Солeные звезды

“Прощайте! Невиллет, надеюсь, тебе понравился спектакль длиной в пятьсот лет.” Вымученная улыбка меркнет, расплываясь рассеянным туманом в нирване ночи. Под проливным дождем, орошающим безликий город, стоит одинокий мужчина. По его лоснящимся пепельным волосам стекают пресные капли, разбиваясь о графитовый асфальт. Тяжелый вздох застревает в легких, разъедая всю горькую печаль, застывшую во влажном озоне, пока слезы скапливаются в уголках глаз, превращаясь в прозрачный хрусталь и капая прямо на ладони. В этот момент кажется, будто хрупкая женская фигура стоит прямо за его спиной и нежно шепчет на ухо: «Не плачь, Гидро дракон, не плачь…» Пару мгновений спустя дождь обрушивается на Фонтейн с новой сокрушающей силой и растворяет в тишине бархатистый голос, унося с собой воспоминания. *** Невиллет сидит в своем кресле, нервно постукивая пальцами по подлокотникам. Просматривая документы по очередному делу, он нервно трет переносицу и ждет, пока мелюзина подольет пресной воды ему в кубок. Фамильяр убирает кувшин со стола и озадаченно переводит взгляд на верховного судью: -Месье Невиллет сегодня не в духе? Мужчина смотрит на маленькое существо и постепенно расслабляется, прикрывая глаза. -Просто нужно немного отдохнуть, можешь идти. -Хорошо, не перенапрягайтесь слишком сильно, - меллюзина мягко кивает и покидает кабинет судьи. Гидро дракон поворачивается и неспешными шагами подходит к панорамному окну, обводя своим хмурым взглядом многочисленные улочки города. Кур-Де-Фонтейн кипит жизнью. Дети беззаботно носятся по площади, а взрослые продолжают хлопотать, стуча молотками по доскам. С момента исполнения пророчества прошло около двух месяцев. Последствия потопа были чудовищны и ужасны: поломанная инфраструктура, выведенные из строя меки, смерть подлинного Гидро Архонта. Но Фонтейн всеми силами пытался оправиться от трагедии и трудился не покладая рук. И уже совсем скоро общими усилиями угловатые переулки вновь засияли. По ним бурным потоком хлынула жизнь, попутно разнося новые выпуски «Паровой птицы», где восхваляли Путешественника и его верную спутницу. Невиллет правда был рад. Был рад тому, что все случившееся только сильнее закалило народ Фонтейна и дало подлинную веру в завтрашний день. Самосуд Фокалорс смог обмануть небесный порядок, укрыв эту часть Тейвата спокойствием и подарив надежду. Хоть и не обошлось без жертв. Судья лишь сильнее стискивает зубы и глотает болезненное воспоминание. Перед глазами все еще стоит светлый лик Богини и ее улыбка, чей образ через секунду превращается в бордовое нечто, окропляя собой сцену театра Эпиклез. Впервые он задумывается о том, что строение оперного театра неспроста напоминало гильотину, возможно предвещая будущие события. Заостренная искра в глазах Невиллета заметно гаснет. В сердце что-то болезненно сжимается и обрывается, перекрывая доступ к кислороду. Кулак гулко бьет по закаленному стеклу, разнося неприятный звук по всей поверхности. Сожаление подпаленной трухой догорает глубоко в душе, приправляя горечью, справиться с которой становится все сложнее. На протяжение всех этих пятисот лет Невиллет пытался провести собственное расследование, добраться до грандиозного завета глубин и разоблачить истинный обман бога. Но каждый раз, стоило ему хоть на шаг приблизиться к правде, на сцену выходила неподражаемая Фурина, которой в актерском мастерстве не было равных. Она умело дергала за ниточки, тем самым еще больше запутывая и водя за нос Гидро дракона. Она подогревала интерес и делала свой спектакль абсолютно уникальным и непохожим ни на что другое. Юная и хрупкая душа, которая по року судьбы была обречена на нескончаемые страдания. Ее жизнь - словно заевшая пленка, которая проигрывает один и тот же сценарий изо дня в день. Она умело скрывала свое настоящее «я», которое являло собой слишком очеловеченное нутро, непохожее на то, что есть у богов. И, несмотря на всю очевидную фальшь происходящего, личность Фурины приковывала к себе внимание и заметно подкупала. Порой, вынося очередной приговор с помощью Оратрис, юдекс слишком отчетливо запоминал и бережно складывал в памяти звонкий смех и отрывки фраз Архонта, которые та вставляла по ходу заседания. Каменное сердце Невиллета, как и уставшая актриса, постепенно давало сбой, переставая работать так же хорошо и исправно. Когда шло оглашение приговора и в зале воцарялась гробовая тишина - время замирало, начиная обратный отсчет. В этот момент взгляд девушки становился более серьезным и осознанным. В ее зрачках-капельках плескалась сверлящая боль, которая разбивалась о сухие берега, принося со стороны моря дикий шторм. Эта боль манила за собой и не давала уйти просто так, умело вылавливая в свои сети. Однажды ночью Невиллет не мог уснуть, гадая о том, что на самом деле скрывает под собой личность Гидро Архонта и принадлежит ли она нынешнему Гидро Архонту вообще. Мысли всплывали одна за другой, пытаясь найти хоть какую-то маленькую лазейку, которая смогла бы привести к разумному умозаключению. Но все было тщетно. Каждый новый день начинался привычным спектаклем, который лишь иногда прерывался на вынужденный антракт. Закономерно солнце лениво заваливалось за горизонт, уступая место чернеющей ночи. Софиты тухли, а в покоях Архонта, если хорошо прислушаться, можно было различить глухие всхлипы и тихие рыдания. Одиночество. Он знал - она была ужасно несчастна и по-своему обделена человеческим теплом. Может быть, если бы он был человеком, настоящим человеком, с абстрактным понятием души и горячим, качающим кровь сердцем, то он бы понял всю изнанку ее людской сущности. Позволил бы приблизиться к себе, не страшась того, что сам может сделать больно, оставляя рубцы и раны еще серьезнее, чем те, что она нанесла себе сама. И видит Селестия, они бы смогли избежать этой искалеченной годами драмы и исполнения первородного греха. Сумерки постепенно сгущаются над городом, давая возможность выскользнуть из мрака переулков ночным теням. Юдекс лишь громко выдыхает на прозрачное стекло, замечая, как оно слегка запотевает. Скрещивает руки за спиной и уже обдумывает то, сколько бумажной волокиты ему предстоит перебрать, слушая треск одиноко потухающей свечи. За спиной внезапно раздается быстро приближающийся топот. Он становится все громче и отчетливее, разрезая благоговейную тишину дворца Мермония. Тяжелые створки открываются с надменным скрипом, а размашистый цокот туфлей по плитке разбивает мнимый покой. Как всегда - смело и эффектно. Она уже знает, в какой момент начинается новое действие и поднимается занавес. Она уже чувствует, как собственное сердце, точно птица в клетке, бьется о золотые прутья, пытаясь найти выход. Невиллету не надо оборачиваться и смотреть, кто же решил посетить его в такой час. Он уже ощущает этот липкий отпечаток вины, отбрасывающий свое уродливое отражение на хрустальный витраж. Слышит, как витает в воздухе легкая недосказанность, а едкая соль неприятно стягивает девичье лицо. Вкрадчивый страх ползет прямо по загривку. С того момента, как погибла Фокалорс, дракон больше не видел ее человеческий аватар, она очень спешно собрала все свои вещи и наскоро покинула дворец, не давая возможности даже проститься. Он знал, что она где-то совсем близко. Маячит прямо перед носом, но показываться не хочет, боится. Чует, что только сильнее напоминать будет о несоизмеримой потере. Двери хлопают, и девушка делает несколько мелких шагов, останавливаясь на расстоянии десяти метров от конца кабинета. Она мягко снимает цилиндр со своей головы, делая незамысловатые движения руками и присаживаясь в грациозном реверансе. Судья медленно разворачивается и устремляет свой взор на позднюю гостью. -Госпожа Фурина, изъявили посетить меня в сей поздний час? - взгляд, полный напускного удивления, в нетерпении воззрился на посетительницу. -Месье Невиллет, прошу прощения, что явилась к Вам без приглашения, - она неспешно выпрямляется и переводит свой взгляд на юдекса. Голос дрожит, а ладони предательски потеют. Безмолвный океан плещется в ее угловатых зрачках, раскрашивая собой всю радужку. Дракон видит - она настоящая, без пластиковых и потускневших масок, без требовательной наигранности и лицемерия. Стоит, готовая ворваться в любую гущу событий и обнажить свою искусственную душу. -Я здесь, чтобы сказать тебе кое-что очень важное, - бывший Гидро Архонт мгновенно тушуется, понимая, что контролировать эмоции становится сложнее. Открытый взгляд Невиллета сменяется опасным прищуром, какое-то предвкушение застывает на языке в ожидании последующих слов. -Хорошо, я слушаю тебя, - сухо и беспристрастно, он держит себя в руках, сохраняя самообладание, совершенно не выдавая подлинный интерес в столь позднем и неожиданном визите. Фурина ловит искры Полуночного Нефрита напротив, которые опиумной дымкой готовы разъесть весь ее разум, не оставив ничего, кроме звенящей пустоты. Пытается набрать в легкие побольше воздуха и собраться с силами для признания в собственном преступлении, собственной повинности. Оскверненная грешница, цепляющаяся за нити жизни до последнего вздоха. Пребывая в своем временном пристанище, не проходило ни дня, когда бы она не прокручивала у себя в голове минувшие события. Подбирая дрожащие коленки ближе к себе, аватар прятала свое розовеющее лицо в складках собственной одежды, надеясь на то, что сердце перестанет стучать, как заведенный мотор, а сознание прекратит являть знакомый силуэт. Любовь неправильная и навязанная своим вторым "я", она ужасна и коварна. Поджидающая мутной тенью в каждом переулке затхлого района, способная заставить встать на колени даже бывшее божество. Целых два месяца она продолжала мучиться в агонии, теряясь в догадках, что же скажет ее возлюбленный на такую чистосердечную, обнажавшую все ее нутро речь. В прошлую ночь она так и не смогла уснуть. Слезы - ее постоянные спутницы, ложь - часть изжившей свое души. Пусть хоть частичка такой крохотной, но важной правды всплывет на поверхность, развеивая все призрачные надежды на лучший исход. Поэтому она здесь, готовая принять любое наказание за свои пороки и понести наивысшее наказание за них. Кровь приливает к щекам, предвещая эмоционально тяжелый разговор. -Я всегда надеялась, что ты сможешь понять и простить мне мои прегрешения. Станешь тем, кто сможет вершить справедливость над моим народом и подарит им второй шанс. Две половинки одного целого - мы обе хотели, чтобы счастливыми были не только наши люди, но и ты. -Фурина… - Нёвиллет подходит ближе и протягивает руку в направлении девушки, словно уже догадываясь о том, что та хочет ему сказать. Аватар видит это и мгновенно теряет уверенность, прижимая свободную руку к груди. Слегка отшатывается, но продолжает держать себя на ногах. -Нет, подожди! Дай мне закончить, я еле собралась с духом, чтобы прийти сюда, - дрожит вся, как осиновый лист на ветру, хочет смелее казаться, но не получается от слова совсем. Влага уже подступает к уголкам глаз и норовит скатиться вниз. -Я лишь хотела сказать…Верховный судья, она пожертвовала собой, но так и не успела сказать, что любит тебя.....она всегда тебя любила! - Фурина срывается на отчаянный крик, который толчками подступает к глотке. Понимает, что хочет обвинить и сделать больно, заставить почувствовать ядовитую вину, осознать свой промах. Безмолвно ловит жухлый уголек в глазах напротив и сжимается под ним вся. Понимает, грешна. Представить только, и ведь несмотря на свою непосильную ношу, Фокалорс все равно грела в груди что-то еще более непростительное и порочное, чем первородный грех. Чувство, с помощью которого обычные люди привязывают себя друг к другу и становятся зависимыми: слабыми и безвольными куклами. Оно отравляло ум до тех пор, пока окончательно не вклинилось в сознание Фурины и не поселилось там, не давая той возможности к побегу. Эмоции, которые плавно перетекали и циркулировали между двумя частями единого целого - проклятье и спасение. Гидро Архонт не знала, что делать с ними, как к этому относиться и что предпринимать. Она просто продолжала представление, лишь изредка поглядывая на объект своего вожделения. Судьба слишком коварная штука, она сильнее богов и небесного порядка. Лишь ей одной известно будущее абсолютно любого создания и его сокровенные тайны. Она смотрела сверху на своих детей и направляла, давая невидимые подсказки. Фурина чувствовала, как любовь мелкими метастазами расходится по оболочке и сковывает развращенную душу. Еще один выбор, который сделали за нее, даже не удосужившись спросить и поинтересоваться о том, как она будет себя чувствовать. Еще один секрет, который она должна унести в могилу, выжимая льняную наволочку своей подушки. Тревога и возбуждение расходятся по сосудам, выбрасывая адреналин в кровь. Девушка читает во взгляде напротив понимание, принятие, возможно даже вязкую горечь - да все что угодно, но только не удивление, лишь сильнее заливаясь от этого пунцовой краской. -Ты..ты знал? -Нет, я не знал, - судья делает секундную паузу и поднимает глаза на Фурину, - но догадывался. Он смотрит на нее, словно готовится навсегда обезоружить, поразить свою цель. Сделать так, чтобы было больше не повадно заглядываться на запретный плод и вожделеть его даже с безопасного расстояния. Он ощущает каждой клеточкой своего тела, как та колеблется, но продолжает храбриться, готовясь надеть на себя очередную маску. -Что ж, это были последние мысли истинного Гидро Архонта перед ее смертью. Я думаю, ты имел право знать это, а теперь, разрешите откланяться! - выражение лица Фурины снова становится безмятежным. Широкая улыбка, пропитанная дешевой фальшью, находит свое устоявшееся место. Труслива. «О, как же она, на самом деле, труслива и лицемерна!» - думает про себя псевдо-Архонт. Стоит, изобличив собственную душу и чувства, но так и не находит в себе силы признать собственный проигрыш. Пытается как-то оправдать себя и выбелить, хотя и сама является частью греха, от которого не отмыться даже водой первородного моря. В этом, кажется, была вся ее сущность. Она делает мягкий поклон и разворачивается спиной к своему возлюбленному, давая понять, что спектакль на этом окончен. Ровная линия плеч, мягкие перламутровые волосы, струящиеся вдоль спины, легкая нотка легкомыслия - все это про нее. Про несчастную девушку, которая взвалила на себя непосильный груз, но которая, несомненно, заслуживает быть счастливой. «Жизнь - театр, никогда не знаешь, что случится в следующем акте». Стук каблуков и шелест шелкового плаща - единственное, что слышит Фурина перед тем, как ее со спины обнимают сильные мужские руки. Горячее дыхание и седые пряди приятно щекочут лицо, даря чувство безопасности. Невиллет крепко прижимает ее к себе, позволяя облокотиться и расслабиться. Правой рукой нежно задевает щеку и мажет по ней остывшую слезу. Сильнее зарывается в мягкую макушку и вдыхает запах морской свежести, дразня мелкими движениями носа. Целует, показывая всю свою нежность и изглодавшееся нутро. Шепчет и выдыхает прямо в ухо. -Да…я тоже. Я тоже грешен. Но от того не менее виновен перед тобой. Слова растворяются в тишине вечера. Фурина так и стоит остолбеневшей статуей. Рот слегка приоткрывается от немого шока, а ресницы схлопываются в неверии. Она сильнее обхватывает руки юдекса, наклоняя голову вправо и позволяя тому скользнуть на участок оголенной шеи. Судья нежными дорожками поцелуев проходит путь прямо до пухлых губ и ощущает легкую возню. Аватар изворачивается в его охапке и без промедления целует в приоткрытые уста. Цилиндр с глухим звуком выпадает из руки и приземляется прямо на пол, сделав небольшой круг. Фурина смыкает запястья за загривком мужчины и тянется на носочках, чтобы оставить нежный отпечаток на верхней губе, пока Гидро дракон нежно подхватывает ее за талию и наклоняется, позволяя дотянуться и сильнее почувствовать тепло. Казалось бы, обычный поцелуй - действие, которое для многих людей перестало быть чем-то необычным, превратилось в обыденность. Но для этих двоих поцелуй - роскошь, которую они не могут себе позволить в обычной жизни, это слияние душ и игра на тонких ниточках нервов. Настоящий пылкий огонь, который не способен потушить даже бушующий океан и вся сила Гидро, сосредоточенная в руках его истинного обладателя. Невиллет позволяет девушке вести и продолжать. Чувствует, как бархатная ткань перчаток поглаживает его за шею. Фурина оставляет несколько мелких поцелуев в уголках губ и уже хочет отстраниться, чтобы перевести дух, но вдруг ощущает, как горячий язык врывается глубже, норовя исследовать полость рта. Он заставляет бывшего бога сильнее разомкнуть губы и принять с вязкой горячей слюной все его отчаяние и горечь, которыми были пропитаны их недолгие встречи. Шероховатый язык ловко ловит в свои сети, намереваясь продолжать этот танец грешников. Они целуются пылко и почти дико, так, как будто это их последний день в объятиях друг друга. Так, словно впереди их уже поджидает голодная бездна, которая вот-вот закинет их в свой бездонный желудок и даже не подавится. Фурина не открывает глаза. Не хочет осознавать все происходящее и поспешно жалеть об этой минутной слабости. Только сильнее притирается к своему возлюбленному, заставляя того сминать несчастный кусок ткани у себя в руках. Невиллет скользит по хрупкой девичьей спине и нащупывает застежку костюма, но тут же стыдно отгоняет непрошеные откровенные мысли, которые друг за другом проплывают у него в голове. Она чувствует его смятение и переплетая их языки в последний раз, нехотя откланяется, уже ощущая некую пустоту внутри. Все еще держится за него, но смотрит до боли щемящим взглядом, в котором отображается весь обряд морских глубин. Юдекс ослабляет свою хватку и нервно выдыхает в тягучую атмосферу наваждения. -Прости, Госпожа, возможно, я слегка позволил себе лишнего, - он стыдливо отводит глаза в сторону и неожиданно для самого себя слегка краснеет, чувствуя, как пах стягивает ткань одежды от напряжения. Фурина невесомо касается угловатого подбородка и медленно разворачивает его к себе, чтобы еще раз заглянуть в эти глаза-звезды и окончательно потонуть в них, как уставшие спутники, попадаясь на уловки обворожительных сирен. Они точно такие же. Они уже находятся в плену друг друга. -Я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась. Сейчас я хочу быть с тобой и принадлежать только тебе. «Наконец-то занавес её представления опустился. Театр - это всего лишь игра воображения, но Фурина смогла воспользоваться ей, чтобы исполнить свой долг.» Невиллет больше не соображает так хорошо, как это должен делать верховный судья. Все софиты потухают, оставляя на мрачной сцене двух актеров, которым больше не нужно играть ничьи роли. Он ловко подхватывает девушку под ягодицы и усаживает на дубовый стол, на котором в творческом беспорядке были раскиданы важные документы. И, о, Боги Селестии, как же сейчас это было неважно, по сравнению с тем, как горячо отзывается эта хрупкая душа на его теплые касания. Бумаги беспощадно летят в стороны под вихрем несокрушимой страсти. Он снова напирает сверху и целует ее развязано и глубоко, заставляя обхватить ногами сзади. Шелковый платок жабо практически трещит по швам, стоит потянуть его за край слишком сильно. Он и темно-синий пиджак взлетают на воздух, приземляясь где-то в углу кабинета. Глаз бога вспыхивает бирюзой и остается лежать так же неподвижно, как и остальные элементы одежды. Когда Фурина остается полностью нагой, то дурман постепенно выветривается из воздуха, уступая место смущению. Прохладный свет луны нежно скользит по аппетитным формам, являя собой натуральную красоту. Невиллет пьянеет от такой откровенной картины, зубами цепляет перчатку на запястье и снимает, отбрасывая ту в сторону. Теплая ладонь ложится поверх приподнятой груди и проводит по набухающим соскам, чувствуя, как они твердеют. Ощущение очень необычное, несравнимое с чем-то еще. Жар чужого тела будит дикого зверя внутри, заставляя идти на поводу у своих животных инстинктов. И Фурина ловит этот взгляд, в котором клубиться мутная пелена из неприкрытой похоти. Рука юдекса скользит вниз, обводя линию пупка и продолжая свой путь еще ниже. Аватар хочет что-то сказать, но слова застревают плотным комком в горле, отдаваясь хрипловатыми стонами. Ей ужасно неловко, она понятия не имеет, как люди должны себя вести, когда занимаются чем-то подобным, чем-то очень сокровенным и личным. Ей и вправду было страшно. Тягучее возбуждение пронизывало каждую клеточку тела, но не дарило полноценного ощущения комфорта и раскрепощения. Фурина постыдно отворачивает голову и скрещивает руки на груди. Чувствует некую растерянность и легкую дезориентацию в пространстве, ощущая, как рука Гидро дракона останавливается непозволительно близко от того места, где сильнее всего пульсирует, но, однако, не двигается дальше. Он ловит малейшее изменение в поведении девушки и старается сбавить напор. Резкие движения сменяются плавными поглаживаниями. Запястье находит опору на округлых бедрах и вырисовывает на них неразборчивые узоры, пока тело под ним, вытянувшись в тонкую струнку, не обмякает и не расслабляется. -Не зажимайся, — горячий шепот в тонкую шею и легкий укус, заставляющий внутренности сжаться. -Не переживай, я не сделаю ничего, что могло бы причинить тебе боль. Просто доверься мне, - Невиллет дожидается, пока дыхание Фурины не становится спокойным и размеренным, а зрачки не заволакивает мутноватой пленкой. Нежно берет ее за скулу и опрокидывает на письменный стол, заставляя молочные мышцы переливаться под серебристым светом луны. Аватар хочет за что-то зацепиться, но Гидро дракон буквально проталкивает язык в рот опешевшей Фурине и жадно целует, сжимая пальцами ее плечо. Чернильница с грохотом ударяется о стол и падает на пол, разливаясь сливовым пятном, в котором тонет заостренное перо. Режущий слух скрежет ногтей о дубовую поверхность заводит и помогает окончательно потеряться в бездонном омуте. Девушка притягивает партнера еще ближе, наблюдая, как седые пряди падают прямо ей на лицо и сливаются со своими собственными. Поддается напору и незаметно перемещает кисть на заостренный конец уха, несильно его сжимая. Невиллет через силу разлепляет веки и издает утробный рык, ластясь под прикосновением. В нетерпении отрывается от пухлых манящих губ и формирует тонкую ниточку слюны между ними. Смотрит в глубокие синие глаза напротив и готов поклясться, что темное морское дно затягивает его в свою пучину, привязывая к тяжелому якорю. Ласково проходит по межгрудному пространству, едва касаясь. Торопливо стягивает с себя плащ, ненужным комком бросая его наугад. Расслабляет узел жабо и позволяет Фурине стянуть с себя сюртук и рубаху, оголяя упругие мышцы. Она несмело двигает ладонью по подкаченному прессу и спускается ниже, заметно очаровательно краснеет, но слегка приподнимается в желании расстегнуть ремень на выглаженных брюках, которые заметно топорщатся в области паха. -Я могу…? - неуверенный взгляд всматривается в точеные искры, которые вмиг вытягиваются еще сильнее, становясь необычайно острыми. Судья слегка заметно кивает и сосредоточивает свое внимание на тонких изящных пальцах, которые тянут за металлическую пряжку ремня. Через секунду та звякает в воздухе и летит тяжелым грузом на бирюзовый ковер. Слышится легкий шелест ткани брюк, которые падают вместе с нижним бельем, разрезая уже нарушенную тишину ночи. Фурина заметно храбреет и тянется рукой к набухшему члену, пару раз скользит по стволу и размазывает каплю предэякулята между пальцами. Через секунду подносит их ко рту и пошло облизывает, не сводя прищуренных глаз прямо со своего партнера. Невиллет издает приглушенный стон и ему становится так хорошо от этого зрелища, что новая волна возбуждения буквально простреливает мозг электрическими импульсами. Кажется, что стук собственного сердца разносится по всему помещению и, эхом отлетая от стен, касается барабанных перепонок. Он снова укладывает возлюбленную на твердую поверхность и, проводя запястьем по лобку, скользит внутрь. Уже чувствует, как от его движений стенки закономерно расслабляются и постепенно пропускают глубже. Фурина не успевает поймать этот момент и выгибается дугой, ощущая, как разгорается пожар внутри, и как сильные пальцы расходятся на манер ножниц, парализуя все ее тело. Когда зрачки расширяются настолько, что готовы залить собой всю радужку, Невиллет последний раз обводит пальцами нежные стенки и, пока девушка пребывает в прострации, неспеша входит в нее. Фурина издает высокий стон и закрывает глаза, крепко вжимаясь в предплечья партнера, оставляя размытые следы полумесяцев на бледной коже. Что-то большое и теплое вошло в ее тело, раздвигая чувственное влажное пространство. Она не смотрит вниз, но чувство наполненности буквально распирает изнутри, создавая внизу живота давление. Невиллет не двигается, замирает в моменте, смотря в родные капельки глаз на юном лице. Сдерживая своих внутренних церберов, он из последних сил сохраняет самообладание, чтобы окончательно не потерять голову и не начать втрахивать фарфоровое тело в поверхность. Кажется, многолетняя выдержка давала сбой, разливаясь тестостероном по телу. -Ты как? - судья выжидающим взглядом смотрит в прикрытые очи своей любовницы и нарочито медленно растягивает буквы в слова. -Странно…я никогда раньше не испытывала такого, но мне совсем не больно…лишь слегка…непривычно, - она снова смущается и смотрит куда-то в сторону, стараясь адаптироваться к новым ощущениям. -Скажи мне, когда я смогу начать двигаться. Я не сделаю ничего, пока не удостоверюсь, что тебе комфортно, - лицо у него было крайне серьезное даже в такой ситуации. Он мягко поглаживает округлые бедра и сжимает в руках белоснежны ягодицы, как бы невзначай проводя указательным пальцем по сжатому сфинктеру, который стал соблазнительно влажным из-за скатившийся вниз слизи. Не сдержавшись, мужчина вычерчивает небольшой круг около колечка мышц и невесомо нажимает на него, наблюдая за тем, как Фурина раскрывается словно невинный весенний цветок под палящими лучами солнца, издавая прерывистый полустон. Несколько раз моргая, она делает глубокий вздох и мягко кивает: -Я думаю, мы можем начать…потихоньку, - немного скользя по деревянной поверхности, она старается притереться бедрами еще ближе, чтобы не потерять опору. -Ляг полностью на стол, так будет удобнее, - девушка подчиняется и мягко приземляется на твердую поверхность, мгновенно чувствуя, как Невиллет цепляет крепкими руками ее хрупкие запястья и заводит над головой, намертво захлопывая в импровизированный замок. Полупрозрачные блики озорными огоньками пляшут на дне зрачков аватара, пробуждая интерес к дальнейшим действиям. Мысленно успокаиваясь, она расслабляется и чувствует неспешные толчки внутри себя. Размеренные покачивания позволяют немного привыкнуть и выбивают из Фурины первый полноценный стон, который звучной симфонией разносится по кабинету судьи. Спустя некоторое время она приспосабливается и выгибается в спине лоснящейся кошкой, путаясь в собственных волосах, отливающих настоящим серебром под светом взошедшей луны. Подхватывая темп, начинает уже сама двигаться быстрее, старается ускориться, но дракон будто нарочно над ней издевается, смотря совершенно спокойным и невозмутимым взглядом. Очевидно, что выжидает, пока сама попросит, даст полную свободу в действиях. «Невиллет, черт возьми, быстрее!» - немая просьба застывает в расширенной радужке, сквозя нетерпением. Фурина метает маленький осколок злости в партнера, заметно смелея. Тот на секунду останавливается, одной рукой все так же держа чужие запястья в захвате, а другой проводя по чувствительным соскам, сжимая налившиеся кровью холмики. Раскрепощенная девушка тает в запретной неге и подставляется под прикосновения, надеясь получить как можно больше новых ощущений и запечатлеть у себя в памяти ночную увертюру их встречи. Невиллет не хочет больше сдерживаться. В партере черепной коробки творится невесть что - все изломанные ноты-мысли сплетаются в одну непонятную и нескладную композицию, вспыхивая грозным аккомпанементом органа. Внутренний голос продолжает твердить о том, как кощунственны и порочны их действия. Искалеченные души, божества, которым более пятисот лет, поддаются обычным низменным потребностям, свойственным людям, и тонут в обсидиановой бездне. Судья уже не сможет забыть об этом, беспристрастно ставя на самом себе жгучее клеймо, смешанное с солоноватым стыдом. Сладкий момент единения в какой-то извращенной степени невинен и блестящ. Людская жажда, срывающая последние тормоза, заставляющая окончательно погрузиться в пучину греха и оскверненного желания. Невиллет отметает ненужные мысли, оставляя внутри себя только душащий вакуум, щедро заполняемый высокими и опьяняющими стонами. Он двигается навстречу горячей глубине и срывается на беспорядочный и ужасающий темп. Придерживая Фурину за талию, он жадно наблюдает за тем, как собственный член, покрываясь естественной смазкой чужого тела, исчезает в манящем и тугом кольце, которое раздвигается все шире, охотнее принимая его в себя. Фокалорс стоило отдать должное - она создала идеального человека с идеальным химическим составом. Гладкая бархатистая кожа, идеальные кошачьи изгибы в позвонках, впалый живот и выпирающие кости, которые в моменты экстаза стираются об ее безмолвную муку. И живой, в совершенстве опешивший взгляд. Юдекс пошло облизывается и продолжает нещадно вбивать кукольное тело в твердую поверхность. А она все извивается послушной змеей, и будто искрящиеся удары тока проникают в каждую клеточку их тел. Непостижимый синхрон и торжественная ритурнель в завершение. Слишком развратно и оттого не менее прекрасно. Фурина теряется в собственных ощущениях, полностью отключая здравый рассудок. Распаленное нутро рвется наружу, сглаживая все видимые и невидимые изъяны. Она смотрит в глаза своему любовнику и тонет в них окончательно, падая на самое дно древнего моря. Грешная любовь якорем утаскивает в самую пучину, отрезая любую возможность сделать полноценный вздох и затолкать в легкие кислород. На их плечах тяжкое бремя длиною в целую вечность и неизмеримая печаль, падающая соланином на грязный асфальт шумного города. И эта ночь - шанс к побегу, шанс сбежать от самих себя и своего предназначения. Стоны, обрамленные вкраплениями хрипотцы, придают эстетичной пикантности, горчинки, что заставляет сердца слиться в единый организм, в аккорд более чувственный, способный окончательно вскружить голову юдексу. Он не выдерживает и вновь целует пухлые розоватые губы, раздвигая их совершенно бесцеремонно, проводя по небу и касаясь языка, чувствуя скорый финал их, в какой-то степени, аморального соития. Ощущает, что тело девушки начинает бесконтрольно дрожать в его руках, а запястье норовят вырваться из плена. Она не успевает ничего сказать, зрачки сужаются, а тело выгибается в неестественной, ломаной дуге. Несколько волн оргазма накрывают ошеломляющим звоном в собственной голове, бешено разгоняя экстаз по сосудам. Небольшая капля пота стекает в направлении пупка, Невиллет делает пару смазанных толчков и выходит из нее, заканчивая с глухим стоном на живот своей любовницы. Его брови преломляются и сходятся в единой линии, а голова обессилено падает на грудь Фурины. Они тяжело дышат и стараются переварить все произошедшее, растворяясь в тумане собственных эмоций и тишине этой ночи. Все в одночасье становится другим, разливая раскаленную лаву по венам. Спустя минуту аватар делает усилие над собой и приподнимается, беря в маленькие ладошки родной овал лица. Они смотрят друг на друга и понимают, что не смогут просто так отпустить, забыть, вычеркнуть и оставить на старой пленке всю свою боль и пережитое горе. Не говорят, просто делят на двоих расколотые сердца и сшивают их воедино. Криво и неумело, незамысловатыми стежками, оставляя белые прорехи и собственную бордовую кровь. Фурина ненавидела свою создательницу за то, что она обрекла ее на это - на бесконечную канитель из злободневой рутины и пронизывающий каждую клеточку животный страх. Страх не за себя и за свое скорое разоблачение, а страх за свой народ, совершенно не наигранный и живой, паразитом выедавший ее мозг по маленькой ложечке ежедневно. Но в самое глубине своей неограненной души она боялась того, что Невиллет будет смотреть на нее с хладным отвращением, таким, с каким смотрят на отбросов общества и настоящих подлецов, незаметно скрывающихся в кулисах собственной лжи. Вот только ложь эта эфемерная, догорающая в кровавом рассвете. Дракон трется о молочную кожу и целует поочередно костяшки на ее пальцах. В его прищуренных глазах плавятся бирюзовые радужки, растекаясь долгожданным теплом по всему организму, осторожно пропитывая каждую клеточку уставшего тела. В глазах нет ни осуждения, ни жгучего глотку сожаления. Даже если бы первозданное море проглотило и переварило его в своей разверстовой бездне, давясь противной горечью - он бы не дрогнул ни сердцем, ни нутром. Грязные и порочные души, распятые над жертвенными алтарем, вынужденные расплачиваться за каждую ошибку в двойном размере. Едва касаясь друг друга, они будут сидеть на противоположной стороне от Оратрис, в пустом зале без зрителей, позорно внемля божественному наказанию на позорной скамье подсудимых. Дракон кладет голову на миниатюрные ножки и закрывает глаза, надеясь продлить остатки выскальзывающей из-под пальцев ночи хоть еще немного. Фурина мягко прикасается к перламутровому волосу, нежно роняя соленые звезды, расцветающие незамысловатыми созвездиями прямо на белоснежной коже. *** Стрелка часов незаметно движется к полуночи, пока мелюзина наливает вскипяченную на углях воду и ставит серебряный кубок на круглый поднос. Она знает, что в это время судья все еще сидит у себя в кабинете, разгребая стопку документов, которая выше собственной головы Невиллета. Последнее время юдекса будто что-то терзало, он все больше уходил в себя и был молчаливее обычного. Но не имея права на посторонние расспросы, фамильяру оставалось просто теряться в догадках и молча выполнять базовые указания, проведывая того в ночи время от времени. В дворце Мермония стоит звенящая тишина. Все сотрудники палаты Жестьон давно разошлись и покинули свои рабочие места, оставив много исписанной макулатуры на широких столах. Компаньон мягко и бесшумно двигается по пустующему коридору, пока подрагивающее пламя свечи кротко колышется, отображаясь в золотом кандилябре. Приблизившись к тяжелым двухстворчатым ставням, она замирает возле двери, задерживая дыхание. Маленькая полосочка лунного света просачивается через дверную щель, роняя озорную белесую тень на королевские ковры. Мелюзина аккуратно заглядывает внутрь и успевает только тихо пискнуть. Широкая спина блестит глянцем от пота, жадно вдалбливая миниатюрное тело в твердую поверхность. Оно содрогается под ним и трепыхается так, будто попало в лапы самого кровожадного хищника, выпивающего все солоноватые соки без остатка. Насыщенный, мускусный запах секса просачивается даже сквозь крохотный просвет в коридоре, а глухие стоны девушки мягко тают и растворяются в атмосфере комнаты. Мелюзина узнает в ней бывшего Гидро Архонта и желает только одного - слиться с ближайшей стеной. Щеки сразу вспыхивают алым румянцем, а руки начинают жалобно трястись. Ей стоит конских усилий удержать металлический поднос и не обронить его прямо на пол. На негнущихся ногах она отходит от двери, думая о том, что эту картину лучше размыть в своем сознании и не вспоминать никогда.