Дилан ведёт себя странно с тех пор, как снова оказался в их команде.
Его шутки, язвительность и дерзость внезапно оборвались, будто и не было их совсем; Ло замечает это почти сразу, пока Ричард продолжает фыркать и игнорировать пропажу, заверяя, что Дилану свойственно внезапно становиться придурком. Лололошка почти обижается на эти слова тогда, отворачиваясь и стараясь поставить на первый план проблему заработка денег.
Он не может сделать этого, потому что, кажется, тревога начинает задевать и Ричарда; в один момент, оставшись наедине в ванной их квартирки, он начинает неуверенно заверять Ло в том, что такие изменения, вероятно, вызваны его амнезией;
— В конце концов, он нас даже толком и не помнит. — Пожимает плечами Ричард, подбирая грязную одежду с пола и морщась от неприятного запаха. — Ты вообще вещи стираешь? Серьёзно, такая вонь. — Он закидывает её в таз, вежливо выпрошенный у арендодателя, и пихает в руки Лололошки. — Знаешь, я бы тоже расстроился, если бы меня заперли в крохотной квартирке неизвестно где вместе со странными людьми, с которыми мне приходится делить постель.
Некоторое время Лололошка убеждает в этом и себя, – действительно, насколько это непривычно быть вытащенным из плена в более необычный коллектив? Он хорошо помнил первую ночь, проведённую здесь втроём; Дилан, замерев, глазел на двухместную кровать, единственную в их квартире, очевидно, понимая её предназначение, – такой растерянный, что, видимо, даже Ричарду становится его жалко.
— У нас нет лучших альтернатив. — Говорит он тогда и хлопает Дилана по плечу, заставляя того дёрнуться в сторону от неожиданности. — Ничего, поместимся! В конце концов, с нашей-то близостью... Это почти мило.
Дилан явно не считает это милым, если судить по его лицу.
Он спит на полу, съёжившись на простыне, которую Ло удосужился постирать в раковине. Лололошка продолжает смотреть на него, пока Ричард сопит у него под боком, и ложится только тогда, когда усталось затмевает беспокойство.
В конце концов, да, было бы странно ожидать, что Дилан, не помнивший большую часть своей жизни до Джоди, мгновенно впишется в их "Общество Странных Людей", – Ричард рассказывает, что слышал, как арендодатель называет их так, рассказывая по телефону о странных парнях, заселившихся в крохотную квартиру втроём. Он долго смеётся с аббревиатуры ОСЛ, и Лололошка не понимает почему, но смеётся вместе с ним. Дилан наблюдает за ними, не выражая на своём лице ничего, кроме странного опасения, и не смеётся. Не закатывает глаз и не язвит на чужой смех.
И, думая об этом сейчас, Лололошка мельком подмечает, что, вероятно, прекратил бы своё беспокойство, если бы отстранённость Дилана останавливалась на нежелании делить с ними постель, это вполне понятно и ожидаемо, – но Ло чувствует нервозность каждый раз, когда Дилан отдёргивается от их прикосновений, старается сторониться и, кажется, даже побаивается их.
Они, Ричард и Лололошка, точно знают, что он помнит их, но насколько – хороший вопрос. К сожалению, ответа на него они найти не могут по простой причине, ранее уже упомянутой: Дилан не идёт на контакт.
Он едва ли разговаривает с ними, но, тем не менее, не пытается уйти из дома; и это казалось бы нормальным, если бы не тот факт, что Дилан выглядит почти напуганным мыслью о том, чтобы выйти на улицу. Ричард продолжает отшучиваться, но на этот раз Лололошка точно знает, что тот волнуется. Он не уверен когда, но, кажется, Ричард перестал видеть в Дилане простую жестянку, – вероятно, научился этому от тоскливых речей Ло о том, насколько важно вернуться в Хэнфорт и спасти Дилана. Это было, на удивление, не сложно, даже с учётом тягущей неловкости, повисшей между ними после ухода Шэрон. Они нашли Дилана в доме Джоди, почти не пострадавшем от хаоса, творившегося на острове, – в какой-то момент, сам Лололошка почти опустил руки, обыскав практически каждый угол здания, прежде чем Ричард позвал его с другого конца дома.
Дилан был там, прижавшийся спиной к стене и с опаской смотрящий на них. В руке, дрожащей от явной тревоги, зажат мясной нож. И, пока Ричард, выставив руки перед собой, пытался нервно объяснять напуганному автоматону то, что ему не принят вреда, Лололошка впервые за долгое время почувствовал себя воодушевлённым: Дилан снова был с ними, Дилан был в безопасности, и никто больше не заберёт Дилана от них. По крайней мере, он надеялся, что некому будет это сделать.
Но проблемы на этом, очевидно, не закончились. Когда они пытаются восстановить его память через ноутбук, у них не получается, – Дилан, отведя взгляд в сторону, глухо говорит о том, что, вероятно, его систему знатно переворошили на тот случай, если Лололошка получит его тело раньше положенного. Больше в тот день он ничего не говорит, и Ричард, готовя еду, пока их корабль покачивается из стороны в сторону, болтает о том, что, возможно, Дилан вспомнит их со временем.
У него нет аргументов на этот счёт, но это случается: в тот же вечер Дилан, с необычной осторожностью, подходит к ним и говорит о том, что, кажется, помнит некоторые вещи до того, как попал к Джоди. Он не называет её по имени, лишь нервно говорит "она" и надеется, что его поймут. Лололошка его понимает, а Ричард сконфуженно склоняет голову. Позже, Ло немного неловко пытается объяснить ему то, что Дилан, вероятно, немного травмирован прошлыми событиями.
Они приходят к выводу что, возможно, факт амнезии их общего друга в каком-то плане играет им на руку: Дилан едва ли помнит своих друзей из общежития. Они не говорят ему о том, что с ними случилось, да и он не спрашивает, либо осознавая это, либо просто не считая судьбу тех, кого не помнит, важной.
Лололошка, свернувшись в кровати и пытаясь как можно лучше укрыться одеялом, нервно сжимает рукой простынь. Дилан продолжал спать на импровизированной постели на полу, и на этот раз и Ло, и Ричард прекрасно понимают, что дело в доверии.
Ричард посапывает прямо перед его лицом, потому что сегодня Лололошка решает отвлечься от мыслей о Дилане, отвернувшись на него. И, честно говоря, это не помогает. Конечно, изучать взглядом чужое лицо было интересным занятием, но он продолжает слышать дыхание автоматона, немного сбитое, неровное, явно говорящее о том, что тот не спит. Почему он не спит?
Дилан, казалось, не просто не доверяет им. Это тревожит Ло больше всего остального. Дилан не пытается отстранить их от себя. Дилан
боится их. И Лололошка не знает, почему,
Поэтому, пытаясь заснуть, он закрывает глаза и обнимает подушку. Дыхание Ричарда успокаивает его, и он почти забывает о всех проблемах, когда его разум с медленным отчаянием погружается с тёмное небытие, и, о Боже, как давно Лололошка не спал нормальным сном. У него совсем не было времени, постоянно что-то случалось, и теперь, наконец, он может отдохнуть и-
Он еле сдерживается от того, чтобы поднять голову, когда пол за его спиной скрипит. Кто-то поднимается, и Лололошка, отгоняя сонливость, смутно осознаёт, что это Дилан.
Что-то случилось? Почему он встал?
Возможно, это чрезмерная гиперопека, но его мозг везде ищет подвох, и Лололошка не уверен, что Дилан вообще спит по ночам. Он скорее пытался дремать каждый раз, когда Ричард или Ло уходили из квартиры. Поэтому он слушает чужие шаги, то, как они отдаляются, и приподнимает голову, когда понимает, что Дилан достаточно далеко, чтобы не заметить, что он проснулся. Из-за ткани, закрывающей обзор на небольшой кухонный уголок, Лололошка не мог видеть, чем тот занимается.
Стараясь быть тихим, он поднялся с кровати, морщась, когда слышит скрип, в тишине звучащий слишком громко. Звук шагов внезапно прекращается, и Лололошка замирает, стараясь не дышать, – кажется, Дилан посчитал, что всё нормально, и Ло снова услышал скрипучий звук пола. Движимый любопытством и тревогой, он осторожно двигается вперёд, выглядывая из-за ткани.
Дилан склонился у плиты и что-то выглядывал. Он хочет есть? Почему не разбудил их? Лололошка был бы не против приготовить ему еду, даже если и сам еле справляется с газом...
Ладно, это уже начинало напоминать ему гиперопеку, но что плохого в том, что он волнуется за него? Он скучал, безумно, – они столько времени провели на расстоянии, именно в тот момент, когда Лололошка только начал осознавать чувство, сковывающее его грудь. Хотя, сказать, что теперь он полностью осознаёт это, – детская уверенность, потому что Ло не может найти чувству название, а спрашивать у Ричарда слишком неловко.
И, наверняка это до безумия глупо, но он всё-таки осторожно выходит на кухню. Дилан теперь у холодильника, ища что-то, и Лололошка на цыпочках крадётся к нему. У него нет мотивов напугать, но, кажется, автоматон улавливает движение позади себя и резко разворачивается, выдвигая руки перед собой. Его глаза широко раскрыты, и даже во тьме Лололошка может хорошенько насладиться блеском тёмно-синих радужек.
— Что ты делаешь? — Он поднимает руки перед собой и склоняет голову. В руках у Дилана зажата морковь, и только теперь Ло замечает на плите маленькую кастрюльку, купленную на деньги Ричарда, и внезапно его осеняет: — Ты готовишь?
Дилан смотрит на него, не двигаясь, прежде чем медленно опустить руки. Тем не менее, его тело всё ещё заметно напряжено, будто в ожидании нападения. Он тупит взгляд, прежде чем, не отворачиваясь от Лололошки, положить морковь на доску позади себя.
— У вас совсем нечего есть. — Дилан пожимает плечами, явно надеясь, что диалог закончен. Но Ло лишь не понимающе склоняет голову.
— Но... Но Ричард только недавно купил нам, э-э, котлеты? И он приготовил пюре. Конечно, он тот ещё повар, но Ричард совершенствуется, и мне даже понравилось... — Он замолкает, смотря на автоматона перед собой. Тот молчит, уставившись уставшим взглядом сквозь него. — ... Что-то не так, да? Что случилось?
Лололошка делает шаг вперёд, и Дилан, встрепенувшись, нервно смотрит на него. Ло сглатывает; что вообще происходит? Почему он их, его и Ричарда, боится? Лололошка уверен, что дело не только в амнезии. Это заставляет его почти вздрогнуть от тревоги, пока его сердце с силой ударяется о грудную клетку, – последний раз его так трясло когда он в полной мерой осознал факт смерти Брэндона: кладбище, могила, закрытый гроб и люди в чёрном, плачущие или успокаивающие друг друга. Это было слишком сюрреалистично, чтобы осознать, но Ло всё равно задыхался, пряча лицо от скорбящих родственников.
— Ты же знаешь, мы волнуемся. — Он старается говорить мягко, смотря на Дилана. — Ты... Слушай, возможно, я и вправду давлю, но... Ты боишься нас? Почему? Если мы сделали что-то не так, ты можешь просто сказать нам, и мы, э-э...
Он делает паузу, но так и не продолжает говорить, когда замечает, что Дилан снова, казалось, отстранён. Может, в этом нет смысла. Возможно, его Дилан потерян. Или, возможно, он накрутил себя и сделал что-то не так; возможно, слишком надавил или слишком активно ухаживал за ним.
Лололошка отворачивается и направляется обратно в кровать, нервно сжимая руки в кулаки. Всё хорошо. Может быть, Ричард прав. Может быть, ему нужно время.
— ... Нет. — Он дёргается и оборачивается, с непониманием моргая. Дилан облокотился на холодильник, прикрыв глаза. Он всё ещё кажется напряжённым, но теперь, скрестив руки на груди, он походит на себя. Будто ничего не случилось. Лололошка и не осознавал, насколько скучает по тому времени. — Вы... Ты и Ричард не сделали ничего плохого. В этом и смысл. Я не понимаю.
Между ними, тягуче и неловко, повисает тишина. Ло продолжает смотреть на него, пока Дилан, казалось, пытается съёжится на месте, выглядя меньше обычно. Лололошка не понимает.
— ... Не понимаешь что? — Он склоняет голову, отчаянно пытаясь уловить суть слов друга. Его опасения подтвердились – неужели Дилан и вправду думает, что они хотят причинить ему вред?
— Я не понимаю
почему вы ничего не делаете! — Автоматон всплёскивает руками, начиная выглядеть раздражённо. Он поворачивается к Ло, то и дело пытаясь сосредоточить взгляд на нём, но в итоге снова отводя его. — Я не понимаю почему ничего не происходит. Разве я не лёгкая мишень? Просто машина, без памяти и простого осознания себя! Я даже не уверен, что и вправду чувствую всё это, и я
не понимаю почему вы не пользуетесь этим.
— Почему мы должны пользоваться этим? — Лололошка старается говорить уверенно, но тревога сжимает его сердце всё сильнее и сильнее с каждым словом. Он оставил Дилана там, одного, вместе с Джоди.
Одного, он знал, что что-то не так, но всё равно не пытался помочь ему. Что Джоди сделала с ним? Почему он настолько запуган? И теперь, задумываясь об этом, Лололошка не уверен, что готов узнать ответы. — Ты... Ты же знаешь, что мы ничего не сделаем, ты сказал, что помнишь нас, и...
— Я
помню, но это абсолютно ничего мне не даёт. — Огрызается Дилан. Его руки сжимают края кухонной тумбочки, будто пытаясь удержаться на них от страха упасть. — Всё, что я вижу, когда пытаюсь думать о прошлом, – размытые силуэты и обрывки слов, я помню, но не могу
вспомнить ничего. — Он откидывается назад, выдыхая сквозь сжатые зубы. — Я знаю, как глупо это звучит. Я не знаю, как объяснить это чувство словами, понимаешь? Все мои воспоминания до
неё это просто... Мутная вода. Я вижу, но не могу увидеть. Я слышу, но не могу услышать. Я помню, но не могу вспомнить. Понимаешь?
И, к собственному удивлению, Лололошка понимает. В конце концов, он сам страдает от амнезии. Теперь его лучший друг столкнулся с тем же, и, на самом деле, Ло совершенно не знает, что делать.
— Джоди, она... — Дилан резко дёргается, когда он произносит её имя, и Лололошка сглатывает ком, внезапно образовавшийся в его горле. — Она... Делала что-то, да? Я не знаю, я не разбираюсь и... Ты был, вроде, как её дворецкий? Просто... Я не уверен, что правильно понимаю.
Дилан устало стонет, и Ло вздрагивает от этого звука. Он нервно оборачивается в сторону кровати, но Ричард, кажется, всё ещё спит. Он тихо выдыхает и снова смотрит на Дилана.
— Это... Слишком стыдно. Извини. — Смягчив голос, автоматон прикрывает глаза. Он снова кажется скорее неловким, чем напуганным, и Лололошка надеется, что делает прогресс.
— Всё нормально, э-э, не торопись, всё хорошо. — Он переходит на шёпот, стараясь одновременно с беспокойством о Дилане помнить и о Ричарде, спящем позади них.
Они замолкают, и автоматон снова поворачивается к кастрюльке и доске. Он медленно режет морковь и осторожно поджигает плиту, наблюдая за процессом. Лололошка, расслабившись, садится на стул, смотря за тем, как его друг, ранее прославившийся за своё отличное умение сжигать кухню, готовил прямо перед ним, казалось, зная каждое действие наперёд. Ло не был уверен, рад ли он такой перемене с учётом того, где Дилан научился этому.
— Ты же решил готовить посреди ночи потому что боялся есть нашу еду, да? — Неуверенно говорит Лололошка, и Дилан бросает на него взгляд через плечо.
— И да, и нет. Ричард, не отрицаю, готовит нормально, но он ужасно неаккуратный. Мне просто было вас обоих жалко. Не зря же я выучился готовить. — Он замолкает на пару секунд, после чего продолжает, всё ещё тихо и неловко: — Иногда она делала что-то с моей едой. Теперь, зная правду о себе, я понимаю, что еда мне так-то не особо была нужна, ей просто... Нравилось делать это. Просто потому что. Это... Как гиперопека, иногда она просто сидела и наблюдала за тем, как я ем, прежде чем вернуться к своим делам. Иногда, наоборот, я не ел несколько дней, а мой... Сценарий? Код? Я не знаю. Мой код считывал это как голод, и мне было больно. Типа, очень.
Лололошка молчит, не зная, что ответить на это. Он надеется, что друг поймёт его ступор. С таким он встречается впервые – он даже и не думал, что Джоди будет пытать Дилана физически. Чего он ещё не знает?
Ло опускает взгляд в стол, чувствуя себя некомфортно. Ему нужно было попытаться забрать его раньше, намного раньше, возможно, через день, два, а не бросать там. Дилан пострадал и, даже теперь, когда всё закончилось, и Джоди, вероятно, больше не будет преследовать их, всё ещё мучался от последствий. Сейчас Лололошка чувствует себя как самое беспомощное существо на всей планете, нет, – во всей этой вселенной. Как он может помочь себе, если не может помочь даже своему лучшему другу?
— Один раз она зачем-то подсыпала мне в еду стекло. — Внезапно продолжает Дилан, и Лололошка почти дёргается со стула на пол, когда смысл его слов врезается ему в череп. — Я думаю, может быть, я провинился в чём-то тогда. Или, возможно, ей просто нравилось то, как я выглядел в собственной крови. Мне было больно. Конечно, она подлатала меня после, а затем... — Он замирает на месте, и его руки мелко дрожат, когда он добавляет в суп специи, найденные в холодильнике; Лололошка не уверен, кто именно купил их. — Ничего. Ладно. Забудь, это просто глупо. Я не должен столько времени уделять этому, верно? Верно.
— Ты можешь рассказать мне всё, я слушаю. — Мягко говорит Ло, стараясь говорить спокойно. Он боится спугнуть его. Испугать. Или надавить слишком сильно. Дилан итак был неустойчивым, нервозным, погружённым в тревогу. Лололошка боится оттолкнуть его и потерять единственный, как ему кажется, шанс вернуть всё на свои места и помочь своему лучшему другу.
Но Дилан молчит.
Поэтому Лололошка решает говорить.
— Я знаю, что не понимаю многих вещей. Правда, я совсем не смыслю в этом всём и... — Он стучит пальцами по столу, стараясь собраться с мыслями. — Прости меня. Я не хотел давить на тебя или пытаться насильно заставить тебя говорить, возможно, я слишком навязчивый. — Дилан не смотрит на него, но судя по тому, как он запинается между своими движениями, Лололошка может точно сказать, что он слушает. — Ты напуган, и... Мне так жаль. Я чувствую свою вину в этом. Ты пострадал и тебе больно, и я не могу сделать ничего, кроме как... Слушать. Поэтому я хочу услышать. Тебя и, э-э, то, что случилось. Если ты захочешь, я тут. По вечерам, по крайней мере, точно. Я готов сидеть тут и слушать тебя до тех пор, пока ты хочешь говорить. Я постараюсь. — Он закрывает глаза и выдыхает. — И Ричард, я уверен, тоже. Он... Он не плохой человек. Просто иногда ведёт себя как... Как придурок. Ему тоже нужно время. Я думаю, нам всем оно нужно.
Лололошка замолкает, не зная, что ещё добавить. Ему всегда было трудно говорить. Он нередко путался в словах, запинался и забывал главную мысль своего собственного монолога, – теперь же он искренне надеялся, что смог донести до Дилана факт того, что бояться здесь ему нечего. Конечно, у его друга не было веских оснований верить ему, но даже если так, Лололошка постарается сделать всё, чтобы Дилан чувствовал себя в безопасности. Он заслужил это. Все они, все трое, заслужили чувствовать себя в безопасности.
Но, в конце концов, Ло начинает понимать, что ему всё равно, насколько сильно и упорно ему придётся работать. Его друзья заслужили прожить счастливую, безопасную жизнь. У него ещё будут попытки, время на то, чтобы настроить свою судьбу на свой лад. Но у них не было. Они были заперты в этом мире, и Лололошка знает, что рано или поздно ему придётся уйти.
В конце концов, кажется, его главной обязанностью было спасение других. По крайней мере, ему нравилась эта идея.
— Ты такой глупый. — Дилан усмехается, и Лололошка дёргается, немедленно вытягивая самого себя из мыслей. Он поднимает голову в сторону друга. Автоматон смотрит на него со спокойной улыбкой, прикрыв глаза. — Не бери это в обиду, окей? Просто... Ты такой глупый. В хорошем смысле.
Лололошка непонимающе моргает, после чего склоняет голову, и Дилан выдыхает, сдерживая смех.
— Я понял твою мысль, не беспокойся. Я понял. — Добавляет он, и Ло улыбается.
Они снова молчат, но на этот раз Лололошка чувствует себя комфортно. Дилан продолжает готовить, всё ещё двигаясь также тихо, как и раньше, но на этот раз мироходец был уверен, что это из-за спящего Ричарда, а не из-за страха. Он закрыл глаза и положил голову на стол, расслабляясь под звуки ходящего по кухне Дилана.
— Иди спать. — Чужая тёплая рука осторожно касается его волос, и Лололошка вскидывает голову, сонно смотря на автоматона, склонившегося над ним. — Ты устал.
— Я мог бы помочь тебе с готовкой. — Лололошка зевает и часто моргает, после чего поднимается со стула.
— Нет. Иди спать. Я знаю, что ты весь вчерашний день носился по улицам. Ты вообще отдыхаешь? — Дилан фыркает и отстраняется от него, снова возвращаясь к плите. — Возражений не принимаю. Иди, иначе мы и вправду разбудим Ричарда.
Лололошка медленно поднимается со стула. Он, бросив последний взгляд на вернувшегося к готовке Дилана, разворачивается и бредёт к кровати.
— Знаешь... — Внезапно он слышит тихий голос Дилана позади себя, скорее походящий на шёпот, но не оборачивается, стараясь вслушаться. Он не уверен, что автоматон вообще надеется, что его услышат: — Я бы хотел помнить тебя больше, чем её.
Лололошка жмурится и продолжает свой путь до кровати.
И, всё равно, ему безумно спокойно. Он накрывается одеялом, стараясь не будить соседа, а затем закидывает на него руку, обнимая. Завтра Ричард будет ворчать об этом, но всё будет хорошо. Лололошка старается не разбудить его, пододвинувшись ближе и прижавшись телом к чужому теплу. Тот слегка выгибается, мычит и закидывает руки на него в ответ, но, кажется, не просыпается. Это кажется спокойным, и мироходец тихо мечтает о том, чтобы всё осталось таким навсегда: он и его друзья, мирно живущие вместе и не знающие проблем.
С этой мыслью он засыпает, и в эту ночь ему ничего не снится.
***
Лололошка просыпается от звука разговоров, громких, будто никто и не пытается позволить ему поспать. Он потягивается и зевает, моргая. Он легко может считать эту ночь своей лучшей; кажется, он впервые поспал спокойно с тех пор, как они уплыли с острова. Но теперь его покой был прерван, и Лололошка не понимает, почему.
Не смотря на то, что их маленькая квартирка не давала особого пространства и звук чужого разговора должен был звучать чётко, Ло не мог разобрать слов. Возможно, он был слишком сонный, едва ли проснувшийся, для этого.
Что-то случилось? Ричард и Дилан поругались?
Лололошка трёт глаза и встаёт, откидывая одеяло с себя на кровать. Он выходит к кухне и на секунду замирает, уставившись на картину перед собой: Дилан и Ричард стоят у плиты, практически прижавшись друг к другу боком, и активно спорят о чём-то. На секунду Ло пугается, что они и вправду поссорились, но затем Ричард громко смеётся, и Дилан зажимает ему рот рукой.
— Ты его разбудишь. — Он шипит сквозь сжатые зубы, но не кажется злым. Его глаза весело блестят, и Ричард, на удивление, замолкает. Они снова болтают о чём-то, но тише.
Лололошка неуверенно подходит к ним, и Дилан, вздрогнув, оборачивается к нему.
— Видишь? Ты разбудил его. — Автоматон посмеивается, не смотря на Ричарда. Тот хмурится, скрещивая руки на груди.
— Я не просил тебя помогать мне с едой!
— Мы оба знаем, что из нас двоих лучше готовлю я. — Дилан щурится, выглядя довольным. Он снова переводит своё внимание на Лололошку, и мироходец замечает, что лицо автоматона слегка испачкано едой, которую они готовили. — Ты долго спал.
— Конечно! Меня чуть не задушили во сне! Кто так обнимается? — Ричард громко фыркает, но Лололошка прекрасно знает, что он не зол.
— Не драматизируй. — Дилан хлопает Ричарда по плечу. — Я проснулся раньше вас и видел, что ты не особо-то был против.
Ричард недовольно язвит что-то в ответ, но Лололошка не слушает, заглядывая за них и смотря на завтрак, которые его друзья, пусть и не очень дружно, приготовили вместе. Он довольно улыбается, неужели всё и вправду наладилось?
Дилан отходит в сторону, и Ричард тянет Лололошку за плечо в сторону, выглядя слегка неловко.
— Чего это с ним? — Осторожно спрашивает он, выглядя искренне сбитым с толку. Ло не может его винить, – перемена в поведении Дилана безумно очевидна, и он сам всё ещё удивляется ей. — Он просто с утра пораньше подошёл ко мне и предложил сделать завтрак вместе, хотя я хорошо справлялся сам! — Ричард гордо улыбается. — Типа, я не против, но это странно. Что ты ему сказал?
— Мы просто поговорили. — Пожимает плечами Лололошка. Это правда, и теперь он ужасно горд тем, что смог подтолкнуть Дилана к контакту с ними. Он почти чувствовал себя победителем. — Я проснулся ночью и увидел, что он не спит.
— Вау. Видимо, у тебя и вправду есть какой-то талант выпутывать себя и других из сложных ситуаций, да? — Ричард хихикает и снова отвлекается на готовку завтрака, когда Дилан зовёт его с другого угла кухни.
Они едят вместе, периодически болтая между собой. Их разговоры не несут смысла, поэтому все принимают решение замолчать, а когда Ричард случайно давится едой от того, насколько сильно тараторит о своей популярности, молча решают во время завтрака больше не разговаривать.
Они убирают посуду и мусор за собой, а обязанность мыть посуду дружно сбрасывают на Ло; тот не особо против, слишком воодушевлённый изменениями атмосферы в их ОСЛ, – он хихикает, домывая посуду.
— Эй, Ло. — Дилан облокачивается на кухонную тумбочку рядом с ним. Лололошка поднимает голову, в ожидании смотря на своего друга. — Я бы хотел поговорить с тобой... И Ричардом. Я думаю, я... — Он делает паузу, снова нервничая. Ло снова чувствует небольшую тревогу, медленно грызущую ему затылок. — Я думаю, я готов поделиться с вами. С тобой и Ричардом. Будет грубо обделять его. — Он старается пошутить, и Лололошка, сдерживая волнение, посмеивается в ответ.
— Конечно! — Он старается поскорее сложить посуду, чуть не выронив тарелку из рук, и поворачивается к Дилану полностью, подрагивая от волнения. — Мы готовы слушать!
Они останавливают Ричарда прямо у выхода, когда тот собирается на работу, и он закатывает глаза, обещая выгнать их обоих из дома, если причина, по которой он опоздает, окажется слишком глупой. Он плюхается на кровать и смотрит на них обоих, в ожидании диалога или простого объяснения.
— В общем. — Заметив, что Дилан продолжает молчать, Лололошка начинает, стараясь смягчить голос настолько, насколько можно. — Мы оба знаем, я и ты, Ричард, что Дилан, до того, как мы вытащили его с острова, был в плену у Джоди. — Ричард кивает, выглядя абсолютно скучающим.
— Я могу говорить. — Дилан откашливается, кидая взгляд на Лололошку. Тот сразу же замолкает и кивает. Автоматон садится на стул, притащенный с кухни и теперь поставленный перед кроватью. — Я рассказываю, а вы слушаете, хорошо? Ло, можешь сесть к Ричарду, пожалуйста?
Ло дёргается в сторону кровати, чересчур резко, но всё таки умудряется приземлиться рядом с ним и, выпрямляясь, сесть. Ричард кидает на него насмешливый взгляд, но затем снова поворачивается к Дилану.
— Итак. — Автоматон, кажется, снова чувствует себя некомфортно, сжимая ладони в кулаки и разжимая их. Он выдыхает. — Как Лололошка сказал, я был у Джоди. Джоди Арист. Я не знаю, знает ли её Ричард, но... Не суть. — Дилан чешет затылок, делая паузу. — Я был дворецким. Ну, по крайней мере, должен был. Я убирался, готовил еду, приносил вещи, выполнял просьбы. Я не помнил, кем я был до того, как попал к ней. Но это меня не волновало, – до того, как всё началось, я просто не думал об этом. Да и какая разница мне тогда была?
Дилан снова молчит, и Лололошка искренне надеется, что Ричарду хватит такта не давить на него. Он косо глядит на него, но его сосед, кажется, не собирается перебивать.
— Но потом начались странные... Вещи. — Продолжает автоматон. — Я думаю, ей нравилось делать мне больно. Я... Я не понимал, почему. Сначала я думал, что делаю что-то не так: неправильно постирал вещи, неправильно добавил специи или прожарил мясо. Я долго так думал. Её попытки навредить мне начинались от подсыпки мне в еду стекла до...
—
Стекла? — Ричард открывает рот, выглядя абсолютно шокированным.
Ну, хотя бы не пытается торопить, неловко думает Лололошка. — Я думал, вы будете мне, не знаю, рассказывать наш дальнейший план там, я не знаю, но это...
Что?
— Я знаю. Извиняй уж. — Дилан закатывает глаза, и Ричард замолкает, кивая, теперь выглядя скорее напуганным. — Её попытки начинались от стекла в еде до отказа от еды вообще. Один раз я голодал несколько дней. Я знаю, что с учётом того, что я не человек, я не могу голодать в плане биологического процесса, но... Я устроен на то, чтобы реагировать как человек. Поэтому полный отказ от еды заставил меня
страдать. — Он кусает губу, не смотря на них. — У неё было много способов причинить мне вред, и, знаете, я думал, что хуже быть не может. Пока она не начала... Предпринимать другие вещи. Она... — Дилан снова замолкает, явно с трудом заставляя себя говорить. — Одна мысль об этом заставляет меня снова возвращаться туда. Где я заперт. В клетке. Не больше, чем животное. Меньше, чем животное. Я не был питомцем. Я был вещью. Просто... Скажите мне, если захотите, чтобы я остановился.
И он рассказывает. О каждом случае, начиная с простых прикосновений, заканчивая тем, от чего и Ричард бледнеет, а Лололошка тяжело выдыхает и закрывает глаза. Никто не говорит остановиться, – Дилан продолжает. О том, как ему было страшно, о том, что он не мог толком понять, что происходит. О том, как потом, закрывшись в ванной, пытался понять, почему он здесь. Как не мог осознать, как его голова отказывалась вспомнить.
Вместо его памяти – дыра, чёрная, наполненная туманом, через который он не был способен пробраться, чтобы увидеть и понять,
почему это происходит. Чем он заслужил это. Туман не рассеивался, только сгущался каждый раз, когда он чувствовал боль, каждый раз, когда кровь капала по его коже вниз на пол, – чистый, потому что всего десять минут назад он тщательно мыл его, оттирая собственную грязь, оставленную на нём. Теперь он снова был испорчен, и он не мог выгнать этот вид из головы. Его чистота, его труд. Заляпан кровью. И он не знает почему.
Помнить всё в деталях, но не быть способным вспомнить точную информацию, – ужасно. Он много думал об этом, отдыхая в ванной, в секундах безопасности в здании, в котором он был заперт. Двери открыты. Но он не может уйти. Он помнит в деталях, может назвать места на теле, где трогали, где было больно, может назвать места в доме, где он стоял на коленях, выплёвывая стекло и не способный думать ни о чём кроме боли, и,
о Боже, его рот горит, и это больно, и он чувствует, как чужие ледяные руки держат его за лицо, и пожалуйста, просто оставь меня в покое, почему ты продолжаешь...
А потом раздаются взрывы. А потом она уходит, оставляя его одного. А потом он сидит, не понимая ничего. Опять. Бесконечный цикл.
Она не возвращается. Он не знает, рад ли он этому. Ему страшно. Он не понимает, что происходит снаружи. Он снова сидит в ванной, надеясь, что хоть кто-нибудь придёт. Без разницы кто. Кто-нибудь.
В один день он слышит шаги снизу. Он пытается понять, кто это, но не может. Узнаёт одно лицо, но слишком напуган, чтобы вспомнить, кто это. Прячется, тянется за ножом, забивается в угол.
Они объясняют ему что-то. Он пытается слушать. Смотрит на него, человека в белой толстовке и вычурном клетчатом шарфе. И он знает его. Почему-то ему хочется довериться. Но он не может. Страшно. Настолько, что его почти тошнит. Но он не может. Он ничего не может. Он ушёл оттуда, его увели, но он всё ещё в клетке. Заперт без ключа и без замка.
Заперт, и он даже не помнит, почему.
— ... А дальше вы знаете. — Дилан пожимает плечами. Ричард смотрит на него, раскрыв глаза, в гробовом молчании. Лололошка чувствует себя не лучше. — Вы нашли меня, забрали на корабль, мы прибыли в настоящий Хэнфорт и вот мы здесь.
— Какого... — Ричард хрипит, моргая и пытаясь прийти в себя. — Я... О чёрт возьми, какого чёрта, это просто... — Он закрывает лицо руками. — Я... Что я должен сказать..? Мне жаль... Я даже не знаю...
Единственное, о чём Лололошка может думать в этот момент, – о том, как найти Джоди и уничтожить её. Не важно, в каком именно смысле. Она должна ответить за всё это.
Он не думает, что может сказать что-то. Слова застряли у него в горле, собравшись в ком, который он не мог проглотить. Поэтому он неловко придвигается вперёд, вытягивая руки перед собой.
— Можно я, э-э, обниму тебя? — Лололошка едва ли выдавливает из себя это, надеясь, что не задевает Дилана таким предложением.
Дилан медленно кивает, и Ло крепко обнимает его, прижимаясь ближе и пытаясь унять ненависть, бившуюся внутри него. Его живот ноет от тревоги, а руки трясутся, и он не знает, как унять эту дрожь.
— Мне так жаль. — Он выдыхает, крепче цепляясь за Дилана. Надеется, что тот не дрожит также, как он, и чувствует полное облегчение, когда обнаруживает, что Дилан дышит ровно, не сбиваясь. — Всё будет хорошо. Мы не позволим никому ранить тебя, хорошо? Правда. Я буду защищать вас. Вас обоих. Хорошо? Я постараюсь. Правда, я... — Лололошка выдыхает и замирает, когда чужая рука касается его плеча. Он ожидает Дилана, но в итоге видит Ричарда, неловко вставшего с кровати и теперь смотрящего на них.
— Я надеюсь, вы не против, но... — Он мнётся, а затем обнимает их обоих. Дилан бормочет что-то, но Лололошка его не слышит. Судя по тому, что тело автоматона остаётся расслабленным, он не против.
Поэтому они замирают здесь, втроём.
А после, спустя некоторое время, Ричард отстраняется от них. Он всё ещё кажется наполненным дискомфортом, шокированным, но более расслабленным. Он смотрит на них пару секунд, прежде чем фыркнуть и отвести взгляд.
— Мне всё ещё надо на работу. Я думаю... Я думаю, это считается за важную причину, поэтому вы всё ещё живёте здесь. — Ричард неловко усмехается, и Лололошка хихикает. — В общем, я... Э-э, пойду.
Он разворачивается и быстрым шагом выходит на улицу. Дилан провожает его взглядом. Лололошка неохотно отстраняется от него.
— Мне надо выполнить квоту по работе. — Он недовольно бормочет, наблюдая в окно за тем, как Ричард убегает. — Прости, придётся оставить тебя тут одного.
— Я не против. — Дилан слабо улыбается и возвращает стул на место. — Я думаю, мне тоже надо будет найти работу. Мне почти стыдно за своё безделье.
— Отдыхай! — Лололошка быстро надевает на себя рабочую куртку и останавливается у входной двери. — У нас есть ещё много времени для этого. Всё будет хорошо.
Дилан наблюдает за ним. Ло не может прочитать эмоции на его лице, но спокойствие, отражающиеся в его глазах, говорило о многом.
— Всё будет хорошо. — Эхом повторяет автоматон и кивает. Лололошка улыбается и выбегает на улицу.
***
Быстро идя по улице, одновременно с этим таща в руках посылку, он думает о том, что произошло. Всё будет хорошо. У них много времени для того, чтобы исправить всё это. Главное быть осторожными и не лезть туда, куда не надо. И тогда всё будет хорошо. И на этот раз Лололошка в это верит.
