Бора

Лодка тихо рассекала волны. Ничего не предвещало беды, которая вскоре обрушится на двадцатое отделение морской пехоты. Ветер разбушевался в прибрежных водах. Рыбаки остались в своих домах, торговцы не спешили отправляться в плавание. Лодка же, спокойно пересекала эти воды. Ветер обходил её стороной. Будто и не было никакого шторма, лишь приятный бриз дул в паруса судна. Бора смотрел на стены базы. Пехотинцы выбрали лучшее из возможных расположений, организовав собственный причал, который принимал правительственные корабли. Он отлично просматривался из окон базы, легко защищался относительно небольшим количеством людей. Высокие стены, на вершине которых располагались часовые, опоясывали двадцатое отделение. — Выиграл ли заместитель в сегодняшней дуэли? — спросил сонный солдат. — Нет, он проиграл, как в прошлый раз, как и в позапрошлый раз. Зачем только этот дурак бьётся за них? Мы получаем деньги, он должен радоваться! — презрительно сплюнул его коллега. — Эй, что это? — заметив лодку, воскликнул часовой. — Не знаю, может корабль с припасами. Самое время! Лодка беспрепятственно пришвартовалась. Как будто и не было никакой базы, лишь коммерческий причал. Морпехи совсем расслабились, довольствуясь мирными временами. Паруса были чистыми, поэтому они не опознали, находившихся на лодке пиратов, что выводило Афину из себя. Вспоминая яркие глаза маленькой девочки, которая говорила о мясе, рыжеволосая убедилась в правильности решения капитана. Бора был прав. Правда была жестокой, но такова жизнь. С подозрительно тихого борта лодки спустился юноша. Часовые вразвалку подошли, чтобы принять провиант. — Выгружайте быстрее, у нас целая база голодных солдат! — прикрикнул, считая юношу юнгой торгового корабля, часовой. — Я не понимаю о чём ты. Впрочем, это неважно. Просто умри. — махнув рукой ответил ему юноша. Второй солдат посмеялся над абсурдностью ситуации. Дерзкий юнга осадил его коллегу за грубость. Торговцам пальца в рот не клади, откусят по локоть. Открыв рот, чтобы подколоть коллегу, часовой повернулся. Затем пришёл в ужас. Голова его коллеги катилась по брусчатке, напоминая собой перекати-поле. Медленно спускаясь к границе воды, голова имела то же самодовольное выражение лица. Как будто он и не заметил своей смерти, не зарегистрировал её в сознании. Резко выдохнув, часовой начал прикидывать варианты. Позвонить в колокол тревоги он не успеет, они отошли слишком далеко от стены. Каким-то образом, лишь по взмаху руки паршивца голова слетела с плеч коллеги. Скорее всего дьявольский плод. Понадеявшись на удачу, солдат резко выхватил свой меч. Взмах был произведён, но был встречен двуручным топором. Красивая девушка, ровесница юноши держала в руке двуручной топор. В одной. Выпучив от удивления глаза, солдат не успел среагировать на следующий удар. Его располовинил небрежный взмах вторым топором. — Он бы не смог нанести мне никакого урона, но спасибо. — отреагировал Бора на помощь товарища по команде. — Что ты вообще несёшь? Пойдём быстрее, мне не терпится искупаться в крови. — прорычала Афина. Ворота базы слетели с петель. Чудовищный порыв ветра вырвал тяжёлые ставни вместе с петлями. Пролетев в середину тренировочной площадки, ворота с глухим стуком приземлились. Солдаты отвлеклись от своего нынешнего занятия, чтобы посмотреть кто настолько смел или же безрассуден. Первоначальное замешательство быстро сменилось ужасом, с ростом числа убитых пехотинцев. Крики походили на утренний лес. Птицы напоминали нестройный хор певцов, который решил затянуть каждый свою мелодию. Низкие голоса переменялись паническими визгами. Людей разрывало на части атаками двуручных топоров, разрезало острыми лезвиями холодного ветра. Всего два человека хватило, чтобы разобраться с тридцатью морскими пехотинцами. Кровь напоминала воды Саут Блю, которые были столь же спокойны, сколь необъятны. Разливаясь по плацу базы морской пехоты, кровь напоминала приливы, случающиеся на море. И пяти минут не прошло со входа пиратской команды, до полной зачистки плаца морской пехоты. Бора с Афиной работали быстро и эффективно. Чистые убийства со стороны Боры, чередовались бесчеловечной расправой с противниками Афины. Медленно зачищая убитых Бора подумал, что стоит научить Афину элементарному уважению к противникам. Даровать им быструю смерть это лучшее, что она могла сделать. Странное зрелище открылось их глазам. Посреди базы морской пехоты был привязан мужчина. Чёрные как смоль волосы, красные как раскалённое железо глаза. Он был привязан к кресту, видимо совсем недавно. Вид у него был помятый, но глаза сияли непокорным духом. Бора заинтересовался. — Почему ты привязан здесь как собака? — поинтересовался юноша. — Я пошёл против капитана, ответственного за эту базу. Осудил грабёж местных жителей. — задыхаясь, ответил пленник. — И часто ты так проводишь своё свободное время? — насмехаясь, вставила Афина. — Каждый день. — Видимо ты действительно пёс. Тебя избивают каждый день, приковывают и оставляют во дворе. А ты продолжаешь служить и махать хвостиком. — с отвращением в голосе проговорил Бора. — Не тебе меня судить, мелочь. Перерасти ползунки, затем пытайся поучать меня! — рыкнул морской пехотинец. Оставив пехотинца висеть, среди трупов его коллег, Бора прошёл дальше. Тонкий барьер ветров окружал его одежду, обрисовывая его силуэт. Отталкивая летящие капли крови, разгоняя лежащие под ногами лужи, Бора продвигался дальше. Позволив Афине бесноваться внутри базы, Бора шёл к кабинету капитана. Встречающиеся тут и там одинокие пехотинцы кончали одинаково, независимо от того были ли они готовы. Основная часть сил базы отправилась противостоять Афине, так как она вызывала наибольшие разрушения. Спокойно открыв дверь в кабинет, Бора наконец увидел капитана Номага своими глазами. Мужчина среднего возраста, достигший пика своей карьеры. Дальше ему не дослужиться, не хватает сил и решимости в тренировках, поэтому он успокоился, но сохранил свои мечты о сладкой жизни. Позволив амбициям взять над ним верх, он поддался свой жадности и терроризировал население острова Георгин. Этот человек был одним из самых отвратительных существ, которых Бора встречал в своей короткой жизни. Даже пауки имеют больше смелости, чем этот червь. Настоящая гиена, как ни посмотри. Номаг вспотел, глядя на оппонента. Он понял, что не противник молодому пирату. Смотря в это сонное лицо, видя холодные глаза, Номаг размышлял, где же он свернул не туда. Какое оскорбление он нанёс этому чудовищу, чтобы оно снизошло до него? — Зачем ты привязал своего заместителя? — как будто беседуя со старым другом, спросил Бора. — Этот пёс кусал руку, которая его кормит. Его надо дрессировать. — съязвил Номаг. — Ты странный. Это не особо важно, твоя жизнь закончится здесь. — как бы невзначай проговорил пират. — Это было бы твоей ошибкой. Я могу умолчать о том, что ты тут сделал и тебе не объявят награду, не начнут за тобой охоту. Давай поделим прибыль с острова пополам и разойдёмся. — предложил разумное по его мнению решение Номаг. — Именно поэтому ты так жалок. Какая мне разница до охоты на меня? Пускай приходят, может найдутся стоящие противники. Прощай. Всё тот же взмах рукой. Ветер не обращал внимания на то, кто подвергается его воздействию. Вот и Бора различий не делал. Рядовых и капитанов ровняет смерть, поэтому одного лезвия ветра было достаточно. Но сейчас он просчитался. Номаг был капитаном не просто так. Дьявольский плод зоан, модели гиена позволил ему победить не одного пирата. Он запросил этот фрукт из хранилища Маринфорда, как награду за его заслуги и в дар на назначение капитаном. Физическая сила пользователей зоана, как правило, намного превосходила обычных людей, поэтому он обладал нешуточной скоростью и рефлексами. Увернувшись от первого лезвия, Номаг убедился в своём поражении. Противник был фруктовиком, который контролирует ветер. Логия или же парамеция, которая генерирует лезвия ветра. Сейчас он это и проверит. Сделав ставку на неопытность оппонента, Номаг рванул вперёд. Врезавшись своим трансформированным телом в Бору он вцепился в него когтями, которые заменили его ногти. Зрелище было забавным, особенно ушки. Бора цокнул языком, что являлось редким проявлением его эмоций и рассыпался в порывы ветра. Собираясь за столом капитана, он переоценил свою позицию по поводу своих противников. Лев не расслабляется, даже если охотится на кролика, значит ему не стоит делать подобное ещё раз. Отныне он будет выкладываться на полную в каждом своём противостоянии. Вызвав чудовищный шторм, Бора обратил свой взгляд на Номага. Прижатый давлением ветра к земле, капитан морской пехоты корчился и рычал. Выдавая его слабое психическое состояние, его лицо корчилось в гримасе смеси эмоций. Сожаление, ненависть и страх преобладали в палитре. — Морская пехота это просто так не оставит. Ты ещё заплатишь за своё безрассудство! — пытаясь одержать хоть какую-то победу, прокричал Номаг. — Спасибо, что научил меня чему-то. Я заплачу за свои деяния рано или поздно, но точно не в ближайшее время. А теперь замолкни. — усилив давление, проговорил Бора. Атака была очень странной. Бора выпускал скальпирующие пустынные ветры на противника, подавляя оппонента. Пол кабинета треснул, не выдержав интенсивности. Тело Номага трещало, медленно разваливаясь на части. Бора выдохнул, сформировав круглый сгусток воздуха. Направив его в грудь Номага, Бора медленно погружал беснующуюся сферу сгущённого шторма в грудь капитана морской пехоты. Яростное рычание сменилось жалостливым скулежом, затем громким визгом. Вскоре всё стихло. Двадцатое отделение морской пехоты во главе с капитаном Номагом было ликвидировано.