Мой маленький и нежный Волк

      Екатеринбург. Квартира Кертиса Волка. Ранний вечер. Конец декабря. Скоро новый год.       Хозяин квартиры привычно растрепал черные волосы, что пахли цветами от шампуня, и слегка прижался к деревянной кухонной столешнице, ожидая, пока вскипит чайник, и он наконец сможет хоть чуть-чуть согреться. В квартире очень старой застройки, с высокими потолками было немного прохладно. Прикрыв серые глаза, очнувшись от собственных мыслей, вдруг улыбнулся посмотрев на яркий экран телефона. Увидев сообщение от абонента, что был подписан как «Домовой» поднял телефон от столешницы. Быстро набрав код из четырех цифр чужой даты рождения, едва заметно улыбнулся, смотря на сообщение: — Вот ты злодей! Ваши поганые авиакомпании вытряхнули из меня остатки завтрака. А чо опять холодно?! Твои проделки?! Лапки не отморозишь? — Нет, — быстро зацокал он маленькими пальчиками по экрану, — Ты же у меня свои носки оставил. И так много, что я нашел пару. — Кертис опустил голову и посмотрел на носочки, что выглядывали из-под полосатой пижамы. — Они мне как раз как гольфы. Они теплые. — Он задумался, медленно облизнув тонкие губя. Вдруг решил дополнить сообщение еще одним, — До нового года еще больше недели. Ты чего решил так встретится с подарками? — У тебя потом до тридцатого числа выезды. А после нового года я не люблю подарки дарить. Ты же у меня не местный. Я слышал у вас в Астане празднуют двадцать пятого числа Рождество. И там подарки дарят.       Кертис отвлекся на чайник. Налил в заварочный чайник кипяток, и уселся за небольшим столиком, продолжив переписку: — Я просто гражданин Казахстана. И там не так празднуют. А вот в Канаде, там да. Там дарят подарки двадцать пятого. Ты же, вот, к Диме собрался. Елку там наряжали стояли. Артура, бедного, мне чуть не разбили. — Нет, я берегу маленьких. Агрессивно еду беречь тебя, минем кош, <3       Волк усмехнулся. Пришлось пару раз потыкать по кнопке переключения языка. А вот и татарский. — Сезнең кош <3       Отложив телефон, сделал несколько глотков любимого успокаивающего чая, что быстро прошелся по горлу и согревал.       На душе было так хорошо и спокойно. Запустив снова руку в волосы, сидел задумавшись о своем. Всего небольшой перерыв в их разъезжающемся графике игр. Всего один вечер и половину дня. Прекрасный подарок на новый год. Тот, что понравится им обоим. Эти разговоры Никиты его заинтересовали. Он точно знает, что ожидание любимого человека стоит того.       Успел выпить весь чай в полной тишине квартиры. Услышав едва слышимый стук в дверь, счастливо улыбнулся. Облизнул губы и быстро пошел до двери. Открыл ее и счастливо рассмеялся, когда Лямкин, весь в снегу тут же раскрыл руки и с легкостью его удержал. Волк заболтал босыми ножками, обхватив крепкую шею, повиснув на нем. — Я тоже соскучился по тебе, маленький мой. — Прошептал Никита. — Замерзнешь! Я же холодный, любимка, ну ты чего… — Я напился горячего чая. Мне тепло. Соскучился. Очень сильно.       Волк аккуратно опустил ноги и Никита осторожно поставил его. Стянул с себя верхнюю одежду и отставил грязные кроссовки. Взявшись за руку, пошлепал за ним. Лямкин усмехнулся. На нем была его любимая полосатая мягкая шелковая пижамка с бледно-розовыми полосочками вдоль ткани. Усевшись на кровать заинтересованно поднял голову. Кертис с улыбкой смотрел на него. Его любимый. Близкий. Осторожно наклонился к нему и принялся его целовать. Длинные ручки потянули его на себя. Волк уселся на чужие ноги, наслаждаясь поцелуем. Долгим и таким приятным с привкусом персика. Его любимые конфетки. Точно знает что ему понравится.       Руки с длинными пальчиками мягко потрепали волосы. Волк прикусил губу, закинув голову от удовольствия. По изящной шее поползли поцелуи. Влажные следы остаются на загорелой коже. Язычок прошелся по шее до самых ключиц. Снова едва слышимый вздох. — Ну подожди же ты. — Прошептал Кертис. — У меня к тебе подарочек. — Что мы мне еще можешь подарить, кроме себя? — Так же тихо ответил Никита, мягко проводя теплыми руками по бедрам, — Мне только ты нужен.       Волк мягко приложил маленькую ручку к губам. Замер смотря в глаза. Ему хотелось и очень сильно его. Он так скучал по его рукам. Они успокаивают тактильный голод, даря следом чувство безопасности. Слез с ног и пошел до комода. Никита залез поглубже на кровать и закрыл руками лицо. Нетерпеливо облизнулся прислушиваясь к шагам. Беззвучный, словно котик с осторожными шагами.       Услышав тихое «открывай» Домовой отвел руки от лица. Тут же издал удивлённый вздох.       В ручках лежала новенькая крепкая веревка из натурального материала. Судя по смотке, она довольно длинная. Ему ничего не надо дополнительно объяснять. Он в этом деле очень опытный. — Я же говорю, что знаю, что тебе подарить. Это твой новогодний подарок. Такой, о котором ты давно мечтал. — Верёвка? — Никита кивнул и согласился, — Но я полагаю, что она не одна мне сегодня достанется.       Кертис кивнул. Беззвучно достал коробку спичек, и принялся зажигать многочисленные свечи. Черные, красные, белые. В красивых канделябрах, в аккуратных стеклянных стаканчиках и маленьких подсвечниках. Появился приятный аромат клубники. Совсем немного чувствующийся. Комната осветилась едва-едва приятным теплым светом. Он закрыл дверь и прикрыл тяжелыми шторами окно с пейзажем на ночной город.       Забрался рядом с ним на кровать. Никита же, увлекшись поцелуем, принялся развязывать веревку. И правда. Довольно длинная. Ему как раз такой не хватало. Иногда хотелось такого, на что длины других верёвок просто не хватит.       Он залез следом на кровать, не отрывая поцелуя. Совсем слегка толкнул возлюбленного на кровать. Волк подчинился, улегшись на спину и слегка развел ноги в стороны. Никита навис сверху. Прикусив губу, устроился на хрупких бедрах, едва-едва их касаясь. Всегда приходилось напрягать мышцы. Он слишком тяжелый для него. Разница в росте давала еще и довольно большую разницу в весе. На него нельзя было просто запрыгнуть сверху. Только слегка касаться. Только беречь свою хрупкую любимую птичку.       Серые глаза внимательно наблюдали за черной змеей веревки, что скользила между длинных пальцев, завязывая первый узелок. Никита слегка приподнял взгляд и хитро ему улыбнулся. Связав несколько узелков, отложил веревку рядом.       Склонившись над хрупким телом, коснулся горячими влажными губами шеи. Пальчики очень медленно расстегивали прозрачные пуговки. Слегка отодвинув шелковую ткань пижамки коснулся губами выпирающей ключицы. Довольный стон дал ему знать, что он делает все правильно. Едва слышный. Но такой приятный уху.       Его голосок был возбуждающий. Нежный и приятный. Его птичка. Чирикает на своем иностранном языке. И так умеет нежно и красиво напевать песенки, что и правда похож на птичку. Хрупкую и очень красивую. Которую можно только беречь. И эта птичка доверившись, перестанет быть агрессивным и холодным хищником, который никаких эмоций не испытывает. Станет ласковым и нежным. И станет его птичкой. Он приручил хищного зверя. И ничуть не пожалел об этом.       Шелковая ткань соскользнула с тела, оголив его. Идеальное хрупкое тело. Всего один шрам едва заметной белой линией проходящий около ребер. Но в остальном ничего не нарушало красоты. Загорелая мягкая кожа, пахнущая едва чувствующимся ароматом одеколона с сосной и земляникой, завершающийся тонким ароматом ладана. Волк едва напряг мышцы на теле, позволяя его целовать. Влажные следы оставались после поцелуев, приятно холодя кожу. Стянул рубашку с него полностью. Уперевшись руками в кровать, слегка выставил задницу, и облизнув выпирающий сосок на гладком теле, сжал его губками.       Еще один довольный стон срывается с тонких губ в ответ. Только шелковая ткань падает на пол, как маленькие ручки принимаются за работу. Никита снова прильнул целоваться с Кертисом, с большим удовольствием запустив язык в чужой рот.       Слегка холодная рука занырнула под темно-зеленую ткань худи. Вытащила следом и футболку, заправленную под плетеный ремень. Не отвлекаясь от поцелуя, провел рукой по спине, задирая ткань. Вторая рука скользила по мышцам пресса, едва-едва касаясь кончиками пальцев, пробуждая мурашки. Стоит только слегка изогнуться от удовольствия, что причиняют чужие руки, как верхний слой одежды отправляется следом. Никита поджал ноги, когда Кертис уселся перед ним на колени. Прижался своим телом к его. Загорелая и прохладная кожа одного приятно согревалась об слегка бледную и почти горячую кожу другого. Снова поцелуй. Длинные пальчики снова перебирают черные пряди. В ответ чужие руки скользят по груди. Соскользнув с нее мягко расстегивают плетеный ремень. Расстегнув узкие черные джинсы, Волк слегка прикусывает губу в поцелуе, проведя рукой по выпирающему бугорку.       Хочется и очень сильно. Но до этого они дойдут очень не скоро. Пока только наслаждение тишиной и близостью. Этим двоим были интересны только они. Ничего больше.       Кертис опустил голову, целуя Никитку в шею, мягко и едва касаясь проводя рукой по черной ткани трусов, спустив немного штаны. — Эй, это не честно. — Прошептал Лямкин, слегка подавшись бедрами вперед. — Или ты сначала так хочешь? — Можно и сначала так. — Раздался шепоток в ответ, — А то меня точно надолго не хватит. Как же я скучал по тебе. — Ручка обхватила длинный возбужденный член через ткань. Никита издал довольный стон. Одно движение рукой, и еще один стон. — Мне тоже нравится. — Твои чертовы ручки точно стоит связать. А то ты в большом преимуществе с ними. — Снова издал стон. Чужая рука слегка сжала пальцы на заднице. — Только ты можешь меня довести, даже не лаская. — Только ты можешь меня довести, просто связав меня. — Раздался шепот Кертиса в ответ. — Обожаю тебя. Твое тело. Какой же ты восхитительный. — Я обожаю тебя не меньше. Ты выглядишь волшебно. — Люблю тебя, Никита. — И я тебя, Кертис. Очень сильно.       Никита прикусил губу, чувствуя, как чужие руки скользят по телу, возбуждая его еще больше. Чувствуя, как чужие губы целуют его в шею, хотелось взять его прямо сейчас и прям тут. Крепко прижавшись к нему, Никита медленно уложил его снова на кровать. Позволил чужим рукам лишить его остатков одежды. Издал довольный стон, когда возбужденный член лишился всяких оков. Штаны отправляются следом на пол. Кертис нетерпеливо облизывается. Никита сидит прямо в его ногах, полностью голый. Его любимый Никитка. Вечный распиздяй, которого он так сильно любит. Вытянув одну ножку позволил стянуть с себя длинные носочки. Следом подал и другую. Слегка приподнялся на руках, шумно дыша, наблюдая за тем, как длинные пальчики проходятся по шелковым пижамным штанам. Под ними ничего нет. Он же ждал его. Рука, слегка приспустив ткань, проходится по члену. Волк издаёт довольный стон. Пальчики обхватывают головку. Еще один стон. Скользнув по венкам вниз, делает несколько движений. — Блять. Нечестно. — Взвыл Волк. — Никита…       Он выгнулся, рухнув на кровать и слегка поджал ноги. Никита издал довольный стон в ответ, завороженно любуясь идеальным телом. Все же стянул последнюю одежду, отправив ее на пол. Кертис тут же подал руки, сложив их вместе запястьями.       Никита взялся за веревку. Приложив веревку, аккуратно придерживая узелки, обвел веревку вокруг хрупких запястий. — Правила не меняются. Будет неприятно, говори. — Я лучше укушу тебя. — Раздался игривый шепоток в ответ. — Я и так буду весь покусанный, даже если буду просто сидеть и дрочить тебе весь вечер. — Никита усмехнулся и, обвязав изящные руки, сделал первый узелок. Просунув пальчик между веревкой и руками, проверил, чтобы веревка ничего не пережимала. Уверенней сделал еще один узелок. — Вот так-то, любимый, теперь ты мне этими ручками ничего не сделаешь.       Только он отпустил веревку, откинув ее длинные хвосты в сторону, как Кертис, раскрыв прохладные руки, обхватил ими член. Никита растерялся, издав громкий стон, когда ему в ответ сделали несколько возбуждающих движений. — Наивный.       Никита потянул за веревку, заставив руки отпустить свое достоинство, и перекинув ее через изголовье слегка потянул на себя. Волка даже это не остановило. Он напряг мышцы на животе, сделав его очень рельефным и хитро улыбнулся, услышав довольный стон. Никита прильнул к нему, снова целуя. — Хочу сейчас. — Прошептал Кертис Никите на ухо. — Давай сейчас.       Кертис тут же довольный снова принялся его целовать. Никита вытянул руку, дотянувшись до прикроватной тумбочки, и открыв ее, не глядя достал бутылочку со смазкой. Наслаждался долгим приятным поцелуем. Скользил пальчиками по внутренней стороне бедра, заставив Кертиса развести ноги. Он слегка сжал связанные руки. Никита с трудом и очень с неохотой отстранился. Щелкнув крышкой вылил небольшое количество смазки себе на пальчики и очень осторожно ввел их. Раздался громкий довольный стон. Он точно очень рад его видеть. Второй рукой медленно наглаживал свой член, растирая по нему смазку. В комнате появился едва уловимый аромат ванили. Мягко поцеловал низ впалого живота. Внутрь запустил уже три пальчика. Кертис закинул голову, сжав руками веревку, и нетерпеливо подался вперед. Оскалил острые зубки, тихо порычав. — Тихо, тихо, птичка. Не хочу сделать больно. Немножечко терпения.       Он склонил голову, мягко устроившись между ног и, обхватив губами член, заглотил его, введя уже четыре пальца. Хрупкое тело изогнулось от удовольствия, сорвавшись на громкий стон. Кажется, только он мог довести его до оргазма своими стонами. Обильно увлажняя член горячими слюнями, довольно отсасывал ему, медленно лаская пальцами. Пальчики сжали черную крепкую верёвку. Как невовремя руки связали.       Никита медленно отстранился, хитро облизнувшись. Прижался к нему. Позволил закинуть на себя ноги. Довольный целуя хрупкую шею, положил руки на упругую задницу и очень медленно вошел в него. Раздался громкий синхронный стон. Медленно войдя в него, замер. Кертис выгнулся от удовольствия, слегка дернув связанными руками. — Никогда не привыкну. — Прошептал Волк. — Чуть больше, чем ожидаешь.       Никита усмехнулся. Нежно поглаживал теплое тело, увлеченно покрывая грудь поцелуями. Одной рукой слегка сжал сосочек пальцами, а второй слегка прикусил зубами. Снова громкий стон. Долго и довольно ласкал тело, и, только получив едва слышимое согласие, начал плавные движения, немного отстранившись. Изгибаясь, сам срывался на стоны. Обхватив рукой член, принялся повторять движения. Раздавались довольные стоны в ответ. Движения все быстрее. Маленькие пальчики обхватили верёвку. Волк довольно постанывал, наслаждаясь вниманием. Чужие руки были максимально тактильны. Проходились по его телу, возбуждая его еще больше. Скользили по бедрам. По выпирающим мышцам.       Действия за действиями. Поцелуй за поцелуем. Очень осторожно отведя руки, Никита замер, услышав довольный громкий стон, что сорвался с тонких губ. Острые белоснежные зубки прикусили их совсем слегка. Они могли долго наслаждаться друг другом. Еще больше заводить друг друга стонами. Движения все быстрее. Обоим была приятна эта близость. Изогнувшись от настигшего оргазма, Кертис кончил, сжав скованные руки над головой.       Еще одно движение, и очередь Никиты. Он плавно сделал несколько движений бедрами и кончил следом. — Как же я скучал по этому. — С улыбкой признался Никита, с трудом отдышавшись. — Как же я люблю тебя.       Кертис счастливо улыбнулся ему в ответ, едва заметно кивнув. Никита улегся очень осторожно сверху и принялся его целовать, скользя рукой с длинными пальчиками по телу. — Этой длины теперь тебе хватит? — Теперь должно. — Он коснулся пальчиками гладкой щеки, завороженно смотря в серые глаза, — Мой маленький.       Острые зубки впились в запястье. Никита охнул от неожиданности и с трудом вытащил руку из пасти хищника. — Зачем кусаешься? — Ты знал на что шел. — Ты меня в первую ночь не кусал. — Тогда никто из нас не знал, чем это обернется. Я умею прикидываться нормальным. — Волк облизнул тонкие губы. Никита все равно рискнул погладить его по волосам. Но острые зубы снова впились в бледную кожу, оставив на ней яркий след. — Хулиган малолетний.       Волк счастливо усмехнулся и мягко кивнул. Они потратили еще пару минут на поцелуй. Никита дотянулся до салфеток, аккуратно вытерев липкие капли. Отвязав изящные руки потянул веревку на себя. Волк покорно уселся перед ним на колени, сложив связанные лапки вместе. Никита задумчиво осмотрел его. Коснулся пальцами выпирающих ключиц. Какой же он красивый. Едва освещенный светом свечей. — Ну как тебя, такого вредину не любить? У меня тоже для тебя кое-что есть. Как раз пока ты связанный, чтобы хотелось, а дотянуться не дотянешься.       Никита взял длинные концы веревок, продолжив свой ритуал. Очень осторожно и нежно проводил рукой по загорелой коже. Следом скользила веревка, что сковывала его. Узелок за узелком. Изящные руки сковала веревка, поскользив на гладкую грудь. Кертис сидел закинув голову, шумно и тяжело дыша, наслаждаясь приятными ощущениями. Веревка не причиняла боли. Даже чуть-чуть. Только одно удовольствие. Стянула хрупкие плечи, завязавшись узелками на изящной шее. Раздался довольный стон. Никита мягко перекинул хвосты веревки на его спину. Мягким поцелуем прошелся по шее. Еще один едва слышимый стон. Длинные пальчики, едва поблескивающие десятками колечек при желтоватом свече свечей прошлись по возбужденному члену. — Играй честно. А то я тебя укушу. — Прошептал Кертис.       Опустив голову, прикусил губу. Никита хитро улыбнулся ему. Склонившись с кровати, достал из портфеля аккуратную изящную коробочку. Волк внимательно следил за тем, как голубая ленточка, прячущая содержимое, соскальзывает с коробочки. Слегка наклонился вперед и указал скованными ручками на свою шею. Никита усмехнулся и завязал ленточку с золотой каймой на изящной шее Волка. — Что там? — Нетерпеливо облизнулся он. — Чем ты меня еще порадуешь? — Я читал, что тропические птички питаются ягодами. И знаю, что тебе понравится. Надеюсь на это. — Ты привез мне ягодки? — с улыбкой спросил Кертис, слегка склонив голову в сторону. Черные волосы мягкими прядями проскользнули по слегка покрасневшим щекам. Кажется, судя по реакции, он даже не поверил в это. — Правда?       Коробочка открылась. Волк счастливо улыбнулся. К нему еще никто в декабре не приезжал с целой коробкой клубники. Проведя языком по тонким губам, завороженно смотрел на ярко-красные плоды. Длинные пальчики подхватили одну из ягодок. Острые зубки впились в нее. Белый шоколад едва слышно захрустел. На языке появился сладкий вкус ягоды. Кертис тут же приоткрыл рот и съел с чужих рук клубнику полностью. — Понравилась? — Она такая сладкая. Как летом в самый сезон. — Казалось, он мог расплакаться от счастья, — Никита, правда, не стоило. — Я привез их к тебе через такую страшную метель. Боялся, что замерзнут. Но знаешь, это явно стоило того. — Он протянул еще одну ягодку. Она уже была в темном шоколаде. — Тебе очень идет счастливая улыбка. И я готов на все, чтобы ты таким и оставался. Это стоит любых денег.       Кертис слегка подался вперед и съел очередную ягодку. Довольно простонал, наслаждаясь сладким вкусом. Никита, едва заметно улыбаясь скормил ему еще пару сладких ягодок. Оставив коробочку, снова уселся перед ним. Проскользнул пальцами по изящному подбородку, завороженно смотря в серые глаза полные счастья. — Еще хочу. — Прошептал Кертис, и, слегка привстав, покачал бедрами. — Не больно? — Ты же сам знаешь, что нет.       Никита снова взялся за веревку. Мягко целуя плечо, скованное черной веревкой, дотянулся до длинных концов, продолжив свою работу. Волк опустился перед ним, уткнувшись лицом в черную простыню и изогнувшись максимально красиво, оставшись стоять на коленях. Никита провел рукой по мускулистой спине. Связав аккуратный узелок, провел длинную веревку под ребрами, сделав еще один узелок на впалом животе, легонько потянул веревку. Кертис снова уселся перед ним выпрямив спину, и, прикусив губу, завороженно наблюдал за тем, как веревка скользит по телу, сковав полностью грудь, свисает вниз, едва касаясь возбужденного члена. Заботливые руки с длинными пальцами легонько тянут змею веревки, затягивая ее.       С губ срывается довольный стон. Домовой, обкусывая губы, внимательно проверил чтобы веревка не была слишком затянута. Снова перекинул веревку на спину. Тело снова улеглось перед ним, изнывая от удовольствия. Хвосты проскользнули по пояснице. Он наклонился и провел рукой по мягкой коже оголенной задницы. Еще один узелок. Он легонько провел рукой по боку. Кертис улегся на спину, поджав одну ногу, а вторую вытянув в сторону. Никита издал довольный стон.       Веревка поскользила по низу живота. Слегка съехала с выпирающих косточек таза. Волк изогнулся от удовольствия, закрыв крепко глаза. Никита едва мягко погладил теплой рукой внутреннюю часть бедра. Едва коснулся языком члена, слегка приподняв его. Затянув веревку, отпустил его. Веревка стянула хрупкие бедра худого тела. Изящно выгнув маленькую ножку, одним краем веревки начал связывать ее. Кертис сорвался на довольный стон. — Самый лучший комплимент. — Прошептал Никита. — Боже, как тебе идет. Какой ты у меня красивый. — Его взгляд скользил по связанному телу. Чёрная веревка явно великолепно сочеталась с загорелой кожей Волка. — Ты точно как ненастоящий. Нельзя быть таким красивым. Таким идеальным. — Все настоящее. — Прошептал Кертис, лежа на спине зажмурившись, — Нравлюсь я тебе таким? — Мой маленький и нежный Волк. — Руки проскользили по впалому животу, слегка касаясь веревки, каждую обводя по контуру пальчиками. Еще один довольный стон, — Тебе нравится? — Ты не делаешь мне больно. Ты точно знаешь как мне будет лучше. Ты точно знаешь меня. Раскрыл все мои слабости в первую же ночь. — Это было тяжело. Но ты сам выдавал себя. — Никита мягко склонился и провел языком по гладкой, крепкой, скованной груди, — Моя птичка никому не позволит себя тронуть против ее воли. — Он склонился к нему, и тихонько мурлыкнув, прошептал на ухо, — Минем кош. — Сезнең кош.       Волк издал тихий стон и довольный лежал и целовался с Никитой, что проводил рукой по связанному телу. С неохотой отстранившись, Лямкин облизнул губы, рассматривая свою работу. Такие аккуратные узелки. Просунул пальчик между веревкой и телом, еще раз удостоверившись, что нигде ничего не пережимает. Проведя рукой по изящным бедрам улегся между связанных ног, и, обхватив губами член, заглотил его. Раздался громкий стон, что отозвался на нем мурашками. Очень старался. Игриво языком проводил по выпирающим венкам. Кончиками пальцев тонкие струйки слюны растирал по мягкой коже. Тело содрогнулось от удовольствия, подавшись бедрами вперед. Никита приподнял взгляд, скользнув по грациозным изгибам, связанных веревкой. Изящные аккуратные маленькие пальчики переплелись на связанных руках. Тонкие губы слегка приоткрыты. Он дышал очень тяжело. Еще немного постараться. Облизнулся. Проскользнув языком члену, провел им по яичкам, и, скользнув ниже, обвел тугое колечко, запустив язык внутрь. Раздался еще один громкий стон. Вытянув руки, приобнял ноги, позволив закинуть их себе на плечи. Запустил одну руку под веревку, растянув длинные пальчики на впалом животе, слегка согревая его, а второй рукой лишь слегка потягивал одну из веревочек, уверенно работая языком, слушая довольные стоны. Он делает все правильно. Доставляет столько удовольствия, сколько сможет. Кертис прикусил губу, прикрыв глаза. Возбужденный член едва вздрогнул.       Снова довольный стон. Волк, изнывая от удовольствия, изогнулся, сжав слегка пальчики и кончил. Никита медленно отстранился. — Ничего не говори мне. — Едва прошептал Волк. — Блять…       Лямкин счастливо улыбнулся. Какой же он был красивый. Черные шелковистые волосы мягкими прядями спадали на подушку. Голубая ленточка на шее приятно поблескивала золотой каймой. Снова опустившись вниз, он медленно слизал небольшую лужицу спермы с низа живота. Кертис взвыл от удовольствия. — Сла-а-аденький. — Прошептал Никита, облизнув губы. Проведя рукой по точеным бедрам, тихо сказал, — Можно я фотографию себе на память сделаю? — Можно. — Кертис с трудом дышал, закрыв глаза, — Что угодно со мной делай. Я полностью в твоей власти. Я тебе доверяю. Знаю, что ты не причинишь мне вреда. — Не причиню. Я буду только любить тебя. Только удовлетворять. Только обожать. Моя маленькая птичка. Хрупкая и очень красивая.       Лямкин дотянулся до коробочки и вложил в приоткрытый рот маленькую ягодку клубники. Волк с большой радостью, слегка захрустев шоколадом, съел ее. — Вкусно. Очень. Спасибо.       Никита мягко провел рукой по волосам, и с большой нежностью поцеловал его. Отстранившись, свесился к полу, и, найдя в горе одежды свой телефон, сделал пару фотографий. Модель же лежала перед ним явно позируя. Все что он мог, это лишь слегка изогнув руки, сложить указательные и большие пальчики, показав сердечко. Услышав ехидный смешок, счастливо улыбнулся. Закрыл глаза, наслаждаясь приятным послевкусием. Губ коснулась очередная клубничка. Он слегка приоткрыл рот, дав сделать еще одну фотографию. Съев следом клубнику в качестве благодарности, вдруг впился в незадачливого хозяина острыми белоснежными зубками. Никита усмехнулся и тихо сказал: — Я однажды тебя приручу.       Охнул, когда они впились сильнее. Потянул одну из веревочек, что стягивала бедра. Кертис издал громкий стон. Пришлось для этого выпустить руку владельца из пасти. Он тихонько игриво порычал. Приоткрыв серые глазки, внимательно следил за руками. На его слегка худой руке остался ровный отпечаток зубов. Взгляд переместился чуть ниже. Длинные пальчики аккуратно развязали веревку. Он до сих пор не знал как он так делает. Как умудряется не разрезая веревки, лишать оков только то, что хочется. Изящные руки лишились пут. Волк тут же притянул его к себе, и с большим удовольствием принялся целовать. Запустил руку в растрепанные, торчащие в разные стороны волосы. Никита мягко навис над ним, едва-едва касаясь его тела своим. Тихо довольно мурлыкнул, когда пальчики растрепали его волосы.       Кертис с неохотой отстранился от него. Прекрасно поняв его задумку перевернулся со спины на живот и выгнул руки назад. Никита сам довольный простонал. Идеальная работа. Коснулся пальчиками черной веревки, что обвивала тело. Великолепное украшение. Сложив очень осторожно изящные руки, поцеловал хрупкую спину между лопаток. Снова принялся все связывать. Сковал руки за спиной. Снова все проверил, чтобы ничего не пережимало. Скользнул рукой по спине, проведя пальчиками по пояснице и остановив их на упругой заднице, слегка сжал ее. — Еще хочу. — Протянул довольно Кертис, слегка повернув голову в сторону, с трудом дыша. — Наелся? — Да, мне теперь хватит дожить до конца года. Спасибо, что утоляешь мой тактильный голод так надолго. Я чуть меньше начинаю зависеть от людей. Это радует.       Никита счастливо улыбнулся. Снова устроившись между связанных ног, покрывал поцелуями спину, сделал себе еще одну фотографию. Его лучшая работа. Настолько идеально у него еще не получалось. Было не так много моделей. Но эта особенно прекрасна. Особенно любима. Он беззвучно выкинул телефон обратно на пол, и, спустился поцелуями по пояснице. Слегка приоткрыв рот, впился зубками в мягкую кожу задницы. Волк издал громкий довольный стон. — Эй! Я тебе не корова, чтобы ты меня надкусывал. — Возмутился лежащий. — Давай я тебе покажу с какого места берут филе миньон? — Твое счастье, что у меня ноги связанные, иначе я бы тебе показал в какое место корова бьет, когда ее всякие прохиндеи пытаются укусить.       Они вдвоем усмехнулись. Никита навис сверху, уперевшись руками в кровать, целуя мягкую шею сзади. Волк лежал закрыв глаза, постанывая от удовольствия. Раскрыв руки, едва ощутимо коснулся руками крепкой груди, проведя по ней пальчиками скованных рук. — Не бойся. Ложись сверху. — Ты очень хрупкий. Весишь в два раза меньше меня. А я тяжелый. Не соблазняй меня. К тому же это надо делать, когда у тебя руки развязаны. А то запястьям будет больно.       Кертис слегка приподнял зад, и повернул голову. Никита все прекрасно понял. Снова небольшой поцелуй, удовлетворивший обоих. Проскользнув руками по бокам, он устроился перед ним на коленях. Внимательно рассматривал скованное тело, и, обхватив рукой свой член, начал надрачивать его. Волк игриво покачал задницей. Никита тут же прильнул к нему, и очень осторожно вошел. Раздались довольные стоны. Мягко двигая бедрами, он оперся рукой о кровать, второй схватившись за задницу. Волк, довольно изгибаясь, позволял веревке слегка натягиваясь, прижиматься к коже. Довольные, едва слышимые стоны срывались с его губ на каждое действие. Никита стал чуть грубее, увеличивая темп. Хотелось еще и еще. Этот сладкий запах ванили совращал его. И эта красота под ним. Он был великолепен. Быстро двигаясь в горячем теле, довольно постанывал, и, резко войдя на всю длину, схватился обоими ручками за задницу и с большим удовольствием кончил в него. С трудом дыша, закрыл глаза от удовольствия. Медленно сделал еще пару движений. Раздался довольный стон под ним. — Еще? — Еще. — Согласился Волк.       Он уткнулся в подушку и мягко покачал пальчиками. Никита медленно вышел из него. Раздался еще один стон. Мягко развязал руки. Волк тут же вытянул их и, довольный просунув под подушку, обняв ее. Никита мягко залез на него, и осторожно лег, прижав маленькое тело под собой к мокрой простыни. Увлечённо целовал его в плечи и шею. Мягко и очень нежно проводил по скованным ногам. Волк тихонько постанывал от удовольствия. — Твоя очередь. Ты слишком много счастья мне дал. Слезай с меня. — Чего задумал? — Секрет.       Никита слез с него и уселся рядышком. Волк слегка поворочался, удобнее устроившись перед ним на коленях. На его изящных руках остался узор от веревки и узелков. Он запустил руки в свои черные волосы и красиво их потрепал. Никита за ним внимательно наблюдал. Волк прильнул к нему, мягко опираясь ручками о кровать принялся целовать. Дотянувшись до коробки со сладостями, поднес клубнику к губам. Никита аккуратно откусил темный шоколад и небольшой кусочек ягодки. И правда. Очень вкусно. Сладенько. Кертис аккуратно скормил ему всю ягодку. Игриво облизнулся. Устроившись поудобнее раскрыл рот, и, помогая себе рукой, принялся за минет.       Он умеет глубоко заглатывать и не давиться. Он умеет прятать острые зубки когда надо стать ласковым. Его приручили.       Они друг другу доверяют. Любят друг друга.       Искусство шибари доставляет настоящее удовольствие только тогда, когда оба партнера друг другу доверяют. Только когда тот, кто связывает, знает что нравится тому, кто становится безвольным и обездвиженным, тогда и будет приятно. Когда надо знать какие позы любит партнер. Что ему удобнее.       Рука с длинными пальчиками прошлась по черным волосам. Никита довольно и громко стонал, наслаждаясь приятными действиями, крепко сжав волосы в руке, совсем легонько подсказывая нужный ритм. Кертис отстранился, и, обхватив влажный член медленно водил по нему рукой. Никита довольно простонал слегка выгнувшись. Еще несколько приятных действий и снова стон. Кертис снова заглотил член давая кончить себе в рот. Послушно все проглотил. Сидя перед ним с хитрой, едва заметной улыбкой на лице, перебирал в руках игриво петельку от веревки. Никита мягким жестом подозвал его к себе. — Иди сюда, птичка моя. Иди красивая.       Кертис улегся на него и, положив голову на грудь, с улыбкой смотрел ему в глаза. Никита мягко поглаживал его по волосам, перебирая прядки. Взяв остаток веревки, задумчиво легонько потянул ее на себя. — Не устал? — Нет. Снова мои шаловливые ручки завяжешь? — Хочу перевязать еще как-нибудь. Я пока летел одну интересную вещь придумал. Тебе должно понравится. Позволишь?       Никита улыбнулся, когда Волк едва заметно кивнул. Руки Никиты очень ласково стянули остатки веревки. Волк довольный покачал плечами, что лишились оков. Слегка отполз от него, и, выгнувшись очень сексуально, приоткрыл рот. Едва касаясь пальчиками своих тонких губ, издал едва слышимый стон и снова покачал игриво задом. Провел пальчиками по шее и своей груди, словно заманивая Никиту к себе. Оперившись обоими ручками об кровать, грациозно выгнулся, словно котик, и, свалившись на бочок, счастливо улыбнулся, поджав руки словно лапки. Игриво тихонько порычал. — Блять, прям сейчас кончу. Это запрещенный прием.       Снова игривое рычание в ответ. Лямкин медленно собрал веревку, не отвлекаясь от разглядывания. Он знает каждую родинку на этом хрупком теле. Знает каждую впадинку и каждую мышцу. Помнит какая у него мягкая кожа, пахнущая сосной и земляникой. Как же ему идет этот аромат. Развращающий запах ванили сводил его с ума.       Волк хитро прижал голову к постели и прикрыл лапками мордочку. Длинная рука прошлась по голой груди, выпирающим ребрам и впалому животу. Раздался едва слышимый стон. Никита облизнул губы. Взял протянутую грациозную ручку и, потянул его на себя. Кертис и правда мог стать очень сексапильным. Потерся о его плечо. Залез на ноги, и, обхватив руками шею, впился поцелуем в Никиту. Жадно и очень довольно. Спустя пару минут завел руки себе за спину, покорно усевшись к нему спиной.       Поцеловав любимого в шею, Никита принялся за самую любимую его работу. Примерно рассчитав длину веревки связал запястья вместе. Чуть сильнее заставил его завести руки выше. Перекинул через шею длинный край веревки и завязал узел, тихонько прошептав предупреждение на ушко: — Если руки поднимешь выше, она затянется сильнее. Потом будет тяжело опустить их ниже. Я знаю, что тебе нравится ощущение петли на шее. — Кертис едва заметно кивнул, сидя прикусив губу с закрытыми глазами, — Она в какой-то момент станет сильно тугой, но не задушит тебя. Хочешь поострее ощущений, просто приподними лапки, Волчонок, хорошо?       Снова довольное согласие. Наградив его поцелуем, продолжил свою работу. Веревка с шеи прошлась по хрупким тощим плечам, и сразу нырнула вниз. Обвив бедра, прошлась прямо по члену. Раздался довольный стон. Никита счастливо улыбнулся. Специально протянул веревку очень медленно. Ее слегка шершавая структура, совсем не колючая очень приятна к телу. Поцелуй за поцелуем. Волк хитро улыбнулся и отвел лапку в сторону, не дав их сковать. — Не хочешь? — Не заслужил. — Улыбнулся Кертис. — Заплати мне, я поддамся. Пожёстче.       Никита отвел свою руку в сторону, крепко сжав веревку. Скользнул членом по упругой заднице и вошел в него. Кертис сорвался на громкий довольный вскрик, и, пошатнувшись, уперся рукой в кровать. — Блять! — Воскликнул довольно он, — Ахуеть…       Лямкин даже растерялся такой реакции. Увидев, как ручка указала ему на веревку, все прекрасно понял. Ему понравилось. Видимо настолько, что он уже был на грани. Потянул ее на себе. Она стянула бедра. Он приподнял руки. Петля затянулась на шее еще крепче. Волк снова громко простонал, изящно выгнувшись, подаваясь в ответ бедрами. Никита довольно и шумно выдохнул. Сделал несколько уверенных движений. Кертис вздрогнул, и, выгнувшись, прижался сзади к нему. Закинув голову, положил ее на крепкое плечо своего защитника. Никита провел рукой по впалому животу. Стоило только коснуться члена, как Волк издал едва слышный стон, и, прикусив губу, кончил. Никита мягко поцеловал его в шею. Сделал еще несколько движений по чужому члену, давая кончить себе на руку.       Обвив веревкой изнывающее от удовольствия тело, мягко свалил его на кровать. В этот раз уже на бок. Слегка ослабил петлю на шее. Нет, все под контролем. Узелок не даст задушить себя. Он много его удовольствий в постели уже разгадал за это время. И любовь к небольшим придушиваниям одна из них. Следующая — быть максимально контактным. Гладить кожу. Вознаграждать каждое действие поцелуем. Можно и укусить в ответ. Такое тоже разрешается. Поймав коротенькие ножки, не дал себя столкнуть с кровати. Схватив одну из ног за щиколотку, мягко поцеловал ее. От него приятно пахнет. Волк счастливо улыбнулся. Слегка поворочался, устроившись поудобней, наблюдая за мягкими поцелуем, что прошелся по маленькой ножке. Веревка связала лапки вместе. Кертис удивился. Такой позы у них еще не было. Слегка приподнял голову. Дал веревке пронырнуть в петлю на шее. Она обвила ножки, прижав их к телу.       Снова поцелуи. Ему снова было мало. Хотелось еще и еще. Правда теперь собственные лапки мешались. Он приоткрыл рот, внимательно наблюдая за пальчиками Никиты, что завязали последний узелок, окончательно его обездвижив. Только пальчиками пошевелить, и то на руках. Веревка крепко его держала. Никита уселся перед ним, и начал его соблазнять в ответ. Он не отличался особой изящностью. У него не было столько опыта в постели. Он на четыре года его младше. И на тысячу партнеров у него было меньше. Но сейчас им эти разницы ничуть не мешались. Никита взял клубничку, и, проведя по ней языком, приоткрыл рот, и, обхватил ее губами. — Не заводи меня. — Растерялся Кертис. — Эй, я тоже хочу. — Я знаю. — Улыбнулся счастливо Никита. — Такая вкусная…       Он скушал ягодку сам перед ним. Следующую уже протянул Кертису. Понял, с каким шоколадом ему больше нравилось. Следом за клубникой очередной поцелуй. Никита нежно провел рукой по бедрам и, прижав к себе скованное тело, вошел в него. Его очередь получать удовольствие. Хоть это и не означало, что теперь Волку ничего не достанется. Двигая бедрами, довольно постанывал. Кертис слегка приподнял руки, давая петле сильнее затянуться на шее. Издавал громкие стоны, прекрасно зная, как они возбуждают Никиту. Синхронно кончив, снова увлеклись поцелуем. Долгим. Таким приятным. Слизнув всю сперму с живота, Лямкин замер, любуясь своей работой. Веревка красво подчеркивала точеную фигуру Волка, что лежал на спине, изогнувшись, с трудом переводя дыхание.       Никита мягко потянул веревку на себя. У него была полная власть над этим хрупким мальчишкой. Полное доверие. Полное и безоговорочное. Кертис дал ему право издеваться над ними как Никите заблагорассудится. Он воспользовался предложенным планом и, хоть и будучи всегда только сверху, давал ему всегда больше удовольствия. Он это заслужил. Его маленький и нежный Волк в его объятиях становился очень хрупкой любимой птичкой.       Веревка мягко соскользнула с тела. Никита ее аккуратно связал и, отложив на простыню рядышком, свалил Кертиса на кровать. Уперся руками над его головой. Ножки снова обхватили его, заставив прижаться бедрами к бедрам. Волк сам приподнялся, положив свои руки на его, довольный целуясь с ним. Едва успев удержаться, успел схватиться за крепкую шею, и, повиснув на ей, прижал его тяжелое тело полностью к себе. Маленькая ручка взяла предпоследнюю клубничку, скормив ее Никитке. Снова поцелуй. Следующая пауза на то, чтобы поцеловать любимого появилась только когда в длинных аккуратных пальчиках появилась последняя ягодка, скормленная Кертису.       Не отвлекаясь от поцелуя, они сделали еще пару подходов. Не став даже укрываться одеялом, пожелали друг другу спокойной ночи и уснули в теплых объятиях друг друга ближе к утру.