Сердце утопленницы

Ветер дул с севера. Море сегодня буйное. Джейн следит за ним с бьющимся через раз сердцем и замирающим дыханием. На дворе уже давно ночь, а она все еще ждет на испанском пустующем побережье своего запоздалого отца. Обещал еще неделю назад вернутся. В его целость и сохранность с каждым часом верится все меньше. Конечно, Дженни старается сохранять холодную голову и даже раздумывает, что будет делать и куда пойдет работать в случае, если отец и вправду не вернется. В бордель, однако, не хочется. Волны бьются о скалы, разбиваются и остаются пеной у песка, даже не думают останавливаться. В темноте уже не видно почти ничего. Луна тускло бросает свой свет в окно. На горизонте не то чтобы кораблей нет, даже птицы не летают. Девушка падает на скрипучую кровать в старом доме, в которым когда-то они жили вместе с отцом. Это время осталось в памяти яркими размытыми пятнами всех цветов радуги. Ким греет их в своей душе и молится богу за отца. – Господь, если ты есть, прошу сохрани его. Она целует крестик на своей груди и крестится слева направо – по католически. *** Она бежит по влажному и нагретому летним солнцем песком босиком. Видит как к берегу подплывает корабль. С ее тонкой шеи тут же пропадает хлопковый платок. Джейн машет им в сторону судна и кажется отец видит ее и улыбается. Вдалеке красуется недавно поднятое длинное полотно с несколькими черепами. Он там, совсем близко, еще пару минут, и она увидит его спустя полгода разлуки и одиночества. Корабль все ближе к песку, двое парней уже спускают якорь. Слезы счастья подступили к глазам девушки. Она трет щеки, но на губах все равно ощущается солоноватый вкус слез. – Я думала, ты умер! – кричит Джейн, что есть мочи. Стоило только причалить судну к скалам у берега, так она уже бежит на палубу. Ее платье задирает ненавистный ветер, но она все же тут. Здесь пахнет домом – ромом, морской солью, мясом. – Я так ждала, так ждала! – он стоит перед ней. На голову выше. Курящий и уставший, но счастливый видеть свою дочь живой. Она падает в его объятия. Хнычет и радуется. Живой, черт его побери! – Джейн, родная, я столько тебе привез! Не сосчитать, сколько золота. Да плевать на золото. Плевать на драгоценности. Ей сейчас бы чай с ним выпить и напроситься в следующее плавание с ним. – Капитан, а мы есть будем? Роджер – отец – сплевывает и возмущено ворчит. – Да будем, доставай мясо, зови кока. А ты, Джейн, со мной. Они спускаются в каюту, здесь на полу лежит ткань – имровизационная кровать. В углу сундук – в нем шкатулку, отделанная драгоценными камнями, а в ней самые сияющие сережки, что видела Ким в своей жизни. Визжит от счастья и бежит примерять. Красуется, крутиться перед отцом. – Ну какая выросла уже. Господь видит, тебя ждет море! Вон, видишь на карте – он показывает на стену, где висела пожелтевшая временем карта – мы плывем во-о-о-н туда. – если Дженни все так поняла, то плывут они на небольшие острова недалеко от побережья Англии. – Я с вами. Глаза отца округлились. Он, конечно, знал, что его дочь пойдет по его следам, не смотря на все предрассудки, но… Куда она так бежит на всех парусах. Полгода как семнадцать стукнуло, отправиться же на одно, не успев встать на палубу! – Ни в коем случае! – Как корабельная крыса! Сам же плавал в семнадцать. Только и умеешь, что выдумками о русалках меня пугать! Сережки с еще несколькими украшениями она швыряет об пол с ярким звоном и подбирая юбку поднимается наверх. Только в след слышно ворчливое «Это не выдумки!»