По другую сторону Вселенной

Поздно вечером принесли ужин: отварное мясо, хлеб, сыр, горячий куриный бульон с зелёным укропом, немного бурого риса в масле, с изюмом и орехами, а также медовый напиток. Целый поднос всего. Я не успел сесть за трапезу, как в мои покои вошёл ОН. Император Дивногорья. Высокий, красивый и свежий — видимо, после бани. От императора пахло жасмином, а у меня аллергия на этот прекрасный ароматный кустарник. Слезятся сразу глаза, а через пять минут я могу слегка потерять сознание. Не смертельно. Антиаллергенное зелье — и порядок. Конечно, этот Поттер пока не знает, что жасмин я не переношу. Я присел в приветственном поклоне. — Так значит это ты — сын императора Люциуса и императрицы Нарциссы? Драко Малфой? — Я, Повелитель! — ответил я. — Я знал твоих родителей, принц, — кивнул он. — Моим наставником и другом был ваш жрец — Сириус Блэк. — Он был и моим наставником тоже, а ещё и дядей по матери — кузен императрицы Нарциссы, в девичестве носившей имя Блэк. — Да, знаю, мальчик, всё знаю. Я не отдавал приказа убивать Их Императорские Величества — только сдаться. Адмирал Лонгботтом так и сделал, однако… — Однако пираты ворвались в храм и убили всю мою семью! — воскликнул я. — Мама, отец, братья, мой дядя — всех! Не могу дышать… — простонал я и в глазах потемнело. Всё, что я помню — объятия альфы, крепкие и надёжные, и самые красивые в мире малахитового цвета глаза — яркие и лучистые. Мой лоб ударился о плечо Властелина Четырёх Континентов, и наступила темнота. Очнулся я спустя какое-то время. Болела верхняя часть плеча — значит мне сделали укол. Рядом с кроватью я увидел штатив и бутылку с раствором — ага, помогают истощенному организму после морского плавания. Голодание, обезвоживание, усталость, жуткие условия и варварское отношение к пленникам. Я ещё накажу сурово этого Фенрира Сивого — отомщу за смерть родителей и братьев. Клянусь богиней Харитой! — Ну, как он? — услышал я властный голос императора, только что вошедшего ко мне снова. — Всё хорошо, Повелитель! — кивнула колдомедик в бордово-синей одежде. — Мы прокапали Кроветворное зелье, а сейчас добавили Витаминно-укрепляющий раствор. Уже завтра мальчику станет совсем хорошо, но лучше бы ему отлежаться пару дней. Кто же его так изнурил? Истощенный организм, а ещё эта анемия и аллергия на аромат жасмина. — Я уже понял, Лаванда, — ответил Гарри, — поэтому и сменил одежду, убрал запах. А сейчас выйдите с Колином, я хочу побыть с моим омегой. — Конечно, Повелитель! — ответил уже парень, который глаз не сводил с Поттера. Похоже, все омеги здесь просто одержимы этим своим императором. Вот это да! Пусть смотрят, но Гарри будет моим, или я не достоин быть принцем Златоустья! Когда колдомедики вышли ко мне на край постели присел Поттер. — Как ты? — спросил он. — Прошла аллергия? Дышать уже можешь? — Да, всё уже хорошо, Гарри! Моя мама очень любила жасмин, мой Повелитель, однако после моего рождения пользоваться им не смогла. Для меня не смертельно — обморок обеспечен, но я не умру, — кивнул я, специально назвав императора по имени. Он не разозлился, и это было хорошим знаком. — Расскажи о том, что с тобой делали по дороге? — попросил император. — Избивали? Надругались! — Насилия сексуального, слава богам, не было, Повелитель, — ответил я, — однако, меня… нас всех морально угнетали и унижали, словно мы какой-то скот. Я едва не попал в лапы сутенёра, чуть не отправился в публичный портовый притон. Я всё рассказал мужчине о поведении Фенрира Сивого. Пока мы разговаривали в мою комнату вошла очень симпатичная молодая девушка двадцати лет, может, чуть постарше. Болотного цвета глаза, удлиненная стрижка каре, на голове надета блиллиантовая диадема, в красивом фиолетовом платье. — Почему ты встала Персерефона? — спокойно, но строго спросил Поттер. — Тебе нельзя вставать. Следом за Паркинсон — а я понял, что это была именно гражданская жена императора и мать принца Джеймса! — вошли в комнату девушка и женщина. У обеих были ярко-каштановые волосы, почти что рыжие. У женщины, однако, глаза оказались такими же большими и яркими, как у Гарри, а у девушки — светло-карие, больше похожие на янтарные. — Братик… — эм… Повелитель? — произнесла девушка. — Вот вы где, Государь? А кто это? — спросила она, глядя на меня. — Гермиона, почему ты здесь? — поинтересовался император. — Прости, милый, твоя сестра — неугомонная девица, — улыбнулась женщина. Она закончила изучать пятый том Четырёх Царств и решила вот развеяться. А это, по видимому, тот самый принц Златоустья, о котором мне доложил Маркус? — Да, Матушка! — ответил император. — Это Драко Малфой — сын императора Люциуса и императрицы Нарциссы из Златоустья. Фенрир Сивым зверски обращался с юным мальчиком, колдомедики делают всё, чтобы ему стало лучше. — Ты же должен был стать мужем моего дяди? — проговорила холодно леди Паркинсон. — Почему ты здесь, когда дядя Филипп ждёт тебя в «Песчаных горах?» — Филипп был мной казнён, как изменник, — грозно ответил Гарри. — К чему ты завела разговор, если уже знаешь давно о предателе, и о том, что я сделал с ним? Мальчика никто не ждёт. Замолчи, Пэнси, и ступай к сыну. Боги хранят своих чад. Сохранили они и принца Драко. Давай, иди-ка к себе, Пэнси. Матушка, — это уже, как понял я, к вдовствующей императрице, — гарем мой лежит на ваших плечах, однако я вас прошу — Персерефона не должна болтаться по нему после сложного выкидыша. — Конечно, мой дорогой, — улыбнулась женщина. — Флинт, Оуэл, — позвала омега евнухов, — увидите отсюда вашу госпожу. Паркинсон зло зеркнула на меня на прощание, потому что я положил ладонь на колено императора, а он смотрел на меня почти постоянно, даже когда разговаривал с сестрой и матерью. Я тоже смотрел на Поттера, завлекая альфу в омут своих глаз и омежьих чар. «Ты будешь у моих ног, между моих коленей твоё место, Поттер. Только моим будешь!» — твердил я себе. Я провел ладошкой по колену альфы и наши руки встретились. Гарри накрыл своей рукой мою ладонь. — В честь твоей победы, сынок, — произнесла государыня, — завтра состоится праздник. Прибыли новые рабы и рабыни, надо устроить танцы и гулянья. Император склонился ко мне и произнёс тихо: — Станцуешь для меня? Я понимаю, что ты — принц, но пока ты всё ещё мой пленник. Хочу посмотреть на тебя со стороны. — Только прикажите своему рабу, мой Повелитель, — ответил я, — и я сделаю всё, что пожелаете. Господин мой! Он провел по моей щеке ладонью, коснулся подушечкой большого пальца руки моих губ, и кивнул, мол, повелеваю тебе. — Отдыхай до завтра, а там посмотрим, Драко, — проговорил император и поднялся с моей постели. — Мама, присмотрите за моей жемчужиной в гареме. Пусть у мальчика всегда находятся два стражника — мне не нужна трагедия. Мы с вами знаем характер Персефоны. Принцесса Гермиона и вдовствующая императрица остались в комнате нового наложника гарема, а Поттер вышел. Лили произнесла: — Мы с покойным императором Джеймсом хорошо знали твоих родителей, Драко, через жреца Сириуса и Премьер-министра Альбуса Дамблдора. Твой дядя был нам хорошим другом — почти что братом. Во дворце, мальчик, ты можешь чувствовать себя в полной безопасности. — Благодарю, Ваше Императорское… — Называй меня просто Матушка или Великая госпожа, — выдохнула рыжеволосая омега. — Император здесь у нас один — мой великий сын и Повелитель Четырёх Континентов. Но, Драко, что там за история с князем Филиппом из «Песчаных гор?» Как ты был связан с этим недостойным изменником? И я рассказал, как он посватался ко мне, приехав в Злотоустье много лет назад. Что мои родители дали согласие на помолвку, однако после моего шестнадцатилетия. Мне ещё год остался. Однако Филипп спешил и прислал заранее мне кольцо своего рода — магическое и всё в рунах. Оно так и сгинуло в моей стране, когда корсары напали на Злотоустье. Я его никогда не носил, даже мерить не хотел. Ну, а теперь изменник уничтожен, а мои руки свободны от брачных обязательств. — Понятно! — кивнула императрица. — Всё, что не делается — к лучшему, Драко. И ещё — я понимаю, что ты — принц, но в гареме моего сына все, кто не входят в семью, считаются рабами Повелителя. Заслужи… верни себе свой титул, Драко. Подари моему сыну наследника, а лучше всего двух или трёх, и тогда твой титул возвысится до пятого ранга. Высшего ранга наложницы или наложника-омеги. Служи моему Гарри, полюби его, услади его сердце и душу. Понимаешь? — Конечно, Великая госпожа! — кивнул я. — Я сделаю всё, что в моих силах. — Постарайся, Драко! — залилась смехом юная принцесса. — Мой брат давно хочет найти своего истинного омегу. Повелитель желает любви. Искренной и истинной любви. Пока Гермиона говорила, в комнату вошла колдомедик Лаванда. Она сделала мне в вену на руке укол, и поклонилась императрице. — Императрица, — проговорила омега, — мальчику нужен покой, я посижу в смежной комнате, дверь останется открытой. Император лично поручил мне юного невольника. Лили Поттер кивнула. Она протянула мне свою руку и я поцеловал её, прижавшись сначала губами к руке, а потом и лбом — по обычаю Златоустья. Ночью мне снился Гарри. Малахитовые глаза смотрели на меня со страстью и желанием, я шептал его имя, но чем больше старался приблизиться к императору, тем дальше он отдалялся от меня. Я проснулся от того, что кто-то будил меня. То оказалась Лаванда. — Проснись же! — произнесла омега. — Как ты смеешь произносить имя императора? Никто не смеет этого делать, даже если и во сне, — возмутилась молодая женщина. — Гарри — мой альфа, а ты ничего не понимаешь! — ответил я ей. — Мы созданы друг для друга. Поттер будет только моим. Запомни это! — Какой дерзкий мальчишка! — фыркнула она. — Фи, никакого воспитания, право!