Это не кино, Мартин

Эпилог

5 июня 1999       Мартин провел пальцами по клавишам синтезатора. Монти произнес: «раз, два, три», и они вместе с гитарой синхронно вступили. В бар набилась толпа. Приятно осознавать, что все эти люди пришли именно на «Красную угрозу». Брат все же отлично поработал над пиаром.       Шона запела.       Много лет назад на выпускном они уже исполняли «Черный вельвет». Только теперь Мартин наконец там, где и хотел быть. Он оглянулся. Монти настоял, чтобы у группы появился свой стиль, и распорядился всем натянуть футболки с логотипом статуи свободы, под которой написано «Come unto me ye opprest». Под светом софитов ало-черный цвет ткани придавал им вид революционный, агрессивный. В тон музыке и страсти, излучаемой каждым из них. Нельсон сосредоточенно слэпил на бас-гитаре — струны ударялись о гриф, извлекая из инструмента глухой, короткий звук; отросшие пряди падали на глаза, и он кивком откидывал их назад.       Голос Шоны вышел в высокую ноту. Она махнула рукой в зал: там с бабушкой сидела их с Джереми дочь.       Мартин, погруженный в быстрый темп мелодии, не заметил, как к нему, подтанцовывая, подошел Нельсон. Он наклонился вперед и на том самом моменте, где больше десяти лет назад его поцеловала Шона, чмокнул Мартина в щеку. Какой момент!       Концерт прошел успешно: в зале не только аплодировали и звали на бис, но и после попросили у Монти номер телефона для дальнейшего сотрудничества.       Выходя из бара, Монти был на таком подъеме, что пригласил их продолжить веселье, но Мартин отказался, волнуясь перед завтрашним собеседованием. Он решил устроиться в компанию в соседнем городе, которая, похоже, могла стать конкурентом фирмы отца. Если его возьмут, придется выезжать засветло, но на те деньги, что сулил ему руководитель, вскоре можно будет снять квартиру поближе. А на первую зарплату он подарит Нельсону новый матрас — на этом пружинистом монстре Мартин убил поясницу.       Попрощавшись с ребятами, они забросили вещи в машину Нельсона и поехали домой, где, скучая целый день, их ждал Лори. Выпустив пса во двор, перебросились усталыми шутками и разошлись по комнатам. Мартин завис под душем, в сотый раз репетируя речь. Все должно пройти безупречно. Выбора нет. Это идеальный вариант. Он должен справиться и ничего не запороть.       Вытирая полотенцем волосы, он вернулся в гостиную, все еще продолжая повторять слова-аффирмации для самоуспокоения. Нельсон развалился на диване с акустической гитарой и, прикрыв глаза, наигрывал что-то незнакомое и лиричное.       Застыв напротив, Мартин залюбовался. Фортепиано и математика — многолетняя страсть его сердца. Теперь их теснило огромное, невыразимое чувство любви, неотвратимо захватывающее по частичке его душу.       Нельсон приоткрыл глаза и улыбнулся. Бросив полотенце на кресло, Мартин подошел ближе и, аккуратно отложив гитару, оседлал его бедра. Уперся руками в спинку дивана.       — Я все забываю сказать, — ладони Нельсона скользнули под майку. По спине побежали приятные мурашки. — Мне засчитали работу.       — О, ну привет, младший специалист, — пальцы очертили узоры на мягком животе, зацепили ширинку. — Когда подаешь документы на бакалавра?       Мартин хотел опустить между колен Нельсона, но тот придержал его за поясницу.       — Сначала повышение. Босс сказал, что на новом месте все готово. Поверить не могу, что у меня будут подчиненные, — молния ловко поехала вниз, ослабляя пояс джинс. — Нам же нужен матрас.       Мартин чертыхнулся про себя: завтра он должен превзойти самого себя.       — Как сильно ты устал? — легкие прикосновения вдоль позвоночника заставили его поддаться вперед, нависнуть над улыбающимся одними губами Нельсоном.       — Через пятнадцать минут нужно загнать Лори, помыть ему лапы и лечь спать. — Эй, мистер четкое расписание, а для меня там местечко найдется?       — Пять минут. — Мартин извернулся и положил очки на пол. — Если мы начнем прямо сейчас.       Нельсон обхватил его за талию и перевернул на диван, подмяв под себя. Чувствуя как его придавливает тяжелое тело, Мартин расслабленно выдохнул. От Нельсона пахло потом и никотином, что удивительно, не его сигарет, потому что неделю назад он решил неожиданно бросить курить. На вопрос зачем, между ними случился трогательный диалог, заставивший Мартин задуматься. — Давно не видел тебя с сигаретой.       — Решил попробовать бросить. В пятый раз, — Нельсон показал ему пластырь на плече, пояснил: никотиновый, чтобы легче отвыкать. На кухонном столе теперь лежал бумажный Ален Карр, сопровождал их за завтраком и ужином.       — Сигарета придавала тебе шарма, — шутливо заметил Мартин. Нельсон слишком сильно старался, и это частенько пугало. Элен объясняла, травма толкает человека на особые действия, лишь бы вновь не испытать боль.       — А целоваться с пепельницей горячо?       — Ну… можно и потерпеть. Никаких проблем. Мартин понимал, Нельсона играл на опережение. Его так часто оставляли, что он заранее перекраивал себя, но не уточнял, действительно ли это необходимо. Не верил в принятие, но готов был перестроить весь мир ради любимого человека.       — Поверь, я видел, как ты кривишься, стоит мне не поменять майку с работы. Тем более это полезно для здоровья, — в подтверждение его мыслей, сказал Нельсон. Они стояли на веранде. Шел дождь. Лори с бешеным восторгом оббегал лужи, чтобы спустя мгновение с заливистым лаем прыгнуть в грязь. От хвоста в разные стороны разлетались капли, попадали на двери тойоты, соседский забор и посеревших от времени садовых гномов. Мартин уныло думал о предстоящем часе, который он проведет в крохотной ванной. А затем еще час — убирая после Лори; пес никогда не вел себя смирно в душе.       — Ты заботишься обо мне или себе?       — О нас, Марти, — пальцы Нельсона нервно крутили зажигалку. — Тогда, — Мартин обнял его со спины, положил подбородок на плечо, — я бы хотел, чтобы ты доверился мне. — Я доверя… — Тогда просто расслабься. Давай просто попробуем жить? В этом мире так много плохого, где, если не со мной, ты можешь делать что хочется? Да, я не образцовый парень… Нельсон перестал дышать, и Мартин сжал руки чуть сильнее, стараясь поделиться уверенностью, которую сам не до конца ощущал. Он должен показать — на него можно опереться, его не нужно спасать или завоевывать. Он уже покорен. — Я все равно не буду курить. — На то воля твоя, монсеньер. Нельсон закатил глаза и рассмеялся. Свистнул Лори. Пес, высунув язык, примчался к ним, окатив грязью. Мартин со вздохом снял запачканные очки и протер их подолом рубашки. Это будет долгий час.       Нельсон избавил их от остатков одежды и подтянул Мартина за бедра ближе. Тот демонстративно посмотрел в сторону часов на видеокассетнике, хотя с его зрением цифры на таком расстоянии сливались.       — Минута прошла.       — Не переживай, я успею, — усмехнулся Нельсон.       И он, конечно же, успел.