bellus ossa

где пушистая пшеница и как лезвие – осока, где парящей в небе птицей – голос твой. там мои обнимешь плечи, ветром волосы встревожишь. только там открыты двери нам с тобой...

— да ты философ. чем больше с тобой общаюсь, тем больше понимаю, сколько много в тебе потаенных драгоценностей, – уильям лукаво улыбался, болтая ногами и смотря то на порывы ветра, обволакивающие реку, то мельком на лицо шерлока, который почти безостановочно говорил что-то. о философии, бесконечных теориях, своих позициях. рассуждал, негодовал, строил монолог очень красиво. даже, пожалуй, чересчур для обычных совместных посиделок. а уильяму нравилось. он ни черта не понимал из всех терминов, имен древнегреческих важных персон и строений логических выводов. но он интуитивно соглашался с шерлоком, с каждым его мнением и постоянно улыбался, будто бы накачанный серотонином до края. — в свои двенадцать я читал данте, – мычал холмс в ответ, приостанавливая лаконично вытекающую из уст речь. — ого. должно быть, это было трудно. — понятное дело. я вообще ничего не понял. однако всем хвастался. ибо подростку божественную комедию прочитать – достижение века, да уж. как вспомню, так стыдно становится, – потянулся в карман за сигаретами, улыбаясь. – потом на меня нахлынуло прозрение. в таком возрасте пытаться читать что-то заумное – истинная глупость. нет, читать, конечно, можно. просто, это пустая трата времени. да, пополняется словарный запас, а при наличии нормального интеллекта, может, и некоторые абзацы понятны будут. но чтение – дело возрастное. для меня это было важно понять. я себе тогда пообещал, что не вернусь к философии. но вот я выпустился из школы, курю дешевые сигареты, почти что являюсь бомжом, могу достать паленого портвейна, а все равно держу в руках то ницше, то шопенгауэра, будь они неладны, – шерлок закурил и уставился вдаль. они с уиллом сидели на берегу речушки. дом мориарти был недалеко от края города, а от туда до речки – рукой подать. конечно, в пейзаже спокойствия были и минусы в виде комаров и мошек, которых постоянно приходилось шлепать ладонями, но это пустяки. потерпеть можно, когда на душе приятная истома. — так это разве плохо? ты ведь вырос и стал понимать куда более, чем в двенадцать. — лиам, поверь мне, до фридриха я не дорасту, будь мне даже за шестьдесят, – шерлок по-обыкновению хмыкнул и предложил сигарету уильяму. она была скурена наполовину: больше он не хотел. мориарти обвил оранжевый фильтр "космоса" своими бледными тонкими пальцами и затянулся. наступила тишина. речка шумела вульгарно, впору ветру заунывно напевая что-то из эпохи возрождения. это выглядело странно, учитывая, что парнишки сидели на берегу речки в рваных дедовских рубашках и шортах, а не в классических костюмах. да и курили, словно уже заядлые курильщики современного мира, на кортах, делая уж слишком глубокие затяжки. — попеременное желание напиться. — слишком неожиданный момент ты выбрал, чтобы высказать мысль вслух, – уилл закашлялся от дыма и уставился на холмса. профиль того был идеальным: линия от самого лба опускалась плавно до переносицы, после делая аккуратный поворот и продолжая ползти по прямому, чуть приподнятому носу, заканчивая путь на остром подбородке, спадая по шее к ключицам и... — ты меня так взглядом не сверли, а то мне страшно, – шерлок уже успел повернуть лицо к уильяму и приподнял бровь: – ты сам иди, почитай психологические анализы по ночам, в бога верить начнешь. — так а кто тебя заставляет? – уилл чуть кашлянул и снова затянул дым. — высшие силы. поступают приказания из темной глубины веков, действуя на мой внутренний механизм. — жан кокто? — он самый. а как ты знаешь? – шерлок вдруг ощутил прилив энтузиазма. — а кто мне про него лекции в три ночи читает? – мориарти засмеялся, по-доброму приподнимая брови. — я не сплю и ты не спи, это называется равноправием. — засранец. а если серьезно. когда лечиться будешь? – уильям потушил бычок и положил в карман. – чего ты так подозрительно замолчал? — чего лечиться? почему лечиться? это нам не надо, – шерлок наигранно удивился и затараторил как можно быстрее. — ты мне тут не затирай. невроз, бессонница, почти до нарколепсии себя довел, а теперь... — вот так тебе и рассказывай все. — еще раз ты мне ночью в приливе кофеиновой передозировки позвонишь, рассказывая о идеализме, и я тебе лично скорую неврологическую вызову. — такой нет. — я создам. — чья бы корова мычала, сладкий мой, – шерлок неожиданно развернулся корпусом к напарнику и подпер щеку рукой. — я, в отличие от некоторых, хотя бы на терапию хожу и лекарства пью. — ты мне-то зачем врешь? — иногда пью. — уильям джеймс мориарти, – шерлок наклонился вперед и чуть нахмурил брови, продолжая ухмыляться. — хотя бы на терапию хожу! и есть начал. ты чего докопался? – уилл наигранно психанул, вскочил с травы на ноги и притопнул ногой. холмс так же приподнялся, хватая рюкзак за лямку. внутри грохнули пустые банки из-под газировки. колени предательски хрустнули, и мышцу живота немного свело. но это было уже настолько привычно, что парень просто, чуть морщась, закинул рюкзак на плечи и довольно посмотрел на бесподобный акриловый взгляд, сверлящий его исподлобья. — бука, – шерлок сделал пару шагов и протянул уиллу руку. тот еще пару секунд поизображал пятилетнего ребенка, недовольно фыркнул и обхватил протянутую ладонь. – опять холодные, – холмс машинально притянул ладошку к себе и почти что мимолетно коснулся ее губами. – холодно? и уильям растаял. он расплылся улыбке, отвел взгляд и кинул тихое "нет". однако руки они так и не расцепили, идя до остановки, ощущая друг друга. на остановке их встретила пустота. это радовало, потому что толкотня из не самых приятных людей всегда заставляла чувствовать себя излишне придавленными. да и получить очередное "педики" в спины молодым людям просто не хотелось. обычно это забавило, если не доходило до физических контактов. но весь критический список заканчивался на том, что шерлок героически вмазал алкашу, который ну уж слишком обнаглел. в остальных случаях шерлок аккуратно поправлял прохожих, ссылаясь на культурные обвинения, а уильям смеялся в ладошку, внутренне подмечая, как он любит сарказм холмса. именно его сарказм. у него он особенный, будто бы родившийся вперед него и бывший его спутником на протяжении всех семнадцати лет. лавочки на остановке были железные, ледяные. поэтому шерлок предложил уильяму постоять, дабы лишний раз не обморозить зад. а мориарти был не против. он облокотился на холмса, положив голову тому на плечо и вдыхая уже ставший родным аромат. — уилл, – прошептал неожиданно шерлок, кладя руку на тонкую талию. — м? — помнишь, ты говорил, что не знаешь, что тебе делать со всем этим? — шерли, тогда... я был на эмоциях. и это было две недели назад. с каждым днем мне лучше, так что... — у меня возникнул ответ, когда я читал фридриха. — я так понимаю, ответ возник не у тебя, а у него? — ну... да, – холмс издал смешок и немного кашлянул, приподнимая палец вверх. уилла это позабавило, и он тихонько рассмеялся. – есть два пути избавить вас от страдания: быстрая смерть и продолжительная любовь, – шерлок немного помолчал, опустил взгляд на личико, опирающееся на его плечо, и, видя, как улыбка понемногу превращается в серьезное выражение, чуть присвистнул. – правая и левая палочка твикс. какую выберешь ты? — да ну тебя. быстрая смерть – это слишком скучно. — тогда ты позволишь мне обеспечить тебе осуществление второго варианта? уильям молчал. отстранился от теплого плеча, секунду-другую помялся, а после привстал на цыпочки и коснулся губами щеки шерлока. прошептал в ухо: — если только до самой смерти. — пессимист ты мой. не утрируй, – холмс приподнял уголки губ и развернулся к мориарти, приближаясь достаточно быстро. но мгновения, прежде чем их губы соприкоснулись, казались вечными. и для уилла, и для шерлока, и для дождя, который начал в такт ветру стучать по крыше остановки. кажется, уильям выбрал жизнь.