Школа Второго Шанса

До конца четверти оставалось две недели. В школе царил хаос. Младшие классы, чувствуя приближающуюся свободу, рассекали по коридорам, сбивая всех с ног. Старшие лишь ходили сонные, мечтая придти домой и рухнуть в тёплую кровать. С возрастом действительно всё меняется. Но мечта у 10 "Б" была не только эта. Все пары усердно работали над проектом, который сдавать нужно было уже через неделю. И если Виолетта с Гелей сделали проект за один вечер, не без помощи очередного парня Новосёловой, то Кира с Верой отнеслись к задаче более серьёзно. Девушки часто собирались дома у Гордеевой, искали новые проблемы и раскрывали их. Точнее, раскрывала их Вера. Медведева поддакивала, ведь абсолютно "не шарила" в жизни, да и писать красиво не умела. Иногда к ним подключалась Виолетта, которая травила смешные шутки, готовила вкусные бутерброды и носила чай. И наблюдала за взаимодействием одноклассниц, скрывая что-то похожее на обиду. Нет, она была рада, что Вера хорошо проводит время, ведь видела её в подавленном состоянии часто. Да и для Киры не характерно быть заинтересованной хоть в чем-то. А тут она внимательно слушает, разговаривает дольше пяти минут и даже не грубит. Такие изменения в поведении нельзя было не заметить, особенно чуткой Виолетте, которая, с недавних пор, улавливала каждое слово и движение татуированной. Малышенко тоже хотелось, чтобы на неё обратили внимание. Точнее, обратила. Такая резкая и неприступная Медведева, которая спасла её от смерти. * * * — Эй, Крис! — на всю улицу разнёсся грубый голос, привлекая внимание не только Кристины, но и всех окружающих. И если никто из них не знал этого парня в черном потёртом бомбере, то Захарова узнала в нём своего "друга". Рядом с ним стояла Вика. Она надула губы при виде светловолосой и смотрела уж очень обиженно. Эту парочку Кристина не хотела видеть на выходе из школы. Что уж там, не ожидала. — Что за Башка из "Даёшь молодёжь"? — хихикая спросила Малышенко, глядя в сторону Стёпы и Вики. Кира подхватила этот смех, а вот Андрющенко было не до шуток. Хотя на Башку реально похож. Захарова обернулась на Лизу, которая смотрела вперёд, скривив губы, тем самым показывая всю неприязнь к этим людям. — Крис, это друзья твои? — спросила Виолетта, вдоволь насмеявшись не с самого внешнего вида парня, а с собственных шуток. Та всё ещё смотрела на Лизу. Она выглядела стойко, в глазах ни капли страха. Андрющенко с нетерпением ждала ответа, ведь прекрасно помнила те слова одноклассницы у неё дома. — Бывшие друзья. Послышалось протяжное "О" со стороны. Кира ободряюще похлопала подругу по плечу. — Помощь нужна? Кристина, отрицательно помотав головой, рвано попрощалась и направилась в сторону Стёпы и Вики. Друзья выглядели крайне возмущенно, но если парень пытался скрыть это, то девушка всем своим видом показывала недовольство. — Ну здарова, — слушать друга было невозможно из-за постоянного чавканья. Типичный гопник с района, вот чёткое описание. И не только друга, а в принципе всех парней из компании. Сейчас он вызывал только отвращение, хотя раньше... Она просто на этом не зацикливалась. — Привет. Зачем сюда пришли? — спросила она менее резко, чем планировала. Вика фыркнула, отводя взгляд в сторону. Из кожи вон лезла, дабы обратить внимание на свою персону. — Может, потому что ты нам не отвечаешь? — писклявым голосом спросила она. — Или что, перешла в новую "элитную" школу и забыла старых друзей, а? Этот диалог казался Захаровой таким же тупым, как напряжённый парень напротив. Ей не хотелось что-то объяснять, распинаться. Знакомые, когда-то родные лица начинали раздражать. Но помимо раздражения она испытывала еле уловимый страх. Со своей компанией Кристина общалась с лет так 13-ти. Её воспитывали взрослые ребята. С ними она впервые попробовала сигареты, а потом и алкоголь. Хорошего мало, но помимо плохих привычек они дали ей защиту. Защиту и уверенность в завтрашнем дне. И если сейчас она всё закончит, то пути назад уже не будет. Она порвёт с ними, а последствия этого разрыва неизвестны. — У меня с этой школой времени ни на что не хватает... — шаг назад. Внутри всё сжалось, а на языке остался ядовитый привкус сказанных слов. Привкус вранья и предательства. — Проект скоро сдаём, вот и готовлюсь. Такой выдуманный на ходу ответ удовлетворил друзей. Степа потихоньку стал расслабляться, а взгляд Вики смягчился. Вот так легко она готова была простить Захарову. Всем понятно почему. — Почему эта ничтожная с тобой в компании была? — с неприязнью в голосе спросила девушка, скривив лицо. — Чо, опять лезет? Так мы это дело поправим... — Степа уже давно погрузился в телефон, но при упоминании Лизы, хоть и не прямом, вслушался в разговор. От такого оскорбления передёрнуло. Лиза не была ничтожеством. Совсем нет. Ничтожество шло рядом с ней, мерзко хихикая. А вот это "поправим" вообще вывело из себя. Но нужно было держаться. Она сама выбрала терпеть. А подвергать Андрющенко очередным нападкам очень не хотелось. — Просто вместе вышли. Ничего такого. Если что — сама с ней разберусь. Захотелось сжаться в комок, сесть где-нибудь в уголке и плакать от безысходности. Она предала саму себя. Кристина Захарова слабачка, которая много болтает и мало делает. Пусть это и неправда, но сейчас она считает именно так. * * * Знакомая квартира не вызывала никаких эмоций. Ни радости, ни грусти, ни страха. Лиза Андрющенко выучила каждую линию на бежевых обоях, знала их точное количество и помнила любой изъян. Она также помнила, что горячей воды в ванной комнате нет и приходилось вновь и вновь нагревать её в тазе, ну или мыться в холодной. Именно это она и делала в данный момент. Ледяные струи стекали по телу, заставляя вздрогнуть. Слышался стук зубов, губы начинали синеть. Это происходило не в первый раз, однако привыкнуть, кажется, невозможно. — Зато будешь знать, родная... — бархатистый голос послышался откуда-то сверху. Мужская ладонь держала металлический душ и водила им в разные стороны, заставляя воду растекаться по всему телу. — Будешь знать, как грубить мне... Наконец он отключил воду, но от этого лучше не стало. Ладонь переместилась на голову, слегка поглаживая. Он шептал что-то, но Лиза не вслушивалась. Она слышала лишь стук своего сердца. — Ты же умничка у меня, да? Последние слова, которые сказал парень, а после вышел, оставляя девушку в холодной комнате одну. Время 3:02 Лиза Андрющенко проснулась в холодном поту. В попытках перевести дыхание, она села на кровать и уставилась в окно. Тело дрожало, но не от холода, как во сне, а от страха. Лиза ненавидела кошмары с его участием. Точнее, это даже не кошмары, а воспоминания. Холодный душ был одним из любимых наказаний бывшего за неповиновение. Когда она ему отказывала или отстаивала свое мнение, то заранее знала, что просто так ей это с рук не сойдёт. Сон как рукой сняло. Лиза боялась снова увидеть что-то, вспомнить, и окончательно сойти с ума. До подъёма оставалось 4 часа. Список дел, которыми можно было заняться слишком ограничен. Оба родителя дома и спокойно спят в своей кровати. Лучше не нарушать их покой. Так что Андрющенко приняла решение оставшееся время просидеть в телефоне. Спустя час мемы стали надоедать и пальцы сами нажали на иконку "сообщения". Перед ней открылись немногочисленные чаты, но Лизу интересовал лишь один. Кристина Захарова. В профиле было довольно мало фотографий. Две с друзьями, одна с собакой и портретная. Несмотря на резкие черты, девушка выглядела мило. Лиза раньше и не замечала эти ямочки, которые появляются у той при улыбке. Не замечала небесный цвет глаз и бледный цвет лица. Она в целом предпочитала Кристину не замечать. Однако Захарова, сама того не зная, успокоила Лизу Андрющенко в эту ночь. * * * Настолько успокоила, что Лиза проспала. И не на 5 минут, а на целых 30. За окном шёл дождь, отбивая ритм на окнах. Эти звуки гипнотизировали, но нужно собираться. В соц.сети, из которой она так и не вышла ночью, уже висели сообщения от Виолетты и Веры, которые беспокоилась за одноклассницу и спрашивали, придёт ли она вообще. Я проспала. Скажите, что опаздываю. 8:10 Хорошо, что Лиза не красилась. Не нужно тратить время на тоналки, помады и прочее. Оделась, расчесалась и вперёд, навстречу знаниям. Всё действительно было бы так легко, если бы отца не было дома. Он сидел на кухне с привычно-недовольным выражением лица ссутулившись. Ложка билась о стакан, создавая неприятный звон. На удивление, мужчина молчал. Даже когда девушка вошла на кухню, чтобы попить воды. Опустил голову в тарелку и молчал. Так даже лучше. Лиза быстро выбежала в коридор, оделась и уже на выходе услышала хриплое: — Удачи, дочь. К началу второго урока она тоже не успела. Вбежав в класс, она увидела полицейского, который ждал, пока договорит директор. — Ой, извините пожалуйста... — прошептала Андрющенко и после кивка Виктора Аристарховича поспешила на свою первую парту. Одноклассники улыбнулись ей в знак приветствия и она улыбнулась в ответ. — Кхм, я всё сказал, теперь даю слово Кириллу Владимировичу, — директор закончил свою речь, которую Лиза полностью пропустила, и отошёл чуть назад. Вперёд вышел тот самый полицейский, который был в классе раньше. Внутри начала разрастаться тревога. Вдруг узнали, что это Кристина? Или нашли улики? — Здравствуйте ещё раз. Мы с вами уже знакомы... — Боже, я в прошлый раз чуть не потекла, а он ещё раз пришёл! Довести меня хочет... — именно этот разговор Гели с Кристиной, которая сидела на задней парте, за Новосёловой, отвлёк темноволосую от речи мужчины. Ангелина в своём репертуаре... — Девушка, не могли бы вы повернуться ко мне лицом? — спросил он у одноклассницы. Та лишь похлопала глазками, кокетливо улыбнулась и посмотрела прямо в глаза. — Спасибо. Остановило ли это Гелю? Нет. Она шёпотом комментировала каждое слово полицейского, обсуждая это с Крис. И после очередного замечания, произошло непоправимое. — Ангелина, хватит крутиться! — влез в разговор уже сам Виктор Аристархович. И Новосёлова было уже повернулась, но вместо этого послышалось тихое: "Ой". — Ангелина! — Я не могу! Шею защимило! — хныкала та, потирая шею. Тут уже сдерживать смех было невозможно. — Чо, реально защемило? — дрожащим от смеха голосом спросила Кира. — Да хватит ржать! Помогите мне! И Виолетта, как истинный спасатель, побежала в медпункт за медсестрой, чтобы та хоть немного облегчила страдания одноклассницы. — Сама не расшибись!