Майский вечер.
Минхо сидит на краю крыши, дрожа от холода и страха, держит тёплую руку Хана, жмуря глаза. Джисон взволнованно смотрит в даль в чужие окна и перебирает мысли. – Ты любишь звёзды? – не поворачиваясь спрашивает Минхо, стоящего сзади Джисона. – Твои? – Хан поднимает голову, взглядываясь в каждую звезду. – Мои, – всхлипывая утверждает Ли, поднимая голову на Джисона. – Нет. Твои звёзды ужасные, потому что приносят тебе боль, – Хан опустил голову и посмотрел в глубокие, блестящие и стеклянные глаза. Джисон греет не руку Минхо, а расколотое сердце, разбивая его ещё сильней. Хан чувствует пустоту, вину и холод. Чувствует каждый удар сердца. Слышит каждый всхлип. Видит каждую мельчайшую звезду, которая текла по розовым щекам. Винит себя за созвездия на щёчках, за царапины на руках оставленные звёздами, за боль в груди, за кровь в горле. Чувствует майский вечерний холод, что покалывал кожу, заставляя дрожать и стучать зубами. Чувствует, как страдает Минхо, переступая порог своей квартиры. Чувствует запах табака и алкоголя, когда Ли в очередной раз приходит к нему, прижимаясь всем телом. – Джисон, – Минхо встал перед ним, чуть не падая с крыши. А у Джисона чуть не выпало сердце, когда Ли запнулся. – Простишь? Минхо слегка дотрагивается до чужих губ, расцарапывая чужие щёки до крови. Ли слышит взволнованный такт сердца, когда отстраняется. Видит слепящую пелену в глазах напротив. Понимает, что его простят. Обязательно простят. Минхо хотел вытереть свои слёзы, но его руку перехватили: – Я сам, – Джисон закатал рукав тонкой кофты и начал водить рукой по щекам. Теперь по коже текли не только хрустальные звёзды, но и алая кровь. – Прости меня. Минхо молчит. Предательски молчит, пока солёную кровь вытирают с его лица. – Признаваться нужно в мае, – говорит Ли, утопая в омутах напротив. – Прощать нужно в мае, – исправляет Джисон, прижимая Минхо, поглаживая его чёрные и мягкие волосы.Нужно верить, что в один майский день, на крыше, тебе признается Хан Джисон.
Минхо тоже верил и ждал. Но в конце концов пришёл на крышу сам, дрожа от холода и страха высоты.