pressed against the glass

дождливая ночь окутала центр Чикаго. Прислонившись к черному гладкому каменному фасаду SS — одного из четырех местных ночных клубов его отца, — Артём отчетливо чувствовал, как в спину впивается рукоятка его «Глока», в том месте, где он был заткнут за пояс. Небольшой свес над ним был заполнен жужжащими белыми огнями, которые слегка дрожали, словно отражая басы от музыки внутри. Все это раздражало его до чертиков. В ожидании Артем вытащил пачку сигарет из кармана куртки и, достав одну, сунул ее между губ, прикрывая пламя зажигалки рукой, когда прохладный ветер пронесся мимо него, как и горстка посетителей, вышедших из клуба. Выдохнув, он наблюдал, как дым спиралью поднимается вверх. Туда, где вокруг вершины Уиллис-Тауэр собирался туман, тускло светящийся над огнями центра города. В одном из офисов наверху его отец встречался с Александром Холиковым, ирландско-украинским вором в законе, чья дурная слава в Чикаго уступала разве что отцу Артема. Горбачев — внезапно произнес мужчина, кивнув брюнету, когда прошел мимо него ко входу. Артём узнал в нем водителя Саши и поднял голову так быстро, как это делают люди в знак признательности. Он чертовски ненавидел, когда его так называли — считал, что это до хуя претенциозно, — и все же ему нравилось, что его семья заработала себе такой уровень уважения. Спустя мгновение двери открылись, и вышел его отец, серый костюм которого все еще был безукоризненно выглаженным, а слева от него, как всегда, шел Кирилл — Пап, — сказал Артем, раздавив сигарету о стену, прежде чем бросить ее в переулок. — Артём, ты помнишь Сашу? — отец жестом указал на двери позади себя, из которых медленно вышел высокий пожилой виагроид с двумя огромными украинцами по обе стороны. Как будто он мог забыть этого мудазвонаёба. — Конечно, — он выдавил полуулыбку, пожимая мужчине руку. — Мистер Холиков — несмотря на то, что Артём не совсем одобрял подобного рода сотрудничество, этот человек все еще заслуживал право на уважение. — У мистера Холикова имеется товар, который ты должен забрать, — заявил отец, отступая в сторону, когда снова появился водитель украинца в сопровождении двух эскортниц, которых Артём знал по клубу. — Можно сказать, мы немного поторговались. Они наблюдали, как девушки забрались в черный внедорожник, в то время как одна из них, убедившись, что ее шуба не осталась снаружи, кокетливо взглянула на Артёма и слегка сдвинула в сторону меховое одеяние, чтобы выставить напоказ свою длинную обнаженную ногу, прежде чем водитель закрыл за ними дверь. «Хорошая попытка, милая», — подумал про себя брюнет и отвернулся. различными вещами не была редкостью в криминальном бизнесе — иногда кому-то требовался определенный товар, и в большинстве случаев Горбачевы могли его предоставить. Был этот товар наркотиками, оружием или людьми, совершенно не имело значения. — Снег, что ли, будет сегодня? — спросил Артём, поднимая взгляд к небу и как будто на самом деле ожидая, что сейчас посыплются белые хлопья. Снег, конечно же, означал ни что иное как наркотики, но на публике вы не могли позволить себе говорить о подобных делах. — Не сегодня, — ответил отец, натягивая свою куртку. — Ты встретишься с моим другом, — вставил Саша, его голос с акцентом был хриплым и мелодичным. Под «другом», очевидно, подразумевался человек, работающий, скорее всего, в эскорте, хотя Артем ожидал наркотиков или денег, учитывая, что это были его самые частые перевозки. Из переулка показалась машина их отца, медленно подъехавшая к тротуару возле клуба, огни которого ярко отражались в черном блеске крашеного металла. Не теряя ни секунды, Кирилл протянул руку и открыл заднюю дверь. Ебаный подлиза. — До следующего раза, — сказал украинец, на что Константин Горбачев молча кивнул и пожал мужчине руку, прежде чем тот забрался на заднее сиденье своего внедорожника, одновременно строя глазки девушкам, которые ждали его внутри. При виде этого Артем сморщил нос, удивляясь, как они могли каждую ночь полоскать во рту старческие яйца. только Александр отъехал, отец повернулся к Кириллу и произнес: — Расскажи ему подробности, — он ткнул толстым татуированным пальцем в сторону Артема, после чего уселся в машину и захлопнул дверцу. Как только он отъехал, Кирилл громко вздохнул, закуривая сигарету. — Тебе понравится сегодняшняя перевозка, — заявил парень, широко улыбаясь и сплевывая с языка попавшийся кусочек табака. — Да? С хуя ли это? — Артем рассеянно потер висок. — Ты едешь в Бойстаун… Артём бросил взгляд на брата и почувствовал, как его лицо слегка зарделось. К счастью, на улице было достаточно холодно, поэтому он был уверен, что его щеки уже были красными. Кирилл, конечно же, знал, что он гей: вся семья знала — за исключением их папаши. Владение подобной информацией столькими братьями и сестрами, преданными своему отцу, вероятно, обеспокоило бы большинство людей в аналогичном положении — их отец был «старой школы» и все такое, — но Артем знал, что ни его сестра, ни его братья не обманут его доверие, потому что все они были куда более преданы друг другу, чем кому-либо еще. — «Сказка»? — внезапно спросил брюнет, вспомнив название гей-клуба Александра Холикова в Бойстауне. — Ага. Две девушки за одну феюшку. «Две по цене одного особенного», — подумал Артем. Действительно, поторговались. холод начал покусывать кончик его носа, заставив громко шмыгнуть. Он потер руки, чтобы согреть их, и поднял воротник куртки повыше. — У него есть имя? — Артем подозревал, что это было что-то глупое: фальшивые имена всегда были такими. — Его зовут Кертис, — сунув брату сложенный листок бумаги, Кирилл зашагал прочь от клуба, крикнув напоследок. — И никаких проб товара, помнишь?! — как будто Артем мог даже подумать об этом. Показав ему средний палец, Артём двинулся в противоположную сторону по переулку. *** Матово-черная Audi R8 была единственной вещью, которую отец когда-либо дарил ему, помимо случайного синяка под глазом и очередного жестокого урока. Кроме того, это было единственное, чем он гордился — не считая семьи. Оказавшись внутри, он некоторое время просто сидел, позволяя двигателю работать на холостом ходу, пока салон прогревался. Потянувшись к карману куртки, Артём вытащил листок бумаги и развернул его. Господи, у его отца был реально уебищный почерк:

Кертис. Организуйте место с Марго М. @ Скиннер-Парк, Уэст-Луп.

- Кертис, — пробормотал он себе под нос. Пиздец как тупо. Скомкав бумагу, Артём бесцеремонно сунул ее обратно в карман, после чего вытащил пистолет из-за пояса и запихнул его под сиденье, только после этого заводя машину и выезжая на мокрые улицы Чикаго. Он поехал на запад, двигаясь в сторону скоростной автомагистрали, сворачивая на поворотах излишне резко и чувствуя при этом, как шины прижимаются к бордюру. Это было то, что он умел делать и делал хорошо — водить машину. Он гнал быстрее на прямых участках дороги, черпая удовольствие во взглядах пешеходов и других водителей, которые смотрели на тонированные стекла машины, не имея возможности по-настоящему разглядеть Артем за ними — что-то в этом успокаивало его. Скользя над южным ответвлением реки Чикаго, он проехал через Китайский квартал, направляясь к дому — в саут-сайд Удерживая одну руку на руле, он позволил своим мыслям блуждать: утешало то, как много он мог обдумать, пока вел машину. Он почти — почти — нервничал: странное напряжение в животе давало о себе знать. Это было неприятное чувство, которое не нравилось Артёму, потому что оно не имело ничего общего с бизнесом. Бизнес для него был чем-то легким, и так было всегда. Преступления — вот в чем он был хорош. Но мужчины… Мужчины — это совсем другое дело. однако это был не первый раз, когда он перевозил парня-эскортника, и он не думал, что это окажется последним разом, но Артём всегда чувствовал себя немного уязвимым в такой тесноте с кем-то похожим на него. «Если он вообще гей», — подумал Артём, прекрасно понимая, что так было не всегда. Большинство перевозок, которые он делал в прошлом, было ничем иным как наркотиками, деньгами, оружием или женщинами, и это являлось тем, о чем Артём не сильно беспокоился: трех вещей из списка у него было в избытке, а когда дело касалось последнего пункта, он знал, что сможет справиться — с почти отчаянными подкатами, прикосновениями, улыбками, — потому что это никогда не было тем, чего он хотел. Именно по этой причине он не чувствовал, будто бы должен устраивать шоу или быть тем, кем он на самом деле не был. Но уже дважды до этого Артем перевозил парней из эскорта, и хотя оба раза они оказывались немного старше, чем он хотел бы, это не меняло того факта, что в их присутствии он вел себя по-другому. И все же, Артем беспокоился, что однажды парень, который сядет в его машину, будет именно тем, от чьих прикосновений он не сможет отказаться, чья улыбка затронет так, что он не сможет контролировать себя, а Артем не очень нравились вещи, которые он не мог контролировать. однако новые лица были хорошим бизнесом, а хороший бизнес означал знание клиентуры, а знание клиентуры, в свою очередь, было специальностью его отца. Да, Константин Горбачев знал, что не каждый теневой бизнесмен высокого полета, который попадется ему на пути, захочет компании русских женщин: некоторые захотят мужчин, и это было в порядке вещей. Это был хороший бизнес. Сделки также были хорошим бизнесом: они обеспечивали сохранение прочных связей, сглаживая углы вокруг импорта и ценообразования на новые поставки, потому что если вы желаете качество, вы за него платите. Поэтому Артём изо всех сил старался сосредоточиться на дороге, ожидая от ночи таких же дел, что и обычно. *** Менее чем через двадцать минут он был возле «Сказки», где, не раздумывая, остановил свою машину прямо перед входом — может быть, потому, что это было место, рядом с которым он не возражал, чтобы его заметили, или, возможно, потому, что ему просто чертовски этого хотелось. В любом случае, он припарковался, положил в карман ключ и направился внутрь. Несмотря на то, что было почти два часа ночи, клуб все еще был переполнен. Оказавшись в помещении, Артём почувствовал, как застучали его зубы от громко игравшей музыки, басы которой посылали вибрации, отражающиеся толчками где-то в районе его грудной клетки. Охранник у двери встал и уже собирался спросить его удостоверение личности, но затем, прищурившись из-за цветных мигающих огней, в последнюю секунду явно рассмотрел, что это был Горбачев. — Вы за Кертисом? — прокричал он сквозь музыку, наклонившись ближе. Его горячее дыхание обожгло ухо Артёма, и на секунду ему это почти понравилось. — Да! — рявкнул он в ответ, кивая. Вышибала слегка щелкнул пальцами в жесте «следуйте за мной» и стал пробираться сквозь толпу к задней части клуба. Мужчины были повсюду — некоторые молодые и сексуальные, остальные старые и не столь горячие; одни танцевали на платформах, в то время как другие наблюдали за ними с кожаных диванов. Несколько мужчин окинули взглядом Артёма, когда он проходил мимо, перешептываясь друг с другом и указывая на него пальцем. Артём задавался вопросом, было ли это потому, что они узнали его, или же причиной был тот факт, что они нашли его привлекательным: при любом раскладе, это заставляло его чувствовать себя чертовски хорошо. Он взглянул на танцора — парня не старше двадцати, — стоящего на вершине одной из приподнятых платформ: на нем были одеты лишь маленькие золотистые шорты, обтягивающие невероятно массивную выпуклость. Артём с любопытством приподнял бровь, прикусил губу и почти почувствовал, как что-то слегка дернулось где-то внутри него, прежде чем быстро ущипнул себя за переносицу, чтобы отвлечься, и отвернулся. Они вошли в служебное помещение, и Артем после почувствовал облегчение, оказавшись вне поля зрения людей. Комната, очевидно, была тем местом, где они хранили дополнительную выпивку, поскольку вдоль стен выстроились ящики с пивом и бутылки с более крепким спиртным. Какой-то чувак в маленьком синем жилете, под которым ничего не было, таскал ящики туда-сюда, бесцельно болтая с другим парнем, сидящим в стороне от Артема на низком табурете, натянув на голову капюшон толстовки. Схватив еще одну сигарету, потому как нуждался в короткой передышке от близости стольких мужчин, Артём закурил, не особо заботясь о табличках «Не курить». —Ты Кертис? — спросил он «парня в жилетке», подойдя чуть ближе и лениво остановившись рядом с табуреткой. Тот был примерно того же возраста, что и другие, которых он забирал в прошлом, и у него были такие же темные волосы и черты лица, именно поэтому Артём предположил, что это был он. — Это, должно быть, я, — внезапно произнес «мальчик на табурете», застав Артёма врасплох. Он посмотрел на парня, который говорил, и с трудом различил бледное лицо, выглядывающее из-под темного капюшона. Артем глубоко затянулся сигаретой. — Ну, — выдохнул он, наполняя комнату табачным дымом. — Я твой попутчик. Кертис встал, заставив Артема невольно сделать шаг назад: он был выше, чем казался, сидя так низко. Чуть наклонившись, он быстро обнял паренька в жилетке, сказав ему — довольно неискренне, как решил Артем, — что скоро они снова увидятся. Брюнет воспользовался маленькой возможностью проявить эгоизм и рассмотрел свою ночную «доставку»: помимо черной толстовки, на парне были темно-синие джинсы и ярко-красные высокие кеды. Артём предположил, судя по одежде, что этот парень довольно молод, и не то чтобы он мог сказать конкретнее, но что-то в его теле заставило Горбачева подумать, что, возможно, он также был довольно сексуальным. Повернувшись, Кертис подхватил с пола рюкзак, вынудив Артема быстро развернуться и направиться к распахнутой двери, которую он придержал открытой, позволив сигарете бесцельно болтаться между губ, когда показал жестом — с небольшим намеком на раздражение, из-за того, что Кертис стоял там в ожидании, как туйбень, — чтобы парень прошел. — О черт, спасибо! — произнес он, явно смущенный, и протиснулся мимо брюнета, в то время как его необычно большой рюкзак чуть не выколол Артёму глаз. — Господи, — раздраженно прошипел Горбачев и уже собирался последовать за ним на улицу, когда кое-что вспомнил. — Эй, Кертис! — внезапно крикнул он, резко остановившись рядом с молодым танцором с огромным членом. Кертис застыл на месте, оглянувшись, прежде чем подошел к месту, где стоял Артём. — Что? — он был весел, что Артём находил забавным. — Член этого парня настоящий? — спросил он и ткнул пальцем прямо в выпуклость танцующего парня. Несмотря на капюшон, Артем увидел широкую улыбку Кертиса, когда тот рассмеялся. «Большой член» посмотрел на них сверху вниз, и Артём помахал ему одними лишь пальцами в чрезмерно драматичной и в то же время дерзкой манере. —Определенно нет, — крикнул в ответ Кертис, слегка наклоняясь. — Свернутый носок! Артём выпятил нижнюю губу, изобразив на лице притворное изумление, прежде чем глубоко затянуться сигаретой. — Свернутый носок, — повторил он, задерживая дым, и направился обратно к выходу. *** Снаружи было еще прохладнее, чем раньше, хотя дождь прекратился. Артём снова спрятал голову за воротник и резко потер руки. Он взглянул вверх, гадая, действительно ли пойдет снег, однако небо было чистым, если не считать низко висящего тумана. — Твою ж мать, — внезапно воскликнул Кертис, заставив Артема поднять глаза, когда он подошел к двери со стороны водителя. — Это твоя машина?! Бросив окурок на асфальт, Артём слегка ухмыльнулся непринужденности паренька, чувствуя, как его эго немного возросло. Не всегда, но время от времени ему действительно нравились столь приятные вещи. — Ага, — признал он, как будто ему было все равно, и открыл машину, позволяя им обоим скользнуть внутрь. Несмотря на свой рост и низкую посадку «Ауди», Кертис вписался в нее, как в перчатку. Артём включил внутреннее освещение, открыл бардачок и принялся засовывать туда сигареты и телефон, быстро проверяя, не поступило ли сообщений. Когда он оглянулся, то понял, что его пассажир откинул капюшон. — Господи, — воскликнул Горбачев с еще большим сарказмом, прислонившись спиной к двери и положив руку на руль. Кертис взглянул на него, слегка улыбнулся и снова спросил: — Что? — ты, бля, рыжик?,— выпалил Артем, тупо уставившись на волосы своего пассажира. На самом деле они не были рыжими, скорее блонднинестыми с отливом рыжего — цвета кончика его сигареты, когда он затягивался. Волосы были короче по бокам, но достаточно длинными сверху, чтобы их можно было зачесать назад, как сейчас. Фыркнув, Кертис уставился в лобовое стекло. — Это будет проблемой для мистера Горбачева? — коротко спросил он. — Он предпочитает брюнетов? Артём прикусил губу, чтобы не улыбнуться: ему нравилось, как паренек произносил имя его отца, словно тот был королевой Англии, а также как будто он понятия не имел, что мистер Горбачев вообще-то его отец. Внезапно Кертис оглянулся, встретившись с ним взглядом, и это был первый раз, когда Артем действительно посмотрел на него. Его лицо было бледным, как у долбаной фарфоровой куклы и, судя по его рукам, все его тело такое же; кожу покрывала россыпь веснушек, которые становились более заметными у основания шеи и на руках; квадратная челюсть чуть выпирала вперед; глаза были сине-зелеными, а уши казались слишком высокими. Над слишком уж розовыми губами виднелась глубокая, словно вырезанная ямка, на которую брюнет смотрел слишком долго. По мнению Артема он выглядел странно — в том плане, как странно выглядят все эти мраморные статуи в музеях, — как будто они вовсе не чудные, просто чересчур идеальные, чтобы быть созданными с натуры. — Ты не для мистера Горбачева.