Допрос

Его мариновали в обезьяннике за хулиганство. Подумаешь, выпил лишнего, разбил пару окон в пьяном угаре, а потом так же нелепо бежал от мусоров. Чепуха! Обычно все кончалось вытрезвителем и публичным нагоняем, а так же жалобой на работу, но Игорь давно не красит бюсты вождя пролетариата, не нюхает побелку, не получает зарплату в сто рублей тридцать пять копеек. Жаловаться и журить некому, поэтому за него взялись основательно. Он никогда не отличался спокойным нравом, а не выветрившийся юношеский максимализм жаждал новых свершений, подлянок для системы, которая и так дышала на ладан. И вот он здесь, хуй знает где, сидит на жёсткой лавке, нюхает сырые стены и постепенно трезвеет. Он бы мог предположить, что находится в знакомой ментовке, куда его частенько тягали за неподобающие поведение, но обстановка была другой, а у «призраков», как ловко обозначил для себя Игорь, немного другая одежда. Призраками он называл плывущие силуэты по ту сторону клетки, потому что ничего толком разглядеть не мог из-за разбитых очков. — Летов, на выход. Его из размышлений вывел четкий приказ. Голос чужой, не родного участкового Залупкова, который пьяного Летова за шкирняк отводил родителям. Он послушно встал и побрел к, как ему казалось, выходу, но вместо этого смачно врезался в решетку, чертыхаясь и проклиная свою незрячесть. — довольно шуток, Летов. — его одернули и за шиворот выволокли с камеры.— следователь тебя долго ждать не будет. — а следователь нахуя? Я же в окно целился, а не в рыло генсеку. — в КГБ разберутся, куда ты целился. И это несколько озадачило Игоря, а так же добавило повода понервничать. Да, он чудит и любит выпендриваться, потому что дразнить ментов, этих псов системы, ему по кайфу. К тому же, благое дело. Но чтоб гэбня им заинтересовалась.. скорее всего, он действительно перепутал окно с лицом какого-то партийного работника и теперь, бедолага в больнице, а ему светит уголовка. Тощие ноги стали подкашиваться и предательски труситься, руками он нервно переминал угол рваной рубашки. «Всё, приплыли..» Его завели в маленькую бетонную комнату и усадили на стул. Какая разница, как выглядела эта коробка 8 на 8, если для него это сплошное тусклое пятно? Даже так, вся наглость с юношеским максимализмом улетучилась вместе с парами самого дешёвого портвейна. Пришло осознание грядущего пиздеца вместе с похмельем. Какое-то время в комнате было тихо и Летов подумал, что он сидит один, но тишину прервала скрипящая дверь. Конвоиры кому-то отдавали честь и этот «кто-то» явно не участковый Залупков. — сиди, гражданин Летов. — голос был необычайно спокойным и молодым? Игорь поднял голову и попытался всмотреться в источник звука. И только с третьего раза он худо-бедно рассмотрел рыжие волосы, завязанные в небольшой хвост и.. повязку? — ты чего как крот щуришься? Уже и зрение пропил, небось. — та я очки где-то расхерачил, не вижу без них нормально. — синячить нужно меньше, гражданин Летов.— Рыжий уже не скрывает свою усмешку и протягивает футляр, а в них очки.— даю свои, но они на один глаз. Пока так посидишь, ничего другого предложить не могу. И конечно же Игорь надел очки.. очко? Да, совсем не его, но уж лучше так, чем не видеть совсем. Один глаз он закрыл и напряг второй, чтоб увидеть собеседника. Перед ним стоял сухощавый рыжий мужчина в гражданском, глаз прикрыт повязкой, под которой виднелся огромный шрам. Но вот странное дело, голос у него молодой, а лицом состарился. — Афганистан? — Ты про мою повязку? — лицо.. у вас. Как у человека, пережившего войну. Отец мне рассказывал... — Ну надо же, оказывается тобой занимались родители. Значит, какое-никакое воспитание у тебя было. Собеседник отодвинул скрипящий стул и сел напротив, теперь Игорь мог рассмотреть убранство бетонной комнаты: ржавая решетка на окне, потрескавшиеся стены, деревянный стол, два стула и лампа. Он в комнате допроса. — Чуть не забыл представиться. Борис Рогачев, майор 3 отдела КГБ. Буду вести твоё дело по факту антисоветчины в твоих.. мм.. «стихах». — Борис поморщился, выражая явную брезгливость к деятельности Игоря. — твой послужной список впечатляет, давно не видел таких великовозрастных... кхм.. дятлов, которые то и дело балансируют между тюрьмой и исправительными работами, которые ты, между прочим, ни разу не посетил, с подачи родителей. — то есть, это не из-за того, что я кому-то окна побил?.. — Это тоже, не думай, что я закрою глаза на твоё хулиганство. В данном случае, гражданин Летов, это фактор отягощающий, как и тунеядство. — чекист нахмурился. — ты где шлялся все три месяца, а, Летов? — где надо, там и шлялся. Не твоё дело! - он огрызнулся. — это уже моё дело, Игорь. — он пронзительно посмотрел на щуплого пацана в его очках. — из вредности могу пришить тебе мокруху и полетишь по этапу! Ты где шлялся все три месяца, м? У Игоря задрожали коленки от мысли о перспективе загреметь в тюрягу, но вида не подавал. В прочем, Борис легко считал его страх по тому, как Игорь нервно ёрзал на стуле, подобно юле. — в твоих же интересах рассказать мне о том, как и где ты проводил все эти три месяца. Не думаю, что тебя радует перспектива быть пассивным гомиком, хотя... — Да бухал я! Пил не просыхая и стихи писал, всё! Какая мокруха, начальник?! Я даже хлеб нарезать себе не могу, без сторонней помощи! — подтвердить твои слова кто-то может? Игорь замялся, пытаясь вспомнить имена всех своих собутыльников. — Кузя, Манагер.. Чаще всего мы пили на хате у Манагера... Услышав хоть какие-то имена, Борис их записал в большой блокнот, чем-то напоминающий бухгалтерскую книжку. — Странные клички, но проверим.— Он поднял взгляд на побледневшего в ахуе Летова, который из-за перспективы уехать по этапу из-за какого-то убийства нервно ёрзал на стуле. — да не трясись ты, вижу, что не того теста, чтобы грабить квартиры и кровожадно вырезать несколько семей, включая двух малолетних детей. Слишком бесхребетный. И этих слов хватило, чтоб побледневший Игорь (возможно даже рано поседевший), сполз со стула на пол в обмороке, чем уже напугал Рогачева. Тот быстро обошел преграждающий стол и взял тощую руку, дабы проверить пульс. — живой. И тут же постучал в железную дверь. — конвой, медика сюда. Подследственному плохо. *** — да уж, Боря, умеешь ты людей пугать. Прирожденный чекист, ничего не скажешь. Почти западная карикатура. — Ничего страшного, оклемается. У него только пара шишек и испуг. В четверг продолжу допрос и можно будет вызывать остальную шайку, на профилактическую беседу. Его коллега, человек более гуманных взглядов, со скепсисом посмотрел на спокойно пьющего чай Бориса, но не стал перечить. Он знал, какого рода будут профилактические беседы в понимании Рогачева, чему не был рад. Сам был таким пару десятков лет назад, когда только на службу поступил, когда кровь была горячее, а желание наказать виновников порой застилало глаза пеленой, противореча холодному рационализму. С возрастом пришел не только опыт, но и сострадание, что само по себе, зверь редкий в КаГэБэшных кругах. — сильно на пацана не дави только. Ты его так в могилу сведёшь и ничего не узнаешь. — спасибо за совет, товарищ Мешков, я обязательно им воспользуюсь. В ответе так и сквозил сарказм, но беззлобный. Все же, коллег постарше Борис уважал, несмотря на то, что они оба майоры. Он считал, что его коллега с возрастом размяк и стал более жалостлив к тем, кто эту жалость не заслуживает, но дерзить не стал. У каждого своя правда.