***
Ёнджун ничего не писал, а больше и не нужно, потому что Бомгю уже стучит в дверь. Ожидание длится около минуты, затем перед ним стоит старший, в чёрной футболке и чёрных шортах. Конечно, на лице всё та же маска, а тёмные смоляные волосы немного лохматые, что делает его довольно милым. — Ты.. — Ёнджун протирает переносицу, поражаясь младшему, который глупо, чуть смущённо улыбается, — Я же сказал тебе идти нахуй. — Поэтому я и пришёл к тебе. — слегка заигрывая отвечает Бомгю, а затем сам заходит внутрь, плечом толкая старшего. Ён поражается открытой наглости, закатывая глаза. С самого порога этот идиот начинает раздражать. Гю проходит по коридору осматривая чужие владения. Его поведение настолько поверхностное, будто он у себя дома. Сам дом довольно уютный. Несколько комнат и ещё второй этаж. Отдаленно его планировка схожа с собственной, имея свои отличия. Повернув направо, парень находит кухню. Она симпатичная и светлая, выполнена в современном стиле. Недалеко от обеденного стола, стоящего посередине комнаты, находится окно. Левее этого стола — высокий холодильник, а справа от него несколько кухонных тумб, угловая раковина, в которой стоит посуда. — Ну ты конечно грязнуля. Хочешь, я буду твоей горничной? — смело флиртует Чхве, останавливаясь напротив. — Я хочу, чтоб ты ушёл отсюда. — ворчит старший, идя где-то сзади, а затем облокачивается на стену, возмущенно складывая руки на груди и прожигая злобным взглядом. Ему немного стыдно за бардак. Это одна из причин, почему он гостей встречать не собирался. Бомгю не прогнать просьбами уйти, если только не заставить силой, которой у Ёнджуна было не так уж и много, и расходовать её не хотелось. Старший наблюдал за Бомгю, который уже открыл холодильник, в поиске продуктов. Что он мог приготовить? Ничего. Вернее, ничего сверхъестественного, только что-то банальное. Строя губки уточкой и положив руки на бёдра, Бомгю пытается понять, какие продукты для чего пригодятся. Со стороны он выглядит мило, хоть и надоедлив, как комары по ночам. Неужто Гю впервые волнует чье-то состояние настолько, что он готов прийти и помочь самостоятельно, нежели предложить варианты решения проблемы. К примеру, он бы мог сказать Джуну:"Попроси свою девушку приготовить еду", но вместо этого сам поставил себя кандидатом, не давая ей и шанса. — Было бы больше продуктов, я бы сделал тебе званный обед, а может и ужин заодно. Но с бедностью твоего холодильника могу предложить панкейки. — смотря на Ёнджуна, молвит Бо. Тот молча пожимает плечами, а затем уходит в соседнюю комнату. Оставаться в полной тишине еще и одному даже как-то обидно. Вот если бы не пришел, сидел бы голодный — не довольствовался Бомгю, забирая нужные продукты из холодильника. Но нужно себя как-то развлечь, поэтому тихим голосом он напивает какую-то песню, даже не зная слов. На тумбе уже стояли молоко, соль, сахар и пачка яиц, а нужны были ещё мука, масло, разрыхлитель и ванильный сахар. Ничего не поделать, придётся искать. Бомгю начинает рыться по всем возможным тумбочкам, находя только нужную посуду, благо, чистую. Больше в нижних ящиках ничего не было. Теперь стоило поискать в верхних. Открывая дверцу одного из таких ящиков, на парня моментально сваливается бутылка масла, ударяя его по голове и громко падая на пол. Чхве резко вскрикивает, хватаясь за голову, хотя было не настолько больно. — Блять, что у тебя происходит. — откликается на шум Ёнджун, заходя на кухню и видя эту картину. — На меня упало это масло! — драматизирует Бомгю, направляясь к Джуну с раскрытыми руками, чтобы тот его обнял и пожалел. Только все происходит не совсем по плану: младший получает неприятный щелбан в лоб, после чего сам же начинает смеяться, хватаясь за больное место. По глазам Ёна также видна улыбка, стоит признать, выглядит мило, и с его уст тоже срывается смех. — Что ты искал? — успокоившись, спрашивает старший. — Мне нужно сливочное масло, мука.. — парень вертится по сторонам, загибая пальцы и пытаясь вспомнить все продукты, — Разрыхлитель и ванильный сахар. Старший без замешательств подходит к верхней тумбочке, и достаёт всё необходимое с уже открытого ящика, откуда недавно свалилась бутылка масла. Гю поджимает губы, кивая. Теперь Ёнджун садится за стол и остаётся в качестве зрителя, чтобы в случае чего здесь не случился пожар или еще что-нибудь не упало на голову этому повару. Он подпирает лицо рукой, наблюдая за младшим, который добавляет все сухие продукты в отдельную миску. — Разве ты не должен быть на уроке? — интересуется Ён. — Ради тебя я сбежал с физры, и возможно пропущу перемену. Не хочешь сказать мне спасибо? — смешивая ингридиенты, отвечает Бомгю. — Нет. Кулинар цокает, поворачиваясь лицом к наглому клиенту, чтобы увидеть эти наглые глаза. Ёнджун лишь усмехается. — Тебе всё ещё хуёво? — также интересуется Бом, взбивая яйцо в другую ёмкость. — Голова болит. От тебя. — дразнит старший. Его улыбка не сходит с лица. — Придурок, я вот сейчас брошу всё, и ты сам будешь себе готовить. — угрожает младший, добавляя в изделие ванильный сахар, снова сбивая. — Но ты ведь не уйдешь, если я продолжу, верно? — с какой-то флиртующей интонацией отвечает Ёнджун, чем заставляет Бомгю смутиться. Потому что он прав. Бомгю правда никуда не уйдет, пока его силой не вытолкнут с этого дома. Он чувствует себя комфортно, даже когда его так дразнят, ведь значение имеет то, что это не кто-то там, а именно Ёнджун, от которого он потерпел бы всё, только бы остаться с ним. — Почему ты не позвонил своей девушке? — переводит тему Гю, скрывая ответ на тот вопрос. — Не хочу. — у младшего Чхве появляется лисья ухмылка. Чем хуже их отношения, теперь лучше для него. Бомгю заливает полученное молоком, после чего растапливает сливочное масло и также добавляет в ёмкость, перемешивая. Сюда же он сводит миску с сухими ингредиентами, снова перемешивая. Остаётся лишь нагреть сковороду и начать выпекать. Всё это время он чувствует себя беспомощным кроликом, который не подозревает, что попал в ловушку хитрого лиса. Чужой взгляд прожигает самую душу. — Как этим пользоваться? — нарушает тишину младший. К нему подходит Ёнджун, молча включая плиту, а затем доставая чистую сковороду. Бомгю смотрит в его сторону и их взгляды пересекаются. Всегда удивляло то, сколько всего могут сказать одни глаза, в которых сейчас Гю видел бездонную пропасть. Ощущалось что-то между взаимной заинтересованостью, равнодушием и влечением. Он самый необыкновенный человек, которого приходилось видеть. В чём его секрет? Какие у него тёмные и светлые стороны и захочет ли он в принципе их показать? Ведь всё начиналось с обычного желания подразнить, только теперь желание перерастает во что-то большее. Так мало времени прошло с момента не самого лучшего знакомства, и ведь они толком ничего друг о друге не знают, но Бомгю так хочется войти в доверие и услышать всю информацию, заучивая её наизусть. — Хватит так смотреть. — смущается Бомгю, хватая столовую ложку, и сначала ударяя ею Ёнджуна по лбу, а затем набирая тесто для выпекания. — Да ты ахуел. — возмущается старший, раздражённо начиная искать любые столовые приборы. Гю лишь смеется, выливая тесто на середину сковороды. Тут же железным половником ему прелетает по голове. — Ну хён, мне больно. — жалуется младший, хватаясь за больное место. — Больно тебе будет, когда я.. — затыкается Чхве, решив не продолжать. Но видя покрасневшее лицо напротив, он всё же начинает смеяться, — Слушай, о чём ты думаешь? Бомгю улыбается, когда румянец проявляется сильнее. Моментом вспоминается одна очень интересная ночь, отчего Гю не выдерживает такого давление, протирая лицо руками. Ёнджун продолжает смеяться, самостоятельно переворачивая панкейк. — Малыш, как тебе не стыдно. — окончательно добивает Ён, довольствуясь чужим смущением. — Иди нахуй, ты можешь заткнуться? — жалобно молвит младший, начиная искать чистую тарелку, лишь бы не смотреть на источник стеснения, и когда находит, то перекладывает получившийся панкейк на неё, — Лучше скажи мне, сколько времени. Джун оборачивается на часы. — Без двадцати час. — Я могу потратить на тебя максимум десять минут. — парень снова накладывает столовую ложку теста на середину сковороды. Можно было и все двадцать, но учитывая, что придётся затратить время, чтобы дойти до школы, то в идеале половину времени можно провести с этим придурком, а остальную половину идти обратно. — Жду не дождусь, когда ты уйдёшь. — облокатившись на тумбочку шутит Чхве. Он вновь смотрит на профиль Бомгю, который ещё немного смущён и всеми силами пытается это скрыть. Так мило и так забавно.***
Наконец Гю заканчивает с готовкой, приступая к посуде. Пока он занят и стоит спиной, Ёнджун снимает маску на подбородок, откусывая панкейк. Затем подходит к младшему, гладя его по мягким длинным волосам. Может и к лучшему, что Ён не видит, насколько сильно он покраснел, до безумия смущаясь. Как не хватало этого поглаживания, как не хватало его самого в целом. И дело не только в той ночи, но теперь и в каждом новом дне. Смысл жизни начинает крутиться вокруг Ёнджуна, находя в нём потребность. — Я был бы не против, если бы ты готовил мне каждый день. — обратно закрывая лицо маской, комментирует Джун. — Мечтай. — на самом деле, Бомгю бы с радостью не только готовил, но и жил у него в доме, спал с ним в одной кровати и вообще.. — Осталось восемь минут, что ты предлагаешь? — перебивает чужие мысли Ён. Если бы он только знал. — Предлагаю сказать мне спасибо. — гордо заявляет Бомгю, поворачиваясь к парню лицом. — Может мне ещё отблагодарить тебя по-особенному? — снова флиртующе шутит Ёнджун, вызывая смущение, — Что ты от меня хочешь, малыш? В голове много вариантов, и почему-то первые на ум приходят не самые приличные. Начиная от поцелуя заканчивая сексом. Бомгю закусывает нижнюю губу, улыбаясь. Как хорошо, что люди не умеют читать мысли. Если бы только можно было честно сказать, чего сейчас хочется больше, его бы наверняка здесь избили досмерти. — Как насчёт того, чтобы снять маску? — Мм, а мне кажется, ты хочешь чего-то большего. — Ёнджун специально подходит так близко, как это возможно, касаясь щёки Бомгю. Сердце бешено бьётся, как же это смущает. Безумно хочется зарыть лицо в одеяло или куда-то убежать, также, как и хочется позволить делать со своим телом всё, что угодно, оставаясь здесь до последнего. Но вместо уже надуманных поглаживаний и страстных приливов, по щеке вновь приходится удар. Бомгю на секунду приходит в себя, усмехаясь. Кровь снова разгоняет адреналин. Это должно было быть ожидаемо по опыту, но боль, причиненная Ёнджуном, безумно приятна. — Это твоя благодарность? — с хитрой улыбкой спрашивает Бомгю, не собираясь касаться места удара, которое вновь жгло после крепкой ладони. — Время вышло, Гю. — лжет старший. Честно, это даже начинает раздражать. Но Бомгю кивает, закусывая нижнюю губу, а затем нехотя уходит.