***
Пасмурное небо с утра не предвещало ничего хорошего. Май в этом году выдался странным и безумно холодным. Нет, цветущие деревья и растения на улицах никуда не исчезли, как и поющие птицы, но погода проявляла весь свой непокорный характер. Обычный ветер, что казался пронизывающим до костей, и чередующаяся с ним жара стали чем-то сродне эмоциональным качелям. И если это можно было принять, то новая причуда последнего месяца весны шокировала всех без исключения. — Тебе не кажется, что, — немка смущённо фыркает, принимая чашку с горячим какао и парой зефирок, — снег в мае это уже слишком? — она сильнее укутывается в тёплое одеяло, желая согреться. Крупные хлопья снега, что покрывают весь город, за окном не радуют от слова совсем. Если русский может и способен пережить такую резкую смену погоды без существенных потерь, то Германия, настроившаяся на тёплое солнышко и летнюю одежду — нет. Несмотря на обогреватель, закрытые окна и гнездо из одеял немка мёрзнет. Отопительный сезон закончился, а значит шанс, что коммунальные службы смилуются и пустят горячую воду по трубам резко кренится к нулю. — И где мои мультики? — Подожди, Meine Liebe, — Россия ставит вторую чашку на столик возле дивана и отправляется выискивать в тумбе под телевизором нужные кассеты. Пусть всё давно можно посмотреть в Интернете, но было что-то уютное и успокаивающее в этой атмосфере прошлого. Это и правда очень мило. Нарисованные персонажи на обложке и на экране, сладкое какао и осадки за окном. Лучше и придумать нельзя. Ценные моменты, которые они разделяют вместе, снова и снова доказывая свою любовь друг к другу. Чудесно и незабываемо. Вот так, когда плечом к плечу сидишь со своей второй половинкой среди множества разноцветных пледов с тарелкой попкорна на двоих и смотришь добрый мультфильм. — А там точно мультик? — лукавая ухмылка лезет на лицо против воли, едва взгляд падает на кассету с обложкой легендарного "Ну, Погоди!" в руках любимого. — Точно мультик, — выдыхает Россия, вставляя кассету в плеер. Он едва заметно закатывает глаза. Германия, кажется, никогда не устанет так шутить. — Не понимаю, чем он тебе так понравился. — Потому что он добрый, — немка наблюдает, как русский возвращается на место, одним взглядом спрашивая разрешения, чтобы забрать из рук девушки кружку. Германии эти чашки очень понравились. Рисунок пары очаровательных и влюблённых медведей на розовом фоне с белыми звёздами. Лучше и быть не может. Милый подарок от брата по случаю одного из праздников. Гилберт бы не был собой, если бы не вел себя так. На то он и Великий. Брагинский падает на диван, утаскивая свою жену в крепкие объятия. Какао сейчас может подождать. Объятия гораздо важнее. Как и нежные прикосновения. Диван они специально разложили, что удобно лечь в любую позу и не переживать о том, что какой-то части тела не хватит места или — того хуже — кто-то из них упадёт. И — Россия признаёт, что ради этого всё и было задумано — целоваться и нежить друг друга намного удобнее. Германия устраивает голову на чужом плече, скрытом тканью бежевого свитера и накрывает их синим пледом с рисунком звёзд. Сама Катарина стащила у России любимую белую толстовку, что смотрелась на ней как худи. Иван не говорит о том, что эта толстовка хранится в их шкафу исключительно ради Германии. Ему не зачем. Оба всё прекрасно понимают и предпочитают хранить в виде маленького секрета, который таковым и не является. Русский тычется поцелуем в макушку, выдыхая запах тёмных волос. Любимая лаванда дарит умиротворённость и успокоение. Он переплетает со своей немкой пальцы рук. Тепло и уютно, нежно и чувственно. Так, как и должно быть у возлюбленных. Русский свободой рукой нащупывает пульт среди подушек, включая телевизор. Поцелуй в щёку от немки он принимает, как и приятную тяжесть чужого тела на своём. Ему всё нравится. Германия, кажется, полностью погружается в просмотр, не замечая ни лёгких поглаживаний, ни заботливых поцелуев со стороны мужчины, ни кошки, что забралась к ним в гнездо, мурча как заведённый трактор. Русская кошка с истинно немецким характером требует к себе внимания, которое получает от России. Подставляет животик с пойнтовым окрасом под лёгкие поглаживания и продолжает мурчать, довольно — насколько это возможно для кошки — улыбаясь. Она легко читает настроение хозяев, подстраиваясь и поддерживая. Брагинский впрочем, быстро возвращает всё своё внимание к девушке, а если быть точнее, то к её шее. Чувственные влажные поцелуи покрывают весь открытый участок кожи, вызывая у Германии мурашки. — Укради мне шашлык, — тихонько шепчет Катарина под разговоры любимых нарисованных персонажей советских детей, не отводя взгляд от экрана, но обнимая русского. — Что? — не понимает Иван, с сожалением отрываясь от выцеловывания чужой шеи. — Я не расслышал, Meine Seele. — Укради мне шашлык, — уже чуть громче повторяет немка, смотря русскому прямо в глаза. В синеве немецких сапфиров отчётливо выделяется просьба и недовольство одновременно. Она не понимает, откуда взялось это спонтанное желание, но шашлыка и правда хочется. — Придётся подождать, — русский старается сгладить назревающий конфликт. Говорит медленно и нежно, но в то же время чётко, поглаживая чужую талию. — Обязательно приготовим, как только станет теплее, — Германия недовольно отворачивается, хмурясь. Может она иногда и ведёт себя как ребёнок, но всё же хочется иногда покапризничать. Оба имеют на это право. — Я тебя оделком накрыл, мультик включил, какао принёс. Что тебе ещё надо? — Я хочу краденый шашлык, — упрямится девушка, впрочем быстро сдаваясь. Она тихонько посмеивается вместе со своим русским. Мило. Очень мило. Им нравится. — Это всё влияние Гила. — И любовь к котам тоже? — ухмыляется он. Ложь, но частично. В отличие от Пруссии, выделившем в своём сердце особое место для представителей семейства кошачьих, Германия любит всех животных одинаково чистым сердцем и открытой душой, не выделяя кого-то. Русский медведь не в счёт. — Или это от Кайла? — Кошачья столица тут совершенно не причём, — хмыкает немка, утыкаясь носом в щёку русского — это прикосновение намного лучше, чем поцелуй. Пусть кошка и была подарком Зеленоградска, это ничего не меняет. — Не ревнуй меня к животным, будь так добр. — Ммм, ничего не могу обещать, — русский лучезарно улыбается, целуя в губы своё сокровище. Он аккуратно оглаживает большими пальцами покрытые лёгким румянцем щёки. О том, как приятно ощущать шёлк немецкой кожи, русский тоже не скажет. Германия и так об этом знает. По хитрющим глазам видно всё. Наглая ящерица. Россия обожает такие чувственные моменты. — У тебя такая красивая улыбка, — шепчет Катарина, томно глядя в зелёные глаза своего русского. То ли атмосфера располагает, то ли мешанина чувств в груди. Не понятно. Германия даже задумывается. Комплименты в отношениях безусловно важны, но со временем их заменяют прикосновения и взгляды, которые выражают тот же смысл. России это не мешает говорить о своей любви и восхищении едва ли не каждую секунду, но вот для Германии, до сих пор стесняющейся подобного, такие слова редкость. — Да... Безумно красивая. — В самом деле? — на лице Брагинского появляется лёгких румянец смущения. Он такого от своей немки не ожидал. Обычно она выражает свои чувства несколько иначе. — Твоя намного красивее. И нет, — русский прикладывает палец к чужим губам, безмолвно прося промолчать. Он прекрасно знает, что Катарина готова отстаивать свою точку зрения до конца, как и сам Иван. Не хочется, чтобы это закончилось как и всегда. После такой "ссоры" жаль будет разве что диван. Нет, если быть совсем честным. Единственное, что удерживает русского от действий, так это нежелание самой немки, которой всё ещё холодно, неудобство дивана, да и пугать бедную кошку в конце концов как-то не хочется. От последних двух пунктов можно легко избавиться, просто перейдя в другую комнату, но первый и самый главный всё равно остаётся в приоритете. — Даже не начинай. — Хорошо. Не буду, — немка переводит взгляд на кошку, мирно спящую в гнезде из пледов. Невская маскарадная тихо посасывает, шевеля во сне усиками. Германия аккуратно поглаживает её между ушками, любуясь своей спокойной малышкой. — Мороженое? — Сейчас принесу, — Россия недовольно выбирается из тёплых объятий, вздыхая. Знал же, что Германия попросит, но всё равно поспешил к ней вернуться. А зря. Сейчас бы не пришлось повторно идти на кухню. На самом деле мороженое — слегка подтаявшее до консистенции крема, как любит его немка — давно ждёт в стеклянной креманке, посыпанное шоколадной крошкой. — Спасибо, — Катарина мило улыбается, ловко перенимая креманку из чужих рук, и русский улыбается в ответ. Простая благодарность греет сердце. Не понятно, почему люди пренебрегают такими важными и чудесными словами. Это же совсем не сложно и даже приятно. Рейн, учуявшая запах мороженого, просыпается, заинтересовано приподнимая мордочку. Наблюдает, как хозяйка зачерпывает ложечкой что-то странное и пробует с довольным видом на лице. Это что-то явно очень вкусное. — Нет, моя милая, тебе нельзя, — немка хмурится, слегка отталкивая кошку, что наровит украсть хотя бы капельку странной белой массы. — Рейн, нет! — кошка несмотря на протест хозяйки всё равно пытается всунуть свою мордочку в креманку. Причём делает она это с таким видом, будто вся её кошачья жизнь и жизни её кошачьих собратьев зависят от этого момента. Русский как-то странно замирает, рассматривая эту картину, чем немного пугает немку. Вернее, даже не пугает, а вводит в ступор. Своего русского она не боится. Не собиралась и не собирается боятся. Они полностью доверяют друг другу. — Почему ты так смотришь? — Да так, — он пожимает плечами, выглядя при этом слишком подозрительно. Тот момент был слишком очаровательным, чтобы так просто забыть о нём. Это правда мило. У Германии любые эмоции это что-то прекрасное и невообразимое. — Вспомнил кое-что. — И что же? — Германия отставляет креманку на столик к чашкам какао, переползая к Брагинскому на колени. Она аккуратно перебирает светлые пряди волос, нежно массируя кожу головы. Россия блаженно выдыхает, подстраиваясь под движения. Так приятно. — Скажи. Мне интересно. — Это правда не важн-Ауч! — начинает было Иван, но быстро затыкается, едва Катарина с совершенно ангельским видом аккуратно тянет на себя парочку прядей. — Просто вспомнил, как ты испугалась того паука в игре, — сознаётся он под недовольным взглядом. Русский едва слышно смеётся, глядя как немка с гордым видом заявляет: — Не испугалась я, — даже носик вздёргивает. — Тебе показалось. — Конечно. Я так и сказал, — бархатно раздаётся в ответ. Немка недовольно отворачивается, делая незаинтересованный вид, и даже руки с головы убирает, скрещивая их на груди. Обида — скорее её пародия; немка не умеет по-настоящему злиться на мужа — не очень убедительно выглядит, когда она сидит на чужих бёдрах. Совершенно неубедительно. — Это всё ты виноват, — девушка обиженно насупливается, взглядом переползая на декоративные подушки. Мысль о том, чтобы устроить небольшой бой, появляется сама собой. — Не ушёл бы в шахту за своими глупыми алмазами, ничего бы этого не было. — Mein Schatz, ты до сих пор обижаешься? — немка не отвечает, выглядя при этом всё также обиженно. — Ну, прости, — он тянется за поцелуем и Германия на удивление ему отвечает, злобно покусывая чужие губы. Русский усмехается не отрываясь от сладких от мороженого губ — всегда его немка так — совершенно не замечая фокуса, происходящего вне поля его зрения. Мягкий удар подушкой он принимает. Выбора как-то нет. — Liebe dich, — поцелуй нежный и чувственный в губы в качестве извинения является достаточно хорошим подкупом. Немка улыбается, едва слышно добавляя: — DummKopf. — Ich liebe dich auch, — Россия облизывает губы, довольно выдыхая. И почему он не удивлён? — Готов терпеть все твои удары, если будешь каждый раз меня целовать после. — Это звучит жестоко, — чмок в кончик носа русский принимает наравне с крепкими объятиями. — Прости, — выдыхает Катарина, полностью укладываясь на него. От некоторых комплексов ей так и не удалось избавиться. — Не буду так больше, если общаешь не вспоминать об этой ситуации. — Обещаю, Meine Liebe, — клятвенно заверяет Россия. Он всегда свои обещания сдерживает. Не может не сдержать. Тем более это его немка. Его сокровище и смысл жизни. Про мультфильм они как-то забывают. Настоящая любовь живёт гораздо дольше, чем три года. И пусть люди пытаются убедить их в обратном, они знают правду. Они знают гораздо больше, чем кажется. Множество общих тайн, накопившихся за столь долгий срок вместе стали приятной мелочью. Россия знает о своей немке практически всё, как и Германия о России. Но они об этом никому не скажут. Как и Рейн, всё же умудрившаяся попробовать капельку мороженого.На улице всё ещё безумно холодно для первой декады мая. В квартире на тринадцатом этаже на окраине города они счастливы вместе несмотря ни на что. Он, она и их кошка с забавной кличкой.