Агентство "Лунный Свет"

— Да ты что, смеешься, Шон? «Лунный Свет»?! Серьёзно? — Йен хохотал на весь бар и никак не мог остановиться. — А что? — нахмурился Коллинз. — Отличное название! Не избитое и запоминается! — Ты не похож на Брюса Уиллиса! — Йен улыбался во весь рот, пытаясь отговорить Шона от столь банального названия. — Всегда фанател от Брюсика! — не унимался Коллинз, откровенно не понимая веселья Галлагера. — Тогда может «Крепкий орешек»? — хихикал рыжий. — Нет, там он полицейский, а вот агентство «Лунный Свет» знают все как сериал про детективное агентство. — Кто «все», Шон? Твои ровесники динозавры и птеродактили? Это сериал 80-тых! — Я не так стар, как ты думаешь! — Да, ты не стар, ты суперстар!!! — подъебывал Йен. — Ну, а какие твои предложения? — «Крепкий орешек», а, нет, два у тебя, два у меня, значит, «Четыре крепких орешка»! — Йен покатывался со смеху, а Коллинз совсем не разделял его бурного веселья. — Идиот, — констатировал Шон, улыбаясь. — Как тебя твой бойфренд только выносит? Ты же просто бесящий! — Если б ты знал кто мой парень, удивился бы как я его выношу. — И кто же он? — Как-нибудь потом познакомлю вас поближе. Давай к нашим баранам. Ну?! — Я всегда мечтал, что если открою свое, то назову именно так! — Да, ну, давай пробежимся по твоим любимым сериалам и фильмам. «Баффи»? — Йен наклонился и тихим низким голосом заговорщицки произнёс. — Мы будем вампиров истреблять, шеф? — потом снова откинулся на спинку стула и довольно улыбнулся. — Может «Фантомас»? Или «Граф Монте-Кристо»? О! «Три мушкетера»! В нашем случае два. — В твоём случае «Альф» — съязвил детектив. Шону было за сорок и он не понимал что такого прям смешного в его предпочтениях. — Ууууф, бля. С тобой прям весело, Шон, — скулы Йена сводило от смеха и он вытирал глаза от слез. — Это была моя идея!! Я имею право на то, чтобы дать название! — не сдавался Шон. — Ладно, как хочешь. Хоть «Иностранец с табуреткой», хоть «Чип и Дейл» называй. Твоя взяла, детектив. — То-то. Что там с помещением под офис? — довольно выдохнул Коллинз. — Отец скинул пару вариантов. Завтра можем посмотреть, только утром. Днем я должен помочь одному товарищу вещи перевезти. — Кто-то переезжает? — Ага. Переехал уже, осталось вещи забрать. Это я не смогу отменить. — Хорошо. Тогда скинь адрес, я встречу тебя уже на месте. Завтра в восемь? — Да, хорошо, — Йен скинул Шону точку и засобирался домой. — Все, до завтра, детектив из агентства «Лунный Свет». — Да пошёл ты, Галлагер!! — весело ответил Коллинз. Йен вошёл в дом и кинул ключи в вазочку на комоде. Миккины ботинки валялись по середине коридора, куртка и шарф рядом, на пуфике. — Неужели так сложно повесить на вешалку? — пробубнил он себе под нос, но, учуяв аппетитный запах еды, тянущийся с кухни, молча поставил свою и миккину обувь на место и повесил куртку брюнета на крючок. Йен вошёл в кухню и привалился плечом к дверному косяку и, сложив руки на груди и наклонив голову набок, с умилением разглядывал брюнета. Тот не услышал возвращение рыжего домой и увлечённо что-то резал на доске большим ножом. Он был в домашней одежде Йена: в его футболке и спортивках. Штаны были длинными и Мик голыми пятками стоял на штанинах. Из портативной колонки играл рок 90-х, Милкович мурлыкал себе под нос, подпевая солисту «Scorpions», и подмахивал в такт головой. «Моя детка», — с нежностью подумал Йен, счастливо улыбаясь. Он оторвался от стены, тихо подошёл к Микки сзади и аккуратно просунул руки и ухватил брюнета за талию, сцепив кисти в замок на его животе. Мик вздрогнул и стукнул ножом по доске. — Блять! — взвизгнул он. — Рэд, ты опять!? Сука, сколько раз просить не делать так?!! У меня нож между прочим в руках! — О, я тоже скучал, деткааа! — протянул Йен и положил подбородок на плечо Микки. — Что делаешь? — Хуетка!! — отрифмовал Микки. — На данный момент чуть не обосрался! — дернул плечом, пытаясь скинуть голову рыжего. — Есть хочу. — Где ты шлялся? — Микки продолжил резать овощи и складывать их в большую миску для салата. — С Коллинзом встречались. Завтра утром поедем смотреть офисное помещение. — Иди переодевайся, все готово. — Во что? Ты в моих шмотках. — Ой, не пизди. У тебя там закрома, можно весь Сауд Сайд одеть и обуть. — Ты в моих любимых штанах, — Йен провел руками по бедрам парня. — Они для тебя длинные. Ты — гном. — Въебу щас. — Давай их снимем с тебя и наденем на меня, — Йен потянул спортивки за резинку вниз. — Галлагер! Уйди, Христа ради! Штаны он зажал... — Йен вернул резинку на место. — Давай хоть подверну, а то ты как бродяга, — Галлагер сел на корточки, сначала задрал штанину до колена, провел руками по ноге вверх и вниз, не удержался и укусил за икру. — А ножки то у тебя ничо так! Я б даже сказал ахуительные! — Прекрати, Рэд! — фыркнул Микки и слегка лягнул рыжего. — Щекотно, бля! Йен пару раз завернул штанины. Потом снова встал, обнял Микки и несколько раз поцеловал его в щеку и висок. — Скучал, — Микки снова дёрнул плечом, но чуть улыбнулся. — А ты скучал по мне? — Нет, — он продолжал резать овощи, но когда повернул голову, то с улыбкой посмотрел на рыжего. Потом перевёл взгляд с его глаз на губы, которые тот уже успел надуть. — Иди сюда, —шепнул Мик и Йен сладко впился в рот брюнета. — То-то же, — оторвался Йен и пошёл переодеваться. Они уже поужинали и сейчас лениво допивали пиво. — Чё Коллинз? — спросил Микки. — Бля, кино и немцы! — хохотнул Йен. — Трепетно выбирает название. — И..? — поднял брови Мик, выдавая свое любопытство. Йен, еле сдерживая улыбку, театрально выдержал паузу, глядя тому в глаза. Его выдержки хватило дождаться, пока Милкович проглотит пиво. — «Лунный свет». Микки пару секунд смотрел на рыжего, а потом разразился гомерическим гоготом, закинув голову вверх. — Пиздишь? — Клянусь! — Галлагер приложил ладонь к сердцу. Мик рухнул головой на столешницу и продолжал ржать. — Клоун, бляяяяяя!!!! — Пусть. Он похож на маленького счастливого мальчика. Мне все равно, а ему приятно. — Ой, бля, — вытирал Микки слезы ладонями. — Уссака. — Да. Я тоже ржал. А ты чем занимался? — Да так... — Что «да так»? — С Игги и Коллином пересеклись. — Мик. — Рэд. Отъебись. — Блять, — прошипел Йен. — Я должен поднимать малого. Мэнди помогать. Что прикажешь мне делать? Машины мыть? Или может в Бойзтауне жопой торговать? — Нет. Жопа моя. Не сметь, — рыкнул Йен. — Не волнуйся. Шучу. — Не шути так. — У малого сборы в апреле. Надо нехило так проплатить. И новые коньки нужны. — Можно мне... — Нет!!! Ещё не хватало! — Мик, если с тобой что-то случится, то у них же никого не останется. — Да не каркай ты, ёбана... — Я мог бы помочь. Разово. Хотя бы на сборы Алекса. — Все. Закрыли тему. — Завтра поедем твои шмотки забирать. Сможешь в обед там быть? Я утром с Шоном по офисам проедусь, потом сгоняю на работу, должен кое-какие дела подбить, и часам к трём буду у тебя, — сменил неприятную для Микки тему Йен. — Да. Ладно, — Микки нервно ковырял заусенец. — Всё в порядке? — Нормально. — Тебя что-то тревожит? Не хочешь вещи перевозить? — Не в этом дело. — А в чем? — Сколько платишь за аренду квартиры? Сколько я должен буду? — Ничего ты не должен. Отец оплатил на год вперёд. — Нет. Это неправильно. Я не буду тут жить на твоём содержании. — Конечно нет! Будешь платить. Натурой. Жёстко, — уже похотливо облизывался рыжий. — Да пошёл ты, Галлагер! Я не шлюха. — Ты. Моя. Любимая. Сладкая. Шлюха, — как гвозди вбивал Йен. — Сука рыжая, — ощерился Микки. Галлагер резко вскочил со стула и в два шага уже был около Милковича, сгребая того в охапку. Микки пытался вырваться и сыпал проклятьями. — Отъебись, похотливый придурок! — Йен подхватил Микки под задницу на руки и потащил в спальню. — Пошли. Арендная плата не ждёт. Пора платить по счетам, детка! — Йен рухнул на кровать, придавил Микки собой. Тот елозил и пытался скинуть рыжего с себя. — Иди ты нахуй, сученыш! — Эт вряд ли. Не сегодня, — Йен крепко удерживал руки Микки над его головой и впивался зубами в шею. — Ещё аренда моих штанов. Это отдельный пункт, — рыжий терся пахом о Микки. — Выебу тебя с предоплатой за первый и последний месяц года, до слюней и соплей. Будешь стонать моё имя, когда я буду кончать в твою сладкую задницу, — уже стаскивая с Милковича спортивки, рычал Йен. Микки ногами обхватил поясницу Йена. — Иди ко мне, малыш... Хочу тебя до опиздинения, — на это Микки что-то невнятно простонал и сдался. Утром Йен встал, как всегда, рано и по будильнику. Микки ненавидел ранние подъёмы: никогда ещё не было так, чтобы он по доброй воле просыпался раньше девяти утра, и он никогда не вскакивал сразу, а ещё какое-то время нежился в постели, а мог и вовсе снова уснуть. Ранние подъёмы у Милковича были только в тюрьме и это было пиздец как невыносимо. Может быть отчасти поэтому он никак не мог насытиться сном. Йен же по натуре был ранней пташкой и даже в свой выходной он никогда не просыпался позже восьми утра. Поэтому в выходные дни утренний сон Микки прерывался нежными ласками рыжего пернатого. Но не сегодня. Сегодня Йен проснулся рано, чтобы успеть к восьми быть по адресу, возможно, его нового офиса. Галлагер знал неприязнь Микки к ранним побудкам, если только это был не утренний секс. В этом случае Микки никогда не был против. Вообще, в тайне, Мик обожал просыпаться от больших нежных ладоней, ласкающих его тело. Или от тёплого рта на своём члене, или от члена Йена в собственной заднице. А после сладко засыпать снова. Сегодня же он получил лишь дозу нежных поцелуев и шепот в ухо. — Обожаю тебя, детка. В три будь у себя дома. Я убежал, — шептал рыжий в ушко и прикусывал мочку. Микки поежился от мурашек, промычал что-то неразборчивое в ответ и укутался плотнее в одеяло. Мик кайфовал в постели Йена: клёвые, удобные подушки, пушистое, большое одеяло и мягкие простыни на ортопедическом матрасе. Не сравнить с продавленной кроватью в доме его детства. Но Мик кайфовал не только от простого физического комфорта. Он кайфовал от Йена. Он жил у рыжего уже чуть больше двух недель и ему все это нравилось. Прям до усрачки нравилось. Все эти нежняцкие обжимашки, его плотоядные взгляды, утренние поцелуйчики перед тем, как тот уходил по делам или на пробежку. Нравилось готовить для него еду и видеть с каким восторгом тот поглощает её. Нравилось слышать щелчок входной двери, когда Йен возвращался вечером: каждый раз внутри Микки тоже что-то щелкало, выпуская нечто сладкое и пушистое, что тепленько разливалось в районе диафрагмы. Какой-то душевный трепет. Ему нравилось, когда рыжий мурлыкал своё обычное «привет, детка» и обвивал его своим большим телом, целуя и потираясь вечерней щетиной о его лицо. Раньше он думал, что у него неприязнь к прикосновениям. Оказывается, нет. Сейчас Мик испытывает лишь страх эти самые прикосновения потерять. Ну и, конечно, секс. Это отдельный фетиш Микки. Постоянный, крышесносный, рьяный или медленно-тягучий, грубый или приторно-сладкий, быстрый и стремительный или долгий и изматывающий. Последний особенно Мик ждал с придыханием: когда рыжий доводил его до безумия, до соплей и мольбы, когда голова Микки совсем отключалась, когда он отпускал себя полностью и мог говорить вещи. Вещи, от которых рыжий сам начинал рычать и стонать, теряя контроль и выдержку, и делал такое, что у Микки душа чуть ли не отлетала от тела к ебеням. Иисусе, как же все это нравилось Микки! Но говорить об этом просто сидя за бутылкой пива или между прочим, смотря телек, он не хотел. Или не умел. Не умел так, как это мог делать сам Галлагер. Этого хлебом не корми, дай попиздеть на тему как ему что больше понравилось в крайний раз и ждал откровений от Микки. А вот хуй там. Милкович делал морду кирпичом и кривился так, будто его там вообще не было, и это не он выстанывал имя рыжего в оргазме, выгибаясь в дугу и закатывая глаза. — Не было такого. — Было. Я сам все слышал. Ты назвал меня своим любимым рыжим сучёнышем. — Это не я. — Там был кто-то ещё? — Это все твой блядский член! Он как изгоняющая дьявола рыжая дубина. Кто-то говорил моим голосом. — Почему ты не хочешь это признать? — Нечего признавать. Отъебись. Йен злился. Микки торжествовал. Потому что в следующий раз рыжий захочет подтверждения своих слов, захочет снова все это услышать и будет стараться как чемпион, а Милковичу останется только наслаждаться, снова отпуская себя и снова произнося вслух все эти вещи, от которых Йен так прется. Такая вот игра очень нравилась Микки. ******** Офис, который они приехали смотреть первым, находился на северной стороне Чикаго, в хорошем, достаточно престижном квартале. Очень оживленная улица с магазинчиками, кафешками, бутиками для веганов и хипстерскими барами по соседству. Помещение было небольшое, но довольно уютное и, главное, не требовало дополнительных вложений: довольно свежий ремонт и даже пара единиц мебели — кожаный диванчик с каретной стяжкой, стеллаж и большой офисный стол. В общем, нужно было докупить кое-что из мебели и оргтехники и можно заезжать. А ещё очень привлекательной была цена аренды, так как офис принадлежал знакомому Клейтона, которому тот, в свое время, очень помог. — Как тебе, Шон? — Йен стоял посередине предполагаемого кабинета, засунув руки в карманы, и разглядывал стены и потолок. — По мне, так шикарно: и место, и размер, и цена. — О да, Галлагер! Это то, что я себе представлял! — мечтательно улыбался Коллинз. — Я бы даже больше ничего не смотрел, если честно. — Мне нравится. Надо вывеску заказать и обустроить тут все. — Да. Остаёмся тут. Возьмёшь на себя мебель? Я с техникой решу вопрос. — Да. Так я скажу Клейтону что берём? — Ага. Здорово будет. Кстати, у меня завтра встреча с потенциальным первым клиентом. Пока в кафешке встречусь, а там, глядишь, быстренько все обустроим. Нужен ещё один стол, кресла, может ещё пара стульев. Шкафа пока одного будет достаточно. — Да, тут даже есть стационарный телефон. Есть линия, нужно только аппарат купить. Ну и ноут у меня свой есть. — Отлично, а лицензию я уже оформил, на деятельность и на оружие. Они ещё раз с удовольствием осмотрели будущий офис своего агентства, вышли на улицу и оглядели будущих соседей: есть где перекусить и где выпить кофе. День Йена начался очень приятно и плодотворно. Так же как и у Микки, который от души выдрыхся и уже поплелся в душ. Сегодня в три он должен быть в доме Милковичей, чтобы уже, наконец-то, забрать свои вещи и перестать таскать одежду Йена. Хотя не факт, что это что-то изменит. Микки нравилось ходить в шмотках рыжего, особенно, если те уже побывали в пользовании и на них еще хранился запах парфюма и тела Галлагера. Мик снова напялил на себя спортивки и футболку Йена, налил большую кружку крепкого кофе, сдобрив черную жижу сахаром и сливками, и сел за стойку, тут же доставая телефон. ММ: Даров. Чё как? ЙГ: Привет, соня. Отличное место, отличное помещение. Берём! ММ: Ого. Лихо вы! ЙГ: Да, повезло. ММ: Все в силе на три? ЙГ: У меня — да. Ты? ММ: Буду там. ЙГ: До встречи, детка моя💙 ММ: 🖕 ЙГ: 😈 ММ: 👅