрашивать о том, что произошло. — А он? — Ни слова не пикнул. И сейчас тоже, — незамедлительно отвечает, на что Чон усмехается, поднимая краешки губ. — Удивительно. Обычно протестуют: это не я, меня подставили, я вообще тут рядом стоял, — хмыкает Чон. — И много подобных отговорок. Знаем, проходили. Но… — Но? — Лиам чувствует, что Чонгук уже понял что-то. Его проницательность поражает, ведь иногда даже судмедэксперты не могут что-то найти в первые часы. Но детектив Чон похлеще следственного пса. Найдёт всё, что угодно, ещё и гавкнет на вышестоящих, мол, одни бездари и ничего не могут. Да и вообще, зажрались в своих креслах ментовских. Так-то оно и есть, и Чонгук не собирается меняться. — Ким Тэхён — непростой орешек, — лишь ухмылка в ответ и прищуренные глаза. Рука протягивает сорванный цветок белоснежной хризантемы, что стоит в вазе со свежей водой на прикроватной тумбе. — Ничего странного не замечаешь? — вопрос для отвода глаз. Чонгук лишь начинает играть, ведь знает ответ, а Лиам всё ещё нет. — Ну, не считая трупа незнакомца?.. Мне уже интересно узнать, что Вы успели понять, детектив Чон, — глаза так и искрят от предвкушения, осознавая, что догадка детектива Чона верна. Точно верна. По-другому и быть не может. — Запах, — одно слово и, кажется, до Лиама начало доходить, отчего его бровь приподнимается, взгляд становится вопросительным. — Что ты чувствуешь? — начинает издалека. Вот и особенность детектива Чона. Сначала выслушает, после вынюхает, осмотрит, затем спросит и только после ответит. — Трупный запах, цветы, ммм… — задумчиво тянет. — Немного кофе, и… всё. Давайте уже, не томите, детектив. — Ким Тэхён педант и перфекционист до волоска на макушке, — констатирует, даже не задумываясь. Он уверен в этом на все сто. — Я нигде не заметил грязи. Не считая следов наших ребят. Но есть следы приблизительно сорок шестого размера. При входе стояла обувь самого Кима, сорок первого, — довольно маленькая нога для его роста. — Но вот ноги этого счастливчика… — оборачивается к телу, — как раз таки сорок шестого или седьмого. Запах его одеколона резкий, даже я не переношу подобного. И… Лиам слушает с открытым ртом, не перебивая, детектив не любит такого. Теперь и сам начинает осматривать более детально тело и всё, что находится поблизости: на трупе непримечательная толстовка чёрного цвета, обычные синие джинсы, а ещё его ухо, на котором была серьга, порвано. Кровь запеклась, но на шее, помимо сквозной дыры от колото-резаной, осталась полоса крови из мочки. Украшение так и не нашли. Но подозреваемый есть. Орудие убийства тоже. — Запах в доме ненавязчив. Ты и сам чувствуешь. Свежие цветы, диффузоры с ароматом сакуры, что так же еле уловим, и то в туалете. У него полная чистота и порядок. Мало вещей, только нужные. Да и его одеколон… — Чонгук без зазрения совести проходит в соседнее помещение, оказываясь в гардеробной, и тут же протягивая одну из рубашек подозреваемого. — Лаванда и порошок. Даже одеколон не слышен. — Ну… значит, этот парень, скорее всего не живёт здесь?.. — кивая на тело в спальне. Чон щёлкает пальцами, разминая шею, а после выдаёт. — Я скажу большее — они не знакомы, — так просто, лишь от внешнего осмотра тела и помещения. — Быть точнее, возможно, Ким Тэхён его не знает, а вот он… Это уже другой вопрос, который мне и следует выяснить. — Вы настолько уверены? — не сомневается, лишь интересуется. Ведь девять из десяти догадок детектива Чона всегда верны. Опять же — девять из десяти. Никто не застрахован от ошибки, от той самой десятой части. — Для полной картины мне нужно его допросить, — Чонгук уже хочет покинуть квартиру, он и так провёл здесь достаточно времени, а вернуться ещё успеет не один раз. Эксперты к обеду предоставят заключение, тем более и тело пора паковать. — Для начала — услышать историю лично от самого подозреваемого. — Который молчит… Что будете делать если не признается? — Мне не нужно признание, — ухмыляется, а после уверенно заключает, — мне нужна правда, Лиам. И я её получу. Докопаюсь, даже если придётся жить с ним в одной камере. Никто и не сомневается, что Чон способен и на такое. — Он-то и в жизни не так сговорчив, — направляясь к машине детектива, так как приехал на полицейской, обратно же, как всегда отправится с Чоном. — Холодный и неприступный тип… — Даже льды тают, Лиам. А сердца разбиваются. Но есть и те, кто могут склеить их обратно, — так и остаётся неозвученным.***
— Это бесполезно! Он даже про адвоката ни слова не сказал! Как в рот воды набрал, мать его… — только зайдя в участок, к ним подбегает один из полицейских, зло жестикулируя и крича, от чего Чону хочется прикрыть уши, а ещё выпить крепкого кофе. В идеале ещё и сигарету закурить. Было бы славно… но не сейчас. — Будь другом, приготовь американо, а я в допросную, — проходя мимо, Чонгук захватывает папку из рук коллеги. Начало восьмого утра, а он уже на ногах. Сон, что длился менее четырёх часов, и крики — всё это раздражает и выводит из себя. Следует отправиться к подозреваемому, но в первую очередь Чон следует в собственный кабинет. Кажется, у него завалялся чай… Для начала нужно кое-что сделать, а потом и поговорить по душам. — Чон Чонгук, старший детектив Кенсингтонского районного отделения борьбы с организованной преступностью. Вам уже успели зачитать Ваши права, так что перейдём к сути, мистер Ким. Коротко и по делу, без предисловий и приветствий. Но так уж и быть, стаканчик с зелёным чаем оказывается перед подозреваемым. Чонгук садится напротив брюнета, который молча уставился на него, словно смотрит сквозь, будто не здесь, а где-то там, точно не с ним. — Я всё знаю, — и это заставляет появиться маленькому огоньку на дне шоколадных зрачков. — Практически всё. Именно поэтому мы должны поговорить, мистер Ким Тэхён.Игра началась.
«Правда — это самая настоящая сука, одетая в красную рясу».
В помещении холодно, но сердце бьёт в грудине, а тело наоборот горит. Пальцы подрагивают, сжимают папку с протоколом, глаза внимательно рассматривают изгибы тела, а после кончик носа, слегка пухлые от укусов губы. Нежно-шоколадные глаза сейчас настолько пустые, словно он не живой, а мёртвый вовсе. Каштановые, когда-то мягкие волосы, всего за пару часов превратились в жёсткую солому. Они теперь небрежно взлохмаченные. Под глазами же залегли усталые синяки. А ведь это только начало. Совсем не конец. Всего лишь пролог… Соулмейты нашлись, души сошлись, их встреча судьбой предназначена. Но вот только место не самое удачное. Особенно для тёплых объятий, горячих и чувственных прикосновений, подушечек пальцев, скользящих по бархатной коже, сродни дорогому китайскому шёлку. В груди то самое чувство: переполняющее, словно взрыв фейерверка, словно вино восемнадцатого века, что ждало времени, ради того самого — одного единственного. И они встретились. Но вот незадача: один — преступник, второй — служитель закона. — Итак, Ким Тэхён, 25 лет. Коренной кореец. И… — глаза детектива прищурились, став схожими со змеиными, а губы поджались. Что за чертовщина? Просто абсурд. — Уже как девять лет живёте в Лондоне. Правильно? Ответа не следует, а сердце даёт первую трещину. Почему-то больно… Ким Тэхён равнодушно смотрит на поверхность чашки чая, которая начинает остывать из-за низкой температуры в допросной, а ещё дождя, что будет идти пару дней. Запах озона пробирается через небольшую форточку. Чонгук не ждал, что ему сразу ответят. Его коллега уже был у Кима, а тот так и не ответил ни на один вопрос. Его это не злило. Нет. Он работает не первый год и встречал множество людей. Не удивительно, что один из видов защиты — молчание. И не важно, преступник ты или жертва: безмолвие- лучший друг человека. — Так кто же ты?.. — мысли вслух, едва уловимые слова, что были не предназначены Ким Тэхёну. Чонгук переворачивает белый лист, натыкаясь на нужную страницу. — 13-го марта, в 4:09 утра, в Кенсингтонское отделение полиции от Вас поступил звонок, где Вы утверждали, что в Вашем доме находится труп неизвестного мужчины. После приезда патрульной службы, в Вашей спальне был обнаружен труп мужчины, личность которого мы ещё не выяснили, — Чонгук отрывается от протокола, продолжая. — Теперь я веду Ваше дело, так как занимаюсь Вашим районом, — складывая руки на столе, он внимательно следит за юношей. Но тот даже не шелохнулся. Марионетка, кукла. Но кто кукловод, прячущийся за сценой? Чонгук сжимает челюсть, тяжело выдыхая и понимая, что с ним не будут сотрудничать. Ким так неподвижно и сидит. При виде его возникает чувство, что и спит он с открытыми глазами — он даже не моргает. А дышит ли? Чонгуку кажется, что нет. Он просто не желает говорить, что произошло этой роковой ночью. И Чону придётся выяснить. И он обязательно это сделает. Ничего не остаётся, кроме того, чтобы задать ещё пару вопросов. — Я всё ещё надеюсь на Ваш ответ, мистер Ким. Убили ли Вы этого парня, или это был кто-то другой? — молчание и лишь небольшой шум за дверью. — Если это были Вы, то каков мотив? Вам угрожали или преследовали? Я понимаю, Вы известный человек, но Ваше молчание ничем не поможет, — Чонгук сдаётся, понимает, что на данный момент он не вытащит ни слова. Вскоре нужно отправить Кима к следственному психологу. Всё не так уж и просто. — Вы лишь усугубляете своё положение тем, что не желаете сотрудничать со следствием, — Чонгук складывает документы, задерживая взгляд на подозреваемом. — Как ранее и говорилось, Вы имеете право на адвоката. А так же советую не своевольничать. Заученные слова, каждый раз звучащие для подозреваемых. Почему-то в горле стоит ком, а грудь неприятно сжимает. Неужели это боль соулмейта? Чонгук ощущает неприятный холод, что тянет в кончиках пальцев рук. Он замёрз? Чон никогда не был благосклонен. Он чёртов эгоист. Холодный и грубый детектив. Он пьёт белый Шардоне по вечерам, выкуривает пачку, а то и две сигарет за весь день. Он посылает других на все четыре стороны. Но сейчас… Он хочет защитить другого, уткнуть в собственную грудь, вдохнуть аромат хризантем, что стоят по всей квартире, но совсем скоро завянут, а ещё лавандового кондиционера, и совсем немного почувствовать губами чужие уста. Какие же они? Такие же мягкие, как на фото, или это всего лишь фотошоп? Но сейчас они обветрены и искусаны. Чужое молчание больнее любой пули, ведь та врезается в плоть, а Ким Тэхён прямо в сердце. Он убивает медленно, растягивая страдания, мучает продажную душу. Чонгук готов отдаться за пятак обола, но понимает, что Тэхён не Харон. Он вряд ли его примет и протянет тонкое запястье, что готово вот-вот переломиться. Чонгук готов исцеловать его руки, стоя на коленях, падать ниц и лишь молить. Умолять остаться, не уходить, позволить быть подле, так и не прося ничего взамен. Он готов задыхаться в цветочном, слегка горьком аромате, а после снова оживать лишь от целомудренного поцелуя в лоб. От долгожданного прикосновения. Чонгуку не по себе от возникших желаний, сбивших с***
Чонгук устало потирает переносицу, пока Лиам несёт новый протокол с уликами. Ещё больше загадок, ещё меньше ответов. На ноже была обнаружена кровь. Холодное орудие было около трупа: теперь уже известного Брэндона Аллена, парня двадцати одного года, довольно щуплого, но с густой бородой, из-за чего та прибавляла ему пару лет. На косвенном доказательстве — ноже — были найдены лишь одни отпечатки пальцев, и это не Ким Тэхён, а именно Брэндон. Данная информация усугубила положение, но Чонгук не мог отрицать причастности Кима. Не мог же Брэндон убить себя сам, а после подставить Ким Тэхёна… Или мог? Чонгук не отрицает и этого. Он встречал множество больных на голову, и Брэндон мог быть одной из подобных личностей. Больной фанат, влюблённый или помешанный на своём идоле? Или просто сталкер? Подобное встречается не так уж и редко. Но проблема так же и в том, что уже как несколько недель до происшествия камеры были неисправны, и возможности узнать, кто помимо Ким Тэхёна и Брэндона Аллена мог быть на месте преступления, просто нет. — Дженна закончила, скоро должна придти, — Лиам распахивает двери кабинета, перед этим постучав костяшками, ожидая прихода судебного психолога, которая уже успела побывать у подозреваемого. — Ким Тэхён просит Вас, детектив. — Он заговорил? — удивляется Чонгук внезапной новости. — Указал на её серёжку, — притрагивается к собственной мочке, хотя там нет ни одного украшения. — А в отделении только Вы с подобным… Да и не трудно было догадаться… — двояко протянув. — Говори прямо, а не своими тупыми загадками… — распахнутая дверь кабинета, и зашедшая женщина сорока трёх лет, без стука и приветствий прерывает разговор, а так же словесный понос детектива. — И тебе привет, — привыкнув к подобному, Чонгук указывает на соседний стул около стола, рядом же стоящий Лиам лишь кивает головой. — Я впервые рада, что не ушла в отпуск… — устало вздыхает женщина, открывая нужную страницу, и указывает на одну из строчек. — У этого мальчика посттравматическое стрессовое расстройство, полученное в результате шокирующего события. То есть, тот же труп, а ещё… — поднимает взгляд, поправляя тонкую оправу очков. — Почему не убийство? — перебивает Лиам. Женщина усмехается. — Я не договорила, крошка, — спокойно поправляет. — Продолжай, — откидываясь на стуле, просит Чон, ожидая конкретики от Дженны. — Синдром отличника, — она видит, как Чонгук кивает; в отличие от Лиама, он и сам думал о подобном. — Наш Ким Тэхён убеждён, что идеал может и должен быть достигнут, а несовершенный результат работы не имеет права на существование. Вспомните его недавние работы. Точнее выставку — там было ровно сто фото, не больше и не меньше. — И что не так? — Лиам потирает затылок, а после переводит взгляд на детектива и психолога. — Лиам, — вздыхает Дженна, а после улыбается, но выглядит это скорее сочувствующе. — Что ты заметил в его квартире? — Дорого-богато, — бубнит под нос, шмыгая. — Порядок, чётко выставленные предметы. Вещь — каждая на своём месте. Даже в ванной, — объясняет Чон, вспоминая, что было утром. — Зубная щётка стоит ровно посередине стакана. Абсолютно чётко и ни сантиметром в сторону. Перфекционист, педант и… — Исполнитель, — заключает женщина. — Ким Тэхён очень дисциплинирован, необыкновенно добросовестен и потрясающе настойчив, — при этом загибает пальцы. — Его молчание — это лишь защитная реакция психики на стресс. Я не отрицаю, что у него гемофобия. Он жуткий чистюля, а тут, в собственной спальне, тело восьмидесяти семи килограммов, из пяти литров крови, которая вытекала на его глазах. На его белоснежную простынь. — И это говорит о том, что он не мог убить? — Лиам очень хороший помощник, но вот логика хромает. — Я уверена в этом на девяносто пять процентов. Убитый либо убил себя сам, что возможно, но по углу проникновения лезвия, у меня возникло чувство, что он сделал это слишком неожиданно, и наша судмедэксперт считает так же. Его что-то напугало, нож соскочил и проткнул не только артерию, но и трахею, — женщина улыбается, обращаясь к Чону. — Допроси его ещё раз, он ответит, — чуть погодя дополняя. — Тебе уж точно. Иногда Чонгуку кажется, что эта женщина давно знает обо всём. — Хорошо, — кивает детектив, а после направляется к шкафу, забирая верхнюю одежду. — С самого утра и допрошу, сегодня и так задержались. — И то верно, — соглашается психолог. — Нам за переработку не платят. — До завтра, — напоследок взмахивает ладонью, покидая участок. Чонгук отправляется домой.***
Сегодняшний день был одним из тех, когда вечером хочется завалиться в душ, перекусить горячим и сытным ужином, а после уснуть в тёплой кровати. Пока под боком будет лежать любимый человек, обнимая со спины, массируя кожу головы и желая доброй ночи. На утро же проснуться от запаха варящегося кофе на плите и зелёного чая, и сладких блинчиков с шоколадной пастой, а может и джема. Именно сегодня один из таких вечеров. — Дорогой, я вернулся, — запирая дверь, стягивая туфли и влажное от дождя пальто с бордовым шарфом, Чонгук слышит тихие шаги в свою сторону. — Прости, задержался. Скучал? — Я и сам недавно приехал, — ладони окольцовывают талию, в лоб целуют приветственным поцелуем. — О, ещё как. — Прости, новое дело, я даже пообедать не успел, — Чонгук тянется к парню, даря неспешный приветственный поцелуй. Немного ленивый, но такой мягкий, что младший готов свалиться. Только крепкие руки Чонгука удерживают за поясницу, притягивая ближе и внимательно смотря в глаза. Но спустя недолгие пару минут, Чонгук всё же выпускает из объятий. — Я приготовил курочку в сладком соусе, — следуя в спальню и вынося сменную одежду, парень укладывает вещи на стиральную машинку, а после отправляется на кухню, выкрикнув закрывающему дверь Чону: — Я сделаю чай! — Я быстро! — немедля отвечает мужчина, а после выкручивает кран и, прикрыв глаза, чувствует как расслабляются все мышцы и размякает кожа под горячей водой. Тем временем, смывая мыльную воду, он старается как можно быстрее закончить и вернуться на кухню. Сегодня он до жути устал и голоден. — Боже… — слышит Чонгук и усаживается за стол. Перед ним тут же появляется чашка чая, пока руки его возлюбленного вытирают всё ещё влажные волосы, дабы вода не капала на плечи. — Тебе нужно взять хотя бы выходной. Не говоря про отпуск… — Я так плохо выгляжу? — усмехается Чонгук, принимаясь за еду. — Очень вкусно, спасибо. Но… — он поднимает взгляд на уже усевшегося парня, замечая, что и тот недалеко ушёл — такой же уставший. — В следующий раз закажи доставку. А, нет, — тут же исправляется, замечая довольную улыбку напротив. — Лучше я что-то приготовлю, — в ответ лишь кивают. Это ли не счастье?.. Ужин проходит в приятной тишине и обыденных разговорах. Не хочется тратить лишнюю энергию, которой и так осталось немного. Хочется просто завалиться в кровать. Что они и делают после позднего ужина. Спустя недолгое время, Чонгук чувствует холодные пальчики, легонько задевшие резинку его штанов, пробирающиеся под бельё. Он планировал спать, уже чувствуя сонливость, но долгожданная встреча и приятные прикосновения, прогоняют сон, лишь разжигая возбуждение. — Незабудка… — шепчет с трудом. Он чувствует, как бельё уже сняли, влажный язык проходится по длине, пока он тянется к мягким волосам. Те успели отрасти чуть ниже подбородка и их чертовски удобно держать, пока тебе отсасывают. — Я так люблю тебя… — шепчет, отстраняясь от головки, пока Чонгук закатывает глаза, с трудом соображая. — А ты? — горячий и влажный рот на длине, а после — узкое горло. И как здесь отвечать? — Безумно… — член выпускают из рта. Чонгук ощущает тяжесть чужого тела и то, как возлюбленный придерживает его член, направляя в себя, пока он придерживает под бёдра, помогая усесться. — Постой, я ведь не подготовил… — Я успел к твоему приходу, — шепотом в поцелуй. Медленный темп, а после, переходящие в более резкие и жёсткие, толчки. Приятная истома, тянущая внизу живота — даже усталость в теле не мешает процессу. Оба уставшие, но такие довольные. Горячие и мокрые тела, тяжелые дыхания и глубокие поцелуи, переплетённые пальцы и поцелуй в лоб. А после, уткнувшись в грудь, возлюбленный засыпает. Чонгук перебирает его влажные прядки волос. Он как никогда счастлив.Сколько ещё продлится их пролог?
«Главное правило качественной лжи — не запнуться самому».
Надоедливый утренний ветерок из открытого окна так и норовит прервать крепкий сон, лаская тёмные волосы, что по итогу у него получается. Чонгук неохотно разлепляет веки и по привычке щупает соседнюю сторону кровати — та давно холодная. С кухни слышится шум тарелок и негромкая песня «Apocalypse». Молодой парень был погружён в текст песни, при этом пританцовывая, находясь лишь в одной белой футболке, которая слегка прикрывала аппетитные бёдра. Невидимые нити окутывали кожу утончённых запястий. Чонгук внимательно рассматривал плавные изгибы тела, каждый раз удивляясь невообразимой красоте и реальности живого человека. И речь не только о внешности. Мягкие, окрашенные в тёмный шоколад волосы, белоснежная кожа и тонкая талия с округлыми бёдрами, каждый раз притягивали взгляд. Внутренний стержень, подача и отношение к окружающим — всё это завораживало, поражало, стягивая горло, не давая вздохнуть. Чонгук мог лишь восхищаться. Его возлюбленный прекрасен, как тот самый Амур, что пускает стрелы. Но делает он это именно с Чонгуком. В его сердце уже давно застряла острая стрела с ядовитым наконечником под названием «преданность и любовь». И Чонгук готов на всё ради своей Незабудки. Чтобы ему ни пришлось сделать или пойти на любой сумасшедший поступок — он сделает всё, лишь прикрыв глаза и глубоко вдохнув, почувствовав сложный спектр ароматов. Он пойдёт не по головам, а сразу по трупам. Уперевшись плечом к дверному проёму, мужчина завороженно наблюдает за возлюбленным. Тот, судя во внешнему виду, не так давно проснулся. Его торопливые, но мелкие шаги от столешницы к обеденному столу, указывают на его очередное опоздание на работу. Но при всём этом он ещё и подпевает строчки из песни. Got the music in you baby. Tell me why. Got the music in you baby. Tell me why. You've been locked in here forever& you just can't say goodbye… — Ты рано, — бесшумно подойдя к парню, Чонгук прильнул к впадинке между шеей и ключицей, вдыхая запах волос и нежно целуя бархатную кожу. В ответ ему улыбнулись, не отвлекаясь от последней порции блинчиков. — И как всегда восхитителен. — Как всегда проспал. Позавтракаешь без меня, — закончив с блинами, тут же отключил конфорку, а после повернулся в крепких объятиях, чмокнув в губы. — Буду поздно, так что сегодня не смогу прийти. — Я и сам скорее всего задержусь, дел невпроворот, ещё и новое дело с серийником, — стирая остатки муки с щёк, Чонгук завороженно наблюдает за прикрытыми в истоме веками и длинными ресницами. — Постараюсь закончить к выходным, а после — я весь твой, — от услышанных слов брюнет шокировано уставился на Чонгука, пытаясь отыскать хотя бы долю шутки, но, так и не найдя, понял, что мужчина наконец-то возьмёт отпуск. — Детектив Чон из Кенсингтонского районного отдела, жуткий трудоголик и человек, что помешан на порядке, берёт отпуск? — Ты забыл ещё об одном, — не дожидаясь ответа, лукаво ухмыляется, целуя в лоб и шепча на ухо, — а так же тот, кто готов жизнь отдать за тебя, и для этого я сделаю всё, что угодно. — Ты неисправим. Но за это я и люблю тебя… Чонгук готов послать всех к чёрту, просто ухватив парня, тут же отправиться в спальню, находясь в объятиях возлюбленного часами напролёт, при этом лаская излюбленное тело до глубоких цепких меток. Но реальность не настолько благосклонна и, что Чонгук, что его половинка — оба работают допоздна. И сегодня вечером его очередь готовить ужин. Даже если и устал, даже если и оба задержатся и по итогу не будут есть, он всё равно поедет в другой район ради хорошего настроения возлюбленного. Но ему знать об этом необязательно. Хотя бы сегодня. Ведь тот вечно плохо питается или вообще забывает поесть. — Беги собираться, — выпуская парня из объятий, Чонгук тянется к горячей чашке с чаем, замечая, что на кухонной поверхности идеальная чистота, лишь грязная посуда в посудомоечной машине, но её он запустит перед уходом на работу. — Прости, — виновато тянут в ответ, но Чонгук не может обижаться, лишь качает головой, понимая, что и сам не лучше. Ему и вправду лучше взять отпуск и в полной мере насладиться присутствием возлюбленного, отдавая всего себя в ответ. — Но вот когда закончишь с работой — я буду весь в твоём распоряжении. Чонгуку льстит, что не звучит «если», а именно «когда». А самое главное: «весь в твоём распоряжении». Он уже готов звонить начальнику, осведомляя того, что уходит от дел. Но, кажется, Лиам не оценит, да и глава отдела тоже, но Чонгук перебарывает желание, понимая, что самый главный человек, что стоит напротив, будет ругаться, говоря, что следует разобраться со всеми делами и лишь тогда отдыхать. Ох уж этот перфекционизм, в совокупности с педантичностью. — Провоцируешь? — даже не спрашивает, понимает и видит хитрый взгляд напротив. Любовь его начал снимать футболку, не дойдя до ванной, медленно закрывая дверь, а перед самым концом кинул сладкое и манящее: — Нисколько. Чонгук сглатывает, чувствуя нарастающее возбуждение. Хотя, что там, утренний стояк никто не отменял. Но он держится из последних сил, ведь самому давно пора собираться на работу. Чонгук делает крупный глоток чая, пытаясь успокоить возбуждение — каждое утро одно и то же. Каждое общее пробуждение заканчивается подобными сценами. Но он не против, лишь отыгрывает роль — их небольшой спектакль под названием «кто сдастся первым». Но Чонгук не обычный офисный планктон, зомбированный и слушающий приказы, терпя оскорбления. В первую очередь он — детектив. И, что говори, что кричи — он будет стоять на своём до последнего. А это уже имеет вескую роль, при которой его состояние более спокойно и стабильно, нежели у рядовых работников. Он спокойно присутствует на местах преступления, может пить тот самый кофе при судмедэксперте, у которой труп на секционном столе, да и запах зачастую не лаванда с альпийскими горами. Но это не самое страшное, что может быть. Виновник преступления, что безнаказанно разгуливает по городу — вот то, что не терпит Чон Чонгук. Крепкий зелёный чай горчит на корне языка, но помогает проснуться, а сладкие блинчики с джемом не дадут проголодаться до обеда. Он прикрывает глаза, слыша шум в душевой. Рядом играет та самая песня на повторе, пока на улице всё так же не появляется солнце. Тучи и собирающийся дождь, рядом возлюбленный, а на фоне любимая песня — привычные вещи для Чонгука. Так же, как и запах цветов, сопровождающий на протяжении многих лет.***
— Детектив Чон! — Чонгук не успевает переступить порог кабинета, как в него врезается Лиам, тут же затягивая в помещение и утаскивает к рабочему столу. — Прибыли новые улики по делу подозреваемого Ким Тэхёна. Вот, взгляните, — тут же тычет флешку, вызывая толику заинтересованности. — И тебе доброе утро… — детектив готов взвыть от головной боли, что пришла не так давно. Только сев в авто он почувствовал, как стягивает виски, а во рту пересыхает — следует выпить холодной воды, освежив разум от накопившегося стресса. — Спасибо, дальше я сам, — уставившись на чёрную флешку в руке, дважды подкинул. В этой малышке не просто доказательства. Но вот вины или невиновности — выяснится совсем скоро. — Так же прибыл отчёт от Дженны. Все детали на Вашем столе, — Чонгук кивает, слыша как Лиам запирает дверь, и спасибо, что не хлопает, ведь так же заметил помятое состояние начальника. Чонгук достаёт бутылку холодной воды из небольшого холодильника у шкафа, потому как часто задерживается в отделении, а дома может и не ужинать. Понимает, что Лиам уже просмотрел доказательства, сделав собственные выводы, и как всегда взвесил все версии, придя к выводу. Он не согласен с ним, а Чонгук уже понимает почему.***
— Вы наконец-то соизволили поговорить? — первое, что произносит детектив, переступив порог допросной. В руках снова чашка чая: горячий и ароматный жасмин с зелёными лепестками оказывается перед Ким Тэхёном. — После просмотра нового материала, — делает паузу, осматривая такого же тихого парня, который сидит на жёсткой табуретке. — Мне интересно, почему Вы не могли как минимум отрицать обвинения? Ответа не следует, и Чонгук уже решает, что всё будет как и вчера, но… — И Вы бы поверили, детектив? — тихий голос, ласкающий слух, совсем неторопливый, но от тембра и подачи возникает чувство, что под него можно замечательно засыпать — успокаивающе, хоть и с долей уверенности в собственных словах. Ким Тэхён не боится, лишь буднично интересуется. — Человеку, который был на месте преступления, без веских доказательств невиновности. Труп, что находился в его спальне, на его новых простынях. Кровь, что стекала, пропитывая до самого основания древесину, разнося едкий запах. И тут я, звонящий в полицию и сообщающий, что это не моя вина. Что преступление было совершено не мной. От столь развёрнутого ответа, у детектива перекрывает дыхание — он задыхается в аромате соулмейта и«Пазл обретёт смысл, лишь когда встроится последний фрагмент».
Чонгук дико устал. Мышцы ноют, головная боль так и не прошла, а погода всё такая же пасмурная. Радует лишь одно — он наконец-то закончил работать и может взять отпуск, а после отправиться на отдых с любимым. А уж куда именно, выбор не за ним, да и ему, если честно, не важна страна, а лишь один человек. Дороже алмазов, собственной жизни и Вселенной. Всё до одури просто: заявление для начальника уже готово, дабы взять месячный отпуск. Конверт будет уже с утра у того на столе. Сейчас Чонгук закончил писать и, сложив белый лист, отправил тот в ящик. Он уже собирался на выход из участка. Погода немного усмирилась, дождя нет, но неприятный ветер так и норовит поиграть с волосами, испортив причёску окончательно. На часах глубокая ночь — сегодня он мог как обычно переночевать в участке, но решил потратить личное время, съездить в круглосуточный супермаркет, дабы приготовить ужин и ожидать возлюбленного, который по идее приедет ближе к часу или двум ночи. Чонгук не жалует подобный график, при котором невозможно выспаться. Но после вспоминает, что и сам не лучше. Поэтому не спорит, а лишь старается хотя бы немного провести времени с возлюбленным. От участка к ближайшему супермаркету ехать менее десяти минут, а на выбор продуктов уходит ещё столько же. Для Чонгука важен лишь один человек. Тот, с кем он идёт рука об руку чуть ли не всю жизнь. Он выполнит всё, что угодно, как тот самый преданный пёс, охраняющий хозяина, хотя возлюбленный больше походит на ни на что неспособного загнанного зверька — кролика. Того самого, с шоколадом вместо глаз и тёмной шерсткой, милого и ласкового. Но вздумай перейти грань, вывести из себя — он тут же отгрызёт палец. И глазом не моргнув, лишь поднесёт мордочку к руке, подолгу ластясь. Время перевалило за полночь, а Чонгук желает поскорее добраться к чужой квартире. Но та, если можно так сказать, для него второй дом. На дорогах практически нет машин, что не может не радовать. Он расслабляется от мысли о предстоящем приходе парня. Те вызывают на лице улыбку. Он, хоть и устал, но даже так намерен приехать без предупреждения, сделав сюрприз. Заезжая к нужному кварталу, Чонгук замечает привычные дорогие авто на стоянке. Все стоят на своих местах. Его хёндай становится на своё законное место, а детектив на секунду прикрывает глаза, глубоко вдыхая воздух, что пропитан петрикором и сыростью. Из мыслей выводит неприятный звук мотора. Что за консервная банка?.. — решая взглянуть на освещённую дорогу, раздумывает мужчина. Серая старенькая хонда паркуется на газоне, чем уже вызывает неприязнь. В этом районе все жильцы практически не нарушают закон, понимают, что испортив что-то, после и сами будут мучаться. Но незнакомец плевал на закон, паркуя авто в неположенном месте. Хонда стоит в темноте, практически ничего не видно из-за столба, свет от которого не достаёт до машины. Водитель неторопливо покидает салон. А Чонгук уже не впервые замечает незнакомую машину. Водитель не спешит отходить от автомобиля, долго смотрит в телефон, выкуривая дешёвый табак, а после на его лице появляется дикий оскал. Чонгук видел подобное, когда проходил практику, встретив психически больного мужчину, который убил всю семью, так как ему казалось, что родня говорит о том, что ненавидит и убьёт его, поэтому тот и решился обезопасить себя. Шизофрения — частый гость у людей, которые даже не догадываются о паразите, что засел в собственной голове. Чонгук неотрывно следит за незнакомым парнем. Тот делает последнюю затяжку и осматривает взглядом окрестности. А после, поняв, что поблизости никого, следует ко входу одного из домов. Чонгук чувствует странное ощущение: лёгкое беспокойство и тоску. Ему не нравится этот склизкий тип, что сидит на подкорке мозга, ведь подобное бывает лишь на работе, когда он присутствует на местах преступления, и во время дачи показаний. И да, внутреннее «я» ещё никогда не ошибалось. И Чонгук считает, что накручивает себя. Наверное, он просто переработал… Он решает так же покурить. Запасная пачка сигарет как всегда в бардачке, зажигалка тоже. Яркий огонёк освещает тёмный салон, дым наполняет лёгкие, а после и салон авто. Мужчина не спешит. Курит долго — сигареты не из лёгких, довольно крепкие, поэтому и тянутся неспешно, расслабляя и притупляя головную боль, которая практически прошла. Последняя затяжка, окурок летит в урну. Машина блокируется, а детектив отправляется к нужному подъезду. Его приветствует светлый фасад, лужи после дождя, которые Чонгук старается переступать, не испачкав обувь, и это практически выходит. Чонгук поднимает взгляд, замечая приглушённый свет в нужной квартире — значит, он не успел приготовить поздний ужин или, скорее, уже завтрак перед приходом возлюбленного, ведь сегодня уже не хочется есть. Нужная дверь поддаётся, подъезд такой же светлый, а затем и угольно-чёрная дверь квартиры предстает перед детективом. Чонгук достаёт связку ключей, но вскоре понимает, что дверь не заперта — подобное происходит впервые и уж точно не поднимает настроения. Чонгук проверяет кобуру. Пистолет как всегда на месте. Холод металла немного успокаивает, но не приносит нужного удовлетворения. Он осторожно открывает дверь. Постепенно паника накатывает одним единым разом. Он обнаруживает следы чужой обуви на мраморной плитке, грязь с улицы и испачканный коврик у входа. Это точно не следы хозяина квартиры. Чонгук запирает дверь на замок, так же снимает обувь, бесшумно ступая по деревянному полу. В гостиной, совмещённой с кухней, горит свет у самой столешницы. Там, впрочем как и всегда, стоит чашка с заваркой, но чайник уже давно закипел, а чай всё ещё не готов. В квартире до одури тихо. Чонгуку это не нравится. Нет постороннего шума телевизора с будними новостями или историями творческого канала, или о той же природе. Вокруг гробовая тишина, а ещё… посторонний запах. Резкий и совсем неприятный, как тот самый одеколон из перехода за пару баксов, что он чувствует от преступников, когда ведёт допрос. Дёшево и грязно, — под стать гнилью. Он впервые так напряжён. Чувствует, как стискивается челюсть, как ходят мышцы под рубашкой ходуном. А ещё он ощущает лёгкий запах хризантемы. Она горчит — его Незабудка напряжена. Чонгук слышит тихий, чуть ли не плачущий голос. Подобное заставляет гулко сглотнуть. Голос чужой, истерически-мямлящий, что-то неразборчиво доказывающий. Незнакомец в личном пристанище ещё и заставляет беспокоиться возлюбленного. Впервые делать шаги на второй этаж так сложно. Чонгук ощущает более яркий аромат цветов, что за долгие года настолько насыщен, словно аромамасло пролили, а запах впитался в древесину. Последняя ступенька оказывается за спиной, далее приоткрытая дверь в спальню, а из неё светит луч от прикроватной лампы, благодаря которой его чётко не видно. Зато присутствующих в комнате разобрать легко. Ему и не нужно видеть картину всецело, он всеми фибрами ощущает чужой ужас и напряжение в теле. Не его — понимает. У Чонгука разум чист, а голова пуста от мыслей. Он лишь раздумывает над ситуацией и тем, как правильно поступить. Он снова слышит чужой голос — противный, словно человек курит не один десяток лет, а сквозь слова ещё и злоба, а после всхлип. Словно в комнате минимум трое, но это не так. Чонгук осторожно ступает к двери, но не попадается на глаза. Слушает невнятное бормотание, тихое и неуверенное, после обвинения, а за ними снова истеричный плач. До Чонгука доходит: там, в спальне, не трое и не пятеро, а всего два человека — незнакомец и причина его внутренней паники. — …ты не можешь так поступить! — отрывок фразы, который удаётся разобрать. — Я же… Я всё делал, только ради тебя… А что в итоге… ч-что? — ответа не следует, незнакомец продолжает. — Я всё время только тобой и грезил. По вечерам следил, чтобы ты спокойно добрался до дома. Утром брал чёртов чай… Ненавижу этот зелёный чай, но брал! — Я не просил, — спокойно отвечают, стараясь не провоцировать. — Ты мог его не пить, а просто рассказать всё с самого начала. Незнакомец взвывает разочарованным воплем. Слышится удар по постельному белью. Он сидит на белоснежных простынях. На их новом постельном, что только недавно было расстелено и подготовлено ко сну. Хозяин квартиры стоит у двери, сложив руки на груди — успокаивает себя, поглаживая локти. Он чувствует, что возлюбленный за стеной. Но даже так не даёт действовать Чонгуку на эмоциях, решая разобраться самому. Жертва опускает левую руку, заводя за поясницу. — Как ты не понимаешь, а… — Чонгук вслушивается в чужой голос, стоит совсем рядом около двери, за стеной. Он видит силуэт возлюбленного и его ладонь — мизинец подрагивает — нервничает, но стоит как скала, спокоен и холоден. — Это психология. Чтобы сблизиться с кем-то, нужно делать то, что нравится этому человеку. Чонгук замечает, как утончённый мизинец дёргается, дважды постукивая о ладонь — небольшой знак. Ладонь парня оказывается за спиной, настолько плавно и осторожно, что незнакомец, высказывающий сквозь слёзы и скулёж, ничего не замечает. Чонгук осторожно притрагивается к руке, хватаясь своим мизинцем за чужой. Тело любимого расслабляется, понимая, что мужчина рядом, ведь не услышал, а почувствовал его запах и внутренние беспокойство. Но в то же время холодный ум и рассудительность. Они связаны ментально, а значит и чувства их напополам. Пока один нервничает — второй это ощущает и старается успокоить, что и получилось у Чонгука. — Даже так… — размеренно произносит, а незнакомец заинтересованно пялится на предмет своего воздыхания. — Брэндон, я не приму твоего предложения, — этот самый Брэндон уже собирается вставит слово, но его перебивают. — Ты сталкерил меня, напрягал и заставлял сходить с ума, — замолкает, но тихо добавляет: — И у тебя почти получилось. — Защищал, оберегал! — перечит, загибая пальцы. Выглядит как ребёнок, доказывающий полную чушь. — Люблю, в конце-то концов! — вскрикивает и снова хлопает ладонью по постели. — Ты не любишь меня, — опровергает, опуская с небес на землю, словно пощёчина по лицу. — Ты влюбился в образ, который создал в собственной голове. Это разные понятия, — спокойно заканчивает, а незнакомец расширяет глаза, словно осознал всё. В конце концов замолкает, опуская голову к дрожащим рукам, обдумывая сказанное. — Тэхён… — жалобно, совсем молящий голос, а после резко поднимает голову, рассматривая парня, который продолжает спокойно стоять у дверей, держа руку за спиной, мизинец которой в капкане надёжный рук. — Нет., — не верит, мотая головой. Чонгук не действует необдуманно. Знает, что ему не позволят, как бы не хотел. Лишь стоит, держа за палец, делясь теплом, безмолвно говоря «я рядом». Тэхён так и стоит, наблюдая за давним знакомым, с которым часто пил чай в уютной кофейне и обсуждал литературу. Тот брал точно такой же, как и у него, хотя теперь ясно для чего. Сблизиться, проникнуть в квартиру, использовав отмычку, и застать растерянного Тэхёна в спальне. Признаться в больной любви и предложить уехать из Лондона, бросив всё и всех: работу, карьеру, своего соулмейта Чонгука. Тэхён стоит лишь в одной длинной футболке и шортах чуть выше колен, такой светлый и тёплый — готовился ко сну, ведь Чонгук не предупреждал о приезде, а сам смог освободиться раньше. Но решил подготовить одежду к утру, а после почувствовал чей-то взгляд. Но не со стороны окна, а со спины. Чужой, сжирающий и такой скользкий. — Я ведь не говорил, да? — Брэндон поднимает взгляд, скользя по хрупкой, но уверенно-стоящей фигуре модели. Тэхён понимает, что это его проблема. И с ней разбираться следует только ему. Но он благодарен Чонгуку, который решил прийти в квартиру. — У меня есть соулмейт, мы знакомы практически всю жизнь, но я никогда не заявлял об отношениях официально, — Брэндон дрожит, отрицательно мотая головой и шепча, что всё это ложь. — Именно из-за подобных ситуаций я не хотел подвергать ни его, — сжимает ладонь и чувствует, как покалывают подушечки пальцев, — ни свою жизнь опасности. — Не-ет… — дёргается, а после резко отползает на постели к изголовью, мотая головой, закусив губу. — Это н-неправда, — отрицает всерьёз. — Ты же настоящий ангел. Незапятнанный, невинный, такой чистый. А твои разговоры… Словно аристократ. Ты такой… — воодушевленно шепчет, но голос прекрасно слышен, — нереальный, точно не от мира сего… Недоступный. Просто не можешь быть… Быть с кем-то… Быть тронутым грехом… — Я не ангел и не девственен. Я занимаюсь сексом, пью алкоголь и отдыхаю. Я обычный человек. Я не тот непорочный образ, что ты сотворил в своей голове. Пойми это, Брэндон. Но парень продолжает отрицать, словно безумец. Не верит, не хочет. Следует вызвать полицию. Тэхён осторожно выводит на чужой ладони 911. Чонгук и так всё понимает, но видит, что их нежеланный гость словно сошёл с ума. Шепчет что-то под нос, ухватившись за волосы, и мотает головой. Всё происходит слишком быстро. Чонгук замечает, как резко дёргается рука Тэхёна, слышит, как гулко стучит сердце, а после голос парня, который отчаянно и так болезненно вгрызается в голову. — Тогда… — Брэндон тянется к собственному карману. В руках блестит лезвие складного ножа. Он хватает острое лезвие и хихикает под нос, внимательно рассматривая отражение. И поднимает взгляд на Тэхёна. — Я не уйду так просто, — отчаянно и холодно. Чонгук резко хватает Тэхёна и заслоняет собственной спиной, готовясь к удару, ожидая, что незнакомец решится на убийство. И только оттолкнув возлюбленного в сторону, сам переводит внимание на Брэндона. Но тот поступает точно так, как никто не ожидал — вскидывает зажатый в руке нож и, от неожиданного появления в поле зрения Чонгука, его рука слегка дёргается, но даже так острое лезвие вонзается в шею. Вторая рука хватается за серьгу — рефлекс, он хотел остановиться, но не успел. Серьга разрывает кожу и отлетает в сторону, а с шеи и мочки стекает алая жидкость — медленно умирая, смотрит прямо на пару соулмейтов. Он знал о фобии Тэхёна, но даже так решил уйти, оставив на всю жизнь яркое воспоминание о собственной кончине. Он пожелал остаться навсегда в памяти собственного кумира. Чонгук крепко обнимает Тэхёна, закрывая от кровавого зрелища, ведь понимает — парню не помочь, он попал в яремную вену и разом пробил трахею. Кровь тут же хлынула на белоснежное постельное. Слышны только хрипы. — Ан-гел… — сиплый голос, булькающая кровь изо рта, а после — мёртвая тишина. Чонгук держит крепко, не давая возможности взглянуть, но Тэхён всё равно вырывается из цепких объятий. Смотрит расплывчато, замечает, как чужие глаза мутнеют, а жизнь в тот же момент покидает тело Брэндона Аллена — человека, что болел любовью, но та сама была нездоровой. Она его же и погубила. — Тэ… — Чонгук не успевает договорить, ухватить и скрыть от картины полуночного кошмара. Тэхён отталкивает Чонгука и падает на колени, его рвёт прямо на пороге в спальню. Вода с желчью оказываются на полу, горло жжёт. Его трясёт как наркомана или хуже. Чонгук тут же подхватывает дрожащее тело, унося в ванную на первый этаж. Тэхён крепко ухватывается за белоснежную рубашку, уткнувшись в изгиб шеи, вдыхая аромат кофейных зёрен — аромат своего соулмейта — и проникаясь спокойствием, с небольшой ноткой беспокойства, но о нём. Паника накатывает: обычно спокойный и тихий, а теперь взвывающий и дрожащий. Чонгук понимает, что будет сложно. И плевать на труп, плевать на всё: последствия, разбирательства и прочее. Самое главное — душевное и психическое состояние возлюбленного. Тэхён не слышит и не чувствует абсолютно ничего. Лишь кровь, вытекающая струйкой из шеи, и стеклянный взгляд — единственное, что осознаёт. Эта картина стоит под веками. Полуночная картина навеки в подсознание въелась. — Тэхён-а, — осторожно зовёт, сидя в ванной, под потоком холодной воды, успокаивающе покачивая в собственных объятиях, целуя в лоб и прикрытые веки. — Дорогой. Моя Незабудка, — на него поднимают затуманенный взгляд, что понемногу начинает проясняться. — Я всё решу, не беспокойся… И Тэхён верит. Сейчас ему просто нужно успокоиться. Но пока он молчит, чувствует надёжные руки, нежные поцелуи, ласкающие губы и лицо, слушает мягкий голос. Спокойствие — его Чонгук дарит именно его. Его мужчина окутывает теплом и комфортом, и это не только из-за того, что он детектив и не такое видел. Чонгук осознаёт, что его душевное состояние передаётся самому Тэхёну. Следует быть осторожным, лишь поглаживать выступающие лопатки и позвонки, целуя в макушку. — Н-нужно… — начинает Тэхён. Его голос тих, но даже так уверен. — Убрать все твои следы. Они не должны у-узнать о тебе. Нужно… — тяжело сглатывает, прогоняя воспоминания алых следов на простынях. — Включить отопление в спальне, иначе температура упадёт и будут лишние вопросы… …почему не вызвал полицию раньше. — Я знаю, я всё сделаю, — Чонгук лучше знает, что эксперты определяют время смерти по температуре тела, поэтому, включив обогрев в спальне, он получит немного времени, чтобы прибрать следы. Сделать всё это может лишь он, пока Тэхён окончательно придёт в себя. — Я принесу успокоительное, а пока посидим тут немного, договорились? — Нет, — тут же обрывает, отстраняя детектива. — Начинай сейчас, я справлюсь, буду в порядке. Нельзя терять времени. У нас нет доказательств… Пока что. — Я разберусь, всё будет хорошо, ты ведь знаешь? — поглаживает заплаканную щёку, на которой высыхают недавние слёзы. Истерика отходит, а привычный Тэхён возвращается. Чонгук всегда удивлялся, насколько же его мальчик может быть ранимым, увидь кровь. И испугали его не слова Брэндона. Даже не то, из-за чего и как он здесь оказался, а именно кровь. Тэхён не контролирует тело и разум при виде живительной жидкости. — Я ещё успею узнать подробности о нём, — на последнем недовольно цедит мужчина, но после снова спокойно продолжает. — А пока что я разберусь со следами. После этого… — Ты уедешь к себе и не смей спорить! Тем более, уже как пару дней не работает камера у входа… — хмурится, но продолжает. Потому как следует торопиться со следами, ведь уже в прокуратуре, где самое сердце Чонгука, детектив сможет со всем разобраться. — А я… — Молчи. Ты заговоришь лишь после того, как Дженна составит протокол о твоём состоянии, и я найду доказательства невиновности. Уж у психолога ты должен выложиться на полную, — Тэхён и сам понимает, ведь всем плевать кто виновен, а кто нет. Уж оба хорошо это знают. — А я тебя вытащу, другого и не жди. — Прости… — Чонгук чувствует полную кашу в голове. Да и самое важное лишь то, что его возлюбленный не виновен в произошедшем. — Это всё моя вина… — Даже и не думай пороть эту чушь, — цедит сквозь зубы, недовольно хмурясь. Он поднимает Тэхёна и направляется к кухне, перед этим накинув на него халат. Заляпанные вещи скинул в ванную. — Не ты его убил, и это самое главное. А остальное решать уже мне. Они знакомы практически всю жизнь. Ещё на первой встрече в средней корейской школе сразу поняли, что связаны судьбой. Они не разглашали информации об отношениях — оно и к лучшему. Ведь в участке не будут разбираться в невиновности Ким Тэхёна, а в тюрьме к собственному сроку на раскрутке подкинут ещё пару чужих. Его Тэхён не выдержит. Он умный парень, умеющий подстроиться к человеку, но он слишком слаб — и это может оказаться смертельно. — Я быстро справлюсь, после уеду домой, а ты позвонишь в полицию после моего отъезда. И не говори ни слова, строй из себя… — Чонгуку неприятно говорить о таком, но лучше делать вид больного, нежели отрицать вину, а уж в полиции за такое не только прижмут, если что-то не понравится, но и пострашнее вещи могут сделать. — Я понял, иди, — поцелуй горький и болезненный. Тэхён ещё долгое время не сможет притронуться к любимым устам, а Чонгук будет мучаться от недосыпа и страха за чужую жизнь. Тэхён же надеется, что Чонгук будет хотя бы пару часов дремать. Он усаживается на диван в гостиной, планируя считать кирпичики на стене, дожидаясь того, как Чонгук покинет квартиру, а после начнётся его личный Ад. Ему не нужно притворяться, что он пострадал от увиденного, но нужно немного преувеличить и, самое главное, молчать. Ведь Чонгук — его любовь и родная душа — обязательно спасёт.***
Аэропорт Лутон — место, где кипит жизнь и множество эмоций: радостные люди, собирающиеся на отдых или к родственникам, покидая город. Но есть и те, кто бросает всё, начиная жизнь с чистого листа, смотря на металлических птиц, что отрываются от взлётной полосы, врываясь ввысь. Загляденье. Зачаровывает и поражает. Невообразимая картина того, как многотонный самолёт настолько легко взлетает. Ладонь притрагивается к стеклу, шоколадные глаза наблюдают за взлётной полосой. Уже через несколько десятков минут и сам окажется в крылатой птице. — У нас есть ещё тридцать минут. Но пора отправляться занять свои места, — неожиданный голос, нежный и обыденно-усталый, вырывает из раздумий. — Да… — Тэхён поворачивается, замечая легко улыбающегося Чонгука за спиной. Губы мужчины касаются его лба, из-за чего улыбка сама появляется на лице. — Но давай пока постоим пару минут вот так, — руки оказываются на талии, а грудь его мужчины прижимается к спине. Им тепло и уютно, совсем как раньше. Но сейчас требуется покинуть город, переосмыслить недавние события. Прошёл всего день с освобождения Тэхёна из-под стражи, и оба тут же взяли билеты, решая поскорее отдаться друг другу, своим чувствам, забыв о проблемах и людях в другой стране. — Ты, — начинает Чонгук, шепча в самое ухо, уложив подбородок на плечо возлюбленного, — захочешь вернутся обратно? Сюда, в Лондон? После всего произошедшего… — Ты ведь знаешь, — успокаивает Тэхён, поглаживая костяшки крупных рук, сцепленных на собственном животе, так и стоя у панорамного остекления и наблюдая за самолётами. — Я никогда не сбегал. Даже там, сидя перед тобой в допросной… До смерти хотел почувствовать тебя. — Я тоже, любовь моя. И ты понимаешь насколько, — оба знают, оба понимаю лучше всех, пройдя практически всю жизнь рука об руку и не разрывая объятий и чувств, переполняющих сердце и разум. — Настолько сильно, что… — Плевал на всех, — заканчивает Тэхён, и оба улыбаются, укутываясь в тепло тел и горящих ощущений воссоединения. — Настолько сильно я люблю. — Что готов отдать жизнь. Но ты не сможешь без меня, — очевидные слова, настолько болезненные, но настолько правильные. — Но не смогу без тебя… Сегодня, завтра и через десятки лет. Они будут всегда вместе, даже если придётся пожертвовать всем, но спасти половинку, собственную душу и сердце. А сегодня они отправятся в путешествие, забыв обо всех, ластясь друг к другу, утопая в любви и поцелуях.Ведь Чонгук отдаст всё ради ласкового кролика, который может обозлиться. А Тэхён, почувствовав угрозу, спрячется за спиной того, кто способен защитить, даря безопасность и любовь.