Come on now, who do you
Who do you, who do you, who do you think you are?
Ha ha ha, bless your soul
You really think you're in control?
Well, I think you're crazy
I think you're crazy
I think you're crazy
Just like me
Within Temptation — "Crazy"
— Я… жива? Стоило Карателю увидеть слёзы в глазах Ифе, сердце его сочувственно сжалось. Бог давно знал, сколько жизнь значит для неё, и сам не заметил, как это стало важным для него самого. Анубис кратко разъяснил, как их разномастная компания оказались в лавке Мив из Города Столбов. Видя смятение в глазах аментет, он искренне хотел помочь ей окончательно прийти в себя, но не ведал как. А если и были мысли коснуться плеч Ифе, ненавязчиво положить её голову себе на грудь… то бог их тут же отбросил, посчитав неприемлемыми. Встретившись с ним глазами, девушка ещё больше стушевалась, словно сама прогнала смутившие её мысли. — Я… Мне нужно выйти! Она вскочила на ноги чересчур поспешно. Ещё неокрепшее тело подвело и сильно покачнулась в сторону, грозясь упасть. Прежде чем другие успели шевельнуться, Анубис сам не заметил, как во мгновение оказался рядом с Ифе, поддерживая под руки. Девушка подняла на Карателя благодарный взгляд и едва заметно сжала его пальцы, которыми бог касался её предплечья. Предательский порыв едва не толкнул его сделать в ответ то же самое и притянуть аментет ближе к себе. Стиснув зубы, Анубис отпрянул, продолжая поддерживать её одной рукой. Возможно, слишком резко отпрянул, поэтому тут же захотел сгладить это негромкой фразой, которую произнёс даже мягче, чем собирался: — Тебе нужно выйти на улицу? Ифе смущённо потупила взгляд и коротко качнула головой. — Н-нет… То есть да. Но самой. «Прекрасно. Вогнал её в краску. Кто здесь осёл, так это я». Заметив, что до сих пор держит Ифе под руку, Анубис убедился, что та крепко держится на ногах и нехотя отпустил. Пока гостеприимная Мив давала ей напутствие, Каратель позволил себе проводить Ифе взглядом. Её худенькая, хрупкая фигура вскоре скрылась в ночи за скрипучей дверью лавки. Лишь тогда Анубис опустил глаза, обуреваемый целым ворохом чувств. До сих пор они незаметно взрастали в его очерствевшей душе, что никогда не была благоприятной почвой для подобных ростков. Каратель не хотел отпускать её одну в ночь, в такое время, но понимал потребность Ифе побыть одной — наедине с жизнью, к которой она так отчаянно стремилась. И в которой она снова так беззащитна. И так прекрасна… — Чудесный вид сзади, Инпу, не находишь? Каратель вперил пронзительный взгляд в Сета, готовый парировать его язвительные подколы. Однако грешный бог ненавязчивым жестом указал на один из манекенов с роскошным платьем. Сузив глаза, Анубис тем самым дал дяде понять, что понял его намёк, отчего кривоватая улыбка Сета стала только шире. Вернувшись на место, Анубис прислушался к тишине на улице, готовый в любой момент оказаться рядом с Ифе, если потребуется. Он бы и сейчас хотел быть рядом… Каратель позволил себе на некоторое время перестать думать об угрозе со стороны Селкет и прикрыть глаза. Река мыслей тут же понесла его наружу, за ту скрипучую дверь, за которой скрылась Ифе. Он вновь видел её стройный силуэт сзади… Непокорные, подобно ей самой, волосы, разбросанные на узких плечах и усталой груди. А несколько прядей, свисавших сзади, он невзначай поправит и положит руку на тёплую спину Ифе. Она обернётся… Анубис открыл глаза, сморгнув нарисованную воображением картину. За это время Мив, поднявшись, проследовала за девушкой на свежий воздух. Относительный покой, в котором пребывал Каратель вместе с остальными, поднял со дна ворох воспоминаний и размышлений, от которых больше невозможно было скрываться. Он прекрасно помнил, как встретился с грешной аментет в первый раз. Как жестоко стиснул её горло за дерзость. В этом касании не было ничего двусмысленного или нежного. Однако несдержанное прикосновение к ладони Ифе во время танца в Бате дало Анубису понять, что больше он никогда не сделает ей больно. Никогда. А та теплота, с которой Ифе сжала его руку и прильнула к груди при перемещении на виллу Нефтиды, заставила его окончательно понять, к чему всё идёт. Анубис помнил вкус её губ. Чувствовал его считанные мгновения, прежде чем понял, что произошло тогда в его комнате. Помнил, как Ифе назвала его истинным именем… Неслыханная дерзость для смертной, что не служит при его храме. Но не в тот раз… Не при тех обстоятельствах. И это была не молитва к богу — воистину, эта аментет не умела ему молиться, — а зов к мужчине, который убережёт её от ужасной песчаной бури. Теперь, когда та буря позади, Анубис чувствовал, как в груди его поднимается иная — которой отчаянно хотелось сдаться, стоило вспомнить мягкость трепетного тела у себя на руках. Как Ифе ухватилась за его шею и уткнулась в грудь, скрываясь от песчаного безумия Селкет. Каратель бы многое отдал, чтобы снова иметь возможность просто прижать Ифе к себе, без угрозы её жизни. Но отсутствие угрозы стало казаться уже чем-то невообразимым. «Желание… Это немыслимо. Почему ты? Почему сейчас? Спустя целую вечность…» Анубис знал почему. Но смириться значило признаться самому себе в своих чувствах к аментет». Каратель отпрянул от стены и сжал переносицу, запретив себе думать в этом ключе. Снаружи оставалось всё так же тихо. Амт безмолвно сидела на циновке, обняв колени. Сет с Атсу всё это время вполголоса переговаривались, не мешая Кейфлу сонно сопеть, склонив на бок голову. Однако юноша резко встрепенулся, когда дверь со злосчастным скрипом отворилась, и в лавку вернулась Ифе под руку с Мив. С широкими улыбками они о чём-то переговаривались. Анубис проводил аментет взглядом, но она даже не подняла на него глаз. «О чём же они говорили, что в таких обстоятельствах им настолько весело?» Отпустив девушку, Мив негромко хлопнула в ладоши и обратилась сразу ко всем: — Дорогие гости, отдыхайте, а мы с Ифе приготовим ужин — вместе сподручнее будет. Когда женщины удалились, Анубис встретился с прищуренными глазами Сета, который так же провожал их молчаливым взглядом. Заломив бровь, Атсу поджал губы и поудобнее пристроился на циновке. Кейфл остался бдительно сидеть, подперев подбородок, будто собирался бодрствовать всю ночь. Однако его вновь поплывший от усталости взгляд явно говорил о том, что долго хекау не протянет. Под задумчивым взглядом Амт Анубис позволил себе выйти на улицу и, прикрыв как можно тише бедовую дверь, полной грудью вдохнул ночную свежесть. Мысли продолжали метаться от долга перед отцом и чувства вины к мотивам и сути предательства в лице Сета и Селкет, которые в такой короткий относительно вечности срок поменялись местами. «Угадай, кто друг, а кто враг». Смех названной сестры бился о мысли, словно молот по наковальне. — Те, кто в этой лавке, друзья. Как и отец с Царицей. — Анубис помедлил, поняв, что не может сказать того же о брате Горе. — Этого мне достаточно, Селкет. Больше ты не поселишь во мне сомнения. Спустя какое-то время Каратель вернулся в лавку. От скрипа двери Кейфл снова подскочил на циновке и тихо выругался, досадуя то ли на шум, то ли на свою усталость, что вынуждала его слепить веки. — Отдохни, хекау, мы тебя разбудим, если что случится, — заверил Сет, вынырнув из собственных мыслей. — Полагал, моё тело достаточно отдохнуло, лёжа на пороге смерти в Инпуте. — Зато твоя душа вымотана, — вклинился Анубис. — А она, как ты знаешь, неразрывно связана с телом. Кейфл молча покосился на так и не сомкнувшего глаз Атсу, накинувшего на задумчивое лицо капюшон. Тот словил взгляд друга и коротко покачал головой, показывая, что в продолжительном отдыхе его новая сущность не особо нуждается. «Анубис…» Едва заметный шёпот в голове Карателя явно принадлежал не молящимся в Инпуте. Это была Ифе. Но отчего так тихо?.. Она ведь совсем рядом. Каратель прислушался, но уловил только доносившийся с кухни шорох. «Ифе». Ответ на молитву остался без внимания — Анубис напоролся на глухую стену. Новая попытка не увенчалась успехом. Он оторопел лишь на одно мгновение и, стукнув посохом о пол, широким шагом направился на кухню, где продолжали хозяйничать Ифе с Мив. Не успел Каратель развернуть аментет к себе лицом, как иллюзия развеялась от одного прикосновения. «Хека!» Глаза бога яростно вспыхнули малахитовым светом — мгновение спустя ложная Мив рассыпалась в пепел под лучом божественной силы. На шум прибежали боги с хекау. Им хватило нескольких секунд, чтобы понять, что происходит. «Осознав, что его — Карателя Царя богов — вновь обвели вокруг пальца, Анубис гневно зарычал, опрокидывая чан с содержимым, мало похожим на еду. Потеря привычной невозмутимости едва ли теперь волновала его. Однако неведомое прежде чувство внезапно оказалось сильнее злости. Оно сжало сердце в тиски, причиняя телесную боль. Это был жгучий страх за Ифе. — Это хека, — процедил сквозь зубы Кейфл. — Ты знаешь, кто мог её использовать? — обернулся к нему Атсу. — В Городе Столбов есть только один хекау, которому под силу такой трюк. — Кто бы он ни был, он увёл Ифе к местному фараонишке, — едко бросил Сет. Анубис растворился в зелёной дымке своей силы, но через считанные мгновения бог вновь проявился на прежнем месте. — Дворец заперт магией смертных, я не могу туда перенестись. Проклятье… Сет вперил взгляд в полыхающие глаза племянника. — Инпу, сейчас нам, как никогда, нужен твой холодный ум. Не позволяй этому лишить тебя рассудительности. «Этому». Подавив в себе порыв впечатать родственника в стену, Каратель признался самому себе, что Сет прав. Какое-то время боги прожигали друг друга взглядом. — Без Ифе мы не сможем сделать что должно, — кротко подала голос Амт, привлекая к себе внимание Анубиса. Тот ощутил укол негодования за упоминание Ифе как инструмента. Но Каратель всё же понимал Амт. — Нам нужен план, — нервно запустив пальцы в волосы, произнёс Атсу. — Если это сделал тот, о ком я думаю, нужно поторопиться, — возразил Кейфл и направился прочь из лавки. — И найти Мив, вряд ли её тоже похитили, Хафуру она не нужна. Дверь со скрипом ударилась о противоположную стену от рывка хекау. На улице он едва не впечатался в уже идущего навстречу Анубиса. Мив без чувств парила в зелёной дымке прямо перед ним. — Она жива, но без сознания, — с вернувшейся к нему холодностью в голосе произнёс Каратель. Однако спутники явно видели плескавшуюся в его глазах смертоносную ярость. В мыслях Кейфла пронеслось, что если это сделал и Верет, то он ему не завидует. Праведный гнев Карателя имел личную окраску, и это было очевидно всем присутствующим. Анубис аккуратно опустил Мив на её постель и, окончательно убедившись, что гостеприимная женщина в безопасности, вместе со своими спутниками покинул её лавку. Благо, улицы Города Столбов в это время пустовали. Амт торопливо пыталась поспеть за остальными. Атсу же без труда подхватил решительный шаг Карателя. — Я знаю скрытый вход во дворец. Но нам нужен план. Сет на ходу хлопнул его по плечу. — Нам не помешает твоя сила, вор, а план нарисуется по ходу дела. — Насчёт силы я бы на себя сейчас не рассчитывал, — бросил на него косой взгляд Атсу. — Это ловушка, нас ждут, — прибавил шагу Кейфл, нагоняя богов. — Иначе бы вы могли перенестись во дворец. — Наверняка сестрёнка Селкет потрудилась запечатать его от нашей силы, — с нескрываемым презрением выплюнул имя предательницы Сет. — Очевидно ловушка, но у нас нет выбора, — проговорил Анубис низким гортанным голосом. — Необходимо спасти Ифе. Спутники многозначительно между собой переглянулись, но промолчали. Божественная сила перенесла их прямо ко дворцу. Каратель отринул предложение Атсу тайно пробраться внутрь и без сомнений направился прямо ко главному входу. На удивление, стражи нигде не было. — Куда теперь? — обратилась к Кейфлу Амт. — Сперва проверим тронный зал. Самое очевидное место для ловушки. Анубис продолжал идти впереди, и никто не смел его остановить или встать на пути. Каратель чувствовал, как божественная сила его оказалась связанной, но это мало его волновало. Сейчас главное было убедиться, что Ифе цела и невредима. Высокие двустворчатые двери в тронный зал поддались без привычной для бога лёгкости, но Анубис забыл обо всём, когда в противоположной части зала, у подножия трона увидел её… Живую. Лежавшую на полу со смятым, задранным до бёдер платьем и затравленным взглядом. Глаза Карателя застлала красная пелена. «Если они хоть пальцем её тронули…» Душащий страх за Ифе поутих и сменился собственнической злостью. На что бы ни были похожи их с аментет отношения сейчас, Анубис видел лишь за собой право прикасаться к ней. И посягнувшие на Ифе бросили вызов ему лично, подписав себе смертный приговор. Игнорируя скучковавшихся у трона смертных, которые вскоре получат своё, Каратель порывисто приблизился к Ифе. Бог опустился перед ней на колени и, оправив подол её платья до колен, приподнял спину девушки над полом. Облегчение на её лице при появлении Анубиса дало распуститься цветку в его груди. Вполне возможно, именно лотосу, который стал символом возрождения его сердца для любви. «Она цела, какое облегчение. Но губа разбита, а под глазом проявляется синяк. Грешники заплатят за это…» — У вас холодные руки, — чуть слышно промолвила Ифе. Каратель ощутил странный, нерациональный укол вины за холод Дуата, который всегда был частью него. — Прости, — сказать это Ифе оказалось так же просто, как стоять перед ней на коленях. — Это ловушка. Они заманили вас в ловушку. Анубис не привык испытывать страх перед смертными, кем бы они ни были, и себе изменять не собирался. Убедившись в том, что Ифе относительно цела, он заботился лишь о том, чтобы сполна воздать тем, кто посмел применить к ней грубую силу. — Кто из этих грешников причинил тебе боль? От слёз в её глазах что-то в груди Карателя надорвалось, и он окончательно понял, что больше не принадлежит себе. И даже не Царю богов. — Почему вы спрашиваете? Зачем? Лёгким движением бог смахнул слезу, скатившуюся по бледной щеке девушки. Теперь он знал наверняка, почему спрашивает. — Потому что ты — моё безумие. «Признался…» — Безумие? — Кто причинил тебе боль? — Все. Даже вы когда-то. Тонкие губы Анубиса изогнулись в слабой улыбке. «Справедливо». — Значит, кара будет ждать всех. «Даже меня». Прижать Ифе к груди, вдохнуть естественный запах её волос, поднять на руки и унести отсюда… Каратель не мог позволить себе такой роскоши. Ведь грешников ждала кара.