***
Тяжелой шаркающей походкой палачи вывели тощую и уставшую девушку на плаху. Её красные локоны, что некогда блестели пышной укладкой, сейчас свисали, подобно нитям самой дрянной тряпки. В её синих зрачках, которые некогда пестрили искрами жизни, не осталось ничего, лишь сплошная дымка, олицетворявшая отсутствие жизни. На дворе стояло зарево. Её пытки продолжались чуть больше месяца. За это время девушка исхудала, лишилась языка, а её в прошлом прекрасное тело покрылось многочисленными ушибами и побоями. Её руки были связаны кандалами, что при малейшем движении издавали металлический скрежет. — Злодейка Аделаида Сильверхарт! — обратился к ней высокий мужчина с зелеными волосами. Его одежда была обшита золотом, что блестело на багровом солнце, тем самым подчеркивая его высокий статус. — За все свои многочисленные злодеяния, в том числе и за отравление Амелии Сильверхарт, — тон кронпринца сменился на сильный и громкий тембр, — Именем Короны государства Зотрос, ты приговариваешься к смерти! — его приговор толпа приняла весьма восторженно. Окружившие плаху зеваки громко выкрикивали оскорбления в сторону Аделиады. А сама она сидела на холодной и мокрой от дождя древесине и дрожала. По приказу кронпринца палачи подняли тяжело дышащую Аделаиду и положили на деревянный помост, что прилегал к гильотине. А её голову надежно закрепили между двух деревянных створок. Палачи потянули одновременно за веревку, тем самым приводя механизм в действие. ВШИК Раздался по площади звук, подобно раскату грома. Голова Аделаиды с глухим звуком покатилась по плахе, заливая её кровью. Вот так и закончила свою историю злодейка-искусительница Аделаида Сильверхарт. — Дорогой! Теперь, когда она мертва… мы, наконец, поженимся? — вскочила на место, где стоял Кронпринц, Амелия, как ни в чем не бывало. — Конечно, моя Амелия, — нежно коснулся он её щеки, — и жить мы будем долго и счастливо! — прогремел Кронпринц, на что толпа начала скандировать их имена и кидать головные уборы в воздух. Всем вдруг стало ясно, что для Империи Зотрос настает новая эра, которая позже войдет в учебники истории под названием «Миг рассвета». А наши Амелия и Винсент станут миролюбиво и великодушно править плодородными землями Зотроса. КОНЕЦ***
БУХ Закрыла я, наконец, этот роман. На его прочтение у меня ушла пара дней, но, черт, он такой увлекательный! На корешке выгравировано название «Миг рассвета». Это очень большая и интересная книга. В ней повествуется о магическом мире эпохи Ренессанса, а основные действия разворачиваются в герцогстве Сильверхарт. Всего за восемьсот страниц автор создал целый мир, наполнил его разнообразными и такими живыми персонажами. Словно… «Словно это и есть другой мир!» — поразилась я от своей же догадки. Ух, меня так захватила эта книга, что словами не описать! Однако была в этой бочке меда своя ложка дёгтя. — Ну и жуть… — сморщилась я от этой концовки. — Зачем же так жестоко показывать расправу над злодейкой?! — не укладывалась в моей голове одна простая истина. Эта гильотина, а то, как её пытали несколько недель, а потом и вовсе отрезали язык… Ужас, и зачем автор сделал такой чернушный конец? Словно специально! Чтобы теперь я тут жалела ту, кто самолично издевался над главной героиней. Ту, что без тени сомнений подсыпала яд своей собственной сестре, чтобы разорвать её помолвку с Кронпринцем из-за своих собственных чувств к нему. Ух, зла на неё не хватает, но всё же, чтобы так её пытать… «В какой-то степени мне её даже жалко…» — проступила светлая мысль в моей голове, подобно маленькому лучику Сонлца среди этих беспроглядных темных туч. Все же она до самого конца верила, что Винсент её любит, держалась за эту давно сгнившую ниточку, хотя сама утопала в собственных грехах и пороках. Будто у нее не было другого выбора. И хоть информация про Аделаиду подается достаточно скомканно, а порой о ней можно узнать и вовсе при помощи диалогов, однако то, что мне известно, сотрясает мой рассудок. Её мать умерла, когда ей было всего лишь пять лет. Мне даже подумать страшно, что может испытывать ребенок в это время. Вот у тебя была отличная жизнь, любящие родители, что холили тебя и лелеяли. Казалось, что ты самый счастливый человек на свете. А потом ты лишаешься той, кто тебя обожал и называл «маленькой бусинкой», а твой отец, чтобы хоть как-то отвлечься от горя, с головой уходит в дела, забывая даже, что у него есть дочь. «Ей наверняка было очень страшно…» — тяжело выдохнула я. Горничные стали раздражаться от её выходок. А как потом выяснилось, что у матери Аделаиды не было голубой крови, и вовсе стали относиться к маленькому ребенку с презрением и всячески избегали её. Наверное, тогда её маленькое и чуткое сердце потрескалось… Чтобы хоть как-то обратить на себя внимание, Аделаида устраивала скандалы и маленькие пакости. Но даже тогда её отцу было всё равно. Он лишь нанял ей целую команду воспитателей, вероятно, подумав о том, что ей пора бы заняться образованием. Совершенно позабыв о самом главном, в чем Аделаида нуждалась больше всего. О любви… «Однако даже её воспитатели не смогли с ней нормально совладать…» — прочитанное мной глубоко сокрушало меня. Один учитель сменялся другим, но ни один так и не смог достучаться до почерневшего сердца Аделаиды. Лишь тогда она начала обретать печально-известную репутацию злодейки-интриганки. А дальше всё было только хуже. Объявилась старая подруга её отца Эдмунда, что вознамерилась занять место её покойной матери. Да и пришла она не одна, а со своей дочерью, которая являлась внебрачной дочерью Эдмунда, что и стало связующим фактором в их предстоящей помолвке! И у неё это, конечно же, получилось! Даже представить страшно, что тогда Аделаида почувствовала… Наверное то, что её самый главный человек в жизни бросил её, как какую-то сломанную куклу, заменив на более презентабельную и аристократичную дочку. И так Аделаида и Амелия стали соперниками. За какое дело бы Амелия не взялась, будь то вышивание или дворцовый этикет, у неё это блестяще получалось. Когда как Аделаида лишь вечно догоняла её, в попытке получить хоть крупицу внимания своего отца. А на её совершеннолетие и вовсе случилось страшное. Хоть место у Амелии и было достаточно шаткое в семье, в виду того, что она внебрачная дочь, тот день изменил всё. Как и принято у аристократов, день рождения Аделаиды отмечали с размахом, лишь одни только лепестки роз обошлись, как ежегодное жалованье небольшой деревушки. Но под самый конец празднества, когда все готовились смотреть на фейерверки, случилось невообразимое. Под громкие и раскатистые взрывы огоньков в небе, что так завораживали взгляды людей, у Амелии проявились магические силы. Те самые, что являются символом герцогства Сильверхарт. Это был дух света, что появляется у каждого члена семьи. Синий яркий огонек, что способен излечивать раны, как и носителя, так и других людей вокруг. Внимание людей тут же переключилось на Амелию, а в воздухе отчетливо были слышны перешептывания аристократов о том, что, наконец, пришла истинная дочь герцогства Сильверхарт. И всё это на дне рождения Аделаиды! Наверное, в этот момент даже самый отдаленный теплый участок сердца Аделаиды покрылся холодом… «И почему автор столько внимания уделил главной злодейке?» — рассматривала я форзац этой большой и великолепной книги. Мне это не дает покоя. Почему же автор столько времени посвятил раскрытию этой персоны? Быть может, хотел показать Аделаиду с нескольких сторон? Хотя, что я тут гадаю, таково виденье автора! Однако, как бы то ни было, её грехи это никак не отменяет. Набрав немного силы, Аделаида подкупала служанок, чтобы те докладывали о каждом шаге Амелии, чтобы при каждом удобном случае вставлять ей палки в колеса. А под самый конец, увидев, как наша главная героиня крутит шашни с её возлюбленным, и вовсе рассвирепела. Вероятно, именно тогда у неё созрел план по убийству Амелии. Эх, а вот если бы она нашла способ урегулировать отношения с главной героиней… Могла бы она стать счастливой? Хотя, о чем это я? Амелия тоже не простой цветочек. Увела её жениха у Адели из-под носа. Всё же не может быть такого оптимистичного исхода в таком большом и сложном мире. «Быть может, она и не была главной злодейкой?» — созрела в моей голове очень интересная теория, подобно начавшемуся в тихой гавани шторму. Весь нарратив книги пестрит острыми ярлыками, что так яро навешивали на Адель. Быть может, за этим кто-то стоит? Там, конечно, было много персонажей, но один мужчина запомнился мне больше всего. Первый принц Империи Зотрос и наследник короны — Винсент Старгард. Нам по сюжету демонстрировали его, как эталон мужественности и красоты. А его зеленые волосы в империи приравнивали часто к зеленым листьям плакучей ивы, что развевались на ветру, завораживая в своем танце. Все девушки Империи неровно к нему дышали, в том числе и наша «злодейка» и «главная героиня». Но может ли такое быть, что он специально сделал так, чтобы за него боролись? Дергал за ниточки, а сам оставался всегда белым и пушистым. Твою мать, и откуда в моем мозгу появились такие ассоциации? Очень неоднозначный персонаж… А-а-а! И почему я строю такие конспирологические теории?! Он же принц, как никак, ему свойственно быть всегда на публике и красоваться. Он же лицо Империи Зотрос, все-таки! А то, что он «дергает за ниточки» — это ничем не подкрепленная теория. Всё так запутанно… «Как и все в этой книге!» — буркнула я себе под нос. Единственное, чему, наверное, научила меня книга, так это одной простой истине: «почти все наши проблемы и комплексы закладываются нашими родителями». Оглядываясь на все прочитанное, создается ощущение, что вся мотивация и поступки Аделаиды складывались исключительно из её отношений со своим отцом. Ведь в погоне за его вниманием она сама не осознавала, какие поступки совершает, и что за ними следует. Аделаида и сама не заметила, как её отец Эдмунд отвернулся от неё, оставляя гнить в тюрьме после совершенных ею деяний. Это был очень показательный момент, как даже самая последняя ветка, которую успела схватить наша злодейка, оборвалась, оставляя её нескончаемо падать в бездну. — А ведь если бы он её поддержал! — сжимала я пальцы в кулак от навалившейся на меня злости. Мне искренне не понятно, почему и зачем Эдмунд поступал так со своей собственной дочерью. — Словно бросил её! — Ан-ня… — спросонья позвала меня моя лучшая подруга и по совместительству моя соседка по комнате. — Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?! — с ноткой злобы спросила она меня. Видать, я её разбудила… Интересно, а я громко разговаривала сама с собой в нашем блоке? Не слышала ли это вся общага? Так, погодите… — Сколько-сколько времени?! — обратила внимание на настенные часы. — Твою мать! У меня экзамен через полчаса, я должна была уже давным-давно выйти! — Да! — тут же отозвалась мне моя подруга. — А ещё ты меня разбудила, хотя мне ко второй паре! — обрушилась лавина обвинений на меня. — Черт, извини меня, пожалуйста, — сложила я ладони в умоляющей позе. — Зачиталась я, вот и не заметила, как незаметно пролетело время… — Ага, ты всю ночь читала! — перешла она с обвинений на язык фактов. — И насколько же это книга завладела твоим интересом, что ты её читаешь днями напролет, не обращая внимание на сон и голод?! — скрестила она руки на груди в скептической позе. Видимо, ей очень интересно, отчего вдруг меня за уши не оторвать от этой книги. — Но она такая классная! — подобрала я её и показала ей. — Вот, смотри, какая обложка! — упорно доказывала я свою позицию. — Ага, ты вроде на экзамен собиралась… — парировала она метким замечанием и приподняла одну бровь. — Точно! — хлопнула я себя ладонью по лбу и пулей полетела собираться. Я не должна опоздать! У меня очень важный экзамен по математике. *** «Твою мать, сколько времени?!» — дрожащими руками достала я свой телефон. До экзамена оставалось ровно пять минут. Мои переживания достигли предела, отдавая чуть ли не в самые нервы на конечностях. Стояло раннее палящее солнце, что так и норовило проникнуть своими яркими лучами во все уголки города. Народ повалил на улицу, кто куда, кто на работу, кто в школу, а кто и вовсе поехал навестить своих близких. И среди этой массы людей я, словно Дюймовочка, пробираюсь вперед. Да, ростом я была не высоковата, однако не такая и низкая. В целом, у меня средний рост для двадцатилетней девушки. Однако среди этой толпы любой человек почувствует себя маленьким, даже если он высокий. Это сборище словно ухватывает тебя, подхватывает и засасывает за собой. Очень сложно прорываться сквозь этих людей. Все такие злые, угрюмые… Все их повадки ярко показывали, что им совершенно не интересно или скорее не хотелось куда-либо ехать. А я, запыхавшаяся, уставшая, с какими-то лохмотьями на голове вместо прически юрко пробираюсь сквозь людей. Лишь бы только успеть… «Почему тут такая толпа?!» — удивилась я всему происходящему. Вот же был зеленый, почему все остановились? Понятное дело, сейчас утро и всё такое, но почему люди здесь так столпились. Неужели они все стоят перед дорогой?! Им что, не жалко своего времени? Может, это потому, что на светофоре красный?! Плевать, мне нужно скорее бежать! Через дорогу уже виднелся мой университет. А времени осталась очень мало… «Ну-с, была не была!» — шагнула я за бордюр. Глядишь, если быстро пробегу, то успею! — Стой, дура! — послышался позади меня грубоватый мужской голос, но я не обращала на это внимание. Сама прекрасно понимаю, что нарушаю, но у меня просто нет выбора. Ноги сами меня несут. Когда я пересекла половину дороги, в голове появилась маленькая надежда, словно небольшой огонек пламени, что был готов вспыхнуть в любую секунду. Вот же, совсем немного осталось! До нужной аудитории уже практически рукой подать. И как только пересеку эту дорогу, то… БАБАХ Раздался громогласный звук, что вонзился в мои ушные перепонки, словно самый мощный взрыв. Моё тело взмыло вверх, подобно листу дерева, что сорвал ветер, а в моих глазах потемнело. На секунду мне причудилось, что я научилась летать… БАХ Меня отбросило на мокрый асфальт. Казалось, что миг полета длился вечность, но жестокая реальность поставила меня на место. Как бы мне ни хотелось добежать до бордюра напротив, у меня это не получилось… Но нельзя же сдаваться! Возможно, мои гематомы и ушибы не настолько фатальны, насколько я думаю… — Кха-ах… — вырвался из меня истошный мокрый кашель. Потребовалась лишь доля секунды, чтобы я осознала, что отхаркнула кровь. Но даже после этого в моем рту стала стремительно собираться жидкость, которая предательски отдавала железом. Я вдруг почувствовала, как с моих волос стали стекать теплые капли. Похоже, даже моя голова пробита. Но всё же стоит попытаться! — Гх-х! — даже при малейшем шевелении тела боль была невероятно острая, будто в мой мозг вонзается нож. Похоже, дело плохо… С каждой секундой моим рукам и ногам становилось всё холоднее и холоднее. Этот холод, кажется, пошел дальше, охватывая не только мои конечности, но и всё тело. Даже яркие лучи Солнца не могли меня никак согреть. А я всё продолжала отплевывать скопившуюся кровь, словно по инерции… — Егор, ну я же просил не разгоняться! — донеслись до моих пульсирующих ушей крики со стороны. Вероятно, это были те, кто меня сбил… — Скорую вызывай, срочно! «А доживу ли я до скорой вообще?!» — посетила меня моя последняя надежда, что, как песок, проходящий сквозь пальцы, стремительно угасала. И зачем я вообще бежала?! Какой в этом весь смысл? Чтобы меня сбили? «Я ведь хотела успеть на экзамен…» — тут же появился ответ на мои вопросы. И зачем я вообще так спешила… Пересдала бы, зачем же так подвергаться опасности. Картина вокруг меня продолжала стремительно набирать обороты, меня окружили люди и начали с невероятным страхом и ужасом в глазах смотреть на меня. Гул толпы вдруг отходил на задний план, всё вдруг стало таким блеклым… Моя последняя надежда разбилась вдребезги. Даже мои мысли становились вязкими, бессвязными и такими… серыми. От былого жизнерадостного настроя не осталось и следа, он сменялся на ужасные и леденящие мысли о скорейшем конце. Видимо, именно это чувствует человек на пороге смерти. Все мои усилия, старания, всё вдруг сделалось таким бессмысленным. Словно в моих действиях не было и намека на смысл… Тяжелыми глазами я посмотрела на свою багряную от крови ладонь, словно в доказательство своим мыслям. Веки стремительно начали тяжелеть. Мне почему-то очень сложно держать открытыми глаза. И я, словно смирившись, стала их медленно закрывать. Не осталось ничего в моем организме, что сопротивлялось бы моей ситуации. Я кричу, но мои уста неподвижны. Словно моё тело перестало мне принадлежать… КАП Одинокая слеза спустилась с моей щеки, знаменуя тем самым конец моей жизни. Тело совсем перестало слушаться, а холод, кажется, пробрался даже в голову. Похоже, это и есть конец моей жизни… — Скорее, помогите ей, она у-ми-ра-ет…