Беспризорник сердца моего

Сначала Алаз думает, что он неправильно услышал, что ему показалось. Но потом поднимает голову и видит, что Аси смущена и не смотрит на него. И тогда он убеждается, что все услышал правильно, и тепло разливается у него внутри, скапливаясь внизу живота. Он хватает ее за талию опускает на кровать, игнорируя ее негромкое ойканье. — Все, что захочешь, Аси. Алаз целует ее, и ему кажется, что они не целовались целую вечность. Это приятное и уже привычное ощущение долго повторяться чаще. Она отвечает ему, зарываясь пальцами в волосы и поглаживая кожу головы. Алаз раздвигает ее губы своими и проникает в рот, играя с языком, одновременно немного наваливаясь сверху, чтобы улучшить доступ. И вдруг понимает, что под футболкой у Аси нет ничего, что логично, ведь она собиралась спать. Он чувствует ее соски, острые, напряженные, пока Аси целует его в ответ, неумело, неловко, но ему все нравится — даже если она его полностью обслюнявит, он поблагодарит и попросит еще. Алаз нежно и медленно гладит ее по животу, и Аси расслабляется в его руках. Он только этого и ждёт, чтобы резким движением сорвать с нее футболку и, не давая ей опомнится, приникнуть губами к ее груди. Он засасывает ее себе в рот настолько, насколько может, обводя сосок языком. Ее грудь, бледная и упругая, даже больше, чем он прикидывал, и это очень приятный сюрприз. Аси выгибает спину и протяжно стонет, притягивая его голову к себе. Кажется, сейчас она совсем не понимает, что делает, и такая версия Аси — его любимая. Алаз отпускает грудь на свободу, дуя на нее, от чего кожа, влажная от его слюны, покрывается мурашками, а сосок снова напрягается. Он размышляет, везде ли она такая вкусная, и если да, когда у него будет возможность попробовать все. — Ты… — Аси хочет что-то сказать, но Алаз то же самое проделывает с другой грудью, одновременно медленно, но верно спускаясь вниз по животу, и слов у Аси не остается, она только мычит и царапает его шею. Пальцы достигают края ее трусиков и приподнимают их, проникая внутрь. Он легко гладит ее, не проникая, и бедра Аси подрагивают, словно прося его о большем. Алаза не надо просить дважды: он раздвигает коленом ее ноги, ни на секунду не отрываясь от груди, чтобы обеспечить лучший доступ, и палец неспеша проникает внутрь. Аси снова выгибает и ногой задевает его член, и стонет уже Алаз — он возбужден, и это уже довольно болезненно, любое прикосновение доставляет и наслаждение, и страдание. Алаз добавляет второй палец и ускоряет движение внутри, наконец отрываясь от ее привлекательной груди. Он хочет смотреть на нее, а еще он хочет поговорить, пока она так беспомощна, пока она может сказать ему все, что он желает. Он легонько целует ее в губы, нажимая на точку внутри (которая ей так понравилась в прошлый раз), и получает еще один стон. — Аси, — тихо зовет ее Алаз. Девушка открывает глаза, и пытается сконцентрироваться на его лице, но он видит, что это даётся ей тяжело. — Это то, чего ты хотела? Аси кивает и запрокидывает голову назад, думая, что разговор на этом закончен, и Алаз с готовность облизывает ее шею, закусывая кожу. Но это не значит, что он уже наговорился. — Ты лежала в этой кровати и представляла меня? Аси мычит, и Алаз принимает это за отказ. Тогда он останавливается и вытаскивает пальцы. Аси тут же поднимает голову и возмущённо на него смотрит. — Почему ты?.. — Ты должна отвечать на вопросы, Аси, иначе мы никогда… не закончим. Аси тяжело вздыхает и опускает голову обратно. Ее разлохмаченные кудряшки констатируют с белой простынью, и Алазу нравится такое сочетание. Он возвращает свои пальцы, и Аси тихо шипит от проникновения. — Отвечай. — Ты придурок. — Неправильный ответ, — отвечает Алаз и прикусывает ее за шею так, чтобы точно остался след. Он ощущает себя, как животное — ему хочется ее пометить, чтобы на ней были его следы, чтобы это видели другие люди и понимали — она принадлежит ему. — Так что? — снова спрашивает Алаз, снова останавливаясь, но не вынимая пальцев. — Представляла? Аси закусывает губу и отвечает сквозь зубы: — Только сегодня. — Что? Ты не думаешь обо мне постоянно? Я ранен в самое сердце. Верный своему обещанию, Алаз продолжает: он задевает ту самую точку, и Аси всхлипывает снова и снова, а потом ее тело сотрясается, и это прекрасное зрелище. В голове Алаза возникают разные романтические метафоры, но он задвигает их вглубь сознания. Сейчас Аси похожа на сытую и довольную кошечку, только немного усталую. Она сама тянется к нему, и они целуются медленно и нежно, и Алазу жалко сейчас покидать ее, но он чувствует, что ещё чуть-чуть и он взорвется прямо в штанах, а это будет очень неловко. Он приподнимается, чтобы уйти, но Аси его хватает за футболку. — Куда ты? Она смотрит так невинно и доверчиво, что Алаз сгладывает от интенсивности этого момента и, невероятно, внятные слова покидают его голову. — Думаю, мне надо пойти туда, — он неопределенно показывает куда-то в сторону. Не может же он сказать, что ему нужно пойти в душ, чтобы там д*очить и думать о ней?! — Но ты же не?.. — Аси осекается, не зная, как закончить, и опускает взгляд на его штаны. Вдруг она ойкает и прикрывает грудь руками, словно только что вспоминает, что обнажена по пояс. — Не смотри, — шикает она на него, поворачиваясь спиной и нашаривая свою футболку на полу. — Ты опаздала, я все уже увидел, — Алазу весело от ее внезапного смущения, но он старается сохранять серьезное выражение лица. — И трогал. И даже пробовал. — Заткнись, — Аси лягает его ногой, которую он ловит и нежно гладит стопу, пока она, извернувшись, натягивает на себя многострадальную футболку. Теперь от него скрыто ее великолепное тело, и настроение Алаза немного ухудшается. Но ненадолго: потому что Аси садится по-турецки рядом с ним и прокашливается. Она немного смущена и явно подбирает слова, и Алазу до жути интересно, что же она ему скажет. — Я никогда этого..., — она запинается , — но в теории знаю, что нужно делать. — Делать что? — Ну… — Аси уже красная, как помидор, но упорно продолжает, — помочь тебе… закончить. Несколько секунд Алаз обрабатывает ее слова. Его мозг, который обычно подсказывает ему решения, теперь молчит, как партизан. — Ты хочешь?.. — Алаз не может сказать это вслух. Вдруг это не то, что она имеет в виду, и он станет в ее глазах озабоченным извращенцем. Аси радостно кивает. — Но ты должен сказать мне, если я буду делать что-то не так. Алаз кивает, не понимая, что она может сделать не так. Если она вообще прикоснется к нему там, это уже будет очень даже так. С минуты никто из них не двигается, пока Аси не поддается вперёд. Она легонько целует его в уголок рта, и опускает руку на резинку его штанов, оттягивая ее и неловко пролезая внутрь. Когда рука Аси неуверенно опускается на его член, поглаживает его по всей длине и обратно, Алазу кажется, что он умер и попал в рай. Потому что это странно хорошо. Даже больше — это восхитительно, и Алаз всерьез думает, что она ведьма. Никаким другим образом он не может это объяснить. — Скажи, если будет неприятно, — Аси поглаживает член, и Алазу хочется рассмеяться от нелепости предположения, что ему может быть неприятно. Но он помнит, что должен держать лицо — она должна верить, что именно он управляет ситуацией, а не то, что он уже готов растечься лужецей у ее ног или умолять ее быть побыстрее. — Теперь сожьми, — сквозь зубы шипит Алаз. — Не так сильно, Аси, так, вот так. Алаз пытается думать о котятах, потому что чувствует, как волна удовольствия подкатывает к нему. Но он не может к*нчить так быстро, он не может… Тело напрягает против его воли, теплая струя заливает его брюки. Черт, это было слишком быстро, он даже трёх минут не продержался. — Ты в порядке? — Аси вытаскивает руку из его штанов, и Алаз чувствует небольшой укол разочарования от этого. — Да, я в самом порядочном порядке, — говорит он и притягивает Аси для долгого сладкого поцелуя. Потом они лежат в обнимку, пока Аси не засыпает, а Алаз выскальзывает из ее кровати: его брюки напрочь испорчены, но он не о чем не жалеет.