Любимые цветы

Альбедо действительно не думал, что жизнь когда-нибудь приведёт его сюда. А точнее жизнь и взаимотношения с Шестым Предвестником Фатуи. Он шёл за ним, пока на землю медленно падал лёгкий снег. От того Скарамучча надел шубу с капюшоном и Альбедо предложил тоже. Да, они не чувствуют холода, но от того всё равно не сильно хотелось, чтобы волосы и одежда промокли. Однако сочетание чужих шорт и шубы в такую погоду выглядело забавно. Жаль, с первой улыбки Альбедо на это, Скарамучча всё-таки застегнулся. Снежная всегда чем-то напоминала Драконий Хребет. Предвестник точно знал, что здесь Альбедо будет чувствовать себя спокойно. Но всё же тут было гораздо более оживлённо, пока на Драконьем Хребте он почти всегда был один. Чувство одиночества не давило, нет, но тишина тогда начинала казаться совсем родной. А сейчас был вечер, но везде светили фонари. По улицам ходили люди, где-то играли в снежки и другие игры дети, это казалось чем-то очень правильным. Пока Альбедо рассматривал мерцающие снежинки, что падали ему на скрытую под перчаткой ладнонь, Скарамучча мог лишь усмехнуться. — Надеюсь, тут ты не заледенеешь окончательно, – и Альбедо вспоминал частые слова о том, что он слишком бледный и холодный. Словно он не Мел, а скорее Снег. На его озадаченность Скарамучча совсем недобро посмеялся. Такие заявления немного даже задевали, особенно когда со Скарамуччей он пытался максимально делиться всем теплом, что у него только было. Сюда Альбедо попросил привести его сам. И словно «будущее настоящее божество», к которому он стремился, Скарамучча мог лишь исполнить желание, что сложным в исполнении не было от слова совсем. Однако доверие между Слугой и Сказителем было на нуле. Ранее она категорически отказывалась пускать его в Дом Очага, увереная, что он детей либо переубивает, либо плохому научит. Потому сейчас он начал действовать через Синьору, с неё до Сандроне, с неё до Коломбины и уже тогда до Арлекино; женский коллектив Предвестников был одновременно враждебнее и дружнее, чем мужской. От того Арлекино встречает двух парней оценивающим взглядом. Конечно, на Сказителя она уже насмотрелась за десяток лет, но вот Альбедо выглядел интересно. Как минимум, потому, что стоял рядом со Скарамуччей не избитый в страхе, а вполне себе уверенный. Каким нужно быть человеком, чтобы настолько угодить Сказителю? Она прекрасно знала, как это узнать, и кто ей поможет. Альбедо хотел встретиться со здешними детьми? Встретится. Он садится на колени перед девочкой, сидящей на кровати. Она выглядит напряжённо. У неё светлые волосы, подстриженные под каре, фиолетовые глаза, хвост и кошачьи уши. Очень милая и красивая, хотя лицо её казалось безэмоциональным. Но ничего страшного, Альбедо знает, как с такими справляться. — Привет, откуда ты? – он не спросит, что случилось, как она сюда попала и что ей пришлось пережить. Она смотрит с подозрением, но секундно переводит взгляд на дверь. Там, в проёме, стоит Отец. Значит волноваться не о чем, верно? — Из Фонтейна, – отвечает она тихо и коротко. – А как тебя зовут, сколько тебе лет? – безобидные вопросы с безобидными ответами. Он смотрит ей в глаза с теплотой, и она будто видит в них что-то знакомое, что подталкивает к ответу. – Линетт, тринадцать, – немногословно. — Приятно познакомиться, Линетт, я Альбедо, – несмотря на правила этикета, он протягивает руку первый, надеясь на доверие от девочки. Та медлит, но так и быть, идёт навстречу. Парень не казался опасным и тем более злым. Раз он ещё и знакомый Отца... Она пожимает его руку. Когда отпускает, тот сразу же тянется к сумке, из которой достаёт блокнот и мел. — Хочешь я тебе что-нибудь нарисую? Какие у тебя любимые цветы? – интересуется склонив голову вбок, пока девочка задумывается. В Снежной цветы почти не растут, только если в каких-нибудь оранжереях, либо привозят что-то из других регионов. — Ламповый колокольчик, наверное, – говорит первый, что вспомнила, фонтейнский цветок. Альбедо поднимает взгляд на неё уже более скептично. — Ламповый колокольчик значит разлуку, ты уверенна? – хотя произносит он это, лишь как интересный факт, всё же немного сомневается. — Да, – усердно кивает девочка, проводя собственные параллели с этим значением в голове. Альбедо пожимает плечами и кивает в ответ. Встаёт на ноги и, с позволения девочки, садится рядом на кровать. Начинает рисовать. Линетт заинтересованно следит за процессом, и Альбедо не возражает. Ламповый колокольчик вполне простой в рисовании, потому и заканчивает он быстро, заштриховывая чёткие линии. Девочка, кажется, воодушевляется, и тогда Альбедо может лишь спросить: — Хочешь фокус? Светловолосый парень подходит к комнате, где должна быть его сестра. Сразу замечает, что у двери стоят Отец и Шестой Предвестник, от чего взволнованно ускоряет шаг. — Отец, что-то случилось? – он заставляет Арлекино с лёгкой улыбкой обернуться. Она прикладывает палец к губам, намекая помолчать. На то Лини кивает и заглядывает в комнату. Там Линетт сидит с каким-то незнакомцем. Сначала его это пугает, однако сестра не выглядит напряженно. Тот парень подводит руку к скетчбуку, и на пару секунд лист бумаги начинает светиться, а в его руке оказывается ламповый колокольчик. Что Линетт, что её брат, что их «Отец» действительно оценивают этот «фокус». Каким образом он это сделал? Альбедо протягивает цветок девочке, а та принимает его, оглядывая, и убеждаясь в том, что цветок настоящий. Арлекино переглядывается со Сказителем, но тот лишь плечами пожимает. Затем она переводит взгляд на восхищенного ребёнка рядом. — Линетт... Она улыбнулась? – поднимает взгляд на Арлекино, и она кивает в сторону девочки, намекая её брату направиться туда. — Лини, – вторая тут же замечает брата, и когда он подходит, протягивает ему цветок. — Ты видел это? – брат кивает, принимая цветок. Настоящий. Он переводит взгляд на незнакомца. — Как вы это сделали? – спрашивает слегка скептично. — Вы тоже фокусник? — В какой-то мере, – Альбедо даже не знает, как реагировать на такое внимание, но его явно радует, что он смог заставить их улыбаться. Получается, фокусники? — Я Альбедо, как тебя зовут? — Лини, – послушно представляется мальчик, всё ещё не в силах поверить своим глазам. Альбедо осматривает его и подмечает, что они с Линетт действительно, как две капли воды, однако у него ни кошачьих ушей, ни хвоста не было. Не родные? Но всё равно похожи. Он оглядывает комнату и подмечает, что кровать Линетт оформлена в серый и синий цвета, стоит посередине. Слева, наверное, кровать её брата Лини, в красных и темно-серых оттенках, а справа ещё одна в серых и светло-голубых. — Кровати тут три, я полагаю, у вас есть кто-то ещё? – он сразу озвучивает свою догадку, а глаза Лини неподдельно загораются. — Фремине! Надо его позвать. Я скоро вернусь! – быстрым шагом он выходит из комнаты, пока Линетт вздыхает. Да уж, этот парень гораздо активнее своей сестры. Альбедо успел уже было подумать, что она не ходит вообще, однако, сидя на кровати, она смотрела на свои ноги и чуть увлеченно мотала ими. — Лини всегда такой активный, иногда мне стыдно, что он пытается оставаться таким в большей мере ради меня и Фремине, – она обреченно вздыхает. — На самом деле, Фремине нам не родной. Но мы с ним так сдружились, что решили, что он будет нашим младшим братом. Семья ведь, это не только одна кровь, но и духовный мир, – она кивает своим словам и оборачивается к Альбедо. — У тебя есть семья? — У меня есть, – спустя пару секунд он озадаченно соглашается. Со словом «семья» ассоциировалась лишь наставница, но... Так быть не должно. — Моя тётя Алиса и её дочь Кли, она мне тоже как младшая сестра, – он старается доверять Линетт так же, как она доверяет ему. Правда он совсем недолго с Алисой и Кли, наверное, немного самонадеянно называть их своей семьёй, но он бы желал, чтобы рано или поздно это стало точным утверждением. — Я могу задать вам взрослый вопрос? – от ребёнка это звучит многозначительно и немного пугающе. Альбедо на такое лишь неуверенно кивает, надеясь, что ничего такого уж взрослого там не будет. — Как вы сюда попали? – и действительно, ничего страшного не оказывается. Парень выдыхает, понимая, что ему всё же не придётся ничего ненужного разъяснять. — Ни разу никто кроме Фатуи не приходил ни к нам, ни к другим детям. А вы не Предвестник, и на агента Фатуи не похожи, я впервые вас вижу, – её взгляд перемещается к двери, где стоят два Предвестника. — Вы друг Сказителя? – а она, видимо, умна не по годам. Такие вопросы обычно детей не особо интересуют, но раз здесь никто кроме Фатуи не бывал, наверное, Альбедо стоит гордиться своей особенностью. Но вот как ему ответить на это, он не знал. Можно ли сказать, что они со Скарамуччей друзья? — Это сложный вопрос, но в какой-то мере да, – наверное, их можно назвать хотя бы друзьями, верно? Если сам Скарамучча не согласен, Альбедо просто скажет, что не хотел расстраивать Линетт. Задумавшись над ответом, она приподнимается к чужому уху и шепчет: — Я иногда наблюдала за ним, впервые вижу его таким расслабленным и довольным. Только не говорите ему, – Альбедо лишь тихо смеётся, и шепчет в ответ: — Знаешь, я тоже редко его таким вижу, но если ты за ним наблюдала, как думаешь, он уже влюбился в меня? Она удивлённо вздрагивает от такого вопроса, словно ей только что раскрыли самый страшный секрет всей организации Фатуи, или даже больше. Переводит взгляд на Скарамуччу, который оглядывает их скептически, явно думая, о чем они могли шептаться. Линетт пожимает плечами, переводя взгляд на грустно вздыхающего Альбедо. И тогда в комнату вбегает Лини, ведущий за руку ещё одного мальчика. Скарамучча, закатывая глаза, отходит от двери, что заставляет Арлекино вновь обернуться. Он разглядывает фотографии на стенах, изредка оборачиваясь на обширные окна, и девушка не совсем понимает причины его резкой смены деятельности. Надоело смотреть на то, как Альбедо нянчится с детьми? Или завидует, что с ним никто так не нянчится? Вроде он в Фатуи гораздо дольше неё, а ведёт себя иногда совсем странно. — Он смог разговорить Линетт, – тогда она начинает диалог, следуя за ним. На всякий случай. — Удивительно. Впервые твоя идея оказалась более менее хорошей. — С ним все мои идеи вынужденны быть хорошими, – он отмахивается. Мог бы и в наглую промолчать, но ответил лишь из уважения и благодарности, что его сюда пустили. Только ради Альбедо, если быть точнее. — И ты неимоверно страдаешь от этого, ведь так? – произносит с издевкой, хотя это её совершенно не волнует. Он пожимает плечами. — Ни капли, пока это не идёт мне в убыток. — Ещё раз расскажи мне, кто он, – она слышала лишь малую часть информации от других, но всё-таки, кому именно она доверилась, знать было бы неплохо. — Мел, создание Рейндоттир, главный алхимик Ордо Фавониус, недо-сын Алисы из Ведьминого Шабаша, – для описания Альбедо действительно можно подобрать много слов и способов. — Но мне кажется, они слишком ограничивают его способности, если бы он только согласился перевестись сюда... – обреченно мотает головой, на что другая усмехается. — Дотторе бы его измучал. — Не посмел бы. Никто не посмел бы его и пальцем тронуть, – с этого заявления девушка даже удивляется. Пожалуй, лучше не уточнять, что именно между теми происходит, и почему Скарамучча готов говорить столь самонадеянные вещи. — Эти трое надолго запомнят его, я их знаю, – тогда она решает перевести тему. — Предупреди его потом, что если ему без конца будут приходить всякие письма с рассказами, пусть не удивляется и желательно отвечает, – после его вздоха на услышанное, добавила бы: «Не ревнуй», – но сдерживается. ... Выходя из комнаты, Альбедо выглядит чуть измотаным. Да уж, слишком редко он проводит время с активными личностями, хоть активностью здесь и отличался лишь один Лини. Однако это было интересно. Все увиденные им настоящие фокусы, доказывали, что встреча его была с действительно интересными личностями. Он проходит чуть дальше по коридору, прямиком к Скарамучче. — Какие милые дети, – он кивает, невольно вспоминая Кли. Да, они бы точно подружились. Скарамучча подмечает, такой Альбедо выглядит даже забавно. — Эй, мама, а мне? – произносит шутливым тоном, на что сразу ловит на себе удивленный взгляд. Вот это нашёл с кем сравнить. Однако в тот же момент, выглядел он чересчур серьёзно. Настолько, что Крайдепринц невольно засомневался в том шутка это или нет. — Что тебе? – он растерянно склоняет голову вбок, надеясь на объяснение непонятной просьбы. И это удивительно, смотря на то, что ранее он всегда его понимал. — Фокус, – тогда Альбедо улыбается. Заревновал «фокусы»? И всё же от человека с устрашающим титулом Шестого Предвестника Фатуи это звучало почти мило и неожиданно. Остаётся поддаться и достать блокнот. — Какие твои любимые цветы? – задаёт вопрос, но не позволяет ответить. — Ах, нет, стой, позволь мне угадать, – вспоминает чужие слова моментально. Сколько раз он бы не задавал Скарамучче этот вопрос, ответ всегда был один: «Мои любимые цветы – любые из тех, которые ты захочешь мне подарить.» А подарить ему Альбедо готов был все цветы этого мира. Но раз уж сегодня он встретил таких талантливых детей из Фонтейна, было бы грехом не заострить внимание на этом регионе. Вряд ли Сказитель что-либо о значении цветов знает. Ламповый колокольчик значил разлуку, и дарить его Альбедо не хотел, другое дело радужная роза, которая и на вид красива, и со значением более подходящим. Да и даже если Предвестник знает её значение, он уже не должен удивляться, после всех ранее подаренных ему букетов Сесилий. И он выводит аккуратные линии в скетчбуке, пока Сказитель просто ожидает благодарности, за организацию этой встречи. Он не наблюдает за процессом и руками Альбедо, он смотрит на него самого, пока тот не возражает. Альбедо всегда кусал губы, пока рисовал, и Скарамучча находил это чем-то забавным. Время за разглядыванием своего недо-друга всегда проходило слишком быстро. Уже через пару минут на его глазах вновь происходят чудеса чужой магии. Сегодня Скарамучча непривычно улыбается в ответ и принимает розу слишком легко. Этот алхимик всегда был до боли неугомонным в проявлении собственных чувств, что свалились на него внезапно, не объяснили, как себя использовать, и которые Скарамучча всё не мог принять, однако не избегал. Иногда даже было его жалко. Правда слишком много он для Альбедо делает, чтобы называть свои чувства обычной жалостью. И Линетт, наблюдающая за ними с другого конца коридора тоже уверенна, что не только жалость играет в Предвестнике. Возможно, сейчас она смогла бы дать более точный ответ на недавний вопрос Альбедо.