Muguete

Когда Карлос переводился со второго курса магистратуры из лучшего университета Мадрида в Бирмингем и менял направление своего обучения с трудового права на уголовное правосудие с целью продолжить это в аспирантуре, он не думал, что возвращаться в родную страну ему не захочется совсем. Не из-за так увлекшего его направления, хотя это, бесспорно, имело место быть. Только отчасти из-за покорившей разум хмурой Британии и чайной традиции, которую он находил очень забавной. Самой главной и не обсуждаемой ни с кем причиной был бушующий кудрявый ураган, который еще полчаса назад жарко целовал Карлоса, прижав того спиной к неработающему фонарю на пустынной улочке, пытаясь расстегнуть дрожащими руками ремень на его классических брюках. Десять минут назад Ландо, хихикая, тащил его к более оживленной улице и остановке общественного транспорта, где, ожидаемо, была тьма уставших людей, желающих поскорее забраться в автобус и уснуть по дороге домой. А сейчас он сам обнимал своего молодого человека за талию поверх безразмерного нежно-розового худи, постепенно опуская руку все ниже. Кончики пальцев покалывало, дыхание перехватывало только от одной мысли, что они собирались сейчас сделать. Впрочем, почему собирались? Они уже делали... стоя спина к спине с другими пассажирами в плотной толпе в темном автобусе лицами к дверям, которые не должны были открываться еще по меньшей мере минут двадцать. Пока транспорт не достигнет конечных остановок вдали от центра города, одной из которых был их студенческий городок. Едва заметное учащенное дыхание молодого британца мог услышать только Карлос, что еще больше подогревало его желание. Не думая в этот момент о себе и своем нарастающем возбуждении и не прижимаясь настолько сильно, чтобы его парень это почувствовал, Карлос медленно, стараясь не издать ни малейшего звука шуршащей одеждой, отнял свою руку от поверхности ткани, опустил ее сильно ниже и проник под резинку, легко щекоча пресс. Ландо закрыл на мгновение глаза: в мыслях он ликовал и победно улыбался, ведь изначально эта идея пришла в голову именно ему. Ею он долго не мог поделиться с Карлосом, находя причину этого в правильности и какой-то чрезмерной скромности и робости партнера. Но оттого было нестерпимо приятно раз за разом рушить маленькие стены на пути их любви к взаимному обжигающе острому удовольствию. В какой-то момент он признался в том, что хотел бы попробовать секс в каком-нибудь общественном месте, уже предвидя красные щеки и уши у своего застенчивого мужчины. Но в этот раз то ли бурлящая испанская кровь взыграла, то ли намерение удивить после пары бокалов красного вина стало сильнее, но Ландо и глазом не успел моргнуть, как его сжали в крепких объятьях и резко поцеловали, а затем стали что-то горячо шептать на испанском, вызывая табун мурашек от шеи до поясницы. Поэтому Ландо легонько вздрогнул, когда широкая и теплая ладонь сначала просто легла на поверхность его кожи, а затем медленно двинулась вверх, ощутимо надавливая. Шершавые подушечки пальцев обогнули пупок, погладили впадинку между легко очерчиваемыми кубиками пресса - он очень любил, когда Карлос проходился там языком - затем невесомо провел короткими ногтями, чтобы создать легкий контраст. Карлос вслушался в почти идеально ровное дыхание своего парня и даже немного удивился его выдержке. Вполне вероятно, что на задворках сознания у Карлоса не переставая пульсировала мысль схватить, прижать, ущипнуть, прикусить, чтобы услышать отчаянный вскрик или по меньшей мере всхлип. Такой отчаянный и сладкий, как он обычно любил и каким Ландо был для него. Но сейчас случай был иной. Все, что они могли себе позволить, это тихие редкие выдохи сквозь стиснутые зубы. Оба представляли, как по прошествии какого-то времени смогут буквально впиться в искусанные и чуть припухшие губы и выразить эмоции поцелуем. Приходилось усмирять внутреннего дикого льва и обещать ему распростертого на кровати юношу, то шепчущего, то выкрикивающего имя Карлоса вперемешку с проклятиями и крепко сжимающего его темные волосы своими тонкими пальцами. Но все это позже. А сейчас ему оставалось только время от времени поднимать глаза и встречаться взглядом с Ландо в буквально черной и едва отражающей свет поверхности двери автобуса из закаленного стекла. Намного более закаленного и устойчивого, чем нервы их обоих сейчас. Прижавшись к его спине еще сильнее, Карлос ухмыльнулся. Сейчас Ландо не ощущал кожей поясницы через ткань одежды холода металлической пряжки ремня с гарцующим жеребцом - с этим предметом гардероба были связаны воспоминания о невероятных ночах - но даже под плотным материалом брюк чувствовался возбужденный, ощутимо твердый член. Мысль о том, что Карлос не старался совершать лишних движений и тереться о него, дабы хоть немного удовлетворить себя, а только давал понять насколько ему нравится вся сложившаяся ситуация, невероятно сильно ударяла в мозг. Ландо хотелось поддаться назад, вжаться задницей в пах Карлоса, завести руки за спину и обхватить его за бедра, положив голову на плечо мужчины и чувствуя судорожное дыхание и губы, обхватившие розовую мочку. И позже вечером он в этом себе не откажет. Тем временем рука неустанно исследовала подтянутый живот, бока - любовно оглаживая талию - и разной давности шрамы, что являлись грустным, но логичным следствием увлечения с ранних лет любительским мотоспортом. Опасность заманивала в свои сети четкими и выверенными движениями, заключая в убаюкивающие объятия. Едва доходя до грудных мышц, Карлос опускался вновь, не добираясь до напряженных сосков из-за того, что он, увы, просто не дотягивался. Но обещал себе немного позже восполнить этот пробел. Даже с закрытыми глазами Карлос мог бы продолжить ласки, настолько хорошо он знал тело своего любимого. Ландо был как чертов ангелочек с этими кудрями, невозможно блестящими глазами и неугасающей улыбкой. Ангелочек в розовой безразмерной худи и широких белых шортах, резинка которых едва держалась на бедрах. Настолько порочный ангел, что таких принято считать отражением Люцифера с мерцающим огнем во взгляде и тьмой в душе. Недаром, думалось порой, у них даже имя начиналось с одной буквы. Но все таки Ландо был другим, пускай он первый поцеловал Карлоса, первый буквально соблазнил его, уверил в том, что секс до брака это хорошо и правильно, часто предлагал смущенному, мужчине уединиться в пустующей студенческой библиотеке или незакрытой аудитории. В душе Ландо был самым любящим на всем белом свете человеком, готовым сделать все для своей второй половинки. Он любил нежно и преданно, чувствуя, что его любят в ответ. И пускай снаружи Ландо порой выглядел как змей-искуситель в овечьей шкурке, внутри он был мягким как пуховое облачко, принимающее в свои страстные объятия любимого человека. Вслушиваясь в мерное, явно сдерживаемое дыхание своего парня, Карлос все таки решил сразу перейти к самому интересному. Быстро оставляя щекочущие движения самыми кончиками пальцев, он лишь на мгновение задержался у плохо сидящей на бедрах резинке шорт и секундой позже скользнул под них, заставив таки Ландо мелко вздрогнуть, перед тем, как тот превратился в неподвижную статую. Карлос сразу положил всю ладонь на эрекцию, незамедлительно начиная поглаживать. Отточенными движениями он перемещал пальцы вверх-вниз, стараясь в точности повторить все то, что иногда делал в постели. Даже несмотря на небольшое, но значительное препятствие в виде тончайшей ткани нижнего белья - у самого Карлоса пробежал целый чертов табун мурашек, когда он чуть грубоватыми подушечками все таки узнал знакомое и такое любимое кружево, которое Ландо надел сегодня втайне от него - он знал, как сделать хорошо. Карлос прекрасно знал, что испытывает его парень, когда его ласкают не напрямую, а вот таким образом. А еще он знал, что как только из головки выделяется предэякулят, то кружевная ткань начинает с каждой минутой трения приносить все больше мучительно тонкого удовольствия. Отнимая ладонь, Карлос сначала проводил двумя разомкнутыми пальцами по всей длине, потом останавливался на головке и чуть надавливал, ощутимо потирая слегка влажное место. То и дело поднимая глаза от макушки Ландо к его отблеску в стекле он замечал, что парень ни на минуту не отрывался от отражения их будто переплетенных тел и, казалось, даже моргать стал реже. Мысли о том, чтобы снять белье и наконец сделать все по-настоящему, стали появляться все чаще. Карлосу буквально хотелось выть, ведь он прекрасно понимал, что Ландо по большей части надел это для него, порадовать или ошарашить - не ясно. Но маленькая мстительная мысль уже зрела в голове испанца, а пока он решил ласкать возбуждение своего парня настолько медленно и до тех пор, пока не почувствует подступающие горячие волны - по-прежнему никаких лишних звуков, только дрожащая грудная клетка. Тогда Карлос или вовсе отстранялся, или же мягко, но крепко сжимал основание члена своего парня и в успокаивающем жесте сжимал второй рукой его талию. Наконец, парк за окном стал редеть и начали проглядываться огоньки стремительно приближающейся улицы. Молодые люди, хоть и были увлечены друг другом, все же помнили, где они находятся. А потому Карлос, совершив рукой еще несколько движений, вскоре вытащил ее из-под шорт и напоследок заботливо чуть поправил их вечно спадающий пояс. Ландо также отодвинулся, но взял Карлоса за руку и, когда автобус приблизился к остановке и в салоне загорелся свет, а люди будто сонные мухи начали подниматься со своих мест, создавая еще большую давку, рванул наружу навстречу свежему воздуху и потащил за собой Карлоса, только дверь открылась.

* * *

Обогнув пару кварталов, пройдя мимо длинного и стройного ряда студенческих корпусов, Ландо все сильнее тянул Карлоса в сторону парка и открывающей его дубовой аллеи, граничащей с узким каналом, по берегу которого стояли широкие скамейки, скрытые ветвями и кронами деревьев. При большом желании можно было найти настолько укромное место, откуда ни единый стон не донесся бы до улицы, но все приняли негласные правила игры о тишине и поэтому Ландо отчаянно хотел быть прижатым к каждому второму широкому дубу. Найдя, наконец, симпатичную полянку, на которую даже попадал серебристый свет луны, Ландо отпустил чужую руку и повернулся к Карлосу, обхватывая того за шею и резко притягивая к своим губам. Впившись кусачим поцелуем в пухлые губы, он сам поистине ликовал: сейчас случится то, чего оба хотели весь вечер, который, казалось, не имел начала и конца. Карлос тоже не хотел и не собирался медлить. Была только одна вещь, которая пульсировала обжигающей мыслью в его полупустой голове. Именно на этой поляне однажды они с Ландо спасались от дождя под широчайшей дубовой кроной и именно здесь был их первый поцелуй. Глянув пару раз за спину, он заприметил один хороший ствол, к которому его парень и был прижат незамедлительно, но аккуратно: чтобы тот не стукнулся затылком, испанец прислонил ладонь к коре. Оторвавшись от самых любимых губ, растянувшихся в улыбке, он стал покрывать щекочущими поцелуями все лицо, особенно уделяя внимание кончику носа и вискам. Как бы не была сильна их страсть, Карлосу сложно давалось отсутствие щемящей нежности к своему партнеру, которого он неизмеримо любил и считал тем самым единственным. Мнение это целиком и полностью разделял Ландо. Ни на секунду не отрываясь от своего мужчины, он переместил руки с шеи в густые черные волосы и стал совсем тихонько сжимать их, вопреки прежнему напору и своей настойчивости. Уловив посыл, хоть и не с первого раза, Карлос оставил еще несколько коротких поцелуев в уголках губ Ландо, а затем опустился к шее, прикусывая кожу в особенно чувствительных местах под челюстью. Он знал, что оставлять заметные следы на открытых участках было нельзя, а потому места укусов едва ли краснели, но определенно отдавали приятной тяжестью в паху у обоих. И если Карлос успокаивал себя и старался чуть понизить градус собственного тела мыслями о распростертом в скором времени под ним Ландо. Его Ландо, на теле которого он очень хотел бы увидеть практически в полной темноте - за исключением длинных языков луны - поблескивание застывающих капелек воска от низкотемпературных свечей. В противопоставление такому своеобразному способу контролировать бушующую испанскую кровь, Ландо уже неконтролируемо начинал подрагивать от накатывающих волн возбуждения, которые непременно должны были стать катализатором для Карлоса. Он хотел, чтобы его проколотых сосков, в которых любил носить особенные украшения и удивлять Карлоса, коснулись в настойчивом и уверенном движении указательный и средний пальцы, а потом и вовсе накрыла вся ладонь. Но решил все таки отложить это до дома. Чуть сдавив правой рукой член Ландо через ткань шорт и нижнего белья, Карлос почувствовал привычную тяжесть в ладони и ранее редко встречаемое после непродолжительных или прерванных ласк напряженное возбуждение. Карлос больше не двигал рукой до тех пор, пока его отчаянный парень не разомкнул веки и не посмотрел ему в глаза. Это было настолько пронзительно и жалобно - взгляд проникал миллионом обоюдоострых иголочек во все тело и сохранялся приятной волной в душе - что, оставив самый хрустально-хрупкий поцелуй на подбородке, Карлос буквально упал на колени и не задумывался больше ни на секунду о своих дальнейших действиях. Его вел автопилот. Пачкая свои классические брюки, которые чаще всего он носил на парах по вторникам и четвергам, дабы произвести впечатление неисправимого интеллигента перед присутствующей комиссией и студентами, Карлос рывком стянул шорты к щиколоткам, устроил свои широкие ладони на бедрах и позволил на некоторое время глазам остановиться на ебаном кружевном белье. Сколько раз он снимал, стаскивал, сдергивал их (и не только их) с Ландо, но каждый раз особый трепет охватывал его именно с этим экземпляром. Переместив левую руку на ягодицу, впиваясь в мягкую кожу пальцами, Карлос на секунду прикрыл глаза и широко лизнул возбужденный член через кружево. Первый за вечер стон пронзил воздух будто стрела, выпущенная из охотничьего лука. И резкий порыв ветра, сотворенный природой на секунду раньше, понес этот звук в кроны деревьев. Отдельные листочки взмыли в небо и теперь медленно приземлялись обратно, некоторые из них выбрали удобным пристанищем взъерошенную шевелюру Ландо. Последний откинул голову почти резко и встретился затылком с поверхностью дуба. Наверняка будет шишка, пронеслось в голове мимолетно... но сейчас было абсолютно все равно. Сейчас. В моменте, когда Карлос прикусил тазобедренную косточку, подцепил пальцами кромку нижнего белья, стянул его к шортам и снова прошелся мокрым языком по всей длине члена. Ему в тот момент казалось, что все их выходки и проделки, совершаемые ранее, были не более чем детскими шутками. Эта идея Ландо, переросшая в подобную острую сцену, была настолько сильно переходящей все мыслимые рамки и установки в голове Карлоса, что с каждой минутой он чувствовал, что еще больше влюбляется в этого невыносимо кудрявого и несносного авантюриста. Начав помогать себе рукой, Карлос обхватил губами блестящую головку и начал мелко щекотать ее кончиком языка. Затем отстранился, сжал член чуть сильнее и, коротко глянув вверх, подул на то место, где раньше были его губы. Ландо сверху заскулил, но не двинулся с места. Он помнил их правило: не быть слишком громким в общественных местах. Карлос не хотел спешить, происходящее доставляло ему удовольствие не меньше, чем стороне, принимающей ласки. Целуя каждую венку, каждый сантиметр нежной кожи, он хотел, чтобы его улыбка чувствовалась даже через такие прикосновения. Поцелуи вообще были неотъемлемой частью каждого воссоединения, а поэтому оба на них обычно не скупились. Если бы ноги Ландо не начали слабеть в коленях, он вполне мог бы изъявить свое желание ускорить процесс и обострить ощущения, толкнувшись пару раз в рот Карлосу или погладив того по щеке, пытаясь уловить онемевшими пальцами очертания своего члена. Но сегодняшняя ночь была поистине особенной во всех смыслах: что по эмоциональному накалу и адреналину, что по медленно ударяющему возбуждению, что по сознательному желанию не спешить. Не торопиться и держать себя в руках. С последним можно даже было особенно сильно не стараться, поскольку руки Карлоса обеспечивали защиту от всего. На контрасте с его губами, которые в самом размеренном, но отнюдь не медленном темпе насаживались на член, смачивая его слюной, что обеспечивало восхитительно равномерное скольжение, одна из рук так и продолжала лежать на ягодице практически без движения. Сквозь пелену возбуждения и шум стучащей в ушах крови в практически пустую - как зачастую и бывает во время такого секса - голову начали приходить мысли, совсем несвойственные накалу страстей, который еще чуть-чуть и можно будет ощупать. В одном сосуде смешивались искорки от их контакта, пар, будто исходивший от них двоих и щемящая нежность, которая в иные случаи могла довести до слез. Впрочем, это произошло бы и сейчас, если бы Карлос не решил все же немного разнообразить ощущения и пустить легкие вибрации по всему и без того пульсирующему органу, который почти целиком находился в его горячем, плотно облегающем рту. Каждое движение вверх-вниз сопровождалось чудно звучащим аккомпанементом неравномерных и очень нервных выдохов и совсем нескрываемой дрожью. Каждое движение доставляло удовольствие, которое хотелось усилить во сто крат и утащить в это блаженство и партнера. В каждом движении, раз за разом то ускоряемом, то замедляющемся, участвовал широкий, но очень юркий язык, который облегал всю длину настолько правильно и в таких чувствительных местах, что казалось, будто Ландо действительно в состоянии ощутить прошибающий его через весь позвоночник ток. Карлос мог на несколько секунд выпустить член из своего рта, проследив взглядом за тончайшей ниточкой слюны, тянущейся от возбужденной розоватой головки до его пухлой нижней губы, и вновь применить язык. И прочертить самым кончиком каждую венку по всей длине, довершая все это целомудренными поцелуями с закрытыми глазами. - Карлос... Карлос, Карлос!! Пожалуй, сейчас наступил тот самый момент, когда одну руку можно было вернуть на член, сжать именно так, как всегда любил его парень, начать быстро двигать кулаком. Положить кончик на высунутый язык, буквально на саму капельку металлического пирсинга, которая моментами дарила такие контрастные ощущения, и облизав его в последний раз. И беспрепятственно позволить Ландо кончить прямо в рот - долго и бурно - стискивая при этом длинные черные пряди на затылке испанца. Все это время темно-карие глаза, в которых, казалось, растворился зрачок, непрерывно смотрели на искаженное удовольствием лицо любимого. Чтобы попытаться удержать парня на месте и не позволить его ногам подкоситься, Карлос быстрым движением достал истончившуюся упаковку салфеток из кармана брюк, наскоро промокнул свои губы и вытер следы близости с еще очень возбужденной, но уже начавший приходить в нормальное состояние, плоти. Сделав это, он в успокаивающим, но уверенном жесте погладил кожу, всю покрытую мурашками, и натянул обратно нижнее белье, а за ним и шорты. Почти резко встав и оказавшись лицом к лицу с Ландо, Карлос приобнял того за талию и потерся носом о гладкую щеку, шумно выдохнув. Парень смог наконец разлепить свои длинные светлые ресницы и открыть глаза. - Я, пока что, вообще никакими словами не могу это описать. - По лицу Ландо блуждала легкая полупьяная улыбка. - Пойдем домой, mi amor, я все еще жажду продолжения. - На этих словах Карлос не оставил меж их телами ни сантиметра расстояния и Ландо почувствовал своим телом стояк сквозь брюки. Мозг постепенно возвращал свои обороты и до молодого британца начали постепенно доходить мысли определенного характера. С хитрым прищуром он в отвлекающем жесте максимально медленно и чутко наконец поцеловал Карлоса, прижавшись своим лбом к его. Как только тот закрыл глаза, Ландо поднял правую руку, до этого без движения лежавшую в зоне поясницы Карлоса, немного размял и быстро, но не слишком резко опустил ее на твердый до неприличия член через плотную, но скрывающую далеко не все классическую ткань. Сжать и немного погладить было явно хорошей идеей, потому что вот этого Карлос явно не ожидал и у него получилось что-то среднее между простонать прямо в поцелуй и подавиться стоном едва ли не в буквальном смысле. Он был не в состоянии даже посмотреть своему парню в глаза, испытывая легкое смущение, которое мягким розовым оттенком равномерно разлилось по щекам и скулам. Будто на автопилоте откинув голову немного назад, он тут же почувствовал новую волну прикосновений, но на этот раз губ, вдоль линии челюсти и под ухом, не касаясь чувствительной мочки. Руки никуда не делись, одна продолжала все также с нажимом в области ширинки поглаживать эрекцию, а вторая невесомо и чуточку щекотно поглаживала поясницу. - Ландо, пожалуйста, ты должен, - не в состоянии больше держать голову на весу, Карлос уткнулся лбом в любезно подставленное плечо, - я не могу так. - Как? Тебе не нравится? Если тебе не нравится, я могу остановиться. Тебе нужно только попросить, любимый. - Последнюю фразу он буквально шептал на ушко Карлосу, бесстыдно касаясь его губами. - Нет, господи, ты же знаешь... ты понимаешь все. - Вопреки голосу разума отстранить от себя Ландо не было никаких физических сил. Вопреки последним трезвым мыслям о том, что им все еще не стоило слишком шуметь и пытаться привлечь внимание случайных одиноких прогуливающихся по парку студентов, Карлос вжимался пахом все сильнее в ласкающую его руку, обнимал Ландо и прикусывал почти до крови губы в попытке не допустить еще одного довольно громкого стона. - Эй, любимый, а как же твои брюки? Травяной сок так просто не вывести, я знаю, что ты отдашь их в химчистку. Так может быть ты позволишь сам себе испачкать их еще чем-то? - Получать какие-либо связные ответы стало просто невозможно и Ландо продолжал. - Жаль, что твои коленки теперь испачканы, но ты только представь, - влажный поцелуй совсем рядом с сонной артерией, - студенты, которые так любят, когда аспиранты практикуют чтение лекций и выглядят при этом не слишком чопорно, - язык мягко прошелся по щетине, - привыкли к твоему образу. Эти очки, поло и брюки. Знали бы они, на что еще ты способен в них, кроме как расхаживать перед аудиторией. Знали бы, что именно в таком образе ты сегодня стоял на коленях практически посреди парка, под покровом ночи и делал своими губами и языком невероятные вещи. - Чуть прикусив мягкую кожу над пульсирующей артерией, Ландо продолжил. Он отчаянно не желал останавливаться. - Мне кажется, эти ребята, мои ровесники, сидят, слушают про основы уголовного права и даже не догадываются, какие грязные вещи может еще этот рот. Не совсем ясно, после каких именно фраз, вырвавшихся сбивчивым шепотом на ухо Карлосу, чаша его терпения переполнилась и в несколько дерганных движений он отстранил от себя парня. Затем крепко перехватил его в области талии, приподнял рывком, вынуждая обвить ногами бедра, сцепить их за спиной и обнять руками шею, развернул и прижал спиной к довольно жесткой коре дуба. Попытка заткнуть поцелуем неугомонного Ландо останется лишь попыткой, потому что после нескольких заглушенных стонов он отстранился и продолжил, только в этот раз не на ушко, а глядя прямо в глаза и почти касаясь губами губ напротив. Они не догадываются, что человек, вещающий о таких умных и сложных процессах вовсе не скромный и тихий ангел. О, Карлос, ты не представляешь, как сильно я хочу оседлать тебя сегодня, когда мы окажемся дома. Хочу ощущать твои губы на всем своем теле. Просто сказать, что твой проколотый язык с этим металлическим украшением заводит меня - значит бессовестно промолчать. Мне так нравится чувствовать этот контраст между твоим горячим языком и холодной искоркой в самом его центре на своем позвоночнике и лопатках. Ну же, скажи мне, ты хочешь кончить сейчас, или..? - Домой, - все же собрав все мысли в кучу, Карлос смог прервать эти медовые речи долгим и немигающим взглядом. - Я хочу всего, но теперь уже дома. - Английский едва ли не стал забываться и говорить было возможно только с сильным испанским акцентом, что, в свою очередь, заводило Ландо еще больше. Он любил, когда в постели Карлос был настолько поглощен страстью, что не замечал, как все чаще начинал говорить на своем родном языке. Позже он не признавался, что способен на такое и не замечает, как и Ландо пока что не признавался в том, что начал учить испанский. - Как скажешь. - Ландо напоследок запечатлел на губах поцелуй, завершив его коротким касанием языка верхней губы, задорно подмигнул и оттолкнулся от поверхности дерева, потеревшись пахом о Карлоса. Развернулся в импровизированных объятиях и чуть дернулся, давая понять, что его можно опускать на землю. Уже стоя твердо на ногах Ландо зацепил пальцами ладонь Карлоса и потянул того в сторону их квартирки, что находилась в нескольких кварталах от студенческого городка. - Я влюбился в дьявола, я влюбился в совершенного искусителя, - с улыбкой произнес Карлос, глядя на разбросанные ветром кудряшки, маячащие перед ним.

* * *

Отставив в сторону термос с чампуррадо, Чеко не мог перестать любоваться своим парнем. То ли новая стрижка, то ли забавная полурасстегнутая рубашка с закатанными рукавами, то ли мечтательная улыбка, застывшая на умиротворенном лице с зажмуренными глазами... сказать наверняка было очень сложно. Но утверждать, что он любуется самым красивым и замечательным на всем белом свете человеком, можно было точно. Пато ему словно послали за все хорошо прожитые прошлые жизни. Он был тем самым ярким лучиком, озарившим жизнь Серхио, ранее наполненной лишь однообразными буднями и преподаванием. Не то что бы Чеко не любил свою работу - скорее наоборот, но когда каждый новый день похож на предыдущий и нет рядом человека, который мог бы во всем поддержать и направить в нужное русло, то жить становится не так интересно. Но вот встретив однажды в городской библиотеке нового управляющего, беспрестанно сверкающего своими невероятно красивыми глазами тепло-карего оттенка - Чеко любил сравнивать с корицей - и пытающегося помочь с любым вопросом уставшему и немногословному преподавателю, жизнь, как бы это ни звучало, приобрела бесчисленное количество новых красок. Быстро завязавшееся общение, переросшее через какое-то время в нечто больше, а потом и в крепкие отношения, стало знакомым для них обоих событием за последние несколько лет. Вдвойне приятно было осознавать, что твоя вторая половинка из той же далекой страны, как и ты сам. И в этот чудесный вечер, постепенно перетекающий в ночь, Патрисио вытащил их на такое импровизированное свидание в парк, что не могло не вызвать широкую улыбку и щемящую в сердце нежность. Не обращая практически никакого внимания на природу вокруг, Чеко лишь немного ближе продвинулся по деревянной скамейке, легко дотронулся кончиками пальцев до оголенных предплечий Пато и погладил, наслаждаясь мурашками. Еще пара мгновений и их губы встретились в неторопливом и отчасти ленивом поцелуе. Обычно Пато всегда хотелось быстрее, больше и сильнее, но в этот вечер он решил поддаться общему спокойствию и умиротворению. Не спешить и позволить себе наслаждаться обществом друг друга в полной мере. - Слушай, а может мы на этих выходных выберемся в Ноттингем? Мне давно хотелось познакомиться с их водоемами, говорят, там очень красиво. Ну только если ты не будешь занят подготовкой к каким-нибудь очередным курсам. - Пато уважал работу своего парня, но иногда ему хотелось не без нотки юмора обратить внимание на чрезмерную загруженность и занятость Чеко. - Я обещаю, - поцелуй в приподнятый уголок губ, - эти выходные мы полностью посвятим друг другу, - щекотное касание носом щеки с легкой щетиной, - снимем маленький домик где-нибудь на отшибе, - поглаживание шеи большим пальцем, от которого у Пато по спине поползли приятные мурашки и в самом низу живота стало чуть теплее, - и будем наслаждаться друг другом столько, сколько захотим. Потом можем посвятить время купанию, сходим в парочку интересных мест, а позже снова в постель. - Боже, если наши с тобой выходные действительно пройдут так, я буду еще несколько недель витать в облаках. - Уткнувшись носом в подставленную шею, произнес Пато. Он хотел было продолжить, но резкий порыв ветра, сотворенный природой, принес резкий звук в сторону скрытой ветками скамьи и заставил двух влюбленных мужчин замереть на месте с широко раскрытыми друг на друга глазами, поскольку определить с первого раза источник шума было очень трудно. Первым от лица Чеко оторвался его парень и стал озираться по сторонам в поисках источника подозрительного звука. В какой-то момент, осматривая сторону парка, которая находилась на противоположной от канала стороне, молодой мексиканец чуть ли не подскочил от удивления и еще массы раздирающих его чувств. Не отворачиваясь, он протянул к подбородку Чеко правую руку и повернул его голову почти на девяносто градусов и безмолвно указал носом в сторону разворачивающегося перед ними действа. Метрах в двадцати от них под широкими кронами дубов раскинулась картина, достойная, по скромному мнению Патрисио, лучшего порнографического фильма. Темноволосый мужчина, стоящий на коленях, по всей видимости раздевал своего партнера, чтобы... - Эй, утенок, мы ведь должны... - казалось, что увиденное не просто повергло опытного в любовных делах Чеко в шок, а еще и напрочь лишило какого-либо дара речи и только какие-то отдельные обрывки фраз могли вылетать из его рта. - Чшш, подожди, разве тебе не интересно узнать, что будет дальше? - Разумеется, оба прекрасно понимали, что именно будет делать стоящий перед юношей, который быстро прислонился к дереву и откинул голову назад, на коленях мужчина, уже начинающий самозабвенно насаживаться своим ртом на его член. Чеко хотел было еще раз попытаться что-то возразить, но когда почувствовал на своей коленке чужую ладонь, которая сначала легонько поглаживала, а потом двинулась вверх к паху и замерла буквально в нескольких сантиметрах от ширинки, задрожал как смущенный мальчишка, моргнул несколько раз и позволил себе раствориться в этой непристойной и компрометирующей по его мнению, но жутко возбуждающей ситуации.

* * *

Каково было удивление пары с термосом остывшего мексиканского какао, устроившейся на скамейке, когда они увидели лица развернувшихся к ним мужчин на противоположном берегу. - Боже мой, Чеко, тот с темными волосами, он же из твоего... - буквально самым тихим шепотом попытался произнести Патрисио, но его прервали. - Да, это он. Парня его я тоже знаю, учится у нас. Не очень хочу вдаваться в подробности их личной жизни, меня это не должно касаться. Мы вообще не должны были стать этому свидетелями. - Да ладно тебе, все равно мы не сможем уйти и пошевелиться резко, пока они не уйдут, чтобы не пустить ситуацию в совсем неловкое русло. Закончив наблюдать за страстными объятиями и поцелуями уже одетых парней, а после за тем, как они спешно начали удаляться в сторону прогулочной дорожки, Пато дал себе с десяток секунд на “прийти в состояние равновесия”, а затем быстро встал со скамейки, привлекая внимание Чеко. Когда он убедился в том, что пара карих глаз заинтересованно воззрилась на него, еще быстрее, чем он встал, было принято решение оседлать колени Чеко и упереться обеими руками в спинку скамейки. - Что... что ты делаешь? - Немного испуганно, но не без нотки задора поинтересовался Серхио. - Знаешь, ты у меня такой стеснительный и чувствительный, что иногда очень хочется вытворить что-нибудь эдакое, - на последних словах Пато специально качнул тазом под таким углом, что потерся своим членом о член Чеко, заметив легкое напряжение в штанах, улыбнулся и продолжил, - может быть мы начнем наш секс-марафон, запланированный на выходные, сегодня? И не успевшего отреагировать Чеко резко поцеловали, почти сразу же разомкнув его губы своим языком. Как понять, что партнер не против? Просто нужно подождать несколько секунд, пока он придет в себя, а затем наслаждаться теплом родного тела сквозь одежду и пальцами, вплетающимися в волосы. Не сказав друг другу больше ни единого слова, а только довольно вздыхая, через несколько минут поцелуев Пато поднялся на ноги и потянул за собой своего мужчину, едва не забыв термос с напитком. Отдельно взятая пара будет творить любовь в отдельно взятой квартире.

* * *

Сидя на подоконнике и докуривая уже пятую сигарету, Логан будто находился в трансе. Развернувшееся перед окнами его угловой комнаты на пятом этаже представление могло потянуть на Оскар. Ну или Золотую малину, это он еще не решил. Чтобы вернуться в себя после увиденного и решить таки, что это была не галлюцинация, а распыленная в воздухе Виагра или какое-то сексуальное заболевание, передающееся воздушно-капельным путем, ему потребовалось еще добрых минут десять. Растормошить оцепеневшего молодого человека смог скрип входной двери. - Ты ни за что на свете не угадаешь, что я только что видел. - Максимально спокойным голосом произнес Логан, чтобы его сосед по комнате - какого хрена два молодых преподавателя жили в соседнем крыле от студентов, да еще и в одной комнате, не уточняется - не раскусил его раньше времени. - Собаки Нандо снова пометили все деревья в округе? - Эсти, только я один знаю, что ты встречаешься с Алонсо и присматриваешь за его собачками во время командировок. Не надо это приплетать сюда. Кстати, ты случайно не в нашем парке гулял? - Не в нем, скорее вокруг. Заметил еще Сайнса с Ландо, выходящими оттуда. Паренек был сильно довольным. - Сядь и слушай. - Логан буквально держал на поводке последнюю ниточку терпения, а потому с горящими глазами решил транслировать свои впечатления дозированно. - Я решил спокойно покурить перед тем, как сесть за составление плана занятий на следующий месяц. Соседние этажи точно спали, потому на дым никто бы и не жаловался. Открыл окно, устроился на подоконнике и… - Ты можешь короче рассказывать? - Эсти недовольно цокнул языком, но следом тут же рассмеялся. - Ну короче Сайнс отсасывал у Ландо, практически прижав того к одному из деревьев, которое вполне можно было разглядеть с этого ракурса. - Гонишь. - Слушай дальше. - Он его еще и на кружевном покрывале на полянке трахнул? - Казалось, Эстебан был готов поверить во все. - Нет, лучше. Когда они там закончили, а это все, кстати, длилось долго, то почти сразу ушли. Я уже думал идти в душ и позвонить Дэну, чтобы послушать, сам понимаешь что, но тут оказалось, что за полуночным отсосом наблюдал не только я. На одной из скамеек с нашей стороны я увидел профессора Переса. - Я не удивлюсь, если ты скажешь, что он дрочил на это. Сейчас я не удивлюсь даже этому. - Лучше. Он был не один. - Закоренелый холостяк мог быть только в компании бутылки текилы. - Он был с парнем. - Наконец Логан смог довольно ухмыльнуться при виде мгновенно взлетевших черных бровей Окона и раскрытого рта. - Если я не ошибаюсь, это был то ли библиотекарь, то ли заведующий из той городской. Короче говоря они целовались, пока он сидел на коленях Переса и, насколько здраво я могу предположить, касались друг друга в интимных местах. Это все не очень долго было, они вскоре чуть ли не бегом удалились. - Блять, не верю. - Эсти едва держался на ногах, рассказ подействовал на него не самым однозначным образом. Хотелось смачно ударить себя ладонью по лбу пару раз. - Мужик, который чуть ли не обет безбрачия дал, встречается с молодым и очень даже сексуальным парнем? Серхио? - Вот кому про молодого и сексуального не говорить, так это тебе. - А вот тут я попрошу. Если Нандо старше меня на пару-тройку лет, это еще не значит, что он не может быть чертовски сексуальным. - Все таки одна из немногих вещей, которая способна поддеть Эстебана, это разговоры о возрасте его парня. - Ты не сфоткал? - С ума сошел? Мы не первокурсники, чтобы таким заниматься. У всех людей должна быть личная жизнь, пускай и такая открытая. Даже не думаю, что буду кому-нибудь рассказывать об этом. Ну разве что Дэну. - Когда он вернется, кстати? - Отмерев, Эстебан начал наконец переодеваться и развешивать вещи в небольшой шкафчик. Параллельно слушая монолог про спортивные соревнования, которые закончатся только через пару недель, и на которых парень Логана курирует группу студентов от их университета. День подошел к его логическому завершению в каждой комнате университетского городка и даже за его пределами. Будь то разговоры о том, как сильно кто-то скучает по своей второй половинке, или же страстные поцелуи и жаркие объятия в постели под серебристыми языками луны.