***
На следующий день все обитатели горы Фуяо наблюдали довольно странную картину: раньше, ни на минуту не желавший отходить от третьего брата первый брат теперь старательно избегал его, не заботясь даже придумать себе достойное оправдание. Ли Юнь находил это довольно забавным ровно до того момента, пока Янь Чжэнмин при очередном побеге не наступил на одно из его новых изобретений, над которым тот работал последние две недели. Деревянная табличка, сломанная Янь Чжэнмином, начала дымиться и испускать едкий и зловонный дым, быстро заполнивший весь двор перед обеденным залом и заставив всех, кроме успевшего сбежать Янь Чжэнмина, лить слезы и безостановочно кашлять. — С меня хватит! — откашлявшись и утерев слёзы просипел Ли Юнь — Что между вами двумя такого случилось, что вы теперь бегаете друг от друга и портите мои изобретения?! Вам обоим уже больше ста лет, так поговорите друг с другом как взрослые люди! — Учитель, второй дядюшка прав! — от бесконечных слёз у Нянь Дада опухло лицо, из-за чего глаза превратились в две маленькие щёлки — Нет ничего, чего бы вы с первым дядюшкой не смогли решить с помощью простого разговора! Ю Лян, тоже находившийся во дворе, поддерживающе кашлянул. Чэн Цянь обречённо вздохнул. Видят предки, он пытается поговорить со своим братом вот уже пол дня, но тот явно не желает этого разговора. А раз так, то Чэн Цянь не будет давить на него, и подождёт, пока он сам не придёт поговорить.***
Этой же ночью, подготовившийся к разговору Янь Чжэнмин добровольно заявился к Чэн Цяню с бутылкой вина и разлил его по двум чаркам, одну из которых придвинул хозяину павильона. — Старший брат, — осторожно сказал Чэн Цянь — если я сейчас выпью эту чарку, то никакого разговора у нас точно не состоится. Разочарованно цыкнув, Янь Чжэнмин осушил сначала свою чарку, а потом, опустошив и чарку Чэн Цяня, серьёзно посмотрел на него. — Теперь я точно готов к разговору, — прохрипел он. Теперь волноваться начал уже Чэн Цянь. Неуверенно помяв в руках полы своего синего халата, он сделал глубокий вдох и на одном дыхании спросил: — То, о чём ты спросил меня вчера. Ты был серьёзен, так ведь? — Янь Чжэнмин кивнул. Даже в темноте было видно, как у него запылали уши — Ты всё ещё хочешь услышать ответ на свой вопрос? — снова кивок. Услышав, а точнее, увидев ответы на свои вопросы, Чэнь Цянь снова впал в ступор. Сказать по правде, он испытывал довольно смешанные чувства. Вроде как, сама мысль о свадьбе с Янь Чжэнмином не претила ему, но и особого восторга он не испытывал. Возможно из-за того, что Чэн Цянь не видел в этом действии какого-то смысла. Они любили друг друга, и этого уже было достаточно. — Если ты не хочешь озвучивать свой ответ, — наконец подал голос Чжэнмин — то ничего страшного. Я подожду, пока ты будешь готов рассказать мне о своих мыслях на этот счёт. — На самом деле, я думал о твоих словах весь день, — признался в ответ Чэн Цянь — и понял, что мне не неприятны мысли о женитьбе, но при этом я не понимаю, зачем нам это. Разве мы уже не любим друг друга? — Как же ты не понимаешь, Сяо Цянь! — вино придало главе клана мужество, и он растерял всю свою скромность — То, что сейчас происходит между нами, выглядит как мимолётный роман! Как нечто несерьёзное! Услышав его слова, взгляд Чэнь Цяня мгновенно потяжелел. Заметив это, Янь Чжэнмин мигом осёкся и попытался оправдаться: — То есть я хотел сказать, что наш союз выглядит незавершённым и неполным! Может быть, я волнуюсь о том, что кто-то посмеет позариться на тебя! А так ни у кого, кроме меня, не будет права тебя соблазнять… Услышав эти торопливые объяснения, Чэн Цянь пришёл к выводу, что его старший брат — бессовестный собственник и полоумный ревнивец, и что от осознания этих двух фактов его любовь к этому человеку ничуть не убавилась. Даже несмотря на то, что Чжэнмин бывает очень надоедливым и раздражающим, так ещё и сам любит раздражаться по любому поводу, тёплые чувства всё ещё наполняли грудь Чэнь Цяня. Иногда ему даже казалось, что с каждым днём они становятся всё больше. С нежностью посмотрев на всё ещё оправдывающегося главу клана, Чэнь Цянь сказал: — На самом деле, я был бы не против пожениться. Ещё секунду назад выглядевший виноватым и робким Чжэнмин тут же прекратил извиняться и удивлённо посмотрел на Чэн Цяня. Побоявшись, что ему послышалось, Янь Чжэнмин попросил: — Сяо Цянь, не мог бы ты повторить то, что сейчас сказал?.. Мягко улыбнувшись ему, Чэн Цянь повторил: — Я сказал, что если бы старший брат предложил мне пожениться, то я бы согласился. Янь Чжэнмин открыл рот, собираясь что-то сказать, но в итоге не смог произнести ни звука, и закрыл его. Посидев ещё пару минут в тишине, всё ещё не пришедший в себя глава клана пробормотал: — Сяо Цянь, ты ведь не шутишь, я прав? Потому что если ты пошутил, то я до скончания веков не буду с тобой разговаривать. — Старшему брату не стоит переживать, — успокоил его Чэн Цянь — я бы не посмел шутить над твоими чувствами. Облегчённо выдохнув, Янь Чжэнмин переместился со своего места в плотную к Чэн Цяню и заключил его в крепкие объятия, положив свою голову тому на плечо. Как же он был счастлив в этот момент. Невообразимое чувство облегчения и счастья наполняло его изнутри и грозилось разорвать на кусочки. Посильнее сжав в объятиях своего возлюбленного, Янь Чжэнмин прошептал: — Сяо Цянь, я. я очень счастлив. спасибо тебе. Услышав этот шёпот, Чэнь Цянь только сильнее прижался к Чжэнмину в ответ и улыбнулся.***
На следующее утро за завтраком глава Янь взял на себя смелость объявить о предстоящем торжестве всем обитателям горы Фуяо. Сильнее всех этому событию радовался Ли Юнь. Пожелав им долгих лет жизни, процветания и гармонии, он также пожелал им больше не ссориться и не топтать его изобретения. Лужа взяла на себя смелость поставить об этом в известность Хань Юаня, посчитав, что и четвёртый брат должен узнать об этом грандиозном событии. Отправленный ей голубь на следующий же день вернулся с коротенькой ответной запиской, на которой было написано: «наконец-то». Нянь Дада настолько растрогала и обрадовала новость о предстоящей свадьбе, что он даже расплакался, и Ю Ляну пришлось его успокаивать. Когда все более менее успокоились, Ли Юнь спросил: — И кто же в вашей паре будет женихом, а кто — невестой? — Конечно же Сяо Цянь! — уверенно воскликнул глава Янь. От радостного возбуждения его щёки порозовели, да и сам он будто светился от одной только мысли о предстоящем событии. — Второй брат, зачем же ты спросил? Это ведь было очевидно с самого начала! — Лужа весело улыбнулась. — А ведь точно! — Ли Юнь засмеялся — Прошу прощения! Это действительно был довольно глупый вопрос! Чэн Цянь же, до этого не принимавший участия в обсуждении, изумлённо уставился на Янь Чжэнмина. На самом деле, они не обсуждали это вчерашней ночью, и Чэн Цянь собирался прояснить это сегодняшним вечером, но, как оказалось, старший брат уже всё решил без его участия, и он решил просто смириться с этим. Слишком уж ему нравилось наблюдать за столь радостным и энергичным Чжэнмином. Посовещавшись, клан Фу Яо пришёл к решению отпраздновать свадьбу на следующей неделе в день полнолуния. — При полной луне фейерверки будут смотреться ещё лучше! — воскликнула Лужа. Вся следующая неделя прошла в заботах: пока Янь Чжэнмин с Чэн Цянем ходили по рынкам и выбирали лучшие ткани и таскались по портным, готовым взяться за этот заказ, другие обитатели горы во всю старались привести гору в ещё более опрятный вид. Закупались лучшие продукты, приводились в порядок все павильоны и помещения, даже библиотеку было решено прибрать. Решивший заняться подготовкой ещё серьёзнее чем все остальные, Ли Юнь даже захотел было самостоятельно изготовить фейерверки, но Янь Чжэнмин вовремя его остановил, и заказал самые лучшие из всех, которые только смог найти. Готовиться к предстоящему событию Чэнь Цяню показалось в разы легче, чем слушать вечные причитания Янь Чжэнмина по поводу всего. Начиная с чистоты лестницы, ведущей на гору, и заканчивая готовыми нарядами жениха и невесты. Янь Чжэнмину не нравилось абсолютно ничего, но при этом от всего он приходил в восторг. Сначала выбор украшений ему казался удачным, а уже на следующий день он хотел сжечь их все и приказать сделать новые. Удержать его от спонтанного разрушения и усовершенствования чего-либо становилось всё сложнее и сложнее. В какой-то момент уже уставший от нападок старшего брата Ли Юнь предложил им с Чэн Цянем поменяться ролями, потому что неспокойному и непостоянному Янь Чжэнмину, пытавшемуся поменять всё пять раз на дню, молодой и избалованной госпожой подходит быть куда больше, чем спокойному и уравновешенному Чэн Цяню, который старался не лезть в чужую работу и лишь изредка давал какие-то советы или высказывал свои предпочтения. Янь Чжэнмин так рассердился на Ли Юня за это предложение, что чуть не убил несчастного на месте. За день до церемонии к подножию горы прилетела ворона с привязанной к лапе письмом. На этот раз Хань Юань был намного многословнее, пожелав молодожёнам счастливого брака. Письмо было неаккуратным и писалось будто-бы второпях, но от этого оно не переставало быть менее чувственным и искренним. Внутренний демон позволил Хань Юаню забрать контроль над телом и написать письмо самостоятельно. Только в конце добавив от себя короткую фразу: «Он уже всё пожелал за меня.» В день же церемонии на горе царила на удивление спокойная атмосфера. Всю ночь Янь Чжэнмин не мог уснуть, постоянно ворочаясь с боку на бок. Чэн Цянь тоже сильно волновался и почти не спал ночью, что привело к ожидаемому результату: под утро оба чувствовали себя уставшими и вымотанными. Пока остальные обитатели горы Фуяо под руководством Ли Юня завершали последние приготовления, Чэн Цянь и Янь Чжэнмин должны были сходить на поклон в храм предков, находившийся в укромном и тихом месте в самой задней части горы. Заранее было решено что к храму молодожёны пойдут в одиночестве, а по возвращению их будет ждать уже готовый стол с напитками и угощениями.***
Встретившись у начала дорожки, ведущей к храму предков, Янь Чжэнмин с затаённым дыханием посмотрел на Чэн Цяня. Стройная, высокая фигура, облачённая в роскошные свадебные одежды, притягивала к себе взгляд и выглядела до того элегантно, что Янь Чжэнмин не мог не порадоваться тому, что сейчас кроме него эту картину больше никто не видит. Над причёской Чэн Цянь решил не думать, и завязал часть волос в небольшой хвост, оставив остальную часть рассыпаться водопадом по плечам и спине. Даже несмотря на то, что свадебный наряд на Чэн Цяне был мужской, Янь Чжэнмин очень хотел, чтобы тот надел красный платок, как у невесты. После долгих споров и уговоров Чэн Цянь всё же согласился. Прямо сейчас он сжимал несчастную ткань в руке, не зная, когда будет лучше её надеть. Идти в ней было неудобно: кроме земли под ногами было ничего не видно. Забрав из рук Чэн Цяня платок, Янь Чжэнмин нежно поцеловал возлюбленного в губы и только после этого накинул на его голову красную ткань. — Крепко держи меня за руку, — прошептал он, беря обе руки Чэн Цяня в свои — я не дам тебе упасть, обещаю. У Чэн Цяня пересохло в горле. Крепко сжав руку Чжэнмина в своей, они позволил ему вести себя вглубь деревьев всё дальше и дальше от праздничной возни и всё ближе и ближе к предстоящему месту их бракосочетания. Было тихо. Где-то далеко чирикали птицы, будто не решавшиеся приближаться к двум мужчинам, медленно идущим по дорожке. Ещё никогда в жизни Янь Чжэнмин так не волновался. Сейчас, когда он вёл своего Сяо Цяня к месту их бракосочетания, он был готов благодарить всех известных ему богов за то, что он позволили ему встретить и связать свою жизнь с этим человеком. В храме предков заботливые слуги уже давно подготовили вино, ножницы и всё остальное, что должно было участвовать в обряде. Да и сам храм был подготовлен на славу: повсюду были расставлены свечи, и царил приятный полумрак, создававший причудливо-волшебную атмосферу. Подойдя к табличкам с именами предков их клана, и преклонив перед ними колени, Янь Чжэнмин взял в руку лежащий рядом с ним сложенный веер и повернулся к Чэн Цяню. Его руки немного подрагивали от волнения. Сделав глубокий вдох, а затем выдох, глава Янь всё же смог без проблем снять со своего жениха красную ткань, закрывавшую его лицо. Чэн Цянь немного сощурился, когда неровный свет, исходящий от свечей, ударил ему в глаза. Когда его глаза смогли немного приспособиться к темноте, он ободряюще улыбнулся Чжэнмину. Тот улыбнулся ему в ответ. Повернувшись обратно к памятным табличкам, оба мужчины зажгли для предков несколько палочек благовоний, после чего продолжили церемонию. Откуда-то сбоку Янь Чжэнмин достал медный таз с чистой водой. Вымыв руки по отдельности, они омыли руки друг друга. Закончив, Янь Чжэнмин отодвинул таз и взял две чаши с вином, связанные красной лентой и протянул одну из них своему жениху. Помня о том, что Чэн Цянь может захмелеть чуть ли только не от самого запаха алкоголя, Чжэнмин предложил заменить вино на чай, что в итоге и было сделано. Сделав по глотку, каждый из своей чаши, они поменялись и выпили ещё по одному. Закончив и с этим, они отставили чаши. Дальше им следовало совершить три поклона, и тогда церемония уже будет почти завершена. Чэн Цянь посмотрел на поминальные таблички предков. Даже зная, что душа их учителя рассеялась, он бы очень хотел, чтобы тот посетил их в этот важный для него день. Оставалось только надеяться, что учитель смог войти в круг перерождений, и сейчас живёт счастливой жизнью. — Первый поклон земле и небу, — прошептал Янь Чжэнмин, после чего оба синхронно поклонились. — Второй - родителям — продолжил шептать глава Янь. Возможно, так он старался возместить отсутствие церемониймейстера, а возможно ему просто нравилось декламировать это вслух. — Третий… — Чжэнмин прервался, и с неприкрытым обожанием посмотрел на Чэн Цяня.Сглотнув, он прочистил горло, и повторил — Третий - друг другу… Развернувшись к Янь Чжэнмину лицом, Чэн Цянь поклонился ему. Теперь их отношения точно можно было считать серьёзными и долгосрочными. Пока Чэн Цянь посмеивался про себя над этой мыслью, Янь Чжэнмин уже взял золотые ножницы и отрезал прядь своих волос, а потом и прядь волос Чэн Цяня, чтобы потом положить их в парчовый мешочек и передать на хранение своей «невесте». Убрав мешочек в рукав, Чэн Цянь ещё раз поклонился предкам их клана и поднялся на ноги, поддерживаемый за руку своим новоиспечённый мужем. Они молча покинули храм предков и направились обратно к обеденному залу, где всё уже должно было быть готово. Стоило им только чуть отойти от храма, как Янь Чжэнмин, не сдержавшись, крепко обнял Чэн Цяня и прижал его к себе. Его дыхание щекотало шею и посылало волны мурашек по всему телу, но Чэн Цянь бы соврал, если бы сказал, что ему это неприятно. — Сяо Цянь... — прошептал глава Янь — теперь ты действительно принадлежишь лишь мне. — Старший брат, — Чэн Цянь обнял своего, теперь уже, мужа в ответ и положил ему голову на плечо — я всегда принадлежал лишь тебе.***
Когда молодожёны вошли в обеденный зал, все присутствовавшие, а в частности, уже успевший напиться Ли Юнь, начали громко и наперебой их поздравлять. Усевшись в изголовье стола, Янь Чжэнмин налил себе чарку вина, а Чэн Цяню чая. Весь оставшийся день на горе не стихали громкие разговоры, смех и танцы. Ночью же в воздух взмыли множество красивых и разнообразных фейерверков, заставив жителей ближайших деревень удивлённо переглядываться. Дети смеялись, кричали и показывали пальцами на разноцветные взрывы в небе, в то время как взрослые пытались понять, что нашло на обитателей горы Фуяо. Уже ближе к рассвету, когда все уже начали расходиться, а прислуга сбивалась с ног от усталости, ужасно пьяный Ли Юнь доковылял до Янь Чжэнмина и, громко икнув, поделился своими мыслями: — Первый брат, вот вы с третьим братом поженились, а потом у вас и дети появятся… Только умоляю тебя, не давай четвëртому брату возможности придумывать вашим детям имена. Нам не нужна ещё одна Лужа. Устав слушать его пьяные бредни, Янь Чжэнмин отпихнул его от себя и направился в павильон к Чэн Цяню, который покинул празднество в честь себя же ещё час назад. Глава Янь счастливо улыбнулся. Сяо Цянь согласился на брак с ним, а большего ему пока и не надо. Хотя, может быть, когда-нибудь, он всё же сможет уговорить своего, теперь уже, мужа взять на воспитание ребёнка.