Шутка про молочника

      Фрэнсис Моссес как ни в чем не бывало вернулся домой после того как завершил работу в качестве поставщика молока. Обычный работяга, что тут сказать. Не худой, не широкий; Не красавец, но не урод; Не глуп, но не сказать чтоб гений. В прочем, возможно, в этом и была его привлекательность, в простоте и честности, которые при должном обращении цепляли каждого.       В доме его особых изменений не случалось, как минимум потому, что он принадлежал не нашему молодому человеку. Но на самом деле, конечно же, потому что денег на эти самые изменения никто не имел.       Он снял и бросил куда-то фуражку, разулся и поставил обувь рядом с парой других туфель, но уже женских и на несколько размеров меньше. Дальше, пройдя по коридору, он вошёл в полумрак гостинной и встретился взглядом со своей недавней соседкой: с Ниной, которая досматривала титры какой-то мелодрамы по черно-белому телевизору, свернувшись калачиком на кресле. Нина — иммигрантка, приехавшая сюда, в Америку, учиться и, по возможности, получить работу. Однако, она пока не устроилась ни на одну должность по той простой причине, что подозревают в шпионаже из-за гражданства. Так что Нинке приходилось жить на доходах родителей или на взятках. Она также была одной из тех, кто мечтал удачно выскочить замуж и ни о чем не беспокоиться. В прочем, второй вариант тоже плохо работал из-за ее необщительности и ломаного английского с слабым акцентом.       — Ве-чер доб-рый, — играючи начала она.       Моссес облокотился на кресло, устало пялясь на Нинку.       — Добрый. Я смотрю, ты отдыхаешь?       — Вот неправда! Я полила клумбу и хозяин дома дал мне чет-вер-так!       Она покрутила у него перед носом монетой в двадцать пять центов.       — Здорово, да? А у тебя как дела?       — Ну молодец...       В тот день Фрэнк особенно уморился от недовольных получателей, которые то жаловались, что он разбудил их ранним визитом, то на то, что он пришел слишком поздно и утренний кофе уже выпит без молока. Хотя какое, черт возьми, ему, поставщику, дело до чьего-то кофе? У него одна цель — разносить молоко. Да, он забыл ответить Нинке, да и неуместно уже стало.       Фрэнсис свалился на диван, взял пульт и начал перелистывать каналы, ища что-нибудь чтобы развеяться от насущных проблем. На одном из каналов шла очередная пресная романтика. На фоне играла спокойная, едва взволнованная скрипка, то наращивая темп, то замедляясь, словно в вальсе. Девушка, пожимая руку своего любовника, смотрела ему в глаза и трепетно шептала: "Прошу, поверь! То была я!" Фрэнсис поморщился и перещелкнул канал.       — Ты чего? — Повернулась со своего кресла Нинка.       — Мда, я не собираюсь смотреть эту дрянь.       Она пожала плечами.       — А мне нравится.       — Для меня слишком неестественно и фальшиво. Смотреть не могу, как они делают вид будто жить друг без друга не могут.       Попался фильм про ковбоев или из этого рода. Ничего серьезного пока не происходило: местные жители рассказывали шерифу о вчерашнем нападении некого неизвестного. Судя по тому что этот фильм был оставлен, он нравился Фрэнсису. Приключения, риск, а не сопливая романтика у которой всегда один конец: счастливый, предсказуемый и ужасно скучный.       Нинка смотрела фильм ровно до момента, когда поняла что клюёт носом и половину смотрит "моргая". Она слезла с кресла и поплелась в спальню.       — Я пойду: уже совсем сплю, — промямлила Нина.       — Спокойной ночи.       Фрэнсис ещё какое-то время смотрел за шерифом, который в скором времени разузнал где скрывался гроза городка и собирался покончить с этим раз и навсегда. Так и продолжались события, одна сцена сменяла другую, развлекая их единственного зрителя. И ведь действительно, глядя на них, жизнь уже не ощущается такой пустой и бессмысленной. Ведь если у тех ребят есть цель, почему не может быть у нас?       Итак, когда все проблемы вымышленных героев были решены, Фрэнсис выключил телевизор, потянулся и пошёл в спальню где давно спала Нина. Он разделся и лёг на свою кровать. Самое неудобное в таких апартаментах это то, что спальня всего одна, даже если кровати две. И ведь переставить тоже нельзя потому что всё привинчено чтобы не украли. Так исторически сложилось, что эти двое сдружились, и, так как Нинке больше некуда было идти, они решили скидываться за жильё. К сожалению, на этой почве соседи пустили слушок, будто они помолвлены и скоро поженятся, что забавляло фантазии одной и раздражало второго.       И вдруг сквозь сон, Фрэнсис услышал тихий всхлип, но достаточно громкий чтобы долететь до его уха. Он насторожился если вдруг ему показалось, но нет прозвучал ещё один всхлип но гораздо тише предыдущего. Фрэнсис повернулся и осторожно спросил:       — Ты плачешь?       В ответ тишина и лишь подавленные стоны. Он видел как её тельце дрожит под скомканным одеялом. Фрэнсис вздохнул и протер глаза, отгоняя сон, он не смог бы оставить её так, вообще любого если подумать, даже если придётся отложить драгоценный сон.       — Можешь рассказать если тебе станет лучше.       — Н-ну просто, — отрывисто скулила она, — я-я такая жалкая!.. У м-меня нет ни работы, ни людей. Да плевать на работу, лишь бы меня люди любили. Ведь главное в жизни это нравится людям. А я вот одна. Понимаешь?..       — Глупость какая. — возразил он — Рано или поздно примут, должны принять. Ты же получила сегодня четвертак? Почему не получишь ещё один? И насчёт людей не волнуйся. Я, например, раньше тоже заморачивался, думал, что со мной что-то не так. Но нет, я просто другой. Конечно, я тоже меняюсь, с тобой вот общаюсь. Но это не важно, главное — понять что одиночество это нормально. Может тебе и так хорошо, я имею ввиду в компании самой себя.       Её дыхание стихло, Нина даже высунула голову из-под одеяла, всё ещё шмыгая иногда. Фрэнсис воспользовался этим, вытянул руку во всю длину и взъерошил её волосы, пытаясь успокоить.       — Всё это временно. Давай, попробуй заснуть. На следующее утро всегда легче.       Он погладил её по голове ещё один раз и убрал руку, уже теряя связь с реальностью, то есть погружаясь в сон. Они и правда хорошо ладили, иногда даже подозрительно слишком хорошо, но никогда не нарушая условные личные границы друг друга. Всё складывалось само собой, будто в этом даже не было их вмешательства. Им просто нравилось быть в компании друг друга и то общение воспринималось так естественно, что, казалось, так и должно быть, будто они познакомились не пол года назад, а провели всё детство вместе, как дети с соседних домов. Не хотелось что-то менять, всё и так было хорошо.