Сегодня в клубе

Новенькая магнитола шипела и плевалась какими-то дикими женскими криками, жёстким дисторшном и совсем уж неуместными колокольчиками. Отабек мог бы списать отвратный звук на неполадки в стереосистеме, но Жан-Жак сам два дня назад хвастался новым лимузином, под завязку напичканным передовой техникой. Въезжая на эстакаду, Отабек в очередной раз отметил про себя: машина хорошая, трек — отстой. Жан-Жак по-прежнему искал новое звучание фирменной «темы короля Джей-Джея», доводя до исступления звукорежиссёра, продюсера, бэнд и Отабека. И, несмотря на долгие годы знакомства и сотрудничества, на статус друга и неконфликтный характер, Отабек продолжал искать — и находить — отмазки, чтобы не браться за этот трек самому. — Ну, что думаешь? — Между сидениями высунулась голова Жан-Жака. — Думаю, ты можешь лучше, — честно ответил Отабек, на перекрёстке выворачивая руль круто влево. — Мне тоже не нравится, — на удивление быстро согласился Жан-Жак. — Какое-то оно... Не знаю даже, сухое, бестолковое: снаружи царапает, а внутри не торкает. — Отлично сказано. Пробуй дальше и найдёшь. Мимо проносились яркие огни ночного города. Лиловые билборды, кричащие жёлтые витрины и сине-зелёные неоновые вывески смазывались в одно бесконечное цветное пятно. Мелькающие по обочинам фонари один за другим швыряли на дорогу белые кляксы света, их то и дело разбавляли трёхцветные светофоры. Отабек поправил широкие солнечные очки на носу — без них в глазах рябило бы куда сильнее. — Может, заглянешь к нам на студию в четверг? — опять заканючил из салона Жан-Жак. Отабек вздохнул. Он очень надеялся, что хотя бы перед сегодняшней тусовкой этого разговора удастся избежать. — Да ты чего, никакой работы, честно! Хочешь, вискаря тебе притащу? Под стаканчик идеи легче обсуждать, м? С улицы донёсся гомон толпы. Отабек вырулил в последний поворот и с большим удовольствием надавил на тормоз. — Приехали. Тонированные стёкла лимузина чуть приглушали вспышки десятков фотокамер, но снимать очки сейчас было бы вдвойне неразумно. Толпа фанатов снаружи взревела с новой силой. Жан-Жак повозился сзади, проверяя вещи, и ещё раз спросил: — Уверен, что не хочешь по-человечески, через дверь? Отабек только выразительно посмотрел на него в зеркало заднего вида. Можно подумать, он собирался лезть в клуб через окно. — Тебе дверь открыть? — вместо ответа сказал Отабек. — А ты думаешь, нацепил очки — и всё, Супермен стал Кларком Кентом? Тебя никто, типа, не узнает? — Не бузи. Все водители обычно так делают. Ладно, тогда встретимся внутри. Жан-Жак одёрнул полы пиджака и вышел из лимузина. Визг толпы оглушал даже в салоне, Отабек ещё раз порадовался своему решению обойти сегодня это безумие стороной. Он отогнал машину на парковку за клубом, забрал куртку, запер дверь и направился мимо пестреющего афишами и огнями здания к тёмному провалу между домами. Чёрный ход располагался в узком переулке, куда почти не попадал свет фонарей и окон, Отабек его запомнил с прошлого раза, когда играл здесь сет несколько лет назад. Промоутер уверенно провёл его именно этой дорогой, через дверь, которая снаружи была больше похожа на уличный электрощит, чем на служебный вход. Всё это выглядело так сомнительно, что Отабек готовился увидеть внутри крохотный нелегальный бар «только для своих». Каково же было его удивление, когда через два коридора и одну лестницу он попал в огромный зал на восемьсот человек с навороченной сценой и футуристичными металлик-декорациями. Отабек шёл, то и дело оглядываясь по сторонам. Его нервировало, как визгом и воплями толпа перед клубом продолжала встречать гостей вечера. Так громко, будто они находились не за углом, а за спиной. Да ещё эхо переулка искажало и усиливало звук, отражённый от слепых холодных стен. Кромешная темнота кругом тоже не помогала ориентироваться. Отабек поёжился и ускорил шаг. И чуть не врезался коленом во что-то живое, твёрдое и, по-видимому, сердитое. — Эй, смотри, куда прёшь! — раздалось откуда-то снизу. Отабек наконец снял бесполезные очки. Достал из кармана телефон, включил фонарик, направил в сторону, чтобы никого не слепить. Перед ним на корточках сидел и щурился худощавый парень со светлыми волосами до плеч, в драных джинсах и пятнистой леопардовой толстовке. Одной рукой он как будто что-то загораживал от света. Вытянув голову, Отабек разглядел рядом чёрную кошку, которая увлечённо и с хрустом что-то жевала прямо с асфальта. — Ты что тут делаешь? — вырвалось у Отабека прежде, чем он успел подумать. — Гуляю, — криво ухмыльнулся парень и махнул на Отабеков телефон другой рукой, в которой была зажата маленькая пачка корма. — Выключи, ты её пугаешь. Отабек выключил фонарик, убрал телефон и завис, не представляя, что делать дальше. Вежливо попрощаться и обойти? В темноте, чего доброго, можно было врезаться в стену или ещё хуже — случайно наступить на кого-то из них. Спросить о чём-то? Ну, он уже попытался, разговор не склеился. Просто стоять и тупить, пока что-нибудь само не произойдёт? — А ты что тут делаешь? — вдруг спросил из темноты парень. — В клуб иду. — Заблудился, что ли? Вход там, за углом. Идёшь на звук: когда перепонки начнут лопаться — значит, пришёл. — Я тоже не люблю шума, — против воли улыбнулся Отабек. — А чего в клуб тогда припёрся? — искренне удивился парень. Глаза понемногу привыкли к темноте, из синеватых сумерек снова проступили очертания длинных волос, широкой толстовки и кошачьих ушей. — Вот и я думаю: чего припёрся? — вздохнул Отабек. — Пригласили. Не смог отказаться. — Везёт, — с нескрываемой завистью в голосе протянул парень. — Я на такую тусовку и за полжизни денег не наскребу. Мне пока обе почки дороги. И оба глаза тоже. Да ну, не очень-то и хотелось. Тем более там сегодня как-то все толпой выступают. Я бы лучше на сольник сходил. — Тогда почему ты здесь? — нахмурился Отабек. — Вряд ли только кошек подкормить. — Хах, прикинь, как грёбаная Золушка — пришёл постоять под окнами, вдруг там дверь оставят открытой и весь их мажорный бал будет слышно на улице. — Так ты хочешь попасть внутрь или нет? — совсем запутался Отабек. — Да я пытался. — Парень сплюнул в сторону, раздражённо дёрнул головой, откидывая чёлку с лица. — Вышвырнули, как котёнка. Видел, какой там вышибала стоит? — Давай проведу, — снова не задумываясь, сказал Отабек. — Как тебя зовут? Парень уставился на него такими округлившимися глазами, что даже в полумраке слепого переулка Отабек разглядел их яркую зелень. — Н-не получится, — не очень уверенно возразил парень. — Он же меня по-любому запомнил. — Увидишь. Ну так что? Отабек протянул ладонь. Парень нерешительно пожал ему руку, сказал: — Я Юра. — Отабек. Так на чей сольник ты бы сходил? — Да... — Юра замялся, как будто пожалел, что ляпнул лишнего. — Тут сегодня GoldenBoy играет сет. Его вообще редко где-то живьём можно поймать, а тут они всей кучей прям в Москву, можно сказать, в соседний дом приехали. И такая подстава с билетами. — Вот как. — Отабек снова невольно улыбнулся, радуясь тому, что в полутьме не видно его горящих ушей. — Ты его знаешь? — Да где там, никого не знаю. Слушаю только, но альбомы у него крутые, записи импровизаций офигенные. Только петух этот красный... Как его? Джей-Джей? Что ни трек — редкое отстоище, чего он всё время ко всем подмазывается? Сам ни хрена не умеет, а хлебальник кругом суёт, только мешается. Отабек не выдержал, рассмеялся. Юра замолк, подозрительно покосился. — Ты чего? — А говорил, что никого из них не знаешь. GoldenBoy выступает ближе к концу вечера. Хочешь где-нибудь подождать? Юра заулыбался: — Да чё, пошли уж сразу, раз обещал. Выпьем, поколбасимся. — В этот момент под ногами настойчиво мяукнула кошка, напоминая о себе. Юра расправил смятые края пачки с кормом. — Щас я только с этой красавицей закончу. Отабек вдруг сказал: — Можно я? Юра охотно отдал ему пакетик и стал наблюдать. Отабек осторожно, без резких движений высыпал остатки на асфальт. Кошка внимательно обнюхала новую горку сухих подушек, чихнула и принялась за еду. Отабек замер, боясь её спугнуть. — Она добрая, не кусается, — поощрил Юра. — Можно погладить. Отабек вытянул руку к подрагивающим чёрным ушам. Кошка продолжала увлечённо грызть корм, как будто не замечая никого кругом. Но стоило только Отабеку дотронуться до мягкой шёрстки на лбу, кошка мотнула головой, припала к земле, выгнулась дугой. Отабек рефлекторно отдёрнул руку, но кошка и впрямь не пыталась укусить или ударить когтями, даже не зашипела. Только прыжком отскочила в сторону и сиганула куда-то в темноту переулка, бросив остатки еды на асфальте. Отабек остался сидеть на корточках в таком смятении, что даже не был уверен, как именно выглядело в тот момент его лицо. Юра рядом подозрительно громко хрюкнул и закашлялся. — Ладно, не расстраивайся, с кем не бывает, — успокаивал он, давился от смеха и хлопал по плечу. — Я тебе своего мохнатого мерзавца дам помацать, он у меня покладистый. Когда сытый. Давай, вставай. Да не парься ты, с кошками не свезло — в чём-то другом будешь спец. Отабек смотрел на сияющее Юрино лицо и не жалел вообще ни о чём: что согласился на сет, что слушал Жан-Жака всю дорогу, что не захотел попадаться фанатам на глаза и потому забрёл в переулок. Оно того стоило, и хотелось верить, что приглашение в гости к коту по-прежнему в силе. И ещё будет в силе, когда через пару часов GoldenBoy выйдет на сцену, встанет за вертушки и покажет танцующему в толпе Юре, в чём он действительно спец.