Their Verdict of Vagaries III

Время — странная штука. Эта мысль снова и снова возникала в голове Гарри, когда он стоял один в своей спальне, спиной к двери. Его внимание было полностью приковано к хрупкому предмету, который он держал в руках: карманным часам. Обычно они с Томом хранили в шкафу самые ценные вещи, такие как крестражи, древние артефакты и сокровища, найденные в их сделках с Пожирателями смерти, но в последнее время Гарри часто доставал их, чтобы просто посмотреть на них. Они притягивали его и отвлекали, когда он был далеко, сколько бы раз он ни держал ее в руках… Сверкающая золотая поверхность часов казалась совершенно гладкой, но при ближайшем рассмотрении Гарри увидел слабые круги и линии, искусно выгравированные на ней. Это была прекрасная вещь, но эмоции, которые Гарри испытывал при виде этих часов, понемногу приглушали их красоту. Они напоминали ему о прошлом. Они напоминали ему об уходящем времени. Чем больше он их рассматривал, тем любопытнее и жутче ему становилось, потому что с того момента, как Том принес их домой, в нем появилось сильное чувство узнавания. Гарри не представлял, как такое возможно… Они отнесли их специалисту на севере Англии, который был обязан Тому после того, как несколько министерских чиновников закрыли глаза на незаконные сделки, совершенные в его маленьком скромном магазинчике. После минутной паузы специалист сообщил Тому, что часы действительно очень редкие. Более редкие, по его словам, чем те, которые любой специалист готов был бы признать, прежде чем взять их себе. Как Том и предполагал, это была реликвия. Почему же, задавался вопросом Гарри, эта вещь была ему знакома? Почему она вызывала у него чувство печали и ностальгии? Волшебники часто владели подобными часами, но он не мог припомнить, чтобы кто-то из его знакомых видел хотя бы похожую модель. Да, кто-то незначительный мог владеть подобными часами, но почему тогда Гарри не помнил кто? Его первая версия (и первый страх) заключалась в том, что он забыл владельца из-за поврежденной памяти. После воссоздания крестража меча его разум стал странным местом; он был сломан и искажён во многих отношениях. Чаще всего Гарри забывал, как и когда всё происходило, но Том уверял его, что это нормально. Вторая теория Гарри (которая рассматривалась с такой же неохотой, как и первая) заключалась в том, что его воспоминания о часах могли быть старше, чем он хотел бы вспомнить… Может быть… Шаги прервали его мысли. Он спокойно поднял голову и опустил часы. Цепочка, удерживающая их, была тонкой, она легко переплеталась между пальцами. Том, казалось, удивился, когда вошел в комнату, и медленно остановился. «Опять?» — тихо спросил он, улыбаясь. «Мне показалось, что к этому моменту ты уже полностью запомнил эти часы». Гарри выпустил цепочку из одной руки. Она приземлилась в другую. «Сомневаюсь, что ты принес мне подарок, чтобы я всю жизнь прятал его в шкафу. Тем более такой исторический». Том приблизился к Гарри, забавляясь. «Нет, наверное, нет… Я рад, что он тебе нравится». Гарри отвернулся от Тома, чтобы положить карманные часы обратно в футляр, и обнаружил, что темные глаза Тома наблюдают за ним, когда он обернулся. «Есть новости?» спросил Гарри. «Я думал, ты работаешь внизу». «Да, — тихо ответил Том, — есть несколько посетителей, которые попросили, чтобы мы встретились с ними через несколько минут. Изначально я бы отказался от этого предложения, но Лестрейндж настоял на том, что эта группа может быть очень полезна для нас в будущем…» «Кто они?» спросил Гарри, заинтригованный. «Пойдем, — сказал Том, взяв его за руку. «Я покажу тебе». Они вышли из спальни и прошли через пустой дом. Это место было уютным и вполне отвечало их потребностям — грандиозный подарок от Сигнуса Блэка. Гарри был уверен, что Том знает об этом и хорошо запомнит. Здесь не было ни Министерства, ни преступности. Единственное, на что Гарри жаловался, — это то, что дом был украшен так, что от него несло богатством чистокровных. Он напоминал ему о поместье Малфоев, и это было не то, что он мог открыто обсуждать. Том наслаждался этим домом и относился к нему с непринужденной симпатией, которую многие приняли бы за комфорт; они бы предположили и поверили, что Том вырос в подобном месте. Он не стал бы их поправлять. Внизу Том отпустил руку Гарри, сказав домовому эльфу Твикки, чтобы тот с минуты на минуту ожидал прихода гостей. Том позволил Твикки вернуться в свой новый дом и служить ему, ни разу не подумав о том, что это может быть опасно. За эти годы эльф слышал множество разговоров между рыцарями Вальпургии и о них самих — к этому моменту он мог услышать достаточно, чтобы понять всю организацию Тома. Эта мысль слегка позабавила Гарри. Он следил за признаками предательства со стороны Твики, не говоря ничего, что могло бы обидеть Тома. Через пять минут прибыли гости. Лестрейндж, Блэк и Долохов были единственными волшебниками, которых Гарри сразу узнал, а за ними пристроились ещё шесть или семь человек. Гарри попытался получше разглядеть лица незнакомцев, пытаясь понять, кто они такие. Они смотрели на Тома с благоговением и любопытством, а на Гарри — только вскользь. Гарри встретился взглядом с высоким, брутального вида мужчиной и с ужасом понял, что это лицо ему знакомо. Через секунду внимание мужчины переключилось на него. Он улыбнулся нескольким произнесенным шепотом словам друга, обнажив при этом острые зубы. Это не добавило света в его темные глаза, но, тем не менее, навело на мысль о неподдельном веселье. Его большие руки поддерживали обломанные желтые ногти, в которые, казалось, въелась красновато-коричневая грязь. Его лицо было грубым и нуждалось в бритье, но, похоже, ему не доставляло особого удовольствия следить за своей внешностью. Он был мускулистым и более красивым, чем Гарри ожидал от молодого Фенрира Грейбэка, — впрочем, это еще ни о чем не говорило. «Это вся ваша группа?» Том спросил незнакомца, стоявшего ближе всех к нему. «Нет, — ответил незнакомец. Он явно был лидером этой небольшой группы; он был самым мужественным и брутальным из всех семи мужчин. Он говорил медленно и четко, несмотря на тяжелый лондонский акцент. Из-за этого его слова звучали зловеще. «Многие другие… ну, они не думали, что стоит проделывать весь этот путь, чтобы встретиться с вами, зная, что вы можете не захотеть нас видеть». «И почему вы попросили о встрече со мной?» спросил Том. «Мы хотели поговорить с вами», — сказал незнакомец. «До нас дошли кое-какие слухи, видите ли». «Слухи?» «Насчет группы. Люди говорили, что вы становитесь сильнее, чем кто-либо мог предположить. С такими слухами, как эти, это был лишь вопрос времени, когда мы начнем проявлять любопытство». «Что вас интересует?» спросил Том. Его слова были мягкими, задумчивыми. Это насторожило новых волшебников, которые ожидали большой силы от человека такого роста и такой мрачной внешности. «Полагаю, вы хотите каким-то образом следовать за мной». «Да, — ответил волшебник, — мы думали о чем-то подобном». «Что вы можете мне предложить?» «Что?» «Взамен», — сказал Том. «Чем вы можете быть мне полезны?» Волшебник повернулся к своим шести спутникам и усмехнулся. «Думаю, вы уже знаете ответ на этот вопрос, милорд». Том издал смешок, который не был ложью, чтобы развеселить своих гостей. «Я не совсем понимаю, чем мне могут быть полезны оборотни». «Мы можем предложить вам помощь в любое время, когда она вам понадобится. Если у вас есть проблемы с какой-нибудь ведьмой или волшебником и вам нужно их наказать, мы с радостью вам поможем… Нам нужны хорошие жертвы, видите ли. Не говоря уже о защите Министерства». «Как вас зовут?» с любопытством спросил Том. «Гэвин МакДарлайн». «Что ж, Макдарлайн, — начал Том, — ваше предложение одновременно и очень смелое, и очень прямолинейное. Однако откуда мне знать, что вы искренни в своей преданности моей группе?» «Вы можете рассчитывать на нас в любой момент, когда мы можем быть полезны», — поклялся Макдарлайн. «Мы придем и поможем вам. Нам не нужно следовать за вами, мы просто хотим заключить союз, ради нас обоих». «Понятно, — сказал Том, медленно склонив голову в раздумье. «Это действительно многообещающее предложение, и я полагаю, что оно может оказаться полезным в будущем… По крайней мере, я могу сказать, что ожидаю от вас успешных результатов». МакДарлайн был доволен и ухмылялся. «Значит, мы в деле?» «Да, вы наняты. Я пошлю к вам несколько Пожирателей смерти, если вдруг понадобится ваша помощь… Ждите от нас известий в ближайшее время». Затем он повернулся к Блэку и Лестрейндж. «Теперь вы можете проводить наших гостей до дверей». «Да, милорд». Во главе с двумя рыцарями МакДарлайн, Грейбек и пятеро других оборотней отвернулись и направились к выходу из комнаты. Гарри проводил взглядом Грейбека, который, возможно, заметил, а возможно, и нет, что на него смотрят на протяжении всей этой короткой встречи. Его очень удивило то, что Грейбек так долго оставался на стороне Пожирателей смерти. Блэк и Лестрейндж вернулись к Тому, когда оборотни ушли. Они смотрели на него с серьезным выражением лица. «Ваши подозрения оказались верными, милорд», — начал Блэк, похоже, успокоившись. «Оборотни стремятся встать на нашу сторону, что, вероятно, является результатом исключительно ваших приготовлений». «Да, — спокойно согласился Том. Он с удовлетворением оглядел двух своих рыцарей. «Они будут нам очень полезны, тем более что Министерство — их главный враг… Вы меня не разочаровали». Хотя они не комментировали это, Гарри мог видеть облегчение и радость в глазах Блэка и Лестрейндж. «Ваша работа здесь подошла к концу, — сказал им Том. «Я начну отдавать приказы другой паре рыцарей, чтобы наладить более тесную связь между нами и ними, чтобы…» «Каким рыцарям?» перебил Лестрейндж. Том удивленно вскинул на него глаза. Хотя он не сказал и не показал этого каким-либо заметным образом, Гарри знал, что он раздражён. Он был уверен, что оба рыцаря тоже это поняли: атмосфера в комнате изменилась. «Ты смеешь спрашивать меня о моих планах?» мягко спросил Том. На щеках Лестрейнджа сразу же появился румянец. «Нет, конечно, нет, но…» Том отвлекся, заскучав от слабости. Он заговорил, обращаясь к Лестрейнджу. «Я предлагаю вам двоим немедленно покинуть это место. У меня, разумеется, есть планы на будущее». «Конечно, милорд, — поклонился Блэк. Лестрейндж последовал его примеру, все еще злой и смущенный. Том молча отвернулся от своих рыцарей. Гарри же, выпрямившись, встретился взглядом с Лестрейнджем. Внешне Гарри не ликовал, но что-то в его взгляде по-прежнему оскорбляло и раздражало Лестрейнджа. Он на мгновение зажмурился, а затем отвернулся, взмахнув плащом в знак поражения и попытки гордиться собой. В считанные секунды они с Блэком покинули дом и ушли в ночь. Гарри повернулся к Тому, который расхаживал по комнате. На его лице появилась улыбка. «Оборотни теперь на нашей стороне», — сказал Том тихим голосом, как будто эта идея ошеломила его. «Как гениально — как ужасно просто!» Гарри был удивлен его счастьем. «Ты действительно думаешь, что они будут важны?» «Конечно!» воскликнул Том. «Их всегда очень боялись. Сам министр магии впал бы в панику, если бы ему пришлось столкнуться с их восстанием. Как здорово будет, если они окажутся под нашей властью! Мы можем создать из них целую армию — в считанные месяцы все кровожадные оборотни в Англии будут выполнять наши приказы!» «Предлагая им жертвы», — добавил Гарри, понимая. «Все будут в ужасе, когда оборотни начнут нападать чаще, но даже когда начнут появляться слухи о нашей причастности к этому, доказать это будет невозможно. И уж тем более не получится остановить это. Особенно если Министерство начнет расследовать это…» «Несколько рыцарей, как всегда, запутают Министерство изнутри!» «Вот почему ты не хочешь, чтобы Блэк или Розье участвовали в разговоре с оборотнями, не так ли?» спросил Гарри, садясь в кресло. «Ты не хочешь, чтобы кто-то из близких к Министерству знал, кто чем занимается». «Да, — усмехнулся Том, — я хочу внести сумятицу даже в ряды рыцарей. Только ты и я будем знать, кто руководит отдельными аспектами наших планов!» Гарри изо всех сил старался увлечься идеей всего этого, и в конце концов ему это удалось. Том был весел всю ночь, разрабатывая планы и обсуждая важные идеи с Гарри, которому ни разу не пришлось притворяться, что он заинтересован. В тот вечер Том снова затронул тему, над которой Гарри размышлял уже несколько месяцев. Его следующее убийство. Гарри еще не решил, кого он хочет убить, хотя и знал, что должен сделать это в ближайшее время. Он хотел, чтобы это было важное убийство. Он рассказал об этом Тому и некоторое время наблюдал, как тот пытается это понять. Они говорили о возможных жертвах, о людях, которые могли бы преследовать Гарри, и хотя в тот вечер они не пришли ни к какому итогу, это навело Гарри на очень важные мысли. Со временем он начал понимать, что более чем несколько убийств и нападений, совершенных Пожирателями смерти, напрямую связаны с людьми, которые однажды приложат много усилий, чтобы противостоять Волдеморту через Орден Феникса. После того как Малсибер убил Боунса, Гарри впервые заподозрил это. Эдгар Боунс, родственник убитого Малсибером человека, собирался вступить в Орден и собирался бороться в этой войне с силой и энергией. Затем был Гарольд Маккиннон, родственник Марлин Маккиннон, убитой Эйвери не далее как месяц назад. Когда через несколько месяцев над Англией забрезжила зима, Гарри в одиночестве стоял на улицах Лондона и ждал. Снег густо и неуклонно падал мимо него, накапливаясь в виде грязной, темной слякоти, которая к рассвету замерзнет в лед. Магглы сочтут это неприятным, подумал Гарри. Все, кроме одного волшебника, живущего на этой холодной, одинокой дороге; семьи, за которой он наблюдал. Семья, которую он внимательно изучал, чтобы понять, как все работает… Солнце уже полностью село, и Гарри оказался в тени. Когда фонарные столбы загорались, они бросали на остальную часть улицы пятна ужасного оранжевого света. Гарри не смущала низкая температура, даже когда семья, за которой он следил, пришла на двадцать минут позже обычного. Тома здесь не было. Он был занят с рыцарями, слишком заняты, чтобы стать свидетелем преступления, которое Гарри планировал совершить сегодня вечером. Никто не знал, произойдет это сейчас или позже, когда он осуществит задуманное. Гарри некоторое время наблюдал за своим домом… Когда семья наконец приехала, они быстро зашагали по улицам, чтобы не замерзнуть. Младший ребенок радостно бежал впереди, рыжие волосы струились за ним. Высокий мужчина, который, должно быть, был ее отцом, весело рассказывал о вещах, которые Гарри не слушал, а его вторая дочь, похоже, была глуха. Его двое сыновей слушали. Они переговаривались, шутили, смеялись. Они были близнецами, одинаковыми от огненно-рыжих волос до последней веснушки. «Ему легко говорить, не так ли, Гидеон?» — спросил первый близнец. «Да, Фабиан, — ответил второй близнец, ухмыляясь своему отцу. «В Хогвартсе он всегда учился на высшем уровне, но нам будет вдвойне сложнее получить хорошие оценки по СОВ». «У нас в два раза больше шансов облажаться, чем у них», — добавил Фабиан, смеясь. «Если бы Хогвартс считал ваши баллы вместе, тогда да, — заметила старшая сестра, — но поскольку это не так…» «О, не напоминай ему об этом, Молли!» Фабиан перебил ее, оскалившись. «Мы всегда получаем больше баллов вместе». «Только потому, что ни один из вас не может согласиться изучать одни и те же предметы должным образом». «Тогда решение простое, не так ли?» — сказал Гидеон. «Мы просто поменяемся местами на экзаменах», — закончил Фабиан. «Вы так не сделаете!» сказал им мистер Прюетт. «Если ваша мама получит из Хогвартса письмо о том, что вы двое списываете на СОВ…» «Не волнуйся, папа, — сказал Гидеон, — нас не поймают». Они направились в дом, закрыв за собой дверь и перекрыв звук разочарованных, но забавных комментариев мистера Прюетта двум своим сыновьям. Молли Преветт вошла в дом последней, бросив взгляд на темную улицу, словно знала, что за ней кто-то наблюдает. Гарри не сдвинулся с места, даже когда за ним закрылась входная дверь. Он приготовился к еще одному часу ожидания. Он смотрел, как на втором этаже то загорается, то снова гаснет свет. Пришло время. Достав плащ-невидимку, он накинул его на плечи и натянул капюшон. Затем, вынув палочку, он направился к дому. Замки было легко сломать, они не шли ни в какое сравнение с чарами, которыми обучали владеть даже рыцарей самого низкого ранга. Гарри затворил дверь, заглушив и свои шаги. Внизу, в гостиной, горел ночник, но Гарри не обратил на это внимания. Он направился наверх. В коридоре его на мгновение остановил один из близнецов, вышедший из своей спальни в ванную. Гарри, которого никто не видел и не слышал, ничуть не испугался. Он подождал, пока близнец закроется в ванной, и направился во вторую спальню. К счастью Гарри, спальней пользовался младший ребенок. Он просто толкнул дверь и открыл ее, как будто это произошло само собой. Девушка села в постели, разбуженная шумом и светом. Она не видела, чтобы кто-то входил в комнату. Гарри бесшумно пробрался в угол, заметив, что девочке не больше девяти-десяти лет. Девочку встревожила это, она позвала сестру. Молли появилась с легким беспокойством через несколько минут, оглядывая комнату. Улыбнувшись сестре, она ободряюще сказала: «Роуз, скорее всего, дверь была плохо закрыта. Не стоит так волноваться». Затем Молли отвернулась. Перед уходом она выключила свет, и вокруг воцарилась темнота, за исключением светящейся банки со светлячками, которую Роза держала в качестве ночника на прикроватной тумбочке. В слабом свете Гарри увидел, как обеспокоенные глаза Роуз снова обшаривают комнату. Она чувствовала присутствие Гарри, даже если была слишком мала, чтобы знать о такой магии. Она натянула одеяло до самых ушей и плотно закрыла глаза. Гарри собирался убить ее. Это было бы довольно просто, он не мог проиграть против силы десятилетнего ребенка. Это заставило бы семью Прюетт вступить в Орден Феникса, в сопротивление Волдеморту. Гарри знал, что это необходимо сделать. Одним быстрым заклинанием он мог покончить с ее жизнью и незаметно покинуть дом. Он достал свою палочку. Семья Прюетт будет знать, что это было убийство, но единственным доказательством этого будет метка Пожирателей смерти, которую Гарри планировал оставить здесь. Темная метка. Дамблдор, конечно, знал, что она означает, но он не разговаривал бы с Прюеттами в течение нескольких лет, скорее всего. Какое-то время они будут скорбеть, а потом разозлятся и начнут мстить. Прежде чем уничтожить самих Пожирателей смерти… Девушка ещё не спала, но убить её будет так быстро, так легко, что у неё не останется времени на борьбу. Гарри шагнул вперёд, приготовившись к этому. Он наступил на скрипучую половицу. Глаза Роуз распахнулись, и она села в кровати, оглядываясь по сторонам. Она не могла видеть Гарри, но впервые за всю ночь Гарри внимательно рассмотрел страх в ее глазах. Вот и все, сказал он себе. Одно простое заклинание… «Авада…» Он колебался. При звуке его шепота Роза замерла, а когда он с сожалением остановился, тяжело и испуганно вздохнула. Она закричала. Она закричала так громко, что Гарри услышал, как в доме вокруг него началась бешеная возня. Молли и два ее брата вскочили с постели; их двери с грохотом распахнулись, и гулкие шаги приблизились. В комнату Роуз хлынул свет. Один из братьев подхватил Розу на руки, защищая ее, пока она выкрикивала всякую чушь и указывала туда, где слышала голос Гарри. Молли первой отреагировала на магию. «Импедимента!» Гарри был слишком силен, чтобы ее заклинание подействовало на него, но оно все же вывело его из равновесия, заставив плащ-невидимку соскользнуть. Все братья и сестры Роуз испуганно завыли, увидев его. Как только мышцы Гарри перестали напрягаться, он оказался за дверью, оттолкнув второго близнеца, чтобы сбежать вниз по лестнице. Мистер Прюетт уже поднимался. «Экспеллиармус!» крикнул Гарри. Палочка мистера Преветта вылетела у него из руки. Его снесло с нескольких ступенек, он спотыкался, пока не ударился головой о стену. Там была кровь. Много крови. Его жена закричала и начала дико стрелять заклинаниями, но Гарри преградил им путь к выходу. В считанные секунды он покинул дом, слыша, как все в нем, все еще полные ужаса и страха, кричат и трусят. Гарри скрылся в тени улицы, всю дорогу держа в одной руке плащ-невидимку. Он не успел бросить Темную метку в небо. Из-за своей нерешительности он потерпел неудачу. Он позволил себя увидееть из-за заклинания Молли. Его затошнило от ярости. Тринадцатилетняя Молли Прюетт, вскоре ставшая Молли Уизли, нарушила его тайну. Она так хорошо защитила сестру, что к утру все чиновники Министерства в Англии будут искать Гарри, все Пожиратели смерти и рыцари поймут, что ему не удалось убить маленькую девочку. Молли Уизли помешала Гарри создать следующий крестраж, разрушив желание лорда Волдеморта сделать свою единственную настоящую любовь полностью бессмертной. Она успешно бросила ему вызов. Ему не удалось превзойти ее. Он закрыл глаза. Он снова был под Плащом, сердце колотилось, голова болела от удара о стену. Он едва не убил одиннадцатилетнюю девочку, но не успел… Неужели теперь Прюетты никогда не вступят в Орден Феникса? Гарри подумал, что испуга будет достаточно, потому что они еще долго не забудут эту ночь. Возможно, Роза даже будет так напугана всем этим, что будет страдать от травмы дольше, чем он ожидал. Достаточно ли этого для семьи, чтобы провести всю свою жизнь в борьбе с Волдемортом? Достаточно ли этого для них, чтобы умирать? Гарри не был в этом уверен. Ему казалось, что он наблюдает за своим преступлением с большого расстояния. Это было похоже на безумный сон, на одно из видений сознания Лорда Волдеморта, которое он знал в подростковом возрасте. Когда их связь была сильной, она была прозрачной, как стекло. Гарри посмотрел на свои дрожащие руки. Это были его руки, а не Волдеморта… Не длинные, изящные руки Тома… Гарри закрыл глаза. Если бы ему удалось убить девушку, Том был бы слишком доволен, чтобы беспокоиться о причиненных неудобствах. Он бы восхвалял Гарри и готов был часами следить за тем, чтобы Розье, Лестрейндж, Блэк, Нотт и другие не позволили Министерству слишком глубоко изучить это преступление. Но поскольку Гарри потерпел неудачу, Тому придется потратить много сил на решение проблемы, которая ничего не дала ему взамен. Он хотел бы получить объяснения. Пожиратели смерти и рыцари стали бы обсуждать неудачу Гарри; об этом поползли бы слухи, появились бы злобные шутки… Гарри испытывал искушение, очень сильное искушение, вернуться и убить Прюеттов. Единственное, что его останавливало, — это осознание того, что они наверняка уже связались с Министерством. Кроме того, они будут защищать свою дочь, а Гарри не хотел убивать ни Молли, ни близнецов Прюетт. Родители были хорошей мишенью… но Гарри вспомнил взгляд Роуз. Он вспомнил, как хорошо сражалась миссис Прюетт. Он помнил, что Министерство может быть здесь в любую секунду… «Черт», — прошептал Гарри, задыхаясь. Ему хотелось что-нибудь сломать, причинить кому-нибудь боль, послать Темную метку, чтобы почтить память этой ночи. Но гордиться было нечем. Ему не удалось никого убить. Почему он колебался? Это могло изменить историю — его слабость могла исказить всю его реальность. Гарри был слишком напряжён. Он был слишком подавлен ужасным волнением этой ночи. Не успел он осознать, что делает, как направил палочку в небо и закричал: «МОРСМОРДРЕ!». В облаках над ним вспыхнули зеленые звезды, озарив небо странным, приглушенным зеленым оттенком, который был виден за многие мили. Созвездие нависшего черепа виднелось в тумане, придавая Темной метке еще более зловещий вид, чем обычно. Он пересиливал ужасное оранжевое освещение на улицах вокруг Гарри и, вероятно, привлекал внимание каждого маггла поблизости. Гарри инстинктивно потянулся за плащом-невидимкой. По его мнению, так поступать было неправильно. Это приковывало внимание к Пожирателям смерти и создавало проблемы, так как несколько магглов — несколько сотен — могли увидеть эту магию, демонстрирующуюся над заснеженными улицами Лондона. Гарри это не волновало. Он был в восторге от своего злого поступка, от своего безрассудства и беспечности. Он сжал руки в кулаки. Ему нужно было идти домой, немедленно, пока он не усугубил ситуацию… Он аппарировал до того, как появилось Министерство. Сначала он отправился в случайное место, в густонаселенное волшебное место, чтобы Министерство не смогло его выследить. Вернувшись к своему дому, он поспешно направился внутрь, прекрасно понимая, что в любую минуту могут появиться несколько рыцарей, связанных с Министерством, и спросить Тома, почему над тихой лондонской улицей вдруг появилась Темная метка. Гарри должен был сначала рассказать Тому о своём преступлении, как бы ему ни хотелось говорить о том, что произошло… Он молча искал Тома по дому, не зовя его по имени. Он нашел его в гостиной, работающим, как обычно. Когда он вошел в комнату, Том едва поднял голову. Гарри преследовал Прюеттов чуть меньше двух недель из-за их рождественских каникул, так что Том, скорее всего, уже перестал ожидать чего-то важного. Гарри солгал о своей связи с этой семьей, сказав, что они были друзьями ныне покойного волшебника, которого он знал. Том оставил свой странный интерес как собственное дело. Гарри был рад этому. «Я думал, тебя не будет дольше, — спокойно прокомментировал Том, заметив его присутствие, — но я рад, что ты здесь… Работа займет не более двадцати минут. Ты можешь меня подождать?» Все, что мог делать Гарри, — это стоять в дверях, держа в одной руке Мантию. Его губы были сухими. Он подумал, не стоило ли воспользоваться ножом, чтобы Том увидел кровь и понял ситуацию без слов Гарри. Гарри тяжело дышал. Том поднял глаза на молчащего Гарри. Он изучал лицо Гарри, но не мог прочесть его. Он видел его убранную палочку, его мантию невидимости. Он видел нервную позу Гарри, дрожь в его руках. Наблюдая за тем, как его рыцари убили столько жертв, он все понял. Он встал. «Кто?» — тихо спросил он. Гарри пытался найти свой голос, отвлекаясь на радость в глазах Тома. «Никто…» «Что?» «Я… это не…» Том обошел стол и направился через всю комнату. «Кого ты пытался убить?» Слова упали на язык так деликатно, что Гарри был ошеломлен. Это был случайный вопрос от Тома, что было необычно, но он был связан с таким счастьем, таким триумфом, что Гарри не был уверен, что правильно расслышал Тома. «Ребенок», — сказал Гарри. «Девочка… Дочь Прюетта…» «Почему именно она?» спросил Том. Его зрачки были расширены. Он стоял вплотную к Гарри и тянулся к его лицу, даже когда тот слегка отступил от него на инстинкте, в панике, смятении и бреду. «Я… я не знаю», — неуверенно проговорил Гарри. «Я… я просто хотел… убить кого-то важного… Но я напал и на отца. Он… он был без сознания, я думаю… Я не знаю…» Почему Том был так счастлив? Он смотрел на Гарри так, словно тот совершил великий поступок, словно даже попытка убийства была для него подарком на многих уровнях. Он смотрел так, будто в любой момент мог поцеловать Гарри. «Расскажи мне, что случилось…» Гарри так и не успел этого сделать. В следующее мгновение в комнату вошли два рыцаря, которые не заявили о своём присутствии и не стучали в дверь. Это были Розье и Лестрейндж. Лестрейндж бросил на Гарри и Тома странный взгляд, когда увидел их так близко, но никак не прокомментировал это. Розье, казалось, не замечал их близости, особенно когда рука Тома упала с руки Гарри. «Милорд, — напряженным голосом начал Розье, — нам необходимо срочно поговорить». «В чем проблема?» «Министерство в панике при виде Темной метки над улицами Лондона. Конечно, это должен был быть кто-то из наших людей. В больницу Святого Мунго доставлен человек с подозрением на повреждение головы и мозга…» «Уже?» спросил Том. Розье сделал паузу, смутившись. «Вы знаете, что на человека напали?» спросил Лестрейндж. «Конечно, — мягко сказал Том. «Мои рыцари не убивают и не используют Темную метку без моего на то разрешения». Глаза Лестрейнджа метнулись к Гарри, понимая его. «Это был он, не так ли?» Гарри отвел взгляд, испытывая раздражение и дискомфорт. Он не мог лгать, когда и так находился в таком напряжении. Том, судя по всему, вообще не чувствовал необходимости лгать. «Да, Лестрейндж. Я рад, что Министерство еще не разобралось с этим». «Боюсь, это ненадолго». «Как получилось, что они так быстро отреагировали в такой час?» спросил Том, проигнорировав замечание Лестрейнджа. «Темная метка привела Министерство в состояние немедленного страха», — пояснил Розье. «Теперь они видят закономерность: после смерти Боунса Метку использовал Малсибер. После Терри и Ворона его использовал Долохов». «В чем проблема?» спросил Том у двух своих рыцарей. «Малсибер уже в Азкабане. Его пока не будут допрашивать на предмет принадлежности к группе, поскольку у Министерства нет никаких веских доказательств, кроме наличия Темной метки. Более того, Долохов так и не был пойман за свои убийства». «А что, если Джонатана поймают?» спросил Розье. Том повернулся к Гарри, впервые показавшись почти серьезным. «Остались ли какие-нибудь улики?» Гарри покачал головой. «Они видели меня, но не думаю, что это им сильно поможет». «Они будут знать, что это он», — сказал Лестрейндж скучающим тоном. Том сразу же перевел взгляд на Лестрейнджа. «Почему ты так уверен?» Лестрейндж побледнел под его пристальным взглядом. «Ну, любое Министерство могло бы найти подсказки после такого…» «Что именно?» спросил Гарри. Голос Лестрейнджа понизился до ненавистного бормотания. «После такой неуклюжей работы». Том выпрямился, в его жестоком взгляде читалось презрение. Однако прежде чем он успел произнести хоть слово, появились еще три рыцаря. «Милорд!» воскликнул Гонсон, сбиваясь с дыхания, — «Министерство…» «Я знаю о панике Министерства, Гонсон», — перебил его Том. «Скажи мне, что важно». «Есть проблемы», — задыхался он, пот стекал по его маленькому носу. «Они подозревают, что это связано с Малсибером и что это часть Пожирателей смерти…» «Они знают о Пожирателях смерти?» «Нет… нет, они не знают этого, но…» «Министерство точно знает, что мы — группа», — сказал Нотт, нетерпеливо перехватив объяснение Гонсона. «Они собираются начать расследование в отношении всех, кто связан с Малсибером, что создаст проблемы не только для нескольких рыцарей, но и для нескольких главных ведьм и волшебников, с которыми мы торговали товарами последние несколько месяцев». «Связь с Малсибером можно убрать», — сказал Том. «Это будет чертовски сложная работа!» раздраженно прокомментировал Рэнсом. «Не бойся за свою жизнь так отчаянно, Беркли, — холодно попросил Рэнсома Том с раздраженным выражением лица. «Малсибер не был связан с вами слишком тесно. Другие должны быть обеспокоены вдвое больше, чем ты». «Я не боюсь за свою жизнь!» возразил Рэнсом. «Мне все равно, если я умру, главное, чтобы меня не засунули в Азкабан на всю оставшуюся жизнь вместе с Малсибером — он бы убил меня там ради забавы!» Том не обратил на это внимания, возможно, его разозлило замечание Рэнсома о смерти. «Кроме того, Джонатан в опасности, — сказал Нотт Тому. Том впервые заметно встревожился. «Они знают, что это он?» «Нет, но Министерство теперь знает, как он выглядит», — сказал Нотт. «Мы не знаем, как скоро описание его личности появится в каждой газете Британии. К завтрашнему дню его могут искать все — даже в своей памяти, чтобы вспомнить, не видели ли они его раньше». «Они не могут знать, что это непосредственно он», — рассуждал Том. «Ты шутишь, да?» спросил Рэнсом. Том в ярости уставился на него, но это не заставило его замолчать. «Как, черт возьми, кто-то может перепутать эти зеленые глаза?» Все рыцари посмотрели на Гарри, на мгновение раздосадовав его. Он отвел взгляд. «Мы можем изменить внешность Джонатана», — сказал Том. «Мы не можем изменить память людей», — рассуждает Лестрейндж. «Все, кто видел его в прошлом, будут приходить сюда и задавать вопросы о том, где он сейчас. Джонатану придется уехать на некоторое время». Гарри чувствовал, что Лестрейнджу очень нравится эта идея. Это так сильно раздражало его, что он заговорил, не успев остановиться. «Как бы ты ни хотел избавиться от меня, Рафаэль, мне некуда идти». Следующим твоим шагом отсюда будет камера в Азкабане, — прошипел Рэнсом. Гарри бросил на него взгляд. «Будь осторожен, я бы не отправил тебя туда сам». «Что ты собираешься сделать, вызвать у меня сотрясение мозга?» Гнев пронзил Гарри, как огонь, и запылал в глубине его мозга. Он хотел наброситься на Рэнсома за его несносность, чтобы снять напряжение, ярость и ненависть, которые копились внутри него. Он хотел доказать свою правоту… «Не надо, Беркли», — предупредил его Гонсон, заметив взгляд Гарри. «Кто меня остановит, а?» спросил Рэнсом. «Все гребаное Министерство сходит с ума по этому поводу, но не потому, что он действительно кого-то убил! Ты знаешь, сколько людей я убил? Он убил кого то из группы Гриндевальда и получает столько привилегий, больше ничего не делая! А потом он даже не может победить ребенка! Беззащитного ребенка! Каково это? Тебе нравится создавать все эти проблемы, когда любой из нас мог бы…» Его слова оборвались, когда гнев Гарри стал слишком сильным. «Круцио!» Он подлетел к Рэнсому, который кричал в агонии, дико извиваясь на земле, как змея. Четверо рыцарей в ужасе отступили назад: конечности Рэнсома дико тряслись, а его крики пронзали воздух. «Джонатан!» Гарри позволил заклинанию продолжаться и продолжаться, его вены болели от наслаждения пыткой. Рэнсом убил бесчисленное множество ведьм и волшебников, невинных или нет. Сегодня он столкнулся с первым реальным последствием этих преступлений, а также с наказанием за то, что разозлил Гарри из-за проблемы, которую тот не мог объяснить. Проклятие Круциатус закончилось. Гарри не мог причинять ему боль вечно; с него было достаточно. Он отвернулся, ослеплённый яростью, и попытался побороть свои эмоции. «Вот и доказательства», — проворчал Рэнсом, задыхаясь. «Даже меня убить не можешь!» Гарри остановился. Рэнсом смеялся позади него, издеваясь над ним. Все проблемы Гарри, весь этот гнев и боль можно было решить одним заклинанием… И не было этого испуганного, печального взгляда, который остановил бы его сейчас. Рэнсом не испытывал ужаса при мысли о смерти, потому что как никто другой знал, что заслуживает её. Гарри повернулся, доставая свою палочку. «Еще пытки?» спросил Рэнсом. «Как будто я не сталкивался с этим раньше…» «Авада Кедавра!» Последовала вспышка ослепительного зеленого света, удар и тишина. Это было так просто. Рэнсом даже умер с улыбкой на лице… Четыре рыцаря уставились на него. Гарри повернул голову, закрыв глаза. Его запястья горели от желания сделать больше, причинить Рэнсому еще больше боли. Но он не мог. Это было слишком легко. Его сердце успокоилось, дыхание выровнялось, когда слова Рэнсома смолкли. «Ему всё равно было наплевать на смерть», — сказал Гарри, указывая на труп. Его голос дрожал от гнева и юмора. «Он… он просто сказал это, не так ли? 'Мне все равно, если я умру, главное, чтобы меня не бросили в Азкабан вместе с Малсибером.' Так что я избавил его от боли! Я спас его!» Теперь он смеялся как над правдой своих утверждений, так и над тишиной, воцарившейся среди рыцарей. Все это казалось таким нереальным. Это было слишком хорошо. Гарри видел, что Гонсон думает, что он сумасшедший. Он такой же сумасшедший, как Волдеморт… Чья-то рука схватила Гарри за капюшон плаща. Рука Тома. Улыбка исчезла с лица Гарри. «Пойдем со мной, — приказал Том, потянув его за собой. На пару слов, пожалуйста…» Том был зол, и Гарри этого испугался. Он поспешно вышел из комнаты, не дав никому опомниться. Сердце Гарри впервые заныло, быстро забилось от трусости и страха. Они дошли до входа в столовую, темный угол дома. Том грубо швырнул его вперёд, закрыв за ними дверь. «Том, прости меня, — задыхался Гарри, наблюдая за его приближением. «Я не знаю, что я делал, я не…» В следующее мгновение Гарри понял, что Том целует его. Он прижал Гарри к стене, их губы встретились на несколько ошеломленных секунд, прежде чем Том отодвинулся. Он целовал шею Гарри, тяжело дыша и смеясь. Он еще сильнее прижался к нему, положив руки на талию Гарри. «Позволь мне вознаградить тебя, — грубо шипел он, улыбаясь своим словам, своим поцелуям, — ведь ты дал мне величайшую награду из всех — вечную любовь… Все мои ожидания, все мои страхи… они были встречены величайшей, истинной наградой…» Гарри был слишком слаб от неожиданности, чтобы ответить. Том целовал каждый сантиметр его кожи, его руки двигались по телу Гарри. Его дыхание заполнило уши Гарри, а взгляд, полный возбуждения и счастья, — глаза. «Ты не сердишься?» спросил Гарри, когда смог перевести дыхание. Том перестал его целовать и отодвинулся. Он откинул назад волосы Гарри и усмехнулся. «А должен?» «Я… я не знаю. Рэнсом был хорошим рыцарем, не так ли? Он был важен для тебя…» «Твое бессмертие стоит жизни любого из моих рыцарей», — тихо сказал ему Том. «Если бы я знал, что ты так просто убьешь одного из них…» Том поцеловал его еще раз, так нежно, так лихорадочно, что это было уже слишком. Через минуту он отстранился. «Мы должны вернуться к рыцарям», — сказал он, возможно, только сейчас осознав, что их хватятся. «Да, — неопределенно согласился Гарри и усмехнулся. «Сначала нам лучше разобраться со всем этим». Том улыбнулся и слегка сжал руку Гарри, после чего отвернулся. Когда они вернулись к рыцарям, оказалось, что к группе присоединился пятый волшебник, Блэк. Он вызвал сильное беспокойство среди остальных своими новостями. Гарри и Том стояли перед группой, заинтригованные их беспокойством еще до того, как Блэк вышел вперед и обратился к Тому. «Брайан Преветт мертв», — четко произнес он. «В больнице Святого Мунго не смогли устранить повреждения, нанесенные его мозгу в результате падения. Это единственная травма, которая могла его убить». Впервые Гарри ощутил приступ холодного страха. Он убил отца Молли Уизли… Том, напротив, снова посмотрел на Гарри расширенными зрачками. На мгновение он, казалось, совсем забыл о пяти рыцарях. На его лице появилась безумная, радостная улыбка. «Джонатану придется скрываться, — прокомментировал Нотт, — ему слишком рискованно находиться здесь сейчас. Взлом — это одно, но если к этому добавить убийство… в Англии не найдется ни одной ведьмы или волшебника, которые не искали бы его к утру». Том повернулся к нему, снова сосредоточившись. «Как я уже сказал, маскировка станет подходящим вариантом». «Нет, если вы хотите действительно обеспечить его безопасность… Мы торговали со многими волшебниками, и не один враг видел Джонатана. Не стоит рисковать». Том глубоко задумался, выражение его лица стало серьезным. «Могу я предложить ему поработать в Шотландии, среди драконов?» — сказал Лестрейндж. «Или в Албании, среди великанов?» Гарри снова бросил на него взгляд. «Нет, — мягко сказал Том, — наши драконы слишком тесно связаны с нашей профессией. Более того, нам не нужно больше рыцарей для работы с нашими великанами… Нет, я считаю, что Джонатану лучше всего будет работать с одной из наших менее известных групп…» «Какой, милорд?» спросил Нотт, не удержавшись. Том был не в духе; это стало ясно, когда он обратил жестокий взгляд на Нотта. «Вы действительно считаете, что мне безопасно разглашать вам такую информацию, Нотт?» Нотт почему-то не побледнел и не стал особенно нервничать. «Нет, милорд», — ответил он. «Конечно, нет…» «Тогда вам лучше молчать о своем любопытстве. Вы меня понимаете?» «Да, милорд». «Я возьму на себя поиск решения, как скрыть личность Джонатана… Если из Министерства поступят новые новости по этому вопросу, я попрошу каждого из вас принести мне информацию отдельно. Нет необходимости обсуждать это между собой. Вам все ясно?» Стоящие перед Томом рыцари кивнули, серьезно соглашаясь с его словами. «А теперь вон, — приказал Том, — пока не появится дополнительная информация из Министерства или больницы Святого Мунго». «А что с ним, милорд?» спросил Розье, жестом указывая на труп Рэнсома. На мгновение Том улыбнулся, как будто почти забыл об этой свежей смерти. «Оставьте его. Мы выполним обычную процедуру, чтобы избавиться от трупа…» Рыцари, выполнив приказ, стали отворачиваться от Тома. Лестрейндж был доволен ночными событиями. Он был уверен, что Гарри в конце концов покинет Англию и присоединится к более грязной части работы Тома ради собственной безопасности, оставив Тому возможность сосредоточиться на «действительно важных рыцарях», как считал Лестрейндж. У Нотта же, напротив, было пустое выражение лица, но в том, как он отвернулся от Гарри и Тома, чувствовалась неохота, печаль. Том вынул свою палочку, как только рыцари ушли. Он запер входную дверь и с ухмылкой повернулся к Гарри. «Это великолепно, — сказал он тихим голосом, — Прюетт тоже мертв, второе убийство… Ты сделал сегодня больше, чем я мог когда-либо думать, когда-либо мечтать…» Гарри не был уверен, что согласен. Он безучастно наблюдал за Томом. «Что мы можем с этим сделать, чего мы можем добиться!» воскликнул Том. «Мы должны выбрать, какие предметы ты хочешь использовать в качестве крестражей!» Гарри не нравилась идея создания еще двух крестражей. Он попытался придумать, как обойти эту проблему. «Я не могу придумать второй предмет, кроме часов». «Мы что-нибудь придумаем», — сказал ему Том. «Это незначительная проблема по сравнению со всем, чего мы ждали, со всем, чего ты добился за одну только эту ночь! Пойдем наверх, осмотрим наши сокровища…» Гарри бесшумно вышел за ним из комнаты. Он чувствовал себя опустошённым, словно смерть мистера Прюетта сломила его за последние несколько минут. Его душа была разбита, но не из-за угрызений совести. Он чувствовал себя оторванным от самого себя. Когда Том позвал его в спальню, он подумал, не раскололась ли его душа в третий раз за сегодняшний вечер из-за попытки убить Роуз Прюетт. Или за преступление против жены, двух дочерей и двух сыновей Брайана Преветта… «Вот они», — сказал Том, доставая из футляра карманные часы. «То, что вскоре станет хранилищем твоей следующей частички души…» Гарри рассматривал парящие часы, чувствуя странную связь с ними теперь, когда он узнал, что его душа будет заключена в них. Он всегда был странно связан с ними… Иногда он задумывался, не так ли Том заметил эти часы и почему решил принести их домой. Иногда их одновременно тянуло к таким диковинным вещам. «Когда мы должны сделать его крестражем?» спросил Гарри. «Как можно скорее. Возможно, ближе к концу месяца». Гарри взял часы в руки, позволив тонкой цепочке скользить между пальцами. Скоро эти часы станут холодными — холоднее, чем должно быть любому нормальному артефакту в такой теплой комнате, как эта. «Спасибо», — прошептал Том. Гарри поднял на него глаза, привлеченный его любопытным поведением. Когда их взгляды встретились, Том сделал шаг к нему. Он накрыл руку Гарри своей, переплетая их пальцы вокруг золотой цепочки. «За что?» тихо спросил Гарри. Том, казалось, считал ответ очевидным; он был вне себя от радости. «За то, что бросил вызов смерти в любви ко мне». Он нежно поцеловал Гарри, прижимая его к себе. По правде говоря, Гарри был слишком отвлечен другими мыслями, чтобы оценить всю деликатность этого действия. «Куда ты меня отправишь?» — спросил он Тома. «Если не в Шотландию или Албанию…» «Я хочу, чтобы ты остался в Англии», — сказал Том. «Ты же знаешь, я не могу остаться здесь с тобой. Даже с новой личностью, люди будут ожидать этого. Они видели, как я себя веду, какое место занимаю в нашей группе, как ко мне относятся остальные». «Я знаю, — сказал Том, поглаживая свою челюсть. «Тебе придется отправиться в другую часть Англии. Лучший выбор, который у нас есть на данный момент, — это отправить тебя отдавать приказы нашим последним зверям». «Оборотням?» спросил Гарри, встревоженный. «Да. Ты, конечно, не будете с ними сражаться, просто мне нужно, чтобы ты доставлял им сообщения». Гарри знал, что это опасная работа, но его беспокоило только одно. «Я буду видеть тебя не так часто». Том погладил его по волосам и улыбнулся. «Я буду приходить к тебе. Ты тоже сможешь навещать меня — это не опасно, пока тебя не видят мои посетители…» Гарри кивнул. Он не был уверен, что ему нравится эта идея, но это не будет продолжаться дольше шести месяцев или около того. Том поцеловал его еще раз, и еще. «Я хочу, чтобы ты остался здесь», — прошептал он. Гарри пытался придумать, что на это ответить, но в голове у него ничего не было. Том прижимал его к себе, его рука лежала на талии Гарри. Он снова целовал его шею, погружая его в состояние медленной дезориентации. Впервые за сегодняшний день Гарри преследовали мысли о совершенных им убийствах. А еще его преследовал Том… Впервые за последние годы он подумал о Макнейре. Гарри не понимал, почему Том убил его. Макнейр был мальчиком, который только и делал, что защищал Гарри в одиночку от Эмерика и его спутницы. Мысли о невиновности Макнейра не огорчали Гарри, но, тем не менее, приводили его в замешательство. Особенно после той участи, которая постигла его перед смертью. Когда его пытали в темном лесу, сделали с ним поступок, столь отвратительный, столь мрачный, Гарри иногда задумывался, не ошибся ли он. Возможно, подумал он, Макнейру действительно лучше было умереть… Гарри старался не думать об этом. Том был очарован убийствами Гарри, он был слишком переполнен любовью, волнением и счастьем, чтобы даже начать объяснять это. Зная, что скоро ему придется уехать, Гарри отогнал эти мысли в сторону. Он наслаждался этой ночью с Томом, потому что было очень легко избежать всех мыслей о двух мужчинах, которых он убил. Легко было сосредоточиться на любви, которую он испытывал к Тому, на счастье, которое он испытывал от осознания того, что они в безопасности и будут вместе навсегда… На следующий день Гарри пришлось съехать. Через несколько часов после смерти Брайана Поюетта газеты напечатали описание внешности Гарри, чтобы вся Англия узнала о нем. Ему пришлось изменить лицо и даже рост, чтобы избежать любопытных взглядов людей, когда он проходил мимо них. У него была новая квартира в центре Лондона, в людном не маггловском районе, где он мог проскользнуть в толпу людей и быть никем не узнанным. У него было вымышленное имя, и единственной его работой было передавать информацию Оборотням, организовывая нападения, которые требовалось совершить. «Это была отличная работа, — сказал Фенрир Гарри однажды ночью, оскалив в ухмылке окровавленные зубы. От него воняло человеческой плотью и алкоголем, и он казался довольным проделанной работой. Было шесть часов утра, и в этом тенистом уголке маленького городка не было никого, кроме них самих. «Ваше задание прошло гладко, как я понимаю?» спросил Гарри, повернувшись к лидеру группы. «Да, все прошло отлично», — ответил Макдарлайн. «Лучшая работа за весь месяц, я бы сказал!» — добавил безымянный Оборотень. «Вы ведь не напали ни на кого невинного?» МакДарлайн выглядел ошеломленным вопросом Гарри. «Кого-нибудь невиновного?» — повторил он. «Конечно, нет…» Он явно лгал. Два Оборотня за его спиной начали истошно хохотать. Макдарлайн попытался объясниться. «Я скажу вам одну вещь: никто из тех, кого вы встретите, не невиновен. Если вы действительно посмотрите на то, что они сделали в жизни, или на то, что они сделают». Гарри смотрел на него, ничего не говоря. «Не то чтобы ты много знала о невинности, дорогой», — усмехнулся Фенрир. «Только не злите нашего Лорда», — негромко сказал Гарри. Спорить с этими тремя мужчинами было бессмысленно. «Нет, он знает, какие мы», — сказал МакДарлайн, смеясь. «Он знает, что мы делаем, и до сих пор ни разу нас не наказал». «Не говоря уже о том, — добавил Фенрир Грейбек, — что это здорово пугает Министерство, не так ли?» Через несколько часов Гарри узнал, что двое детей погибли от рук этих трех оборотней. Они «увлеклись», — сказали они ему позже, хихикая и смеясь над этой идеей. Тома это событие не особенно беспокоило: он очень хотел смерти матери этих детей и не возражал против того, кто еще отправился с ней. По мере того как Гарри давал новые задания оборотням, они становились всё более жестокими и неумелыми в своих нападениях. Вскоре в мире стало больше смертей и несчастных случаев с различными жертвами, в основном с магглами, и Министерство было в ярости от всего этого. Хотя Гарри никогда не говорил об этом Оборотням напрямую, он понимал, что они создают себе дурную славу, давая Министерству магии Великобритании все необходимое, чтобы настроить ведьм и волшебников против них. У всех их жертв, всех живых мужчин и женщин, пострадавших от их нападений, нет иного выбора, кроме как жить в тайне или присоединиться к клану оборотней, когда они достигнут зрелого возраста. Это был ужасный замкнутый круг, в котором численность Оборотней росла, несмотря ни на что. Том хорошо понимал это. Он использовал их в своих интересах, защищая свой клан Оборотней с той же готовностью, что и своих рыцарей. Гарри ненавидел работу, которую ему приходилось выполнять. Это была простая работа: несколько раз в месяц он встречался с Оборотнями и указывал им, на какого врага Тома они должны напасть в следующий раз. Иногда Гарри беседовал с одним Оборотнем по отдельности, передавая ему планы Тома, а иногда встречался с группой за день или два до полнолуния, чтобы объяснить внезапные изменения в том, на кого они будут нападать. Как бы то ни было, он должен был встретиться с Оборотнями после их нападений, после их превращений обратно в людей. Залитые кровью и взволнованные своей работой, они рассказывали Гарри о том, как прошла ночь, чтобы к утру он мог сообщить об этом Тому. У Гарри было много времени, которое он мог тратить впустую, помимо работы. Бывали часы в сутках, когда он оставался один, и ему совершенно нечего было делать. Ему не нравилось так часто оставаться одному. Его преследовали смерти, вызванные оборотнями, даже если он не чувствовал себя ответственным за все это. Каждое утро после полнолуния он читал в «Ежедневном пророке» список новых смертей. Иногда Оборотни проводили месяц, не делая ничего, кроме как пугая людей, но это случалось реже, чем хотелось бы Гарри. Ни от одного Вальпургиева рыцаря не умирало столько людей — даже от Пожирателей смерти. Долгое время с этим было трудно смириться. Гарри часто навещал Нотта, чтобы побороть свое одиночество, и разговаривал с ним дольше обычного, потому что знал, что может это делать. Том никогда об этом не узнавал, но не раз Гарри, вернувшись в свою ужасную квартиру после вечера у Нотта, заставал там Тома. Его присутствию не было никакого реального объяснения, как и его смутной паранойе. Том не был подозрительным. Он просто спросил Гарри, где он был, и Гарри убедительно объяснил, где он был. После этого тема была закрыта. Прошло два месяца после переезда в новую квартиру, когда Гарри вместе с Томом создал свой очередной крестраж. Он пожалел о том, что сделал это здесь, сразу же; в атмосфере царила странная перемена. Иногда он задумывался, не прокляло ли это место расщепление души из-за бесчеловечности поступка. Иногда ему казалось, что он слышит отголоски собственного голоса, кричащего в агонии. Не раз вспышки той ночи являлись ему днем. Создание крестража Карманных часов далось ему нелегко, вероятно, потому, что он не был рад смерти Брайана Прюетта. «Т-Том… Т… Т-Том…», — повторял он снова и снова, совершенно не ощущая себя в бреду. Холодные руки Тома пытались успокоить его горящую кожу. Гарри сильно трясло, он весь вспотел, и его тошнило каждые несколько минут. В течение нескольких часов ему казалось, что он действительно находится там. Он много раз терял сознание, испытывая странные изменения в сознании. Том не отходил от него всю ночь, ожидая, когда ослабнет воздействие нового крестража. Он был очень рад всему происходящему и снова и снова уверял Гарри, что всё будет хорошо. И он не ошибся. Когда создание крестража было завершено, а его последствия сошли на нет, Гарри чувствовал себя не иначе, чем раньше. Он чувствовал, что внутри уже мертв, и жил однообразной жизнью. В основном он искал острых ощущений, всего захватывающего. Работа с оборотнями частично удовлетворяла это желание, но иногда он часами сидел в одиночестве, глядя на карманные часы и меч. Одни напоминали ему о том, что время идет, другие — о том, как он изменился… Однажды вечером Гарри почувствовал, что это уже слишком. Он машинально подхватил свой дорожный плащ, готовясь покинуть здание. Он хотел повидаться с Томом, но, выйдя на улицу и закрыв за собой дверь, вспомнил, что сегодня вечером состоится важная встреча с Пожирателями смерти. В ней участвовали несколько захваченных врагов. Гарри не мог пойти туда, но он знал, что это не было его истинным намерением. Он был один уже три дня, и ему нужно было с кем-то поговорить. Если он не мог пойти к Тому, он хотел увидеться с Ноттом. Не раздумывая, он аппарировал к дому Нотта. Знакомый дом гордо возвышался на фоне заходящего солнца, тень от него падала на Гарри. Внутри горел свет, горело несколько каминов, из труб смутно выходил дым. Гарри направился к входной двери и постучал. Через несколько минут ему ответили. Нотт, к своему удивлению, был один. Его дом был таким же теплым и гостеприимным, как всегда, — и светлым, по сравнению с квартирой Гарри. Нотт провел Гарри наверх, в гостиную, расположенную напротив заходящего солнца. Гарри видел горы и леса, освещенные глубокими оттенками красного и желтого. Нотт налил ему напиток. «Ты в порядке?» — спросил он, когда они снова оказались лицом к лицу. «Все хорошо», — ответил Гарри. «А должно быть иначе» Нотт с минуту внимательно наблюдал за ним, опустив бокал с вином. Я видел, как несколько дней назад в «Ежедневном пророке» писали о последнем нападении оборотней. Ты ведь не пострадал? Это было ужасно». Гарри покачал головой. «Нет, я не пострадал. Меня там не было, я встретился с ними примерно через час после того, как все случилось. Это обычная процедура». «Как им удалось избежать наказания за убийство тех четырех волшебников? Министерство прибыло туда до наступления полнолуния». «Несколько рыцарей помогли», — коротко пояснил Гарри. Большего он сказать не мог. «Том был готов к тому, что произошло». «Подготовился лучше, чем обычно», — заметил Нотт. «Значит, все было спланировано?» Гарри кивнул, отводя взгляд. Он сделал глоток из своего кубка, стараясь казаться спокойным. «Не хотел бы я оказаться на месте этих рыцарей», — сказал Нотт. «С Оборотнями было бы трудно…» «Грубо говоря, они хорошо справились», — сказал Гарри. Нотт кивнул, сделав еще один глоток своего напитка. Хотя он не мог спросить, кто из рыцарей замешан в этом деле, Гарри знал, что у него есть подозрения. «Удивительно, что Том не привлекает тебя к другим заданиям, подобным этому», — сказал Гарри. «Ты хороший боец. Ты бы знал, как присматривать за оборотнями». «Я не убийца». «Том терпеть не может, когда Пожиратели смерти убивают больше людей, чем он просит». «Я и не Пожиратель смерти, — напомнил ему Нотт. «Мой Лорд не хочет, чтобы я принимал участие в чем-то действительно важном. Не думаю, что он мне доверяет». Гарри не сомневался в этом, но ничего не сказал. В тоне Нотта было что-то странное, что-то неправильное. Гарри впервые задумался, не рад ли Нотт, что в прошлом ему удалось избежать присоединения к Пожирателям смерти. «Он чувствует, что я слаб», — пробормотал Нотт. После этого Гарри внимательно наблюдал за ним, сбитый с толку. Нотт был одним из лучших рыцарей Тома для сражений. Он был одним из самых мудрых и самых опытных, с ним соперничал только Лестрейндж. В отличие от Розье или Гонсона, которые были умнее его, Нотт обладал непревзойденной способностью сохранять спокойствие в бою. Он был одним из единственных здравомыслящих рыцарей Вальпургии, и это было его преимуществом. Он был не менее решителен, чем любой рыцарь, и не менее подготовлен. Единственной его слабостью было чистое сердце. Том мог бы подумать, что это ужасная слабость, но Гарри с этим не был согласен. На мгновение ему стало трудно выразить это чувство словами. Сердце Нотта было причиной того, что Гарри так хорошо с ним ладил. В темном царстве коррупции и нечестности среди Вальпургиевых рыцарей Нотт был единственным оставшимся в здравом уме волшебником. Иногда он был единственным лучом света в жизни Гарри. Единственной надеждой… «Я не могу понять, как Том может чувствовать, что ты слабый, — сказал Гарри низким голосом, наблюдая за Ноттом в этой тёмной комнате, — потому что я чувствую, что ты сильный». Нотт, казалось, на мгновение встревожился из-за этого. Они находились недалеко друг от друга, стоя у большого окна, пропускавшего свет угасающего дня. Нотт открыл было рот, чтобы что-то сказать, но остановился. В его глазах появилось знакомое выражение печали, и он перевел взгляд на дальние деревья. «Он бы тоже подумал, что ты слабак, если бы узнал, что ты не принимаешь все это всерьез…» В голубых глазах Нотта было что-то пустое, что-то безысходное. Он словно смирился с тем, что однажды все пойдет не так. «Я знаю», — сказал ему Гарри. «Он убьет тебя, — проговорил Нотт шепотом. Весомость этого утверждения на мгновение ошеломила Гарри. Он обдумал его. Он понял, что, скорее всего, это правда… «До или после убийства меня, я не могу сказать точно», — добавил Нотт. Его лицо было безучастным, как будто все это его не касалось, но Гарри чувствовал, что он напуган. Он не хотел, чтобы в этот момент его мысли были прочитаны. Знакомое чувство охватило Гарри — желание защитить рыцаря, стоящего перед ним, как своего единственного настоящего друга. Он протянул руку и взял хрупкую руку Нотта в свою. Глаза Нотта вспыхнули от прикосновения. «Я не позволю этому случиться», — четко и серьезно сказал ему Гарри. Глаза Нотта расширились. Его пульс участился. Неужели он не поверил Гарри на слово? В свете заходящего солнца его лицо было покрыто мягкой тенью, но что-то случилось, и он впервые испугался. Гарри пытался понять это, пытаясь и не пытаясь прочесть его мысли. И тут он с ужасом осознал, что рука Нотта дрожит. Она дрожала так сильно, что Гарри в шоке отпустил ее. Нотт тут же отдернул пальцы, отстраняясь. «В чем дело?» спросил Гарри. Нотт был напряжен. Он не мог справиться со страхом, который владел им в тот момент. Гарри показалось, что он знает, почему ему так страшно — его потрясла их близость. Он не мог преодолеть ужас, который преследовал его. «Я не это имел в виду», — сказал ему Гарри. «Это не важно!» дрожащим голосом сказал Нотт. Он выглядел почти рассерженным. «Если бы наш Господин увидел это, знаешь, что бы он сделал. Он подумал бы самое худшее. Он был бы в ярости…» «Я люблю его», — откровенно сказал Гарри, — «он знает это». «Это не сделает его менее яростным в том, чего он боится — во что он верит! Мы и так очень рискуем, разговаривая вместе, если он увидит это…» «Ты хороший Окклюмент, даже отличный, — рассуждал Гарри. Нотт не хотел ничего слышать. Он даже не смотрел на Гарри. У него тряслись руки от одной мысли о том, что он может разозлить Тома. «Я не думаю о тебе в таком ключе», — сказал Гарри. «Это неважно», — повторил Нотт, и его глаза плотно закрылись, когда он взял себя в руки. Он тяжело вдыхал и выдыхал. «Этого просто не должно быть…» Гарри знал, что он прав. Том воспринял бы любой знак привязанности между ними совершенно неправильно. Это было слишком. Гарри чувствовал себя виноватым за то, что так напугал Нотта, он явно не мог совладать со своими эмоциями даже сейчас. «Прости», — сказал Гарри. Нотт впервые взглянул на него, казалось, он был напряжен как никогда. «Все в порядке», — сказал он низким голосом. «Этого просто не должно быть…» После этого он казался более спокойным. Гарри хотел что-то сказать, но не знал, что именно. Его не особенно беспокоило то, что он сделал, но тот факт, что Нотт так сильно боялся его прикосновений, немного нервировал его. Как и любой рыцарь, Нотт боялся Тома. По мнению Гарри, его боялась почти вся Англия, но он ни на секунду не верил, что утешение Нотта может так сильно его напугать. Это заставило Гарри глубоко задуматься о том, насколько велика власть Тома… «Не хочешь ли присесть?» спросил Нотт, похоже, желая продолжить. «Я хотел спросить, слышали ли ты что-нибудь от Дамблдора. Он наверняка связывался с тобой по поводу недавних убийств. Он умный, он знает, что ты должен быть связаны с ними». «Вообще-то он не сказал ни слова», — признался Гарри. Он последовал за Ноттом дальше в комнату и сел в удобное красное кресло. «Либо он думает, что я потерян, либо еще не все подсчитал». Он начал обсуждать с Ноттом свои мысли по поводу Дамблдора. Они обсуждали, как Дамблдор может отреагировать на то, что в ближайшие несколько лет Рыцари Тома получат еще больше власти. Гарри был рад, что Нотт успокоился. Теперь они понимали друг друга, и Гарри старался впредь быть осторожнее. На протяжении всего вечера его беспокоила только одна мысль. Нотт был не в такой безопасности, как хотелось бы Гарри. Он вообще не был в безопасности. Если бы Гарри потерял голову, полностью погрузился в Темные искусства, не понимая, что он творит, Нотт оказался бы в смертельной опасности. Том узнает, что они сговорились против него, против рыцарей, и Гарри не сможет ему помочь. Дамблдор тоже не смог бы помочь Нотту, ведь он не знал, кто из рыцарей стал личным шпионом Гарри. Если Гарри хотел защитить Нотта, если он хотел быть уверен, что тот будет в безопасности, каким бы безумным Гарри ни стал, он должен был разработать план… Он решил, что договорится о встрече с Дамблдором. Он должен был защитить их обоих не только от Тома, но и от самого Гарри, на случай если все пойдет не так. Эта мысль занимала Гарри на протяжении всего разговора с Ноттом и всего пути из дома Нотта обратно в Лондон. Гарри был настолько поглощен своими планами и переживаниями, что с удивлением обнаружил, что Том ждет его у квартиры. «Том, — задыхаясь, произнёс Гарри, отнимая руку от палочки. Он инстинктивно потянулся за ней, увидев в доме неожиданного человека. Ему казалось, что он должен был этого ожидать. Какое-то время Том ничего не говорил. Гарри посмотрел на него, впервые заметив, что он на взводе. Он был чем-то раздражен. Очень раздражен. В этот момент Гарри охватил ужас: он понял, что в его глазах был обвиняющий, разъярённый взгляд. Он знал… «Где ты был?» — мягко спросил он. Гарри застыл на месте, не имея ни малейшего представления о том, что он может сделать. Если бы он сказал, что был в гостях у Нотта, у Тома возникли бы подозрения. Но если бы он солгал об этом, и Том бы узнал, то воспринял бы это как подтверждение того, что произошло что-то ужасное. Гарри нужно было отреагировать быстро. Он выбрал лучший ответ. «Я вышел прогуляться», — сказал он. «Меня напрягло последнее нападение оборотней… Розье ведь все еще пытается держать Министерство в неразберихе?» На лице Тома промелькнуло облегчение. Словно он воспринял слова Гарри как подтверждение того, что, как ему казалось, он должен был знать и раньше. «Розье хорошо управляется», — сказал ему Том. «Эйвери не поймают за его участие в нападениях в этом месяце. Министерство уже начало подозревать других, благодаря участию Лестрейнджа в запутывании авроров». «Все в порядке?» спросил Гарри, быстро соображая. «Ты выглядишь обеспокоенным». «Конечно», — заверил его Том. «Почему ты здесь так рано?» спросил Гарри, проходя дальше в комнату. Теперь он был спокоен. Опасности не было. «Я хотел узнать, как у тебя дела», — сказал Том. Его голос был тихим. «У меня… были плохие мысли». Его нерешительность привлекла внимание Гарри. Обычно Том не колебался. «О чем?» Том ответил не сразу. Он покачал головой, как будто считал это чепухой. «Это не имеет значения», — коротко ответил он. Гарри не стал развивать эту тему. Его охватило странное чувство. Ему казалось, что Том каким-то образом знает, что он по ошибке сблизился с Ноттом сегодня вечером. Больше всего Гарри смущало то, что Том не был в ярости. Он был лишь напряжён своими мыслями, а это означало, что он не знал наверняка, что что-то произошло. Он просто подозревал это. Он охотно поверил Гарри, когда тот сказал, что просто гулял, а это означало, что он сомневается в своих собственных мыслях. Единственным объяснением этому было то, что Том испытал нечто такое, чего никогда не испытывал раньше, и Гарри казалось, что он знает, что. У Тома было видение, промелькнувшее в голове Гарри. Он, несомненно, видел, как Гарри держит кого-то за руку, утешая его. Видение было достаточно сильным, чтобы Том начал его искать, но не пошёл в дом Нотта… Гарри предположил две вещи: Том не знал ни где был Гарри, ни с кем он был. Все, что он знал, — это то, что Гарри сблизился с кем-то еще. И хотя Гарри ничего не имел в виду, держа Нотта за руку, Том знал, что это произошло. Он отрицал это, но он знал… Впервые Гарри понял, почему Нотт был так напуган. Нотт, очевидно, был осведомлён о выдающихся способностях Тома лучше, чем Гарри, хотя Гарри и понимал, что всё это — результат их с Томом связи. Нотт, конечно, не знал об их связи, но он знал, что Том могущественен. Том был достаточно умен, чтобы понять, что столь ясное видение — это не то, что можно спокойно игнорировать… Гарри беспокоился о том, что может сделать Том, если узнает, как близки они с Ноттом. Он без колебаний решил, что ему нужно увидеться с Дамблдором.