мотылёк

В жизни Ястреба не могло быть партнёров: ни романтических, ни сексуальных. Особенно сексуальных – это ему дали понять в Комиссии, когда выяснилось, что хищная птица геройского общества мечтает сидеть на цепи. Хорошо быть послушным, когда от этого зависит благополучие Японии. Во всех остальных случаях быть послушным – плохо. Лет в двадцать он всё же исхитрился сходить в несколько заведений, где его, торчащего самыми интересными частями тела из стены, умудрились выебать до полуобморочного состояния. Так что совсем уж профаном его нельзя было назвать. Но он никогда не занимался сексом с кем-то. С тем, кого он знал. И уж тем более – с тем, кого действительно хотел. Потому что нельзя: запрет, стоп, табу. Если хоть одна живая душа узнает о его желаниях, ему придёт конец. «Что же ты тогда тут, чёрт возьми забыл?» – настойчивый голос издевательски бил по совести, когда Ястреб вышел из клуба, жадно вдыхая прохладный ночной воздух. Избежать взгляда Комиссии было непросто, но, тем не менее, вполне возможно. Почему тогда, наконец глотнув свободы, он не чувствовал себя счастливым? Внутри было темно и неуютно, всё вокруг казалось липким: пол, барная стойка, взгляды. Он привык к вниманию, но здесь оно было иным. Комиссия постаралась сделать Ястреба идеальным, привлекательным и желанным, и доминанты в клубе жадно обгладывали тело героя с ног до головы, хотя неоновый браслет на его запястье и сообщал, что сегодня он никого не ищет. Несколько раз чьи-то руки пробегали по его побелённым крыльям. От этих прикосновений Ястреб чувствовал только нарастающее раздражение. Когда на сцене начался сеанс порки, он решил, что с него хватит. Ястреб устало привалился к стене, стаскивая с лица маску, которая всё это время помогала ему оставаться инкогнито. Подчинение, беспрекословность на грани с уязвимостью и желание делать приятно, целиком и полностью вверяясь другому человеку, – он скорее чувствовал, чем понимал, насколько сильно ему это нужно. Но чем больше он узнавал о БДСМ, чем чаще становился свидетелем отношений домов и сабов, тем сильнее разуверялся в том, что это – именно то, что он хочет. Перед глазами вновь возникла сцена в клубе, к которой было обращено внимание всех собравшихся. Высокий доминант с сильными руками дёрнул связанного парня за волосы, тяжёлым голосом обратившись к нему: «Тебе нравится, когда все смотрят на тебя, жадная шлюха?» Впопыхах разорванный неоновый браслет белого цвета полетел в стену напротив. Ровно в тот момент, когда рядом захлопнулась подсобная дверь. – Ого… Тяжёлая ночка? Ястреб обернулся в сторону вышедшего на улицу парня. Невысокий, ростом с него, белоснежные волосы, контрастирующие с чернильными татуировками, и демоническая безуминка в глазах. Не модельно идеальный, как Ястреб, но действительно красивый – это бросалось в глаза с первого взгляда. Звёзды, в отличие от неона в клубе, были чистыми и понятными, и под их ласковым светом неожиданный визави Ястреба не был похож ни на хищного доминанта, ни на играющего в жертву сабмиссива. Опустив взгляд на помятую пачку сигарет в его руках, Ястреб устало выдохнул. – Я сейчас не в настроении завязывать знакомство и тем более флиртовать, но… не угостишь? – Ну как можно отказать такому ангелу… – Он забрал сигарету, на секунду прикоснувшись к тёплым пальцам чужой руки. Незнакомец поднёс руку к его лицу, и Ястреб прикурил от маленького голубого огонька, вспыхнувшего на кончике чужого пальца. Он подумал, что пламенная причуда – нехороший знак. Что, если он сгорит под острым взглядом синих глаз, как глупый мотылёк? Только вот мотыльки не умеют сопротивляться тяге к свету. – Тойя. – Что? – переспросил Ястреб, сделав первый затяг. Никотин не был ему ни другом, ни даже товарищем, но его горечь показалась знакомой и правильной. – Это чтоб ты смог послать меня далеко и надолго. – Тойя усмехнулся, когда Ястреб прищурил глаза, тщетно пытаясь переварить сказанное. – Ты сказал, что не хочешь знакомиться, но, видишь ли, лезть не в своё дело и выслушивать исповеди – одна из задач моей профессии. – Ты психолог? – Лучше. Я здешний бармен. Ястреб слабо улыбнулся. – И как тебе тут работается? – В плане? – Все эти обряды обольщения под носом. – Ястреб неопределённо махнул рукой в сторону своего помятого браслета. – Люди в кожаном белье. Прилюдные сессии. Тебе не мерзко? – Мерзко? – Тойя рассмеялся. – Да я бегаю дрочить в туалет каждые полчаса. Он довольно ухмыльнулся, наблюдая за тем, как рассмеявшийся Ястреб подавился дымом. – Ну а вообще, это просто работа. Я невидимка. Молча подливаю виски или пиво и время от времени отшиваю от парней вроде тебя беспринципных домов. Дело моё, если честно, весьма неблагодарное. Никто даже не приплатит мне, начни я говорить что-то типа «золотко» или «хороший мальчик». Во рту у Ястреба пересохло. Наверное, от табачного дыма. Они немного помолчали, а потом Тойя тихо сказал: – Слушай, ангел, понимаю, что это не моё дело, но ты тут явно новенький и… Поверь, мне я знаю, что некоторые люди – те ещё мудаки. Скажи, кто тебя обидел, и я подсыплю ему слабительное. – Мило с твоей стороны, – улыбнулся Ястреб, и от того, что Тойя задержал взгляд на его губах, что-то волнительно дёрнулось внизу живота. – Но я вполне могу постоять за себя. – О, – сказал Тойя. – Ты и тут остаёшься героем. Только сейчас Ястреб вспомнил, что остался без маски. Видимо, белых крыльев и собранных в хвостик волос было недостаточно для того, чтобы ввести Тойю в заблуждение. – Не смотри на меня так озадаченно, – рассмеялся он. – Тебя сложно не узнать. Тем более, что здесь ты один из самых популярных персонажей в ролевых играх. В рейтинге героев ты на третьем месте, но в рейтинге твинков – на первом. Тяжело сглотнув, Ястреб представил, как Тойя смотрит на сцену, где одетого в костюм Ястреба саба называют грязной, жадной до членов сучкой. Он не имел ничего против того, чтобы его кто-то изображал – были ли это косплеи на ГеройКонах или красные кожаные крылья в порно… Но по какой-то ещё не ясной ему причине Ястреб не хотел, чтобы Тойя воспринимал его таким. Он стоял прямо перед ним, он был настоящим, и это казалось невероятно важным. – Боюсь даже представить, что станет с местными неудачниками, если они тебя тут увидят. – Не увидят, – пожал плечами Ястреб. – Я не связываюсь с фанатиками. Да и вообще… Задумчиво кивнув на это, Тойя бросил взгляд на белый неоновый браслет. – Так ты тут просто из любопытства… Ну и как? Понравилось шоу? Годы, проведённые за тренировками в Комиссии, сделали Ястреба одиночкой. Его научили держать всё в себе, но поделиться с кем-то наболевшим хотелось так сильно, что тяжесть в груди становилось всё более невыносимой с каждой секундой, проведённой в молчании. Ничего ведь не будет, если Ястреб немного поговорит с Тойей? Полуправда может распуститься под участливым взглядом синих глаз ночным бутоном – может быть, только сегодня и сейчас… – Я пытался кое-что понять. Про себя. – Слова давались Ястребу тяжело. Впервые за долгое время он говорил искренне, не строя из себя ни бодрого, дружелюбного героя, ни язвительного любимца медиа. Кажется, даже сам его голос звучал иначе. – Но то, что я увидел… Мне не это нужно. – А что тебе нужно? – аккуратно поинтересовался Тойя, подойдя к нему чуть ближе. Ястреб перевёл дыхание. Чужой запах окутал его дремотной тяжестью – он был похож на пряную, полную секретов ночь. В него хотелось погрузиться, как в сон без сновидений после тяжёлого дня – пробраться в темноту и укутаться в неё. Он впервые чувствовал такой насыщенный образами аромат. Можно было поступить как угодно. Соврать. Уйти от ответа. Огрызнуться, сказать, что это не его ума дело – копаться в чужой душе. Чего Тойя, в конце концов, хотел от него добиться? Раскопать его грязные секреты, которые можно было бы продать прессе? Или просто потешить себя возможностью разговора по душам с героем из первой десятки? Но несмотря на своё явно уязвимое положение, Ястреб не чувствовал, что на него ведут охоту. И это развязывало язык. – Я и сам не знаю… – Он пожал плечами и понадеялся на то, что его ответ нельзя будет трактовать однозначно. Опустил взгляд на дотлевающую в пальцах сигарету. А ему ведь едва удалось сделать пару затяжек… – Хочется просто немного расслабиться. Боковым взглядом уловив движением со стороны Тойи, Ястреб напрягся, готовый реагировать единственным знакомым ему способом – сопротивлением. (Не была ли вся его жизнь борьбой: борьбой за выживание – в детстве, в юношестве – за одобрение со стороны хозяев, а позже – борьбой против самого себя, против собственных потребностей?) Но движение это оказалось не опасным, Ястребу оно показалось даже ласковым (хотя ласка и не была ему знакома) – чужая рука невесомым касанием заправила прядь волос ему за ухо. Ястреб не успел ничего сказать или как-либо отреагировать – Тойя тут же наклонился к нему и тихо сказал: – Так может ты не там ищешь? Едва повернув голову, Ястреб соприкоснулся щекой с аномально тёплой для прохладного вечера щекой Тойи. Идущий от него запах стал плотнее, словно заковывая в себя. – Так вот что ты делаешь? – с нескрываемым интересом произнёс Ястреб. – Охотишься на заблудшие души и пытаешься их очаровать? – Нет, что ты… – Тойя отстранился. В потемневшем синем цвете его глаз плясали искристые смешинки. – Моральный кодекс есть не только у умниц, вроде тебя. Оставаться в клубе или уходить из него – личное дело каждого. Кто я такой, чтобы пользоваться уязвимым положением потеряшек? Наша встреча – лишь интересное стечение обстоятельств. – Интересное для тебя? – потушив сигарету о кирпичную стену, поинтересовался Ястреб. – Оно может стать интересным для нас обоих. Тяжело сглотнув, Ястреб произнёс: – Что ты имел в виду? Когда сказал, что я ищу не там? Вновь протянув к нему руку, Тойя слегка коснулся его подбородка, тронув его лишь кончиками пальцев. У Ястреба появилось ощущение, будто он балансировал на острие ножа. – Ты умеешь задавать правильные вопросы, не так ли, солнце? – От брошенного невзначай прозвища тело Ястреба обратилось гуттаперчевым материалом, из которого Тойя, казалось, мог вылепить что угодно. – Порка и унижение, которые ты сегодня видел, – лишь одни из клише. У доминантов ведь тоже есть свои «да» и «нет». Не все они обращаются со своими партнёрами так, будто их списывали с эротических фантазий мальчишек в пубертате. Для некоторых оскорблять своих сабов и причинять им боль – недопустимо. Так что, если ты не ищешь ничего подобного, надо просто обратиться к нужному человеку. – Например, к тебе? – с наигранным вызовом поинтересовался Ястреб, хотя горячее возбуждение от одних лишь намёков Тойи плавилось в теле, и ожоги-желания делали его слабым, почти беспомощным. Тойя глухо рассмеялся. – Я бы с удовольствием посмотрел на то, что выйдет из ангела, вроде тебя. *** – Очень хорошо… Произнеси Тойя ещё хоть слово – и от возбуждения Ястреб начнёт скрести ногтями стену. Он последовал в подсобку вслед за Тойей, как примагниченный. Чужая рука обвивалась вокруг его запястья легко, но при этом властно, и что-то незнакомое, но приятное взорвалось в теле Ястреба суперновой. Когда ему сказали повернуться лицом к стене и прогнуться в пояснице, тяжёлое возбуждение сменилось чем-то иным – и Ястреб почувствовал себя лёгким, как самое мелкое из своих перьев. Он вжался щекой в прохладу гладкого бетона, буквально ощущая на себе вес чужого изучающего и оглаживающего тело взгляда. Сегодня, собравшись в клуб, он позволил себе надеть одну из тех рубашек для крылатых причуд, практически полностью оголяющих спину. И Тойя не постыдился воспользоваться возможность пройтись уверенным движением рук по обтянутым кожей мышцам, особое внимание уделяя местечку между крыльев. Ястреба давно отучили от излишней чувствительности. Годы тренировок сделали его тело сухим до прикосновений, почти чёрствым. Но тёплые руки Тойи творили с ним что-то невообразимое, и когда пальцы, подогретые огненной причудой, зарылись в мелкий пух, Ястреб всхлипнул, вздрогнув всем телом. – Приятно? – осторожно поинтересовался Тойя. – Или мне здесь не трогать? – М-м-м… – Ястреб боялся сорваться в скулёж и стоны. В следующую секунду он буквально ощутил слова Тойи на своей коже: – Разве хорошие мальчики не должны отвечать, когда им задают вопрос? «Хороший мальчик» – чёртово клише, граничащее с пошлостью, но Тойя произнёс это таким спокойным голосом, будто Ястреб действительно был хорошим – хорошим только для него и только сейчас; отбросившим геройскую шелуху и напускную браваду, поддавшимся чужой выделке. Если он и не был хорошим, то Тойя мог сделать его именно таким. – П-приятно, – запнувшись, пробормотал Ястреб. Слова вязли на языке и никак не формировались в стройное предложения. – Я… Ещё… – А-ха… – Руки Тойи исчезли со спины Ястреба, и только сейчас тот ощутил, насколько приятно тепло чужого тела контрастировало с прохладой комнаты. – Как это грубо – приказывать мне. Будь солнышком, попроси как следует. И тогда я дам тебе то, что ты заслужил. – Пожалуйста, – подхватив правила чужой игры, произнёс Ястреб и тут же зашёлся в стоне от ощущения, казалось, ещё более тёплых, чем раньше, прикосновений Тойи к своей оголённой коже. Обычно прикосновения к крыльям или не волновали его, или вызывали раздражение – но своими внимательными руками Тойя творил с ними что-то невообразимое. Никто раньше не относился к его причуде с таким трепетом и заботой. «Или мне здесь не трогать?» Это была не простая формальность, – растерянно подумал Ястреб. Если бы он сказал Тойе, что ему неприятно, тот не позволил бы себя ослушаться. Несмотря на чёткие роли, игра была парадоксально равной. Крылья живо реагировали на Тойю: подрагивали в беспокойном возбуждении и пушились от удовольствия. Он аккуратно ласкал мелкие пёрышки, давил на местечко перехода кожи в пушок, массировал между крыльями… Ястреб представлял, как выглядит со стороны – разморенный чужой нежностью, готовый растаять под заботливыми прикосновениями. Его одновременно радовало и огорчало то, что Тойя не может видеть его лица – по нему наверняка можно было легко понять, насколько же ему хорошо. – Ты такой чувствительный, ангел. – Тойя плавно соскользнул руками к его бёдрам и дёрнул их на себя. Со скомканным «ах» на губах Ястреб вжался задницей в скрытый за тканью член – Тойя уже был твёрдым. «Только от того, что он трогал меня?» – Что же будет, когда я доберусь до твоей задницы? Будешь так же мило ворковать, когда в тебе окажется мой член? – Да, – прошептал Ястреб. – Если ты хочешь… Если ты скажешь. В знак одобрения Тойя припал мягким поцелуем к его лопатке. – Ты быстро учишься. Такой умница. «Правда? Правда?» Похвалы Тойи пьянили лучше любого из тех напитков, которые он делал за своей барной стойкой. – Я уделю внимание каждому миллиметру твоего тела, если только дашь мне такую возможность. – Ладонь Тойи переместилась к члену Ястреба, и тот заскулил от властного прикосновения. Его дразнили лишь пару мучительных мгновений – вскоре с него приспустили штаны и бельё, и горячие пальцы обхватили потёкший от невероятности всего происходящего член, размазывая смазку по всей длине. Ласка граничила с болью, кожа резко тёрлась о кожу, но Тойя не позволял сгинуть ни в одну из двух этих крайностей. – Вылижу тебя с ног до головы. Трахну языком твой рот, а потом… – Он двинул бёдрами, не прекращая дрочить уверенными, размашистыми движениями, и Ястреб почувствовал чужую улыбку, спрятанную в собственной коже. – Ты кончишь ещё до того, как я в тебя войду. – Тойя, Тойя, – в сжигающим дотла полубреду прошептал Ястреб, когда Тойя продолжил толкаться в его бёдра своими – его движения становились всё более быстрыми и рваными. Казалось, они оба стоят на краю пропасти, и Тойя вот-вот утянет Ястреба вниз, за собой. – Да, ангел… – Тойя чувственно поцеловал его чуть выше правого крыла, прикусывая кожу. – Именно таким голосом ты и будешь меня умолять. Чтобы я трахнул тебя. Хорошенько выебал такого послушного мальчика. Хорошего, лучшего мальчика. – Я… Я хочу этого, я очень сильно… Пожалуйста… Резким движением Тойя оторвал Ястреба от стены, поворачивая к себе лицом. Он с силой прижал чужие запястья к стене и контрастно, почти что невинно поцеловал героя в лоб – совсем невесомо коснулся губами его кожи. – Будь умницей, держи руки здесь, – горячо прошептал он на ухо Ястреба и – чёрт бы его побрал, чёрт бы его побрал – опустился на колени. – То… – Ястреб задохнулся, когда Тойя, не медля ни секунды, полностью вобрал его в свой горячий, влажный рот. Он тут же начал двигать головой, быстро и умело – и так знакомо и правильно, будто они делали это не в первый, а в миллионный раз. – Тойя, боже… Тойя отозвался одобрительным стоном, послав вибрацию сразу во всё тело Ястреба. Язык приятно потирался о его член, влажные губы раскраснелись от трения, а щёки втянулись внутрь, и Ястреб готов был кончить не то что от ощущений – от одного лишь вида. От одной лишь мысли: Тойя управлял им даже так, с его членом во рту, в покорном, но в то же время властном жесте преклонив перед ним колени. Он утверждался в собственной власти нежностью и управлял Ястребом, отсасывая ему. И это было чем-то настолько свежим, ничуть не напоминающим доминантов из клуба – это было чем-то настолько нужным Ястребу… – Я хочу кончить… Пожалуйста, – не смея двигать бёдрами навстречу рту Тойи, залепетал Ястреб. – Пожалуйста, Тойя, разреши мне… Я пытался быть хорошим, пожалуйста… Тойя молча вобрал его до конца, головка члена уперлась в заднюю стенку его горла, и Ястреб вскрикнул, приближаясь к оргазму – горло сковал немой крик, бёдра мелко подрагивали от напряжения и болезненного, едва выносимого удовольствия. Плотно прижавшись языком к члену, Тойя сглотнул, и это стало последним, что запомнил Ястреб перед тем, как погрузиться в чувственную темноту, которую встретил стоном, звучным и протяжным, больше похожим на крик. Он окончательно пришёл в себя, только когда его щеки коснулось холодное стекло – Тойя протягивал ему бутылку с водой. Его взгляд – сытый и довольный – был устремлён на растерянное лицо Ястреба, который, как ему самому казалось, очнулся после продолжительного, глубокого сна. – Спасибо, – сипло пробормотал он, открыл воду и сделал несколько больших глотков. Он потёр веки подушечками пальцев, прогоняя остатки странного наваждения и вдруг уставился на Тойю. – А… а ты?.. – Справился сам, – отмахнулся тот, словно то, что Ястреб не удосужился помочь ему кончить, было какой-то мелочью. – Ты как? Выглядишь несколько… осоловело, что ли. Ещё не пришёл в себя? – Я просто… – Наверное, не стоило упоминать о том, что это был всего лишь четвёртый-пятый секс в его жизни, да к тому же – первый в качестве саба. – Э-э-э, я просто… Вау. Это было… Эх. Вау? В глазах Тойи вновь заплясали смешинки – беззлобные и довольные. – Забавно. А люди-то думают, что ты за словом в карман не полезешь. Лицо Ястреба налилось жаром. – Хэй! – Так ты доволен? – Ну-у-у… – Протянул Ястреб и усмехнулся, когда Тойя нахмурился. – Что ты там говорил про то, что трахнешь мой рот языком? – Хитрец, – подцепив его подбородок указательным пальцем, цокнул Тойя. – Надеюсь, ты не пустослов какой-нибудь. – Что ж. – Лицо Тойи стало серьёзным, даже холодным. – Если ты действительно этого хочешь, мы можем… – Чертовски хочу, – вцепившись пальцами в его бёдрами, проворковал Ястреб. Ему чертовски сильно захотелось прижаться к животу Тойи – что-то животное в нём отзывалось на жар, исходящий от чужого тела. – Оставишь мне свой номер? – Лучше оставь мне свой адрес. – Тойя бросил быстрый взгляд на наручные часы. – Моя смена заканчивается через три часа. Дотерпишь, ангел? – Я буду хорошим. – Ястреб взял ладонь Тойи в свою, поднёс к губам и оставил на ней невесомый поцелуй. – Очень.