Лагерь для Лореи

      А остров тем временем не спал. Как только в лагере звон колокола будил детей на утреннее собрание, он поднимал на чистое летнее небо солнце, отправлял ветер шевелить сонные хвойные деревья и полевые нежные цветы, расправлял крылья белых птиц и давал понять обитателям леса, что ночная тишина закончилась.       Высокий забор, отделявший природный дикий остров от сделанного человеком лагеря, терпеливо выполнял свою работу — пугал особо любопытных малышей, что допускали мысли о тайной вылазке за пределы лагеря.       Охранники держали свой пост: неподвижные и угрюмые, провожавшие глазами каждый отряд от корпуса до корпуса. Короткими кивками они здоровались с воспитателями и Проводниками, а те бросали им свой одобрительный взгляд.       Но вся эта любезность разбивалась о неизвестность закрытых зданий, о которых ходили лишь шепот и слухи, о фальшивые улыбки взрослых и детей, о безнадёжные всхлипывания из Комнаты Наказаний и, уже такое родное мне, равнодушие.       Стены зданий слушали меня. За завтраком они следили, как я держу ложку и пью чай, в учебных классах они своим дыханием путали мои мысли, а в минуту страха скреблись и сопели от недовольства.       И, когда я сидела на кафельной плитке, прижимая голову к коленям, стены отстукивали свою песню в унисон с моими рыданиями. Вовсе не потому, что им было до меня дело, а потому, что я нарушала построенный здесь порядок: «молчи и терпи.»       Но мне необходимо было столкнуться с этой болью и непринятием. Для острова это было частью посвящения. Глупая заносчивая девушка как я была отличной жертвой.       Все эти дни я размышляла, тревожилась, изучала и искала. Мне нужны были ответы, но все здесь несли свой крест молчания.       Меня сломили уже очень давно, так что я не думаю, что этот лагерь сможет сделать это сильнее.       Я не хочу молчать.