Беспризорник сердца моего

Было опрометчиво связываться с Илайдой, понимает Алаз, не глядя удаляя двадцать сообщений, которые она присылает. Она пристала к нему, как банный лист, и он не заблокировал ее только потому, что она девушка ему помогла. Когда телефон пиликает в очередной раз, Алаз думает, что его терпение не железное и на этот раз Илайда точно попадет в черный список. Но это сообщение не от нее — это письмо от медицинского центра, в котором Алаз заказывал тест ДНК. Он открывает его и читает быстро, чтобы не передумать. Сердце стучит глухо и гулко. — В соответствии с данными… вероятность отцовства составляет 99, 9%. Алаз бросает телефон на кровать и яростно потирает руками лицо. Серхан прав: Гювен — биологический отец Ямана. И Алаз понятия не имеет, что делать с этой информацией. *** — Надеюсь, ты не беременна, — с такими словами Чагла врывается в комнату к Аси. — А если и беременна, то не от моего брата. Хотя, наверняка, он будет рад. — Чагла, что ты несешь? — устало спрашивает Аси. Ее полоскало последние полчаса, и она совсем выбилась из сил. — Обычно — красоту и свет! — отвечает Чагла. — Но сейчас — воду и таблетку. Аси жадно хватает бутылку с водой: до этого она даже не подозревала, как ее мучает жажда. — Эй, не пей все сразу, — останавливает Чагла. — Пей понемногу, а то опять стошнит. И запей таблетку. — Спасибо. Я не знаю, что со мной. — Да мало ли, что это может быть: съела то-то не то, наглоталась соленой воды, перенервничала. Куча причин. Уверена, утром тебе станет лучше. А если не станет, отвезем тебя в больницу. Аси радует та легкость, с которой Чагла рассуждает о проблемах, и даже проникается ею. Она не умирает, просто устала, просто наглоталась воды, когда плавала, ничего серьезного. Она не хочет думать, что расстроилась из-за Алаза, просто ее приступ совпал с сообщением на его телефоне. Поэтому Аси соглашается со всем, что говорит Чагла. Завтра ей будет лучше. *** Алаз целую ночь ворочается — он думает, и это не дает ему заснуть. Он передумывает множество исходов, если он расскажет всем про родство Ямана и Гювена и если не расскажет. Хуже всего, что он знает, что не может молчать — это тайна будет гнить внутри и рано или поздно вырвется. Он хочет рассказать, чтобы увидеть ошарашенное лицо матери и Ямана. Он хочет это увидеть, пусть даже после все пойдет крахом. Но он дает себе и остальным последние дни покоя — пока они здесь, в домике, он не будет ничего предпринять, даст себе передышку. И когда решение принято, Алаз наконец засыпает. Естественно, просыпается он слишком поздно. Алаз вообще любит поспать, в детстве в школу мама всегда его его долго будила. А после бессонной ночи Алаз хочет остаться в кровати навсегда, ну или хотя бы еще на час. Но смотрит на время и понимает, что уже и так невыносимо поздно. А еще он хочет есть. На кухне он встречает работника, который он сообщает, что все ушли на пляж, кроме госпожи Аси, которой нездоровится. До Алаза не сразу доходит смысл сказанного, видимо, он не до конца проснулся, но когда он наливает себе кофе, его осеняет: он и Аси, не считая работника (который, как надеется Алаз, скоро уйдет), в доме одни. — Госпожа Аси завтракала? — спрашивает он. — Насколько я знаю, нет, — отвечает работник. — Она спускалась, попила чай, но от еды отказалась. Алаз кивает и с нетерпением ждет, когда работник наконец доделает все дела и уйдет. На это уходит полчаса, и вот когда тот наконец уходит, Алаз быстро набирает на поднос еды и чашку со свежесваренным кофе. Немного подумав, он выходит в сад и аккуратно срывает цветы дикого шиповника, аккуратно раскладывает лепестки на поднос. Удовлетворенный результатом Алаз подхватывает поднос и идет на второй этаж. Он аккуратно стучит в дверь комнаты Аси и, не дождавшись ответа, открывает дверь. Аси лежит на кровати, не смотря на входящего. — Я в порядке, Чагла, я не… — начинает Аси, но Алаз ее перебивает. — Нет, не Чагла. Аси буквально вскакивает на кровати, и это почти забавно, если бы не ее ошарашенное лицо. — Что ты здесь делаешь? — Аси прижимает одеяло к груди, закрываясь от Алаза, хотя он ясно видит, что она одета (к его глубочайшему сожалению). — Принес тебе завтрак. Или уже обед. Он аккуратно ставит поднос на тумбочку у кровати, сопровождаемый настороженным взглядом Аси, а потом садится на краешек кровати. — Я тебя не приглашала, — Аси настроена воинственно, но он к этому привык. — Я сам себя пригласил, — пожимает плечами Алаз. — Как ты себя чувствуешь? — Как будто тебя это интересует. — Я вообще крайне любознательный человек. Аси с сомнение хмыкает, и поворачивается, чтобы заглянуть в поднос. — О, лепестки роз? — усмехается она. — Да ты романтик! — Если бы ты не была такой грубой, ты бы узнала, что у меня много привлекательных черт. С некоторыми ты уже познакомилась. Аси пропускает намек мимо ушей, и берет с подноса чашку с кофе, осторожно нюхает. — Не отравлен, не переживай, — успокаивает ее парень. — Так как ты? — Не переживай, — вторит ему Аси, — не испорчу своим трупом ваш отдых. — Вряд ли твоим телом можно что-то испортить. Аси морщится, как будто заболел зуб. — И это работает? — спрашивает она. — Что работает? — Твои бесконечные подкаты. Алаз хищно улыбается: наконец-то хоть какая-то реакция, а то он уж думал, что разговаривает со стеной. — Если бы я подкатывал, то у тебя не было не малейших шансов. Аси закатывает глаза, но, к счастью, не злится и делает большой глоток кофе. Она зажмуривается от удовольствия, и это привлекательное зрелище — видеть, как она наслаждается чем-то. Аси такая искренняя и естественная, и это будоражит его больше, чем хотелось бы. — Спасибо за это, — Аси показывает на поднос. — И мне уже лучше, просто небольшая слабость. — Хорошо. Это хорошо, — отвечает ей Алаз, и понимает, как бессмысленно звучат его слова. А еще он понимает, что самое время уйти, оставить ее одну, хоть ему этого и не хочется, чтобы не разрушить то хрупкое равновесие, которое сейчас повисает между ними. — Тогда приятного аппетита! — Спасибо. Алаз встает и выходит из комнаты, закрывая дверь максимально медленно, чтобы дать себе еще пару секунд посмотреть на Аси. По плану они будут в домике еще два дня, не считая этот, и Алаз решает, что стоит провести это время как можно приятнее прежде, чем он скинет на свою семью бомбу правды. *** Аси действительно становится лучше от еды, хотя она думала, что никогда больше не сможет смотреть на пищу. Жуя, она рассматривает десятка два селфи, которые ей присылает Чагла с пляжа с припиской «жаль, что тебя здесь нет». После завтрака она наполняется энергией, и понимает, что больше не хочет лежать. Аси выбирается из кровати, немного приводит себя в порядок и спускается с подносом с грязной посудой. Алаз, конечно же, на кухне, пьет кофе, а другой рукой листает что-то в телефоне. Когда она заходит, он расплывается в улыбке. — Спасибо за еду еще раз. — Для твоего самочувствия — все, что угодно. Аси притворно прижимает ладонь к сердцу, словно она поражена. — Боже, как же ненатурально, Аси кыз! Тебе бы на актерское мастерство походить. — Возможно, возьму себе такой факультатив. Пока они перебрасываются репликами, Аси успевает загрузить грязные тарелки в посудомоечную машину и налить себе еще одну чашку с кофе. — Ведь я видел, какая ты, когда не притворяешься. Аси тяжело вздыхает. — Тебе еще не надоело? — Надоело что? — Эти твои игры, намеки постоянные. Тебе не надоело? Алаз встает из-за стола, приближаясь к Аси. Он кивает. — Ты права. Хоть это и занятно, но пора заканчивать. Он притягивает ее к себе быстро, но Аси к этому готова: когда он тянется, чтобы поцеловать ее, то вместо поцелуя Аси прижимает кухонный нож к его горлу. — О, Аси кыз, кажется, в такой компрометирующей позе мы уже были, — несмотря на то, что острие ножа царапает его шею, Алаз выглядит довольным, что Аси совершенно не устраивает. — Не делай так больше! — Не делать что? Не носить тебе завтрак? Не целовать тебя? Не трахать тебе пальцами в бассейне? Аси прижимает нож еще сильнее, и на его коже проступает кровь, но Алаз не обращает на это внимание. На самом деле, он чувствует себя извращенцем: потому что его дико возбуждает то, что она ему угрожает. — Не играть со мной. Оставь это для других девушек. — Я и не играю. Единственная вещь, в которую я играл — это шахматы. Лицо Алаза так серьезно, хотя очевидно, что последняя фраза — это шутка. — Очень странно, ведь это не сделало тебя умным. — Зато очень укрепило пальцы. Ну, это ты знаешь. Аси готова зарычать на него, так сильно он ее бесит. Теперь он улыбается, как будто только что сказал лучшую шутку на земле. — Какой же ты придурок! — Да, мне это часто говорят. Слушай, я обещаю, что не буду больше шутить, если ты честно признаешься. — Признаюсь в чем? — Что я тебе нравлюсь. У Аси перехватывает дыхание от такой наглости. — Ты мне не нравишься. — О, еще как нравлюсь. — Нет, не нравишься, — Аси решает, что нужно бить его же методами, — это я тебе нравлюсь, вот ты и бесишься. Аси убирает нож с его шеи, видя, что это его совсем не пугает. И не останавливает. Она отворачивается, планируя эффектно закончить разговор, но Алаз продолжает: — Конечно, нравишься. Стал бы к тебе приставать, если бы не нравилась. Аси чертыхается про себя за то, что он снова втягивает ее в разговор, и разворачивается к нему лицом, игнорируя учащенное сердцебиение от его слов. — А ты ко мне приставал? — А ты не заметила? — Алаз прикладывает руку к сердцу. — Я оскорблен. — Наверное, надо было лучше стараться, — отвечает Аси, сама не зная, зачем поддерживает его болтовню и куда она вообще ведет. Алаз же после ее слов еще больше оживляется. — Вот так? — он резким движением притягивает Аси к себе, крепко обхватывая ее талию. Аси ойкает и инстинктивно хватается за его плечи. — И вот так? — другая его рука опускает вниз и несильно сжимает ее попу. Сердце Аси бьется еще сильнее и, чтобы Алаз этого не услышал, она бьет его рукой по лицу. — Да ты офигел! Алаз игнорирует ее выпад и прижимает спиной к холодильнику. Теперь она зажата между холодной дверцей холодильника и горячим телом Алаза. — Ага, а еще я потерял рассудок и терпение! — Алаз так близко, что когда он говорит, Аси чувствует его дыхание на своем лице. — А еще… мы в доме совсем одни. От этих слов Аси напрягается: со всеми этими шутками, флиртом и его попытками соблазнения она знала, что если что-то пойдет не так, она может закричать, и это его вспугнет. Она боялась не того, что он возьмет ее силой — Алаз был на такое не способен, в этом она уверена, — а то, что она до конца не понимала, действительно ли он нравится ей или ей нравится внимание, которое уделяет ей парень. Впервые в жизни на нее обратили внимание, донимали ее, пытались соблазнить, и для девочки с улицы, на которую никогда не обращали внимания как на женщину, это было приятно — она жаждала этого внимания, готовая была ластится к нему, чтобы получить еще немного этого тепла. Алаз воспринимает смятение Аси по-своему: его лицо мрачнеет, и он отпускает ее, опираясь руками о дверцу холодильника по обе стороны от лица девушки. — Это из-за него? — спрашивает он. Этот вопрос такой неожиданный, что Аси не сразу понимает его смысл. — Из-за кого? — Из-за Аяза, — отвечает Алаз, спотыкаясь на имени парня так, словно ему тяжело произносить. — Из-за Аяза? — переспрашивает Аси. Она не понимает, что имеет в виду Алаз, что он хочет от нее. Алаз тяжело вздыхает. — Я не хотел в это верить. Очевидно, ты слишком хороша для него, и он тебе не подходит. — А кто мне подходит? Ты? — Да, — Алаз говорит это так, будто это самое очевидное. — Никто не выдержит тебя, кроме меня. Думаешь, этот парень не сбежит в слезах, когда ты разозлишься и будешь угрожать ему ножом? Конечно, сбежит. Он даже из ресторана сбежал без боя. — А как же твоя… спутница? — Аси прикладывает усилия, чтобы подобрать подходящие цензурные слова. Перед глазами вспыхивают вчерашние сообщения, и она представляет, как Алаз проводит ночь, рассматривая полуголые фотографии той девушки. Алаз расплывается в улыбке. — Ревнуешь? Аси отрицательно качает головой. — Если ты мне что-то предъявляешь, то и я имею право так же делать. Алаз кивает. — Справедливо, — Алаз делает паузу, — она просто пристала ко мне. — Прямо в ресторане? — усмехается Аси. Хоть она пытается казаться равнодушной, но ей хочется, чтобы он уверял ее, что это девушка ничего для него не значит и что это была ошибка. Алаз снова тяжело вздыхает. Разговаривать он не любит, но то, что он делает над собой усилие, чтобы объясниться с ней, очень льстит Аси. Она почти чувствует себя героиней романа. — Нет, конечно, нет. Я сводил ее на ужин в благодарность — она, — он мнется, и это заминка совсем не нравится Аси, — помогла мне в одном деле. — Аси красочно представляет, что это может быть за дело, и ее пульс снова учащается: на этот раз от злости. — А потом она привязалась ко мне, словно я давал ей повод для продолжения, но я не давал, — Алаз снова делает паузу. — Она для меня ничего не значит. Он выжидающе смотрит на нее, ожидая, что она скажет, но Аси молчит. Тишина становится невыносимой, поэтому девушка все-таки ее нарушает. — Хорошо. — Хорошо? И это все, что ты скажешь? — А что я должна сказать? Спасибо, что поделился со мной своими проблемами, но если тебя так сильно тебя это травмирует, обратись к психологу. Алаз поднимает глаза к потолку, надеясь, что если бог есть и если он сейчас его видит, то ему воздастся за его страдания. — Как с тобой тяжело разговаривать, Аси! — Не разговаривай со мной, как тебе такой вариант? — Не разговаривать у нас получается больше всего. Алаз злится, но думает, что совсем неплохо ее поцеловать. Но в этот момент пространство разрывает звонок — на столешнице лежит телефон Аси, и до нее пытается кто-то дозвониться. Алаз добирается до телефона первым. Надпись на экране «АЯЗ» не оставляет сомнений — кровь в Алазе закипает. Прежде, чем нажать зеленую кнопку, он выбегает из кухни и запирается в ванной, оставляя Аси только гневно стучать в дверь. — Аси, привет! — звучит немного писклявый, но безусловно мужской голос. — Я тут кое-что нашел, думаю, надо пора встретиться… — Это не Аси, — перебивает Алаз, — и вряд ли она сможет встретиться. — Это кто? — раздается в трубке растерянный голос, уже не полный энтузиазма. — Это парень Аси, мы уже виделись с тобой, дружок, — отвечает Алаз, наслаждаясь. — И я бы тебе настоятельно рекомендовал не трезвонить моей девушке. В трубке воцаряется недолгое молчание, а потом она оживает: — Позже позвоню. — Ты меня не слышал… — начинает Алаз, но в трубке уже гудки. Возможно, Алаз его недооценил, и этот хлюпик не такой уж и хлюпик. Когда Алаз открывает дверь, Аси набрасывает на него с кулаками, и ему приходится ее немного скрутить, пока она его не убила. Аси кричит и вырывается, и Алазу тяжело ее удержать, поэтому он прижимает ее к себе. — Отпусти меня! — кричит Аси. — Ты мне все испортил! Ты постоянно все портишь! — Не волнуйся, Аси кыз, твой ухажер тебе перезвонит, — отвечает Алаз ей в ухо. Аси немного стихает, но продолжает вырываться. — Как ты можешь! — причитает она. — Я еле его нашла, я уже не знала, что мне делать. Но ты постоянно лезешь! Алаз не понимает, о чем она говорит — неужели такой красотки, как Аси, нужно прилагать усилия, чтобы найти себе парня? Алаз хочет предложить свою кандидатуру — видит бог, он делает это каждый раз, видит ее, — но Аси вдруг замирает в его объятиях. Он сначала не понимает (слишком сильно занят своими мыслями), что случилось, но потом до него доходит — у него встал, и Аси это чувствует. Алаз проклинает свое тело, физиологию и слишком свободные штаны. — Ты извращенец, — шепчет Аси так, словно для нее это открытие. — Не надо было так тереться об меня, — отвечает Алаз. Очевидно, Аси это злит потому, что она резко дергается вперед, и он ее отпускает. Стараясь не смотреть ниже пояса Алаза, Аси вырывает свой телефон из его руки. — Даже не думай идти за мной! — угрожает Аси, разворачивается и уходит.