Пока падали звёзды на поле, Я желание им сочинял: Пусть все люди забудут о боли, даже те, кто её причинял.
— Юнхо, пожалуйста, очнись! — забыв о собственной боли, девушка судорожно трясла мастера за плечи. Немного приподняв его и уложив верхнюю часть тела парня себе на колени, Сохи тут же приставила палец к шее. Найти нужный сосуд дрожащими руками было еще той задачей. Казалось, она прощупала всю сонную артерию, но пульса не было. — Пожалуйста! Я еще не отблагодарила тебя! — Вот он где! Чон Юнхо, какого лешего… — где-то из-за спины послышался голос старшего лиса, но, увидев всю картину происходящего, Уён замолчал. — Сохи! Ты чего наделала! Отойди от него! — он тут же бросился к ним и оттолкнул Сохи, снова уложив парня на холодный асфальт. — Не прикасайся к нему! Вам нельзя! — Он умирает! Ему срочно нужно в больницу! — начала плакать девушка. — Да! Он умирает! Причем из-за тебя! — гаркнул лис. — Это ты во всем виновата! — Она не виновата, Ён, — тихо прохрипел Юнхо и тут же снова прокашлялся. — Лежи, тебя вообще никто не спрашивает! — рявкнул на него Уён. — Что я могу для него сделать? — не унимаясь, заскулила девушка. Её тело содрогалось от наплывших эмоций. Шея все еще кровила. Каждый всхлип отдавался болезненными ощущениями в области трахеи, но сейчас было вовсе не до этого. — Уйти домой, обработать шею и больше никогда не попадать в такие передряги! Вот, что ты сейчас можешь для него сделать! И не забудь в следующие пару недель носить плотные водолазки под горло! — лисица не переставала на нее агрессировать. — Она поедет с нами, — простонал Юнхо, аккуратно, сквозь неимоверную боль, усаживаясь на асфальте. — Никуда она не поедет! Тем более, с тобой! — Я не оставлю ее здесь! — воскликнул на лиса мастер, — Только не сейчас! — Да что с ней может случиться? — закатил глаза Уён, громко цокая языком. — Маван здесь. — прохрипел мастер, аккуратно подняв голову вверх. — Кт… МАВАН?! Что он тут забыл? Его же запечатали в картину много лет назад, разве нет? — теперь на лице лиса было написано искреннее удивление. — Именно по этой причине она едет с нами. — резюмировал Чон. — Сохи, — мужчина обратился к девушке. — Тебе надо побыть более осторожной, чем раньше, хорошо? — А до этого ты ее «вон!» слал! — вбросил лис, подначивая друга, но был проигнорирован сразу обоими. — Кто такой Маван? — не отрывая глаз от Юнхо, спросила Бу. — Я пока не могу тебе об этом рассказать, Бу Сохи, — его голос стал тише. На последних словах парень закашлялся, итогом чего снова стала кровь. — Мы проводим ее до дома и разойдемся, окей? — снова встрял лис. — Вы можете переночевать у меня, — застенчиво произнесла Сохи. — Я… — НЕТ! Никаких ночевок! — тут же разорался Уён. — Юнхо надо восстанавливаться! — Если ты не против, тогда мы пойдем к тебе. — чуть кивнул мастер, — Ты сильно испугалась, будет лучше, если ты будешь не одна. — Чон Юнхо! — с визгом завопила лиса. — Ты сам еле на ногах стоишь! И ты же знаешь! Она не одна дома! У нее есть собака и кошка! — Откуда ты знаешь такие подробности? — изумилась Бу. — Это особенность моего вида: знать все и про всех, — покосился на нее Уён. С громким шипением и кряхтением Юнхо сам, без чьей-либо помощи, поднялся на ноги. Голова трещала по швам. Спина болела неимоверно сильно, особенно в грудном отделе — туда пришлась основная сила удара. Шрамы на лопатках болели и кровили — только поднявшись с асфальта, Чон почувствовал на спине что-то влажное. Скорее всего, на левом бедре будет или уже есть большая гематома. Но, как ему казалось, все эти побои были мелочью по сравнению с тем, что испытала Сохи на крыше.***
Маван пришел в человеческий мир внезапно. Еще полтысячи лет назад его удалось поймать и запереть в собственный портрет, который поместили в буддистский храм Пёлькукса высоко в горах, и запечатали тысячей священных печатей. Скорее всего, сила магических замков иссякла, а монахи, служившие в нем на момент разрыва чар, не знали о ритуале. Древний демон оказался на свободе. Как давно это произошло, и сколько он скитался по миру людей в поисках заветной цели - никто не знал. Время прошло, а истина до сих пор была не найдена. Демон злился, ругался, вселялся в разных мужчин и женщин, заполучая их сердца и разум под вшивыми предлогами, но все было не то. В продажных душах не было главного ингредиента — гранатового огонька — цветка ликориса, который, наконец, смог бы успокоить его тленное существование. Он знал, где можно найти этот цветок. Давным-давно, тысячи лет назад, когда человечество только приобрело современное мироздание, Маван был человеком. Неписанной красоты молодым юношей, по которому сходили с ума все женщины того света. Он был красив не только телом, но и душой: выделялся излишней скромностью, помогал бедным, исцелял больных, ухаживал за стариками и присматривал за детьми. Но страдал юноша одним неизлечимым недугом — был безумно влюблен в девушку. Однажды он, все-таки, решил попытать удачу и пригласил ее на встречу. Она пообещала прийти. В тот день юноша, наконец, расцвел: глаза засияли, улыбка не сходила с лица, а настрой поднялся до самой высокой горы и коснулся небес. Он прихорошился, надел самые лучшие вещи и направился в вишневую рощу — место, где была назначено долгожданное свидание, прихватив с собой алые цветы лучистого ликориса. Долго юноша ждал прекрасную девушку. Зенитное солнце сменила восходящая Луна, а она все еще не прибыла на место их долгожданной встречи. Юноша, уже было, хотел пойти домой, как вдруг увидел ту самую девушку. Она была в компании молодого мужчины в красивом, праздничном ханбоке, а его кат с широкими полями был украшен ожерельем из драгоценных минералов. Они веселились. Сначала смеялись, а потом он закружил ее в танце, что-то ласково напевая на ухо. В ее глазах блестели звезды. Она улыбалась. Рука, державшая все время ликорисы, опустилась, а красные цветы упали на холодную землю. Он смотрел на них, не отрывая глаз. — Вы же обещались мне… — тихо произнес юноша, но девушка услышала. — Простите мне, я не могла иначе, — отпустив руку кавалера, она сделала пару шагов вперед, но тут же остановилась: — Но вы же знали, я люблю вас, — не отрывая глаз, сказал юноша. — Вы меня любите? — оторопела девушка. — Я вас люблю. Уже давно. Эти ликорисы… — он посмотрел на сжатый кулак, и тут же опустил глаза к ногам. Цветы лежали на холодной земле. Раскрывшиеся бутоны сжались от весеннего холода. — Простите, но я обещана другому. Вас любит столько женщин… — Но я люблю вас. И только вас, — дрожащим голосом, перебил ее юноша. — Мой добрый друг, — вступился кавалер. — Она — моя. Где был огонь, там место дыму. Имей мои слова в виду. Мы ждем помолвку. — Забудьте меня, прошу вас, — положив руки лодочкой на грудь, тихо произнесла девушка. — Я не смогу. Мне проще умереть, чтобы забыться. — О чем вы говорите? Не смейте умирать! У вас такая чистая душа, не окропляйте ее красным заревом погибели из-за потерянной любви. Поверьте мне: оно того не стоит. После долгого дождя на небе всегда радуга. И после ночи тоже наступает утро. — Я все уже решил. Не с проста мои руки принесли на встречу эти цветы. — юноша достал из ножен маленький острый кинжал. — Простите, любовь моя. Если я не в силах целовать вас, я буду любить вас издалека. Мы обязательно встретимся. Не важно где: в мире живых или в царстве мертвых. Я обязательно найду вас, миледи. После этих слов, кинжал моментально пронзил плоть молодого юноши. Он упал на колени, обеими руками вдавливая клинок еще глубже в свое тело. Девушка тут же ринулась к нему, и, со слезами на глазах, стала умолять его остановиться, прижав маленькие ладошки к его бледному лицу. Он знал, куда нужно было колоть. Он больше ничего не говорил и даже глазом не повел от нарастающей боли. Он чувствовал, что уже совсем скоро все закончится. Тяжело вздохнув, юноша прошептал последнее: — В следующей жизни не смейте любить никого кроме меня. Иначе, ликорис вашего сердца убьет любого, кто захочет сорвать его. Проклинаю вас. После он камнем упал на холодную землю. Прямо на увядшие красные цветы, заливая их струйками собственной алой крови.***
— Тогда мы идем? — девушка тоже встала с асфальта. Тело болело, но уже не так сильно, как раньше. — Ты точно сможешь? — она посмотрела на мастера. — Может, вызовем такси? — Я протестую! — гаркнул Ён. — И за поход к тебе домой! И за такси! Можешь вызывать себе, а мы сами дойдем! До своего дома! — Когда ты начал говорить о себе во втором лице? Не знал, что в тебе две личности, Уён, — тихо хихикнул Юнхо, аккуратно подходя ближе к девушке. — Все, ближе к ней не подходи! Не меньше двух вытянутых рук! — Почему он не может ко мне подойти ближе? — спросила Сохи, поворачиваясь к лису. — Потому что я так сказал. — Понятнее не стало. — сощурила глаза Бу. — Я вызываю такси. — Никаких такси! — Тогда мы будем идти до моего дома вплоть до завтрашнего вечера. Если у тебя ничего не болит, можешь устроить себе ночной променад. К тому же, раз знаешь, что у меня есть кошка и собака, адрес, и подавно, должен знать. — ухмыльнулась девушка, сложив руки на груди. — Ладно-ладно. Едем на такси. — проскулил Уён. Часто его повышенная эмоциональность играла ему вовсе не на руку. В основном именно она и оставляла его без малейшего шанса на победу, когда дело касалось споров. Дорога заняла чуть меньше получаса. На улицах было пустынно, а на шоссе иногда встречались единичные машины. Что еще сказать, ведь время было уже за полночь, а жила девушка далеко не в самом тусовочном районе города. Сохи жила в маленькой квартирке на третьем этаже. Это была самая крыша, поэтому по совместительству с жильем она дышала ароматом свежевысаженной соседской рассады. Летом, на этой же крыше, молодая семья (опять же, соседи) устраивала своим маленьким детям пикники и дни Нептуна, надувая огромный по габаритам бассейн, или, бывало, родители, когда отправляли детей по бабушкам и дедушкам, жарили самгепссаль или пулькоги , оставаясь один на один. Часто ночи подобных вечеров заканчивались достаточно громко, а самым обидным было то, что плевать они хотели на все просьбы Бу быть потише, а, иной раз, даже хихикали, выдавая свои нелепые предположения о скрытой зависти. Квартира состояла из небольшой спальни, так называемой гостиной и микроскопических по размерам кухни и ванной комнаты. Интерьер тоже был простеньким и даже слегка отдающим дешевизной, но именно в этом и была его изюминка: аляпистые обои с большими цветами, мебель не в цвет общему интерьеру, такие же шторы и ярко-розовый пушистый ковер, на котором в непередаваемом шоке от увиденных гостей сидела Пикси. — Привет, Баф. Привет, Пикси! — радостно закричал Уён, увидев животных в нескольких шагах от себя. Глаза кошки стали еще больше, чем были. Пикси нахохлилась. — Пикси-и-и! — пропел лис, сделав пару шагов к кошке, но та тут же рванула из комнаты со всех ног и скрылась где-то на кухне, в отличие от Бафика, который, наоборот, с огромным энтузиазмом полез знакомиться. — Ты чего кошку испугал, — чуть улыбнулся Юнхо, в тот же момент поморщившись и прижав руку к боку. — Где больно? — Сохи почти коснулась руки мужчины, но тот виртуозно увернулся. — Все хорошо, Бу Сохи. Это скоро пройдет. — кивнул мастер, бросив мимолетный взгляд в её сторону. — И это тоже пройдет?! — ахнула девушка, осмотрев его спину. Две яркие полосы проходили диагоналями от позвоночника до дальних уголков грудной клетки. Они все еще были влажные. Кровь не переставала сочиться из ран. — И это тоже пройдет, — заверил её Чон. Лису все-таки удалось поймать кошку, а ноги Юнхо облюбовал Баф. Собака так и крутилась около молодого человека, иногда прикладываясь на ступни мужчины своей пушистой головой. — Может быть… Чай? — неловко спросила девушка, стоило компании оказаться на кухне. Здесь антураж тоже был весьма скромным и нисколько не примечательным: небольшой деревянный столик, две табуретки с вязанными кружкáми за место подушек на сиденья, пара шкафчиков для посуды, миниатюрная раковина, портативная плитка на две комфорки и маленький белый холодильник с массивной ручкой, который тарахтел на всю комнату. — Да, я буду чай. Я так устал с вами обоими! — снова начал ворчать Уён, присаживаясь на одну из табуреток. Юнхо аккуратно приземлился на вторую, уложив Пикси к себе на колени. Кошка разместилась ближе к животу мужчины, положив голову на его правую руку и замурчала, легонько постукивая пушистым хвостиком по противоположной. — Юнхо, ты будешь? — девушка посмотрела на парня, показывая заварочный чайник. — Да, конечно, — он улыбнулся. В этот раз его улыбка уже без оттенка боли. Она начала затихать, а раны — затягиваться. Сейчас сильно болели только лопатки. Она всегда заживали дольше остального, а сам процесс был очень болезненным. — Хорошо. Налив чай каждому из своих новоиспеченных приятелей, Сохи поставила наполненные зеленоватой жидкостью чашки по обоим концам столика. Уён сразу принялся пить налитую жидкость, но после первого же глотка громко выругнулся и шикнул: — Аищ! Посему так горясо! — завопил лис, вытащив язык изо рта и зажмурив глаза. — Посему ты его не расбафила! — Ты, вроде бы, не просил? — неуверенно подвела вопрос Сохи. Чон лишь хихикнул. — Ты пьесь сяй таким горясим?! — вопросился Уён, сузив глаза. — Ну, вообще-то, как бы, да, — от измененных речей приятеля девушка еле сдерживала себя от смеха. — Или ты любишь с кусочками льда? Или, может быть, тебе стоило добавить тапиоку или шарики таро? — Не умнисяй, лутсе налей фаты! — Поняла-поняла, — уже не сдерживаясь, смеялась Бу. Лис тяжело вздохнул и посмотрел на Юнхо. Парень все это время не отводил глаз от девушки и еле заметно улыбался. Уён давно не видел друга таким: улыбка была по-настоящему живой и искренней, а глаза — широко раскрытыми и блестящими от скопившихся в них огоньков. — О-а! Как же хорошо, когда есть холодная вода! А то налила мне кипяток и стоит-смеется! — сделав пару глотков ледяной воды, радостно воскликнул лис. Девушка улыбнулась и отвернулась в сторону раковины. — Тебе нормально? — тихо шепнул Ён, разоружая пристальный взгляд мастера. — Что? — Ничего, моргай хотя бы ради приличия, — закатил глаза друг и звонко цокнул, кивая в сторону Бу. Мужчина ничего не ответил. Чаепитие было недолгим. Не прошло полчаса, как Уён, который изначально протестовал насчет любых контактов Юнхо и Сохи один на один, все же их оставил. Выпив две чашечки зеленого чая с чебрецом и мятой, лис уснул в обнимку с Пикси на диване в гостиной. Сначала кошка была сильно против быть прижатой между двумя мужскими руками, угрожая лисице своим грозным гудением с плотно прижатыми к голове ушами, но после нескольких минут уговоров, все же пошла Уёну на уступки. Баф расположился подле — на розовом коврике. Юнхо и Сохи остались вдвоем на кухне. Они молчали, поочередно совсем тихо отпивая чай из чашек. Казалось, нужно было что-то сказать — разрезать тишину хотя бы звуком голоса, но на удивление девушки, ей было необычайно комфортно молчать с Юнхо. В голове скопилось неимоверное количество вопросов. Но ни на один из них не было ответа. — Юнхо, — Бу тихо окликнула парня. — Да, Сохи, — внимание собеседника не заставило себя ждать. — Можно я задам тебе один вопрос? — Да. — Кто ты? — девушка внимательно следила за его реакцией на вопрос, но ничего не произошло. Он просто мимолетно взглянул в ее глаза и снова отвел их к полупустой чашке. — Кем, ты хочешь, чтобы я был для тебя? — Юнхо снова посмотрел ей в глаза. — Не уходи от ответа. — Мне интересно. — Что вообще происходит? — постепенно дышать становилось тяжело, по телу нарастала дрожь, в глазах начали набираться слезы. — Прости меня, Сохи. — За что ты извиняешься? — За… — В торговом центре в тоннеле… это ведь был ты? Там был ты, да? — не отрывая взгляда от Юнхо, плакала Сохи. — Как ты нашел меня там? Откуда там был свет? Как ты здесь меня нашел? Кто ты, черт возьми! — с каждым вопросом сердце билось чаще, дыхание уже давно сбилось, а по щекам маленькими теплыми капельками стекали слезы. Она не кричала. Она говорила ровно и размеренно, но пережитые за последние несколько дней эмоции рвались наружу огнем пожара. — Что происходит? Пилорус… Эта улица существует, ведь так? Это так? Мне ничего не приснилось, это все было явью, да? Улица, газировка, люстры, музыканты, гадалка, чайная лавка и, наконец, …ты… — Её тело содрогалось от тихих всхлипов и мурашек. — Ты прогнал меня из мастерской. Почему? — Сохи, — мастер аккуратно, почти невесомо, взял ее руку и положил в свою, немного сжав пальцы. — Сохи, давай успокоимся. — он стал поглаживать тыльную сторону ее ладошки. — Я не могу рассказать тебе, прости меня. — Да за что ты все это время извиняешься?! — Сохи, пойми меня, прошу. Ты все узнаешь. Обязательно. Нужно время. — Почему ты не взял мое сердце в ремонт? — сильно сморгнув, девушка снова посмотрела на мастера. Взгляд, наконец, сфокусировался на его лице. Сейчас серые глаза смотрели на нее с невероятной печалью. Парень тяжело вздохнул. — Потому что я изувечу его еще больше.