Знакомое пламя
⤝Дэн⤞
Я провожаю взглядом эту танцовщицу. По-моему, она выступала в самом начале шоу и вызвала фурор у толпы, в которой слюни пускала не только мужская составляющая. Ее медные волосы и глаза цвета ночи приковывали внимание, словно я находился под гипнозом. Да нет, бред. Наверное, это атмосфера клуба, где все искажается. Она же просто очередная кукла. — Вставай, — говорю я Арсу. Он непонимающе смотрит на меня. — Проветриться надо. Он нехотя встает, и мы идем к выходу. От него несет перегаром. И когда он только успел напиться? Я вроде все время был рядом, а отходил буквально на десять минут. Неконтролируемый засранец. Сколько лет его знаю, он всегда наступает на одни и те же грабли. Максималист чертов. Осенняя прохлада приятно окутывает тело, приводя мысли в порядок. Арс прислоняется к стене и закуривает как ни в чем не бывало. И меня это злит. — Твою мать, Арс! Что ты там натворил? — рукой я указываю на двери клуба. — Ой, вот только не надо мне читать нотации. Встаю напротив него и заглядываю в глаза. — Ты употреблял? — строго спрашиваю я, следя за его расширенными зрачками. Арс закатывает глаза. — Боже, ну ты и придурок. — Я так, — неуверенно начинает Арс, — просто расслабиться. — Ты прекрасно знаешь, как я к этому дерьму отношусь. — Все, все, — Арс поднимает руки в знак капитуляции. — Последний раз. Обещаю. — Слабо верится. Несколько минут мы стоим в тишине. Я смотрю на еще шумные улицы большого города, который упрямо отказывается жить, соблюдая режим. — Дэн, — слышу голос друга и поворачиваюсь. —Давай заключим сделку. Мои брови сходятся на переносице, а глаза недоверчиво утыкаются в слишком довольное лицо Арса. — Не упрямься, — продолжает он. — Что предлагаешь? — вздыхаю, понимая, что этот безумец от меня не отстанет. — Я бросаю всю эту синтетическую хрень, а ты наконец начинаешь ходить на свидания, — на лице Арса появляется хитрая ухмылка. — Что значит «наконец»? — Этот разговор начинает раздражать. — Брат, ну сам посуди. Ты уже несколько лет сидишь словно в коконе, отстранившись от всех, — Арс немного пошатывается, но удерживает равновесие. — Не все женщины такие, как твоя эта Оля, — последние слова он произносит с нескрываемым презрением. — Не начинай даже, — отрезаю я. — И не говори о ней в таком тоне. — Ладно, ладно. Ну, так что? По рукам? — Арс протягивает мне руку. — С меня месяц трезвости, а с тебя новая девчуля. Пора заканчивать твое воздержание, старая дева, — усмехается он. Мне не нравится его идея. Абсолютно. Мы что, школьники какие-то? Но всей душой я желал, чтобы Арс завязал с наркотой. Ближе него у меня сейчас никого нет. Мне больно смотреть на лучшего друга, который добровольно губит свою жизнь. А все ради чего? Ради мимолетного и истощающего веселья? В мыслях сразу же мелькает образ мамы, лежащей в палате под капельницей. Тогда она за полгода осунулась и постарела лет на десять. Я был напуган так, что руки постоянно тряслись, а слезы текли рекой. Рак забрал ее у меня. И этот страх отказывался покидать меня. Я молча протянул ему ладонь. — Если ты нарушишь договор, то я тебя в клинику засажу. Ты меня знаешь, связи у меня имеются, — я говорю это с ноткой иронии, но Арс знает, что это не шутка. Отец — один из самых уважаемых кардиохирургов в городе. Построив свой бизнес на частных клиниках, он завел дружбу с многими влиятельными людьми в области здравоохранения. А также заручился их доверием и уважением. — Приходи на день рождения Стаса с подружкой, тогда я отстану от тебя. А ты от меня. — Ну ты и дебил, Арс, — я пожимаю ему руку. — Здоровье против.. — Такого же здоровья! Нет, ну это не дело! Ты больше трех лет ни с кем не встречался. У тебя хоть там все на месте? — Арс кивает вниз. — Не отнялось ничего? — Иди ты, — усмехаюсь я. — Если не выполнишь уговор, мне придется скинуть твою анкету на “Давай поженимся”, — улыбается он. — Ага, сплю и вижу. Я улыбаюсь, но за этой пародией на радость скрывается боль и разочарование. Пять лет назад в университете я встретил Олю. Лучезарная и милая блондинка пленила меня одним взглядом. Я утонул в любви к ней. Она, словно солнце, освещала все вокруг. И казалась ангелом во плоти. Пока я не узнал об ее многочисленных изменах. Я не устраивал скандалов, не злился, не обвинял ее во всем. Это был ее выбор, который убил во мне веру в это чувство под названием “любовь”. Было бы все куда проще, если бы мы разбежались и забыли обо всем. Но через месяц она пришла ко мне с тестом на беременность. — С чего ты взяла, что это мой ребенок? — сухо спросил я. — Последний раз я занималась сексом с тобой. — Оля стояла на пороге моей квартиры с самым невинным видом. А меня еще чуть-чуть и стошнило бы. — И почему я должен этому верить? — горькая усмешка вырвалась из меня. — Не хочешь — не верь. Давай сделаем тест ДНК. И мы его сделали. Оказалось, что ребенок мой. Я предложил ей помощь. И мы обусловились, что я поддерживаю их материально и в любое время смогу навещать сына. Да, позже выяснилось, что это мальчик. Матвей. Моя копия. Каждый день я просыпаюсь и ненавижу себя за то, что не могу быть постоянно рядом с ним. С Олей у нас очень натянутые отношения. Подозреваю, что она специально часто уезжает из страны, чтобы я не мог видеться с Матвеем. Но я ничего не могу ей сказать или сделать. По ее мнению, я — никто. От всех воспоминаний разболелась голова, поэтому я решил уехать домой. Пока шел по залу вновь натолкнулся на ту девушку, чей хвост напоминал лисий. Она посмотрела на меня так строго, будто угрожала. Меня же это позабавило. С характером лисенок. Машин на дорогах почти не было. До коттеджного поселка я доехал всего за полчаса. Вот бы всегда так было. Оказавшись дома, я облегченно вздохнул. Успокаивающая тишина полностью окутала меня. В клуб я поехал только из-за Арса, с которым в последнее время редко видимся. Он занят подготовкой перед открытием нового бара, а я решил вернуться в спорт, поэтому почти все свободное время провожу на ринге. Освежившись в душе, я падаю на кровать и по привычке открываю галерею, в которой находятся в основном фотографии Матвея. Здесь он сладко спит и пускает слюну с игрушкой в руке. Тут стоит и испуганно смотрит в камеру, придерживаясь за диван. И моя самая любимая: Матвей сидит у меня на руках и смеется, глядя мне в глаза. У него такие же темные волосы и синие глаза, как у меня. Мысль о том, что это маленькое чудо — моя частичка, заставляет улыбнуться. Единственный человечек, которого я люблю и всегда буду любить. Из пелены мыслей меня вырывает сообщение от Кирилла — одного из тренеров спортивного комплекса и моего университетского друга. “Дэн, я уже утром улетаю, а одну клиентку никто не смог взять. Она как раз у меня боксом занимается. Не хочешь вернуться в тренерскую нишу на пару недель?” “Скинь ее расписание. Я подумаю.” “Она ходит три раза в неделю: суббота, понедельник и среда. Ты все равно в зале постоянно торчишь.” Кирилл скидывает график ее занятий. “Ладно, я ведь тебе должен.” Я отправляю ему сообщение и кидаю телефон на тумбочку. Неделю назад Кирилл встретил Арса, когда тот снова был пьян, как черт. Он позвонил мне, но я был не в городе, поэтому попросил его позаботиться об этом идиоте. *** Утро начинается днем. Хмурые тучи заволокли небо, а холодный ветер задувает в открытое окно. Плетусь на кухню, потому что живот громко и недовольно урчит. Обычно на завтрак я готовлю что-нибудь интересное — панкейки с кленовым сиропом, оладьи с яблоками или тортилья с яйцом и сыром. Процесс готовки успокаивает и навевает воспоминания из детства, когда мама с трепетом возилась на кухне, а я маленький играл рядом. Но сегодня не было ни желания, ни сил заморачиваться, поэтому простой омлет с томатами и черный кофе осчастливили мой желудок. Через час мне позвонила Оля по видеосвязи из Турции. Они с Матвеем там были уже половину месяца. Оля ссылалась на то, что нашему сыну нужно больше солнца, чтобы организму хватало витаминов. В чем-то она была права, но сердцу было тоскливо каждый раз, когда Матвей находился не в пяти километрах, а в тысячах километров от меня. Сын не сразу меня узнает через небольшой экран смартфона, но потом на его лице появляется заразительная улыбка. “Папа, та!”, — кричит он, указывая на меня. Его лепет и несвязные предложения, в которых не всегда можно разобрать слова, наполняют мое сердце теплом. Он пытается рассказать мне о новой игрушке — синей машинке, насколько я понял, — и это выходит у него очень забавно и эмоционально. — Когда обратно? — спрашиваю я, а в мыслях уже забираю сына на выходные. — Не знаю, здесь так хорошо. Может, мы и перезимуем тут, — пожимает плечами Оля. — Но у Матвея день рождения в декабре! — моему возмущению нет края. Как же она меня раздражает. Всегда сначала думает о себе, а потом уже вспоминает о других. Жаль, раньше я этого не замечал. Хотя, глядя на смеющегося сына, понимаю, что не жалею. Все так и должно было случиться, без вариантов. — Ну.. — Нет, Оля. Я не виделся с ним уже почти месяц и день рождения не собираюсь пропускать. Тем более мой отец хотел приехать, у него будет отпуск. — Боже, ладно, — она недовольно закатывает глаза, будто я какой-то изверг. Когда я закончил “разговор” с Матвеем, Оля почти мгновенно отключилась и даже не попрощалась. Ну и к черту тебя! Сначала я пытался построить с ней отношения, вверяя свое сердце. Потом смирился с тем, что ей было откровенно плевать на меня. Переступая через себя, старался сохранить все то хорошее, что когда-то было между нами. Но она просто ни во что меня не ставит. Будто это не я был отцом нашего ребенка, будто это не я ежемесячно перевожу ей крупную сумму, будто я — это чужой человек. И если Матвей вселяет в меня надежду на то, что я могу еще что-то чувствовать, то Оля рушит все внутри меня, заставляя старые раны снова кровоточить. Я открываю диалог с Кириллом, чтобы найти расписание. Через два часа мне уже надо быть на месте. *** С подросткового возраста я обожаю спорт. На тренировках можно забыть о суете, накопившейся за день. Ты выбиваешь мрачные мысли, а потом какое-то время наслаждаешься приятной пустотой в голове. В раздевалке спортзала, как и всегда, царит чистота и порядок, каждый шкафчик имеет свой номер и ключ, где личные вещи клиентов находятся в безопасности. Все по высшему разряду. Все, как я люблю. Переодевшись в белую футболку, черные тайтсы, шорты и кроссовки, я направился в сторону зала, где располагается ринг. Светлые и темные тона интерьера создают достаточно комфортную атмосферу, а большие панорамные окна наполняют все пространство светом. В центре зала располагаются разнообразные тренажеры, на которых уже сосредоточенно занимаются люди. Рядом с каждым тренажером есть инструкции и рекомендации по использованию, что делает процесс тренировки более понятным и безопасным, если поблизости нет инструктора, который смог бы подсказать. Но мне уже давно не нужен инструктор. Воздух в спортзале всегда свежий и чистый благодаря мощной системе вентиляции и кондиционирования. Музыка ненавязчиво играет фоном. Группа женщин проходит мимо меня по направлению к фитнес-залу. Молодые парни, занявшие штанги, уже говорят о сауне, в которую отправятся после тренировки. Все воодушевлены и краснощеки. Есть еще вопросы, почему я люблю это место? На канвасе я уже вижу зевающую девушку, которая кажется мне знакомой. Волосы убраны в пучок, на ногах обтягивающие леггинсы черного цвета и такая же темная спортивная кофта с длинным рукавом. Приблизившись, я понимаю, что волосы у нее рыжие. Стоп. Та самая стриптизерша? Это совпадение заставляет меня усмехнуться. Я перелезаю через канаты. — Привет, — я протягиваю ей руку, и она лениво ударяет мою ладонь, как будто дает “пять”. — Я Дэн. — Мирослава, — откликается она, нагло изучая меня взглядом. Интересное имя для девушки, раздевающейся перед публикой. — Надеюсь, Кирилл сказал, что в ближайшее время тебя тренировать буду я. — Да, успел предупредить. — Ее глаза полны дерзости и насмешки. Ничего, я собью спесь с этой танцовщицы. Я опускаю взгляд на ее руки, ожидая, что она не замотала запястья эластичным бинтом. Но придраться не получилось. — Мы начнем? Или продолжим играть в гляделки? — спрашивает Мирослава. — Ты.. — Уже размялась, — она отвечает на мой незаданный вопрос. Уголок моих губ приподнимается. Интересно, что из этого выйдет. — Надевай перчатки, — говорю я и беру в руки лапы . Ее движения были плавными и точными, словно она была рождена для бокса. Она легко наносила удары, демонстрируя свою скорость и ловкость. Решимость и уверенность в своих силах сквозила от Мирославы. С самомнением у этой малышки все в порядке. В какой-то момент она так увлеклась, что мне показалось, будто передо мной не девушка, а разъяренный лев. Еще чуть-чуть и воздух наэлектризуется вокруг нас от ее движений. У всех стриптизерш такая хорошая физическая подготовка? — Эй, полегче! Откуда в тебе столько злости? — Разве это плохо для бокса? — спрашивает она и делает джеб . — И да, и нет, — отвечаю я и опускаю руки. — Послушай, я понимаю, что для тебя бокс — это возможность вылить весь негатив наружу. Но попробуй не бездумно бить. — Зачем? Ведь я именно за этим здесь. — В таком случае тебе отлично подойдет груша. — Это не то, — качает она головой. — Тебе обязательно нужно бить человека? — усмехаюсь я. — Да ты жестокая, лисенок. Глаза Мирославы темнеют. Сквозь зубы она цедит: — Не называй меня так. — Почему же? — Во мне начинает играть любопытство. — Почему ты злишься, когда я называю тебя лисенком? — А тебе не кажется, что мы впустую тратим время? — она меняет тему. — Уходить будешь от ударов. Так в чем твоя проблема, Мирослава? Она утрированно вздыхает, закатывая глаза. Кажется, зверек злится. МИ мне это нравится. Боксер должен уметь контролировать эмоции. Нельзя позволять чувствам взять верх, ведь тогда ты теряешь фокус. — Если я скажу, что это прозвище ассоциируется с неприятным прошлым, ты отстанешь? — Отстану, но ненадолго. — Уголок моих губ приподнимается в ухмылке от того, что я вывожу ее на эмоции. — Давай продолжим, только теперь я буду отвечать, а ты просто блокируй удары. — Делаю паузу, после чего издевательски мягко добавляю: — Понимаю, задача для тебя не из легкий, но ты уж постарайся для меня. Вижу, как она закипает. Но черт, Мирослава ни на толику не растерялась и смело приняла вызов. Она быстро передвигалась по рингу, уклоняясь от моих ударов и нанося свои собственные. Она не смотрела на меня, перед ней стоял образ кого-то другого, кто разжигал в ней пламя ненависти. Пряди выбились из пучка и мягко спадали на лицо. Только сейчас я понял, что в клубе мне не показалось. У нее не просто темные глаза, а два черных омута. Зрачки просто растворились в этом мраке. Сейчас на Мирославе не было макияжа, и ее естественной красоте могла бы позавидовать самая востребованная модель. Твою ж, да о чем я думаю? За тренировкой время летит безжалостно быстро. И когда мы заканчиваем, Мирослава уходит, не сказав и слова. А мне вдруг становится тоскливо. Хочется продлить занятие, чтобы еще немного понаблюдать за ее огнем, который так отчаянно пытается вырваться наружу.