***
Начиная с вечера субботы внутри Алана разразилась борьба. Страшная, мучительная. И такая сильная, что он не находил себе место, ходя из комнаты в комнату. Слова Роксаны о Медее так прочно засели в голову, что он даже не знал, что ему теперь делать. Он знал, что на самом деле любовь это не про боль, и не раз говорил на эту тему с Кристофером. Но… Всегда было это отвратительное и мерзкое «но». Мужчина не боялся себе признаться, что просто опасается повторения ситуации. Нет, пить он не начнет, а, вероятно в любых отношениях, которые теперь могут быть в его жизни, не стоит рассчитывать на брак и детей, но… А что если все снова пойдет прахом? Сколько ему нужно будет восстанавливаться в следующий раз? Как сильно он увязнет во всем этом? Выплывет он или пойдет на дно? Успокаивающий чай совсем не успокаивал, а ночная прогулка по дождливому и холодному Лондону не принесла никакого облегчения. Лишь добавила смятений и усилила желание вернуться домой. Медея была у него в гостях всего несколько раз, но ему ужа стало тяжело находиться здесь совершенно одному. За два года он не замечал, что этот дом слишком большой для него одного. Как же здесь жил отец? А кровать… Он не чувствовал того спокойствия, которое ощущал обычно. Все было не так. Все в его выстроенном и уложенном по полочкам мире теперь было не так. Прокручивая разговор с Роксаной, Алан лишь убедился, что последнюю неделю если не больше просто обманывал себя. Как она могла не нравиться? Да, она ворвалась в его череду одинаковых дней, нарушив покой, и заставила его снова вспомнить что такое жизнь. Быть может Мильтон не понимала и половину того, что неосознанно делала с ним, но только благодаря ей его сердце снова начало чувствовать. Алан засыпал с мыслями о ней, просыпался с мыслями о ней. Каждый день был пронизан тонкими нитями воспоминаний, в которых была только она. И если бы он смог вспомнить хоть один из своих снов, то не удивился, увидев там ее улыбку, от которой по всему телу разливалось давно забытое тепло. Это можно было бы назвать болезнью или зависимостью, если бы только мысли о Медее не исцеляли его потухшую душу и испепеленное сердце. Если бы в какой-то момент, наверное в тот самый, когда она переступила порог магазина и разбила баночку с чаем, Медея не стала бы его лекарством. Воскресенье прошло в терзаниях. Андервуд несколько раз порывался приехать к ней или хотя написать, но не мог придумать ни одной достойной причины, кроме своего желания. На что ей его желание, когда у нее наверняка есть дела поважнее. Но все эти мучения и множество мыслей к вечеру свелись в одно - война внутри него закончилаcь, и сердце, которое требовало любви, выиграло навязчивый голос разума. У него осталось всего две встречи, чтобы испытать удачу и дать себе шанс.***
— I've been a gambler, but I'm nobody's fool. And I sure know something, sure know something, - Алан стоял в ванной и тихо подпевал виниловому проигрывателю, музыка из которого разносилась по всему дому. По сравнению с вчерашним днем, настроение было куда лучше. Алану даже казалось, что так хорошо он себя уже давно не чувствовал. У него не было никакого конкретного плана, но была цель и целых две встречи, чтобы узнать - есть ли у него шанс или нет. Сквозь музыку донесся стук в дверь. Мужчина нахмурился. Даже для неприличных гостей это, по ощущениям, было слишком рано. Он мотнул головой, продолжая бриться. Наверняка какой-то проходимец. Стук повторился настойчивее. Алан скептично посмотрел на себя в зеркале. Что же, если кому-то так сильно нужно, чтобы ему открыли дверь, то ради этого человека он точно не собирается что-либо делать с пеной на пол лица. — Иду, - крикнул он хрипловатым ото сна голосом и направился к двери, закинув полотенце на плечо. Медея была готова уже постучать третий раз, как дверь перед ней распахнулась. Она ожидала, наверное, увидеть все что угодно, но никак не обнаженного по пояс Алана с пеной для бритья на лице. Мильтон не знала, чувствовала она себя когда-нибудь настолько смущенно и растерянно как в этот самый момент, но ничего против сложившейся ситуации она против не имела. Даже наоборот. — Должно быть случилось что-то страшное, раз ты пришла ко мне в…, - он бросил взгляд на наручные часы. - В половину восьмого? — Доброе утро, - Медея наконец перевела взгляд на его лицо и слабо улыбнулась, чувствуя, что на щеках определенно появился яркий румянец. Какое бы у Алана не было хорошее настроение этим утром, он не любил, когда в его утро врывались в половину восьмого. Даже если это была женщина, которую он ждал всем сердцем. Поэтому, смерив ее скептичным взглядом, он просто захлопнул дверь прямо перед ее носом. — У меня есть пончики, - донеслось с улицы, и Андервуд не мог уже сдержать улыбки. Он глубоко вздохнул, чтобы скрыть свою счастливую улыбку хоть немного, и снова открыл дверь, но только ради того, чтобы забрать десерт. Алан снова выглянул и, выхватив из ее рук коробку с пончиками, прикрыл дверь и направился обратно в ванну. А Медея, совершенно правильно сочтя это за своеобразное приглашение, зашла за ним. — Что за музыка? - она повесила пальто и подошла к нему, глядя исключительно на его спину. Должно быть она и правда была одна слишком долгое время, что ее взгляд цеплялся за… такие детали. — Kiss, - Алан сделал небольшой шаг в сторону, чтобы увидеть Медею в отражении зеркало. - Ты так и будешь тут стоять? — Мне уйти? - женщина потупила взгляд. Все это было глупо, но… Было какое-то предчувствие, что она должна поступить именно так. — Нет. Но ты либо ждешь меня в зале или на кухне, либо соблюдаешь дресс-код этой комнаты. А то как-то не очень честно по отношению ко мне выходит, не находишь? О, да. Она была смущена, но все же улыбки сдержать не могла. И бросив последний взгляд на обнаженную спину, который Алан нашел обжигающим, решила все же дождаться его в зале. Минут через десять он спустился из спальни, готовый приготовить завтрак и отправиться на работу. Предложив пройти на кухню, Алан спросил: — Так что тебя привело ко мне в такую рань? - он достал бекон, тосты и яйца, на автомате готовясь сделать две порции завтрака. Мужчина был готов поспорить, что Медея в очередной раз не позавтракала. — У меня появилась одна захватывающая идея, и мне не терпелось ею с тобой поделиться. Ты извини, что без предупреждения. Так было быстрее. Алан хмыкнул. Предчувствие подсказывало, что в этой идеи есть что-то пугающее, но было приятно слышать, что он был именно тем человеком, с которым Медея хотела чем-то поделиться. — И что же это за идея такая? — Сразу скажу - это связано с работой. — Кто бы сомневался, - тихо прошептал Андервуд и чуть громче добавил. - И? — Однажды мы запускали лимитированные наборы книг по цитате в комплекте со свечами. И сегодня ночью, ко мне пришла идея, почему не сделать точно такое же с чаем. Он замер. Медея приехала к нему не потому что хотела чем-то поделиться именно с ним, а приехала из-за работы. Из-за гребаной работой, которой они даже никак не связаны. Разочарование горячей лавой растекалось в груди. — И что ты хочешь от меня? - тихо спросил мужчина, надеясь что ничем не выдаст свое разочарование и печаль. — Вот так просто? - у Мильтон был приготовлен аргумент на каждый его протест, но все они оказались бесполезны. — Ты приехала ко мне обсудить рабочий вопрос. Разве должна быть какая-то прелюдия? Медея удивленно моргнула. Да, черт возьми, должна быть. Она приехала в первую очередь из-за него, потому что нашла наконец-то достойную причину увидеться с ним, и только во вторую очередь из-за работы. Но видимо Алан был иного мнения. Перед ней опустилась тарелка с яичницей и поджаренным беконом. Но аппетита не было. Особенно после его слов. — Я приехала привезти тебе пончики и сказать «доброе утро». И между делом вспомнила об этой идеи, - она притворно тяжело вздохнула, пряча за этим свои настоящие эмоции и достала из сумочки ежедневник, с которым не расставалась ни дома, ни на работе. И Алан улыбнулся ей впервые за это утро. И пусть Медея сейчас нагло его обманывала, он поверил ей. — Ладно, рассказывай давай, - он налил себе и ей чай и, сев напротив, смущенно произнес. - Приятного аппетита и… доброе утро. Медее уже не нужна была никакая идея с магазином. Было достаточно того, что это утро она впервые за долгое время и правда может назвать добрым. — Если мы вернемся к второстепенной причине нашей встречи, то суть вот в чем. Если ты согласишься, то я покупаю у тебя партию чая, который, как это правильно сказать, будет подходит к нескольким определенным книгам. Как правило на пробу мы делаем небольшое количество наборов. Не больше тысячи. И акцию запускаем только тогда, когда все наборы полностью готовы. Так что спешить особо некуда. Что скажешь? Алан не поднимал на нее взгляда, медленно пережевывая бекон. — Вряд ли… — Почему? Мне кажется получилось бы здорово. — Я уже говорил, что меня не интересует расширение бизнеса, - он слегка улыбнулся, делая глоток чая. - Но не в этом суть. У меня не так много рабочих, которые могли бы успеть сделать такую партию. — Понятно. Но как я сказала, это может произойти, например, к Рождеству. Но четких сроков нет… К Рождеству… Эти слова перевернули в решении Алана абсолютно все составляющие. — Ну раз это не так срочно… Можно попробовать, - он задумчиво посмотрел на нее, а затем перевел взгляд на ежедневник. - Что там? — Книги, с которыми можно провернуть эту авантюру. Если хочешь можешь посмотреть. Алан вытер руки и взял блокнот в руки. Через пару страниц, пока он искал нужные записи, Андервуд заулыбался: — Так вот чей почерк мне снился в кошмарах…, - он поднял на нее веселый взгляд. — Брось, у меня нормальный почерк. — Для человека, который никогда не держал карандаш в руках, - может быть. — Все, отдай сюда. - Медея попыталась вырвать ежедневник из его рук, но Алан лишь отклонился на стуле немного назад. — Стой-стой, я же читаю. — Ты же ничего не понимаешь, - Медея обошла стол и все же вырвала ежедневник из рук. Он был как раз открыт на той странице, где она записывала свой список целей, которые надо выполнить в жизни. - Ты это читал? Алан отрицательно мотнул головой: — Нет, но я увидел название. Ты правда придумала себе цели? У него был такой воодушевленный и нежный взгляд, что она просто не могла не улыбнуться. — Ну ты же дал мне «домашнее задание»… — Годы идут, а привычки не меняются, да, мисс Мильтон? Медея тихо рассмеялась. — Можно прочитать? - аккуратно спросил он. Ему было искренне интересно узнать, что такого могла придумать Медея за выходные. Она неуверенно перевела взгляд с ежедневника на мужчину. Максимум, что он сделает - тихо усмехнется, или вообще никак не прокомментирует написанное. Но быть может благодаря тому, что она покажет ему свой список целей, последняя станет осуществима? Медея протянула ему ежедневник, садясь на стул, и со всей ответственностью принялась за остывающий завтрак. Алан аккуратно открыл нужную страницу. В списке было всего четыре пункта - увидеть цветение сакуры, научиться готовить блины и вафли, покормить слонов в Индии и увидеть сенбернара Алана. И если все пункты вызвали просто улыбку, то именно последний заставил его сердце биться чаще. Она явно не рассчитывала на то, что он увидит этот список. Значит, все, что тут написано, - ее искреннее желание. Тишина затянулась, и Медея не выдержала первая, невесело усмехнувшись: — Глупая была идея. — Почему? - Алан искренне удивился такому заявлению. - Мало, конечно. Я просил десять. Но для начала неплохо. Мне нравится. Особенно последний пункт. Она посмотрела на его искреннюю улыбку, в которой не было ни капли насмешки: — Почему он тебе нравиться? —Во-первых, я могу помочь тебе его осуществить. Просто надо подождать девять лет. А во-вторых, думаю мой будущий друг-сенбернар будет польщен таким вниманием, – мужчина посмотрел на часы и присвистнул. - Боюсь, мне уже пора ехать. К сожалению у меня нет времени довести тебя до работы или куда-нибудь еще. Могу только предложить своим магазин в качестве перевалочного пункта. Медея тихо рассмеялась, все еще испытывая непонятный для нее трепет в груди от его слов про последний пункт ее списка: — Если можно, то в магазин. Я напишу водителю, он приедет туда. Алан слегка прищурился, убирая две опустевшие тарелки в раковину: — Ты - хитрая лиса. Признайся уже, что тебе просто нравиться ездить со мной на машине. И она кивнула, глядя на него с такой честностью, что у Алана не осталось сомнений. У него определенно есть шанс на что-то большее, чем две оставшиеся встречи. — К слову, - тихо произнес он, помогая ей надеть пальто. - У меня есть ответное предложение на твою идею. — Сделать лимитированные коробки с чаем, куда будешь класть книги из моего магазина? Он цокнул, пропуская ее вперед: — Как насчет встретиться в среду и продолжить наши псевдопсихологические вечера? Честно говоря, я не вижу смысла затягивать эти разговоры. Тут уже нужно скорее что-то делать, а не просто обсуждать. — Да, давай так и поступим. Только есть два нюанса - до четырех у меня будет заключение сделки и сразу после этого мне нужно будет поехать домой. Мы с Сайласом договаривались выйти на видеосвязь. — Тогда может быть в другой день? Медея с сожалением покачала головой: — Вряд ли. Мы могли бы поговорить у меня. Я всего лишь не надолго только прервусь на разговор с сыном. Максимум - полчаса. — Хорошо. Если хочешь, могу заехать за тобой в офис? Она усмехнулась: — Можно. Правда, боюсь, такими темпами ты оставишь моего водителя без работы, - и, заметив его хитрую усмешку добавила. - Кстати, на счет офиса, - заедешь сегодня, если ты все еще согласен на мою авантюру? Андервуд задумчиво кивнул, выезжая на дорогу и набирая скорость: — К пяти устроит? — Более чем. Я пришлю адрес. Подождать приезда Сэма Медея решила непосредственно в магазине. Тем более поднявшийся промозглый ветер сегодня не располагал к прогулке, как и начинающий мелкий холодный дождь. Наконец-то ей не нужно было никуда торопиться, и Мильтон могла спокойно рассмотреть все, что здесь было. — Посоветуешь еще какой-нибудь чай? - она с улыбкой обернулась на спускающегося из кабинета Алана. — Смотря для чего тебе он нужен, - он встал за ее спиной. Но не настолько близко, чтобы Медея сочла это достаточным. Поэтому она неосознанно сделала небольшой шаг назад, чуть ли не врезаясь в него. — Не знаю, - Мильтон задумчиво указала на одну из баночек, что стояли на полке. - Расскажи про этот, пожалуйста. — Обычный черный чай с апельсином и корицей. Просто вкусный. — Ладно, - она задумчиво обвела взглядом полки. - А вот этот? — Зеленый чай, перечная мята и семена льна. — Ты прям все составы наизусть знаешь? Он хмыкнул и наклонился к ней чуть ближе: — Там на этикетке написано. Медея рассмеялась, поворачиваясь к нему. Она хотела что-то сказать, но надоедливый колокольчик звякнул, впуская посетителя в магазин. Выглянув слегка поверх его плеча и увидев вошедшую женщину, Мильтон с улыбкой произнесла: — К вам клиент, мистер Андервуд. Не буду отвлекать. — Не отвлекаете, мисс Мильтон. Медея тихо усмехнулась, давая Алану возможность спокойно выполнять работу. С его лица так и не исчезла легкая улыбка, когда он повернулся и замер. Сердце пропустило несколько ударов, а все тело обдало жаром. Алан стоял и смотрел на Шэрон, которую видел в последний раз во время их разговора, который, по правде говоря, был больше похож на его монолог. Она изменилась, будто постарела и осунулась не на пару лет, а на все десять. Не было в ее глазах того огня, что заставлял его сердце биться чаще, улыбка больше не украшала лицо женщины, а белые волосы стали походить больше на седые. — Привет, - тихо произнес он. - Чем-то помочь? Ее взгляд метнулся к Медее, которая в сравнении с ней просто источала саму жизнь, а потов вернулся к Алану. Он выглядел куда лучше с момента их последней встречи. Намного лучше, и Шэрон не могла этого не признать. Пейдж молча протянула ему этикетку от прошлой покупки. Она заходила в этот магазин только потому, что он был единственным чертовым магазином во всем Лондоне, который ей был нужен. И до этого момента ей везло - Шэрон всегда попадала на какую-то девушку, которая здесь работала. Но видимо сегодня удача решила отвернуться от нее окончательно. Андервуд быстро нашел нужный чай: — Что-нибудь еще? Но в ответ его ждала только тишина. Глухая, огромная, непробиваемая стена, которая ни за что бы не смогла ответить ему. Все, что сделала Шэрон - протянула купюру, забрала чай и против воли грустно ухмыльнулась еще раз переводя взгляд на Мильтон. И Алан хотел выйти за ней следом, спросить все ли в порядке и как она вообще. Но этот взгляд, так небрежно брошенный на Медею, вынудил его лишь кивнуть на прощание. Колокольчик звякнул еще раз, выпуская человека, который до сих пор мог одним своим видом всколыхнуть душу Алана. Вот только совсем не так, как ему бы хотелось пару лет назад. — Кто-то явно не в настроении, - пробормотала Медея, подходя к нему ближе. — У нее есть все основания себя так вести, - тихо ответил мужчина, поворачиваясь к ней. - Выбрала что-нибудь? — Почему? Алан поправил волосы и несколько нервно ухмыльнулся. Как правильно сказать женщине, которая нравиться, о той, которую он когда-то любил? — Ну… мы с ней не очень хорошо расстались, если можно так это назвать. — Понятно, - Медея подошла к полкам, смотря на множество баночек. Так многое хотелось спросить у Алана. Например, что между ними произошло. Но еще больше ее интересовал вопрос - до сих пор ли он что-то чувствует к ней или эта история в прошлом. - Можно мне тот с апельсином и корицей? Андервуд кивнул с легкой улыбкой: — За счет заведения. Через пятнадцать минут Сэм увез Медею в офис, оставляя Алана один на один с его мыслями. Что именно она успела подумать об этой странной встрече утром? Принимает ли он это просто как факт? Или считает, что Алан так и не оставил свои чувства в прошлом?***
*** — Николь, - Медея подошла к секретарше, которая поспешно засовывала помаду в косметичку. Она красилась прямо на рабочем месте. Опять. - Сегодня к пяти вечера должен приехать мистер Андервуд. Если я буду в конференц-зале, пожалуйста, встреть его и покажи офис. Пусть он меня подождет. Ей потребовалось тридцать секунд, чтобы принять всю информацию, и всего десять - чтобы осознать ее. — Это как-то связано с тем чайным магазином? - глаза девушки моментально загорелись. — Да. Он - владелец. — Помню-помню. У него был такой приятный голос…, - мечтательно произнесла девушка, полностью игнорируя как закатываются глаза босса от безысходности. - Все будет сделано в лучшем виде. — Не сомневаюсь, - пробормотала Медея, искренне переживая за Алана. Сможет ли он пережить эту встречу без вреда для его ментального здоровья? Она прекрасно знал этот взгляд Николь, который выражал очередную надежду на принца. И к глубокому сожалению Мильтон, Алан был идеальным кандидатом на эту роль. Андервуд приехал в офис чуть раньше положенного времени. Это было небольшое двухэтажное здание. На первом этаже находились какие-то бутики, которые он видел впервые, а второй этаж, как понял мужчина, был полностью во власти Мильтон. Оставив куртку и очки в машине, Алан поправил закатанные рукава черной рубашки и направился к двери. Но не успел он переступить порог офиса, как его тут же встретила молодая девушка, которая улыбалась настолько заразительно, что Алан просто не смог не улыбнуться в ответ. — Мистер Андервуд, верно? - она протянула ему руку. - Меня зовут Николь. Мисс Мильтон просила вас встретить и проводить. — Можно просто Алан, - он аккуратно пожал ей руку и направился следом. — Хорошо. Мисс Мильтон просила показать вам офис, потому что она сейчас все еще на небольшом совещании. Или вы хотите просто подождать ее? Алан слегка нахмурился. Уж если от кого он и хотел получить экскурсию, то исключительно от Медеи, а потом нет смысла искать какую-либо альтернативу. — Я подожду, спасибо. — Чай или кофе? - Николь широко улыбнулась, подводя его к диванам. — Кофе, пожалуйста. О, она была готова принести ему все, что он попросит. И даже если бы Алана сказал, что хотел бы сейчас стейк средней прожарки, она немедленно бы сбегала в ближайший ресторан. Николь видела его впервые в жизни, но Андервуд уже казался ей до неприличия вежливым и галантным. В нем чувствовался дух мужчины, который, по ее скромному мнению, в современном мире доставался далеко не каждому. А это черная рубашка… Бог мой, она была готова поспорить, что не видела за последние полгода мужчину более сексуального чем он. И где только Медея находит таких? — Ваш кофе, - она села рядом и радовалась, что именно сегодня, в такой прекрасный день, ей посчастливилось выбрать из всего гардероба именно ту кофточку, которая не только подчеркивала ее пышную грудь, но и открывала на нее прекрасный вид благодаря глубокому декольте. - Медея сказала, что вы владелец чайного магазина. Это так интересно. Как вы решили открыть именно такой бизнес? Забирая кружку кофе из ее рук Алан и правда не мог не обратить внимание на ее… формы. Потому что в какой-то момент это было единственное, что он вообще мог увидеть. Удивительно, как у такой строгой и консервативной женщины, как Медея Мильтон, могла быть такая секретарша? Но не смотря на ее слишком очевидные попытки обратить на себя внимания, Андервуд нашел ее довольно очаровательной. — Это семейное дело. Боюсь, от меня никогда не зависело - будет ли магазин стоять на том месте, где он находиться сейчас, или нет, - он сделал глоток и огляделся. Офис был красивым. Строгим, но при этом часто встречались какие-то яркие элементы, которые предавали ему жизни. — И как давно тянется история вашего магазина, Алан? - она протянула ему конфетницу, но он отказался, еле сдерживая легкую усмешку. Если Медея решила так поглумиться над ним, то у нее вышло просто отлично. — С начала девятнадцатого века. — Вау. И в чем-же секрет вашего чая, что у вас на весь Лондон нет ни одного конкурента? — Он вызывает зависимость, - заговорщически шепнул Андервуд. Николь громко и заливисто рассмеялась, и Алан не мог не отметить, что ее смех не менее заразительный, чем ее широкая и искренняя улыбка. Но было одно «но» - у нее не было ничего общего со смехом Медеи. А это означало автоматический проигрыш. Мильтон вышла из конференц-зала, тихо смеясь над потоком сарказма Ричарда, который не мог успокоиться ни на секунду. Несколько сотрудников предложили настолько абсурдные идеи, что даже она не смогла сдержать улыбку, хотя обычно сидела на встречах с непроницаемой маской. Она замерла в нескольких метрах от дивана, где сидела Алан и Николь. И она прекрасно видела, что Андервуд, мужчина который не мог улыбнуться в их первые встречи, сейчас сидел и с улыбкой смотрел на смеющуюся Николь. И, черт возьми, у нее был слишком очаровательный и звонкий смех, чтобы не обратить на него внимание. Ричард, что-то продолжал говорить, но все ее внимание сейчас было приковано к Алану. Он улыбался ни ей, ни Роксане, которую знал по меньшей мере полжизни. Он улыбался ее секретарше, которую видел впервые. И этой несправедливости и от того, что его такие редкие улыбки подарены сейчас не ей, стало так обидно, что на секунду Медея даже пожалела, что предложила ему встретиться в офисе. Ведь она могла обсудить с ним все у него дома, или у нее, или… да где угодно. Но ни как не здесь. Жаль, что сейчас уже поздно что-либо отменять. — Медея, алло, - Ричард махал перед ее лицом рукой. - Ты где? Она пару раз моргнула, отводя взгляд от дивана. Лишь в последнюю секунду замечая, что Алан резко повернулся в ее сторону и встал, направляясь к ней. — Задумалась, - пробормотала Мильтон. — Привет, - негромко сказал Алан, подойдя ближе. Она лишь кивнула, все еще стараясь привести мысли в порядок. И как же удачно совпало, что Ричард никогда не лез за словом в карман. Он протянул Андервуду руку: — Должно быть, мистер Андервуд? Наслышаны, наслышаны. Я - Ричард. Главный менеджер по рекламе и, по всей видимости, единственный светлый ум во всей этой суматохе, не считая ум этой сногсшибательной леди… Он осекся. А его рука, которая хотела привычным жестом приобнять Мильтон за плечи, опустилась вниз. Ричард был готов поклясться, что холоднее взгляда в жизни не видел. И, пожалуй, видеть бы больше и не хотел. — Зови, если что, - шепнул он Медее на ухо, низко наклонившись к ней, прежде чем оставив их один на один. — Николь проводит тебя в кабинет через пару минут. Мне надо подготовить документы и…, - она не договорила, проходя мимо него так быстро, как только позволяли ее шпильки. Алан стоял, чувствуя на себе пристальный взгляд секретарши и не понимал ровным счетом ничего. И в этом он был не одинок. Медея, зайдя в кабинет села в свое любимое и самое удобное на всей планете кресло. — Все в порядке, - тихо пробормотала она, выдыхая. - Пара глотков кофе. И все станет просто отлично. В дверь постучала Николь, держа в руках чашку кофе. Она уже знала все привычки своего босса - каждая подобная встреча не проходит легко. А единственное, что способно привести в чувства Медею - только «бодрящий напиток, придуманный богами». — Пригласи, пожалуйста, мистера Андервуда. — Хорошо, - она забрала папку с документами и как бы между прочим пробормотала. - Где же ты таких мужчин встречаешь, если не секрет? У него такие сильные руки… А голос… — Я жду, - обрубила Мильтон, совершенно не собираясь даже и близко разбираться, с чего это у Андервуда могут быть «такие сильные руки» и какой-то необычный голос. Вполне себе обычный голос, да и в руках ничего необычного она не замечала…. - Быстрее. Николь, поспешно кивнула и меньше чем через минуту в кабинет зашел Алан, плотно закрывая за собой дверь. Не дожидаясь приглашения, он сел в кресло напротив, устало потирая виски: — Видимо это щебетание будет теперь преследовать меня в кошмарах. Не в обиду, но у меня начала уже немного болеть голова. По какому критерию ты выбирала себе секретаршу? - он старался говорить ровным голосом, как будто минуту назад не испытывал никакой ревности. Но его с головой выдавала многословность, так несвойственная ему в подобных моментах. Медея подняла на него удивленный взгляд. Там в коридоре, смотря на них, ей казалось что Алану более чем понравилось общество Николь. Несмотря на абсурдную тягу к отношениям, секретарша была хорошим человеком. Но видимо Мильтон как всегда в подобных вещах все поняла неправильно. Улыбка против воли озарила ее лицо. — Она, на удивление, очень многозадачна. — Да, я уже успел это заметить. Она ухмыльнулась, но с момента их встречи в офисе именно ей Алан так ни разу и не улыбнулся. Мужчина несколько секунд смотрел на нее внимательным и сосредоточенным взглядом, будто хотел что-то спросить. Но, мотнув головой, он осмотрел кабинет. За всю жизнь Алан посетил немало подобных мест: кабинеты в университете, психолога Кристофера, доктора Майера, некоторых партнеров по бизнесу и, в конце концов, кабинет в своем магазине. Во всех них сочетался уют и строгость. Что особенно удивительно было для кабинета врача. Там не было лишних вещей, но вместе с этим в каждом из них находилось что-то личное их владельцев. У Кристофера, например, был маленький плюшевый медведь. Он говорил, что некоторым клиентам это помогает почувствовать себя спокойнее, а Андервуд был уверен, что этот мишка - просто тотемное животное психолога. У многих других стояли какие-то милые статуэтки, но чаще - фотографии близких. У него самого в кабинете стояла фотография с отцом, сделанная на десятый день рождения Алана. Кабинет Медеи же отличался от всех предыдущих. Только чистый стол с ноутбуком и ежедневником, а за ним - на стене - большая черная картина с золотым слоном. Не считая небольшого шкафа с документами и книгами, разумеется. Ничто не указывало на то, что кабинет принадлежит именно Медее. С таким же успехом здесь мог сидеть кто угодно. Таких красивых и бездушных кабинетов Алан еще не видел. И лишь только панорамное окно придавало ему немного жизни. В какой-то момент ему стало не по себе. Ему хотелось увидеть маленькую фотографию Сайласа на столе или хотя бы свернутый в несколько раз рисунок мальчишки. Он знал, что дети часто рисуют и дарят все это родителям. Но единственное, на что раз за разом натыкался его внимательный взгляд - картина с золотым слоном. — Почему именно слон? - он кивнул в сторону картины, не замечая пристального взгляда Медеи, которая не сводила с него глаз, пытаясь понять - что произошло. — Боюсь мышей. И лишь на долю секунды в его глазах промелькнула крохотная, еле заметная усмешка. А потом он пододвинулся к столу чуть ближе и сложил руки в замок: — Начнем? Бумаги с предварительными расчетами были готовы сегодня в срочном порядке. Алану был показан перечень книг, который подойдет для боксов. А от него требовался список чая и средняя стоимость. Решили что самым лучшим вариантом будет подготовить все к Рождеству. Времени еще много, а первая партия таких боксов планировалась не слишком большой. — Это весь список? Или будут еще варианты? - он поднял взгляд от бумаг и внимательно посмотрел на Мильтон, которая внимательно смотрела на его руки. - Медея? Она пару раз моргнула. Черт, она сейчас и правда смотрела на его руки? Женщина устало потерла виски, прогоняя все лишние мысли. Как Николь умудряется подмечать такие детали? И странно, что она и словом не обмолвилась о его черной рубашке… В голове сразу же возникли кадры их утренней встречи, и Медея не могла не отметить что в отличие от Николь, она даже знает, как он выглядит без рубашки. Андервуд щелкнул пальцами, окончательно вгоняя ее в краску и привлекая к себе внимание. — Зависаешь немного, - он дернул уголком губ. - Повторю еще раз - это окончательный список или будут еще варианты? — Максимум один или два. Все зависит от того, как быстро издательства выпустят свои рождественские новинки и как сильно будут продвигать их рекламную кампанию. — Хорошо, - все документы, кроме одного, были сложены в аккуратную стопочку и отодвинуты на край стола. - Давай попробуем. Где подписать? Мильтон молча протянула ему ручку и указала на нужные строчки, чувствуя на себе его тяжелый взгляд. — Спасибо, - прошептала она и, слегка улыбнувшись, с надеждой спросила. - Встретимся в среду? Мужчина кивнул, оставляя красивую размашистую подпись: — Да. — Алан,.. все в порядке? — В полном, - серьезно ответил он, задвигая стул. - Мистер Ричард не возражает против… этих встреч? Мильтон могла бы рассмеяться, в полной мере осознав, что эта встреча в офисе принесла лишь дополнительные и ненужные замешательства. Но Алан ждал ее ответ, внимательно заглядывая в самую душу. Ей показалось, что от ответа зависит чья-то жизнь. И, наверное, даже ни одна. Его и ее. — Нет. Он не имеет никакого права голоса в этой ситуации, - Мильтон улыбнулась, вставая из-за стола. - Просто у кого-то чрезмерно раздутое эго и длинные руки. Алану не нужны были больше никакие слова. Он кивнул на прощание и вышел из кабинета, оставляя после себя легкий аромат сигарет, вишневого одеколона и тепло от последнего взгляда, который в миг стал чуть более светлым и нежным.***
Алан: «Привет. Как прошла сделка?)» Медея с улыбкой прикусила губу. Все прошло как она и хотела - быстро и эффективно. Медея:«Привет. Успешно» Алан: «Поздравляю :) Тогда я приезжаю через час?» Медея: «Да, буду ждать» Она отложила телефон в сторону, сосредотачиваясь на работе, но из раза в раз взгляд возвращался к черному экрану. Будто вот-вот он должен загореться с новым сообщением от Алана. Мильтон чувствовала ничем не обоснованную радость, которая переполняла ее. Она не помнила, когда в последний раз просыпалась с улыбкой на лице. А уж такого, что бы она заливисто смеялась над чем-то с Николь, и вовсе никогда не было. Усмехнувшись самой себе, она перевернула телефоном экраном вниз, чтобы не отвлекаться. Но это не помогло. Лишь больше веселило ее и убеждало, что ей нравиться Алан. Это было глупо отрицать после глубокого самоанализа в ночь с понедельника на вторник. Вместо сна женщина размышляла над своими чувствами и мыслями и пришла к самому просто и одновременно сложному решению. Андервуд ей нравится, и далеко не только как человек. Крышка ноутбука была непозволительно громко закрыта. Нет, так работа точно не пойдет. Выйдя из кабинета, она решила просто посмотреть как идет работа в офисе. — Как ты вовремя, - Николь звала ее через весь коридор. - К тебе курьер. — Я ничего не заказывала, - она нахмурилась. Никакой почты лично на ее имя не было в офисе уже давно. - Ты не можешь сама взять и расписаться? — Он сказал: «Велено исключительно в руки Медеи Мильтон», - Николь цокнула подводя ее к молодому пареньку, который держал в руки корзину с красивыми красными тюльпанами. - Вот ваша мисс Мильтон. Он неловко улыбнулся, протягивая ей бумаги: — Подпишите, пожалуйста, здесь. Спасибо. — А вы уверены, что это мне? Может это просто в офис? - Медея завороженно смотрела на букет. Последний раз букет ей дарил папа, на день рождение Сайласа. А Питер... Питер всегда считал, что это непрактичный подарок и даже глупый. — Нет, именно вам. — А от кого? — Не могу ответить на это вопрос. Извините, - парнишка подхватил сумку и быстрым шагом вышел из кабинета. — Какие красивые…, - завороженно прошептала Николь. - Ты знаешь от кого? Медея осмотрела офис, пытаясь найти ответ на этот вопрос. На глаза попался Ричард, который одобрительно закивал и показал жестом «класс». Но ни за что бы и в мыслях не подумала, что это мог бы быть он. Единственный человек, от которого Медее хотелось получить цветы - был Алан. Но на это можно было бы рассчитывать с таким же успехом, как и найти слиток золота в центре Лондона. — Не имею понятия… Медея аккуратно наклонилась к корзинке и глубоко вдохнула сладковатый аромат тюльпанов. Пахло весной, хотя во всем королевстве уже давно была осень. — Ты знаешь, что означают красные тюльпаны? - Николь не могла перестать думать о букете. - Любовь, страсть и… признание в чувствах. Ты все еще не знаешь, кто бы это мог быть? Любовь, страсть и… признание в чувствах. Какая чушь. Тогда даже тот маленький шанс получить цветы от Алана теперь равнялся нулю. — Не знаю, - пробормотала Медея. До встречи осталось не так уж и много, и чересчур пунктуальный Андервуд уже наверняка ждет ее перед офисом. Она зашла в кабинет за сумочкой и в тишине и уединении еще раз внимательно посмотрела на букет. Среди крупных бутонов тюльпанов виднелся маленький уголок записки. Ее руки слегка тряслись, пока она аккуратно доставала открытку, а сердце пропустило пару ударов прежде, чем она ее открыла. И в эту самую секунду Мильтон была готова рассмеяться на весь кабинет, если бы только совсем несвойственный прилив радости и нежности не помешал ей. Все, что было на этой записке, - улыбающийся смайлик. А Медея знала на всем свете только одного подходящего отправителя цветов. И в глубине души ей хотелось узнать, известно ли Алан про то, что означают красные тюльпаны или это просто совпадение.***
Андервуд стоял на стоянке, недалеко от входа в здание. И он честно признался себе, что ужасно нервничал. Впервые после Шэрон он и правда подумал, что быть может у него есть шанс. И в понедельник ему показалось, что это может быть взаимным. Но мужчина не знал, как она отреагирует на букет, понравиться ли он ей или она всей душой терпеть не может красные тюльпаны? Медея вышла из здания, разговаривая по телефону и бережно держа в руках корзинку с цветами. На редкость теплый октябрьский ветер играл с ее волосами, а яркие солнечные лучи добавляли им золотые отблески. Алан смотрел на нее и не мог отвести взгляда. Что-то сегодня в ней было не так. Что-то изменилось. Он был практически уверен, что она наверняка успела съездить сменить прическу или, быть может, у нее новый костюм. Но Мильтон выглядела так, что Алан был готово смотреть на нее еще несколько часов, не смея отводить взгляд. Она заправила за ухо мешающийся локон волос, который из-за ветра настойчиво лез в глаза и негромко рассмеялась. Бог мой, он никогда еще не видел, чтобы она так смеялась. И чтобы так изящно поправляла волосы, которые практически всегда были распущены. Андервуд был прав - Медея выглядела невероятно. Он будто увидел ее впервые, разглядел в ней что-то, чего раньше никогда не замечал. Алан был влюблен, и сейчас впервые признался себе в этом. А потому он просто стоял и пытался разгадать, что же в ней изменилось. От чего на его лице появилась улыбка, которой не было уже несколько лет, при взгляде на то, как октябрьский ветер играет в ее волосах. И даже если бы она шла от офиса к нему целую вечность, Алан был бы готов все это время смотреть на нее. Медея выглядела невероятно этим вечером, и знал об этом только он один. — Спасибо за цветы. Они невероятные, - ее глаза светились таким счастьем, что Алан не мог подобрать нужных слов. Если Медея будет выглядеть так каждый раз, когда он подарит ей букет, то он был готов делать это каждый день. Андервуд кивнул с теплой улыбкой и, наклонившись к ее уху, прошептал: — Я рад, что они тебе понравились. Его дыхание практически обжигало, а по телу прошла дрожь от которой сладко защемило в сердце. Лицо Алана было так близко, а в его глазах было столько нежности, что Мильтон не могла отвести от него взгляда. Она так хотела его поцеловать… Медея не смогла бы вспомнить, когда вообще в последний раз испытывала такое желание. Ей казалось, что ее притягивает к Алану как магнитом. И это пугало и завораживало одновременно. Помедли она всего секунду или две, наверняка бы приподнялась на носочках и аккуратно дотронулась бы до его губ своими. Но Алан выпрямился и с улыбкой открыл для нее дверь машины: — Поехали? Она кивнула, разочарованно вздыхая. Вот только Медея не могла сказать к кому она это испытывала - к себе за слабость или к Алану, что он увеличил дистанцию раньше, чем она успела сделать этот опрометчивый шаг. — У меня совсем пустой холодильник дома. Будешь что-нибудь из китайского ресторана? Андервуд кивнул с легкой улыбкой: — Можно. Успеваем к звонку Сайласа? — Да, более чем. Еда была заказана по пути к дому, и Алану предстояло подождать не только ее, но и Медею. Он не знал, сколько времени займет разговор с сыном, но был готов ждать столько, сколько потребуется. В конце концов он знал обо всем с самого начала и сейчас, сидя на диване напротив стола, где Мильтон уже ждал включенный ноутбук, еще раз рассматривал ее квартиру. — Тебя не затруднит встретить курьера, если он придет во время звонка? - она скинула пиджак рядом с ним на диван. - Алан? Она обернулась и замерла под его взглядом. Андервуд смотрел на нее внимательно, с нежной улыбкой, а в глазах мужчины было что-то такое, от чего перехватывало дыхание. За всю жизнь Алан встречал немало женщин, и лишь с одной из них он однажды захотел связать свою судьбу. Но ни одна из них не могла сравниться с Медеей. У нее была слегка смугловатая кожа, а декольте ее топа под пиджаком оказалось куда глубже, чем он мог себе представить. Андервуд на миг почувствовал себя подростком, который впервые увидел красивую девушку. Мужчина моргнул, поднимая взгляд к ее лицу и тут же смущенно отводя его в сторону: — Да, да. Конечно. Она коротко улыбнулась, чтобы не смутить его еще сильнее. Но себе Медея призналась, что была совсем непротив. Быстро переодевшись в домашний костюм, женщина собрала волосы в небрежный пучок и села за стол. И как раз вовремя - на экране ноутбука появился входящий от Сайласа и через секунду по всей кухне разнесся радостный голос мальчишки. Алан улыбнулся. У сына Медеи был такой звонкий голос, и казалось, что он может говорить чуть ли не тысячу слов в минуту. Мужчина не мог разобрать и половину, но на самом деле и не особо стремился этого делать. Все его внимание было приковано в Мильтон. Она была такой домашней, уютной и у нее было такое радостное выражение лица, когда она говорила с Сайласом, что ни одного сомнения у Алана не осталось - она любит своего сына. Рядом с диваном был небольшой журнальный столик, на котором лежали чистые листы бумаги. От идеи, которая резко пришла в голову, мужчина ухмыльнулся. Давно, казалось даже в прошлой жизни, когда он преподавал в университете, некоторые работы непутевых студентов он складывал в самолетики и отправлял им. Положив перед собой чистый лист и взяв карандаш, Алан аккуратно написал ей короткое послание и стал складывать самолетик. Медея была полностью сосредоточена на разговоре с сыном, стараясь запомнить все, что он рассказывал, пока что-то не ударилось о ее ногу. Она возмущенно и строго, насколько могла это сделать, посмотрела на мужчину, которого, казалось, вся эта ситуация веселит. Но стоило ей увидеть на полу бумажный самолетик, как все возмущение исчезло моментально. В университете она получала такие «весточки», и сейчас ей было любопытно - написано ли что-то на бумаге или нет. Сайлас продолжал рассказывать про то, как Энди разлил на себя весь суп, а Медея развернула самолетик, раз за разом читая всего одну короткую фразу: «Ты очень красивая». На ее лице сияла счастливая улыбка, а взгляд теперь с периодичностью был направлен на Алана. В дверь позвонили, и мужчина, поднявшись, направился открыть курьеру. — Мама, а это кто? - Сайлас успел увидеть лишь мужскую спину, которая скрылась в коридоре. Мильтон обернулась, ища подходящее слово: — Друг зашел в гости. Мальчик на кране забавно прищурился: — Андрес? Она отрицательно помотала головой. — Ричард? — Мимо, малыш. — А кто тогда? — Ты его не знаешь. Его зовут Алан. — Алан…, - задумчиво протянул мальчик, но вспомнить такого так и не смог. - Он хороший? — Очень. И у него есть красивая машина, - она заговорщически шепнула, услышав на это восторженный писк сына и тихий смешок Андервуда, которая стал выкладывать еду из пакета на журнальный столик. — Красная? — Бордовая. — Вау, - мальчик от радости чуть ли не хлопнул в ладоши. - Думаю мы с ним поладим. Медея звонко рассмеялась на такое заявление сына. — Мам, меня Томми зовет гулять. Ты приедешь через две недели на спектакль? Я играю дерево, - сказала Сайлас с гордостью. Она в раздумьях прикусила губу, чувствуя на себе внимательный взгляд не только сына, но и Алана, будто ему тоже было важно как она ответит. Мильтон хотела начать что-то менять в своей жизни, и это похоже на отличный вариант. — Обязательно приеду, малыш. Он что-то еще радостно проговорил и связь отключилась. — Красная машина - это какое-то кодовое слово? - усмехнулся Андервуд, когда Медея села рядом с ним на диван, беря в руки свою коробочку с лапшой. — У моего сына есть две страсти в жизни - динозавры и красные спортивные машины. Ты не представляешь сколько попыток он предпринимал, чтобы заставить Питера купить спорткар. — Я так понимаю - безуспешно? — Разумеется. Питер и машины - вещи несовместимые, - она усмехнулась, доставая из пакета бутылку сока. - Хотя сам он в этом вряд ли бы когда-нибудь признался. — В кого же у него такая тяга к машинам? — Честно - не знаю. Но единственное предположение - мой отец. Сколько себя помню, у него всегда была машина. — А ты никогда не хотела водить? Или умеешь? — Нет. Но мне нравится ездить на машине, - Медея тихо усмехнулась. - Правда, не люблю когда Сэм сильно разгоняется. — Почему тогда не сказала, что не любишь ездить быстро? - он внимательно посмотрел на нее. — Не знаю. Потому что с тобой мне не страшно, - Мильтон вздохнула, отставляя наполовину пустую коробочку с лапшой. - Начнем, док? Андервуд усмехнулся. Сегодняшняя тема была одной из самых важных. И такой она была не только для Медеи, но и для самого Алана. Он это понимал, поэтому накануне долго думал, какие именно вопросы стоит задать. На самом деле от ответов женщины зависело слишком многое, ведь он собирался говорить с ней о Питере. Человеке, с которым она прожила вместе чуть ли не десять лет и с которым ее связывает сын. — Мы будет разговаривать сегодня о Питере, - Алан видел, что она слегка напряглась. - Расскажи, как вы познакомились? Медея облокотилась на спинку дивана и слегка прикрыла глаза, на замечая как на ее лице появилась еле заметная улыбка от воспоминаний. Чтобы не происходило у них с Питером сейчас, начало их совместной жизни до сих пор вызывало в ней только тепло и нежность. А Алан старался не задумываться над тем, чем именно вызвана эта улыбка. — Мы познакомились в старшей школе. Мы с Андресом особо ни с кем не общались, нам вполне хватало общества друг друга, а Питер… Он тоже не особо с кем-то общался. И вышло так, что он влился в нашу скромную компашку. Сначала Пит общался больше в Андресом, но потом мы вроде с ним тоже нашли общий язык. — А когда начали встречаться? — После окончания школы. Ничего не знаю на счет него, но я была в него влюблена около года. Он был самым красивым парнем в классе. Синие глаза, темные волосы, высокий… Будет он немного посмелее, наверное стал бы ужасным бабником, - Медея тихо рассмеялась. - Но мне повезло. — Понятно, - Алан отставил пустую коробочку из-под лапши. — Стой, - Медея улыбнулась и аккуратно убрала с уголка рта морковку. - Извини. — Ничего, спасибо. Когда все началось рушиться? — Наверное после рождения Сайласа, вместе с активным развитием магазина. Мы стали часто ссориться, будто перестали друг друга понимать. Но он всегда приходил меня успокаивать. И когда казалось, что все начало налаживаться, что-то происходило вновь, - Медея сделала глоток сока. - Один раз это было на день рождения Сайласа. Мне надо было срочно поехать на работу. Полетел сервер, кажется. От меня там толку практически не было, но я так переживала, что не могла сидеть сложа руки. Я вернулась поздно, а ни Питера, ни Сайласа дома не было. Они уехали куда-то, и… мне стало так обидно и одиноко, что я просто легла на кровать и расплакалась. Это было ужасно. Не помню, плакала так когда-нибудь до этого момента. Но проснулась я потом все равно в его объятиях. И хоть мы тогда о многом поговорили лучше не стало. — Ты предложила развод? — Нет. У меня никогда такой мысли не возникало. Хотя мы жили чуть ли не как соседи. Это была идея Питера, - она невесело усмехнулась. — Что смешного? — Потому что все, что происходило до и после, было театром абсурда, - в ее голосе больше не было никакой нежности к мужчине, о котором они беседовали. Только сухие факты и разочарование. - За день до, он уговаривал меня родить второго ребенка. Мол, это укрепит наш брак, работа может отойти на второй план. А потом я возвращаюсь домой и он заявляет, что хочет развод. — Это странно… — Да, - пробормотала она задумчиво. - Я тогда так испугалась. Было чувство, что сейчас вся жизнь посыпется как карточный домик. Мы пробовали больше времени проводить вместе, но было уже поздно. И к концу лета решили окончательно развестись. Вот тут и началось самое интересное. — И что же тут интересного? — Питер был удивлен, что у нас в стране оказывается нельзя развестись просто так. В итоге развестись захотелось ему, а решать этот вопрос - мне. Единственный вариант был, это по факту измены. Боже, он был так напуган, когда я вернулась с одной встречи с адвокатом и сказала, что он должен мне изменить. До сих пор иногда жалею, что под рукой не было камеры, - она ухмыльнулась. - Я знаю, со стороны все может звучать просто ужасно. Но так и было. — Не было другого варианта? — Там есть один вариант, что если супруги живут порознь два года и у них два года не было…, - она замялась, подбирая более удачное слово. - Они не спали вместе, то тоже можно подать на развод. Питер заявил, что этот вариант нам подходит, кроме момента, что мы живем в одном доме. Алан тихо усмехнулся. — В общем я отвалила кучу денег, чтобы судебный процесс прошел без проблем. Факт псевдо измены зафиксировали, нас развели и Сайлас по документам остался с Питером. Это было удобнее и… правильнее, наверное. Но по сути это были лишь документы. — Кроме очевидно, почему ему нужен был развод? — Он сказал, что,.. Сейчас будет, кстати, прямая цитата, «я не даю ему раскрыться как мужчине», - она задумчиво прожевала кусочек курицы. — В плане…? — Многие вопросы, включая его хотелку - развод, решала я. Мы переехали в новый дом, потому что мой бизнес выстрелил. — А ты всегда была такая… упрямая и уверенная в себе или нет? В смысле, он же наверняка понимал, кому делает предложение руки и сердца. Медея мягко улыбнулась и покачала головой: — Я была упрямой, это факт. Но сколько уверенности у меня появилось только когда начала развивать магазин. Питер сам мне дал ключи ко всему. Он занимался сыном, я - всем остальным. На многие вопросы отвечал: «поступай как знаешь». Алан кивнул, понимая, о чем она говорит. В отношениях всегда виноваты двое, и сейчас пазл сложился. Медея перегнула палку, не сумев себя проконтролировать и вовремя остановить, а Питер и правда сам разрешил ей взять все в свои руки. И там, где он терял контроль, она все делала сама. — Ты узнала об этом только после развода? — Нет, до. Я честно пыталась его понять, но… Не могу. В тех ситуациях, которые требует решительности, где он должен проявить свое «мужество», он всегда засовывал его в одно место. А я не могу промолчать, - Мильтон устало потерла лоб. - Джо мне всегда говорит, что я задавила его. Но я не такая, как его новая… жена. Я встречалась с ней всего пару раз и… Она так в него влюблена. До безумия. Она готова сделать для него все. Пит сказал, что вот рядом с ней чувствует себя настоящим мужчиной. Она слушается его во всем. А я не смогла. — Или не хотела? Медея подняла на него тяжелый взгляд: — Я хотела чтобы меня понимали, поддерживали и были рядом. Чтобы мы с ним были… как единое целое. Чтобы он не скидывал на меня ответственность, а умел сказать «нет» там, где этого требуется. У нас с ним разные представления о семье, правда поняли мы это, к сожалению поздно. — Увы, людям свойственно меняться даже в процессе отношений. Ведь по-началу ваши взгляды сходились, не так ли? — Да. Да, наверное ты прав, - она усмехнулась. - После развода мне папа всегда говорил, что Питер для меня слишком добрый англичанин. — А ты не пробовала с ним поговорить после развода? — Зачем? — Закрыть этот гештальт. Медея рассмеялась: — Господи, мне кажется если мы начнем с ним разговаривать и обсуждать все косяки, то он достанет толстенную книгу жалоб и будет зачитывать мне мои оплошности по датам, - она прокашлялась и проговорила серьезным тоном. - Пятое ноября две тысячи четырнадцатого года. У Медеи сгорела яичница, а я заработал из-за этого изжогу на весь день. И в конце грустный смайлик. Алан смотрел на нее долгим нечитаемым взглядом, а затем уголки его губ слегка приподнялись в еле заметной полуулыбке. Медея не раз за последние дни наблюдала за его выражением лица, и это было чуть ли не самое максимальное выражение радости и веселья, на которое мужчина был способен. Но он продолжал на нее смотреть, и постепенно в его глазах промелькнуло что-то новое и одновременно с тем хорошо знакомое. Губы приоткрылись чуть шире, обнажая ровный ряд зубов. Андервуд впервые с их встречи в сентябре так широко ей улыбнулся. Криво и немного неумело будто делал это впервые. Медея не смогла сдержать ответной улыбки, глядя на него. И в следующую секунду из его груди вырвался смех. Хрипловатый и громкий смех, который копился внутри два года. Он смеялся так искренне, что похожее Мильтон видела всего лишь раз, когда впервые рассмеялся ее сын. И между полугодовалым мальчиком тогда и взрослым мужчиной сейчас не было никакой разницы. Алан облокотился на спинку дивана и, прикрыв глаза, глубоко вдохнул вытирая костяшками пальцев слезы, выступившие от смеха. Он был уверен, что никогда в жизни не смеялся так сильно, как сейчас. И никогда в жизни ему не было от этого так радостно. Мужчина шумно выдохнул и посмотрел на Медею. Она улыбалась, глядя на него, и он не мог не ответить ей тем же. У них были красивые улыбки, такие искренние и радостные, что казалось ни у кого в мире больше таких улыбок быть не может. — У тебя красивый смех, - завороженно сказала Медея. В ней было столько радости и счастья, потому что она прекрасно понимала, что была первой, кто услышал его смех после долгого молчания. Алан смущенно улыбнулся, отводя взгляд в сторону. Его так сильно рассмешила какая-то глупость, но он ничего не мог с собой поделать, когда Медея была рядом. Кто-то бы мог подумать, что он определенно начал сходить, и Андервуд не стал бы это отрицать. Ему это нравилось. — Чем ты была занята, что сожгла яичницу? - с усмешкой спросил Алан, и тут же в него прилетела маленькая подушка, под ее заливистый смех. — Мне не нужно чем-то заниматься, чтобы у меня что-то подгорело. — Похвально. — Я просто отвратительно готовлю. Питеру и Сайласу надо ставить памятники, за то что они ели мою стряпню. — Прямо-таки отвратительно? - он хитро прищурился. — Поверь, ты не хочешь этого знать. — А может быть хочу? С каждой секундой, с каждой улыбкой, с каждым взглядом им становилось все тяжелее находиться рядом с друг другом. Желание стать ближе становилось сильнее, и чтобы справиться с ним, приходилось прикладывать все больше усилий. Каждому из них. Андервуд прокашлялся, кладя подушку между ними: — А если серьезно - не думала и правда поговорить с ним? — Думаешь это поможет? — Да. Вообще будет идеально, если он тоже будет с тобой разговаривать, - он немного помолчал и добавил. - Это похоже на воздушный шарик. Напряжение, невысказанные слова копятся внутри, а эмоции, которые их сопровождали, остывают. Остается лишь здравый смысл и факты. Не у всех, но принцип такой. И в конечном итоге этот воздушный шарик просто сдувается, а не взрывается с оглушительными последствиями. И Медее не нужно было его спрашивать, чтобы понять, что он сам прошел через что-то такое. Ей вспомнились слова Джеймса о том, что Алан сам расскажет о себе, когда придет время и что она может спрашивать его. Так может пришло время? — Я подумаю. Но это тяжело. — Никто не говорил, что будет легко, - он сделал несколько глотков сока. - Отношения ведь важная часть жизни, да? Мильтон задумчиво кивнула. — И ты говорила, что Питер сейчас женился на женщине, у которой уже есть ребенок, правильно? — И скоро родиться еще один. Ну как скоро, в январе наверное. — А ты не думала когда-нибудь снова вступить в отношения? - тихо спросил он. - Не такие как редкие встречи, а что-то более основательное. Быть может впоследствии с браком и детьми? Медея отрицательно мотнула головой: — Нет. Точнее, никогда не думала. Это сложно. Я не успеваю поесть иной раз. Ни один мужчина такого не выдержит… Она остановилась на середине фразы, уставившись куда-то в стену. Рядом с ней сидел Алан, для которого, возможно, этот вопрос значил куда больше, чем просто беседа про отношения. Могла ли она быть такой категоричной? Медея бросила на него быстрый взгляд, но он смотрел куда-то в сторону, обдумывая ее слова. Как бы сложилась ее жизнь, будь рядом с ней не Питер, а Алан? Она улыбнулась этой мысли. В голове почему-то пронеслось тысячи картинок с его улыбкой и серьезным взглядом, который был только у него. Интересно, каким бы отцом и мужем мог бы быть Алан? И почему-то Мильтон подумала, что Андервуд был бы безупречным. Именно таким, каким она бы могла представить себе идеального мужчину. — Знаешь, - добавила она тихо. - Нет, наверное смогла бы. И она была абсолютно искренна в своих словах. Вот только там была совсем маленькая сноска - если бы этим человеком был Алан. Он слегка улыбнулся, принимая ее слова. Медея определенно успела подумать о чем-то таком, что изменило ее мнение. Вот только о чем? — Ты его до сих пор любишь? Мильтон замерла. Она никогда не задумывалась об этом с тех пор, как подписала последний документ по разводу и как прорыдала полночи, не понимая почему слезы душат ее. — Да, но только как человека, который подарил мне Сайласа и на самом деле незабываемые годы жизни. Но как мужчину - больше нет, - Медея тяжело сглотнула и повернулась к нему. - А ты? Ты до сих пор любишь ту женщину, которую мы встретили в магазине? Алан поправил упавшие на лицо пряди волос и задумчиво уставился в потолок. Он не чувствовал к Шэрон ничего, до тех пор пока снова не видел ее. И тогда… В груди раз за разом появлялась пустота. — Нет. Люблю разве что воспоминания. Некоторые. — Как вы с ней расстались? Его взгляд был устремлен куда угодно, но не на нее. Он должен быть с ней честен, особенно если хочет от Медеи что-то большее, чем оставшаяся встреча. Но сказать правду было сложнео. Ужасные слова вертелись на языке, а во рту чувствовалась горечь. Как она отреагирует на это? Алан вздохнул: — Плохо. Я был пьян и выгнал ее, - он невольно посмотрел на костяшки пальцев, на которых не осталось ни одного шрама от порезов ножом. — Почему? - шепотом спросила Медея. Это было совсем не то, что она ожидала услышать. Мужчина поднял на нее пустой взгляд: — Потому что она меня не любила. Или не любила так, как хотел бы я, - он видел в глаза Мильтон замешательство и печаль. Алан был так рад, что не увидел там отвращения, и еле заметно улыбнулся. - Там было все куда сложнее. Я не оправдываю себя, но… На самом деле если бы она меня не любила, это было лишь полбеды. Медея кивнула. Она понимала, что ему тяжело об этом говорить, поэтому решила больше ни о чем его не спрашивать. Ей стало легче, когда она рассказала про Питера. Алан ее понял и был согласен с ней. И Мильтон не знала, чем она заслужила его. — Хочешь чай? Он тепло улыбнулся и кивнул. Мужчина с улыбкой смотрел, как Медея ходит по маленькой кухне, как заваривает чай и несет ему кружки. И на душе было так хорошо и спокойно, что не хотелось уходить отсюда. От чая пахло апельсином и корицей. Сделав глоток, он одобрительно закивал: — Вкусно. Не подскажешь, где покупала? Она ничего не ответила, лишь тихо рассмеялась. И им не нужно было разговаривать, чтобы обмениваться взглядами и улыбками, для которых слова были лишними. Стоя на пороге, Медея внимательно смотрела на него. Хотелось впервые в жизни поступить не так как велит разум, а как просит сердце - опрометчиво предложить ему остаться. И ей казалось, что он бы согласился. Потому что такого взгляда, от которого бросало в жар, она не видела никогда. — Ты простишь мне одну наглость? - тихо спросил он, наклоняясь к Медее чуть ближе. И ей хватило смелости только кивнуть. Мильтон не понимала, куда делать ее наглость и напористость. Рядом с ним она чувствовала себя совсем иначе. И ей это нравилось. Алан бережно взял ее за руку и поднес к губам, оставляя на тыльной стороне ладони долгий нежный поцелуй. Он неотрывно смотрел ей в глаза, а в его взгляде было столько чувств и страсти, что у нее перехватило дыхание. — До встречи в субботу? - с надеждой спросил Алан, отпуская ее руку. — До встречи, - тихо с совершенно влюбленной улыбкой ответила Медея, провожая его.