Музыка глухих

— Ты что творишь, идиот?! Совсем из ума выжил? — закричала Теруко, грубо пиная солдата, душившего Тэтте ногой. Тот наконец отпустил шею Суэхиро и послушно повалился набок, подобно деревянной кукле. Солдат продолжал шептать что-то, связанное с "большим братом", пока Фукучи присаживался рядом с Суэхиро, чуть хлопая того по плечу. Дышать всё ещё было сложно, Тэтте, держась за свою шею одной рукой, крупно дрожал. Его глаза слезились, лёгкие горели, но не смотря на это, он продолжал сверлить взглядом напавшего на него мужчину. Тот тоже пялился в ответ, растягивая губы в безумной улыбке. Солдат неожиданно громко просипел фразу, от которой у Тэтте пробежался холодок по спине. — Тебе не сбежать от прошлого Суэхиро, я наблюдаю за тобой. После этого Теруко зажала рукой ему сонную артерию, и мужчина, закатив глаза, отключился. Тэтте замер, испуганно поджимая сухие губы. На целую минуту его телом целиком и полностью овладел дикий страх, пока разум переполняли различные вопросы: кто этот эспер? Зачем Тэтте ему понадобился? Что ему от него нужно? И могут ли пострадать в этом деле его дорогие коллеги? Последний вопрос возникший у него в голове звучал очень странно, ведь... Они не простая военная полиция, а ищейки. Суэхиро пришёл в себя только тогда, когда Фукучи задал ему вопрос своим звонким, противным голосом: — Ты как? Живой? Отвести тебя в медпункт? — обеспокоенно спросил Очи, поджимая тонкие губы. Тэтте впервые видел чтобы тот переживал за кого-то, помимо Теруко. Нахмурив брови, Суэхиро цокнул языком, и раздражённо закатил глаза. — Нет, мёртвый, уже с родителями на том свете повидался, — сказав это, Тэтте прочистил горло, поглаживая свою шею. Наверняка прямо сейчас не только у него появилось много вопросов. Он обвёл взглядом лежащее на полу тело солдата, медленно поднимаясь на ноги. — У Дзëно была такая же тату на шее... — тихо проговорил Тэтте, указывая пальцем на рисунок появившийся вокруг шеи лежавшего мужчины, после, Суэхиро поднял взгляд на своих коллег. Те выглядели встревоженно: Теруко грызла ноготь большого пальца, что-то обдумывая, а Фукучи перебирал лежащие на столе бумаги, наверное пытаясь найти то фото, которое до этого Тэтте держал у себя в руках. Прошлое... Почему именно оно в последнее время так часто стало напоминать о себе? Неужели Тэтте не мог просто начать жизнь с чистого лица? Почему оно продолжало преследовать его, прямо как какой-то привязавшийся к нему ëкай? Оокура неожиданно сурово взглянула на Суэхиро, словно это всё случилось именно по его вине. Болезненный укол вонзился прямо ему в сердце, Тэтте почувствовал как по его виску скатывается солëная капелька пота. Видимо приняв решение, командир чëтко и громко сказала: — Тэтте, мы не можем и дальше всё скрывать, так как дело напрямую связано с тобой, — голос Оокуры звучал строго, она словно преподаватель отчитывала своего ученика за то, что тот не рассказал куда же он спрятал коробку с мелом. Суэхиро опустил голову, тихо вздыхая. Один Фукучи понятия не имел что сейчас происходит, что именно всë это время скрывал Суэхиро? — Послушайте, может сначала перенесём его в комнату допроса, а затем разберёмся уже с Суэхиро? Я понятия не имею что там у него в прошлом произошло, раз все так бурно о нём вспоминают, но раз вы начали эту тему, без меня продолжать не смейте! Ещё кое-что... Раз этот "эспер" смог вселится в тело другого солдата без каких-либо проблем, так может это значит, что, каким-то образом, способность перестала действовать на Дзëно? — Фукучи активно жестикулировал, пытаясь привлечь к себе всеобщее внимание. Теруко скрестила руки на груди, одарив его заинтересованным взглядом. Наверняка в этот момент Фукучи испытал ураган эмоций, он просто обожал, когда на него обращала внимание именно командир. — Мы ещё не до конца знаем как работает его способность, но с этим предположением я согласна. Нужно сначала допросить солдата, а затем мы снова всё обговорим, и решим что делать дальше. Всем всё ясно? — громко спросила Оокура, слегка приподнимая одну бровь. Фукучи низко ей поклонился, а затем сказал громкое "так точно", Тэтте повторил за ним, но его движения были более скованными, а голос тихим и хриплым, после удушения. Он всё ещё чувствовал себя некомфортно из-за того, что ему очень скоро придется поведать, но раз этого требует ситуация, то ему просто некуда деваться. Тэтте бросил взгляд на солдата, и тут его голову посетила неожиданная мысль: раз в этого человека действительно вселились также, как и в Дзëно в тот раз, быть может... вины Саигику в произошедшем действительно нет? — Могу я потом навестить Дзëно? Он ведь тоже часть нашей команды и должен знать обо всём что произошло на собрании, — видимо для Теруко этот вопрос прозвучал очень глупо. Она повела бровью, а затем тихо захихикала. Во время её смеха Фукучи восхищённо ахнул, хватаясь руками за свою грудь. — Я будто запрещаю. Вообще, я сама хотела к нему сходить, не исключаем же мы его из отряда, но раз ты так горишь желанием наведать его, то без проблем. Только... Прихвати с собой что-то из еды, наверняка он очень проголодался. Не уверена что работники кормят его чем-то, помимо сухого риса. Он очень любит овощи, так что по пути с нашего кабинета загляни в столовую и возьми оттуда что-то съестное. Выслушав её речь, Тэтте одобрительно кивнул головой. Он сам не заметил как на его губах появилась едва заметная улыбка. Но раз этого не заметил он сам, значит заметит Фукучи. Очи никогда не упустил бы шанса подшутить над Суэхиро. — Улыбаешься? Что, неужели так быстро стали лучшими друзьями? Поверить не могу, значит не зря я отправил тебя тогда на урок, — тихо смеясь, сказал Фукучи. Его смех прервала возмущённая Теруко. — Так, долго время тянуть будем? За руки и ноги его взяли и в комнату допроса понесли. Или мне вас ещё уговаривать нужно? Давайте - давайте, и так много времени потеряли! — Теруко несколько раз громко хлопнула в ладоши, тем самым подгоняя коллег делать работу быстрее. Тэтте следовал её указаниям, но всё равно теперь его разум был занят собственными переживаниями, а также Саигику. Почему он так резко и неожиданно начал думать о Дзёно? Будто тот ранен и находится в предсмертном состоянии. Нужно было поскорее заняться чем-то полезным, иначе его и Фукучи действительно будет ждать наказание в стиле командира. — Так точно, командир! — вновь громко воскликнул Очи, расплываясь в лучезарной улыбке. Оокура устало вздохнула, холодно отрезая. — Просто заткнись и делай свою работу, Фукучи. *** Допрос занял довольно много времени. Расспросить солдата о произошедшем было сложновато. Он говорил лишь то, что в тот момент его тело кто-то или что-то контролировал, а сам он просто являлся наблюдателем. Также допрашиваемый сказал, что во время так называемого "контроля", он испытывал ощущение, словно его душили. Все данные им показания в точности напоминали отчет Дзëно, и Теруко это очень не понравилось. Сейчас она, сидя за своим столом, не сводила с Суэхиро взгляда, будто пытаясь выжечь в нём глубокую дыру. Фукучи тёрся около командира, массажируя еë напряжённые плечи. — Тэтте! Это очень важно, мы все ждём одного лишь тебя, — она отмахнулась от рук Очи, приказав тому занять своё место. Он лишь тихонько вздохнул, садясь на стул рядом с Тэтте. Суэхиро перебирал все свои воспоминания в голове, думая с чего же ему начать. — Одно своё воспоминание я помню лишь обрывками, наверное это из-за того, что оно сильно меня травмировало. Это ведь не помешает рассказу? — тихо спросил Тэтте, лениво склоняя голову к плечу. Теруко махнула рукой, облокачиваясь лицом на свою ладонь. — Выкладывай давай, любая информация может быть полезна. Начинай, — поддержал Теруко Фукучи, виляя ногами под столом, словно ребенок. Тэтте прочистил горло прежде чем начать... *** С детства я был обделëн отцовской любовью и воспитывался мамой. Она была очень мягкой и доброй женщиной, и пока отец был занят работой, всё своё время мама посвящала одному лишь мне. Наверное она пыталась таким образом заменить мне отца, но не было и дня, чтобы с моих губ не срывалось громкое: а где сейчас папа? Придет ли он на этих выходных? Мама не могла так просто раскрыть мне правду, поэтому вечно придумывала какие-то отговорки, вроде: твой папа охотник на кицунэ, поэтому он не возвращается так долго. Лисьи норы спрятаны глубоко под землёй, а на их поиски он, и его команда, тратят слишком много времени. Я был маленьким, и верил во всё что мне говорили, с того дня я рассказывал всем своим знакомым и друзьям что мой отец охотник на кицунэ. Как только я рассказывал про работу папы, все начинали громко хихикать. Родители детей, с которыми я дружил, говорили сторонится и не дружить со мной, а я не понимал почему же все меня так боятся? Я много раз спрашивал у мамы: может со мной что-то не так? Но она лишь мягко гладила меня по голове, и говорила что всё будет хорошо, я ещё найду друзей, намного лучше. Сейчас я понимаю, почему они убегали при виде меня. Просто странно, что маленький мальчик живёт, и растёт в публичном доме, а его мать являлась одной из работниц этого, не очень хорошего, места. Я рос в кругу женских рук, они подготавливали меня ко всему, через что мне предстояло пройти в будущем. Играли со мной, учили писать, читать, и многое многое другое. Мама очень хотела чтобы я жил нормально, а не так, как она и папа, хотя маленький я не понимал что такого в "охотнике за кицунэ"? Мне больше хотелось проводить времени с отцом, но за все детство я даже не помню обнимал ли он меня? А целовал? Все люди из борделя оказались тут из-за какой-то проблемы: кто-то погряз в нескончаемых долгах, и решил заниматься проституцией, кого-то насильно заставили сюда пойти, но были девушки которым их работа приносила одно лишь удовольствие, и одной из них являлась моя мама. Так, из-за своего желания, она смогла сойтись с папой, а после появился я. Спустя какой-то небольшой промежуток времени, я выяснил, что мой отец оказался не охотником, а главой одной из преступных группировок якудза. Он также был владельцем этого борделя, а по выходным приходил сюда развлекаться. За пару дней до моего двенадцатилетия, мама умерла от сифилиса, и тогда, впервые за долгое время я почувствовал ужасное одиночество. Компания местных грудастых леди ничуть меня не спасала, мне всё больше хотелось увидеться с отцом, и получить от него хоть какую-то поддержку. Я хотел доказать что достоин общения с ним, но он продолжал смотреть на меня как на какой-то мусор. Девушки из этого места были слишком заботливы и падки на милых малышей. До сих пор помню как сильно они сжимали мои щеки, и как я бежал от их рук и внимания куда подальше. Мне казалось что теперь я действительно останусь в этом месте навсегда... С одной стороны мне всё же иногда хотелось проводить время со своими названными "сëстрами", но с другой, я мечтал уйти вместе с мамой - куда-то далеко. Естественно, праздновать мое двенадцатилетние ни у кого желания не было, все были подавлены горем, и оплакивали уход мамы. Сестры также решили оставить меня наедине со своими мыслями, так как понимали что сейчас мне приходится очень не сладко, и поэтому вручив мне в руки небольшую, красиво оформленную коробку ушли. Как оказалось это был подарок который мне собиралась подарить мама, но не успела. Внутри небольшой коробки я нашел фигурку чёрного мотоцикла. Фигурка была игровой, у неё крутились колеса, а за рулем сидел детализированный мотоциклист. Я вспомнил как однажды, на утреннем рынке, заметил похожую фигурку, но из-за того, что на тот момент у нас было мало денег, купить её мы не смогли. Тогда я решил самостоятельно их заработать, и помогал сёстрам во всяких мелких делах. Но, как только собрал нужную сумму, мою долгожданную фигурку забрали. Я тогда сильно расстроился, и целую неделю грустил из-за утраты. Вспомнив это, я поджал губы, и крепко прижал фигурку к себе. По сей день она лежит у меня на полке как память о маме и о моем детстве. В тот же день, среди поздней ночи в бордель кто-то ворвался. Я не на шутку испугался, особенно когда дверь моей комнаты с громким скрипом распахнулась, а на пороге я увидел высокого мужчину. Его тело было покрыто различными татуировками, на левой руке отсутствовал мизинец, и только когда он подошёл достаточно близко ко мне, я смог узнать в нём номера два, а точнее помощника моего отца. Номером два его называл папа, и поэтому это прозвище к нему приклеилось, и я также начал называть его номером два. Он молча поднял маленького меня на руки, закинул на спину, словно мешок из под картошки, и понёс на выход из здания. Я кричал, даже разбудил некоторых работниц, но все что они могли сделать в тот момент так это — испуганно глядеть вслед уходящему номеру два. Мне стало страшно. Я не знал куда меня несут, и что будет дальше, и срывая голос кричал на всю улицу что меня собираются изнасиловать, но спустя минуты три меня успокоили, пригрозив тем, что если продолжу кричать, с моими пальцами поступят также, как и номер два со своим отрубленным мизинцем на левой руке. Не желая расставаться со своими пальцами, я естественно замолчал, и просто тупо глядел в землю до тех пор, пока меня не донесли до пункта назначения. Я думал что со мной будут делать что-то плохое до тех пор, пока не увидел знакомые руки которые осторожно забрали меня, а после поставили на землю. Это был отец, в тот момент он выглядел строго и серьезно, но почему-то мое сердце забилось быстрее при виде него. Мне также вернули мой игрушечный мотоцикл, и я наконец заулыбался. Папа объяснив то, почему я здесь, стал рассказывать чем занимается их банда, и что мне в будущем предстоит совершать. Я безоговорочно согласился, ведь выбора у меня, в любом случае, не было. Я начал выполнять всякие мелкие поручения по типу кражи или отвлечения внимания до тех пор, пока меня наконец не научили правильно размахивать кулаками. Моими тренерами были парни не намного старше меня, вскоре они же стали моими друзьями. В тринадцать я получил свою первую татуировку на спине, в виде дракона в окружении алых, как кровь, цветов хризантем — символ того, что я был отпрыском главы. Не смотря на свой статус, ко мне не было какого-то особого отношения, и все члены банды приняли меня, будто я всегда находился где-то рядом с ними. Естественно, я не забывал навещать бордель, где раньше работала моя мать, ведь как никак там были вечно скучающие по мне сестры, которых я не мог оставить. В пятнадцать мне подарили мотоцикл, в точности похожий на подаренную мамой игрушку. Ездить меня учили друзья. Иногда мне казалось, что с ними я общаюсь чаще, чем с собственным отцом, хотя скорее всего так и было. Друзья поддерживали меня в трудную минуту, всегда были рядом и прикрывали спину, а папа...Он любил играть в покер, ворковать с привлекательными работницами борделя, и так далее. Наш самый долгий диалог был тогда, когда он предложил выбрать одну из проституток, хотя тогда я еще не достиг совершеннолетия. Мне казалось, что я жил жизнью, опасной и восхитительной. У меня были друзья, работа, деньги и еда. Порой было нелегко, ведь задания нам давали сложные... Особенно когда нужно было уничтожить банду состоящую из десяти человек вчетвером. Но мы справлялись. В шестнадцать я стал чаще видеться с отцом, так как наконец стал для него полезным. У меня пробудилась способность, и с помощью неё мы намного быстрее зачищали нужные нам территории. От стрелкового оружия я отказался полностью, и перешёл на излюбленные катаны. Научиться правильно владеть мечом мне помог номер два, хоть он и не являлся эспером, но со своей катаной был единым целым. В нашей группе почти не было людей, обладающих способностью, и поэтому когда я узнал о себе что-то новое, то почувствовал огромную гордость за себя. Чувствовал ли я вину за совершенные убийства? Поначалу меня тошнило и мучали кошмары. Наверняка мама, наблюдающая за мной с небес, не была горда таким сыном, но и она святой не являлась. Тем более меня, в любом случае, затащили бы на тёмную сторону, была бы она жива, или нет. Я все еще скучаю по ней, однако даже могилу навестить не могу. Множества кланов пытались враждовать с нами, но один выделился среди этой толпы. Я, к сожалению, не помню его название, а при попытке вспомнить произошедшее, у меня начинает жутко болеть голова, словно в неё вкалывают огромные иглы. Но не смотря на это, я в любом случае расскажу события того дня. Наша группировка враждовала с другой, за территорию для продажи наркотиков. Поначалу отец был настроен мирно, и надеялся что с ними мы разберемся довольно быстро, но все затянулось на долгие месяцы. Помню, что это произошло летом, так как из-за жары мне и моим друзьям было очень сложно работать. Мы обливали себя водой из крошечных бутылок, разыскивая место, где мы могли бы укрыться в тени и отдохнуть. День выдался трудный, мы постоянно бегали с места на место, заглядывая должникам по займам в их дома. Наконец решив сделать передышку, мы зашли в огромный склад... Почему-то у меня сразу появилось плохое предчувствие, и я предложил выбрать место получше, но мои друзья настояли остаться здесь. Всë время я испытывал какую-то внутреннюю тревогу, мне казалось что скоро произойдет что-то плохое, и мне скорее хотелось убраться из этого места. Я подгонял друзей и нервно сжимал и щёлкал ножом-бабочкой. Катану в тот день я брать не решился, обошёлся только этим. Парни смеялись, и говорили что сейчас я веду себя прямо как пятилетний малыш, который боялся наступления темноты, и советовали скорее бежать прятаться маме за юбку. Тогда я лишь обиженно фыркнул, стараясь успокоить себя тем, что я просто устал после тяжёлого рабочего дня. Вскоре я расслабился и влился в беседу. Мы обсуждали планы того, чем будем заниматься на следующих выходных. Но наш разговор неожиданно решил прервать шорох в кустах. Я, словно этого ожидая, схватился за нож. Мы не рассчитывали драться с кем-то в тот день, но всё решили за нас. Мы поинтересовались кто там, ответом послужил град пуль, летящих в нашу сторону. Мои друзья стояли спереди меня, и поэтому я даже не успел двинуться, или же раскрыть рот, как их тяжёлые тела придавили меня. Я чувствовал, как они вздрагивали от каждой пули, пришедшей по их телу... Я помню ужасный запах крови, помню звон в ушах, и то как мне стало неожиданно страшно пошевелить даже кончиком мизинца. Все это длилось меньше минуты, но этого времени хватило, чтобы я начал притворяться мертвым. Я не мог поверить в происходящее, хотя на нас часто могли напасть в самый неподходящий момент. Мне не верилось что они мертвы... В моей голове крутились разные мысли: Неужели я остался один? Они мертвы? Что скажет отец? Что будет со мной? Меня тоже убьют? Я умру также как они? Я почувствовал ужасную боль в груди, будто все мои внутренности только что прокрутили через мясорубку. Я держался, и пытался не закричать. Дышать становилось тяжело, но это мне было только в пользу, ведь так намного легче притвориться мертвым. Я слышал как нападавшие медленно шагали, но из-за шума в ушах не мог понять ко мне, или к выходу. Посмотреть я также не мог, чтобы не выдать себя. Я думал и надеялся, что они уходят - до тех пор, пока не почувствовал железное дуло пистолета у себя на лбу. Я замер, переставая дышать, меня могли рассекретить только потому, что я лежал без единой дырки во лбу, и по стуку моего сердца. Помню как стоящий надо мной человек спросил: его, как и отца, обезглавить? Он же последний, правильно? «Последний... Я остался один? Отец мертв? Как... Как так произошло, когда они успели?» — вертелось у меня в голове. Притворяться больше не имело смысла, я покорно поджал губы, жмурясь, и ожидая секундной боли. Это должно было произойти быстро, если конечно напавший человек не мазила. Его палец тогда сжался на курке, я отчётливо это слышал, а после раздался выстрел, но... Никакой боли я не почувствовал. Мне показалось что я уже умер, и пребываю где-нибудь в Аду, но раскрыв глаза я искренне удивился. Передо мной лежал труп человека, который только что собирался меня убить. Я испытывал страх в перемешку с адреналином. В голове крутился лишь один вопрос "почему я жив"? Немного приподняв голову, я огляделся, и заметил что все атакующие нас люди мертвы. Они лежали на каменном полу, истекая кровью. Мои зубы стучали, будто я находился на морозе, но мне не было холодно. В горле застрял тошнотворный ком, я не мог говорить, или кричать, хотя очень хотелось. Но что бы это дало? Я вздрогнул, когда увидел что передо мной присел взрослый мужчина. Лицо... Я помню его расплывчато, словно мне стерли память. Я хотел сбросить с себя тела и побыстрее сбежать отсюда, возможно позвать на помощь, сообщить обо всем произошедшем папе... Если он действительно остался жив, но этот человек словно приковал меня к месту своим взглядом. От его взгляда мое сердце билось ещё быстрее, он мягко гладил меня по волосам, словно довольствуясь моим испуганным выражением лица. У него была борода... Не очень густая, но точно была, это я понял, когда он прикоснулся губами к моему окровавленному и дрожащему рту. — Я вернусь за собой, Суэхиро. Сказал он, а после нажал мне на сонную артерию. Сейчас я понимаю, что мог бы хорошенько врезать ему по лицу, но в тот момент я был слишком напуган и шокирован. После этого случая я отходил очень долго. Весь в крови, я вернулся домой, мне пришлось отмываться от всей грязи несколько часов. Друзей, отца и многих моих коллег я похоронил на местном кладбище, а после уехал, решив начать жизнь с чистого листа. *** Закончив рассказ, Тэтте тяжело выдохнул, вытирая ладонью капельки пота на своём лбу. В кабинете повисла неприятная тишина, все присутствующие обдумывали услышанное, пока Тэтте кусал губы, и начинал чувствовать тревогу. Внутри все сжималось, он обнял себя, устремив свой взгляд на свои ноги. В голове вертелась мысль: "как мне удалось всё вспомнить от начала и до конца?" Возможно на это повлиял его поход в склад, ведь до этого Тэтте не помнил даже то, где именно произошли те страшные события? Теруко прочистила горло, закидывая ногу на ногу. Прежде чем что-то сказать, она обеспокоенным взглядом осмотрела Суэхиро, а затем сочувствующие нахмурила брови — Ты молодец, Тэтте. Эта информация для нас будет очень полезна. Как себя чувствуешь? Может тебе дать успокоительное? Заварить чай с мятой? — расспрашивала Оокура прямо как заботливый родитель. Похвала очень тронула сердце Суэхиро, и она заставила его улыбнуться. Успокоительное... Сейчас бы оно и впрямь не помешало. После попытки нападения того солдата, Тэтте не переставал себя чувствовать как пойманная мышка в клетке. Ощущение давления было сильное, а ещё ему казалось что даже прямо сейчас за ним кто-то наблюдает. — Если можно, — тихо сказал Тэтте, обводя взглядом кабинет. Теруко одобрительно кивнув, махнула в сторону Фукучи рукой, приказывая заварить чай. Кажется после пересказа истории всё изменилось, и стало каким-то иным. Фукучи молчал, во время рассказа и даже после, он не проронил ни слова, хотя обычно он очень любил перебивать Суэхиро во время разговора. Также его взгляд стал более... Мягким? Когда Фукучи услышал слетевшую с губ фразу Тэтте, он снова оживился, скрещивая руки на груди. — Что значит "если можно", нужно,  Тэтте. Правда во время твоего рассказа у меня появилось несколько вопросов, думаю у Теруко-сан тоже... Это относится к твоему "спасителю". Ты вообще не помнишь черты его лица? — спрашивал Фукучи, занятый варкой чая. Тэтте поднапрягся, стараясь вспомнить хоть что-то. — Я помню что у него были длинные, грязные волосы, и борода. Это всё. Я не могу вспомнить ни цвет его глаз, ни форму носа... От этого начинает болеть голова, и меня очень это беспокоит. Ощущение словно кто-то стер мне память, — Тэтте чешет лоб рукой, кусая губы. К тому времени Фукучи уже успел заварить мятный чай, и поставить его прямо перед лицом Тэтте. Далее Теруко поднялась со своего места, и медленными шагами стала обходить весь кабинет, попутно говоря. — Итак... Что у нас получается в итоге. Если вспомнить татуировки на теле подозреваемого, то можно понять что в деле замешаны никто другой, как один, или целая группировка якудза. Человек, дважды напавший на Суэхиро, обладает способностью контроля воли других людей. Её плюсы и минусы нам пока не известны, также неизвестно может ли он вселится в человека повторно, в одного или в нескольких. Возможно присутствовал, или до сих пор состоит в группировке которая пыталась избавиться от Тэтте в прошлом. Это можно понять по двум нападениям. Правда, в обоих случаях он не убил его, но пытался ранить...зачем? Стоит ли нам сделать из Тэтте приманку? Опасно, но... — задала вопрос стоящая около большого окна Оокура. Солнечный свет красиво падал на её длинные, бирюзовые волосы. Она тихонько вздохнула, шаря рукой по нагрудному карману. — На сегодня закончим. Мне нужно подумать над этим. Тэтте, лови ключ, ты же все еще горишь желанием навестить Саигику? Также будь любезен, оповести его о всем, что произошло сегодня на собрании, — найдя ключ, Оокура легко бросила его прямо в руки Суэхиро который успешно его поймал. Отодвинув пустую чашку в сторону, Тэтте поднялся из-за стола, и низко ей поклонился. — А я все еще хочу составить компанию командиру, нам еще есть что обсудить, — сказал Фукучи, откидываясь на спинку стула. Он подмигнул Оокуре, а затем перевёл взгляд на Тэтте. Теруко тихо хихикнула, дожидаясь когда Суэхиро наконец покинет её кабинет. *** В каменном, длинном коридоре который вëл к Саигику, было жутко холодно. До этого Тэтте успел переговорить с работниками о своей цели визита, его обрадовали тем, что скорее всего уже завтра Саигику покинет карцер и вернётся на работу. Это немного повысило настроение Суэхиро, и заставило его улыбнуться. В руках он нёс небольшой ланчбокс, специально собранный для Саигику. Стук каблуков нарушал тишину, ему оставалось совсем немного, чтобы дойти до комнаты, где находился Саигику. Но чем ближе он подходил к ней, тем сильнее были слышны какие-то странные звуки. Ощущение, словно кто-то бился телом о каменную стену, либо пытаясь отсюда сбежать, либо просто отыгрываясь на ней, и снимая напряжение вместе со злостью. Тэттё нахмурился, ускоряя свой шаг. — Что тут происходит? — озадаченно спросил Тэтте, подходя к комнате, где сейчас должен был находиться Дзëно - звуки как раз шли отсюда. Он вставил ключ в отверстие железной двери, отпирая её и заходя в тëмное помещение. В нос сразу ударил запах сырости и железа, это еще больше обеспокоило Тэтте. Свет был выключен, и поэтому Суэхиро тут же нажал на маленький выключатель около двери. Он положил ланчбокс на пол, оглядывая помещение. Перед ним стоял дрожащий Дзëно с разбитыми костяшками пальцев. Его руки тряслись, он видимо хотел продолжить бить несчастную стену, пока до него не дошло, что свет в комнате горит, и он не один. Саигику замер, медленно поворачивая голову в сторону пришедшего, а затем округляя глаза. Его губы дрогнули, он произнёс своим нежным и тихим голосом четкое: — Тэтте...? От его голоса щеки Тэтте мгновенно окрасились в ярко-красный цвет, а в животе снова сладко потянуло. Он почувствовал мурашки в районе своих рёбер, которые после перешли ему на спину. Суэхиро отрицательно замахал головой, приближаясь к изумлëнному Дзëно. Он схватил его за раненные пальцы, громко рыча. — Совсем умом тронулся?! Делать больше нечего, что ли? Зачем себя калечишь, придурок? И я уже говорил, чтобы ты молчал, — Тэтте осторожно осмотрел чужую кисть, совсем не замечая того, что к его лицу потянули свободную руку, а затем осторожно коснулись горячими пальцами его скулы. После, рука Дзёно скользнула вниз на шею. Кажется, у Тэтте всё ещё оставались следы удушения на ней. Сначала глаза Дзëно заблестели, казалось ещё немного, и он пустит слезу. Но затем - в них отразился адский огонь гнева. Он снова произнёс в слух тихое: — Кто..?