Их было трое

      Так он считал ровно до того момента, пока не покинул спальню. Внутри стоял стойкий запах крови и кисловатый его рвоты. Здесь же его словно по голове молотком ударило, — запахов было слишком много и они были везде. Он мог назвать каждого жителя замка, который подходил к его покоям и просто стоял в коридоре, он различал еле слышный запах бет, резкий мускусный запах альф и нежный зовущий аромат своих омег.       Сила ароматов ударила в неподготовленного Алмаза так, что он чуть не упал, — пришлось прислониться к стене, стоило вдохнуть эту смесь, — и шерсть поднялась дыбом, а внутри обнаружился ещё один житель — зверь, он потянул носом и готов был рвануться на поиски доступных течных омег. Именно его инстинкты взрывали самообладание Анетереса, превращая альфу в безмозглое животное. Алмаз успел только вбить когти в стену, прежде чем его накрыло похотью. Он пришёл в себя, так и повиснув на одной руке, второй и исцарапав себя до крови, и оставив глубокие полосы на стене. В голове мутилось.       «Это что за хрень?» — мысленно взревел Алмаз.       «Гон», — пришёл ответ Анетереса.       «Я теперь как животное буду бросаться на всех? — Алмаз замотал головой, — не дождётесь». Член стоял колом, он с силой ударил головой в стену, возвращая самообладание.       «Если тут всё завязано на запахах, то нужны носовые фильтры», — Алмаз побрёл в спальню, чутко к себе прислушиваясь, готовясь чуть что опять повиснуть на стене. Дошёл. Он плотно прикрыл дверь за собой. Так и не выветрившийся тяжелый запах крови и рвоты привел его в себя, в голове медленно прояснялось.       Он разорвал тонкую ткань, лежащую на кровати, свернул в плотный валик и затолкал в нос поглубже, так действие запахов должно ослабнуть. Сейчас ему надо как можно быстрее покинуть крепость, уйти подальше от запаха омег, пока он ещё себя контролирует.       Анетерес внутри словно задумался, он подсказывал дорогу, а сам погрузился в размышления об омегах. И не понимал, не видел выхода, течный омега сам придёт к нему, не выдержит давления инстинктов, и всё повторится. Вспыхнувшая похоть, сильные толчки в маленькое тело и умирающий омега под ним. Так было уже трижды, он ничего не мог сделать, у него тоже отключался мозг, как и у омеги. А тут Алмаз просто пошёл против природы, разодрал себя в кровь, но смог не поддаться.       Убегая, Алмаз прихватил кусок ткани, смочив её своей кровью и уткнув в неё нос, — такое простое решение, но Анетереса шокировала простота и доступность способа. Алмаз подумал, хмыкнул и подбросил картинку, как ещё можно отбить запах течного омеги и снизить свои желания, — на эту же тряпку можно и пописать. Анетерес было заинтересовано засмотрелся, а потом отпрянул в отвращении. Зверь прислушивался к их общению, но не лез.       Анетерес гнал их между задними постройками, но Алмаз на земле в неизвестном окружении без оружия чувствовал себя неуютно, поэтому, пользуясь кошачьей ловкостью, бросился вверх, цепляясь когтями одной руки, всё выше и выше на крышу, а оттуда бегом, со всех ног, толчок и следующая крыша под ногами. Топая каблуками сапог и размахивая руками, он чувствовал себя глупо. Алмаз сбросил обувь и побежал, опустившись на все четыре конечности, — так стало ещё быстрее, ветер вбивался в шерсть, заставляя её топорщиться. Снизу кто-то завизжал, Алмаз не оборачивался. Прыжок! Он перемахнул сразу два дома, оказавшись на пустом пространстве перед стеной крепости.       Анетерес орал внутри от возмущения, — он не дикое животное, чтобы бегать на четвереньках, а Алмаз скалился, напоминая, что мозгов альфе, чтобы не затрахать омегу до смерти, не хватило, так что Анетерес хуже, чем животное.       Тот зло рассмеялся, мол, что ты сейчас будешь делать, высота стены такова, что даже ему — Анетересу — не забраться, а из крепости эрла так просто не выпустят, слишком много у него здесь дел. Алмаз только усмехнулся, — он годами занимался скалолазанием, пробовал и свободное восхождение, и даже соло, а в этом теле у него не только сильные пальцы, но и природные скальные крючья есть, — он выпустил когти. Алмаз отошёл подальше, развернулся и так же на четвереньках скачками побежал прямо на стену, беря разгон, прыжок! Сильные ноги взметнули тело так высоко, что даже не верилось, пальцы вцепились, но это-то тело не было натренированным цепляться за камни. Стирая подушечки, Алмаз заскользил вниз, но успел вбить когти, так и пополз вверх, раскачиваясь всем телом, забрасывая его всё выше, вися то на трёх, то на двух когтях. Стена не была настолько высокой, как представлялось Анетересу, Алмаз преодолел её минут за пятнадцать, а потом замер наверху, оглядывая окрестности. На сколько хватало глаз, перед ним раскинулись луга высокой травы, в которых паслись какие-то копытные, и островки деревьев посередине, синее прозрачное небо, а на самой вершине он — эрл! Что-то первобытное сдавило грудь. Алмаз зарычал громко, раскатисто так, что эхо зазвенело в Красных Скалах. Снизу раздавалось не менее грозное рычание, там собралась толпа альф, они орали в восторге, выпуская когти и скаля пасти. Его стая и он самый сильный среди них — вожак!       Анетерес издал низкое успокаивающее рычание, а Алмаз помахал им рукой и пошёл дальше. Здесь ветер был настолько сильным, что мог сбить с ног и нёс такие запахи, что Алмаз поспешил вытащить из носа самодельные фильтры, — пахло домом так, как никогда не пахло: солнечным лугом, влажностью мшистых стен, вкусными пятнистыми оленями, дальними стаями. Хотелось раскрыть руки и обнять мир. Алмаз так и сделал, он бежал вперёд по кромке стены, а ветер бил в лицо, трепля уши, вбивая солнце прямо в душу, заставляя верить и надеяться, что всё будет хорошо.       Алмаз не глядя прыгнул вниз с высоты не менее пятнадцати метров. Даже Анетерес заорал: «Куда ты прешь, идиот, убьешь нас!» Зверь, который только что восторженно выл, наслаждаясь мощными прыжками, испуганно замер, а Алмаз, не обращая ни на кого внимания, ухнул вниз правильно, как учили десантников, мягко приседая до земли и откатываясь в сторону, гася удар, даже зубы не лязгнули. В этом теле прыжок прошёл ещё мягче и сильнее, жухлые листики прилипли к шерсти. Алмаз чувствовал себя бесконечно живым и счастливым. Анетерес не знал, что делать: оторвать чужаку голову или восторженно визжать, — он сделал то, что никто не мог сделать, теперь его местные альфы ещё сильнее уважать будут.       Этот день и эта ночь запомнились яркими всполохами: он бежал, словно тигр, — сильно отталкиваясь задними лапами и загребая передними. Ветер подталкивал в спину, солнце золотило траву, каждый лист, каждая букашка были видны. Он, чутко прислушиваясь, учуял знакомый запах, — лёжка оленей, и бросился к ним. Те подскочили вверх и бросились прочь, Алмаз нёсся следом, шевеля ноздрями, всё ещё не в силах поверить, что это сильное мощное тело хищника — его. Зверь мечтал догнать и вцепиться в шею, напиться горячей крови и отрывать трепещущие куски. Это отрезвило Алмаза и он остановился, полетев кубарем, ошалело замотав головой, а потом наблюдал как уносится стайка, скрываясь между деревьями, — он всё ещё человек и останется человеком. Да и вообще, тут знают про паразитов? Жрать мясо сырым негигиенично.       Анетерес продолжал ругаться, что не пристало эрлу бегать на четвереньках, как бегают детёныши, но Алмаз его не слушал. Трава манила. Алмаз боком проехался по тёплой нагретой солнцем сухой траве, подставляя лучам мягкое пузо, а потом инстинкты хищника сработали сами, он не заметил, как поймал мышь, и почти съел, лишь хвост дергался снаружи. Алмаз долго бегал и плевался, пытаясь вытереть язык о разлапистые листья местного лопуха. Анетерес хохотал над его паникой, сам же альфа, впрочем, как и зверь не видели в поедании мыши ничего плохого. Это конечно не то, что следует делать эрлу, но если уж мышь сама попала в рот, почему бы и не съесть.       Захотелось пить, чуткий нос подсказал направление, откуда тянуло влагой и доносился тихий плеск. Алмаз добежал до речки и с удовольствием кинулся в теплую воду, нырнул поглубже, заметив крупные тени на дне и вынырнул, взбивая лапами воду в пену, выкидывая на берег крупных рыбин. Анетерес со зверем обшипели его хором, мол, эрлды не плавают, потом Алмаз в чём-то с ними согласился, ощущение мокрой шерсти было неприятным.       Он пробовал своё тело на прочность, прыгая, кувыркаясь, замирая в таких позах, которые ему раньше были недоступны, всё ещё не в силах поверить в собственную силу и ловкость. Он с легкостью перерубал когтями молодые деревья и оставлял следы когтей высоко вверху на деревьях потолще. Анетерес и тут им был доволен, Алмаз всё делал правильно, — он метил территорию, именно так стаи разграничивали свои земли.       Анетерес щедро делился знаниями, и в голове Алмаза начал созревать план. Вернуться в крепость пока не решит проблему гона он всё равно не мог, но в его обязанности, как эрла входило и многое другое.