Их было трое

      — Эрл не посетит сегодня гарем? — бета Эмах — смотритель гарема — с поклоном встретил Алмаза, стоило только вернуться из столицы. И никуда не деться. Это тоже его обязанность, он всё же муж. Алмаз со вздохом согласился, сначала ледяная ванна и пробежка, чтобы успокоить поднявшееся сразу возбуждение, да и после гарема одним кругом он не обойдётся, надо на успокоение инстинктов выделить время.       Остальные дела тоже надо было делать, количество бумаг на его столе только росло, Анетерес вздохнул, но гарем дело такое. Течки у здоровых омег были раз в два месяца, а вот у альф был гон, хорошо, что не слишком часто, раз в год, иногда реже. Сам гарем, как и все парадные залы крепости, был роскошно украшен и застлан коврами, но вот крохотные комнатки законных мужей и наложников напоминали убогие кельи. Он прошёл мимо, заглядывая за расшитые полотна, там помещалась только узкая койка и крохотный столик иногда с зеркалом. И тут омеги должны проводить всю жизнь. Алмаз чувствовал, как начинает болеть голова.       — Позови всех!       Он вернулся в центральную комнату, смотреть больше было нечего: ни книг, ни приличных картин, ни вышивок, ни музыкальных инструментов у омег не было.       — Чем занимаются эрсу весь день?       Оказалось массажем, умащиванием себя маслами и упражнениями, укрепляющими тело. Алмаз только глаза закатил, теперь его больше удивляло, как при таких занятиях в них сохранялось подобие интеллекта. В комнату вошли омеги и как один все в покрывалах, закрыты с головой, Алмаз проверил фильтры, пока было всё нормально. Еще раз окинул собравшихся взглядом:       — Эмах, ты считать умеешь? У меня двадцать мужей, я сказал собрать всех.       Бета залепетал про наказание для строптивых омег, Анетерес поднял голову, мысленно рыча: «Как смеет бета наказывать моих омег?!»       Алмаз же лучезарно улыбнулся так, чтобы сверкнули клыки, бета рухнул на колени: «Сию секунду, эрл, сейчас же они будут здесь!» Алмаз мысленно пихнул Анетереса, пусть тоже поймет силу вежливой улыбки и проникнется. Наконец собрались все, Алмаз потёр лоб. И как он должен на них смотреть?       — Снимите покрывала.       Легче не стало. Им было лет двенадцать. Все омеги были мелкими, ему по грудь и казались подростками. Как один с большими глазами и пушистыми головками, они смотрели с настоящим ужасом на него, на своего альфу и от этого почему-то щемило сердце. Зверь осторожно рычал, пуская волны похоти и жажды совокупления. Алмаз же выпустил когти, вцепляясь в собственные ладони — боль хорошо прочищает голову.       Уфф, полегчало.       Какое их трахать, у таких мелких бедро размером с его член, он убьет их насмерть. Поэтому три слоя изоленты и никаких женщин, вспомнил он старый анекдот.       Перевал, который они караулили и где находились его земли, называли Красные Скалы, но местные говорили «кровавые скалы». Анетерес помнил, что это из-за солнца, которое на рассвете и закате даёт отсвет такой, будто по камням текут кровавые реки. Но после третьей гибели его омеги, никто не сомневался, что перевал так назвали из-за него — Анетереса, который и среди эрлдов отличался особой силой и жестокостью.       У малявок дрожали руки и стучали зубы. Они смотрели на него так, будто он их всех изнасилует, потом оторвёт голову и съест. Алмаз даже злиться не мог, у них были причины его бояться. Для омег течка и так была сложным делом, а с жестоким, теряющим голову от похоти альфой становилась опасной для жизни. У него же и член был такого размера, что им сваи забивать можно, а не невинных омег девственности лишать.       Но с гаремом что-то решать было надо. Он встал и строго посмотрел на каждого: трое упало в обморок, четверо описались от ужаса, альфа внутри втягивал воздух и был на удивление доволен, а когда и остальные повалились к его ногам, негромко заурчал.       Алмаз же про себя думал: «Совсем у бедняг нервы ни к черту, сидеть целыми днями и ждать, когда убьют, врагу не пожелаешь». Он решился:       — Слушайте мою волю: ни один эрсу гарема не принёс кокон, я недоволен вами, поэтому всех вас ждет наказание: вы все отлучены от моей спальни и течки будете проводить на подавителях.       Алмаз ждал протестов, он думал, что кто-то осмелиться указать ему на логическую нестыковку, как они могли зачать кокон, если он их в постель не берёт, но все молчали, только омеги завыли, глядя на него глазами, полными слёз. Алмаз поднял в удивлении брови:       «Вот идио́тики — я им жизнь спасаю, а они плачут и за одежду цепляются».       Он посмотрел на бету, который управлял гаремом, у того были такие же широко распахнутые глаза как у омег.       — В наказание вы будете учиться шить одежду, готовить еду для альф и заниматься, а эти, — Алмаз ткнул во всех наказанных за строптивость омег, — должны научиться вышивать и подготовить за три месяца герб нашей крепости, он будет повешен в главной зале.       — Эмах, — Алмаз повернулся к бете, — я запрещаю порку моих омег, их наказанием будет ежедневная двухчасовая прогулка в саду в любую погоду и перечитывание Книги уклада жизни эрлдов. Раздел правил для младших мужей и наложников все эрсу гарема должны знать наизусть.       Удивительно, но эрлды имели аналог книги на все случаи жизни, некая смесь домоводства и сборника законов называлась «Честь и достоинство. Правила жизни». Там очень подробно были описаны законы для всех — и для младших, и для старших мужей, а ещё куча советов на все случаи жизни. Алмаз рассудил, что чтение лишним не будет. Узнают свои права, меньше его бояться будут.       — Вы разочаровали меня, — продолжил он грозно. Малолетние глупыши заливались слезами. Беты гарема недоверчиво переглядывались.       Алмаз перевёл взгляд на бету:       — Все занятия должны проходить в саду перед окнами моего кабинета, я хочу видеть вашу старательность.