***
— Димон, — толчок в плечо, — Дима. Никитенко открыл глаза, не до конца понимая, где находится. Сбоку звучал знакомый голос. Дима поморщился от боли в голове и с помощью чужих рук принял сидячее положение. Обшарпанные стены, двухъярусные панцирные кровати и чучела мутантов. Тусклый свет от старой лампочки больше не приносил излюбленное чувство уюта и спокойствия. — Ты как? Видеть Жулика в долговской форме было непривычно. Выражение лица такое серьёзное и обеспокоенное. Торчащие рыжие волосы бывшего анархиста были придавлены чёрной банданой. Жулик вообще не подходил к обстановке. То же самое, что представить Сидоровича в комбезе сталкера и с автоматом в руках. Дима досадно вздохнул. Разговор с Сашей и Ворониным не был сном. Жаль. — Тебе не идёт чёрно-красный, — Дима криво улыбнулся от ломоты во всём теле. — Шутишь, да? Значит, выздоравливаешь. Ты какого хрена с генералом попёрся на встречу, а?! — Не шипи, — поморщился, — он сам. Я даже не знал, что это ты собирался прийти. — Ладно, потом об этом. Ну, а вообще… Как ты? — Могло быть и лучше. Помоги встать, — Дима ухватился за руку Жулика и поднялся. — Мне сказали, что надо присягу давать, — Жулик хмыкнул, — последний раз у меня такое в армии было, одиннадцать лет назад. — Погоди, а сколько тебе сейчас? — Мне тридцать один. Дима удивлённо хлопнул глазами. Нифига себе, анархист на пять лет старше. Отчего-то долговец думал, что они ровесники. Надо же, Саше столько лет, а ведёт себя как ребёнок… — Если тебе так не нравится, чего же ты сказал, что завербован? Умирать не захотел? Жулик молчал, пристально глядя на капитана. Потом отвернулся и махнул рукой, садясь на старый диван. Дима фыркнул и вышел в общую комнату, где был какой-никакой штаб. Генерал стоял над картой Зоны и курил. Его взгляд не был обращён куда-то конкретно, скорее смотрел в пустоту. Никитенко Воронина таким давно не видел. Его прежде холодное лицо выглядело озадаченным и расстроенным. Кашлянул, привлекая к себе внимание. Воронин поманил его пальцем. — Товарищ генерал… — Поговорим, не переживай. Сначала скажи мне, как ты себя чувствуешь? Не грохнешься снова? Никитенко покачал головой. Похоже, наказания не избежать. Что ж, ладно. — Никак нет. — Отлично. Давно надо было тебе это сказать, — генерал потушил сигарету, — я, Петренко и Шульга обсудили один вопрос, после чего пришли к выводу: тебе пора снять погоны. Никитенко выдохнул сквозь сжатые зубы и опустил голову. Настроение и так портила ноющая нога, а тут ещё это — выгон. Хотя, чего удивляться? После произошедшего это было ожидаемо. Но всё равно грустно, ведь Никитенко столько сил, времени и нервов потратил на службу в «Долге». В итоге что? Всё оказалось зря. — Раз вы так решили, товарищ генерал, — Никитенко поджал губы, — это из-за излишней самостоятельности? Мне стоило сначала с вами поговорить о свободовце… — Дослушай, — Воронин усмехнулся, — тебе пора снять погоны капитана, чтобы стать майором. Никитенко замер, боясь даже вздохнуть. Страх, сковавший сердце, отступил. Улыбка против воли полезла на лицо. Неужели повышение? Выходит, что генерал доволен капитаном? Никитенко действительно этого заслуживает? Захотелось обнять генерала, но Дима сдержался. — Сходи к Петренко, он даст тебе новую форму с майорскими погонами, — Воронин подошёл к Никитенко и похлопал его по плечу, — горжусь тобой. Не подведи, понял? Как переоденешься, сразу ко мне, есть дело. Никитенко сбегал за автоматом в казарму и отправился к Петренко. Долгожданное повышение приносило радость, но не такую сильную как хотелось раньше. То ли Дима привык уже, то ли всё равно стало, но отказываться от новых погон не собирался. Ни за что. Никитенко не для этого пахал практически три года в группировке. На улице было холодно. Близилась зима. Она в Зоне была красивая, но очень опасная. Никитенко выдохнул и зашёл в обитель Петренко. Тот с довольной мордой стоял возле дивана, на котором лежала новая форма. Дима молча подошёл, взял одежду и осмотрел её. Новое звание далось неожиданно, на него даже и надеяться уже не приходилось. Может, если бы Дима не связался с Жуликом, то уже был бы полковником? Может и наоборот, это из-за него повышение дали… — Чего такой хмурый? Не рад повышению? Жулик бы сейчас с радостью сбежал к своим, к анархистам. Интересно, а ушёл бы он с Димой к вольным сталкерам? Вряд ли. Да и Никитенко уже не хотел. Передумал. Не захотелось менять родную группировку на какого-то морального урода. Это ведь из-за него появились все проблемы… — Тебе идёт, — хмыкнул Петренко, вытягивая Диму из мыслей, — готов новобранцев гонять и пендели командирские раздавать? Учти, форма реально новая, от аномалий защита повышена, добавлено несколько кевларовых пластин. Да и ткань к телу более приятная… Никитенко присвистнул и улыбнулся, разглядывая свои ноги и руки в новом одеянии. Ткань действительно очень приятная, да и не сковывала. Форма была на пару размеров больше, но на удивление сидела как влитая. — Ты со мной не разговариваешь что ли? Майор, ты не охренел часом? — Я вот вроде давно мечтал о повышении, а сейчас и радости не испытываю, — Никитенко хмыкнул и повернулся к Петренко. — Ну, бывает, отдохнуть тебе надо, но нельзя, — Петренко подмигнул и протянул майору красное яблоко, — ты нам в Зоне нужен. Будешь Шульге помогать. — Издеваешься? — Дима посмеялся, взял плод и, немного подумав, убрал в карман, — а в смысле Шульге помогать? — Так, я тебе ничего не говорил, ясно? И яблоко верни, аллергик. Я думал ты его не возьмёшь. — Сдохну от аллергии и что? — Дима закатил глаза и пошёл на выход, — всем всё равно. — Никитенко, твою мать!***
Больше недели назад недалеко от деревни Копачи пропал квад «Долга». В сталкерской сети информации об их смерти не было, поэтому считали их просто исчезнувшими. Шульга каждый день отряды отправлял, чтобы найти квад, но безрезультатно. Генерал Воронин рассказал, что у пропавших была какая-то важная информация, которую искали военные. Ни для кого не секрет, что «Долг» и вояки сотрудничали. Что обещали генералу за помощь ВСУ — загадка. Воронин поставил конкретную задачу: найти бойцов живыми или мёртвыми и забрать информацию. Никитенко распахнул двери Янова и, запуская холод, зашёл внутрь. Сталкеры возле стоек тут же обратили на него своё внимание, а потом вернулись к своим делам. Они потеряли интерес так же быстро, как он и появился. Дима выдохнул, ощущая кожей лица долгожданное тепло. Растирая руки и дыша на них, Никитенко оглянулся. К нему из глубин здания торопился сослуживец. — Товарищ майор, мы уже вас потеряли! Никитенко пожал горячую руку сержанта. — Я жутко замёрз, — Дима повернулся к молчащему Саше, — это Жулик, новобранец. Сержант кивнул Саше и протянул руку. Тот неохотно пожал её. — Я вам еды горячей организую, а вы пока сходите в подвал, там можно раздеться и спальное место занять. Дима поморщился, вспоминая подвал в доме на окраине Припяти. Он смог только кивнуть, направляясь на долговскую половину. Спустился, встречая какого-то мужика, за спиной которого стоял кровосос. Майор, изрядно офигев, уже вскинул автомат, как вдруг понял, что мутант не двигается. Да и не мутант это был — чучело. — Хе-хе-хе, не ты первый кто пугается, — ехидно хмыкнул незнакомый мужик, — меня Зверобой звать. Охотник. — Никитенко, ну или просто Димон. Майор выдохнул и расстегнул куртку, скидывая её на матрас в углу подвала. Рядом положил рюкзак и автомат. Вещи стоило аккуратно разложить, но сил не было. Хотелось пожрать, выпить и лечь спать. Саша стянул маску с лица и устало плюхнулся на матрас. — Я думал, у вас более строго с дисциплиной. — Просто повезло, что тебя на вшивость проверяю я, — Дима хмыкнул, — а так бы уже без сил где-нибудь с гантелей валялся. Сиди тут. Дима отодвинул свои желания о сне и еде подальше и поднялся, ища кабинет Шульги. Забрёл ещё глубже в здание, замечая, что возле закрытой двери сидит мужик в экзоскелете. Хмыкнув, Дима подошёл к нему. — Майор Никитенко. К подполковнику. — О, какие люди! Димон, ты чë, не узнал меня?! — мужик поднялся с бочки и стянул шлем, — это ж я, Гавриленко! — Ничего себе, лейтенант… Ты вырос, — Никитенко хмыкнул, — качаешься на досуге? — Разумеется, кто-то же должен анархистам кулак показывать. Никитенко улыбнулся и толкнул дверь в кабинет Шульги. Подошёл ближе, вытянулся и приложил руку ко лбу. — Товарищ подполковник! Прибыл в ваше расположение по приказу генерала Воронина! — Вольно, — Шульга встал со стула, — как добрался? Нормально? От тебя вестей чуть больше суток не было, да и тут такой ураган начался. Никитенко отметил, что лицо подполковника было обеспокоенным. Глубокие морщины, казалось, стали ещё глубже. Он выглядел смертельно уставшим, словно вот-вот и свалится без сил. Дима опустил руку, сел на свободный стул и расслабился. Ноги очень устали, мышцы словно забились. — Вам лучше не знать, подполковник. Два раза чуть не угодил в аномалию, три раза чуть мутанты не загрызли. Безумно устал и замёрз. — Да ты везучий, как я погляжу. За несколько часов урагана три сталкера сгинуло, а ты живой и невредимый… — Повезло. — Так, ладно, — Шульга прокашлялся, — суть задания ты знаешь. Если что-то нужно, то обращайся ко мне. Можешь идти, отдыхать. Майор только кивнул и покинул кабинет, двигаясь к холлу. Теперь можно было и пожрать. Тот самый сержант и Жулик нашлись около стола в углу, на котором стояла тарелки с чем-то горячим и чаем. Никитенко ускорился, подлетая к мужикам. Ел быстро, несмотря на то, что еда была горячей. У Димы было чувство, будто он месяц ничего в рот не клал. Пища изнутри согревала, что приносило облегчение. Да и настроение лучше становилось. Заледеневшее от ветра лицо начинало гореть от тепла в здании. Сослуживец, с погонами сержанта, всё это время стоял рядом и пристально смотрел на майора. Никитенко такое внимание начинало настораживать. — Что? — с набитым ртом спросил Дима. — Товарищ майор, а можно с вами завтра на задание? — Нет, — Дима попил из кружки и сложил руки, — у меня уже есть тот, с кем возиться надо. — Чë я, маленький что ли… — пробубнил Жулик. — Ну да, — сержант пожал плечами, — я мешать не буду. Не новобранец же. — Ты на что намекаешь? — Жулик положил ложку и набычился. — Саня! — шикнул майор и обратился к сержанту, — как твоё имя? Или, может, позывной есть? — Алексей Захарченко. — Слушай сюда, Лëха, — Дима наклонился ближе, переходя на шёпот, — так уж и быть, тебя возьму с собой, но мои личные дела с новобранцем тебя не должны касаться. Понял? У нас помимо этого задания есть другое, личное или особенное, называй как хочешь. — Так точно. — Теперь иди спать. Алексей кивнул, отдал честь и ушёл на долговскую половину. Дима же глянул Жулика. — Кстати, ты вообще зачем пришёл-то в Бар? — Вот когда я стану обратно свободовцем, тогда и расскажу. — Да вали хоть сейчас, — Дима фыркнул и отодвинул посуду, — я тебя не держу. — Да? А что Воронин думать будет? Он не такой тупой, сразу поймёт, что мы напиздели ему. И тогда ты точно навсегда покинешь группировку. — За свою шкуру переживай. Почему-то тебя раньше не беспокоила моя жизнь и моё самочувствие. Напомнить тебе про нашу «сделку»? — Ну дык, на то это и была сделка, — Жулик подмигнул, — иди-ка ты, отдохни, а? Я уберу посуду. Никитенко двинулся к подвалу, собираясь поспать. Тепло и сытный ужин сделали своё дело — безумно захотелось лечь. Да и путь до Янова был слишком тяжёлым. Никитенко дошёл до матраса, грохнулся на него и со стоном вытянул гудящие ноги. Полежал немного и стянул берцы, кутаясь в колючий плед. Под голову положил рюкзак. Автомат убрал в сторону, а вот пистолет положил рядом. На всякий случай. Спать, конечно, хотелось сильно. Однако, сон не шёл, что очень злило. В голове крутился Жулик. Чëртов нахал и урод. Так хотелось по этой роже заехать, аж кулаки чесались! Зверобой какое-то время уныло вздыхал, что-то бормотал и всё сетовал на горящие заказы. Только Никитенко не было дела до этого. Потом охотник ушёл. Никитенко перевернулся на другой бок, зло сопя. Сон, скотина такая, до сих пор не шёл. Ворочался, наверное, уже больше часа. Даже в КПК новости последние почитал. К сожалению, там не было ничего радостного. Одни смерти сталкеров. Правда, среди них нашёлся и легендарный Семецкий. Интересно… На лестнице послышались шаги. Никитенко вздохнул, убрал КПК и отвернулся к стене. Не хотелось, чтобы Зверобой видел Диму во власти бессонницы. Зверобой походил по помещению, чем-то пошуршал и подошёл к матрасу Димы. Майор насторожился, нащупывая рукоять пистолета. Неожиданно охотник сел рядом, а потом и вовсе лëг, прижимаясь к спине. Дима резко повернулся, целясь в голову. Офигел, увидев, что это был совсем не Зверобой, а Жулик. — Тебе чë надо?! — тихо прошипел Дима, продолжая держать оружие у головы анархиста, — свали! — Не уйду, — прошептал Жулик и выхватил пистолет, откидывая его в сторону. Дима нахмурился и вскочил, отлетая от матраса на несколько метров, к стене. Сердце стучало как сумасшедшее, полумрак рисовал улыбку Жулика какой-то зловещей и коварной. Его хмуро сведëнные брови и сжатые в тонкую полоску губы не сулили ничего хорошего. Анархист медленно подошёл к долговцу и хмыкнул, отчего тот нервно сглотнул. — Чего тебе надо? — от образовавшегося страха крутило живот. — Моральную компенсацию. За принудительное вступление в «Долг». — И какого рода компенсация? — Дима попытался отойти. Анархист поставил руки по обе стороны от головы долговца, блокируя пути отхода. — Снимай портки. И побыстрее. Дима опешил и растерянно улыбнулся. Тряхнул головой, надеясь, что ему это просто послышалось. Вопреки этому, Жулик продолжал испытующе смотреть на майора. — Берега попутал?! Это уже за гранью, не находишь? — Достал, — Жулик усмехнулся, — будешь шевелиться? Дима отрицательно мотнул головой. Жулик тяжело вздохнул и резко повернул долговца лицом к стене. Завёл его руки за спину и навалился, не давая освободиться от хватки. Свободная конечность анархиста перебралась вперёд, расстëгивая штаны Никитенко и спуская их. — Руки убери! — Дима взбрыкнул, морща лицо, — что ж ты мразь такая, а?! — Вам понравится, товарищ майор, — Жулик спустил свои штаны, подстраиваясь членом к ягодицам, — даже если обидишься, то всё равно потом ко мне придёшь. Дима попытался вывернуться из хватки, но Жулик вернул его на место, впечатал в стену и сильнее заломил руку. Щеку оцарапала бетонная стена. Никитенко взвыл от боли в плече, чувствуя, как член свободовца проникает внутрь. Резкий толчок вызвал сиплый вскрик. Жулик заткнул рот майора рукой. — Тебе понравится, — Жулик ехидно посмеялся, после начиная целовать шею Никитенко. Майор закатил глаза и простонал. Ритмические движения сзади приносили боль и толику удовольствия, а ласки анархиста усиливали ощущение вдвое или втрое. Ещё лучше стало, когда рука Жулика переместилась на член Димы. Тогда и вовсе все мышцы начала сводить приятная судорога. Кожа покрылась многочисленными мурашками. — Я же говорил, — жарко прошептал свободовец, толкаясь грубее, — просто признай, что тебе нравится. — М-м-м! — Дима забрыкался и укусил Сашу за руку, — нет! Свободовец тряхнул Никитенко, впечатал в стену, вновь зажал рот и грубо толкнулся. Майор в очередной раз взвыл, зажмурив глаза. — Врëшь. Жулик больше не церемонился. Прекратил все ласки, переходя на грубость. Движения были резкими и жёсткими, боль в плече усиливалась, рука анархиста зажала не только рот, но и нос. Жулик вышибал весь воздух, а вдохнуть новый было невозможно. Лицо Димы от натуги покраснело, голова начинала кружиться. — Отвечай, — жёсткий голос Жулика. Никитенко хотел прекратить всё это. Было больно и унизительно. А ещё хотелось дышать. Уязвленная гордость не позволяла ответить правду, поэтому Дима отрицательно помотал головой. Болезненные укусы на шее вынуждали стонать и сжиматься. Очередной грубый толчок не заставил себя долго ждать. — Не ври, — Жулик положил руку на член долговца, — да вам нравится грубость, товарищ майор. Можете не отвечать. Толчки стали редкими, но не менее грубыми и жёсткими. Димы мычал от каждого. Вздохи Жулика говорили сами за себя. Никитенко чувствовал, как немеют конечности от недостатка кислорода. В глазах темнело. Тело прошибала — удивительно — приятная судорога. Не контролируя себя, Никитенко подался задом навстречу члену. Вдруг Жулик вонзился зубами в загривок, крепко сжал челюсти и бока майора, начиная громко стонать. Дима зарычал и содрогнулся, после падая на колени. Упёрся руками в пол, хватая прохладный воздух ртом. Саша убрал член в штаны и повернул Никитенко к себе. Он привëл Диму в приличный вид, пока тот смотрел перед собой пустым взглядом. Сил не было вообще. — Ты всë-таки кончил, майор, — Жулик хмыкнул, глядя на белые капли на чёрной одежде, — успокоился? — Ты реальный зверь, — Дима прикрыл глаза, — исчезни, а? Жулик склонился над Димой, сжимая его плечо. Резко вздëрнул его, отводя к матрасам. — Я тебя убью за это, понял? — Дима прокашлялся, поднимая голову, — сдохнешь с хером в заднице. — Я давно этого жду. Ты ещё мне постоянно про прицел говорил, помнишь? — Жулик засмеялся и лёг на свой матрас, — буду ждать, мой майор. Дима отвернулся, замечая возле спуска в подвал Зверобоя. Тот удивлённо смотрел на мужчин. Жулик повернулся к Диме и, широко улыбаясь, прошептал: — Всё равно ты без меня не можешь — тебя ломает. Как и меня. Вывод напрашивается сам. Дима чувствовал себя отвратительно. Обида, съедающая пустота и боль в заднице. Ну, и в душе немного гадко. Жулик просто взял и трахнул его. Изнасиловал? Хрен знает, ведь Дима как раз смог получить удовольствие. Причём ощущения были новыми и острыми. Да и майор не особо был против… Тьфу, бред! Скотина! И ведь, зараза, Никитенко действительно понравилось! Не было этих телячьих нежностей, которые иногда бесили. Сегодня Дима увидел Сашу по-настоящему наглым, самоуверенным и довольно-таки страстным. Походу, Никитенко действительно больной, раз ему это всё понравилось.***
Уже начинало темнеть. Дима, Жулик и Захарченко облазили всё, что было доступно в Окрестностях Юпитера. Копачи вдоль и поперёк прошерстили, даже в болоте лазили, думая, что трупы пропавших могут там плавать. На ЗРК «Волхов» побывали, градирню посетили аж несколько раз. Безрезультатно. Были и в месте последнего сеанса связи. Как сквозь землю провалились! Никаких подсказок или следов их пребывания. Даже намёка на то, что их могли пленить не было. Вот и что делать? Последний раз пропавший отряд выходил на связь недалеко от восточного туннеля. Куда можно было деться по дороге на Янов — большой вопрос. — Товарищ майор, может, будем возвращаться? Темнеет уже, скоро нечисть разная полезет, — сержант вывел Диму из мыслей. — Нет. Чем больше мы ищем, то есть медлим, тем больше вероятность, что они погибнут. Если, конечно, они ещё живы… — Тогда какого хрена мы сидим здесь и мило беседуем? — вмешался Жулик, — Дим, ты раздуплишься сегодня или как? — Ты как с майором разговариваешь, сопляк? — зарычал сержант и поднялся. — А может у тебя из головы ночь не выходит, а? — Жулик лукаво прищурился, — неужели тебя это так впечатлило? Захарченко хмуро смотрел на Сашу и медленно тянул из кобуры пистолет. Дима резко положил на его руку свою, останавливая. Прикусил щеку изнутри, сетуя на то, что Жулик в какой-то степени прав. Да, ночь не выходила из головы. И как бы это не звучало, Диме хотелось повторить. — Товарищ майор, хотите я с ним воспитательную беседу проведу? — Сержант, не лезь. Он верно говорит, нам надо идти. Дима поднялся и закинул на плечи рюкзак, не замечая удивлённого взгляда сержанта. Жулик подмигнул Захарченко и двинулся следом за майором. Привал на полустанке был закончен. Дима двинулся в сторону карьера, так как это было единственное место, которое не обследовали. Захарченко немного замедлился, чтобы быть наравне с анархистом. — Ещё раз покажешь неуважение к товарищу майору — я из тебя решето сделаю. — Сержант, чë ты пристал ко мне? — Жулик прикусил губу, глядя на задницу впереди идущего Никитенко, — меня это не волнует. — Я навёл на тебя справки, свободовец, — Захарченко ухмыльнулся, — и прекрасно вижу, как ты смотришь на командира. Жулик остановился и повернулся к сержанту. Прищурился и смерил его ненавистным взглядом. Дима был где-то впереди, уже спускался в карьер. Надоедливый темноглазый сержант начал ковырять душу. — И как? — Съедаешь его глазами, — Захарченко шагнул ближе, оказываясь почти нос к носу. — И? — Ты совсем что ли охренел?! — сержант слегка толкнул Сашу, — я не позволю тебе совершить задуманное! Только попробуй косо посмотреть на него! — Ревнуешь? — Он мой командир! Тебе придётся потрудиться, чтобы убить его! — Да с чего ты взял, что я хочу его убить?! — крикнул Жулик, — этого я хочу меньше всего на свете! Ты хоть мозги используй, а то они атрофируются за ненадобностью! — Слышь, новобранец, ты как со старшими говоришь?! Если майор что-то должен тебе и позволяет такое отношение, то я этого не позволю! С этими словами сержант набросился на Жулика, опрокидывая его на землю. Саша ловко увернулся от чужого кулака и перекатился в сторону, подскакивая на ноги. Захарченко с размаху зарядил ногой по коленям анархиста, от чего тот болезненно зашипел. Сержант вновь накинулся него, толкая в сторону карьера. Жулик взмахнул руками и кубарем полетел вниз. — Эй, а ну прекратите! — послышался голос Димы, который стоял практически в самом низу. Жулик чувствовал, что съеденная полчаса ранее тушёнка вот-вот выйдет наружу. Он резко вонзил руки в землю, цепляясь за траву. Затормозил под ногами майора. Медленно поднялся, шатаясь как законченный алкаш. Сержант медленно спускался к ним с пистолетом в руке. Жулик поднял глаза и утëр выступившую на губе кровь. — Не будет тебя — не будет проблем! — крикнул сержант. Раздался выстрел. Жулик почувствовал сильный и болезненный удар в грудь и повалился назад. — Саша! Жулик покатился вниз, сбивая с ног Диму. В последний момент Никитенко заметил бегущего к ним Захарченко. Следом раздался оглушающий хлопок и яркая вспышка.