В тени чувств

— Может, развяжешь? — хриплым голосом спросил Сэллоу, восстанавливая дыхание и уже понемногу осознавая случившееся. Благородный лев оказался той ещё змеюкой: коварно воспользовался моментом и хитростью выманил из Себастьяна всё то, что он так отчаянно скрывал. Алекс хмыкнул, не поднимая взгляд и пиная траву под ногами. Сейчас, когда туманящие разум гнев и возбуждение немного схлынули, Роули стал понимать, что натворил и отчаянно стыдился смотреть на друга. Очень хотелось сбежать, и Алекс даже кинул взгляд в сторону тропинки из лагеря, прикидывая такой вариант. — Релашио! Гриффиндорец вскинул глаза, услышав незнакомое заклинание и почти сразу оказался впечатан в стену. Освободившись от пут, Сэллоу потёр запястья, поднял палочку и резким змеиным броском перехватил запаниковавшего парня, вжимая его всем телом в каменную кладку развалин. Ладонь легла на горло, весьма чувствительно сжимая беззащитную шею, отчего Алекс шумно сглотнул, встречаясь с полными гнева глазами. Себастьян злился, но вместо страха Роули испытал прилив возбуждения, жаром растекающееся по телу. Прикусив нижнюю губу, он отвернулся, чувствуя, как пылают щёки, но у Сэллоу явно были другие планы. Перехватив подбородок парня, он без каких либо объяснений жадно впился в его приоткрытые от неожиданности губы, нагло вторгаясь языком в рот, исследуя новую территорию. Тихий жалобный стон вырвался из груди Алекса, потонув в собственническом поцелуе. Алекс подался навстречу Себастьяну, судорожно хватаясь за его плечи и отвечая. По телу побежали мурашки от властного прикосновения, а под рёбрами снова что-то завозилось, распирая изнутри. — Чертов придурок… — жалобно выдохнул Роули в губы слизеринца и тихо охнул, когда он подхватил его под бёдра, заставляя обхватить себя ногами и крепко ухватиться за шею, вжимаясь всем телом. Жадные губы скользнули по щеке, спускаясь ниже и оставляя яркие пятна засосов на светлой коже, заставляя тихо стонать и откинуть голову, подставляясь под каждую ласку. Сэллоу тихо рассмеялся, опаляя горячим дыханием шею парня. Всё происходящее пьянило разум, отбрасывая прочь все сомнения и переживания. Вот он, его храбрый лев, сейчас жмётся к нему, словно ласковый кот, отвечая на каждое прикосновение тихими сводящими с ума стонами. Такой сильный, такой могущественный маг, каких Себастьян ещё не встречал в своей жизни и при этом такой беззащитный в своих чувствах. Как же давно Сэллоу мечтал вот так сжать Алекса в объятиях, покрыть поцелуями каждый сантиметр его тела, заставляя молить о большем, сделать всё, чтобы ему было хорошо. — Ты применил Империо, — севшим голосом прошептал Себастьян, прикусывая мочку уха и наслаждаясь тем, как задрожал гриффиндорец от этой простой ласки. — Ты связал меня и хитростью заставил признаться. Роули бесстыдно прижался ближе, ни капли не сожалея о содеянном. Сейчас ему хотелось только, чтобы Себастьян не останавливался, а лучше и вовсе перешёл к более решительным действиям. И он не разочаровал. Удобнее перехватив свою ношу, Сэллоу шагнул к палатке, надеясь, что там окажется хоть немного пригодные условия для того, что он планировал сотворить с безрассудным гриффиндорцем. Палатка оказалась гораздо больше ожидаемого. Браконьеры по-видимому очень ценили собственный комфорт. — Репелло Инимикум, Протего Максима, Фианто Дури, Сальвио Гексиа! Роули заинтересованно поднял голову, отвлекаясь на секунду от охватывающего тело и разум предвкушения, глядя как Себастьян накладывал защитные заклинания. — Мы же не хотим чтобы тут внезапно появились незваные гости, — тихо прошептал Сэллоу, убирая палочку и снова удобно перехватывая парня, не отказывая себе в удовольствии огладить его бёдра, слегка сжимая и наслаждаясь шумным вздохом. Роули согласно кивнул, утыкаясь лицом в изгиб шеи парня, пряча покрасневшие щёки. От понимания того, что сейчас произойдёт всё внутри трепетало, словно Алекса наполнили сотни порхающих мотыльков, которые вот-вот вырвутся наружу от переполняющих чувств. В отместку за поддразнивания, Ал провёл языком по его шее, довольно жмурясь, когда парень, слабо охнув, сильнее сжав его бёдра ладонями и поспешил внутрь палатки, надеясь отыскать пригодное место. Себастьяну до покалывания в пальцах хотелось разложить невозможного гриффиндорца на ближайшей горизонтальной поверхности и сделать всё, чтобы тот кричал и молил его, чтобы признался, что сам влюблён. Выдержки хватило ровно до большого помещения, в центре которого стояла огромная печь, а вдоль стены была расположена широкая барная стойка. Сбросив всё, что на ней лежало, Сэллоу усадил Алекса и заглянул в его глаза: синяя радужка лишь тонкой каймой обрамляла расширившиеся зрачки, превращая их в два тёмных омута. Припухшие алые губы были призывно приоткрыты, чем слизеринец тут же воспользовался, вновь втягивая парня в очередной жадный поцелуй. Алекс такой горячий, такой отзывчивый. Он плавился в объятиях, словно шоколад на солнце, послушно позволяя делать с собой всё что угодно, и это выбивало остатки разума из буйной головы Себастьяна. Перехватив левую руку Алекса, которая всё ещё была затянута в тонкую кожу перчаток, он припал губами к запястью, ощущая неровный пульс. Языком проведя влажный след по ладони, Сэллоу нахально вскинул глаза, смотря как от этого действия учащается дыхание Роули и, ухватив зубами край ткани, стянул перчатку. Алекс попытался спрятать руки, но Себастьян не позволил, сжав их и поднося к лицу. На каждой ладони виднелись красные шрамы, складывающиеся в ужасный оттиск. Реликвия, которую беспечный гриффиндорец схватил голыми руками, принося в жертву Руквуда ради спасения Анны, оставила на коже нестираемый след. Парень попытался сжать кулаки, но Себастьян не позволил, прижимаясь губами к тонкой коже и скользя кончиком языка по контуру, покрывая ладонь нежными, едва ощутимыми поцелуями. — Прости, Ал… — тихо прошептал Сэллоу, и Роули вздрогнул, всё же вырывая руки, чтобы тут же обхватить лицо Себастьяна и притянуть его ближе, шепча в самые губы: — Я не о чём не жалею и сделал бы это снова. Мурашки пробежались по загривку Себастьяна, кусаясь как мелкие пикси. Подавшись вперёд, сокращая расстояние, он коснулся лба гриффиндорца своим, обхватывая затылок и путаясь пальцами в отливающих синевой волосах. — Больше не смей рисковать собой, слышишь? Никогда! Алекс закинул голову назад, повинуясь оттягивающей его волосы руке и открывая беззащитную шею, которую тут же безжалостно покрыли поцелуями, спускаясь ниже к тонким ключицам, прикусывая и проводя языком по выпирающим косточкам. Резкий рывок и ало-золотой галстук смятой тряпкой улетел на пол, а за ним туда же осыпались мелкие пуговицы с рубашки. От такого напора и контраста, Роули, кажется, забыл, как дышать, только мышцы напрягались под бледной кожей, а дыхание стало тяжёлым. Себастьян стянул рубашку с его плеч, изучая открывающийся вид. Несмотря на внешнюю хрупкость, Алекс подтянут, под бледной кожей перекатывались мышцы, а на плоском подрагивающем от возбуждения животе просматривались кубики пресса, отчего рот Сэллоу тут же наполнился слюной. Хотелось обвести языком каждый дюйм прекрасного стройного тела, оставляя метки и наслаждаясь тем, как они расцветают на нежной коже, наливаясь алым цветом. Глаз цепляли множество шрамов, поступающих тонкими нитями по всему телу. Где-то это были следы от заклятий, а где-то укусы тёмных дворняг и пауков. Сэллоу касался губами каждого шрама, сожалея, что его гриффиндорцу пришлось столько пережить. Роули стонал, вздрагивая от щекочущих кожу ласк, и прикусывал костяшки пальцев. Такой взъерошенный и зацелованный, — он выглядел слишком маняще. Дерзость в его взгляде видна даже из-под полуопущенных ресниц, коварная усмешка сама собой расползалась на зацелованных губах. — Шрамы есть и ниже, — хрипло прошептал нахал, ёрзая на столешнице, и Себастьян усмехнулся, ловко расстёгивая брюки. Шрам и правда есть: тонкий, начинающийся от тазовой косточки и уходящий вниз по бедру. Лицо Алекса покраснело, приобретая цвет флагов его факультета, и парень пытался прикрыться, но Сэллоу не дал, отводя руки. Припадая губами, он повёл дорожку поцелуев от обнажённой шеи вниз, к груди. Роули застонал, и от его приглушенного голоса по спине табуном пронеслись мурашки. Довольное урчание невольно вырывалось из горла, когда пальцы гриффиндорца запутались в растрёпанных волосах, слегка сжимая их в кулаке. Алекс напряжён, словно зверь, загнанный в угол, и в то же время так открыт и беспомощен. Его хотелось до дрожи в руках, до искусанных от сдерживаемого желания губ. Алекс даже не представлял, насколько он сейчас соблазнителен: раскрасневшийся от долгой прелюдии, покорно подставляющий себя под жадные ласки, позволяющий оставлять следы на мраморной коже. Следы того, что он принадлежит ему, Сэллоу. Цепляя пальцами кромку белья, на котором уже красовалось внушительное влажное пятно от смазки, Себастьян медленно стянул его вниз, освобождая и любуясь открывшейся картиной: ровный, слегка подрагивающий член прям перед его глазами дразнил выступающими на головке каплями предэякулята, заставлял предвкушающе шумно сглотнуть, облизывая сухие губы, и приблизившись, медленно провести языком от основания к головке. — Мерлин, Себ… Все мышцы в теле словно свело судорогой от ощущения, как влажные губы обхватили головку и скользнули вниз, чтобы в следующую минуту Лекс ощутил, как она упиралась прямо в нёбо. Ноги сами собой разъехались ещё шире, давая больше доступа, а с губ сорвался первый громкий несдержанный стон. Движения стали резче, отчего по телу жаром прокатилось нарастающее до масштабов цунами возбуждение. Себастьян издал тихий гортанный стон, и следом Алекс почувствовал, как вся кровь стремилась к его члену, как жар сосредоточился на губах и языке, и стало невозможно терпеть. Сэллоу действовал подло, поднимая на гриффиндорца невероятные глаза цвета тёмной карамели. Это была самая развратная картина, какую только видел Роули в своей жизни: красные влажные губы, сомкнутые на его члене и мутный от желания взгляд. Попытка отстраниться была безжалостно проигнорирована, и Алекс с приглушённым стоном кончил, прикусывая костяшки пальцев и вздрагивая всем телом. Себастьян отстранился, пошло усмехаясь и слизывая с губ белёсые капли, отчего в голове гриффиндорца окончательно слетели все барьеры. Он ухватил парня за затылок, притягивая к себе для собственнического поцелуя, нахально вторгаясь в чужой рот языком, ощущая терпкий привкус собственного наслаждения. С трудом оторвавшись, Роули с любованием посмотрел на слизеринца. Он был чертовски красив в полумраке. Отблески света скользили по его коже, очерчивая ровный нос и нежные губы, которые Алекс несколько минут назад имел удовольствие целовать. — Это было слишком! Сэллоу пошло облизнул губы, сверкая улыбкой, и хитро прищурился. — В самый раз. — Значит ли это, что великолепный Себастьян Сэллоу у нас по мальчикам? — Роули пытался убрать ревнивые нотки из голоса, но то, как мастерски слизеринец доводил его до разрядки, не давало ему покоя. Словно в груди скользила маленькая змейка, обвиваясь вокруг сердца и жаля. Сэллоу склонил голову самодовольно усмехаясь: — Ревнуешь. Алекс смутился, отводя взгляд в сторону и досадуя на то, что его так легко прочесть. Он и правда ревновал, отчаянно желая заполучить себе всё внимание и все чувства Себастьяна. Мало ему было страданий, когда он видел, как слизеринец флиртовал с девушками, теперь ещё и осознание, что любой студент являлся потенциальным соперником в борьбе за его сердце, жалило словно змея. — Мне нравится только один конкретный гриффиндорец, от которого дух захватывает и сердце замирает, словно под Арресто Моментум. На мгновение парни застыли, когда Алекс повернулся, вглядываясь в глаза Себастьяна. Лёгкие тени от небольших светильников скользили их лицам, позволяя читать чувства отражающиеся во взглядах, робких улыбках и счастливых вздохах. Сэллоу чувствовал невероятное тепло, заполняющее каждый дюйм его тела, и всё никак не мог поверить в то, что происходящее здесь реально. Роули не тот, кого можно стереть из памяти. Роули тот, кто останется навсегда, как Оками, заполняя собой всё свободное пространство. Взяв руку Алекса, Себастьян нежно коснулся губами выступающей косточки на запястье. Снова очертил лёгкими поцелуями следы шрамов на ладони, повторяя этот путь языком. Гриффиндорец задержал дыхание, когда Себастьян опалил тёплым вздохом кожу на подушечках пальцев: там где проклятая реликвия оставила самые глубокие следы. Алекс едва не задохнулся, когда Сэллоу провёл по ним языком, слегка прикусывая и не отрывая взгляда. Вся кровь снова устремилась вниз, что не укрылось от хитрого взгляда слизеринца. Ладонь Роули дрогнула, и Себастьян ослабил хватку, позволяя ему осторожно провести кончиками пальцев по своим губам: полные, алые, так и тянущие к себе, словно зачарованные. Алекс надавил на нижнюю губу, не в силах оторвать от неё взгляд, и Сэллоу открыл рот, обхватив большой палец горячими губами, медленно облизывая его, как если бы… Гриффиндорец зачарованно смотрел, как смыкаются зацелованные губы, как расширяются зрачки, поглощая радужку, как огонь желания снова распаляется в глазах. — Я люблю тебя, Ал, — тихо прошептал Себастьян, и у Роули закружилась голова и сбилось дыхание. Сэллоу сказал это! Сказал сам, без принуждений и манипуляций. Сказал, глядя в глаза. Пауза становилась долгой до нелепости, и слизеринец отстранился, отворачиваясь и пряча потемневший от разочарования взгляд. Себастьян хотел Алекса. Всего, целиком и не один раз: забраться с ним в кровать, крепко сжать, искусать тонкую кожу на шее, оставить больше пятен и меток, вжимать пальцы, вырывать стоны и судорожные вздохи, вдыхать терпкий аромат свойственный только ему, целовать каждый дюйм его тела, любить. Алекса хотелось любить. Но нужно ли это Роули? Тонкие пальцы обхватили подбородок Себастьяна, заставляя повернуться обратно и встретиться взглядом с пылающими синим огнём глазами Алекса. — Сколько сердец разобьётся в школе, когда мы вернёмся. Мне, наверное, стоит опасаться за свою жизнь, когда все узнают, что я умудрился прибрать к рукам самого лучшего парня в Хогвартсе. — Скажи! Сэллоу всё понимал, но хотел услышать это от самого Роули, но тот хитро улыбался, качая головой. Маленькая месть за месяцы игнорирования и за истерзанное ревностью и тоской сердце. — Попробуй заставь! — насмешливо сказал Алекс, щуря хитрые глаза. На лице слизеринца тут же проступило сначала беззащитное ошарашенное выражение, которое тут же сменилось кованой усмешкой. Об этих словах он ещё заставит гриффиндорца пожалеть. Метнув быстрый взгляд по сторонам, Себастьян с улыбкой заметил небольшую ширму, из-за которой виднелся полог кровати, и без сантиментов подхватил Алекса на руки, уверенным шагом направляясь в нужном направлении. Роули даже возмутиться не успел, крепко обхватывая шею парня, и через пару мгновений они оказались рядом с огромной кроватью. Сэллоу вновь достал палочку, парой взмахов заменяя постельное бельё на свежее, и бесцеремонно сбросил свою ношу на мягкие подушки. — Заставить? — Он хищно прищурился, хватая лодыжку Роули и стягивая обувь, а следом и без того сползшие брюки. Алекс отчаянно краснел, пытаясь прикрыться, но Сэллоу начал медленно раздеваться, отчего во рту сразу стало сухо, а мозг предательски забыл, что ему нужен кислород. Загорелая кожа дюйм за дюймом открывалась жадному взору. Себастьян даже прекраснее, чем Алекс себе представлял, а эти веснушки, Мерлин, они были повсюду, сводя с ума от желания прикоснуться. Сэллоу склонился над парнем, поставив руки с двух сторон от его головы. Он пылал, его кожа источала невероятно притягательный жар, к которому так и манило, как мотылька на свет. «Он сожжет тебя в своей любви» — вспомнил слова Оминиса Алекс и улыбнулся, даже если так, он готов сгореть, лишь бы всё не прекращалось. Себастьян забрался на кровать, совершенно не стесняясь своей наготы, провёл ладонями по лодыжкам вверх, вызывая дрожь в теле возлюбленного. Ладонь легла на его снова вставший от предвкушения член, слегка сжимая у основания. — Скажи, Алекс, ты думал обо мне… — Себ… — Признайся, ласкал себя, представляя, что это я касаюсь твоей кожи… — Вкрадчивый голос сладкой патокой заливал сознание, выбивая все разумные мысли из головы. Пальцы скользнули по стволу вверх, лаская головку, отчего с губ сорвался долгий протяжный стон. — А я представлял тебя, Ал… Сотни раз… В душе, в туалете, за задёрнутым пологом своей кровати. Салазар знает, сколько раз я воображал, как буду сжимать тебя в объятиях, покрывая поцелуями. Мерлин, мысленно я зажал тебя в каждом тёмном уголке Хогвартса. Склонившись над гриффиндорцем, Сэллоу прикусил соблазнительный розовый сосок, с удовольствием слушая тихий стон и ощущая, как отчаянно Алекс толкался бёдрами, в попытке заставить парня действовать решительнее. — Когда я увидел тебя с Добринг, то думал, что с ума сойду, а после Рейес мне едва хватило выдержки, чтобы не поймать тебя и не затащить в ту проклятую нишу, заставив уткнуться лицом в стену и стонать, пока я буду вбивать в тебя мысль, что ты только мой. Скажи! Алекс упрямо качнул головой, хотя тело предательски потянулось навстречу ласкам. Сэллоу тихо засмеялся, скользнув рукой между разведённых ног и кончиком пальца обводя тугое колечко мышц. — Гриффиндорское упрямство? Роули почувствовал, как от столь интимного прикосновения по телу пробежал ток, а следом в шоке распахнул глаза, неверяще глядя на Себастьяна. Отчищающее заклинание мало с чем можно спутать, но последующее ощущение чего-то вязкого и прохладного явно дали понять, что Сэллоу настроен дойти до конца. — Расслабься, Ал. — Откуда ты… — Я не только в школьной библиотеке книжки читаю, — с тихим смешком ответил Сэллоу, отвлекая гриффиндоца нежными поцелуями, проникая внутрь и неспеша двигая пальцем, растягивая тугие плотно сжимающие стеночки. У Себастьяна от одной мысли, что скоро он сможет воплотить все свои мокрые развратные сны, с прямым их участником, член призывно дёрнулся, напоминая о себе. Добавляя ещё один палец, Сэллоу, наконец, нашёл правильный угол и стал размеренно двигаться, заставляя ошалевшего от возбуждения парня хныкать и поскуливать. — Ты не кончишь так быстро, Ал, — прошептал Себастьян, проводя носом по вспотевшему виску. — Сначала я доведу тебя до исступления, а потом буду медленно, очень медленно, трахать тебя, пока ты не будешь умолять позволить тебе кончить. Пока не скажешь то, что я хочу услышать. От тона и пошлости слов, Роули едва не кончил прям в ту же секунду, но крепкая рука Сэллоу всё ещё сжимала его член у основания, не давая даже шанса на быструю разрядку. Лекс был готов умолять уже сейчас, виляя бёдрами в попытке сильнее насадиться на пальцы. — На живот! Роули с готовностью перевернулся, желая чтобы пытка скорее закончилась. Властные руки заставили его высоко приподнять бёдра, подсовывая подушку под живот. Губы прошлись по выступающим позвонкам, остановившись у ямочек над ягодицами. Шлепок. Алекс вздрогнул от неожиданности, поджимая пальцы на ногах и с протяжным стоном прогибаясь в спине, как дикий кот. — Разведи ноги! Роули сглотнул, разводя колени в сторону, и зажмурился, медленно выдыхая. Он не знал, чего ждать от Себастьяна, но всецело ему доверял. — Хороший мальчик, — хрипло прошептал Сэллоу, оглаживая упругие ягодицы и разводя их в стороны. Алекс судорожно выдохнул, стараясь не двигаться, потому что в этот момент понял, что собирается сделать Себастьян. Его язык коснулся колечка мышц, оглаживая нежную кожу рядом, и гриффиндорец уткнулся красным лицом в подушку, заглушая рвущиеся стоны. Движения стали интенсивнее, срывая всё новые и новые стоны с губ Алекса, который ревностно отгонял от себя все мысли о том, где Сэллоу понабрался таких развратных знаний. Его язык был горячим и влажным, а каждое касание вызывало мелкую дрожь в пояснице, которая следом спускалась прямо к члену. — Пожалуйста… — захныкал Роули, неосознанно вертя бёдрами и подаваясь навстречу жадному рту Себастьяна. — Пожалуйста, что? — хрипло спросил он, отрываясь от столь увлекательного занятия и заменяя язык пальцами, безошибочно находя правильный угол и темп. Алекс снова уткнулся лицом в подушку, невнятно что-то промычав, и тут же получил чувствительный шлепок. — Выпороть бы тебя, упрямец… — Садист! За такую дерзость его наградили ещё одним шлепком, обжёгшим светлую кожу и расползающимся на ней красным пятном. — Пожалуйста, — снова простонал Алекс. Себастьян навис сверху, его горячий член лёг меж ягодиц, и парень повёл бёдрами вперёд, прижимаясь стояком к пульсирующему анусу. Ухватил Алекса за шею, он заставил его прогнуться сильнее и приподнять голову, расфокусировано глядя на слизеринца. — Скажи! Роули зажмурился, сдаваясь. — Я люблю тебя! Сэллоу довольно улыбнулся, оглаживая покрасневшую кожу на ягодицах и медленно вошёл, останавливаясь и давая привыкнуть. От чувства заполненности и распирания гриффиндорец с силой сжал подушку, жалобно хныкая. — Расслабься, Ал, пожалуйста, пусти меня… Мягкие тёплые касания губ вдоль позвоночника и ладонь на члене — увели мысли парня от дискомфорта, и через пару минут он уже сам подался навстречу Себастьяну, ощущая как его твердый член пульсировал внутри, посылая жаркие волны удовольствия по всему телу. Сэллоу обхватил ладонью шею Алекса, присоединяясь к его движениям. Сначала медленно, тягуче, но вскоре рука обхватывала шею всё сильнее и крепче, так, словно её хозяин держался из последних сил. Запах, жар тела и стоны сводили с ума и кружили голову. Себастьян больше не осторожничал, с ходу взяв высокий темп и буквально втрахивая покорное тело в смятые простыни. Алекс не сдерживал громкие стоны и мольбы, прогибаясь сильнее и жадно хватая ртом воздух, отчего Сэллоу совершенно сносило голову. Алекс выгнулся, в последний раз, сделав ещё один рывок, и позволил себе расслабить всё тело. Сперма брызнула вверх, пачкая кулак Себастьяна и живот, а сам Сэллоу, продержавшись ещё несколько секунд, кончил следом, с тихим рыком вжимаясь в подрагивающего парня и прикусывая кожу на его плече так, что во рту сразу почувствовался металлический привкус крови. Алекс закрыл глаза, шумно дыша, не в силах пошевелить даже пальцем. Всё его тело приятно ломило. Себастьян осторожно вышел из него, применив очищающее заклинание и лёг рядом. — Это было подло! — сорванным голосом проворчал Роули, когда сильные руки притянули его в объятия, устраивая удобнее. Сердце медленно восстанавливало ритм, больше не грозясь проломить ребра и выскочить наружу. — Я слизеринец. — Себастьян усмехнулся, убирая влажные синие прядки со лба парня, и нежно коснулся его губами. — И всё было явно не подлее Империо в спину. Алекс покраснел, пряча смущение на груди Сэллоу и ощущая, как он ласково целует его в макушку, поглаживая по спине. — Отдыхай, мой лев, больше никаких одиночных вылазок и, Мерлин тебя упаси, ещё раз заставить меня ревновать. Никаких Добринг и Рейес ради их же благополучия. Роули тихо фыркнул, думая о том, что никогда и не посмотрел бы в сторону ни одной даже самой привлекательной девушки, пока рядом с ним находился Себастьян, но ему этого знать совсем не обязательно.