"На моей ненависти будет расти твой цветочный сад"

Стук молотка, забивающего в очередную деревяшку гвоздь, нарушает тишину в комнате. Возможно, атмосфера казалась напряжённой, некомфортной. Будто неловкое молчание давит прямиком в мозг, навязывает ненужные мысли и желание поскорее найти общую тему для прерывания тишины диалогом. Но это явно не волновало двух мужчин, спокойно занимающихся своими делами. Серебряные локоны в небольших и небрежно заплетённых косах покоились на низком диване, грязно серого цвета, половина которого была завалена абсолютно всем и вся одновременно. От инструментов, до кусков мебели и тряпок. Кто додумался подобное уложить на мягкое место для сидения задницей - он знал. Но молчал, желая остаться без стрелы в какой-либо части тела. Если не в голове... Мужчина перелистнул страницу газеты, попутно допивая чёрный кофе из старенькой потертой кружки, купленной специально для работы около двух лет назад. Ведь пить из одноразовых стаканчиков, мужчина посчитал, верх идиотизма. —Кто занимается составлением школьной газеты? - небрежно и со слышимым отвращением спросил серебряноволосый, прищурив горящие жидким золотом глаза, кривя губами. —Отпрыски Фули. - кратко отвечает занятой, осматривая наконец-то сделанный школьный стул, что буквально каких-то минут десять назад был похож на мусор. Длинные волосы, собранные в высокий хвост, на время починки, стекали по спине лазурными нитями, чернея к концам и наоборот белее ближе к голове, будто седина боролась с яркостью остальной длинны. Странное конечно зрелище. Всё-таки мужчине на вид меньше двадцати шести не дать, а довольно "молодёжное" решение перекрасить от природы седые волосы в яркий голубой, будто светлый космос, появилось внезапно, будто по щелчку. Златоглазый цокнул, закрывая газету, откинув её в кучу мусора рядом, он встаёт, собираясь сделать ещё одну кружку кофе, прежде чем приступить к работе и пойти в класс. Но дверь распахивается быстрее, чем тот успел подойти к недавно появившейся, но так полюбившейся ему кофе-машинке. Высокая фигуристая женщина, лёгким движением руки откидывает волосы в одном из хвосте, прежде чем зайти в комнату, обязательно прикрыв дверь под недовольный взгляд златоглазого. —Здравствуй, Нанук. - кивает девушка, обращаясь к любителю крепкого кофе и разбиванию мебели. — Здравствуй, Лань. - Повернув голову теперь приветствует она того, кто эту разбитую мебель чинит. Лань кивает в ответ, возвращаясь к работе. —Опаздываешь, Шипе. - Бурчит Нанук, с громким стуком ставя пустую кружку на рабочий учительский стол. —Прошу прощения. Встретила воспитанников из детского сада и заговорилась с их родительницей. - Спокойно ответила она, игнорируя раздражение в чужом голосе. Пройдя спокойным шагом до ближайшего офисного стула, та, поправив перед посадкой длинную чёрную юбку с вырезом на боку, устроилась. —Разве у тебя нет сейчас урока? - Подаёт голос Лань, убирая молоток и остатки гвоздей в тяжёлую деревянную коробку, набор который удачно купил на одной из распродаж недалеко от места работы, подумав, что если не он, то рано или поздно, а начальство разорится на стульях, треснутых стенах, да разбитых в дребезги стёклах школы. И даже не из-за непутевых учеников, а из-за настроеного на разрушения учителя литературы. Кто бы мог подумать, что высокий молодой парень с загорелой кожей, прекрасными длинными волосами в необычной причёске, да яркими глазами, оказался гиперактивным разрушителем, что решил податься в учителя такого предмета...? Точно не Лань, которому теперь ради "баланса вселенной" приходилось не только заниматься физическим состоянием учеников, но и моральным. Почему? Да потому что некоторые дети, после литературы, становились настолько дерганными, что любой преподаватель лично водил их к местному школьному психологу. К психологу, который ненавидел свою жизнь больше учеников. Которого, как и врача, никогда не было на месте. И если психолог был, ну, хотя бы по бумагам, то вот врач являлся загадкой... —Есть. Но Акивили меня заменяет. - Элегантно махнула рукой Шипе, улыбаясь своей фирменной мягкой улыбкой пухлых губ, накрашенных розовым блеском. —Тогда чего зашла? Обычно ты тут появляешься только для того, чтоб взять книжки. —Или мозги выебать. - фыркнул Нанук, даже не поднимая на неё взгляд, после чего вернулся взглядом к кофе-машинке. Девушка вздохнула, закинув ногу на ногу, начиная легонько её покачивать, оголив светлую кожу с идеальным педикюром и чёрными туфлями. —Ну что вы, мои дорогие коллеги. Я хочу встретить нового участника нашего коллектива. Покажу где кабинет, какие классы достались, просто познакомлю с другими. Лань и Нанук переглянулись. Шипе сразу понимает смысл этой перглядки и вскидывает брови. —Вы не в курсе? - спросила она, прекрасно зная об ответе в дальнейшем, ведь по этим красноречивым взглядом всё было понятно. — Ну что вы, ребята. Начальство ведь нового учителя наняло. Биологию вести будет. —Акивили уже не хватает? Он же вообще всех заменять может. - Пожал плечами Нанук, даже отбросив показушное раздражение на всё существующее в этом мире. И не важно, живое оно или нет. Ведь разрушить можно всё, если это попадёт под тяжёлую руку златоглазого мужчины. —Ну. Хватает, конечно. Но мы ведь не можем всю работу на него сваливать. У него и своих дел по горло. - Она вновь махает рукой, будто пытаясь отбросить сказанную чужими губами мысль подальше от себя. —Пф. По горло у него может быть, если только рядом есть Аха. Послышался синхронный разочарованный вздох. Стоило лишь упомянуть такое странное, но не менее говорящее имя, как у каждого присутствующего начинает болеть голова, неприятно сдавливая череп. Ещё чуть и треснет... —Иногда, я искренне задумываюсь, как они вообще... Подружились. —Ну что ты, Шипе, - убрав коробку под шкаф, махает головой Лань, после чего приступает к уборке бардака на диване. — На удивление у них один мозг на двоих. Безумные идеи у одного, второй же это безумие подхватывает и умножает в раза три. Добавляя взрывов... —Одной извилины на них много, - фыркнул Нанук, перед тем как выбрать несколько учебников, небрежно закинуть их в свою чёрную сумку и направится к выходу из учительской. — Заканчивайте говорить о них. А то, как говорится..., вспомнишь дерьмо, вот и оно. Дверь захлопнулась и со стены скромно посыпалась штукатурка на пол. Благо, и так было грязно. Лань подметет... Шипе кашлянула в руку, вновь возвращая внимание к собеседнику. —Так... Ты вообще не слышал о новом учителе биологии? Я думала Фантилия уже прожужжала вам уши. —С чего бы? - деревянные остатки полетели в мусорку вместе с тряпками, и широкая ладонь прошлась по сидушке дивана, смахивая пыль, возможный песок, нитки. —Младшая сестра Нанука всё-таки. Она определённо рассказала ему. Если он слушал. А ты... Под руку бы попался. - Девушка хихикнула, слыша фырк от собеседника, с последующим закатыванием синих глаз. —До этого был в полном неведье. Теперь, будь добра, посвятить до конца. Женщина неожиданно хлопнула в ладоши, буквально подскочив с места и преодолевая это небольшое растояние между ними, обхватывая чужую руку и ведя к двери, в которую недавно вышел их коллега. —С радостью, дорогой Лань. Пока идём расскажу всё, что сама имею в арсенале информации! —Слишком эмоционально... - пробурчал мужчина, попытавшийся отдалиться, но в итоге в кожу лишь впились короткие женские ноготки, удержавшие его на месте. — У нас слишком долго не было кого-то нового. Свежая кровь, так сказать. Да и я, как женщина, только рада познакомится с юной девчушкой. Может и подружками станем. Дам то у нас, по пальцам пересчитать можно. - Шипе вздохнула, прикрывая свои красивые глаза густыми накрашенными белой тушью ресницами. И всё же... Какой необычный у них собрался коллектив. Чего стоит только Лань, со своей яркой покраской и длинной волос, не характерной для служащих людей, бывших солдатов с богатым опытом, что стал преподавателем по физкультуре только по собственному желанию, попутно создав кружок по стрельбе из лука для желающих. Он имеет свои идеалы, свои причины на те или иные решения, что как раз таки и подкупляло учеников. Шипе женщина-загадка, что буквально олицетворяла некий пазл, состоящий из разных комплектов, но при этом собирающийся в полноценную картину. Преподаватель иностранного языка, что своим красивым голосом завораживала и детей и подростков, будя в них интерес к предмету. Но эта некая неполноценность, или же, безграничность в ней, могла спугнуть. Нанук. Говорить о нём можно одновременно и много, и мало. Самый молодой человек в их команде учителей. И один из самых запоминающийся. На вид спокойный, сдержанный и привлекательный. А кого не заинтересует загорелый широкоплечий мужчина? Но его идеализация мысли, что всё в этом мире грязь, от которой нужно чистить мир, напрягало. Аха. Это пиздец. Коротко, грубо, но по факту. Этот высокий парень, что вёл, на удивление, химию, был буквально бомбой! Мешком из тупых анекдотов, клоунской атрибутикой и громким мерзким смехом, который нельзя описать. Сейчас он смеётся как чайка, а в следующую секунду уже чайник, а до этого было гоготание и кряхтение. В его кармане всегда будет что-то такое, от чего потом будет болеть голова. Либо у учеников, либо у учителей. Акивили. Наверное, он более чем нормальный. Из всех имеющихся тут людей, конечно. Но в тихом омуте, черти водятся. Его фанатизм по освоению чего-то нового, привело его в школу, где он мог заменить любого учителя. Будь это гуманитарный предмет или физический. Так ещё и прекрасно ладил с Ахой. Вместе с ним хохоча с его шуток даже над самим Акивили. Был даже случай, когда Аха подорвал его машину... Девятый. Что за странное имя? Это не имя. А кличка, данная местному психологу и бывшему преподавателю в университетах философии. Этот персонаж просто... Песня, одним словом. Черноволосый «эмо», не понимающий смысла существования и мечтающий побыстрее умереть. Почему он тут? Неизвестно. Забавно только одно, его бывшие студенты частенько навещают его уже в школе, дабы попытать удачу и вернуть смысл жизни любимому преподавателю. Фули. Многосторонняя личность с невероятной памятью. Такое ощущение, что тот помнил всё, до мельчайших моментов. Достойно восхищения. Именно поэтому и вёл историю с сияющими глазами, как только могли сиять серые радужки. Так можно говорить долго. Все преподаватели были крайне необычными личностями. Единственный вопрос, почему ещё никого не уволили...? Или тут собирают всех фриков данного мира? Шипе остановилась, слегка прищурив глаза, вглядываясь в стоящих посреди коридора людей. И Лань последовал её примеру. Одна фигура узнаваемая сразу. Привычные чёрные локоны в высокой замудренной прическе подобно китайской. Отличали лишь в более простом варианте, да и с максимум тремя заколками-шпильками, чьи цветы выглядели как живые, украшая девушку. Она о чём-то щебетала с... Собеседницей? Высокая и буквально светлая девушка стояла напротив, улыбаясь такой лёгкой, как взмах крыла нежной весенней бабочки, улыбкой, пока блондинистые локоны падали на плечи, стекая подобно золоту по белоснежным тканям блузки на груди и спине, обрамляя острые плечи и ключицы, цепляясь за маленькие бусины и кольца ожерелья на шее. Осторожный поворот головой, прикрытые длинными ресницами глаза смотрят прямо в душу, позволяя засохшему полю расцвести цветами и изумрудной травой, оживиться ручью и подняться тёплому солнцу. И стоит ей лишь взмахнуть фарфорово-белой кукольной рукой, с манящими тонкими пальцами и златыми ноготками, как сердце пробивает стрела. —Красавица... - ели слышно шепчет Шипе, приложив руку к груди, пока Фантилия, увидев их, аккуратно обхватила запястье блондинки и повела к ним. Она переводит взгляд на товарища, ожидая увидеть такое же восхищение внешностью новым лицом их компании. Но встречает лишь вселенскую скуку. Абсолютная незаинтересованность?? —Ну, женщина как женщина. - Пожав плечами, выдавливает Лань, чувствуя пристальный взгляд Шипе. Да и ногти давят в кожу сильнее. Это что, женская солидарность? Или как её ещё называют? Стук каблуков становится громче, когда Фантилия приближается. Уперев руку в бедро, та откинула переднюю прядку тёмных волос и наклонила голову. —Не думала, что сам Лань составит вам компанию. - Хохотнула она, растягивая губы в ухмылке. И вновь эти золотые глаза. И всё же, Нанук и Фантилия ягоды одного поля. —Благодарю, за старания. Вдруг подаёт голос блондинка, делая шаг вперёд, ближе к Шипе. Ближе к Ланю. —Моё имя Яоши. Буду рад поработать с вами. Звон украшений, спокойный и сладкий голос, подобный медленно растекающемуся меду, такие плавные движение руки, протягивающиеся для рукопожатия. Так и хотелось прикоснуться к тыльной стороне ладони губами, оставив почти не ощущаемый поцелуй. Коснуться нежной кожи, пройтись взглядом по телу чуть больше, чем позволяли правила приличия, и по возможности заглянуть глубже, в эти до странного опасные изумрудные глаза, наполненные кровью, но хранящие в себе искреннюю любовь к живому. Но Лань даже не протягивает руку в ответ. *** —Ну, так, никто так и не понял, что у биолога между ног? - почесывая пшеничного цвета макушку, спрашивает Аха, с едкой улыбочкой и хихикая, искренне смеясь с поникших лиц коллег. —Давно известно уже. Просто так неожиданно было. Вроде красивая девушка и тут вдруг... - Шипе вздыхает, продолжая теребить локоны волос в руках, то накручивая на палец, то заплетая маленькую косичку, то расплетая её. —Ну, не красивая девушка, так красивый парень! Как говориться, какая разница, если только в зад— Толстый том "Война и Мир" летит в чужой затылок с такой силой, что можно было бы даже подумать о намеренном желании кидающего проломить жертве череп. Аха с громким "АЭ! " складывается пополам, садясь попутно на корточки и закрывая место удара руками. Показательно надувая губы и всхлипывая, тот находит спасение в руках пепельноволосего Акивили, что с распростёртыми объятиями принимает такого "обиженного" Аху. С виду сразу и не поймёшь, что этот самый "спаситель" может и похлеще Нанука наказать Аху. Ведь Нанук лишь ударит книгой. А вот Акивили засунет её тебе в зад. Ради интереса и новых ощущений. Первооткрыватель... —Ужас, невероятно просто, - бурчит Аха, потираясь щекой об чужое плечо. — Вот так вот и старайся с вами дружить, ироды! - слёзно ругается он, подобно добряку, которого не ценят. —Ох, хорошо, что Яоши почти всегда в своём кабинете. Так неловко было бы, если он услышит эти вот... Шуточки, - голова Шипе лениво устраивается на ладони, и несколько медленных помахиваний головы до этого будто поставили точку. — Но... он явно не тот, кто будет устраивать конфликт. Даже защищая себя. —Такое ощущение, что эта личность не умеет злиться. Поэтому... Даже если бы и услышал, то что? - пожимая плечами, спросил Акивили, пока рука вальяжно повторяла привычный путь по пшеничным волосам и обратно, взъерошивая их и обратно укладывая. —Ради приличия нотацию прочитает. Да пальчиком пригрозит. - Пробубнел Аха, прикрывая глаза и вновь наигранно всхлипывая носом. Следующая книга пролетает рядом. Всё-таки этот упырь прячется за, пока ещё ни в чем не виноватом, Акивили. —Главное на нервы не действует и работу выполняет. Мягкий характер, лояльность и невозможности отказать в помощи. Идеал терпилы. - Учитель литературы поправляет закатанные рукава рубашки, чтоб те не мешали. Вдруг ему ещё книжки кидать придётся? Фортанет, кинет чего потяжелее. Тоесть, всё, что попадет под руку. Кроме кофе-машинки. —Ну, наоборот же хорошо, что он так мягок. Явно он всем нравиться! - прекращая гладить чужие волосы, учитель рукой отодвигает голову Ахи, освобождая свое тело под недовольное мычание. Акивили раскрывает руки в стороны, как бы, подзывая окружающих смотреть на данные слова, как на плюс. — Разве есть кто-то, кому может не нравится беспричинная доброта и жизнелюбие? Шипе, ели сдерживает желание зарыться пальцами в собственных волосах, позволяя себе лишь перекинуться с Нануком крайне говорящим, самому за себя, взглядом. Зато Нанук себе преград не делает. Он цокнул, прежде чем заговорить максимально отстранённо, отвлекаясь на пейзаж за окном учительской комнаты. —Лань, например, не фанат чересчур добротных персон. - Говорит он кратко, но слова имеют такой вес, и пропитаны таким странным, и до боли в глотке, пониманием, будто тот на физическом уровне делился собственными ощущениями. Зато лицо абсолютно спокойно. Возможно, ему, правда нравилось наблюдать, как один из старшеклассников, что шёл в школу, поскользнулся на ступеньках и покатился кубарем обратно, цепляя и своих товарищей, прежде чем упасть в грязь. Да, осень по-своему прекрасна. —О-хо-хо! Какие страсти вдруг появились! - хихикает, подобно гиене, Аха, плюхнувшись на, уже знакомый, серый диван. — Надеюсь, кто-нибудь принесёт попкорн! Нанук хватает стул... *** —... Мистер Лань...- неуверенно звучит мягкий, какой только может быть у человека, голос, — пожалуйста, поставьте мой фикус на его прежнее место. Яоши старается продолжать улыбаться своему коллеге искренне, как он делал это всегда. Ведь что может быть лучше, чем улыбнуться, делясь хорошим настроем? Но уголки губ трещат по швам, стоит глазам Ланя блеснуть, подобно острию стрелы. Кажется... Яоши чувствует, как по лицу стекает капля нервного пота. —Твой фикус уже почти сдох. - Поставленный тембр, выстроенный армией и годами службы, сильно контрастирует с чужим. Будто сверкающий меч, готовый рубить головы, был направлен на белоснежное перо, вальяжно спускающегося по воздуху вниз. —Он ещё живой... - щебечет биолог, пытающийся сдержать дрожь в голосе. Оглядев свой измученный паразитами цветок, он делает небольшой шаг к физруку. — Просто... Немножечко приболел... Не хватает солнца. Понимаете? Лань хмыкает. —Ну, так подождал бы весны, да садил бы свои сорняки вместе с младшеклассниками на территории около школы, - фикус был слегка встряхнут, случайным движением руки, и несколько листовых пластинок упало на пол... что вызвало у мужчины презренный хмурый взгляд. — А этот полудохлый зачем? Глаза мозолит, да гниёт. Его уже паразиты сжирают! —Ну... Давайте я его к себе в кабинет заберу, раз мешает вашему времяпровождению? —В кабинет биологии зайти скоро нельзя будет. И так всё цветами заставил. - Недовольно ругается Лань, всё-таки вытряхивая фикус и землю из горшка в мусорный пакет, с характерным треском стебля. Тихим, но даже этого хватает, чтобы сердце Яоши сжалось и он, с жалостью в глазах, молча наблюдал за тем, как одно из его "детищ" было добито. —Неужели это вам так мешает? - обречённый вздох срывается с тонких губ, пока их владелец прикрывает глаза и опускает руки вдоль тела. — Растения довольно полезные. И красивые. —Не спорю. Но умейте ставить границы между здоровыми, способными фотосинтезировать, украшать комнату, дарить приятный запах растениями, и теми тварями, которые растут у вас. Это же буквально паразиты, сорняки, да полумертвые листки, которых жрут паразиты. Мусорный пакет завязывается в узел и летит в ведро. А горшок благополучно поставлен на подоконник, где он стоял ранее, но теперь без цветка внутри. —Что ж. В ваших словах есть здравый смысл. Но стоит ли оно того? —Что ты имеешь в виду? - скрещивает руки у груди Лань. Он не то чтобы хотел продолжать разговор с тем, кто его раздражает одним своим присутствием, так ещё и развивать такую тему, где у них абсолютно разные взгляды, но по какой-то причине стоял смирно, слушая размеренную и более спокойную речь нового коллеги. —Я имею в виду, что за каждым из тех "сорняков", о которых вы говорите, я ухаживаю. Они мои, и они все живые. Как бы плохо те не выглядели, а я до последнего буду любить каждый росток. - Яоши переводит взгляд на мусорное ведро, печально вздыхая, осознавая, что это создание матери природы уже не спасти. — Даже если оно больное... Руки неосознанно сжимаются в кулаки, и ногти болезненно впиваются в кожу ладоней. Именно эта черта в молодом преподавателе его затрагивала до глубины души, вызывая непонятную и, даже незаслуженную, злость. Лань искренне не понимал, как можно дорожить чём-то таким бесполезным и больным, как какие-то отростки из земли, не гарантирующие пользу. Он мог понять цветы, по типу роз, тюльпан и долбаных ромашек. Они красивы, и их обычно дарят на праздники и свидания в знак любви и внимания. Он мог понять уход за огородами, мог понять выращивание полезных и целебных трав. Но не понимал желание Яоши выращивать "экзотические" растения по типу мухоловок, Саррацений и других хищных тварей. Так еще и этот фанатизм от необычных цветов, как трупная Лилия, ядовитого Воронца, Гиндоры или Психотрии Возвышеной. Столько названий и об каждой Лань знает только из-за любовных рассказов Яоши во время перерывов. И если Шипе с радостью слушает, попутно хваля знания юноши, Аха хохочет с названий, но записывает ядовитые и голюциногенные виды, то Лань ломает шариковые ручки, пока заполняет под сладковатый голос журнал. Он не желает слушать. Но запоминал всё, до пошлых мелочей. Так ещё и эти улыбки, скромные поглядывания и попытки дружеского диалога от Биолога. Зачем Яоши так старается, видя, что это ничего не приносит в ответ? Лань не говорит больше, чем обычное приветствие, не спрашивает о его хобби, не желает знать, что тот делает вне рабочего дня. Лань игнорирует его, не желая говорить об этой личности даже с самим собой. И чем вызвано это отвращение - не понятно. Даже для самого Ланя. Он смотрит в наполненые печалью и искренней обидой глаза, блестящие весенней юностью и жизнью. Отмечает, как элегантно обрамляют идеально прямые волосы кукольное лицо. Как ненастоящий. Лесная Нимфа, зовущая к себе, чтобы пополуть меж сосен и дубов, искупаться в кристально чистом озере и по плести венки. —В твоём кабинете духота. Дети жалуются на обилие запахов. Проветривай чаще. - будто забыв о теме разговора, внезапно выдаёт Лань, прерывая печаль чужого лица и меняя эту эмоцию на удивление. Блондин наклоняет голову в сторону. Что за внезапный совет? Лань не говоря ни слова более, обходит чужую фигуру и хлопает дверью, оставляя Яоши один на один с самим собой и своими тараканами. *** Лань записывает результаты в личный блокнот, дабы потом без ошибок перенести уже в журнал. Очередной ученик занимает место, готовясь пока физрук даст разрешение в виде свистка и включит таймер. Конец четверти. И что это значит? Больше работы, чем обычно. Должники обращаются для сдачи того, что они проболели, прогуляли, проебали. Больше документов, больше беготни по кабинетам. Ещё как на зло большинство учителей будто сговорилось и заболело! Ни Акивили, ни Нанука, ни Фули. Про остальных он и говорить не будет. Наверное, лишь бессмертная Хух, что преподавала математику, никогда не заболеет, Аха, которому легче прийти больным и пугать учеников и коллег соплями, да Яоши, что болезнь принимает как небольшое испытание жизни, будут вечно занимать свои кабинеты, приветливо улыбаясь, будто они не будут ебать учеников прямиком в мозг. Хух делала это всегда, хоть и с благой целью. Аха трахал морально и профессионально. Яоши не специально, но крайне точно. А Лань... А Лань бывший военный. Он выполняет свою работу, как сам бы хотел заниматься. Повышенная нагрузка лишь на тех, кто хочет сам. Остальные пусть кататься колесом. Не будет же он держать ленивых ушлепков силой. Сами всё равно потом за ним конским хвостом бегать будут, умоляя дать шанс исправить оценку. Ведь как говорят родители "Как вообще можно получит двойку по физре? " Можно. И очень легко. —Сто двадцать четыре. - вслух озвучивает результат физрук, одновременно выключая таймер и записывая цифры в блокнот. Уставший пацан передаёт скакалку в чужие руки, с облегчением осаживаясь задницей на тонкую скамейку. Следующая девочка, пока учитель занят, поправляла шнурки. Как раз тогда скромно приоткрылась дверь тренажерного зала, и голова Шипе протиснулась в щель, глазами выискивая коллегу. Зацепив нужное тело глазами, та жестом подозвала взглянувшего на неё Ланя. "Да что такое? Издеваетесь?" Подумал он, передав ручку, блокнот и таймер в руки старшего ученика. —Следишь за порядком. - кротко приказал физрук. —Понял, принял. - так же ответил мальчик, поудобнее подхватив блокнот. Как только дверь за спиной закрылась, женщина, стоявшая перед преподавателем физкультуры, пошла в сторону коридора. А на вопросительный взгляд лишь продолжила звать его рукой спокойно приговаривая "Пойдем-пойдем". Несколько минут молчания прошли также быстро, как и пройдённые два этажа, в темпе. И идеальная тишина, прерываемая лишь стуком чужих черных каблуков, была нарушена еще и голосами, что с каждым шагом становились четче. А через пару мгновений и вовсе было можно рассмотреть тех, кто издавал звуки. Аха громко пыхтел, пока пытался вытолкнуть огромный цветок из кабинета биологии, одновременно слушая взволнованные охи Яоши, что вот-вот готов был сорваться с места и сжать стебли, если те вдруг начнут ломаться. —Осторожнее…- шепчут бледные губы, прикрываемые пальцами рук с аккуратным маникюром. Лань останавливается в метрах пяти от коллег, непонимающе прищурив глаза и нахмурившись, тот открывает рот, чтобы задать вопрос, но он застревает где-то в горле. Женщина продолжает путь до самых дверей кабинета, распахнутых настежь. —Ну как успехи? – спрашивает сладковатым голосом она, облокотившись об стену, и все внимание сразу переходит на нее. Аха прерывает свои попытки и, чуть постояв с трясущимися коленами, падает на пол. Что за клоунада… —Все не очень, если честно. – вздыхает Яоши, всего в несколько шагов длинными ногами преодолевая расстояние между собой и цветком, начиная поглаживать пострадавшие при движении листовые пластины. — Аха только калечит. —Я стараюсь! – кричит с пола мужчина, пока светлые волосы прилипали к вспотевшему лбу. Все же с физической подготовкой у этого клоуна была небольшая проблема. Вроде тело подтянутое, но стоит дать работу тяжелее, чем делать динамит в своем кабинете, как он превращается в задохлика. Зато вот Акивили готов был этого клоуна, по приколу, за шкирку таскать, как котенка какого-то. —Я правда ценю твои попытки. – отвечает Яоши. Но искренности в словах также много, как и пользы в помощи учителя Химии. Парень вскакивает, подобно пружине, как только замечает присутствие более сильного товарища. —О! Так вот куда дорогая Шипе отлучалась! – довольно хохочет Аха, как будто все потраченные, минутой ранее, силы вернулись в двойном количестве. Он вытирает пот со лба рукавом красной рубашки с необычной вышивкой улыбающихся и печальных лиц. В несколько неуклюжих прыжков, тот стучит матовыми туфлями по полу, приближаясь к физруку, машинально поднимая взор игривых глаз выше. — Как же вы во время! – чуть ли не хлопая в ладоши, пропел тот. Лань скривил губы, прожигая в надоедливой морде дыру. Аха только и хихикает, забавляясь с кривого лица высокого коллеги. —Давайте не терять время. – прерывает гляделки женщина, закрывая лицо Аха рукой и отодвигая, как надоедливого домашнего питомца, что сует нос куда не просят. Лань переводит внимательные глаза на даму, выискивая в мягких чертах ответы. Но она лишь улыбается губами, мягко прикрывая глаза. И ему это не нравиться. В какой момент они посчитали его мальчишкой на побегушках, что по первому зову будет без лишних вопросов выполнять хоть что-то? Попросили бы заранее – на здоровье. А вот так вот дергать его во время занятий – край неуважения. И по стремительно меняющимся эмоциям был понятный дальнейший ответ. —Мистер Лань пришел помочь? – не веря собственным словам, удивляется биолог, прикрывая рот пальцами руки и прекращая наглаживать части своих «детищ». Внимательный взгляд живых зеленых глаз, что парочку раз похлопали светлыми ресницами, слегка напрягли мужчину. Это было сравнимо с чувством, будто тебе вот-вот придется пнуть щенка. Вроде, нужно, а вроде никто, блять, и не заставляет… Зачем вообще пинать подобных животных?? Тяжелый выдох все же вырывается наружу и Лань прикладывает пальцы к виску, дабы немного потереть его, попытавшись снять легкий стресс. —Ладно…- шепчет мужчина, не убирая руку от лица. — С чем вам помочь? Глаза юноши радостно блеснули изумрудом, прежде чем осознание приходит в мозг и тот отводит взгляд, слегка наклоняя голову. Длинная прядка блондинистых волос падает на фарфоровое личико, частично прикрывая обзор, как самому Яоши, так и Ланю, что стоял буквально напротив. Так и хотелось поднять руку да завязать чужие, длинные, распущенные волосы в конский хвост. Либо же отрезать к чертям собачим, одним ловким движением охотничьего ножа. Ведь Лань был уверен, волосы у этого существа, человеческого вида, послушные и тонкие, как нити шелкопряда. Будет легко схватить их да потянуть с силой. Приложить нож хотя бы к середине имеющейся длинны, и сделать резкое движение руки. Нити волос бы плавно упали на пол, рядом с ногами, возможно даже зацепились бы за обувь… —Я хотел сделать небольшую уборку в кабинете и кладовой. В прошлый раз вы были правы… Растений слишком много, и им всем нужно место. – он легонько повел плечом и несколько прядей, что невольно щекотали открытую кожу, упали за спину. —Вообще, там не кладовка! А целая комната отдыха! – вмешивается Аха, вскликивая громким раздражающим голосом, одновременно укладывая ладони на плечи блондина. — Когда не было, нашего дорогого, Яоши, я там чаи гонял. Даже диванчик есть. - хихикает он, чуть ли не в ухо Биолога. Лань замечает, как кривятся губы длинноволосого. —То есть, я должен помочь с уборкой? Во время уроков? - скептически поднимая бровь, пытаясь дать явный, и крайне говорящий, намек, показав, как абсурдно это звучит. Уборка дело небыстрое. Нужно свободное время, как минимум после занятий, дабы без угрызений совести отпустить учеников и уже заниматься своими делами. Так еще и кабинет биологии…еще до появления этого ботаника там был полный хаос, а с присутствием такого, как Яоши ситуацию не улучшило. А даже ухудшило. Многочисленные растения, от обычных фиалок до монстэры. Это было что-то с чем-то. Когда физрук впервые увидел все разнообразия этих зеленых утварей, то еле сдержал желание повернуться к Яоши с таким прекрасным вопросом «зачем?» и любимым «нахуя?» —Нет, что вы. Просить о таком мне было бы даже неловко. – поспешно отмахнулся блондин. — Я буду очень признателен, если вы просто поможете вытащить цветы из кабинета. С остальным я разберусь сам. —Ага, а затаскивать тоже сам будешь? – бровь изогнулась с последующим хмыком. Яоши молчит пару секунд, а после отрицательно машет головой. Ну, как и ожидалось. —Я так и подумал. – недовольно пробурчал он, подобно старому военному, но никак не тридцатилетнему преподавателю физической культуры. Без лишних последующих вопросов, которые могли возникнуть, Лань обходит и биолога, и химика, прямиком направляясь к горшку цветка, что так и остался стоять в проходе, не дождавшись пока Аха его все-таки вытолкает в коридор. Ладони сжали потертый горшок, пальцами подхватывая у выступа и поднимают. Без каких либо проблем. Ни кряхтений, ни усталых вздохов, ни пыхтений. Цветок оказывается у противоположной стены, почти вплотную прижатые листки вряд ли были бы довольно, если те умели испытывать эмоции. Следующее растение выноситься еще быстрее, а за ним и следующее. Шипе кивает, переглядываясь с Ахой, во взгляде которого так и читалось удовольствие. Теперь ему не придется таскать все это самому! Блондин какое-то время просто наблюдает за коллегой, будто не веря в происходящее. Вроде обычная помощь, но от Ланя она была непростительно неправильной, ведь, как сам заметил Яоши, его невзлюбили если и не с первого взгляда, так точно со второго. Только после восьмого выставленного на пол растения отмирает, и спешит в кабинет, дабы начать выставлять мелкие цветы. Никакого желания вызывать еще более сильного раздражения со стороны физрука у биолога не было. Аха по-тихому улизнул, как только появилась возможность. Шипе же еще какое-то время провела с ними помогая, попутно разговорившись с Яоши. Что-то об уходе за волосами… Но, все же и Шипе покидает их, сказав напоследок Ланю о том, что его учеников она попросит не ждать возвращения учителя, и сама возвращаясь на урок. Не могла же она на все оставшееся время занятия остаться с ними, ведь она отлучилась за мелом, так и не вернувшись в скором времени. Бедные ученики наверняка ее уже потеряли… Лань садиться на край парты и вздыхает, пока Яоши, подобно антилопе, скачет по кабинету, протирая места, где будут стоять любимые растения, от пыли и грязи. Они уже конкретно так задержались, пока вытаскивали весь накопившийся мусор за время пустования. Как блондин вел тут уроки без проблем до этого, Лань не понимал. Искренне. Ведь складывалось ощущение, что эта была полноценная кладовка, даже не учитывая дополнительную небольшую комнату. Коробки со старым материалом школы, которые без угрызения совести можно было сдавать макулатурой, сломанные стулья и парты, накопившиеся за то время, пока любитель разрушений вел свой предмет, плюс вся зелень, быстро появившаяся, как паразиты, с помощью Яоши. Но, будем честны, после избавления от всего перечисленного, кроме растений, стало лучше. Яоши распахнул окна, впуская свежий, все еще холодный весенний воздух и стало по-настоящему хорошо. Сразу на подоконник ставиться горшок, после чего листки начинают протирать чисткой салфеткой, попутно брызгая пульверизатором. У него вообще все для цветов есть…? —Думаю, вы можете быть свободным, мистер Лань, – разрезает неловкую и долгую тишину между мужчинами ласковый голос блондина, ставящий еще один цветок. — Я очень благодарен. Буду рад исполнить и вашу просьбу в будущем. Если понадобиться. —Я уже все занес? – внезапно, будто просыпаясь, спросил Лань, часто моргая. Только сейчас поняв, что неосознанно смотрел в спину Яоши, пока тот занимался своими делами. Следил за тем, как плавно волосы следуют за движениями головы своего хозяина, переливаясь под теплым светом заходящего за горизонт солнца. Следил за острым плечом, не прикрытым одеянием плотных одежд. Следил за мелькающими кистями рук, обхватывающими то одну вещь, то перекладывая другие. Он даже как-то прослушал вторую половину сказанных Яоши слов, теряя их среди мыслей. Либо же старательно делал вид, что не услышал. Какая еще помощь от биолога? Нет, он лучше себе руку отрежет. —Да. Странно, что вы не заметили. Я думал, вы поспешите домой… - Биолог, наконец, отвлекается от своего занятия, поворачиваясь к Ланю лицом. —С чего бы мне спешить домой? Яоши замялся. —Ну. Вы мужчина взрослый. Может жена ждет.– Предположил Яоши, пожимая плечами. Отодвинув другой цветок, он отходит от подоконника. —Я холост. – Слишком быстро и резко. Что на него нашло? —Может…домашний быт? Уборка? —Клининг. —Готовка? —Заказываю готовые блюда. Яоши замолк, смотря в пустоту. Даже светлые брови нахмурились, впервые за всё время, пока блондин тут работает. Такое непривычное, но довольно привлекательное зрелище. Будто добавили в сладкое что-то до боли острое, что жжет стенки полости рта. Странное сочетание, но такое…желанное. —А откуда у вас, извиняюсь за некультурный вопрос, финансы на такое? Зарплата преподавателя явно не рассчитана на столь приятные вещи. —Я бывший военный. У меня хорошая, так скажем, пенсия. Лань продолжает сидеть, нагло пялясь на лицо собеседника. Приятная глазам картинка. То, с каким удивлением вскакивают брови, как приоткрываются тонкие губы и как эмоционально блестят драгоценные камни глаз. Услада – одним словом. —Если интересно – прикрывая глаза, гордо начал он, скрещивая руки у груди. Ухмылка все-таки появляется навечно недовольном лице. — Я Генерал армии. Минута молчания. Резкий стук ладонью об ближайшую парту. Лань вздрагивает и раскрывает веки. —Я знал! Генерал Лофу Саньчжоу? Одиннадцать удачных военных операций подряд, и это лишь за последний год службы! - протараторил Яоши, тыкая в Ланя ногтем. —Да, я…откуда ты… —Я был врачом и по совместительству медбратом, пока вы были на службе. Многие ваши товарищи прошли через меня и Лочу. Лишь вы обошли эту участь. — Ты военный врач? Так еще и коллега Лочи? – теперь пришло время удивляться физруку, что даже с насиженного места встал. Позабыв о неприязни к блондину, о том, что он закончил работу и ему пора домой. —Я бывший военный врач. А Лоча…Лоча мой ученик…- он скромно убрал прядку волос за ухо, но довольная улыбка все же расцвела на лице, выдавая элемент гордости. Лань, подобно рыбе, раскрывал губы, а после закрывал. То хмурил густые черные брови, то удивленно поднимал. Он не мог поверить, что по факту, он и эта ромашка были…своего вида коллегами. Как в прошлом, так и настоящем. Этот биолог взаимодействовал с его солдатами, спасал жизни, видел ужасы военных операций, раны которые были нанесены врагами. И все равно продолжал говорить о жизни для каждого. Лань даже и не понял, когда те поменяли свое местоположение с кабинета, на «кладовку». Находиться там стало в разы лучше. Починенный стол, на котором теперь стояли их кружки с дымящимся чаем из термоса Яоши, отсутствие грязи и мусора, и даже чистый диван и парочку стульев, которые он сам месяцем ранее собирал по частям. Отсутствие окон с природным освещением не слишком мешало, ведь другая лампочка творила чудеса. А точнее, не моргала и стабильно работала, не нарываясь лопнуть. И даже растений тут почти не было. Скромно стоят горшки, разнообразие учебников, что старой программы, что новой. Яоши продолжает щебетать, иногда выслушивая редкие высказывания и вопросы от Ланя, который, с каждым новым предложением узнавал о блондине больше. Так еще и вспоминал некоторые моменты. Оказывается, как называли их солдаты, красивых «блондиночек» в медкорпусе было две. Лоча и его старший товарищ, которого столь часто путали с девой. Сколько же было рассказов, среди Солдатов, что видели Яоши только со стороны, о длинноногой красавице, которая подобно оленю скакала от больного к больному, вечно ласковая и терпеливая. Но стоило, кому-то нагрубить ей, так эта красавица могла и характер показать, змеей обвиваясь вокруг шеи. Кому-то казалось это горячим, кому-то пугающим. А Ланю стало стыдно за подопечных. Знали бы они, что женщин в их отделе не было, влюбленных рассказов было бы меньше…. *** Лань ставит на чужой стол горшок, из земли которого виднелись несколько здоровых ростков с маленькими зелеными листиками. Скрестив руки, он молча наблюдал за тем, как Яоши отрывается от проверки контрольных работ, хмурит брови, щурит глаза и приспускает очки. —Что это? – глупо спрашивает блондин, поднимая взор на коллегу. —Цветок, идиот. – Фыркает Лань, продолжает прожигать во лбу биолога дыру. —Я вижу. Но…честно, я даже не могу правильно сформулировать вопрос. – Прокручивая горшок, говорит Яоши, внимательно осматривая принесенное Ланем…. растение. Что случилось? Скоро конец света? Или это Яоши на могилку? Хотя, даже на похороны, такой как Лань, ему вряд ли что то принесет. Если вообще соизволит прийти. Физрук цокает. —Что тут не понятного? Это за тот фикус. – Невозмутимости физрука можно было позавидовать, ведь тот продолжал держать лицо кирпичом, смотря прямо в чужие глаза. —Это подарок? – удивленно охнул блондин, прикрыв рот рукой. Лань наконец-то подает признак наличия эмоций. Вскинув брови, он бегает глазами по кабинету, будто стыдливый школьник. Он показушно фыркает, кривит губами и отворачивается. —Нихрена. Лишь возвращение испорченной собственности. Яоши тихо хохочет. Он провел подушечкой пальца по маленькому листку, и тот послушно пригнулся. Такой молодой и здоровый, в отличие от того фикуса. Но с другой стороны, за своим он долго ухаживал, стараясь вернуть ему уходящую жизнь, а в итоге тот умер глупым образом… Но получить взамен «не подарок» явно не менее приятно. —Хорошо, я принимаю. Спасибо, – он с легкой улыбкой встает с места, направляясь к окну, дабы поставить нового члена этого зеленого «семейства» ближе к свету. — Что за цветочек вы выбрали? – не отвлекаясь от своих действий, спрашивает Яоши, ожидая в ответ какой-нибудь паразитический цветочек. Вроде, как и вину ведь загладит, а вроде, как и подгадит. —Оранжевая лилия. – Тихо отвечает Лань, встав к коллеге спиной. Кривит губы, закусывая нижнюю. —Оранжевая лилия? Ох, как неожиданно, – солнечный свет падает на росток, грея листки лучами наступающей весны. — Почему именно они? —Продавец. – Хмурится физрук, с каждым высказанным словом все сильнее желая бросить эти странные попытки диалога, плюнуть, да уйти. С какого хрена у него вообще появилось желание разговаривать с таким как Яоши, тот не понимал. Искренне не знал, да и понимать не желал. —Да? И как же вы просили помощи? – не сдержав хитрой ухмылки, с какой-то игривой ноткой, спросил Яоши, после которой не поленился подойти к коллеге. —Просто спросил, что может понравиться…тому, кто разбирается в цветах, – он делает паузу, чувствуя некую неловкость от собственно вымолвленных слов. — Да какая разница? Цветок получил? Получил. Не еби мозги, Яоши. - цокает Лань, всё ещё сжимая веки. — Как будто что-то тебе эти цветы нашептать могут. Блондин тихим бархатом смеётся. Сразу в голове возникает образ благородного оленя среди изумрудной зелени листвы дубов, что медленно ступал сквозь густую траву, наслаждаясь летним жарким днём, пока крылатые создания спокойно украшали рога. С чего бы вдруг? Лань не знал. Почему именно олень и почему именно сейчас. —Отчасти, - махнул он рукой, стараясь привлечь хоть маленький заинтересованный взгляд. — У цветов есть свой язык, позволяющий людей передавать тайные сообщения друг другу. Несколько секунд игнорирования, прежде чем взор подобный чистой водной глади, всё же соизволил обратиться к чужому лицу. Красивое. То ли слишком юновыглядещее, как у молодых ребят в его отряде, что только поступили на службу, не встречавшиеся с трудностями жизни и жестокостью мира, то ли как у девиц, что терпят скребущих кошек в своей душе, ожидая возвращения первой, но такой искренней любви. —Какой бесполезный язык. В чем его смысл, когда можно сказать напрямую? —Не я придумал, мистер Лань. Ни мне знать правильный ответ, - не сдерживает смешок Яоши, поймав неизвестно откуда взявшуюся забавную атмосферу. — Но признаю, что этот язык очень красивый. —Я изучал многие языки. Поэтому могу смело послать ваше мнение и сказать, что французский звучит лучше. Тебе бы поучить его, может все сорняки в твоём мозгу засохнут и выпадут через уши. —Из французского я знаю только поцелуи. Просветите в эту тему более углублённо? —... Лёгкая оплевуха по затылку блондина перебила довольный смешок и дальнейшее болезненное "ой!" *** Они вновь переглядываются, и лица обоих наполнены до странных похожих чувств. Неловкость и лёгкое раздражение. И всё из-за Ахи, что уломал весь учительский коллектив сходить выпить в прекрасный выходной день. И все согласились. Правда, все. И это было бы удивительно, если бы Аха до этого не публично пообещал не ебать мозг кому-либо на протяжении всей следующей рабочей недели. Целая неделя! Даже Шипе, что с явным любопытством со стороны наблюдала за выходками химика, как за сериалом, всё время, проведённое в учебном заведении, с радостью согласилась, уже представляя как будут прекрасны спокойные проведённые деньки, без взрывов, громкого смеха, анекдотов, подкинутых тараканов, изобретения новых химических элементов и приготовления спирта прямо на уроке у седьмого класса. Яоши вздыхает, наблюдая, как плескается молочный коктейль в бокале. Нежно розовый, сладкий, и даже почти не ощутим привкус спирта. Уж извините, бар баром, отдых отдыхом, но человек он не любящий пить, особенно без причины. Не желает лишние проблемы со здоровьем. Зато Аха пьёт как в последний раз, подливая другим, отвлекая их громкими рассказами. И это у него отлично выходило. Шипе лениво хохотнула, облокотившись на ладонь, с трудом держа накрашенные веки открытыми. Глазки блестели, подобно ярким звёздам, когда та слушала очередную шутку Ахи. Химик, сжимая одной рукой жилетку на груди Акивили, активно доказывал, что черви на самом деле могут эволюционировать и захватить мир, попасть в общество гениев и набить лицо Нус, чтоб та, блядь высокомерная, не зазнавалась. Да и вообще, на лице этой железной леди было бы славно увидеть, что-то кроме закатанных глаз и скучающего выражения. Серьёзно, Нус вообще умела удивляться? Аха бы с радостью глянул на ахуевшее лицо брюнетки, чьи серые глаза казались настолько пустыми, что их хотелось вырвать и выкинуть, подобно мячу для собак. Выглядит он самым пьяным. Шумел больше обычного, хохотал с причиной и без, говорил бред, да брал все новые порции алкоголя, активно пытаясь споить Акивили. Акивили будто и не пил... Что бы ему ни предлагал этот сумасшедший, а выглядел как огурчик, продолжая, говорит внятно, понятно и приятно. Даже глаза оставшись такими же. Яркими, но, на удивления всех, трезвыми. Зато Нанук с Ланем, в очередной раз стукаются кружками пива, с удовольствием выпивают залпом до дна. Разрушитель оживляется и стучит по столу, вызывая недовольства бармена и рядом отдыхающих выпивающих. Лань фыркает, закатывает глаза и ставит пустую кружку на барную стойку, пододвигая её ближе к не молодому бармену, лениво протирающего стакан, одним взглядом прося заполнить стеклянные стенки порцией "золота". Аха хватает друга за голову и прижимает к себе, возмущённо тыкая тонким пальцем в Шипе, что так скромно прикрывала ухмылку рукой. —Да мы лучшие друзья! Не видно, что ли? —Я ничуть не сомневаюсь, мой хороший. Рада за тебя, за Акивили, и за вашу невероятную дружбу. - Она хохочет, чуть ли не обливаясь вином, что так любезно ей предоставил бармен в большом и идеально вымытом бокале, около минуты назад. Нанук мычит, наблюдая за развитием этой картины. Такой красочной, нарисованной всеми красками, что только были под рукой. Шипе была бы нарисованной акрилом. Так аккуратно, идеально и элегантно. Акивили акварелью. Такой простой и доступной, но при этом не менее интересной для эксперементом. А Аха... Гуашью. Что стояла минимум лет десять на полке, а потом в неё залили кипяченую воду, тыкнули пальцем и начали размазывать кривые линии на помятом листке бумаге. Выглядит смешно, зато явно рисовать было весело. —Что за клоунада? - задаёт он риторический вопрос, фыркая и впиваясь губами в край кружки, жадно глотая дорогущее, для жалкой зарплаты учителя, пиво. —Давно привыкнуть пора, - усмехнулся Лань. — Скажи спасибо, что не ебуться прилюдно. - Отводит взгляд от Ахи, что так по-дружески прижимает седовласего парня к груди, готовый чуть ли не расцеловать чужие румяные щеки. Губы Нанука изгибаются в ехидной ухмылке. Но продолжение недовольства не наступает. Яоши прокручивает трубочку, прежде чем лениво потянуть напиток. И после некой культурной паузы, Аха ударяется головой об барную стойку и вырубается. Акивили разрывается смехом, тыкая друга в любые доступные рукам места. В бок, голову, плечи. Не реагирует, лишь слюну пускает, что стекает с губ на деревянный гладкий стол. —Ха. Как всегда. Он так даже от трезвого не отличается. - Нанук был готов схватить пшеничные волосы в кулак, поднять голову и посмеяться от потерявшего сознания химика и его хлеборезки. Но вмешивается блондин, задав такой простой вопрос. —Неужели вы стабильно в бар ходите? Внимание любителя разрушений переходит на блондина, что уже как часа два пьёт лишь этот жалкий намёк на алкогольный напиток. Отпустив чужую шевелюру, тот пожал плечами. —Не то чтобы стабильно. За эти четыре месяца, пока ты тут работаешь, ни разу не собирались, - он почесал щеку, которую щекотали неуклюже уложенные седые волосы. — Даже сейчас не все в сборе. —Ороборос не смогла притащить задницу, - вставил свои пять копеек Лань, опрокидывая новую порцию. — Фули даже и не думает, чтобы с нами в бар ходить. Занятой. —А Идрила и Эна тоже, почему не пришли? А то, как-то несправедливо. Из девушек тут только прекрасная Шипе. - Вдруг влез в разговор Акивили, доставая кошелёк. Скорее всего, решил закончить на сегодня трапезу и оплатить. Аха в стельку. Видимо, его опять домой потащит бедный лучший друг... Хотя, почему бедный то... Не смотря на то, что рост был ниже, физически был крепче и без проблем мог потащить химика хоть в воздухе, хоть по земле, что тощая задница прокатилась по камням и грязи. —Идрила вроде с молокососом сидит, – с сомнением в голосе, буркнул Нанук, сразу переключая взгляд на бармена. — Про Эну вообще вспоминать рядом с Шипе не стоит. Их фантастические отношения говорят сами за себя. Наша любимая англичанка её взглядом чуть ли не с потрохами съедает. —А у милой Идрилы что, дитятка имеется? – невинно спрашивает Шипе, игнорируя последние слова, будто те ей вообще показались, либо не имели никакого смыслового веса. —Да не, что ты. Там это… Аргенти вроде, двоюродный младший брат ее. Совсем недавно родился, вот тете и помогает. – Поясняет Акивили, облокотившись локтем на спину спящего. —Надо будет фоточки попросить. У нее такие все красивые в семье. Глаз не оторвать! – Шипе довольно мурлычет, блаженно прикрывая глаза, уже в голове представляя милое маленькое создание с горящими глазками и округлыми щеками. Яоши слушает. Да так внимательно, что буквально не шевелиться, внешне напоминая большой и красивый декоративными цветок. Такой же, как те, что стояли по углам бара, рядом с большими столами. Он, если не углубляться во все взаимоотношения в их коллективе, даже рад, что у них есть шанс так необычно провести время и познакомиться…поближе. Глоток за глотком, будто мёд скользил по стенкам горла, растворяясь между рёбер, расплываясь теплом. Тело было готово хоть сейчас превратиться в пух, упасть на пол и лежать, пока тебя не сдует ветреные потоки куда-то вдаль, в абсолютно другую сторону от дома. Яоши нервно усмехается, уже представляя, как пьяный физрук сожмет пальцы на его глотке, стоит коллегам закончить с оплатой и попрощаться. Хотя, со стороны было легче поверить в то, что сам биолог уронит на голову Ланя камень, стоит им выйти из бара. Ведь блондинки был трезвым, как стеклышко. Хоть за руль сажай. А вот сам бывший военный... Был в не лучшем состоянии, мягко говоря. Именно поэтому, сейчас, буквально повис на шее коллеги, с красными от возмущения щеками доказывал. А что доказывал, один только Лань знает. Внятно он ничего вымолвить не мог, а Нанук хохотал. Хохотал так, что походил на Аху. Отличаясь только в более приятном на слух голосе, более низком и поставленном. Не удивительно, всё-таки преподают литературу... —Ну и дела, - мурчит Шипе, продолжая держать нежную улыбку на губах. Слегка прикрытые веки добавляли усталости глазам. Не хватало лишь зевнуть для полной картины. — Никогда не видела, чтобы наш милый Лань так себе свободу давал. - Хихикает она, наблюдая за попытками физрука выпрямиться. Но тот лишь неосознанно сжимает чужое плечо. —Что ж... Видно сегодня мой "счастливый" день, - вздыхает Яоши. — Так... Что с ним делать то? Не уверен, что дойдёт до дома. Нанук накидывает пальто, поправляет волосы. —Ну, так отведи его. Нашёл проблему. - Всё ещё на веселее, предлагает златоглазый. Так и не скажешь, что он выпил больше всех. Лишь Акивили выглядел трезвее. Но он то и ушёл раньше, утащив за собой и Аху. Один только бог сможет стереть образ фигур коллег за окнами бара, где очухавшийся Аха чуть ли не сжирает товарища. Так все друзья делают...? Яоши возмущённо поднимает брови. —С чего бы мне?! Вы ведь его больше всех знаете. Наверняка без проблем и сами отведете. Нанук фыркнул, застёгивая пуговицы. —Делать мне нечего, по-твоему? Ты у нас тут добрая душа, помимо Шипе. Поэтому её я деликатно украду. На женские плечи опускается верхняя одежда, длинный и белый халат, идеально гладкий, будто только что купленный. Оставив широкую ладонь на талии учительницы, тот подталкивает её к выходу под охи и неловкие сопротивления. —Ну что ты, Нанук. Нельзя же так... —Можно, Шипе. Можно. Я разрешаю, - он продолжает вести её к двери, прежде чем лениво взглянуть на блондина, что и слова в ответ вякнуть не может. Понимаем, Нанук шутить не будет. И либо Яоши правда согласится, либо оставит пьянчугу в баре. — Я тебе адрес щас в сообщениях кину. Живёт недалеко, дотянешь. Шипе махает на прощание, прежде чем они скрываются за дверями заведения. Музыка, что ближе к полуночи сменилась на более тихую, сейчас била по ушам как никогда сильнее. Яоши массирует переносицу, вздыхая. Телефон ожидаемо вибрирует в кармане чёрных брюк, пока Лань играет с его волосами. И с каких пор Нанук не беситься с вечно спокойного лица Шипе, а накидывает её одежду на плечи и скорее ведёт домой? Что за Санта Барбара вечно тут крутиться? Взор зелёных глаз опускается на военного. —Ну и как так получилось то... а, мистер Лань? Прошлый генерал всё-таки. - Обречённо шепчет биолог, снимая с крючка и свою, и чужую одежду. —Иди ты, б-блядский врач. - Хрипит пьяница, облокотившись головой о стол, становясь причиной цоканья бармена. Он видимо тоже уже заебался. Но такова работа. —Ожидал чего-то такого. Пойдёмте, мистер Лань. —П... Пососи. —Не думаю, что вы будите в восторге от этого утром. Не хочу собирать свои зубы по полу и потом искать свой вырванный язык. —.... Хе. Тихий смешок вообще выбил Яоши из колеи. "Хе"? Ладонь перекрывает нижнюю часть лица, пока веки с силой сжимаются до такой силы, что в глазах мерцают яркие солюты. Яоши не тот, кто смеётся над людьми. В каком бы положении они не были. Но сейчас... Это же невыносимо. Он кусает щеки с внутренней стороны, старается сделать вид, что просто кашляет в руку, попутно сгибаясь. Лань забавно щурит синие глаза океаны, затуманенные лёгкой пеленой, морщит нос и недовольно ругается. Но за веселье приходится платить. Именно к этой мысли и пришёл биолог, когда он всё же потащил Ланя на назначенный адрес. Никогда столько брани не слетало с его губ, когда тот в очередной раз спотыкается, подворачивает ногу или же выслушивает громкие высказывания, что кричит ему в ухо Лань. —Да... такие как ты, у.… меня картошку чистили... до кровавых разрезов! - Заикаясь, ругается он, сжимая длинные золотые локоны в кулаке. —Ага. Знаю. - Спокойно отвечают Ланю, лишь делая очередной усталый вздох, подтягивая пьяную тушу, что уже начала соскальзывать с его плеч. —И нагрузки больше было! —М. —Хи... Хиляк ты! - Лань резко выпрямляется, качается назад, таща за собой и Яоши, под негромкий удивлённый писк. Оба тела чуть не падают на свалку тратуару, но Яоши с трудом держит того за края кофты. —Да чтоб вас, Лань! - через зубы шипит тот, как змея. Ещё и этот ядовитый взгляд. Пальцы сжимают ткань одежды сильнее, прилагая определённую силу, чтобы уже против воли второго тащить его домой. А военный и не сопротивляется более. Провалился в свои мысли. Так резко и внезапно, будто на голову кирпич упал. Причём прямиком с неба, кинутый самим Богом. Ночь приятно холодит лицо, щекоча корни волос, будто запуская в них пальцы рук, перебирают, сжимают местами, заплетают причёску, расплетают, просто проводят ладонью по волоскам, как по глади лазурного озера. Он и не помнит, даже кусками, как и каким образом, надоедливый блондин приводит его домой. Нашёл ключи от квартиры в его кармане...? Отличная работа шаловливых пальцев, сучара. Зачем биолог помогает снять с него верхнюю одежду, почему аккуратно вешает её в шифоньер, долгое время выбирает спальный костюм для Ланя, а после и вовсе даёт тому щелбан, строгий приказ лежать молча и начинает заплетать длинные крашенные волосы в чёртову косу. И какого хуя Лань молчит? И схуяли он вообще не сопротивляется?? Отвратительно! Кривит губами, хмурит густые брови, перехватывая чужую руку в самый разгар сотворения лёгкой причёски, чтобы спать не мешали, как тот понял. —Мистер Лань. - Говорит Яоши, пытаясь освободить свою часть тела. —Убери... это блядское... "Мистер" из своего лексикона.... Т... Тупой ты.. - не заканчивает свою мысль пьяным голосом. Вроде холод должен его отрезвлять, но он лишь сильнее пьянел, сам не понимая от чего. То ли перебрал так сильно, что начал деградировать, то ли сияющие изумруды глаз так красивы, что хочется вскрыть себе глотку. Выражение лица биолога не меняется. По крайней мере, Лань не видит изменений, даже если они есть. Ведь слишком вглядываться в лицо мужчины, при этом находясь почти в кромешной тьме, довольно глупо и бесполезно. Он наклоняется к уху. Тихо, но серьёзно подавая голос. —Хотите, чтобы я звал вас... Нет, тебя, просто по имени? Не считаешь это слишком интимным, особенно для того, кто терпеть меня не может, а? Горячее дыхание, фруктово-цветочный запах от лосьона для волос, лёгкая ухмылка губ. Всё идеально. До скрежета зубов отвратительно идеально. Рука сжимает чужую конечность сильнее. —Я не слышу отрицания. Даже предположить не мог, что в тебе так много неприличного, - он выдерживает паузу, смотря на сжатые в тонкую полоску губы и горячие возмущением глаза. Но Яоши не сдержал довольный хмык, при виде такой картины. — Я не осуждаю, дорогой Лань. - хихикает тот. ... Как хорошо, что в комнате темно. Как хорошо, что Лань пьян, и может этим оправдать свои действия. Хотя бы для себя. Как хорошо, что Яоши не сопротивляется, когда его сжимают в глупом подобии объятий. Яоши тёплый. И вкусно пахнет. Если бы не разговаривал, не смотрел на Ланя этим раздражающим взглядом, не заикался о своих растениях, возможно... Возможно бы, он погладил чужую щеку ладонью, а не ущипнул, оттягивая, одновременно громко матеря и не выпуская из хватки. Даже без сопротивлений второго. *** Он убежал, как только Лань заснул. Выбрался из чужих рук, накрыл одеялом чуть ли не по нос, нашёл домашнюю аптечку и оставил, возможно, потребляемые таблетки на прикроватной тумбочке со стаканом воды. Прикрыл дверь и уехал на такси к себе. Как бы то ни было, а сталкиваться с только протрезвевшем бывшим генералом... Ну, так себе идея. Тем более в квартире, где тот не факт что сможет спрятаться. Как бы это не звучало. Именно поэтому следующая встреча была на работе. Где убить его было бы затруднительно. Но Лань, даже злобный взгляд не кинул. Поздоровался со всеми, да ушёл почти сразу в спортивный зал. Зато самого Яоши в кабинете встретил горшок. Горшок с ярко цветущей примулой. И всё же в какой-то степени Яоши поражает Лань, как человек. Не смотря на нелюбовь к любым растениям, которые вообще могут существовать рядом, тот уже в какой раз дарит ему цветы. Живые цветы, не сорванные, продолжающие расти. Женщина откладывает роман, что начала читать от скуки, когда дверь открылась и блондинистая голова показалась за ней. —Ну как дела, мой хороший? Смогли Ланя до дома отвести? А сами потом как добрались? - посыпались вопросы, пока Яоши спокойно прошёл в помещение, укладывает сумку на диван, рядом с Шипе. —Да всё хорошо. Пару раз чуть не упали, а так... Вполне послушный. Шипе тихо смеётся, прикрывая рот рукой. Но после кашлянула в кулак, возвращая лику благородный, но виноватый вид. —Приятно слышать. А то сами понимаете. Наш дорогой коллега крайне... Яркая особа. Не понимаю, чем думала, когда оставила вас с этой проблемой. - Она машет головой, и тонкие бровки изгибаются в печали. —Не стоит так переживать. Наверняка и вы хотели отдохнуть. Не зря ваш... Ох. Как можно назвать Нанука? Ваш близкий друг? Ваш спутник? Ваш... Кавалер? Губы сами собой растянулись в довольно нахальную ухмылку, что гармонично сочеталась с прищуром глаз, наблюдая как светлая кожа лица женщины багровело, а тихие стыдливые смешки падали с губ, разбиваясь об пол. —Язык без костей у вас, Яоши. Именно за это мне вы и симпатичны. - Ответ, не смотря на тихость сказанного, в стиле Шипе. Одновременно имеет и оттенок осуждения, но перекрыт комплиментом. Умело, красиво. Красивая оболочка всегда может выгодно сыграть как на малознакомых, так и на давних друзей, в этом блондин точно уверен. —Ну что вы. Лишь желал уточнить. - Усмехнулся он, убрав прядку волос с лица за ухо. Но видимо, и Шипе в долгу не останется. —Так. А что случилось то в ночь? - внезапно начала она. Заметно взбодрившись. Яоши наигранно удивляется, приподнимая брови. —О чем вы, Шипе? —Ну. Сами ведь заметили наверняка. Лань сам не свой в последнее время. - на палец накручивается локон, игриво изгибая брови. — Да и цветочков стало в твоём кабинете больше... Но не тех, который обычно вы берете. Яоши понимающе мычит, сохраняя спокойствие лица. Но вот в ответ говорить что-то не спешит. А что он скажет? Он не знает, что творит Лань и каковы причины такого поведения. Да, продолжает колко комментировать его действия. Да, продолжает оскорблять. Но теперь реже. Даже избегает, в какой-то степени. Да и подарков больше. ... Нет. Подождите. —Ну-у? - нетерпеливо мычит она, пытаясь наклонить голову так, чтобы с дивана та могла глянуть в чужие глаза. —Я... Дверь вновь распахивается и в голову блондина летит небольшой красный мячик. —Упс! Косяк. - Громко комментирует происшествие Аха, даже не пытаясь извиниться. Обещание на "неделя без доебов" было жёсткой обманкой. Аха уже занимался какой-то сомнительной хуйней, протащив целую коробку мячиков. Но... Это спасает Яоши. Помогает сменить тему. —Что это? - вопрос срывается с губ Шипе раньше, чем смог его вымолвить биолог. Ну и отлично. —Да так! Кое-какие мелочи для будущей контрольной работы! Мой дражайший Акивили должен мне... Ой. Это уже секретик! - он хохочет, вновь смешивая разные виды смеха, буквально превращаясь в некий оркестр рандомных звуков. Коробка летит на диван, придавив сумку Яоши. Несколько мячиков выскакивают через стенки, падают на пол и торопятся упрыгать куда можно. Под стол, под стулья, да даже под шкаф. —Слышь, гендерно-рандомная-штучка-дрючка. - Аха упирается руками в бока, в несколько широких шагов приблизившись к биологу. — После шестого урока собираешься свой кабинет освобождать? Вопрос неожиданный. Яоши потер подбородок, вспоминая расписание. —Нет? У меня семь уроков. А тебе зачем? —Ну! Значит, закончишь пораньше. - Как будто ради приличия задавший вопрос Аха подбирает "убежавшие" мячики. А последний вопрос остаётся проигнорированным. И зная такую личность как Аха, становиться по-настоящему страшно. А вот за что именно — не известно. За кабинет, за саму школу, за учеников, да и, в конце концов, за самого себя. Мало ли что этот ходячий рандомазер хаоса может сотворить в этот раз. Яоши уже понял, за эти более чем полгода работы, что химик человек... Страстный. Они переглянулись с Шипе. И этой переглядки хватило, для понимания всех эмоций друг друга. Тяжёлый вздох прозвучал одновременно. Зато прошлая тема явно всплывёт не скоро. Яоши смотрит за тем, как обрадованные девятиклассники, даже не успев достать учебники, убегают, чуть ли не вслух благодаря Бога за отменённый урок. Знали бы они, что благодарить нужно не Бога, а химика... Там бы уже они в слезы дались, прося у Яоши выгнать Аху из кабинета и спокойно провести урок биологии. Ведь не факт, что кабинет останется целым после времяпровождения в нём известной звезды данного места. Так ещё и с Акивили... Это же Чертово комбо. Очаровательная сестра Акивили — Пом-Пом, что недавно достигла того возраста, когда её могли взять на пол ставки уборщицей, наверняка узнай об этом, дала бы шваброй не только седовласему экстремалу и его бешеному клоуну, но и биологу, за то что вообще дал разрешение. И не важно, что он его не давал. Раз не прогнал, по-доброму выпнув того хорошей оплевухой, значит дал немое разрешение. Акивили уже какое-то время сидел в той самой каморке, рассматривая убранное некоторым временным ранее помещение. Всё же после появления Яоши тусоватья в кабинете биологии стало затруднительно. Аха даёт обещание, что ничего не пострадает. Чуть ли не плача, искренне обижаясь на недоверие. И биологу даже не жаль... Но он продолжает кивать, будто принимая всё сказанное за чистую монету. Ага... Да. Аха обязательно ничего не разобьёт. Аха конечно же не составит план по захвату Пенаконии. Аха явно не собирается уехать в Белобог к старому другу, чтобы ограбить там президента. Заливайте это в другие уши. Химик убегает к лучшему другу, а Яоши поспешно покидает своё рабочее место, показательно громко хлопнув дверью, перед этим оставив ключи на учительском столе. Уверенно спускаясь по лестнице, блондин собирался собрать по-быстрому вещи, да поехать домой. Дверь уже привычно скрипит при открывании, и сразу ударяется обо что-то. Лань давиться водой, обливаясь и роняя собственную бутылку. Под чужое охонье, тот бьёт себя по груди, стараясь продышаться. —Извиняюсь! Не знал, что вы тут, мистер Лань! - спешит оправдаться Яоши, начиная хлопать по крепкой спине, прекрасно осознавая бесполезность этого действия. С трудом, но мужчина нормализует дыхание, облокотившись об стену рукой. —Черт бы побрал тебя... - хриплый голос, с лёгкой ноткой раздражения. Что ж, значит с ним всё в порядке. —Даже как-то ласково на этот раз. Хорошее настроение? - не удержался от шутки биолог. И как же это опасно. Руки у Ланя тяжёлые, а самому себе медицинскую помощь оказать сложно будет. Со сломанными руками точно. Но на удивление от физрука слышится лишь смешок. Чудо света! Не меньше! —Сегодня рано уходишь. – Убирает свисток и таймер в школьный шкаф, в специально отведенную ему полку. —Аха попросил освободить помещение для чего-то. И если честно, не хочу расспрашивать для чего. – Махнул он рукой, проходя вглубь комнаты, к своим вещам. —Ну и идиот. Сам уже знаешь, что из себя Аха представляет. – Яоши не отреагировал на сказанное. Лишь пожал плечами, пока убирал тетрадки, что собирался проверить дома, в сумку через плечо. Лань помолчал, будто обдумывал что-то, прежде чем сказать. —Пф. Хотя бы за свои сорняки поволновался. Хрен знает, может он сейчас к ним паразитов подкинет и те сдохнут, подобно бабочкам однодневкам. – Усмехается он, уже представляя, как блондин театрально падает на колени перед горшком с уже умершим цветочком, а где-то на фоне хохочет химик, держа своих тараканов на руках. И в этот раз биолог напрягся. Он остановил свое копание в сумке, повернулся к военному лицом и посмотрел на него таким взглядом, будто бы это сам Лань собирался подкинуть в землю его «детищ» какую-нибудь заразу. И ведь Лань прав. Цветами он рисковать не планировал. Поэтому, пока причина резкого напряга, делал себе кофе, блондин тихо выскальзывает из помещения. Пропуская ступени, он возвращается на свой этаж. Пару минут мнется в метрах пяти от кабинета, а потом, сделав вздох и выдох, подходит, чуть ли не на мысочках. Приоткрывает дверь, разведывая обстановку. Но в самом кабинете никого нет. Лишь свет из кладовой сквозь небольшую щель виднелся, да голоса коллег. Эмоциональные обсуждения наверняка сопровождались активной жестикуляцией, причем обоих особ. Ну …главное, что те вроде не собираются брать пример с Ланя. Но…некое чувство любопытства не ушло. И дверь раскрылась чуть шире, пропуская уже всю фигуру в кабинет. Подглядывать нехорошо. Подслушивать тоже. Яоши это прекрасно знал, поэтому и собирался побыстрее убраться из собственного же кабинета, после того как точно удостовериться в безопасности растения. —Ну-ка! - восклицает Акивили полушёпотом. Слышится шуршание, стук каблуков при небольших шагах. Яоши непроизвольно замирает, притихнув. Почти что даже не отличается от своих же цветов, что лишь молча слушают. Даже не двигаются. Если только лёгкий ветерок не побеспокоит лёгкие листья. Пружины дивана скрипят, когда заместитель садиться, протащив за собой и коллегу за галстук. Странно, что до этого Яоши не видел, чтоб Аха носил галстуки. Неужто он только ради этого его сегодня надел?! Биолог зажимает ладонью рот, слегка ниже приседая к щели между дверью и стеной "кладовки". Небольшой обзор, но всё-таки был. Закрыв, для удобства, второй глаз, парень наблюдает... Как бы стыдно ему потом не было. Он не может не позволить себе хотя бы одним глазком глянуть, что же за высокие отношения у этого странного дуэта... Спросить то будет неловко. Акивили поудобнее устраивается, пока Аха упёрся в спинку дивана двумя руками, по разным сторонам коллеги. —Кое-кто сегодня не слишком сдержанный. - Сильнее натягивая галстук на кулак, говорит он, пока серебряные волосы, подобные скоплению ярких сияющих звёзд, падали на молодовыглящее лицо. —Да как я могу держать себя в руках, не имея возможности лишний раз прикоснуться к машинисту моего космического путешествия? - привычное хихиканье более тихое, но не менее ехидное. Руки по-собственечки переходят с дивана на чужие плечи, поглаживая серую рабочую жилетку, задевая рубашку, трогая шею, пока поднимался выше к лицу. Тонкие пальцы щекочут мягкую кожу лица подушечками пальцев, и только после всего этого зарываются в волосы. Непослушные, местами торчащие. Но приятно пахнувшие мятой и зелёным чаем. Акивили вздыхает, и сила хватки чуть слабеет, чем и пользуется Аха, вырывая свой предмет одежды из пальцев мужчины. И прежде чем Акивили успел бы хоть слова сказать, Аха падает на колени перед ним. Возможно, тот даже больно ударился, из-за чего могут остаться синяки. Но тот продолжает широко улыбаться, наблюдая за эмоциями коллеги снизу верх, и сильный прищур соблазнительно сочетался с яркими глазами. Такие игровые, наполненные сумасшествием. Сравнимые лишь с закатом солнца у кровавого моря. Акивили не сдерживает усмешку. Ну, кто бы мог подумать, что подобный ему будет так близок с таким как Аха? Аха ненормальный, в прямом смысле этого слова. Его понимания весёлого не могло уложиться ни в одну голову, не могло объясниться ни одним психологом. Или, даже, психотерапевтом. Чем же тогда ручался Акивили, когда подошёл десять лет назад к мальчику с клоунским носом, да сжал его ради желанного звука *буп*? Да ничем. Ему было смешно с чужого громкого хохота, хозяин которого нагло гоготал над упавшим ребёнком. Хотя, даже тогда Акивили вряд ли мог догадаться, какие последствия будут от этой судьбоносной встречи. Шаловливые руки скользят поверх одежд к ширинке, ловко зацепляя пальцами ремень. Он медленно выскальзывает со штанов, после чего падает на мягкий диван. И пока Акивили молча наблюдал, Аха цепляется зубами за собачку застёжки, потянув её вниз, с тихим звяком, нагло ухмыляясь. Небольшие клыки блеснули в полумраке комнаты. В пшеничные волосы запускаются руки, чуть массируя кожу головы, моментами сжимая чуть сильнее у самых корней. Черные брюки приспускаются вместе с нижним бельем и только после освобождения уже напряженной части тела друга из штанов, тот спешит поменять местонахождение собственных рук. Аха сжимает податливые бедра. Вторая рука ведет по дивану, пытаясь за что-то ухватиться, не боясь за целостность этой вещи. Ведь стоило губам коллеги дразняще, будто по невинному неумело, оставить легкий поцелуй на головке, тот прикусывает губу, не имея ни малейшего желания давать людям за пределами кабинета повода для вопроса, чем же могут заниматься преподаватель химии и заместитель в одинокой каморке, за закрытыми дверьми. Губы ласковые, мягкие, как лепестки цветов, что окутывают бархатом. Но эти «цветы» украшает еще и ухмылка, что даже во время подобного не спадала с лица. Но именно это и цепляло Акивили. Вечная улыбка, которой не нужен повод стать шире. Язык проходит по основанию, оставляя влажный след на чувствительной коже. Акивили громко вздыхает через нос с последующим мычанием сквозь сомкнутые губы. Он неосознанно зажмуривает глаза. И это, видимо, химика только раззадорило. Губы обхватывают член, почти сразу насаживаясь больше, чем наполовину. Акивили выгибается, широко раскрывая глаза и удивленно опуская взгляд на чужую макушку. Шевелюру сжимают сильнее. Но ничего кроме тихого хихиканья тот не услышал. Аха сжимает чужие ноги сильнее, не позволяя товарищу сильно ерзать. Он прекрасно знал, Акивили не нравятся, когда его ограничивают. Ни в выборах, ни в предпочтениях, ни во мнении, ни в движениях… Он слишком свободолюбив. И действия Ахи имеют последствия. Таз толкается на встречу. Рука наоборот напрягается сильнее, заставляя чужую голову идти навстречу, но никак не податься по инерции назад. Акивили даже не думает о том, что может доставить другому человеку дискомфорт. Потому что это физически невозможно. Каждую ситуацию этот шутник вывернет в пользу себе. И даже если его нагло имеют в рот, по глазам будет видно, либо Аха это сам захотел и выполнит в лучшем виде, либо в скором времени позиции слишком резко поменяются, вызывая искренний шок. Дело проверенное, урок выучен, опыт запомнен… Действительно, зрелище это то еще. Будь Яоши более бесстыдным, то обязательно дошел бы и до этого момента. Но биолог убежал, а точнее, чуть ли не выполз из кабинета, еще где-то на моменте вставания на колени. Тяжело выдохнув, Яоши потирает переносицу двумя пальцами, пока тот стоял, облокотившись о стену. Протянутое кофе, тот принял даже без вопросов и лишних удивленных эмоций. Лань сделал обычное три в одном. Лишь добавив немного больше сахара. С чего бы такая щедрость? Да все просто. Увидеть настолько ахуевшее лицо Яоши физрук даже не мог мечтать. Как бы странно это не было. Несколько долгих минут молчания, что, правда, начали напрягать, были разрушены одним вопросом, которой все поставил на свои места. —Акивили и Аха…они ведь не просто коллеги, да? – неловкий смешок, глубокий выдох Ланя и они садятся на диван. *** Яоши зевает, перелистывая страницу книги. Заколка, держащая длинную чёлку, потихоньку сползала, но блондин — это, мягко говоря, открыто игнорировал, желая лишь побыстрее дочитать купленный на эмоциях, и из-за красивой обложки, роман. Глупый, с огромными сюжетными дырами. Но это стоило чертовски много, и он просто не мог позволить себе просто отложить эту историю и больше никогда не притрагиваться к ней. Подцепив уголок, он собирается вновь перевернуть страницу. —Подожди. Я не дочитал. - Слышится рядом. Непривычно спокойный голос Ланя звучал как-то фантастически. Он опускает страницу, пододвинул книжку ближе к человеку сбоку, для удобства. Лань какое-то время молчит, потом цокает и закатывает глаза. —Такая банальщина. Ты правда такое читаешь? Удивлённо задаёт он вопрос, почти сразу после дочитанных последних слов. Облокотившись лицом об собственный кулак, он смотрит в чужие глаза, чьи ресницы так лениво моргали, выдавая вселенскую скуку. Яоши отрицательно машет головой, откидываясь на спинку дивана и вновь зевая, даже не прикрыв по привычке рот рукой. —Ну так тогда забей на неё хуй. Такой параши даже я не читал ещё. Мужчина фыркнул, захлопнул чужой роман и откинул его на стол, чуть не попав в новую кружку Нанука. Опасно. Эта кружка учителю литературы нравится больше, чем прошлая. —Не люблю дела оставлять. Да и довольно... Кусачая цена была. На обложку купился. - посмеялся блондин, потирая глаза. Кое кто явно не выспался. Поправив серёжку-кисточку, он потянулся, прохрустев спиной. В какой-то степени бодрит. Причём даже Ланя, сидящего рядом. —У тебя разве нет урока? - невзначай спрашивает военный, прикрывая глаза и скрещивая руки у груди, будто бы узнает ради приличия. Хотя явно имеет собственные мотивы для дальнейшего ведения разговора. Ведь... Кто ради интереса спрашивает что-то подобное после, минимум, часа совместного чтения в учительской, где никого, кроме этих двоих, нет? Блондин отрицательно помахал головой. —Нет. Сегодня у меня вообще уроков нет. Лань хмыкнул. Закатил бы ещё и глаза, не будь те прикрыты веками. Не то чтобы он считал Яоши тупым. ... Нет! Считал. Как минимум в начале знакомства. Да и сейчас считает. Но уже не из-за умственных способностей. Биолог явно человек не глупый. Учитывая тот факт, что он работал врачом в том же месте, что и Лань. И не важно, что те даже ни разу не пересеклись. Но этот наивно слащавый взгляд на жизнь убивал весь смысл ума. На кой черт Яоши симпатичная внешность, познания в ботанике, биологии, анатомии и других науках, если тот до сих пор желает спасать всех и вся, искренне расстраиваться даже умирающим не долгоживущим растениям? —Тогда, что за дела возникли? На ковёр вызвали? - предположил Лань, отмахиваясь от настойчивых мыслей, как от мух. Была бы возможность, так бы поймал в кулак и раздавил без стыда и угрызения мук. —Или, может— —Не гадайте, мистер Лань. - посмеялся блондин, всё же наконец обратив внимание на свою ленивую причёску. Запустив пальцы в волосы, он достаёт заколку, да распускает низкий пучок, позволяя гладким нитям золота растечься по плечам и спине, а надоедливой прядке по привычке упасть на свой лик. —Ну так тогда не действуй на нервы и говори, как есть. - фырчит, подобно недовольному ежу физрук, наконец-то раскрывая глаза и хмуря густые брови. Яоши щурит глаза-изумруды, показывая в улыбке змеиные тонкие клыки. —Ничего особенного. Просто захотелось... Знаете, провести время в неплохой компании. - уголки губ как-то хитро приподнимаются, но блондин сразу отворачивается, поднимаясь с насиженного места. —Ты весь день сидел тут, просто потому что? Делать нехуй? —Не отрицаю. —Почти все дома уже сидят. А ты— губы мужчины прикрывает чужой указательный палец. Лёгкое прикосновение, что вызвано лишь желанием не устраивать шумиху. Но Лань явно не вписывается в стандартные характеристики человека, что поймёт действие и заткнётся. Он вопросительно смотрит на блондина лишь пару секунд, прежде чем приоткрыть тонкие губы и, нагло уставившись в чужие очи, прикусил кожу указательного пальца передними зубами. Лёгкого нажима хватило, чтобы кисть с тихим "ох!" поспешно отдернули и прижали к груди. Долгие секунды чересчур "громкого" молчания не напрягали. Но заставляли чувствовать себя... Неловко. Какое дурачивство. Детское, не имеющее никакого смысла. Зачем он это сделал? Просто захотелось. А думать, видимо, не очень. Но плечи расслабляются, когда тишину комнаты нарушает тихий, будто звон на ветру колокольчиков, смешок. —Не подумал, что вы будете кусаться. - брякнул тот, глянув на подушку пальца, на которой медленно расцветала алая бусина. Лань фыркнул, не зная, что можно сказать в ответ. Лишь продолжал смотреть хмурым взглядом, крепче зажав губы, когда укушенный палец Яоши поднёс к губам и приоткрыв их, слизал кровь кончиком языка... Сумасшедший. И до омерзения пошлый. Отврат. —В моём кабинете есть другие книги. Хотите сходить со мной выбрать? Раз тоже не уходите домой. - как обычно предложил блондин, убрав руку от лица и хватая отброшенный ранее роман. Он и не ждал конкретного ответа, ведь сразу направился к двери из учительской. "Надо было кусать сильнее" - подумал Лань, прежде чем с громким выдохом подняться с насиженного места, просто чтобы молча пройтись по коридорам до кабинета, так же молча ждать, пока надоедливый биолог начнёт копаться в полках собственного стола, выискивая знакомые обложки уже прочитанных историй. Притоптывая носком обуви по полу, наблюдал. Блеклую книженцию вытаскивают из-под увесистых тетрадей, чтобы протянуть её Ланю с самым довольным выражением лица. Довольнее только у ленивых котов, что только жрут и спят на протяжении всей жизни. И их продолжают любить и тискать, просто за факт существования в квартире. —И что это? - спрашивает незаинтересованно, ради приличия пролистывая парочку страниц. —Лёгкая фантастика с элементами военно-исторической линией сюжета. - несколько секунд ждёт, пробежавшись изумрудами по чужим рукам, державшие книгу. А после... Коготки ловко и непринуждённо хватают за угол романа, потянув на себя и вырывая её из рук Ланя. Физрук удивлённо поднимает глаза. —Какого хуя? Я вообще-то смотрел! - делая шаг вперёд, выражает своё недовольство мужчина, пока бывший врач, старательно удерживая улыбку отходит назад, а после и вовсе поворачивается к нему спиной, оттягивая руку вперёд, когда Лань попытался забрать вырванные предмет. Всё же, пару абзацев тот прочел. Ему явно это понравится. —Имейте терпение! Лучше читать с самого начала и когда уже присядем. —Сказал бы, а не вырывал. Как школьник! —А вы бы послушали? Пф. Мало верится. - даже если не смотреть в лицо биолога, можно с лёгкостью представить как на этих словах тот закатил глаза. До какой же степени раздражающе. Что за порыв наглости? Мнение Лань явно не выпрашивал. Даже если Яоши и был прав. Ещё несколько вырванных колкостей и Лань не сдерживает порыв просто забрать книгу силой. Причём, чужую книгу... Пальцы обхватывают острое плечо, рывком заставляя его ринуться, вместе со всем телом вниз. Мужчина ударяется грудью об учительский стол, а спасённая книга падает на пол, попутно помяв и так измученный уголок. Рука давит сильнее, вырывая болезный звук. Но чего-то большего, по типу возмущения, не последовало. Синие очи прожигают в спине биолога дыру. Такая возможность просто сломать ему шею... Или придушить. Его собственными волосами... Свободная рука медленно собирает золотые пряди в кулак, медленно наматывая приличную длину, натягивая их, будто струны какого-то музыкального инструмента. Отличие лишь в их... Структуре. Струны жёсткие, крепче и толще. И при слишком сильном натяжении рвутся, с шансом зарядить тебе в лицо. А волосы... Они... Приятнее. Длинные, мягкие, подобно шёлковым тканям волосы скользят сквозь пальцы, щекоча мозолистую кожу, покрытую в некоторых местах шрамами. Такие приятные... Нежные...Сравнимы лишь с солнечными лучами, что также падают на землю, желая обогреть, защитить, вызвать восхищение. Благословение. Никак иначе. Такие красивые внешние факторы хранят, как зеницу ока, ухаживая и любуясь. Яоши лишь сильнее закусывает губу, пока голову тянут вверх за блондинистые пряди. Грудь больно ударилась об плоскость стола некоторое время назад, когда его хорошенько так приложили к ней, и лежащие на ней вещи, по типу тетрадок, ручек и тому подобное, мешали. Пружинки более толстой тетрадки впивались в кожу... —Я, блять, не понимаю как с тобой по-другому обращаться. - внезапно звучит голос Ланя совсем рядом. Буквально у виска, обжигая дыханием румяную кожу шеи и щёк. Возможно, даже не специально... —Мистер Лань...я в крайней степени...у... Удивления. - щебечет биолог, сдерживая рвущиеся мычание. Тяжёлый выдох, полный разочарования слышится за спиной и Лань потирает переносицу, наконец-то оставив плечо Яоши в покое. —Ты меня раздражаешь... Просто до трясучки. - шипит, подобно змее Тайпан, плюясь обжигающим ядом, желая вызывать страх, дрожь во всём теле. На удивление в расслабленном и податливом для грубостей теле... —Это всё, что вызывает у вас моя скромная личность? Трепетный голосок, надежды которого всё угасали под проливным дождём из прямолинейности и колкостей Ланя. Но они подобно стрелам, которые военный не уставал запускать, желая прицелиться прямо в его грудь, в сердце и пробить множественным числом острых концов. Но попадал лишь мимо. Царапая ноги, раня руки, ломая рога. Стрелял криво, всё время давая убежать. Лань промолчал, но Яоши почувствовал, как сжались чужие губы, как прищурились глаза, отведя взгляд куда-то в сторону, как крашенные волосы всё же упали на его плечи, а хватка стала слабее. —Если бы... Удар в самый мозг. Резкий, как удар тока. До этого спокойно лежащее тело напряглось. Резко подавшись назад, Яоши ударяется затылком об стоявшего над ним Ланем. Удар пришёлся в нос, вызвав болезненный шик и неосознанный шаг назад, с последующим выпускание чужих волос из рук. Тёплая струйка крови стекла по губам и подбородку, капая на спортивную футболку. Он выругался, оценивая размер пятна на футболке, даже на мгновение забыв о причине его проблемы. Но тонкие пальцы хватают за испачканную ткань, сильнее сжимая их в ладонях, чуть ли не рвя ногтями. Яоши взглатывает, когда стоит так близко, ухватившись за предмет одежды и смотрит в пол, широко раскрытыми глазами, пока лицо с каждым мгновением пылает сильнее. Кровь бурлит так ощутимо, что он мог сравнить себя лишь с вулканом, что вот-вот взревет, и лава польётся, уничтожая всё на своём пути. Нет, ему не стыдно за удар. Ему и не стыдно за близость. Ему лишь стыдно за одно.... —Мистер Лань... - слегка охрипший от переизбытка эмоций голос, говорит куда-то в грудь. —Насколько сильно вы меня презираете? Поднятое лицо, фарфоровое личико с изумрудными камнями вместо глаз, проживающие в душе дыры, а ногти впиваются сильнее. Сильнее, в кожу, оставляя ранки. Блять. —Сука ты, Яоши. Это не ответ, который хочет услышать биолог. Но это не причина, чтобы не насладиться резким закрыванием глаз, цвета океана, нахмуренных бровей и лёгким отворотом головы. И самое главное, ели заметный розовый румянец. Пальцы разжимаются под тихий вздох, скользят по груди к плечам, чтобы использовать их как опору. —Мистер Лань. —Заткнись. Прекрати меня так звать, раздражаешь. Привычный грубый голос, тихий, по сравнению с ежедневной руганью, но такой же манящий. Наркотик, который Яоши попробовал случайно и по глупости, а в итоге подсел, да так сильно, что с каждым днём этой дозы хотелось в разы больше, чем изначальная. Больше, грубее, властней. Губы сами тянуться к шее, оставляя невесомое ощущение поцелуя, после которого сразу же переключаются к другому месту, повторяя это вновь и вновь. Сердце, закалённое борьбой, службой и испытаниями судьбы, теряет ритм, начиная отбивать какой-то попсовый бит, похожий на то, что слушают его непутёвые ученики на переменах. Он рвано вздыхает, прежде чем раскрыть веки, сразу направляя взор на блондинистую макушку. Раздражение никуда не подевалось. Лишь притупилось... Другими эмоциями. —Ради всего святого. - сквозь зубы цедит Лань, сдерживая позыв взять Яоши за челюсть и либо отодвинуть, попутно сжав посильнее, оставив на будущее синяки, либо наоборот придать ближе, укусить тонкие губы, оставив небольшие ранки, как напоминание, что ничего просто так с рук не сойдет. —Ладно... Хорошо... - шепчет Яоши, дрогнувшим по неизвестной причине голосом. Могло показаться, что тот стесняется, испытывает стыд но... В следующую секунду он вжимает Ланя в стену, всё же впиваясь в сухие губы. Жадно, будто наконец-то получив желанную воду в пустыне. Такая холодная и отрезвляющая, заполняющая уставшее тело жизнью, и даже проливаясь мимо рта, капая на тело, лишь дозволяла сгоревшей от солнца коже блаженство. Он кусает чужие губы клыками, разрывая и так треснутую ткань до крови. И Лань отвечает поцелуем. С задержкой, но охотно отвечает на поцелуй. Языки сплетаются подобно пламени. Танцуя друг с другом в жарком огне без намёка на сомнения в совершенных действиях. Будто так нужно. Будто они лишь следуют законам природы. Когда заяц будет загрызан волком, где пантера вонзит зубы в глотку зебре, когда мелкий грызун попадёт в когти ястреба. Но в отличие от жертв, Яоши сам подставляет открытое горло к острию ножа. И через тонкую полосу раны медленно стекают первые, горячие, кровавые капли... Лань прижимается ближе, телом толкая блондина к учительскому столу, зажимая его между собой и предметом мебели, где каких-то пару минут назад этот же биолог протирал эту же плоскость своей грудью, а теперь устраивается задницей. Яоши мычит в его губы, непроизвольно хмуря светлые брови, стоит опять почувствовать чёртову канцелярию. Военный кусает его за нижнюю губу, одновременно лениво проводя рукой за спиной биолога, буквально отодвигая всё что там было. Несколько принадлежностей падают на пол с грохотом, вызывая у блондина нервные мурашки. Зато Ланю похуй кристаллически. Большинство уже ушли, лишь уж очень трудолюбивые преподаватели остались. Или те, кому заняться дома нечем. Да и какая разница? Прерываться из-за каких-то мелочей он не собирался, да и Яоши не отталкивал, лишь дышал чаще, игриво поглаживая ладонями рук тело, иногда сжимая олимпийку своим маникюром. Удобно ли вообще с таким "аксессуаром" на руках? Губы переходят на шею, пока крепкие руки заползают под свитшот, оглаживая гладкую кожу боков и живота, поднимаясь выше к груди. Тихие вздохи и нехватка кислорода заставляют разорвать поцелуй, что длился уже продолжительное время. Губы покраснели у обоих, от количества укусов, но в отличие от Яоши, у Ланя не было тонких клыков, что так выделялись при нежной улыбке. Яоши змеёй готов обвиваться вокруг каждого сантиметра кожи, желая ощущать чужое прикосновение. Лань проходит пальцами по линии позвоночника, биолог прогибается, утыкаясь лицом в плечо Ланя, в надежде найти в этом опору, для удержания собственного терпения. Но в итоге сам же эту опору рушит собственными руками. Облизывая кадык и ведя кончиком языка до самого подбородка, расстёгивая чужие брюки тонкими пальцами, почти сразу стараясь стянуть их, вместе с плотной тканью боксеров. Он даже не старался сделать вид, что заинтересован какого те цвета, из какого материала и есть ли на них надписи или типа того. Какая разница? Не он же их носит. Да и интересует его в данные момент больше то, что в них. Лань шумно выдыхает через нос, колени выдают секундную слабость и подгибаются, стоит лишь элегантным подушечкам пальцев биолога коснуться чувствительной кожи и провести от основания до головки. Длинный свитшот ручной вязки, что и до этого не прикрывал одно из плеч, наглым образом снимается с тела, на несколько секунд прерывая ласки. Грудь вздымается, будто пришлось бежать марафон, убегая от своего же нынешнего любовника, что до этого явно был не против с пистолетом побегать за Яоши по спортивному полю, целясь в стопы, пока тот не ускориться под громкие возгласы. Либо не запутается в вечно распущенных волосах и просто на просто не поцелует землю красивым лицом. Широкая ладонь гладит грудь. Шрамы около большого пальца, от мизинца и по кисть руки, а также на большом, отлично ощущаются нежной кожей. Но сам обладатель шрамов лишь изучает странные татуировки на груди блондина. Непонятные и ничего толком не напоминающие. Странные, но так идущие стройному телу. Длинные ноги обхватывают бедра, наконец-то прижимаясь промежностью вплотную, вырывая с покусанных губ тихий стон. Несколько секунд на то, чтобы стянуть уже брюки с ног Яоши, чтобы резко остановится, увидев лишь нижнее бельё. —Смазка имеется? - резкое прерывание движений вырывает биолога из транса. —Что? —Смазка, идиот. Мне тебя на сухую брать? Хочешь необычных ощущений, блять? - недовольно фыркает он, закатывая голубые глаза. Яоши... Растерялся. И правду, что это он? Он как никто другой должен понимать, что подобные вещи, особенно в первом за долгое время, половом акте, довольно важны. А он... А он повёл себя крайне спонтанно. Блондин бегает глазами по кабинету. Ни крема, ни вазелина, ничего из того, что могло хотя бы на один раз заменить необходимую вещь. Он же не сможет заняться сексом если Лань использует слюну... Это отвратительно. —У тебя есть нож? - неожиданно просияв спрашивает биолог, расслабляя хватку ног и слезая со стола, попутно немного отталкивая Ланя. И всё же... Это всё так комично... Вместо ответа, военный сразу протягивает ему складной нож, что был вытащен из кармана олимпийки. А что? Привычка с армии. Что бы Яоши не придумал, ему стоит ускориться. Держать себя в узде становится немного дискомфортно. Если уже не слишком сложно. Особенно когда блондин, полуобнажённый и запыхавшийся ходит по кабинету, отрезая что-то от растения и начиная его разделывать. Довольно горячо. От рассматриваний изгибов чужого тела его прерывает сам же их обладатель, протянув ему... Листок? —Используй это. Оно должно быть неплохой заменой. —Алоэ Вера? Ты шутник? —Я биолог, Мистер Лань. Это безопасно по логике. Это растение довольно полезное для медицины, поэтому оно должно как раз не допустить раздражение внутренних стенок и по консистенции подходит для— Яоши прерывается. Этот взгляд осуждения он запомнил. Да и ловил его он чаще, чем видит собственную мать. Как только биолог замолкает, физрук принимает протянутый лист, на котором и была эта более-менее прозрачная, но недостаточно жидкая, замена. Отобрав собственный нож, Лань быстрыми повторяющими движениями срезает нужное вещество себе на ладонь, сразу сжимая её в руке, для необходимого эффекта. Яоши возвращается на стол, заодно полностью избавившись от любимых широких штанов и привычных белых боксёров. Волосы откидываются назад, и даже прядь убирается с лица, вечно украшающая светлое лик мужчины, как некая изюминка. Растирая получившуюся массу между ладоней, собираясь половину отдать самому Яоши. —Я не смогу сам. - сразу говорит он, получая возмущённый взгляд. —У меня ногти, мистер Лань. —Щас обломаю. - фырк, полный злой колкости. Но Яоши лишь улыбается, скромно отводя изумруды глаз в сторону, поджимая губы и расставляя ноги в стороны, временно упираясь руками об стол, захватившись пальцами за край. Мужчина колеблется. Не пожалеет ли он? Раздражающий до скрежета зубов биолог сидит перед ним голый, раскрасневшийся, но буквально готовый быть трахнутым на блядском столе. Где Лань свернул не туда? В какой момент желание сжать тонкую шею в попытках задушить, заменяются на ласки тела, на желание ощупать каждый дюйм белоснежной кожи, зарыться в блондинистые волосы, вырывать с губ стоны, вздохи. Получать ответные поцелуи. И при этом все равно чувствовать пылающую ненависть в груди? Чем вызвана эта ненависть? Разными взглядами на жизнь? Разным мнением на счёт жизни? Спорами на счет того, кто заслуживает жить, а кто нет? Как военный, Лань знает цену жизни и знает, что есть люди, которые её не ценят, не желают за неё бороться, не желают идти ради неё на кон. И их Ланю не жаль. Пусть сдохнут в мучениях, наконец-то встретив долгожданную смерть. Зато Яоши искренне считал, что жизни достойны все, без исключений. Никто не имеет право отбирать её, каким бы тот человек не был. И будь у него возможность, он бы дарил бессмертие тем, кто этого желал. Безотказный идиот, не понимающий такой простой истины, как "жизни достоин не каждый". И именно поэтому... Да, только потому что Яоши идиот, Лань подходит ближе. Всё ещё немного холодная субстанция от растения прекрасно сочеталась с горячей кожей пальцев. Ожидаемое резкое проникновение срывает болезненное мычание. Ресницы дрожат от силы сжатия век, губам не дают право сжаться, бесстыдно целуя их. Руки отпускают стол, как только Яоши понимает, что так он не сможет, поэтому те возвращаются на более практичный вариант. Чужие плечи. —Полегче... - пытается попросить блондин, между перерывами покусывания губ и поцелуев, чуть ли не самостоятельно тянувшись на встречу пальцам, насаживаясь ещё более резко, чем делал Лань. Делает вид, что не нравится погрубее? Лань проводит языком по клыками Яоши, царапаясь до крови. —Помолчи. - ещё один укус, не менее небрежное движение пальцев и проникает уже второй. Яоши мычит, как змея извиваясь и царапая голые плечи военного. Больно. Так даже лучше. Смазка из алоэ действительно неплоха. С каждым новым сделанным движением скользило лучше, прекращая доставлять дискомфорт Яоши, что более активно изгибается, прижимаясь к чужой груди и вздыхает прямо у ушной раковины, после чего по спине Ланя бегут мурашки. Расставляя пальцы, мужчина разводит стенки шире. Ещё несколько заходов и пальцы с пошлым хлюпом выходят из тела, позволяя алоэ стечь на стол. Дыхание блондина сбилось. Он нетерпеливо ерзает на месте, но голоса не подаёт. Если он таким способом его дразнит, то у него явно это получается. Усмешка слетает с губ, последующий тихий смешок звучит как бархатно, что у Яоши трясутся руки, даже с тем фактом, что ранее они крепко впились в чужие плечи. Остатки импровизированной смазки размазываются по всей длине члена всего парочкой движений. Подхватив ногу Яоши под колено, физрук закинул её на плечо. На удивление, растяжка у Яоши неплохая... У Ланя лучше, но биолога есть за что похвалить, форму держит. Один резкий толчок, сопровождаемым громким стоном и поцарапанными плечами. Пока блондин не успел ещё что-нибудь вякнуть, его губы перекрывает ладонь. —Потише. - шепнул Лань на выдохе, поглаживая чужое бедро, местами сжимая более мягкие места. — Или ты забыл, как нужно вести себя в общественных местах? —Да ты...видимо, тоже не фанат правил поведения, Лань. - усмехнулся биолог, посмотрев в такие опьяняющие синие глаза. В тихом омуте, черти водятся. Так и хотелось, чтобы эти же черты утащили его на дно этих глаз, утопив в этой идеально чистой воде океана, подарив покой... Ну, или хотя бы красивое тихое местечко для размещения его тела. Лань недовольно закатил глаза. Сильнее вжав блондина в стол, он впивается в губы, снова сплетая языки в диком и хаотичном танце грязной страсти. Забитый рот как раз не давал Яоши издавать слишком громких звуков. Ведь Лань наконец посчитал этот момент подходящим для старта действий. Сначала медленные толчки будто изучали податливое тело, пытаясь найти нужный ракурс. Более удобный, более приятный. Тело блондина вздрогнуло, случайно кусая Ланя слишком сильно за нижнюю губу, стоит лишь попасть в нужную точку, под нужным углом. Тогда толчки превратились в самую настоящую долбежку в насаженное тело... Резкие, глубокие и не менее резкие движения, были причиной каждого пойманного Ланем стона. Даже поцелуи уже не сдерживали голос блондина так, как хотелось бы. Алое стекало по бёдрам на стол, оставляя липкие дорожки, но это явно не причина как-либо обращать на это внимание. Яоши поджимает пальцы ног, пытаясь сдерживаться хотя бы ради приличия и сохранения гордого вида. Но какой вид может быть у того, кого имеют на столе собственного кабинета? Имеют грубо, не волнуясь на сколько хорошо себя ощущает принимающий, и лишь иногда напоминая поцелуями, что они тут не одни и нужно быть потише. По крайней мере... В начале. Сам Лань уже теряет связь с реальностью, всё чаще прерывая "затыкания", из-за нехватки воздуха. Стонать он себе не позволял, думая лишь о том, что Яоши этого не достоин просто на просто. Задирать нос ещё начнёт. Красивый, ровный и острый. Действительно, фарфорово-кукольный носик, на кончике которого он, по случайности нерабочего в полной степени мозга, оставил краткий поцелуй. Идеальный контраст. Мягкие ласки и нежности на лице, пока стол ходуном ходит, стуча об пол и царапая паркет ножками. Шума достаточно, чтобы минимум привлечь внимания. Максимум, быть застуканными. Ведь дверь на ключ никто не закрывал. Вот только ни Яоши, ни Ланя это не волнует, мягко говоря. Тела горят ярким огнем, только сильнее разгораясь пока касались друг друга, то ли борясь друг с другом, то ли пытаясь слиться в один большой пожар. Разрушительный, но такой до идеальности совместимый. "Лань, Лань!" Только и слышится уже охрипший шёпот. "Пожалуйста" Отдаётся каким-то эхом с горячим дыханием. Тело Яоши пахнет лотосами, отдаёт послевкусием вишни. Бархатная молочная кожа, чистая как лепесток ромашки. Лань хочет пометить эти лепестки. Порвать местами. Если не вовсе оторвать себе эту цельную нетронутую жизненными испытаниями ромашку. Язык щекочет ушную раковину, всё тело напрягается до предела и ударяет током, выводя Ланя из отвратного потока мыслей. И когда только в его головы подсадили эти корни зла? И чем их так подкармливали, раз ему голову сносит не хуже, чем охотничье ружьё. Пелена на зелёных глазах выглядит завораживающе. Тяжёлое дыхание, вздымающаяся грудь, покрытая пятнами сделанные собственным губами, капли пота, стекающие по коже, к животу. Собственные руки уже трясутся, пока прижимают чужой пах к себе. Яоши кончил себе на живот, пока Лань всё ещё был внутри, неосознанно не давая собственному семени выйти за пределы красивого тела. Несколько долгих секунд молчания, руки все же усаживают биологи на стол под блаженный вздох. Блондин устало откидывает голову, не спеша даже просто пошевелиться. Зато Лань спешит. Спешит повернуться к Яоши спиной. Спешит вытереться от остатков спермы и алоэ. Спешит натянуть боксёры и штаны, попутно краснея подобно раку. Что он только что сделал? *** —Нет. - строго говорит Лань, отворачиваясь от собеседника на другой бок, накрываясь одеялом чуть ли не полностью. —Но почему? По-моему, даже ты справишься с кактусом. - лениво облокотившись лицом в свою ладонь и поглаживая чужие крашенные волосы, спросил Яоши. —Ты знаешь, я твои корни паразитические терпеть не могу. На работе их хоть лопатами закапывай на заднем дворе, а в своей квартире я их даже видеть не хочу. Яоши вздыхает, запуская пальцы в волосы на голове Ланя, начиная массировать измученную краской кожу. —А если бы я помидоры начал выращивать? - в шутку предложил блондин, даже не рассчитывая на хотя бы намёк внимания со стороны лучника. Но он повернулся. И даже принял позу полусидя, смотря своими потрясающими глазами, немного заспанными. Всё же вечер субботы. Привыкший к ранним отбоям Лань теперь свыкался к соседу по квартире, иначе говоря, к своему партнеру и его жизненному расписанию. Яоши хватает пяти часов сна, и он будет выглядеть так, будто спит все десять, так ещё успевает тщательно ухаживать за собой. А Ланю нужно минимум восемь. И то, будет напоминать недовольного кота, готового расцарапать кому-то лицо. Если вообще не выдернуть глаза... —Помидоры это другое. —Одно и то же, мистер Лань. - мурчит биолог, хихикая и подползая ближе к груди. Толкает, укладывая обратно в кровать и, пользуясь моментом, укладывает голову на его плечо, позволяя волосам растечься как жидкому золоту. Лань хмурит брови. — Блять, Яоши. Просто Лань. Иногда он действительно задумывался, чем он думал, когда дал согласие на свидание после ебучего секса на работе. Чем думал, когда пригласил того домой, переждать дождь. И чем думал, когда позволил начать расстёгивать свою рубашку... Но как бы Яоши не продолжал его раздражать. Как бы тому не хотелось вырвать розовый язык вместе с возбуждающими, его же, клыками, Лань просто... Проводил рукой по волосам, иногда позволяя себе сжать чуть сильнее и сорвать недовольное "ай". —Хорошо... Лань. - чуть ли не шёпотом повторяет блондин расплываясь в улыбке, потираясь щекой. —Так... Может всё-таки одну фиалку? Минута тишины, прежде чем Яоши выбегает из комнаты, пока мимо него пролетает стрела. Нужно учитывать, что Лань лучник и хранит своё оружие поближе... *** —Да быть такого не может. - фыркает Нанук, сжимая кружку кофе крепче и прожигая янтарным взглядом, будто лавой, улыбающееся лицо. Аха растягивает рот в зубастой улыбке. Наглые глаза с прищуром следят за загорелыми пальцами на посудине. Кружка даёт трещину... —Ну что это, я врать буду? - хохочет химик, под недовольное постукивания ботинка Нанука об пол. —Тебе верить равно добровольно себе бомбу замедленного действия прямиком в тело вживить. —Печально! Как печально! - взвыл Аха, потирая глаза руками. — А вот Акивили мне верит! Поучитесь у него, злые и неблагодарные черви! —Потише. Не думаю, что они будут рады сплетням. - облокотившись об руку, лениво зевнула Шипе. —Личная жизнь на то и личная. —Тебе как будто бы не больше всех интересно, что у них там! - возражает Аха, чуть ли не подпрыгивая при передвижении. Шипе хмыкнула, но против ей сказать было нечего. Негоже врать самой себе, действительно... Интересно. —Так поглядеть, так ничего почти не изменилось. Лань всё ещё хуями кроет Яоши, да сорняки его выбрасывает, чуть ли не вместе с его хозяином. - кружка ударяется об стол и трещина идёт дальше, из-за чего та благополучно разваливается. Дальнейший тихий, будто шипящий змеёй, мат ручьём стекает с губ седовласого мужчины. —Вот только Яоши только хихикает теперь. А раньше и подышать рядом побоялся бы! Наверняка за закрытыми дверями кабинета...- Ахе закрывают рот ладонью и усаживают на диван. Акивили вздыхает, чувствуя, как химик пытается высвободился, облизывая его ладонь. Но хрен там плавал. Такие трюки уже тех эмоций, что были в первое время не вызывают. Пусть хоть до покраснений кожи нализывает. —а что, завидно, что кладовку у тебя забрали наглым образом? - усмехнулся Нанук, вытирая руку, испачканной остатками кофе, тряпкой. Аха приглушенно хихикает в унисон с Акивили, что всё-таки после этого убрал руку, даже не удосужившись вытереть чужую слюну с ладони, на которой теперь красовались следы от лёгких покусываний. Дискуссия продолжилась. Аха всё подкидывал дрова в огонь, Шипе незаметно подливала бензина, Акивили был готов в любой момент начать снимать, а Нанук... Нанук думал, где взять новую кружку, попутно прокручивая осколок, уже разбитой посуды в руке, планируя либо перерезать глотку Ахе, за излишнее раздражение, либо пойти и выебать мозг Ланю, с таким невероятно гениальным вопросом как: "И какого это, ебать предмет ненависти? " И ведь Лань бы ответил. С задержкой, недовольно щурясь. И краснея, как последний подросток. Ведь нужно было же так попасть то. Ни одному врагу такое не пожелаешь. Не пожелаешь после работы идти домой уже не одному. Не пожелаешь слушать какие-то ботанические рассказы о невероятных растениях, о их росте, размножении и цветении. О паразитах и насекомых, которые опыляют эти цветы, если они вообще есть. Не пожелаешь гневно смотреть в большие изумрудные глаза, пока тот сжимает горшок небольшого фикуса. С тем фактом, что у тебя уже имеется блядский кактус, которого Лань явно не заводил. Не пожелаешь просыпаться и чувствовать блондинистые волосы в своём рту. Не пожелаешь чувствовать мягкие губы на скуле утром, когда встаёшь и тебе сразу предлагает завтрак. Не пожелаешь с наслаждением вжимать стройное тело в стену на работе, ловя страстную улыбку нежных губ, пока где то рядом ходят коллеги, даже не подозревающие, что главные конфликтные учителя сейчас целуются, как в последний раз. Не пожелаешь принятие странностей любовника, в очередной раз терпеливо слушая его голос из трубки телефона, пока тот делает маникюр. Не пожелаешь ленивых вечеров за просмотром фильмов. Глупых мелодрам, которые не нравятся ни Ланю, ни Яоши. Но они, смотря, потому что засыпают быстрее. В неудобной позе, из-за которой потом болит спина. И уж точно не пожелает, чтобы хоть кто-то так же волновался, собираясь к родителям партнёра на следующих выходных. Да. Не пожелает. Пусть его враги наслаждаются одиночеством. А он потерпит Яоши, вновь покупая новый цветок, вместо того, что он выкидывает, делая вид, что старается не ради него и его прощения. Лань ненавидит бестолковую зелень так же сильно, как и Яоши. Но Лань продолжает целовать его руки. И позволяет надоедливым растениям цвести в их квартире.