***
— Ты — позор нашей семьи. Грязная, противная дрянь. Бить тебя нужно было больше, чтобы выросло хоть что-то достойное, а не… это. На неё не кричали. Ей читали нотацию. Обычный выговор, совершенно таким же холодным голосом без капли эмоций, но теперь это пробирало до мурашек. Нескладная девушка-подросток вжалась в комок посреди большого полупустого кабинета. Она не смела пошевелиться. Сердце упало в живот, проломив рёбра и натянув до предела ниточки нервов и ленты вен. Ломило всё тело. В распахнутых глазах помехами телевизора мельтешило отчаянье и какой-то животный страх. Из горла не смел вырваться даже тихий хрип. Челюсти будто срослись — так что рта не открыть. В один момент всё поплыло. Комната наклонилась вбок, но книги из шкафов чудесным образом не посыпались. Стёрлось некое подобие чётких линий. Перед глазами всё растекалось, как краски, которые неаккуратно сбрызнули на холст. Фигура напротив девочки неестественно искривилась и попыталась подойти ближе. Бедняжка могла лишь стоять по стойке смирно, не в силах сдвинуться. А кошмар всё приближался. Кажется, слышно было, как ломаются кости. Это больше не приходило на человека… — Будешь. Ещё как будежшш... Услышать удалось только это, прежде чем главная героиня собственного кошмара усилием воли отвела взгляд и зажмурилась. Открыла глаза Катра уже в реальном мире. Девушка подскочила на кровати, ухватилась за свои локоны и с силой их дёрнула. Полегчало… Давай, вдох-выдох. Это было шестнадцать лет назад. Всё нормально. Всё нормально. Всё нормально… Под руку попалась чашка с милым нарисованным барашком. Слишком слащавым, если вы спросите Катру. «Доброе утро» — упрямо твердила мультяшка. — Малыш… Ещё, как бы, ночь… Девушка всё ещё задыхалась от кошмара. Но замолчать уже не могла. — Знаешь… Знала бы, что после тюрьмы будет… Так тяжело… Отказалась бы выходить по УДО… Хотя… Знаешь, меня никто и не спрашивал… И когда в тюрьму сажали — тоже. Я же преступница... «Тяжёлый подросток, который вышел из-под контроля своей матушки». Настолько сложный, блядь, ребёнок, что меня аж за решётку со всей, сука, «заботой» упекла своя же родня... Дышим, Катра, дышим… Кажется, отпустило. Слова, пропитанные глухой злобой, как ядом, иссякли. Осталась только эта отвратительная сухость в горле. Девушка провела двумя пальцами под глазами — проверить, не мокрые ли. Оказалось, что нет. Просто большие мешки от назойливых кошмаров — классика. Катра откинула одеяло и, уже свесив ноги с кровати, зацепилась взглядом за своего полночного слушателя. — Спасибо, приятель. Пожалуй, стоит порой тебе выговариваться. Девушка перехватила чашку поудобнее и двинулась к выходу в коридор. Ей срочно нужна была вода. Громко скрипнула старая дверь. Густой сумрак коридора принял девушку в свои объятия. Всё это было так привычно и до странности грустно, пока Катра не подняла взгляд. Маленькая кухонька не утопала в зыбкой тьме, её затопил грязно-жёлтый свет настольной лампы. За столом сидела хозяйка дома с одним из своих стареньких романов. Сонная растрёпанная блондинка смотрела на полуночную путешественницу и тепло улыбалась. Опять.***
Через распахнутое оконце на первом этаже задувал тёплый ветерок с приторным запахом мая. Он сочетал в себе аромат свежей травы, раскалённого жарким солнцем асфальта и цементного раствора, отдававшего кислым привкусом. — Благодааааать. В каштановых волосах запутались сочно-зелёные крохи-листочки и порядочный табун песчинок. Однако их хозяйку это нисколько не смущало. — Катраа! — позвали из соседней комнаты. — Уже идуууууу. Девушка с большой неохотой поднялась на ноги и даже не соизволила отряхнуть от пыли свой комбинезон. Слишком уж ленивая выдалась погодка. Но Адора так явно не считала... Стоило только приблизиться к этому рыцарю трудолюбия, как она тут же затараторила: — Катра, у меня “серая жижа” заканчивается, принеси ещё и поскорее, пожалуйста. Ведро тут — «командор» слегка пнула пластиковый цилиндр с ручкой — Ой, кстати, ты следующая замазываешь трещины, пока я разведу ещё «жижи». Ага… — Замазывать трещины, в смысле, этим? Девушка указала на конусообразный мешок с синим наконечником в бледных мозолистых руках. — А? Да, “мешочком”. Уголки вишнёвых губ невольно поползли вверх, выстраиваясь в улыбку. Ещё одно странное название. — Как скажете, «командор». Так что мне там сделать нужно было? Принести... — “Серую жижу”. Ага. Понятно, что ничего не понятно… Она умудрилась придумать это, пока я подстригала кусты? — Что? На неё в недоумении уставилась пара серо-голубых глаз. В них словно читалось: «Я ведь уже сказала. Ну что тут сложного?». — Прости, но мне нужны подсказки, чтобы разгадать такую очаровательную девушку-загадку. Довольная ухмылка сделала своё дело. Мозолистые пальцы, до сих пор сжимавшие «мешочек», дрогнули, а на бледной коже, как на холсте, разлилась нежно-розовая краска. Хозяйка дома поспешно ткнула в ту часть щели, которую уже замазала. — Вот эта штука. Найдёшь во дворе в большой старой ванне. И откуда только у старушки оказалась в подвале эта штукенция? Никак не могу понять… Помощница подхватила ведро и пошлёпала во двор. Через пару минут они вернулись в переполненном составе: Катра и пластиковый цилиндр с ручкой, полный цементного раствора. Ведёрко с тихим стуком опустилось на пол. — Тяжёёлоеее. На такое громкое негодование обернулась Адора. Её хвостик пшеничных волос взметнулся вверх и с шелестом приземлился девушке на спину. Пара уже давно знакомых глаз внимательно следила, как Катра шутя встряхивает ладони. — Да не такое уж и тяжёлое… Больно? А? Закономерного бурчания, которое вот-вот должно было разразиться громом, не последовало. Только странное проявление заботы. И это заставило помощницу во все глаза уставиться на хозяйку дома. Катре понадобилась пара секунд, чтобы в опустевшую голову пришёл подходящий ответ. — Да нет. Бывало и хуже. Адора вернулась к работе. В серо-голубые глаза заглянуть уже не получилось, так что считать настроение подруги у помощницы не вышло. Катра обворожительно улыбнулась. Девушка облокотилась на израненную кирпичную раненую стену старого дома. — Зато руки накачаю. Может, буду тебя на руках носить. Знаешь, как такого милого щенка кокер-спаниеля. Рядом икнули. Кажется. Может быть, и ойкнули — сложно сказать. — Я ведь тяжёлая. Ого. У неё охрип голос или мне показалось? Спишем на последнее. — Откуда ты знаешь? Я ведь ещё не поднимала тебя на руки. Молчание... А улыбка брюнетки стала только шире. — Адора, хочешь, я попробую поднять тебя на руки? Заодно и проверю, насколько мне ещё нужно накачаться. Хозяйка дома чуть вздрогнула и пробурчала. — Н-нет. Я же не принцесса какая-нибудь. Катре оставалось только пожать плечами. — Как скажешь, красавица. В следующую же секунду ей в руки вложили “мешочек”, развернулись и поспешно вышли из комнаты, а вдогонку крикнули: — Я замешивать “жижу”! Помощница только и успела заметить, как подруга неловко потирала шею. В последнее время она начала делать так чаще.***
Катра тяжело вздохнула и упала на подушки в гостиной. Они заменяли им кресла в старой пустой комнате. — Сегодня был насыщенный день — мягкий голос раздался где-то рядом. Разлепив уставшие глаза, брюнетка уставилась на хозяйку дома умоляющим взглядом. — Ну можно я всё-таки открою окно? — Катра, нет. Насекомые залетят. Девушка вздохнула от безнадёги. — Да лучше уж насекомые, чем эта жара... — Ты хочешь быть искусанной комарами? Ну, не то чтобы... Укусы потом будут страшно зудеть, конечно. Но если выбирать между жарой и укусами комаров, то, пожалуй, лучше выбрать последнее... Катра и сама не заметила, как у неё в руках оказалась бутылочка колы. А когда до неё, наконец, дошло, она второпях открутила крышку и припала к блаженной прохладе. Рядом послышалось тихое фырканье, но девушка не переживала. Она знала, что это её подруга, и полностью расслабилась. Бззззз. Телефон Адоры? Катра отлипла от горлышка с холодным лакомством и с любопытством посмотрела на хозяйку дома. Снова уйдёт в коридор? Но нет, Адора всё так же сидела по правую руку от неё и тупо смотрела на мигающий экран гаджета. Невольная наблюдательница этой сцены чуть наклонила голову вбок. Взгляд гетерохромных глаз мазнул по телефону. Веросика? Кажется, вопросов становилось только больше в одной маленькой кучерявой головушке, однако пока их успешно удавалось удерживать там. Под надёжным замком. Если захочет, сама расскажет. И вообще, это не моё дело. Катра отвлеклась и отхлебнула ещё немного благословенной сладкой прохлады. Навязчивое брынчание вскоре прекратилось. Кажется, Адора сбросила звонок. Хозяйка дома сжалась в комочек, обхватив себя руками. Пшеничные волосы неопрятными комьями спадали на плечи и спину, укрытые пыльной рубашкой, а серо-голубые глаза уставились прямо на кудрявое чудище. Сложно сказать, сколько длилась эта странная до одури ситуация. Ну они буквально только смотрели друг на друга и всё! Брюнетке это показалось странным, но, как ни удивительно, она и сама не хотела отводить взгляд. В конце концов с бледных губ сорвался тихий вздох, и девушка напротив прикрыла глаза. — Катра? — М? — Помнишь, ты спрашивала, как я определилась со своей ориентацией? — Ага. — Так вот — ещё один тяжёлый вздох — Был некоторый неприятный опыт кхм... Интимного контакта — глаза цвета штормового неба распахнулись и впились в Катру мёртвой хваткой — Тогда... Я жила со своими дедушкой и бабушкой. Рядом жили и многие другие родственники. В том числе и он. Мой двоюродный старший брат... Если кратко, он приставал ко мне... Девушка не совсем понимала, с чего вдруг ей решили доверить такое откровение. Но, что Катра знала точно — она готова слушать. Именно поэтому девушка отставила кока-колу и придвинулась ближе, аккуратно накрыв ладонь подруги своей. Это был знак, что Адора может продолжать. — Поначалу... Всё было довольно прилично. Можно сказать хорошо. Мы... Росли бок о бок. Он приглядывал за мной, когда я ещё малышкой была. Помогал, как мог. А потом... Не знаю, может, это я чего-то не замечала так долго? Он всегда был немного странным, но тогда это стало уже слишком. Сначала он просто... Лапал меня невзначай, а потом... Потом он попытался меня поцеловать... Ну, как попытался. У него это получилось... Девушка резко замолчала и зажмурилась. Она будто хотела прогнать этот момент из своей памяти. И Катра её понимала. Собеседница придвинулась ещё чуть ближе. — Хочешь обняться? Этот вопрос, как и последовавшая на него реакция стали для помощницы одним большим удивлением. Она не ожидала такого от себя. И уж тем более не ожидала, что Адора наброситься на неё с распростёртыми объятиями так, что почти повалит их на пол. Но Катра, словно машинально, тут же начала выводить мягкие круги на напряжённой спине подруги. Та мелко задрожала в её руках. Кожу на плече кольнула тёплая влага. Именно там, куда спрятала лицо хозяйка дома. Раздалось тихое: — Как думаешь, это я виновата, что не смогла отстраниться тогда? Что? Кто втемяшил ей это в голову? — Почему ты должна быть в этом виновата? На минуту повило молчание. Адора словно подбирала нужные слова. — Ну… Мне было уже пятнадцать. Вроде уже и не ребёнок, но как взрослый человек я облажалась. Я не смогла его оттолкнуть… А потом избегала наших встреч, как дура… — Смотри, тебе было всего пятнадцать. Да, ты уже не была ребёнком, но это не значит, что ты автоматически становишься взрослым человеком. Ты была подростком. А даже многие состоявшиеся взрослые ведут себя порой как дети. Девушка вздрогнула в смуглых руках вжалась в объятия ещё на чуточку сильнее. — Я могу продолжить? — аккуратно спросила Катра непривычно мягким даже для самой себя голосом. Послышалось сдавленное «угу». — Адора, это было сексуальное насилие. И на подобное все реагируют по-разному. Кто-то сопротивляется, но многие впадают в ступор, отказываются признавать реальность. И это нормально. Для таракашек в твоей голове произошедшее — большой шок. Да, ты не оттолкнула того придурка, но разве ты должна была? Уверена, в твоей голове тогда бушевала буря, так что тебе было совсем не до этого. Хозяйка дома задрожала и захныкала. Кажется, она заплакала пуще прежнего. Кудрявое чудище с упорством барана принялось поглаживать спину подруги в попытке успокоить. — В конце концов, это его вина. Он сам к тебе полез. Адора заёрзала и выскользнула из объятий. Она отстранилась ровно настолько, чтобы видеть лицо своей собеседницы, так что они почти касались носами друг друга. По бледным щекам градом катились солёные капли. Под носом расплылась небольшая желтоватая лужица, которая наполовину уже присохла. А знакомые глаза покраснели и опухли от слёз. Сердце Катры защемило. Ой. — Прости — сквозь рыдания прошептала Адора — Я знаю, что завтра буду винить себя за это, но… Я могу ещё ненадолго одолжить твои объятия? Брюнетка кратко кивнула и развела руки пошире, как бы приглашая подругу. Повторять дважды не пришлось. Хозяйка дома ускользнула в обнимашки и выпустила все те слёзы, которые ещё недавно комом стояли у неё поперёк горла. В таком положении они просидели до полуночи.***
На следующий день обошлось без чувства вины. Ну, почти. Адору удалось быстро успокоить предложением после работы посмотреть какой-нибудь ужастик. Найденный где-то в закромах бывшей хозяйки дома старый проектор захрипел, силясь выдавить из себя хоть что-то. Катра украдкой взглянула на подругу. Та плюхнулась рядом на груду подушек и пледов и принялась сосредоточенно вскрывать баночку сладкой радости. Кажется, она в порядке. На яркой обёртке железной банки, надёжно спрятанной в бледных мозолистых руках, в несколько рядов красовалась надпись “Great Value. Sweetened Condensed milk” . А ниже кто-то дописал мелкими заковыристыми буквами “Fat free”. Сгущёнка? Непрошенный вопрос слетел с вишнёвых губ: — По-моему ты и так уже слишком сладкая, не находишь? Адора обернулась. В небесных глазах вспыхнуло удивление и что-то ещё, а на почти белых щеках проступил нежный пионовый румянец. Катра поняла, что сморозила глупость. Кажется, её щёки начали колоть от жара. Возможно, на неё так просто подействовало напряжение, повисшее театральной ширмой между ними. — Кхм — хозяйка дома прокашлялась и вернулась к своим попыткам открыть жестяную банку — Мне просто очень нравятся сладости. Ага, я та ещё сладкоежка. Порой я могу таскать с собой пачки сгущёнки. Обычно я ем их, когда гуляю в парке. Ну как... Я сажусь на лавочку где-нибудь и поглощаю их. Обычно это не жестяные упаковки. О! И классно ещё получается, когда идёт дождь, а я со сгущёнкой прячусь под каким-нибудь навесом... Жестянка с характерным щелчком открылась. Адора потянула за крышку и с тихим скрипом оторвала её, облизав после этого. Девушка внезапно встрепенулась. — Будешь? Хозяйка дома с мягкой улыбкой протянула соседке по мягкому ложу чайную ложку. Однако Катра помотала головой. — Нет, но спасибо. Просто не очень люблю именно сгущёнку. Брюнетка мысленно выдохнула. Наконец-то она смогла прогнать надоедливый вязкий комок из горла и произнести хоть слово. — Ясно... Что ж, буду знать. Диалог заглох. Проектор упорно трещал где-то позади, прежде чем удосужился выдать картинку. На стене отпечатался чёрный экран. Показ начался. Девушки синхронно удивлённо промычали нечто нечленораздельное, а потом так же синхронно захихикали, пряча свои улыбки за ладонями. На экран неспешно вылетел ворон. Казалось, какой-то шутник разлил на него голубую краску и совсем забыл отмыть бедную птицу. Чудо в перьях приземлилось на такие же голубые буквы и принялось их переставлять. Вдруг он пропал, а на экране появилось красочное безобразие. Монотонный сухой голос зачитал: ««Кабинет доктора Калигари». Фильм в шести актах. По сценарию Карла Майера и Ганса Яновица ». Взгляд кудрявого чудища зацепился за дату, корявыми буквами выведенную внизу экрана. 1920-й? — Адора, где ты откопала этого динозавра?! — Катра резко обернулась к девушке по соседству. Хозяйка дома едва не подавилась своим лакомством от таких резких нападок. — В подвале нашла видеокассету... — В следующий раз фильм выбираю я, договорились? — А? Хорошо. Прости, если тебе этот не понравиться... — Нет, что ты! Просто хочу как-нибудь показать тебе по-настоящему страшный ужастик. Девушки обменялись улыбками и вернулись к просмотру. На экране мелькали локации, персонажи, события, а соседки тихонько фыркали от смеха и переговаривались. А иногда Адора все же отвлекалась на упорно пиликающий телефон. Но ненадолго — только чтобы выключить звук. Фильм, кстати, оказался неплохим.***
Странно... Эта краска совсем ничем не пахнет. Катра задумчиво водила широкой кистью по старому забору, порой прерываясь, чтобы обмакнуть свой инструмент в жестянку, полную жёлтой жижи. На цветастой упаковке аккуратными белыми буквами красовалась надпись: “Fres-coat Unite flat”. Помощница рассеяно поглядывала на эти ровные закорючки-буквы. Может, это потому, что она акриловая? И правда, сколько бы девушка ни принюхивалась, смешно морща нос, вокруг витал лишь удушающий запах горячей скошенной травы и её собственного пота. Поздний майский денёк выдался слишком жарким. Уже конец мая… Кстати, Адора ведь говорила, что у неё отпуск только на месяц. Может... Стоит рассказать ей? Катра чуть вздрогнула, с усилием помотала головой, путая ёршик кудрях на голове, и с усердием принялась за покраску. Она старалась сосредоточить на работе всё своё внимание, но поневоле всё равно выскальзывала из картинки реальности, всё глубже погружаясь в свою голову. Нет, она не сможет понять. Просто вышвырнет на улицу, как дворового котёнка. Ведь кто я такая, чтобы мне поверили? Хотя... Она ведь и так мне уже доверилась... Сзади больно уж громко зашуршала трава. — Ай! Катра уже знала, кто это налетел на неё с объятиями, но для вида дуться не перестала. — Прости... Больно? Не то что бы дожидаясь ответа, Адора осторожнее обхватила плечи подруги. Видимо, как она говорила: “На всякий случай”. И когда это я уже разрешила меня обнимать? А, точно... Четыре дня назад ... — Не то чтобы. Уже нормально. Не волнуйся. Губы растянулись в уже привычной улыбке. Их взгляды пересеклись. И вот тогда-то, по всплеску беспокойства в знакомых серо-голубых глазах Катра поняла, что её фальшь раскрыта. С неё словно сдёрнули бумажную обёртку, которой она так упорно прикрывалась до этого момента. Благо, не до конца. Всё же девушка надеялась, что дурой она не была. — Что-то случилось? Катра уже было открыла рот, но вовремя одёрнула себя, застыв в шаге от пропасти, которую люди ошибочно прозвали правдой. Мда... Я явно поспешила с причислением себя в ряд “неглупых”. Вот что ты ей планировала сказать, а? «Да так, хотела рассказать тебе, что сидела за решёткой пятнадцать лет»? Ты дура что ли? Надеешься на понимание? Видимо, ещё не повзрослела, глупышка... Собеседница вновь вернула свою обворожительную ухмылку. — Да так. Просто душно. — Да?! Слушай, у тебя нет случайно температуры? Голова не кружится? Может, тепловой удар?... Не тошнит? Сквозь тарабарщину подруги в кудрявой головушке всё же пробилась одна мысль: Мда уж... Как дитя, честное слово. Внезапно к её лбу прикоснулось что-то большое и прохладное. Девушка в срочном порядке выпуталась из объятий, каким-то неведомым образом исхитрившись отпрыгнуть в сторону. Она не то чтобы контролировала себя. В голове заиграл привычный видеоряд. Небольшая комнатка с чисто-белыми стенами. Совершенно пустая, если не считать пяти дундуков солдат и одну коренастую девушку. Под потолком грязной желтизной мигала лампа, пока стражи порядка срывали с неё одежду. Попытки сопротивляться были тщетны. С неё молча стянули куски ткани, скрывавшие её беззащитную часть. Преступница осталась полностью нагая. Девушка пыталась хотя бы прикрыться руками, скованными наручниками, и из последних сил требовала хоть какую-то одежду. В ответ на это «сопротивление» девушку просто пару раз ударили под колени, пока она не хлюпнулась на пол, разбив смуглую кожу в кровь. Скупо переговариваясь, полицейские беззастенчиво рассматривали её на наличие улик, оружия или чего-то подобного. Глаза жгли, но слёз больше не было. Когда через пару секунд брюнетка открыла глаза, на неё в ответ смотрел побитый щеночек лабрадора или, если точнее, Адора. — Катра? Как ты? — Не переживай, я уже в норме — на своё законное место вернулась привычная улыбка, правда, немного покорёженная. — Прости, я напугала тебя? — Чутка. Но это не совсем твоя вина. Как ты там говорила? А, точно. Это всё “тараканы” в моей голове. Хозяйка дома тяжело вздохнула. — Может, отдохнёшь немного? В доме всё же прохладнее как-никак. — Согласна, но только с условием, что у меня в руках окажется баночка чего-нибудь прохладного. Мягкая улыбка расцвела на бледных губах подруги. — Как скажешь. Только… Если тебе нужна будет поддержка, помощь или просто поговорить, не забывай, пожалуйста, что можешь обратиться ко мне, хорошо? Да если бы, чёрт возьми, всё было так просто… — Я приму к сведению. Просто, если хочешь прикоснуться, лучше предупреди меня заранее, чтобы это… Не повторилось. — Хорошо — с готовностью ответила девушка с серьёзными глазами цвета грязного полуденного неба — А сейчас, я могу взять тебя за руку? — Это смотря как. Адора подошла поближе. Она медленно потянулась к левой руке подруги, словно давая ей время отстраниться. Но этого так и не произошло. Катра, как истукан стояла на месте и просто смотрела, как бледные пальцы касаются её ладони и вплетаются в замысловатый узор-замочек. Горячая кровь прилила к щекам. — Вот так — прошептала Адора — Можно? Катра отрывисто кивнула. Голос мог выдать её непонятное волнение. Не хватало ещё, чтобы она поняла. Я же и сама не совсем понимаю… Адора неловко потёрла шею чуть ниже затылка и потянула подругу в сторону дома. — Кажется, я оставила колу в холодильнике.***
Заснуть у Катры всё никак не получалось. Последние кошмары выдались особенно реалистичными. Эти сны встряхнули девушку и при этом забываться совсем не хотели — они упрямо напоминали о себе неприятными покалываниями в области сердца. Катра со вздохом поднялась со скрипучей кровати. Когда часы пробили полночь, попытки уснуть уже не имели смысла. По дороге к выходу из комнаты она прихватила с собой свою кружку с барашком. Скрипнула дверь. Катра ожидала увидеть уже привычную картину: растрёпанную Адору с очередным романом в руках и мягкой улыбкой на губах. Подруга каким-то чудесным образом всегда угадывала время проведения ночных рейдов своей соседки. Но в этот раз девушку встречал прохладный сумрак коридора. Странно… Непривычно холодное склизкое ощущение налипло на кожу. Тревога. Однако Катра, недолго думая, стряхнула с себя это лишнее наваждение. Так, по плану у нас опустошить кувшин с водой. Девушка протопала на кухоньку. Вместо лампы у неё была большая круглая луна, которая чуть блестела голубизной. Щёлчок. Катра только ухватилась за ручку кувшина, как её ослепила вспышка света. Девушка чуть не выронила чашку от неожиданности. — Ой. Прости, пожалуйста, Кэт. Знакомый голос успокоил брюнетку, и она со вздохом облегчения осознала, что отбиваться от соседок по камере ей не придётся. Однако стоило только обернуться на шёпот подруги, как весь воздух выбило из лёгких. На бледных щеках застыли прозрачные капельки слёз. Катра ринулась к подруге прежде, чем успела осознать, что творит и уж тем более остановить себя. — Адора? Что случилось? Хозяйка дома утёрла слёзы ладонью и с горечью взглянула на кудрявое чудище. — Хочешь устроить полуночные посиделки? Катра отрывисто кивнула, не отрывая встревоженного взгляда от подруги. Так, подожди. Ты же уже видела, как она плачет. Так чего так переполошилась? Девушка встряхнула головой. Подумаю об этом позже. После жалобного скрипа стульев и деревянного пола под ними, девушки всё же оказались за кухонным столом. Над головой, на верёвочке, оплетённой проводом, качалась лампа и заливала небольшую комнатку грязным жёлтым светом. А Адора молчала. Молчала и молчала, пока, наконец, исчерпав приличный запас терпения Катры и вынудив её начать куда более усердно прогонять лишние мысли из своей кудрявой головы, не смогла прошептать: — Только обещай… Не смеяться надо мной. — Обещаю — тут же выдала девушка и удивилась сама себе. Да что я, чёрт возьми, творю? Ай, неважно. Всё потом. — Спасибо. Я… — хозяйка дома опустила взгляд на свои сцепленные пальцы — Я… — Адора украдкой взглянула на собеседницу, сглотнула — Я раньше встречалась кое с кем. Эта девушка… Не думаю, что она любила меня так, как я любила её. В смысле, думаю, я просто была удобной для неё. Наверное, ничего более и не было… В какой-то момент она начала изменять мне с другими. Сначала я думала, что после разговора по душам что-нибудь изменится. Ну, в положительную сторону. Потом мне казалось, что если я буду лучше стараться для наших отношений, она вернётся. А дальше… Дальше я уже запуталась в чувстве вины. Я могла уйти от этого человека, но не хотела… Горячую от пота кожу ладоней обожгло прохладой. Адора подняла голову. В её глазах цвета буйного неба в причудливый коктейль смешались удивление, тревога, надежда и ещё что-то странное. А у неё холодные руки… Они дрожат. Блин. Катра молча кивнула, давая знать, что слушает. Рассказчица грустно вздохнула, облив собеседницу своей печалью, как холодной водой из ведра. — Я не хотела уходить… И не ушла бы, если бы не мои друзья. Просто… Дело начало принимать опасный для моей жизни оборот, так сказать... Моё чувство вины слишком часто брало вверх. И я слишком часто пыталась наказать себя изоляцией от близких. Но ведь это же была я виновата, а не она… Хотя я понимаю, что это она довела меня до такого состояния. Но… Я всё ещё как будто не хочу уходить. Да, я порвала с ней. Ещё месяц назад… Но… — … Всё ещё не хочешь отпускать эту девушку. Адора кивнула. — То есть как бы хочу. И как бы нет… Словно я сама себя привязала к ней и никак не могу развязать все узлы… Я думаю, что хотела бы быть с ней рядом, но я не хочу, чтобы мне причиняли боль. Поэтому сегодня я добавила её номер в чёрный список… Я… Слёзы горячим дождём пролились на бледные щёки. Хозяйка дома зажмурилась, чтобы хоть как-то удержать их в себе, а в следующую минуту горячие ладони Катры мягко обхватили лицо подруги. Знакомые водянистые глаза распахнулись — их взгляды пересеклись. Секунды падали медленно-медленно. Как крупинки в песочных часах, случайно попавших в объектив камеры, на которой какой-то шутник выкрутил на максимум эффект замедления. А девушки просто смотрели в глаза друг другу. Казалось, они словно читают по узорам в разноцветных радужках что-то, что было знакомо и значимо только им. — Я могу тебя понять — наконец прошептала зачинщица этой всей ситуации. — Я знаю. Они переговаривались очень тихо, словно передавали какое-то сокровенное знание. У неё такие красивые глаза, даже когда она плачет… Святые звёзды, о чём я думаю?! Кровь прилила к щекам. Катра резко отвернулась в попытке скрыть этот позорный румянец, быстро убрала ладони с лица подруги и опустилась обратно под протяжный скрип стула. — Я не перегнула палку? Адора отрицательно качнула головой и принялась вытирать остатки слёз. — Нисколько. Мне даже понравилось. Кажется, от этого лицо брюнетки закололо от жара ещё на чуточку сильнее. Что, чёрт возьми, со мной творится? — Катра? Ладони обдало знакомой прохладой. Это рука рассказчицы коснулась смуглых пальцев слушательницы. — М? — Знаешь… Я не понимаю, почему так тяжело отвязаться от человека, который причиняет тебе боль. И находится рядом тяжело, и уйти тоже… Но самое ужасное, что и не хочется. Я мечтала остаться рядом с этой девушкой, даже когда она начала изменять мне. Я так отчаянно хотела быть рядом, что готова была пойти на любые ухищрения. Даже на переделку самой себя… Окончание последнего предложения утонуло в горькой тишине на пару минут. — Может быть… — Катра подняла глаза на собеседницу — Возможно, ты держишься за образ этого человека. За того, кем он был поначалу. Я не утверждаю, но, думаю, в твоей голове та девушка всё ещё тот человек, которого ты встретила на вашем первом свидании и которого полюбила. Может, поэтому ты так держишься за неё? Адора задумалась. На десяток секунд она пропала в своей голове, а потом, возвратившись в реальный мир, кивнула. — Да, думаю, ты права… — Но ведь тот человек изменился, верно? — Да… — Когда вы встретились, она причиняла тебе боль? — Мне кажется, что нет… — Но она делает это сейчас, так? — Ага… — Тогда, может, тебе и правда попробовать принять этого нового человека, который причиняет тебе боль, без её присутствия в твоей жизни? — Катра, знаешь… Думаю, я уже и так это делаю. И, по секрету — Адора улыбнулась — Ты мне в этом очень помогаешь. Брюнетка почти поперхнулась от смущения. Слава звёздам, кажется, подруга этого не заметила. Хозяйка дома снова неловко прикоснулась ладонью к своей шеи, чуть ниже затылка и, обнаружив это, сама удивилась. Катра прыснула от смеха. — Хей! Это не смешно! На бледных щеках растекался румянец, который у Адоры не получилось бы спрятать, даже если бы она собиралась это сделать. Но, к сожалению или счастью, она была такая не одна. Кажется, я влипла…