***
Тео был пунктуален — это мягко сказано. Не прошло и десяти минут после окончания встречи, а Тео уже лез в окно Стайлза. Иногда Стайлз подумывал, как бы запереть его, но порой было приятно чувствовать себя желанным. И, Боже, Тео хотел его. Тео увидел его, то, что осталось от Стайлза Стилински после всего, через что ему пришлось пройти, но по-прежнему тянулся к нему. Иногда Стайлза пугало то, как сильно Рэйкен хотел его, как много хотел от него, но это и возбуждало. И Тео принимал его. Быть может, в том виде, в котором Тео хотел Стайлза видеть, но всё же принимал и был рядом. Он глядел на Стайлза и не шарахался от той тьмы, что таилась внутри него. Тео прислонился к окну, спокойный и красивый в своей темной футболке. Стайлз облизнул губы. Тео перевел взгляд с его рта на засос, оставленный им накануне. Стайлз фыркнул. Сраный собственник. Если повезёт, он получит от Тео чуть больше, чем обычно. Если это случится, Стайлз кайфанёт. На этот раз он не отпустит Рэйкена, пока не добьется своего. — Что, так и будешь смотреть? — поддразнил его Стайлз. — Я думал, ты пришел сюда не просто так. Если тебе от меня ничего не нужно, то у меня еще дела... Тео стащил его с кресла и бросил на кровать. Купился, надо же! К тому же, Тео был прост. Он знал, чего хочет, да и Стайлз тоже. И пока Тео казалось, что он получает то, чего хочет, Стайлз брал то, что хотел сам. Ну или почти. Стайлз притянул его к себе и, кусая чужие губы, поцеловал, позволяя Тео снять с себя рубашку, брюки, нижнее белье и бросить в сторону. Стайлзу нравилось ощущать прикосновение своей кожи к его. Да и вообще к коже оборотней. Все они были обжигающе-горячими, а Стайлз напротив всегда холодным. Руки Стайлза блуждали, царапая ногтями спину Тео и пачкая кровью пальцы. Тео застонал, посасывая одну из отметин, оставленных им на груди Стайлза, а рука опустилась ниже и стала тереться о его дырочку. Стайлз зашипел, запрокинув голову. — Смазка, Тео, — напомнил он ему, ерзая под чужими пальцами. — Думаешь, не смогу растянуть тебя без неё? — глаза у Тео лихорадочно блестели. Стайлз знал, что он сможет, знал, что так и собирается сделать, но, если Стайлз покажет, что тоже этого хочет, Тео может передумать. — Думаю, что, если ты попытаешься это провернуть, я выкину тебя нахер из окна. — О-ох, какие громкие слова, — Тео ухмыльнулся и облизнул губы. — Интересно, смогу ли я заставить тебя потерять дар речи? — Стайлз успел только немножко сдвинуться, как вдруг Тео опустился к его бедрам, прижался ртом к его дырочке и пустил в ход язык. Стайлз выгнулся, схватив Тео за волосы, резко дернул их, вонзаясь ногтями в кожу головы. — Слюна, — выдохнул он, — это не... ох, бля... не замена, — простонал Стайлз, — смазки. Ублюдок, — добавил он для пущей убедительности. Язык Тео был, пожалуй, лучшим, что было в нем. Стайлз покачивался навстречу к чужому рту и тянул Тео за волосы. — Я смажу тебя позже, малыш, — проворчал Тео, как будто раньше он не «забывал». — Только, блять, поп-п-пробуй забыть, — выдавил Стайлз. — Боже, Тео. Тео подготавливал его слишком медленно. Язык и (сухие) пальцы растягивали Стайлза мучительно-бесконечно. Он слышал, как с собственных губ слетали мольбы и проклятия, а Тео разбирал его на части, кусочек за кусочком. Когда наконец Тео вошел в него без смазки, Стайлз был готов благодарить за болезненное жжение. Он был влажным, но недостаточно. Стайлз корчился под натиском Тео. — Сукин сын, — вскрикнул он, когда Тео вошел слишком грубо. — Серьезно, что ты имеешь против смазки? Ты чо, садист? — Плохо пахнет, — Тео укусил Стайлза за шею. — Противно на вкус. — Без неё ахуеть как больно, долбоёборотень, — огрызнулся Стайлз. Вряд ли он кончит, когда морщится от каждого толчка. — Возьми ебучую смазку. Тео нахмурился, но подчинился. Он не стал вынимать член, чтобы нанести смазку, а просто вылил её, куда нужно, и продолжил трахать Стайлза. Как будто Стайлз был игрушкой, которую нужно было слегка подправить, как будто его потребности не были важны. Если бы у них были другие отношения, Стайлз мог бы наслаждаться ими. Но он ненавидел и себя, и его. Зато жжение ослабло, и Стайлз наконец смог ощутить что-то, кроме боли. Он вцепился в плечи Тео и сделал вид, что стало лучше. То, как его прижимали, то, как Тео оставлял на нём следы, даже почти до крови сильные толчки — всё было близко к тому, чего он хотел. Но что бы он ни пробовал, и даже с кем бы он ни пробовал, получить именно то, чего жаждал, не удавалось. Вдруг ему захотелось заплакать. Он никогда не получал того, чего хотел. Ни от секса, ни от жизни. Он чуть не рассмеялся, потрясенный этим открытием. — Охуенно, малыш, — Тео присосался к коже за его ушком, а затем жадно поцеловал его. Стайлз потянул его за волосы; он знал, это нравится Тео. Почти, почти, почти. Тео просунул руку между ними, чтобы подрочить ему. Стайлз был приятно удивлён, что он потрудился выдавить для этого ещё немного смазки. Стайлз обвил ногами талию Тео, застонал и оставил свою отметину на плече Тео: укусил так сильно, что выступила кровь. Тео застонал и с последними толчками кончил внутрь. Распластавшийся под ним Стайлз кончил следом. — Мне так хорошо, — голос Тео был мягким и от удовольствия несколько невнятным. Стайлз сделал вдох и перевернулся на бок, чтобы его обняли. Он закрыл глаза и уютно устроился у крепкой груди, в крепких объятиях. Объятия, прикосновение кожа к коже почти оправдали все остальное. Может, он даже позволит Тео уговорить себя на еще один раунд, но только если его сначала как следует пообнимают. Может быть, после сна.***
Было немало дел, которые требовали внимания Лидии. Скотт и его банда идиотов попортили ей кровь, Стайлз ушел в самоволку, Тео наверняка замышляет что-то нехорошее (похоже, вместе со Стайлзом), а Джексон планировал вернуться в Бейкон Хиллс (в сопровождении «друга»). У неё не было времени сидеть в уродливых приёмных уродливых зданий. Она хмуро посмотрела на свою сумочку. Это была ужасная идея. Но других у неё не было. Когда наконец-то начались часы посещений, она встала и оправила юбку, откинула волосы на одно плечо. Её каблучки отстукивали каждый шаг, привлекая взгляды. Лидия вошла в комнату и направилась к столу, за которым, как она знала, сидела её цель. Она уселась за пластиковый стол и чопорно скрестила ноги. Питер Хейл смотрел на нее сверху вниз с настороженностью, любопытством и в то же время сосредоточенностью; его ноздри едва заметно раздувались. — Ну что ж, Кларисса, — сказал низким голосом Питер. — Я ожидал, что мистер Грэм нанесёт мне визит раньше вас. Чем обязан такому удовольствию? Лидия проглотила раздражение. Стайлз оценил бы шутку, но Стайлза здесь не было. — Его зовут Тео Рэйкен, — она сложила руки на разделявшем их столе, — Могу ли я рассчитывать на твою помощь? — Это ради мистера Грэма? Спрашивать было не нужно. Она не ответила. Питер откинулся на спинку стула и кивнул. — Конечно, можешь. Ты же знаешь, что он мой любимчик. — Знаю, — Лидия встала, поправила юбку. — Будь готов. Я вернусь. Скоро, — не хватало лишь последнего элемента. Её план был почти завершен. — А могу ли я доверять вам, мисс Старлинг? Лидия тут же обернулась и бросила на Питера взгляд через плечо. Никогда раньше в этих синих глазах она не видела тревоги. Она подумала, что, учитывая все обстоятельства, она требует от него слишком много. Но другого выбора нет. — Это всё ради Уилла Грэма, — ответила она. — И я сомневаюсь, что у нас есть другие варианты, доктор Лектер. Она вышла из комнаты тем же путём, каким пришла, клацая каблуками по линолеуму. Скоро. Уже очень скоро. Лидия Мартин не позволит какому-то ублюдку встать между ней и одним из её единственных оставшихся друзей. Если бы Тео вздумалось вовлечь её в свою Санта-Барбару, она, возможно, и не стала бы противиться. Но Рэйкен этого не сделал, и будь она проклята, если позволит Стайлзу бросить её в этом Богом забытом городке, когда он был одним из немногих, у кого осталось хоть какое-то чувство самосохранения.***
Питер тупо таращился, потирая ожоги на запястьях от аконитовых наручников, которые мистер Махилани любезно с него снял. Лидия Мартин стояла в сиянии лунного света, а перед нею на полу склада лежал связанный и искалеченный мужчина. Альфа, поправил себя Питер. Лидия выглядела величественно, словно бы богиня победы, дарующая ему благословение перед битвой. Питер облизнул губы. — Это для меня? Кларисса, вы не должны были этого делать. — Просто разберись с ним, Ганнибал, — отрезала Лидия. — У нас мало времени, если только ты не против, чтобы у Стайлза возникла связь с кем-то другим. Это слово эхом отдавалось в ушах Питера. Откуда Лидия знала о связи, было выше его понимания, да и неважно сейчас. Ноги понесли Питера через комнату; в горле заклокотал рык, когда он разорвал альфу. Питер взревел, когда сила затопила, наполнила его, и все это ради одной цели, одного дела, одной задачи. Перемена прокатилась по нему волной, затем стихла, а новая сила закипела где-то под сердцем. Он ощутил связь с Лидией, а через нее — со своими будущими бетами, что были где-то за морем. То, что Лидия дала слово, придавало силы: он осознал, что они принадлежат ему. Его связь со Стайлзом была почти разорвана, но Питер чувствовал, как в нем пульсирует сила, чувствовал Стайлза. Хейл провел языком по зубам, сжал кулаки, ощутил свои когти. Стайлз будет принадлежать ему, решил он. До конца ночи. Он сделает все, чтобы никто не смог его забрать. Больше никогда. Когда он поднял взгляд, Лидия смотрела на него с любопытством. Он не учуял страха. Она накручивала локон волос на палец и глядела на него из-под ресниц потемневшим взглядом. — Я ожидала, что ты снова свихнешься, — пояснила она, как будто от этого отсутствие страха стало очевидно. — Ты сможешь найти Стайлза? — Я могу сделать кое-что получше, — сказал он, поворачиваясь, чтобы уйти. — Я заставлю его прийти ко мне. «Но сперва», — подумал он, одёргивая подол одолженного пальто, — «нужно привести себя в порядок».***
Стайлз встрепенулся, пальцы забегали по клавиатуре. Что-то было в лесу. Творилось что-то необыкновенное и будто направлялось... как будто было рядом... Рёв пронзил небосвод, пробрав Стайлза до костей. Что-то в нем оборвалось; этот звук разжёг в нём невыносимую тоску. Не отдавая себе отчета, он поднялся на ноги. Когда же разум его прояснился, он уже вышел через заднюю дверь, надев ботинки и красную толстовку поверх футболки, чтобы защититься от осенней прохлады. Нельзя было этого делать. Идти в лес одному. Пойти туда одному значило навлечь на себя беду, но... Стайлз вздрогнул. Нет, он должен пойти. Он должен узнать, что же там, что зовет его. Он должен увидеть всё своими глазами. Ноги сами, почти не сбиваясь с шага, понесли его к поляне, где был Неметон. Волки этого города наверняка рано или поздно отправились бы на разведку, но не смогли бы найти поляну. Без Стайлза. Стайлз пробирался через лес, не зная, чего ждать. Может быть, развалившегося на вершине пня ногицунэ или какое-то новое и ужасное существо, с которым еще предстояло столкнуться; может быть, что-то, что уже видел Скотт, но не посчитал нужным рассказать Стайлзу. Стайлз не ожидал увидеть Питера Хейла. Мужчина был одет безупречно: черный пиджак с воротником-стойкой поверх облегающей белой футболки с V-образным вырезом. Стайлз тяжело сглотнул. Волосы Питера были аккуратно уложены, во взгляде — голод. Его губы изогнулись в довольной улыбке. Стайлзу хотелось взвыть. Ни один человек не должен выглядеть так хорошо, после того как столько времени провалялся в психушке. — Стайлз, — промурлыкал он, — я тебя звал. Стайлз всё разглядывал его, не в силах отвести взгляд. Несмотря на то, что Питер выглядел так, будто никогда не был в Доме Эха, что-то в нем изменилось. Что-то основательное. Стайлз не мог понять, что именно. — Похоже, со времен, когда я был в Эхе, охрана сильно сдала, — пробормотал Стайлз, изучая его взглядом. — Мне немножко помогли старые-новые друзья, — улыбка Питера стала острее. Красный. У Стайлза перехватило дыхание. Ахуеть. — Кто умер и сделал тебя альфой? — съязвил Стайлз, словно земля не ушла у него из-под ног, словно не кружилась голова от осознания произошедшего. — Да знаешь, я даже не в курсе. Я не спросил его имени, когда убивал. Может, Лидия знает. — Лидия? — Стайлз нахмурился. — Лидия нашла тебе альфу? И вытащила тебя из Эха? Зачем? — и почему она его не предупредила? Или не попросила его о помощи? Он, конечно, игнорировал её звонки, но прослушивал все её голосовые сообщения, читал все ее смс. Она могла бы, но не могла. Ведь Тео всегда тёрся поблизости. Питер демонстративно разглядывал один из своих когтей. — Она сказала, что у нас появилась проблема. Я согласился помочь её решить, — глаза у оборотня светились красным, и, когда он улыбался, виднелись острые клыки. Стайлз облизал губы. — Ты бросил нашу дорогую Лидию на произвол судьбы, Стайлз. Она беспокоилась о тебе. Нашу. Стайлзу понравилось, как это звучит. Наша Лидия. Он сдвинулся с места, его сердце учащенно забилось, но не от страха. — Я не... кажется, у меня больше нет альфы. Скотт... Он... Ну, он... никогда ей и не был. Я не чувствую себя частью стаи, после того как... — Стайлз опустил взгляд. Стыд навалился на плечи чем-то тяжелым и холодным. «После того, как убил людей», — подумал Стайлз, но не сказал. — «После Дерека». — Конечно, Стайлз, — Питер закатил глаза, когда Стайлз поднял глаза, но это движение не показалось ему грубым. Скорее возмущенным. — Это ты подверг его опасности, а не наоборот. И, кроме того, твоя натура больше подходит для... традиционной стаи, — его глаза снова сверкнули красным. — С того дня, когда все началось, ты всегда был в стае Хейлов, Стайлз. Стайлз медленно моргнул, щеки вспыхнули. Моим, имел в виду Питер. Ты всегда был моим. — Стайлз? — позвал откуда-то сзади Тео. Жар в Стайлзе угас, сменившись ужасом. — Что ты... — из-за деревьев появился Тео. Его глаза в подозрении сузились. — Вы, должно быть, Питер Хейл. — Тео Рэйкен, полагаю, — Питер казался довольным. — Ты избавил меня от хлопот. Я собирался найти тебя, после того как закончу болтать со Стайлзом. «Проблема», — понял Стайлз. Лидия обменяла альфу на помощь Питера в убийстве Тео. Стайлз нахмурился. Тео — мразь, и, несомненно, был не на той стороне, но заслуживал ли он смерти? Он был единственным, кто его слушал... Было ли это вообще правдой? Тео что-то говорил, кричал о чем-то, но Стайлз не мог сосредоточиться, его мысли путались. Он скрестил руки на груди, ушел в себя. Лидия слушала, даже когда никто другой не слушал. Она услышала, что Стайлз сказал о Тео, и взяла дело в свои руки. Лидия обратилась к Питеру, которого ненавидела, только чтобы отвадить Стайлза от Тео. Стайлз был единственным, кто считал, что Питер не заслуживает заточения в Эхе. Стайлз был единственным, кто понял, что Тео не замышляет ничего хорошего. И Лидия услышала его. А Питер... Питер прислушивался к нему всегда, даже когда никто другой в разношерстной стае этого не делал. Питер всегда был к нему благосклонен. Несмотря на их историю, а может быть, благодаря ей, Стайлз чувствовал себя в безопасности в присутствии Хейла. Питер был для него стаей. — Стайлз, — окликнул Тео. Стайлз вскинул голову. — Ты же знаешь, что ему нельзя доверять! Что бы он тебе ни предложил, все это, скорее всего, ложь. Стайлз замялся, его это задело. Он уже не понимал, о чем они спорят, но что важнее... — Кто сказал, что ему нельзя доверять? Скотт? Тео вздрогнул. — Ты, как никто другой, должен знать, что мнение Скотта предвзято, — Стайлз закатил глаза. — Питер укусил Скотта без его согласия и из мести совершил серию убийств, а теперь он вдруг становится Самым Плохим Человеком На Свете™, будто не наберется шесть других плохих людей, — Стайлз скрестил руки на груди, наконец позволив себе прочувствовать разочарование и раздражение, которые в себе подавлял. — Я имею в виду, что мы можем работать с Джерардом или Девкалионом, оба из которых убили гораздо больше людей (большинство из них, кстати, этого не заслужили), но Питер, убивший около восьми человек, которые все были виновны в поджоге, убийстве или заговоре с целью совершения преступления — это всё! — Стайлз коротко рассмеялся. — И вообще, из вас двоих меньше всего лгал мне Питер. Тео казался смущенным; он подбирал слова, чтобы оправдаться, но Стайлз знал, что не найдет. Да и не было таких слов. Тео не знал Стайлза, как, видимо, знал его Питер. — Скажи мне, Стайлз, — сказал Питер, и в его словах сквозило удовольствие, — что этот пацан предложил тебе? Нашей Лидии он не предложил ничего. Надо сказать, она была несколько раздосадована этим. Стайлз окинул Питера оценивающим взглядом. — Он был рядом, выслушал меня, защитил. Он предлагает мне новую стаю, в которой меня будут слышать, — юноша с невинным видом склонил голову набок. — Ты можешь предложить что-то получше? Глаза Питера вспыхнули от этого вызова, и он устремил свой кроваво-красный взгляд на Стайлза, сокращая расстояние между ними. Тео встал в стойку, но всё внимание Питера было сосредоточено на Стайлзе. Где ему и место. — Я могу подарить тебе новую стаю из старой, — произнес тихим и голодным голосом Питер.— Лидия. Джексон, Айзек и Итан. Дерек, если он вернется домой. Может, Кора. Малия, если мы её убедим. А если тебе нужны другие, я был бы рад и стае побольше, — Хейл медленно обошел Стайлза, окидывая его взглядом, словно готовился угоститься. Стайлз сглотнул. Он не выпускал Питера из поля зрения и поворачивался шаг в шаг за ним. — Я могу пообещать, что передам твоему отцу информацию, необходимую для его безопасности. Питер остановился в футе от него, расстояние между ними было настолько велико, что казалось удобным. Для чего именно, Стайлз не знал, хотя мог догадаться. — Даже обезумев от власти, отдавшись зверю, я хотел тебя, — глаза Питера были полны решимости и горели винно-красным светом. — Я предлагаю тебе выбор, Стайлз. Ты можешь мне отказать. Уйди, и я не пойду за тобой. Я не стану останавливать тебя или принуждать, — его губы медленно изогнулись в улыбке. — Но мне кажется, ты уже знаешь: я уже дал тебе все, что он может предложить. Единственная причина, по которой он сумел добраться до тебя, единственная причина, по которой он сумел переманить тебя от меня, заключалась в том, что я был... временно нездоров. Стайлз затрясся от смеха. — Так вот как это называется? — Лидия сказала, что ты пытался остановить Скотта, что ты поссорился с ним из-за меня. У тебя был план, дорогуша? До того, как тебя отвлекло то, что, видимо, произошло в моё отсутствие? Стайлз покраснел, но выдержал взгляд Питера. Питер преодолел последний разделяющий их шаг и медленно взял Стайлза за запястье, поднёс к своим губам и коснулся нежной обнажившейся кожи. Сердце Стайлза бешено заколотилось в груди, эхо воспоминаний пронеслось между ними. — Теперь я бы предложил тебе другой укус, Стайлз. Ты не обратишься, ведь под кожей у тебя закипает магия, — промурлыкал Питер, проводя носом по запястью, вдыхая запах юноши, — Нет, ты не обратишься, но это... изменит между нами всё. Тео зарычал. — Убери от него свои грязные лапы, — Тео в ярости и ревности бросился на Питера. Стайлз отшатнулся назад, оттолкнутый Питером. Затем оборотень молниеносным движением, которое не успел увидеть Стайлз, сбил Тео с ног, прижав его всем своим весом, и ощерился, обнажая клыки. Стайлз сглотнул и взмолился, чтобы его тело хоть раз повело себя прилично. — У тебя уже была возможность, мальчик, — прорычал Питер. — Я делаю ему встречное предложение. Дождись. Своей. Очереди. Под кожей у Стайлза возникла магия. Он толком не понимал, как она работает и на что способна, но теперь чувствовал, что, что бы это ни было, оно гораздо могущественнее, чем он предполагал. Отчасти это было Пустотой, отчасти Стайлзом, и всё это было им. Стайлз сжал кулаки в попытке сдержаться от того, что подсознательно хотел сделать. Голова Питера наклонилась вперед. Обнажил горло, понял Стайлз. Юноша облизал губы, провел языком по зубам. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил Питер. — Я бы убил его за такое поведение, но только если ты этого пожелаешь. — Знаешь, он меня трахнул, — выпалил Стайлз, испытывая его. Нельзя было так ошибиться. Стайлз не был уверен, что их не убьют. — И даже не раз. А до этого я спал с твоей дочерью. Это не будет проблемой? Питер не сводил глаз с Тео, который вырывался из рук мужчины, но Стайлз все равно чувствовал, что Хейл сосредоточен именно на нем. — Меня это не беспокоит. Особенно, если в конце концов ты выберешь меня. — в любопытстве Питер наклонил голову. Он был опасен. — Ты хочешь, чтобы это меня беспокоило? — Наверное, должно, — Стайлз рассмеялся. — Бля, это меня должно беспокоить. Видимо, со мной что-то не так. — Что бы с тобой ни было не так, я точно хуже. И ты ведь все равно хочешь быть со мной? — Питер, скорее всего, ухмылялся. — Честно говоря, Стайлз, притворяться, что у тебя общепринятые моральные ценности, тебе не идет. — Стайлз, неужели ты ещё думаешь? Он монстр! — рявкнул Тео, вертясь в руках Питера. Стайлз рассмеялся пуще прежнего. — О, Тео, все мы здесь монстры. Оборотень, химера и пустая оболочка ногицунэ, — казалось, он не мог перестать смеяться. — Разве не этого ты хотел? Разве это не тот Стайлз, к которому ты клеился? — Стайлз шагнул вперед, смерив Тео холодным взглядом. — Разве ты не рад? Ты хотел меня пустого и получил его, — он склонил голову в улыбке, хотя знал, что в ней нет жизни. — Почему ты не выглядишь счастливым? Тео покачал головой, но не ответил. Стайлз повернулся к Питеру. Он чувствовал холод во всем теле и пустоту внутри. Он не знал, каким было выражение его лица, но был уверен, что оно неправильное, пустое. — Ответь мне, Питер. Что ты предпочтёшь, — скомандовал Стайлз. Питер, наконец, отвел взгляд от Рэйкена и посмотрел на него. Взгляд скользнул по лицу Стайлза, изучая его, оценивая. Стайлз почувствовал себя бабочкой под стеклом, как будто это он оказался в когтях Питера. Питер встретился с ним взглядом. — Я хочу, чтобы ты был таким, каким ты хочешь быть. Это была правда, и она окутала Стайлза, как теплое одеяло, как руки на плечах, близко и приятно. Под внимательным взглядом Питера его магическая буря стихла. Холодная надменность пустоты потеплела, смягчилась. Стайлз расслабил плечи. — Хороший ответ, — Стилински снова посмотрел на Тео. Внутри ещё было пусто, он не сумел испытать сочувствия. — Я сожалею об этом. Ну не настолько, чтоб этого не делать, но все равно. Нам было весело, да? — Стайлз? Стайлз... нет! Что ты..? Стайлз беспечно пожал плечами. — Предложение Питера мне нравится больше, вот и все. Ничего личного, правда. Ты был добр ко мне настолько, насколько мог, — он кивнул Питеру и отступил назад. — Давай. Убей его. Питер улыбнулся. — Как пожелаешь. Питер разорвал Рэйкену глотку, но Стайлз чувствовал... Он еще не был мертв. И что-то дернулось у него в затылке... — Значит, химера? Из какой херни его сделали? Из морской звезды? — Обезглавь его, — раздался голос Стайлза. Питер поднял взгляд. Нахмурился. — Стайлз? У Стайлза кружилась голова. — Его сила неестественна, ее не должно быть, — говорил его голос. — Мы примем ее в себя, очистим, — он немного покачнулся на ногах. — Неметон, — сказал Стайлз. — Мы, неметон, мы хотим его. — А чего ты хочешь, Стайлз? Стайлз закрыл глаза. Он чувствовал притяжение неметона; ощущал, как манит он его кровь. Но неметон не владел им. Не дурманил разум, а лишь говорил голосом Стайлза. — Это не зло, — сказал Стайлз. — Просто... не забирай никакой силы. Ты... Что-то не так. Я не хочу знать, что с тобой сделает ее поглощение. Я думаю, что это самый безопасный способ его убить. — Хорошо, — с легкостью согласился Питер. Стайлз открыл глаза и увидел, как Питер рывком отделяет голову Тео от тела. Стайлз тяжело сглотнул. Питер прислонил тело и голову к неметону. Стайлз ощутил приток сил — верный ход. Подавив стон, Стайлз упал на колени. — Стайлз? — Питер опустился рядом с ним, заглянул в его глаза. — Ты в порядке? — Это, ах, впечатляет, — Стайлз наклонил голову вперед, дрожа, но не от холода. —Давненько у нас не было настоящей жертвы, — сказали они. — Представляю. Хейлы перестали заниматься этим несколько поколений назад. — Неметон предназначен не только для жертвоприношений, — сказали они. — Когда-то мы были свидетелями многих обрядов. Рождения, наречения, запечатления... Это было очень давно. Питер провел носом по горлу юноши, принюхиваясь. — Да-да, очень интересно, — он провел губами по щеке Стайлза. — Что ты хочешь сделать, Стайлз? Питер прижал к изгибу шеи голову Стайлза, но у того все равно кружилось перед глазами. Питер источал землистый, несколько пряный и смешанный с ароматом леса запах. Стайлз закрыл глаза и прижался ближе. Он почувствовал, что неметон хочет стать свидетелем того, что предложил ему Питер. Обещание постоянства охватывало Стайлза трепетом возбуждения. Питер никогда не сможет покинуть его. Они навеки будут связаны друг с другом и не смогут разорвать эту связь. Питер хотел дать это Стайлзу, когда тому было шестнадцать: обратить и привязать к себе одним укусом. Стайлз почти пожалел, что не сказал тогда «да». Может быть, сейчас он бы не был опустошен, если бы согласился. — Пожалуйста, — сказал Стайлз. — Я выбрал тебя. Я выбираю тебя. Пусть будет так. Питер прорычал что-то так гулко, что у прижавшегося к нему Стайлза задрожали рёбра. Питер запрокинул голову Стайлза, и их губы соприкоснулись. Стайлз застонал, вцепившись в его плечи. Его будто пытались проглотить живьём, будто консумировали. Ни один из любовников не вызывал у него таких чувств. От одних только поцелуев ему казалось, что он вот-вот рассыплется под руками Питера. Питер уложил его на спину, на траву, и Стайлз обхватил его талию ногами. Почему ж он так долго этого ждал? Почему ему не пришло в голову пригласить Питера на свидание, на секс, на все остальное? — Мой милый мальчик, — выдохнул Хейл, — я так долго этого ждал. Он разорвал их поцелуй, чтобы оставить свой засос поверх оставленного Тео. Питер прикусывал кожу юноши за ушком, вдоль горла. Стайлз наклонил голову, обнажая шею. — Это хорошо. Не будешь думать, что меня можно склеить, даже не пригласив на свидание. Питер рассмеялся, уткнувшись в его плечо. — О, Стайлз, с тобой никогда не было легко. — Ой, как будто с тобой не бывает бесконечно трудно, — сказал Стайлз так, словно происходящее его не заботило. Питер прикусил его челюсть, сильно, но осторожно, чтобы не порвать кожу; Стайлз заскулил, вытянув шею. — Питер, — выдохнул он. — На тебе слишком много одежды. Нам надо... раздеться. — Да, дорогой, — Питер чмокнул его в губы, потом сел и стянул футболку. Стайлз позволил себе посмотреть на него, проследив взглядом за очерченными мышцами его груди, за мелкой порослью волос. Стайлз смотрел не отрываясь, а Питер снял с него толстовку и футболку. — Нравится? Стайлз промычал что-то в знак согласия, протянул руку, погладил волосы на груди. — Разве ты обычно не делаешь эпиляцию? Питер закатил глаза. — Извини, что не так безупречно ухожен, как обычно. Часов восемь назад я сбежал из психушки. — Я не жалуюсь, — пробурчал Стайлз, не переставая гладить волосы. — Я никогда... я был только с двумя людьми. Одна была девушка, а другой — Тео, который либо убирает все воском, либо у него вообще ничего не растет, — Стайлз прильнул к мужчине и потерся щекой его о грудь, над сердцем. — Да, — решил он, — мне это нравится. Питер покачал головой. — Ты всегда так легко отвлекаешься? — М-м, ага, — Стайлз взглянул на Питера из-под ресниц. — Похоже, тебе придется сделать что-то, чтобы я не отвлекался, альфа. Глаза Питера вспыхнули. — Похоже, ты невоспитанный, — сказал он, отводя руки Стайлза ему за голову и прижимая их к траве. — Ну, как тебе такой вариант: я раскрою тебя языком и пальцами, а потом перекину через дерево и буду трахать до тех пор, пока ты не сможешь думать ни о чём, кроме меня. Стайлз подавил стон. — Громкие слова. Уверен, что сдюжишь? Думаешь, твоего члена будет достаточно, чтобы я угомонился? Ухмылка Питера говорила сама за себя. Он расстегнул брюки Стайлза, не сводя с него глаз. Расстегнув молнию, он наконец опустил взгляд и хохотнул. — Ты уже так возбудился из-за меня. Интересно, зачтётся ли консумация, если я заставлю тебя кончить больше одного раза, — задумчиво произнес оборотень. — Запечатление будет засчитано, — сказали они. Стайлз захлопнул рот ладонями и широко распахнул глаза. Щёки горели. Питер ухмылялся, опасно и польщённо. — О, лапушка, — промурлыкал он, его синие глаза потемнели и замигали багрянцем, — я сделаю тебе хорошо. — Какие у тебя большие зубы, — пробубнил в ладони Стайлз. — Это чтоб скорее съесть тебя, дорогуша, — Питер снял с него бельё, и Стайлз не смог сдержать смеха. Когда Питер провёл языком по венке на его члене, Стайлз смеялся, но потом застонал и качнул бёдрами. — Я думал, ты собираешься, — простонал он, — растянуть меня. Давай, Питер, я хотел, чтобы твой член был во мне ещё вчера. — Какой ненасытный, — Питер оставил поцелуй на его бедре. — Я доберусь туда, детка. Я обязательно вставлю свой член в твою маленькую, тугую попку, но не хочу торопиться. Не сейчас, когда ты наконец-то мой. — Что, если... блять, Питер, твой рот... Что, если сюда придёт стая Скотта? Питер закатил глаза, оставляя поцелуи на его члене и облизывая головку. — Ты серьезно о чем-то думаешь, пока твой член у меня во рту? Я не настолько разучился. — Т-точно нет, — выдохнул Стайлз, на миг перед глазами всё поплыло. — Бля, блять, я просто... думаю обо всем подряд. Не хочу, чтоб нам помешали. — Как насчёт этого? — Питер сел, сжав в руке его член. — Позволь мне озадачиться тем, что нам помешают. Я больше никому не позволю видеть тебя таким, — его глаза сверкнули, — теперь это всё моё. — Твоё, — согласился Стайлз. Через голос Питера и его прикосновения Стайлз ощутил тепло. — Я доверяю тебе. — Хороший мальчик. Стайлз затрясся, глаза его широко распахнулись, когда он с ошарашенным воскликом кончил. Выражение лица Питера быстро сменилось с удивления на интерес, а затем на что-то хитрое. Стайлз закрыл лицо руками. — Какого хрена? — прошипел он. — Я... Боже, Питер, клянусь, я могу продержаться и дольше, — Хейл едва успел его коснуться. Юноша ощутил покалывание на коже — неметон впитывал часть избыточной энергии. Это было... Господи, как было хорошо! Давненько такого не было. — О, Стайлз. Тебе слишком хорошо, чтобы это было правдой? — Питер наклонился и оторвал руки Стайлза от его рта, но тот тут же прикрыл ими глаза. — Я точно знаю, что мне будет с тобой хорошо, — он поцеловал Стайлза. — Неужели тебя никогда не ласкали, милый? — Питер поцеловал его вновь, дольше и глубже. Когда он отстранился, Стайлз заскулил. — Неужели ты никогда никому не разрешал дать тебе то, что тебе нужно? — Вроде разрешал, — пробормотал Стайлз. Питер предупреждающе прикусил его губу. — Ты не получишь то, что тебе нужно, если будешь лгать, лапушка. Только не со мной. — Я не знал, как попросить. Не знал, чего хочу, — Стайлз захотел еще одного поцелуя; захотел, чтобы Питер навис над ним, заполнил собой, крепко обнял и никогда не отпускал. — Тео был близок, но у него не получилось... Его всегда было мало. Я всегда хотел чего-то ещё, и всегда казалось, что всё не то. Питер поцеловал его, грубо и жадно. — Я точно знаю, что тебе нужно, — сказал Питер. Стайлз поверил ему, почувствовал это в своей крови, в своих костях. — Пожалуйста, — выдохнул Стайлз. — Растяни меня. Хочу, чтобы твой член был во мне, Питер, пожалуйста. — Жадина, — Питер поцеловал его. — Хороший мальчик. Стайлз почувствовал, что у него снова встает. — Перевернись, — сказал Питер. — Кверху попкой. Стайлз вздрогнул. — Сам переверни. Питер так и сделал: перевернул его и приподнял бедра движением, которое Стайлз едва уловил. Пальцы Питера дразнили его дырочку, и Стайлз подумал, что точно сойдет с ума. Он качнул бедрами навстречу, уперся руками о землю, на которой лежал. Он повернул голову, собираясь задать вопрос, но Питер, ухмыляясь, вытащил из кармана маленький пакетик. У Стайлза перехватило дыхание. Руки подкосились. Питер низко и мрачно рассмеялся. — О, сладкий, ты же не думал, что я пришёл сюда неподготовленным? Стайлз покачал головой, но это был не столько ответ, сколько выражение его потрясения. Мозг не мог сообразить, за что зацепиться: Питер знал, что здесь и сейчас заявит права на Стайлза. Питер подумал захватить с собой смазку. После столь долгого времени с Тео этого жеста было достаточно, чтобы на глаза навернулись слёзы. — Ты слишком долго был с недостойными, Стайлз, — сказал Питер, разрывая пакетик с лубрикантом и выливая его на дырочку Стайлза. — Этот глупый пацан не давал тебе того, что ты искал... Стайлз снова сжал пальцы. — Он все время говорил, что смазка отвратительно пахнет. — Хороший лубрикант стоит дороже. Подросток не смог бы себе такое позволить, — Питер покачал головой. Его пальцы легко скользнули внутрь. Стайлз растаял под ними и бесстыдно застонал. — Но нужно пользоваться хотя бы дешёвым. Погляди-ка на себя: ты стоишь передо мной на коленях и отчаянно жаждешь того, что я хочу тебе дать,— неожиданно Питер надавил пальцем точно в цель. Стайлз резко дернулся и ударился головой о землю, пальцы Питера выскользнули. Питер попытался сдержать смех, но Стайлз всё равно услышал. Он прижал голову к земле и сам засмеялся. Сначала тихонько, но потом он уже не мог остановиться и хохотал до боли в животе. Питер откинулся ему на спину, позволив себе открыто рассмеяться. — Как тебе удаётся быть самым неуклюжим человеком из всех, кого я встречал? — Это... — он осёкся, рассмеявшись громче. — Это талант. Требует практики. Годы практики. — Ты портишь момент, Стайлз, — сказал Питер, но без тени упрёка. Стайлз знал Питера хорошо и понял, что тот доволен собою. И уж точно он не мог быть раздражен, поскольку его пальцы вновь скользнули по бедру к заднице Стайлза. — Я изо всех сил стараюсь растянуть тебя для себя, а ты этого не ценишь. Это сложно, знаешь ли, — он игрался с колечком мышц, то касаясь его пальцами, то убирая, когда Стайлз прижимался к ним. — Не так уж и сложно, — буркнул Стайлз в перерыве между смешками. — Я делаю это постоянно. Питер ввёл два пальца глубоко внутрь. Стайлз сжал их, прикусив кончик языка. — Да? А ты когда-нибудь думал обо мне? — Я много о ком думаю. Питер отстранился настолько, что внутри остались только кончики его пальцев. — Кажется, я не это спросил, Стайлз. — Ой, да ладно, Питер, ты что, шуток не понимаешь? — Понимаю, — сказал Питер. Пальцы оставались неподвижными. Когда Стайлз зашевелился, свободная рука Питера его остановила. — Тем не менее. Питер ждал, поглаживая кольцо мышц. Тишина давила. Стайлз ненавидел тишину, ненавидел то, как она усиливала каждую его мысль, и те начинали скакать в голове, оглушительные, нескончаемые и странные. Ища спасения, он сделал то, что делал всегда. Заговорил. — Блять, ладно, да, окей? Я думал о тебе, когда трогал себя, — пальцы Питера послушно вернулись внутрь. Но не возобновили свой ритм. — Да иди ты на хуй, — простонал Стайлз. — Ты реально заставляешь меня рассказать тебе мои фантазии о тебе? — Не волнуйся, лапушка. Я верну должок попозже, — он прикусил его бедро, словно скрепляя своё обещание. — А теперь продолжай. — Да нечего рассказывать, — признался Стайлз и вздохнул, когда Питер вновь стал его растягивать. — У меня есть несколько игрушек, ничего ебанутого, только дилдо. Я растягивал себя ими. И думал о твоих руках на мне, во мне. Думал о том, как, наверное, классно чувствовать твой член, — он заёрзал в руках Питера, теряя терпение. — Но никак не мог представить, как ты меня трахнешь. Всё время казалось, что не так. Питер хмыкнул. — Ну сейчас сам всё узнаешь, — он вытащил пальцы и поднял Стайлза на ноги. На миг земля под его ногами зашаталась, но Питер уже склонил его над неметоном. Стайлз застонал. Мох под ним, казалось, становился тем мягче, чем дольше он лежал на нём. Стайлз почувствовал, как что-то ощутимо коснулось его, словно в подтверждении его мыслей. — Бля, походу я эксгибиционист. Питер фыркнул, выливая на Стайлза еще больше смазки и — судя по звуку — размазывая по своему члену. — Заводишься, думая о мистическом дереве, что станет свидетелем нашего запечатления, Стайлз? Стайлз опёрся руками о верхушку пня и энергично закивал. — Д-да, вообще-то, неметон немного пугал меня раньше, но... он как будто наблюдает за нами, и я... Питер потерся головкой члена о дырочку Стайлза. — Ты слишком много думаешь, лапушка, — и вошёл внутрь. Мысли Стайлза затихли. Губы приоткрылись. В глазах поплыло. Растяжка была в самый раз. Шло немного туго, но не больно. Было только приятное жжение, как при хорошей растяжке. Питер лежал у него на спине, кожа к коже, а Стайлзу казалось, что он говорит всё это вслух, и ему было все равно. Толчки Питера были грубыми, глубокими и безжалостными, но его ласкающие руки были теплы, а губы нежно касались затылка и плеч. Кто-то плакал. Спустя время Стайлз понял, что плачет он сам. — Блять, — икнул он, — извини. Не знаю, что со мной. Питер вцепился в его плечо засосом и оторвался с неприятным звуком. Губы Стайлза тронула улыбка, хотя слёзы продолжали литься. — Не переживай об этом, малыш. Отдайся чувству. Ты держишься хорошо, — Питер осыпал поцелуями его плечи. — Я горжусь тобой. — Блять, — выдохнул Стайлз, выгнув спину. — Н-нечестно. — Что не так? — Питер отстранился, чтобы коснуться губами ушка. — Мне не разрешено говорить тебе, насколько ты хорош? Стайлз вцепился в дерево и заскулил. — А-альфа, — выдохнул он. Ритм Питера сбился. Бинго! — Альфа, пожалуйста, перестань меня дразнить, ты нужен мне. — Ах ты маленький распутник, — прорычал Питер. — Не дразни волка. Стайлз склонил голову набок, обнажая горло. — Кто ещё дразнит? Питер вышел из него, перевернул на спину и снова вошёл. — Ты можешь дразнить, сколько угодно, Стайлз, — глаза Питера стали алыми. — Но только меня. Ты мой. Весь мой. Я никогда тебя не отпущу. Стайлз нетерпеливо кивнул. — Твоё. Весь твой. И ты никогда не покинешь меня. Ты будешь моим. Навеки. — Да, — просто согласился Питер. — Даже смерть не разлучит меня с тобой. Не надолго. Стайлзу хотелось, чтобы это заявление его встревожило, но он ощутил облегчение. — Чего ты ждешь, альфа? — Стайлз предложил своё запястье. — Возьми то, что принадлежит тебе. Бёдра Питера дрогнули, но он взял протянутую руку, провел носом по коже и вдохнул. Стайлз закинул ногу ему на бёдра. Питер поцеловал его запястье, скользнул губами, и Стайлз задрожал. А потом укусил. Искры посыпались из глаз Стайлза. В ушах зазвенело. Магия прошла сквозь него, и была сильнее одержимости ногицунэ. Стайлз, наконец, порвал тишину, и с его губ сорвалось: «Питер, Питер, Питер». Как только Хейл отпустил его запястье, юноша притянул его, не обращая внимания на кровь на своей коже, и вне себя, из последних сил вонзил зубы в плечо Питера. Питер взревел. От этого звука задрожали рёбра, и Стайлз понял, что Питер кончает, заполняя его, а магия проникает сквозь них в неметон, связывая ещё теснее, ещё ближе в удушающей эйфории. Оба кончили. Стайлз задыхался, голова шла кругом. Питер выглядел потрясённым, он протянул руку, чтобы коснуться... — Не исцеляешься? — Стайлз медленно моргнул, не понимая смысла собственных слов. Укус на плече Питера больше не кровоточил, но... — Ох, — Стайлз почувствовал, как его член заметно дёрнулся. У Питера остался шрам на плече. Стайлз захотел снова приникнуть к нему губами и был не в силах оторвать от него взгляд. — У тебя уже зажило, — сказал Питер, проведя большим пальцем по его запястью. — Я знаю, что сейчас есть дела поважнее, но я вообще не хочу двигаться. Я ещё не успел прикоснуться к тебе, — Стайлз всё поглядывал на его шею. — У нас есть всё время мира, — Питер наклонился и поцеловал его. Стайлз почувствовал себя целым. Желанным и полным любви. Ну любви и кое-чего ещё, —Теперь никто не сможет отнять тебя у меня. Его глаза снова пылали красным, как угли в давно потушенном костре, но так жарко, как никогда не горело пламя. Стайлз беспомощно хихикнул. — Скотт сейчас будет здесь, — понял он, — а твоя сперма у меня внутри. Питер оскалился. По-волчьи. Стайлз в притворном возмущении ахнул. — Ты это спланировал! Мог хотя бы принести презерватив! — Стайлз пришел в восторг от этой мысли. Его пометили. Питер заявил на него свои права, пометил, запечатлелся с ним на неметоне. Стайлз скосил взгляд. Неметон полностью поглотил тело Тео, но Стайлза это ничуть не встревожило. Они трахались прямо рядом с тем местом, где Питер оставил тело. — Когда приведу тебя к себе домой, я вычищу тебя языком, а потом снова помечу, — пообещал Питер. — Да только попробуй, блять, этого не сделать. Стайлз почувствовал приближение пробирающихся сквозь лес людей. Поморщился. — Как невовремя, — вздохнул Питер. — Я надеялся на второй раунд. Когда Питер отстранился, по коже пробежал холод, но связь между ними его прогнала. В удивлении Стайлз прижал руку к груди. — Я не чувствую... Обычно там пустота, но теперь, — он посмотрел на Питера, улыбка тронула уголки его рта, — я не чувствую холода. Питер не изменился в лице, но через Стайлза прокатились сочувствие и сожаление. — Надо было дать тебе это раньше, — сказал Питер, гладя щеку юноши. Стайлз приподнялся и поцеловал его. — Я бы тебе не позволил, — он похлопал Питера по груди. — А теперь давай, одевайся. Неметон не сможет прятать нас вечно. Питер фыркнул, но подчинился и помог Стайлзу подобрать одежду. Пока Стайлз одевался, сперма, скользкая, тёплая и неприятная, капала в его нижнее бельё. Но Питер глядел на него с вожделением и голодом, и напоминание о том, что они сделали, придало юноше уверенности. Питер теперь принадлежал ему. Никто не мог этому помешать. Стайлз уселся на неметон, стал рассеянно болтать ногами. Питер встал рядом с ним, положил руку ему на затылок и легонько сжал. Стайлз потянулся навстречу прикосновению, впитывая нежность, пока мог. Всё должно было измениться. Снова. И на этот раз Стайлз был готов.