Их было трое

      — А как же я?       Алмаз пораньше вернулся, предвкушая долгую и страстную ночь в объятиях умелого эрсу, который от него не шарахался и его не боялся, но на кровати сидел заплаканный Азиз, сжавшись в крохотный комочек.       — Что случилось, солнышко? Кто тебя обидел? — слёзки малыша были как острый нож, зверь взвыл, выпуская когти, оглядываясь в поисках того, кто посмел обидеть малыша. Алмаз не ожидал такой чувствительности у зверя к чужим переживаниям.       — Ты меня обидел! Ты! — и Азиз снова залился слезами. — Ты с ним, а как же я? Ты говорил, что любишь.       Зверь рычал, собираясь свернуться вокруг мальчика и защищать того ото всех. Анетерес распушил шерсть, готовясь указать омеге его место, чтобы не смел указывать энглару. Только Алмаз ещё сохранял трезвую голову, он одёрнул Анетереса и рявкнул на мешающегося зверя. Для неопытного омеги то, что произошло между ними, было особенным, вот он и расстроился, посчитав, что его предали. Он подхватил малыша на руки и начал поглаживать по спинке.       — Помнишь, как тебе было плохо? — спросил он тихо. — Я не хочу, чтобы ты опять целый месяц болел.       — Но я хорошо себя чувствую, а они меня к тебе не пускали, — в теплых объятиях малыш начал успокаиваться.       — Кто тебя не пускал?       — Эмах — смотритель гарема, а остальные смеялись, они не верят, что я был с тобой в течку и могу принести кокон.       Зверь был готов распустить на ленточки всех, кто обидел его чудо, а Эмаха так и вовсе сожрать.       — Как ты только опять у меня оказался? — Алмаз поцеловал нежные щёчки, с трудом останавливая порыв зверя слизать все слёзы, а потом продолжить и остальные места вылизывать.       — Сбежал, — Азиз шмыгнул носом.       — Драгоценный мой, давай с тобой договоримся, сбегать ты больше не будешь. Юному эрсу не следует ходить одному, я сам приду к тебе в гарем и все всё увидят, договорились?       — А мне можно проводить течки с тобой? — омега покраснел и опустил голову.       Алмаз лишь вздохнул насмешливо обращаясь к Анетерусу и зверю: «Ну как, готовы каждые два месяца ублажать течного омегу языком без права на всё остальное?» К его большому удивлению, те были совсем не против. Зверь так полностью был за и готов начать немедленно.       «Мазохисты», — подумал Алмаз и ответил эрсу:       — Конечно, красавчик, ты даже можешь жить по соседству с Ирисом и мной, тут есть комнаты для эрсу, но тебе надо придумать, чем ты будешь заниматься. В гареме вам задания дают Эмах и остальные смотрители-беты, здесь некому будет этим заниматься. Ирис помогает со счетами и на кухне, что можешь делать ты? — Алмаз нажал на острый носик малыша, сделав «буп».       — Я подумаю, — малыш поднял на него ясные глазки и обнял за шею, прижимаясь плотнее. Гибкое тело было очень приятно обнимать, но когда Алмаз заметил, что щёчки омеги раскраснелись, а сам он стал возбужденно дышать, то перестал его провокационно гладить, а спустился пальцами к рёбрам, щекоча. Азиз хихикал и извивался, пытаясь вырваться, на лице не осталось и следа грусти.       — Пойдём, я тебя провожу, — он спустил малыша на пол и помог поправить одежду.       Потом подумал, что дурные мысли должны заменяться хорошими воспоминаниями, он распахнул окно и поманил Азиза ближе, а потом схватил в охапку и с ним на руках выпрыгнул со второго этажа. Азиз визжал так, что в ушах звенело, и все слуги кинулись к ним на помощь. Внутри ревел зверь и ругался Анетерес. Азиз, пошатываясь, встал на ноги, продолжая цепляться за руки Алмаза, а когда убедился, что с ними обоими всё в порядке, потребовал:       — Ещё! Давай ещё спрыгнем.       — Тебе понравилось?       — Да! Это страшно, но весело.       — Эрл, научи так прыгать! — обступили Алмаза молодые энглары. Азиза утащили слуги-беты в гарем, не слушая никаких возражений.       Этим мир очень нравился Алмазу, он стал ещё сильнее и выносливее, чем был, а его знания здесь были ценны как нигде.       — Десять кругов вокруг крепости, — приказал он, посмеиваясь, и те побежали, ругаясь на ходу, но его знания стоили всех мучений.       Воинов у Анетераса было немного, всего-то двести пятьдесят, закалённых боями, прошедших с ним долгий путь от простого воина до эрла, остальную сотню он набрал уже здесь и хоть парни были молоды и крепки, о настоящей выносливости они понятия не имели, как и о многом другом, например, о дисциплине и безоговорочном подчинении. Послушание пришлось буквально вбивать кулаком в пустые головы.       Он требовал дожидаться смены караулов и не спать в своё дежурство. Кошаки были избалованы: хороший слух и хищнические повадки позволяли оставаться настороже и быстро реагировать, даже если заснул, да вот только кочевники некоторые стаи умудрились вырезать полностью, так что Алмаз требовал со всех и сам выкладывался до донышка.       Чтобы заинтересовать, он приманивал парней, закладывая знания как приманку в ловушку, чередуя зрелищные приёмы с отработкой простых навыков.       Он выходил против пятерых, чтобы раскидать их как кегли, оставляя избитых парней обтекать удивлением и шоком.       Даже Данглар подошёл:       — И давно ты так можешь?       Алмаз честно признался: «Недавно! Помнишь, уходил один в обходы, там и тренировался».       Прыгать с высоты с эрсу на руках — у молодых парней от такого загорались глаза, и они удваивали свои старания.