Методы воспитания

      Ненависть знакома ей хорошо. Словно она сама состоит из неё. Дмитрий не раз задумывался над этим ранее, рассматривая её каштановые локоны. Они явно мешают ей, спадая на утончённый профиль. Они мешают ему любоваться. Хочется дёрнуть их, грубо откинуть назад, чтобы всмотреться в пустые чёрные глаза. Омут, плотный вакуум, тёмный, завлекающий.       Зачем тут? Что заставило девушку выйти из своей комнаты? А Дмитрия? Его комната тут, на втором. У него хотя бы есть веская причина быть здесь. Или он просто ищет оправданий, лишь бы не признавать, что настоящей причиной его нахождения в полупустом холле стал приглушённый шум, доносящийся оттуда? Он ожидал увидеть здесь кого-то из отряда, но только... Не её.       Лэйн, словно восковая скульптура, стоит посреди комнаты, почти не двигаясь. Не знает, что за ней внимательно смотрят. Не чувствует. Утончённая, но вместе с тем сильная. Тренировки дают знать о себе. Солнце, что окрашивает её бледным, болезненно-жёлтым светом, мягко скользит по её талии. Везёт небесному светилу. Оно может её касаться. Такой красивой, такой до ужаса привлекающей. Дмитрий хочет считать девушку. Для безопасности и контроля. Она, будто обведённая по контуру, светится.       Её тихое дыхание режет острый слух. Он облокачивается на стену, которая скрывает его. Лэйн его не замечает. Она скользит босыми ступнями по полу. Заброшенный второй этаж подхватывает её шаги, обыгрывая эхом. Тихое шуршание приятно щекочет слух. Что она делает здесь? Раннее утро обязывает её быть в комнате. Бродит одна по поместью, как нежная тень. Как эфемерная дымка.       Её надо изучить. Всю, с ног до головы, любую мелочь. Чтобы понять, что она из себя представляет. И есть ли в ней опасность?       Девушка останавливается у пыльного фортепиано, с несвойственной ей робкостью поддевает увесистую крышку ладонью. Дмитрий внимательно рассматривает тонкие кисти, длинные женские пальцы. Она касается клавиш. Хмурится, вдумчивым взглядом изучая инструмент. Словно перезвон колокольчиков, раздаётся её тихий шёпот. — Как давно я этого не делала.       К кому обращена её реплика? К нему? Она не знает, что он вслушивается, всматривается в неё пронизывающим взглядом. У Дмитрия внутри всё сжимается в плотный комок, состоящий из ожидания чего-то. Пальцы Лэйн ненавязчиво и медленно очерчивают клавиши. Измождённое сознание рисует картины разного содержания. Генерал пресекает себя сразу же. Тяжёлый взгляд, радужка, так сильно схожая с топазом, светится. Голубые разводы темнеют, их окутывает туман. Кажется, что он везде, но то лишь пыль, что грациозно плывёт по воздуху. Её много на этом этаже. Он необжит, оттого прекрасен. Плечи Лэйн слегка подрагивают, когда руки, вытягивая пару печальных нот, зажимают минорные трезвучия. Она вздрагивает, словно очнувшись, вернувшись из транса, жестоко издевающегося над ней сознания.       Девушка вздыхает, отходя от инструмента. Что-то вспомнила. Наверное, неприятное.       Трёт друг о друга вспотевшие ладони, проклиная себя за желание коснуться фортепиано. Это было плохой идеей. Мама никогда не хвалила её игру. Мама. Сердце тоскливо сжимается. Мама. Кровь больно пульсирует в висках. Семья. Что-то скребётся изнутри, Лэйн похожа на затравленного зверя. Но быстро берёт себя в руки. Она больше не маленькая девочка, теперь она не нуждается в одобрении, ей не нужно никого убеждать в том, что она особенная, в том, что она достойна… Любви.       Мать в последний день так цеплялась за её ладони, лишь бы не дать дочери уйти. Но Лэйн знает и её, и отца. Знает жестокость. Любит её в разумных количествах. Лишь боль позволяет чувствовать себя живой. Лэйн помнит истерику и проклятия матери. Губы трогает ухмылка, скорее похожая на судороги.       Дмитрий выходит из своего укрытия, мягкими шагами приближаясь к ней. Совсем тихо. Чтобы не спугнуть. Лэйн слышит. Она оборачивается, готовая испустить весь свой яд наружу: её потревожили. Она этого не желала.       Генерал молча останавливается рядом. Он такой же, каким она видела его у камина в тот вечер. Разве что, Лэйн сразу это понимает по внимательным глазам, не пил. Его тихий голос, хриплый и вкрадчивый, ласкает слух. — Что ты здесь делаешь, Лэйн?       Он довольно мягок с ней. Может отчитать её за слишком ранний подъем, ведь всё поместье ещё дремлет. Но отчего-то не спешит это делать. Так, может, ему нравится, что она здесь? Дмитрий давно не мальчик, но чувствует вину за содеянное. За то, каким образом добивался от неё информации. За то, что растормошил её старые ноющие шрамы. Она молча отворачивается от него. Разговаривать не хочет, совсем нет. После всего, что с ней сотворил — нет. Никогда.       Дмитрий терпеливо ждёт. Слышно, как от ветра дрожат стёкла. Кажется, что они уже готовы её оплакивать. Но можно ли плакать по сердцу, которое бьётся лишь формально? — Я задал тебе вопрос.       Не угроза, пока лишь предупреждение. Но если бы Лэйн было до этого дело… Она медленно направляется прочь. Её босые ноги аккуратно ступают по холодному кафелю, кардиган спадает от движения, открывая вид на прелестные плечи. Хрупкие, точёные. Пыль, подсвечиваемая солнцем, оседает на них, и Лэйн вдруг светится сама. Её кожа едва заметно блестит бледным жёлтым. Дмитрий направляется за ней. Нет, он не позволит ей уйти. Отмалчивается? Пусть так. Но у него много вопросов, и сегодня Лэйн ответит на каждый из них. Сегодня Лэйн обязана показать хотя бы крупицу настоящей себя. Потому что его это так беспокоит… — Стоять.       Голос тяжелее стали. Лэйн на грудь словно поместили огромный булыжник. Идти становится тяжелее, но она настырно продолжает это делать. Лишь бы убраться отсюда как можно скорее. — Ты меня не услышала? — вот теперь лучше действительно остановиться.       «Стоило идти быстрее,» — раздосадовано подмечает она про себя. — Вернись. Девушка закатывает глаза, но ради своего блага решает подчиниться. Лучше играть тихую овечку, чем злить его лишний раз. Когда криптограф оказывается рядом с ним, её сознание заставляет свою обладательницу вспомнить тонкую трубку, капельницу…       Они накачали её ради информации. Это была его идея.       Она его ненавидит. Или нет. Знает ли сама? Кажется, она начинает доверять Дмитрию. Но как оказалось, кажется зря. Его обеспокоенный взгляд ей запомнился. Лэйн предполагает, что он, возможно, пожалел об этом. Не хотел сделать хуже? — Что ты здесь делаешь? — он делает небольшие паузы между словами. В голосе сквозит агрессия. Пассивная. Пока что. — Мне нельзя выйти из комнаты, генерал? — её плечи покрываются мурашками от сквозняка. Дмитрий хотел бы смотреть лишь в глаза, но… Слишком живописная. Хотя в глаза тоже хочется смотреть. Хочется изучить всю вдоль и поперёк. — Если я отвечу, что нельзя, что-то от этого изменится?       Они оба издеваются, и прекрасно знают об этом. Вопрос на вопрос. И ни единого ответа. Лейн наскучило. — Нет.       Дмитрий устало потирает переносицу, опуская взгляд. Солнце, едва поднявшееся от горизонта, бликами застывает в тёмных глазах. — Почему нет? — Это ведь не приказ. Вам не хочется.       Мужчина знает, что она издевается специально. Да. Не хочется. Хочется иного. Но ей это знать необязательно. — Приказ. Возвращайся.       Лейн качает головой, опуская глаза. — Нет. С чего бы? Я не делаю ничего плохого, и… — Если я говорю, твоя задача – выполнить, — Дмитрий угрожающе нависает над ней, как, бывает, нависает волк над своей добычей. Ещё немного, и её растерзают. Ещё немного, и… Лэйн этого и ждёт. — Ты, видимо, не совсем понимаешь, что я руковожу отрядом? — О, нет, я всё прекрасно понимаю. — Тогда в чём дело?       Дмитрий сверлит её странным взглядом, от которого всё внутри Лэйн переворачивается, с грохотом разбиваясь о льдины в его глазах. Становится холодно, хотя, казалось, холоднее уже некуда. Она видит, что это не злость, но что тогда? Чего он пытается от неё добиться? Лэйн дёргается всем телом, пытаясь сохранить при этом невозмутимость. Она молчит. Раздражение генерала становится почти осязаемым. — Ты так и продолжишь со мной в молчанку играть?       Кивок. Дмитрий хмыкает, быстро подхватывая её на руки. Опасается, что кто-то может их услышать. Лэйн негромко вскрикивает от неожиданности. В ключицу генерала прилетает довольно сильный удар, но он, привыкший к боли, и, видимо, изголодавшийся по ней, лишь крепче перехватывает её бёдра. Его шаги быстрые и тихие. Лэйн от шока и ужаса не знает, куда деваться. Одна её ладонь безвольно болтается в воздухе, изредка касаясь его ладоней, другая сжата в кулак, будто это может чем-то помочь ей. За Дмитрия она и не думает держаться. Упасть — сейчас лучшее, что может с ней произойти. Но она не падает. Он держит её крепко, почти бережно… Прикосновения, пусть и вынужденные, неожиданно приносят Дмитрию ворох странных чувств. Кажется, он сходит с ума от одиночества. Почему же не испытывал этого к другим девушкам отряда? Что конкретно в Лэйн заставляет его сознание выйти из строя?       Он опускает её лишь в своей комнате, быстро закрывая дверь на ключ. Девушка застывает в недоумении. — И зачем всё это? — Послушай. Ты ходишь по лезвию, Лэйн.       Она поджимает губы, опуская глаза. Липкий страх опутывает её мысли, подступая со всех сторон. Доверия к Дмитрию нет. Ни к кому нет. Анна, и та в её глазах теперь заодно со всеми. Лэйн одна. Но, по крайней мере, она есть сама у себя?.. Она не позволит себя обидеть. Лишняя жестокость её не привлекает, но отпор она даст. Непременно. Никто не смеет лезть ей в голову. Девушка флегматично осматривает всё, что только может, лишь бы не смотреть в глаза стоящему напротив неё. — Ясно. На диалог мы не настроены, верно?       Он очень хорошо держит себя в руках, но начинает закипать. Лэйн даже хочется довести его до высшей точки кипения, как недавно Анну. Он привык, что его слушаются безоговорочно. Она ему этого не даст. У Лэйн свои цели и мысли. Девушка молча кивает, скрещивая руки на груди. — Почему? — его голос снова тихий и мягкий. Дмитрий пытется успокоить себя. Вспышка гнева здесь совершенно не к месту, пугать девушку ему совсем не хочется. Она не должна бояться рядом с ним. Лэйн поражается проявленному к ней вниманию и терпению. Может, дело в том, что нейтральная территория покинута, и теперь она на его поле? С его правилами. Он знает, что теперь ей некуда деться, и что рано или поздно придётся говорить. Так к чему излишняя грубость, когда добыча уже поймана? — Потому что вы запоздало опомнились, генерал. Сначала вкололи амитал, а уже потом вспомнили, что можно просто разговаривать? Как мило, — на последней фразе её губы слегка приподнимаются в саркастической ухмылке.       Кусается. Он был к этому готов. Зато она не скрывает. Такая Лэйн нравится ему. — Ты не даёшь мне возможности нормально с тобой говорить, Лэйн. Другого выбора попросту не было.       Она подавляет внезапно заклокотавшую в груди обиду. Серьёзно? Самое мерзкое, что он мог сделать. Обвинить её в этом. Отвращение сквозит в её тёмных как ночь глазах. Дмитрий смотрит разочарованно. Нет, он не этого добивался. Не таких эмоций. — Так, может, просто вы не умеете правильно говорить?       Дмитрий чуть сощуривает глаза. Его взгляд проходится по ней снова, чтобы увидеть всё: от позы до выражения лица. Она зажата. Старается соблюдать между ними дистанцию. Её глаза, едва приметные зрачки, расширенные от темноты, а может, чего-то иного, метаются по лицу мужчины. Бледная кожа больше не блестит, и сама Лэйн будто… Меркнет. Её тело сильно напряжено. Он добивается обратного: доверия. Чтобы... Заполучить? Лэйн прекрасно это понимает. И такие действия заставляют только сильнее опасаться, замыкаться в себе. — Может, — спокойно отвечает Дмитрий, подаваясь вперёд. Его рука ложится на предплечье девушки, отчего та нервно дёргается, пытаясь снова отойти, увеличить расстояние между ними. Жгучий дискомфорт сгущает пространство вокруг Лэйн, Дмитрий видит и чувствует, как ей непривычно его прикосновение. — Расслабься.       Она молча качает головой, пытаясь отпрянуть, но он не позволяет ей этого сделать. Ему интересно. Она для него что-то вроде… Котёнка. Запуганная, но не подаёт виду. Её ладонь снова упирается ему в грудь, и Дмитрий мысленно возвращается в свой кабинет. Вспоминаются дорожки слёз на симпатичном лице. Выглядит сломленной, но её выражение снова бесстрастно. Лишь одно выдаёт её: глаза. Они то смотрят подчёркнуто холодно, делая зарисовки, психологические портреты людей, известные только ей самой, то неистово горят, когда садится за работу, словно одержимая вновь вчитывается в текст книг… Тяга, страсть к работе. Он её понимает, но хочется, чтобы одержимостью девушки хоть раз стало не что-то бездыханное, холодное, материальное, а… Кто-то. Кто-то живой. Умеют ли эти глаза смотреть иначе? Нежно, напугано, ласково? По-человечески. — Дмитрий, — недовольна. Не нравится быть скованной. Особенно в чужих руках. — Отпусти.       Лэйн редко обращается к нему на ты. Но это приятно. Дмитрий не может дать себе отчёта, когда видит её хмурое лицо. Каждая её эмоция только сильнее распаляет его уставшее сознание. — А если нет? — его пальцы аккуратно касаются её волос. Лэйн до боли сжимает челюсти, чтобы не выдать испуга. Что он, чёрт возьми, творит?! Она не готова к тактильности. Особенно — с его стороны. — Отпусти меня.       Повторяет ещё раз, уповая на то, что он её наконец услышит. — Настала моя очередь отказать тебе, не думаешь?       Её глаза становятся ещё темнее от хорошо контролируемой злости. Нет, она не думает так. Он не имеет права. — Мне очень интересно, почему ты часто просто отмалчиваешься. Есть, что скрывать? — А вам, генерал? — снова этот противный, мерзкий, режащий холод в голосе, пустые глаза, ничего не выражающие. Будет сложно её расколоть. Дмитрию это нравится. Он жаждет увидеть другую Лэйн. Чем больше она зажимается сейчас, тем приятнее будет наблюдать за ней после. — Отлично. Давай будем закидывать друг друга вопросами.       Его пальцы аккуратно заправляют ей за ухо прядь, очерчивают скулу, оставляя следы поглаживаний на щеке. Она едва может пошевелиться. — Что ты… Вы… — Тише, — он пристраивает ладонь на её затылке, заставляя Лэйн возмущённо охнуть. — Тебе нужно успокоиться, знаешь? — Пожалуйста, пусть это будет просто кошмар, — умоляюще шепчет девушка, отбиваясь от его ладони.       Он продолжает гладить теперь уже обе её щеки, внимательно наблюдая за её реакцией. Лэйн грубо ударяет его по ладоням, скидывая их с себя. — Не смей прикасаться ко мне, — он никогда ранее не слышал в её голосе такой злости. — Зря дерёшься, — обе её кисти грубо прижимает к стене сильная мужская рука. — Зла я тебе не желаю. — Отпусти! — это уже крик. Дмитрий едва сдерживает себя, чтобы не закатить глаза и не опрокинуть её на постель, зажимая ей рот. Лэйн дрожит. Тело охватывает неуверенность в том, что оно принадлежит ей, потому что они оба знают: сейчас она во власти Дмитрия. Ей становится ужасно холодно, хочется вывернуть себя наизнанку, полностью припасть к стоящему рядом человеку, лишь бы согреться. У Дмитрия в комнате темно, по полу бродит обжигающий сквозняк. Единственное, что хоть как-то разбавляет тьму помещения — увесистая лампада, огонёк которой опасно колышется. Вот-вот потухнет. — Тебе холодно?       Она быстро кивает не задумываясь, словно на автомате, и жалеет об этом, когда чувствует, как свободная рука генерала скользит по талии. Они застывают в странной позе: Лэйн неимоверно раздражена, затуманенный мозг едва ли соображает. Её руки крепко придерживает Дмитрий над её головой, вторая его ладонь по-хозяйски очерчивает изгибы талии. Будто так и нужно. Теперь она выглядит иначе. Чуть сонная, размазанная, даже сломленная. Он наклоняется к ней, но Лэйн тут же отворачивает своё лицо, жмурясь. — Ты настолько меня боишься? — голос над ухом серьёзный, но на удивление ласковый. Он умеет говорить вот так?       Генерал медленно отпускает её запястья, и они отзываются ноющей болью. Его ладонь снова ложится на кожу девушки. Дмитрий берёт её за подбородок, поворачивая лицом к себе. С губ Лэйн неожиданно срывается рваный вздох, когда мужчина целует её в щёку. Она тут же пытается закрыться, напуская на лицо привычное выражение, но у неё не получается, и Лэйн расстроенно сжимается, чувствуя, как его губы касаются второй щеки, затем лба, носа… — Боюсь. — И сейчас? — Я не хочу, чтобы ты это делал. Пожалуйста?..       На последнем слове её голос чуть выше и взволнованно обрывается. Она чувствует, как он улыбается, его тёплое дыхание приятным током прожигает ухо. Щетина почти не колет. Дмитрий нежен и аккуратен, но Лэйн принимает это за откровенную издёвку. В груди появляется приятное жжение, которое она не может держать под контролем. Он её не слушает.       Тело, отвыкшее от близкого контакта с другим человеком, крайне странно реагирует на любое его прикосновение. Девушка закусывает внутреннюю сторону щеки. Дмитрий это замечает, ухмыляется. Он наклоняется к ней ближе, она запрокидывает голову, пытаясь отстраниться, но даже это идёт на руку мужчине. Лэйн чувствует поцелуи на своей шее. Ей становится действительно страшно. Она не понимает, куда это может зайти. Тёплые губы слегка давят на кожу, оставляя за собой ноющую дорожку. — Всё ещё страшно? — его дыхание становится всё горячее. У Лэйн трясутся колени, руки, плечи. Она трясётся вся, и не понимает, что является причиной её лихорадки. Или кто… — Прекрати немедленно. Перестань, — отчаянно шепчет она хриплым голосом. Закашливается, пытаясь прочистить горло, нервно сглатывает, и Дмитрий медленно целует её кадык. Лэйн бьёт его кулаком по плечу, но Дмитрия это мало волнует. Пусть хоть костяшки сотрёт об него, как же приятно именно её держать в руках… Лэйн пытается сдерживать рыдания, которые рвутся наружу. У неё трясётся губа, сжимаются на его плечах ледяные девичьи пальцы. — Дмитрий, пожалуйста. Я скажу всё, о чём спросишь. Прошу тебя. — То есть я всё-таки умею находить верный подход? — она уставляется на него взглядом, полным ненависти. Дмитрий это видит. Его голубые глаза изучают её. Лэйн никогда не увидит себя такой: у неё в глазах мерцает тусклый свет лампады, щёки алеют всё сильнее, длинные волосы магнитятся к его рубашке. Она прекрасна. Искусство. — Нет. — Хорошо, я продолжу. Мы сможем договориться, я знаю, Лэйн. — Стой! Нет!       Дмитрий снова берёт её на руки, и, поворачиваясь, аккуратно опускает на постель. Девушка вдруг ухмыляется, что-то в её взгляде заставляет Дмитрия насторожиться. Лэйн хватает под руку первую попавшуюся вещь: это подушка. Она летит в мужчину, но он легко и быстро уходит в сторону. — Серьёзно? Подраться хочешь? — Хочу, чтобы ты меня отпустил, — её цепкий взгляд проходится по нему, изучая. С лица Дмитрия не сходит сосредоточенность даже сейчас. Он изучает её в ответ. — Я хочу, чтобы ты хотела обратного.       Взгляд голубых глаз темнеет, сгущаются краски холодного океана. Лэйн хмурится, инстинктивно отползая назад. Дмитрий медленными шагами приближается к ней. — Почему я?       Она действительно его не понимает. Есть другие. Взять даже Киру, которая изредка кидает на него восторженные взгляды. — Ты цепляешь.       Девушка хватает новое «оружие», намереваясь биться до последнего. Генерал любуется ей: кардиган едва держится на плечах, в руках, словно щит, зажимает подушку. Такая домашняя. Человечная. То, чего он хотел… Осталось лишь одно: добиться её покорности.       Дмитрий аккуратно садится на край кровати. Лэйн закрывает глаза, жмурится, выставляя вперёд свою единственную защиту. — Лэйн, тебе не нужно бояться. — Действительно, — с её губ срывается нервный смешок. — Я тебя не обижу, — Дмитрий протягивает руки, собираясь забрать подушку. — Я заметила, — Лэйн сжимает её крепче, замахиваясь на мужчину. — Особенно когда по твоей инициативе Анна вкалывала мне препарат. А теперь ты затащил меня в комнату, и неизвестно, чем это кончится. — Мне известно, — он резко сжимает её запястья, Лэйн шипит от боли, распахивая глаза, выпускает преграду из рук. Дмитрий немного толкает её, девушка падает на спину, чувствуя мягкие простыни голой поясницей. Ночнушка предательски задирается. Никак не хочет ему подчиниться. Ответить хоть на что-нибудь. Непокорная, гордая, разозлённая Лэйн только прекраснее становится с каждой секундой. Ей хочется владеть. Слышать томные вдохи и выдохи, просьбы, стоны. Но она не даёт ему ничего. Лишь пока. Но он добьётся. Он не оставит ей выбора.       Дмитрий пристраивается сверху. Лэйн вдруг резко замолкает. По щеке скатывается слеза. — Тише, — тут же шепчет мужчина, стирая её с красивой щеки. — Не нужно плакать. Насладись. Запуганная девочка.       Он выбирает не те методы. Она лишь больше пугается. Решает не спешить с грубостью, хотя ему хочется вжать её в постель, и сотворить с ней то, о чём вслух говорить не принято.       Его ладонь ласково проходится по её волосам. Медленно, аккуратно. Он приподнимает её, усаживая на свои колени. Она противится, пытается отбиться, но этим даёт ему дополнительную мотивацию. И когда Лэйн осознаёт это, внезапно совершенно перестаёт реагировать. Дмитрий вздыхает. Она того стоит. Стоит потраченных нервов и времени. — Почему ты боишься, Лэйн?       Она молча закрывает глаза. Дмитрий проводит большим пальцем по выступающей ключице. Совершенно безэмоциональная. Она снова выстроила между ними стену. Это бесит, раздражает его. — Хорошо. Ты просто не хочешь со мной говорить?       Медленный кивок. Дмитрий прижимается губами к её макушке, круговыми движениями поглаживая тыльную сторону её ладони. Он поможет ей расслабиться. Снимет с неё психологический блок.       Лэйн знает, чего он добивается. Ни единой эмоции. Ни одной. Не позволять себе таять. Его тело очень тёплое. Он поможет согреться. Но... Какую цену она заплатит после? Нет, ей это не нужно. — Тебя что-то останавливает? Лэйн едва заметно ухмыляется. Отлично. Её очередь ударить. Отрезвить. — Да. Вы нарушаете субординацию. И правила. Это плохие качества для генерала. Странно, что вы позволяете себе такое, это говорит о вашей некомпетентности.       Дмитрий резко сжимает волосы на её затылке, Лэйн стискивает зубы, чтобы не закричать. Резко втягивает воздух. Понимая, что делает ей больно, он тут же разжимает руку, проходясь аккуратным поглаживанием. — Не нужно так делать, — тихо шепчет он ей на ухо. — Я знаю это и без твоих замечаний, Лэйн. Хочешь меня вывести? У тебя не получится.       С бледных губ Лэйн срывается смешок. — А многих вы так проверяете, генерал?       Он знает, что это провокация. И всё равно изумлённо смотрит в её глаза, сжимая руку девушки в мёртвой хватке. — Нет. Лишь тебя, — отвечает честно. Ей нет смысла врать сейчас. — Но я понимаю, что тебя не интересует ответ. Повторю ещё раз: у тебя не выйдет, Лэйн. Не выбесишь. — Да? Почему вы тогда делаете больно сейчас?       Она кидает взгляд на руку, Дмитрий вздыхает, аккуратно проводит по её кисти кончиками пальцев. — За это прости.       Она качает головой. Снова вместо ответа просто чёртовы жесты. Но ему терпения не занимать. Она будет его. Вне зависимости от того, хочет она этого или нет. Но было бы приятно знать, что хочет. Он зашёл далеко, больше не собирается отступать. Лэйн надавила на него, используя самые изощрённые методы. А зря. Он ведь хотел быть с ней нежнее. — Я даю тебе то, в чём ты нуждаешься. Прими как попытку пойти навстречу. — Я нуждаюсь? — Лэйн внезапно улыбается. Кажется, пока её это лишь веселит. Но зато она снова поддерживает диалог, а значит, его манипуляция начинает действовать. Даже если она поймёт, осознает, что он делает, она никак не сможет бороться. — Ты. Любви ведь так часто не хватает, Лэйн. Внимания, нежности. Приходится заслуживать, правда?       Она прикусывает губу, опуская взгляд. — Неправда. — Думаешь? — Дмитрий улыбается, понимая, что попал в самую точку. Он успокаивающе поглаживает её по плечу, чувствуя, как тело девушки слабеет, поддаваясь ласкам. — Жаль, что ты используешь против меня всю информацию, полученную насильно. Да ещё и таким низким способом, — тихо отвечает Лэйн. Но в голосе сквозит расстройство, а не напускное безразличие и холод. Значит, ему удалось. — Мне тоже, Лэйн. Взгляни на меня, — она послушно поднимает глаза. — От меня необязательно прятать себя. Я всегда вижу тебя насквозь. И пока мы с тобой хотим одного и того же, я всегда буду рядом, чтобы помочь. Слышишь меня, милая девочка?       Его прозвище, наполненное теплом, внезапно заставляет сердце Лэйн забиться быстрее. Она больше не имеет контроля над собой. Сбой. Её стена разрушена. Она неловко опускает голову ему на плечо. На этот раз его поцелуи более напористые. Он снова целует ей шею, вжимаясь губами в нежную кожу. От неё исходит едва сладкий запах. Лэйн ощущает, как его челюсти аккуратно сжимаются, чуть оттягивая кожу. Воздух разрезает тихий стон. Дмитрий чувствует накатившее волной возбуждение от одной лишь её реакции на его действия. Он вновь аккуратно поваливает её на постель, мягко целуя лоб. Лэйн слегка улыбается, чувствуя накатившее расслабление от его прикосновений. Если он не врёт, если говорит правду, значит ли это, что... Что его нежность ей не нужно заслуживать? Её ладони снова ложатся к нему на плечи, но теперь совсем иначе. Более мягко, откровенно, открыто. Он думает, что сейчас она снова попросит его остановиться, и смотрит ей в глаза, опасаясь увидеть ужас, но встречает иное. Карие глаза светлеют. Дмитрий думает, что ему лишь кажется. Лэйн закрывает их. Её дыхание учащается, холодные пальцы оглаживают шею генерала. От её прикосновений кожа покрывается мурашками. Вот она снова открывает глаза, и Дмитрий тонет в бездонном космосе. Померещилось. — Я против и осуждаю, — срывается с уст Лэйн, перед тем как он накрывает её губы своими. — Меня осуждаешь? — их языки медленно соприкасаются, заставляя Лэйн взволнованно дышать, метаться под ним, нервно ёрзать на постели. Она чувствует его возбуждение, он в глазах её читает сомнение. — Тебя.       Дмитрий улыбается, запрокидывая ей голову. На ты. Так резко ей стали не нужны формальности. Лэйн чувствует мягкие касания его пальцев. Он сбрасывает с неё кардиган, откидывая куда-то в сторону. Тёплая ладонь скользит под майку, под внимательным взглядом девушки. Они не отрывают друг от друга взгляда. Смотрят точно в глаза. Дмитрий склоняется над ней, Лэйн приподнимается ему навстречу, опираясь на локти. Влажная дорожка поцелуев приходится на шею, заставляя её томно выдыхать в макушку генерала, зарываясь пальцами в чёрные как смоль волосы. Его язык проходится по краснеющему укусу. Плечи девушки кажутся особенно красивыми в тусклом свете, Дмитрий внимательно рассматривает быстро и часто вздымающуюся грудь. Целует её в ложбинку между ключицами, приподнимая майку, спускается вниз, к животу. Мышцы напрягаются с каждым его прикосновением всё сильнее, и Дмитрию это нравится. Дмитрию нравится она вся.       Он становится чуть грубее. Руки скользят по её горячему телу, отмечая места, на которых её дыхание срывается. Лэйн ласково целует его в шрам на губе несколько раз. Дмитрий ухмыляется. Она может быть чувственной.       Её стоны совсем тихие. Она боится, что их услышат. Но этих эмоций генералу вполне достаточно. Мужчина оставляет ей пару засосов на шее, с нажимом проводит по талии, заставляя её выгнуться навстречу. Прогнуться в пояснице. Он хочет её. Полностью, без остатка, но знает, что Лэйн этого не поддержит. Он, поднимаясь, целует её в губы, она неуверенно отвечает на поцелуй, поглаживая его предплечье одной ладонью.       Его рука касается края майки, оттягивая, желая скорее избавиться от ненужного элемента одежды, но он видит, как Лэйн, прикрывая глаза, медленно качает головой. — Не смей. Это слишком. Я не позволю тебе, Дмитрий.       Впервые его имя звучит так грубо. Ему это не нравится. Месть не заставит себя долго ждать. — Разве? — Да. Остановись.       Всё в ней от холодного взгляда до растрёпанных волос сейчас заставляет его осознать, насколько далеко он зашёл. — Ты права.       Лицо Дмитрия снова спокойно, он поднимается с постели, возвращая ей злосчастный кусок белой ткани. Лэйн чувствует резкий приступ ноющей боли. Он отворачивается от неё, и она понимает, что помогла ему взглянуть на ситуацию иначе. Но не знает, рада ли этому. Без его тепла становится вдруг ужасно. Снова бьёт холодом. Снова хочется нежности. Отмотать время на четверть часа назад и почувствовать тепло его рук на талии, успокаивающие поглаживания... Она одевается, на автомате приводит себя в порядок: приглаживает волосы, расправляет постель, складки на собственной одежде. Пытается успокоить дурно стучащее сердце. Оно больно бьёт о рёбра, наполняя её грудь тяжестью и тревогой. Они оба молчат. Дмитрий напряжённо высматривает что-то на горизонте. — Лэйн.       Вот крохотный огонёк в её глубоких глазах снова загорается. Мысленно она молит всё и вся, чтобы попросил остаться. Просто сказал хоть пару слов, чтобы она поняла, что ей не воспользовались, что эта ласка была искренней... Но следом тухнет мгновенно от его ледяного тона. — Я переступил черту. Знаю, что виноват. Забудь это.       Нет, он что, совсем охренел?! Просто забыть? Как же легко всё у него, как же просто! Остатки человеческого внутри Лэйн скручивают тугой узел разочарования. Она молча закрывает глаза, чувствуя противную боль в горле. Сглатывает через силу. Жжение в грудной клетке. — Всё узнал, да? — усмехается она с неприкрытой обидой и болью.       Что-то в её тоне заставляет его обернуться. — Да. Ты можешь идти.       Лэйн замирает. И всё. Вот так просто, тихо. Этого достаточно, чтобы её сломать, как ненужную вещь? Тёмные глаза стекленеют. — Спасибо, генерал. У вас прекрасная тактика. Даже забавно. Я повелась.       Он зажмуривается, когда она громко хлопает дверью. Зла на него сильно. Думает, что использовал. Ошибается.

***

Лэйн сидит у камина, протянув к нему руки. Она намеренно игнорирует Дмитрия, так, будто его вовсе не существует. Сухие отчёты о проделанной работе, подчёркнуто холодные взгляды, кривая усмешка при виде него. Потерпеть, поболеть, разбиться и пойти дальше.       Он встаёт позади неё. Даже не пытается скрыть чувство вины: — Ты злишься, Лэйн?       Она оборачивается к нему, холодно бросает: — Нет, что ты. Неплохо знать, что ты лишь хочешь меня. Это не помешает нашей работе.       Для Дмитрия это обвинение хуже синяков, что она ему оставила, когда пыталась от него отбиться. Он сдаётся, опуская свой лоб ей на плечо. Как повинную голову палачу на отсечение. — Прости, — хриплый шёпот, словно нежно пропетые баритоном ноты, укутывает Лэйн. Она задумчиво и довольно запускает пятерню в его волосы. Ей нравится эта мимолётная слабость и её власть. — Расскажи мне. Заставь изменить о себе мнение. И лишь тогда я подумаю.       Их разговор тих и по-своему нежен. В тысячу раз интимней любых других действий. Дмитрий рассказывает многое, поддаваясь чарующей девушке. В полутьме, словно маяк, светятся странным беловатым огнём два карих. Вторят два небесных, оттаявших. Он несёт бред и глупости — но она внимательно слушает.       Вот он снова её касается. Аккуратно, но спокойно, обозначая сразу, что она — его, и это не просьба простить, просто факт, который Лэйн не сможет опровергнуть. Вот Дмитрий получает пару поцелуев. Лэйн изучает его шрамы, на каждом оставляя следы своих мягких губ. Она поддаётся слишком легко, о чём ей упорно кричит сознание. Но Лэйн проигрывает. Лэйн замирает, Лэйн спёрто дышит ему в шею, внимая любому действию, позволяя делать то, что он считает нужным. Их объединяет уверенность: она не даст себя обидеть, а он никогда не посмеет этого сделать.       Лэйн закрывает глаза, чувствуя поглаживания Дмитрия. Мерное дыхание генерала является для неё маятником, собственным метрономом. Её голова покоится на его коленях. Она медленно проваливается в сон, наслаждаясь нежными прикосновениями, к которым на удивление быстро привыкает. Покоряется, приручается... Подёрнутые дымкой мысли плывут медленно и тягуче. Слух улавливает тихое: — Я всегда нахожу нужные методы воспитания, Лэйн. Пусть и методом проб и ошибок.       Лэйн улыбается. Её веки тяжелеют. Она засыпает в его руках.