***
Тэхен сидит на своей кухне, крутит бокал с белым вином. Наверное, это уже бутылка вторая, которую он выпил, но сути это не меняет. В помещении расходится приятное ушам звучание, на колонке у телевизора играет его любимая музыка «Friends — Chase Atlantic», а он все в голове прокручивает мысли. Как он дошел до этого. Как оказался, там где сейчас находится. Тэхен в свои двадцать лет учился на профессию, о которой мечтал с самого детства. Ему всегда нравилось лечить людей, думать и решать головоломки о самых тяжелых заболеваниях, именно поэтому в восемнадцать лет поступил в медицинский, и ему нравилось, то, чем он занимался, занятия были интересные, а на втором курсе они уже проходили практику в местной больнице, он был лучший на потоке. Белый халат и прозвище «Доктор Ким» грели ему душу, ведь он находится там, где и хотел. В девятнадцать лет он познакомился с альфой, и отношения были хоть и тяжелые, но он действительно был счастлив рядом с ним, его звали Туан, хороший альфа с курса постарше, обходительный, они даже начали в какой-то момент задумываться о том, чтобы жить вместе, но до этого не дошло. Они расстались. Просто Тэхен оказался не в то время, не в том месте, когда тот целовал другого. Так и разошлись, Тэ просто улыбнулся своей квадратной улыбкой, пожелал «удачи» и ушел. Ушел вглубь своего сердца и так никому и не доверился, хотя, чем старше становился омега, тем больше на него смотрели. В двадцать один же он познакомился с Джинхо, и как-то все закрутилось. Они не были в отношениях, просто спали и хорошо проводили время, для избитого сердечка омеги этого хватало, но, если бы он знал к чему приведет это знакомство… и ведь Тэхен не может сказать, что вернув бы время вспять, он бы не хотел видеть этого человека. Наоборот, даже знакомство с ним через время показало, кто на самом деле Ким Тэхен и кем он должен быть. Омега усмехается своим мыслям и в один большой глоток осушает бокал. Хотел стать врачом, а стал убийцей, и ведь и там, и там получал кайф от своего дела. Лечить и убивать оказалось в равной степени прекрасно для него. В скором времени Тэ отчислился из университета, подумав, что врачом с такой работой ему не стать, так еще и начальник ему говорил, что с таким талантом вырезать кишки делать ему во врачах нечего, так и послушался он Чонгука забрав документы. Теперь омеге двадцать три, он лучший в своем деле, заместитель и правая рука самого опасного человека в Корее — Чон Чонгука. Ох, этот альфа… Тэхен наблюдает за ним столько времени. Всегда дерзкий, собранный, жестокий даже, но почему Киму не то, что не страшно, а с каждой встречей или общением Чон притягивает его внимание к себе все больше и больше, а Тэхен пугается своей реакции на этот голос, глаза. Они же «друзья», почему Ким иногда задумывается о нем не так, как хотелось бы. Последняя течка его выбила из колеи, тем что Тэ вытворял, а точнее как он кончал с именем альфы, слетающего с губ. После того как три дня закончились, Ким даже не знал, как смотреть Чону в глаза, стыд охватил его, некогда друг, начальник, а тут Тэхен понимает, что хотел его. Если бы он приехал к нему, омега понимает, что сдался бы безоговорочно и хвостиком в придачу махал бы, если бы он, конечно, у него был, все это так странно и страшно. Как теперь адекватно реагировать на его шутки с намеками, Тэхен не знает, но очень бы хотел узнать. Потому как сейчас единственное, как он реагирует - это жаром внизу и представлением этих шуток наяву. Даже сегодня, когда Чон опрокинул «а если бы это был я», у того аж пальчики поджались от представления Чонгука перед ним на коленях. Пора заканчивать, думает Тэ, допивая третью бутылку, вымывая бокал, и идет к себе в комнату. Заваливается в постельку и моментально засыпает.***
Альфа стоит у раковины, плещет водой в лицо, в попытке хоть немного успокоиться, кожа вся будто горит, глаза выглядят диковато. Он дышит тяжело и потирает твердый член рукой, лишь бы снять напряжение. Гон начался на пару дней раньше, от чего Чонгук не смог подготовиться заранее. Его разрывает от желания взять. Поэтому, недолго думая, он прибегает к постоянной практике — эскорт. Найти мальчиков, которые за денежку проведут с ним гон, не так уж и сложно. Последние годы он так и справляется, постоянного омеги у него нет, а первые и последние отношения у него были в далекие шестнадцать лет, когда он еще не перенял бизнес у погибшего отца. Тогда все казалось «раз и навсегда». Первые поцелуи, первая близость. Они любили друг друга, а когда им исполнилось восемнадцать, Чонгук собирался сделать предложение, но, не успел. Ближе к восемнадцати годам Гука, когда отца его убили за его бизнес, альфе надо было брать бразды правления, и он их взял, а дальше все пошло по накатанной. Мэй просил Чонгука отказаться от бизнеса, говорил, что не может ждать каждую ночь в надежде вернется ли его альфа домой или его так же как отца убьют где-то. Постепенно и отношения их сошли на нет, они ссорились, но какое-то время держались, тогда Чон уже стал затягивать с помолвкой, а потом они и вовсе расстались после ультиматума «или я, или это». Чонгук и выбрал «это», слишком он любил отца, хоть он и не всегда был мягок к нему и не проявлял отцовские чувства. Маленький альфа все равно любил отца, и так он стал черстветь. Его первая и единственная любовь просто бросила его в котел самокопания. Тогда Гук и принял решение «никаких отношений». Любой омега не выдержит такого альфу. Когда определенный типаж омеги заказан, Чонгуку остается лишь ждать, поэтому он идет под душ, чтобы хоть немного «остыть».***
Тэхен в бешенстве. То есть, когда Чонгук нахуй никому не нужен, он в офисе сидит себе на кресле, читает свои бумажки, а когда сука срочно нужна его подпись — его нет, и трубки эта скотина не берет. Ну ахуенно, подумал Тэ, теперь он как идиот едет через весь город к нему, только чтобы Чон поставил подпись на важном документе. Ким как истукан стоит у двери, не понимая свои ощущения, что-то внутри щекочет, подначивает его войти туда, но что, он не понимает до момента, пока Чонгук не открывает дверь. Перед омегой предстает альфа, который в одних спортивных штанах, руки и шея исписаны чернилами, что гармонируют с крепким телом альфы. — Ты какого хуя здесь забыл? — выходит с нотками рычания. — Я.я. привез бумаги. — заикается омега. — Какие к черту бумаги? — говорит Чонгук и выхватывает документ из рук, быстро пробегается глазами, ставит подпись и почти кидает их обратно в руки Тэхена. — все? — Да, прости, что помешал, я пойду. — Будь так добр, съебись! Тэ еще пару минут смотрит на закрывшуюся дверь и на негнущихся ногах идет до машины. Теперь понятно, почему он не брал трубки, понятно, почему Тэхен так отреагировал. У Чона гон. Надо сматываться отсюда, конечно, они друзья, и Гук ему ничего не сделает, но Ким больше боится своей реакции на доминантного альфу, чем на самого Чона. Пройдя пол пути до машины в раздумьях, омега останавливается и плюет на все. Слишком его сущность сейчас брыкается и не хочет никуда уходить. Поэтому он возвращается обратно и более настойчиво звонит в звонок. — Ты что-то забыл? — вылетает из уст первое. — Кажется да… — Тэхен отодвигает немного альфу и чувствует жар его тела, хочется потереться об него. — Что ты творишь? Тэхен ничего не отвечает, лишь прикрывает за собой дверь и смотрит как-то ехидно на альфу, ведет ноготками по голой груди спускаясь к резинке спортивок, а сам опускается на колени. — Я повторяю вопрос, какого хрена ты делаешь? — сухо рычит Чон. Он смотрит на то, как омега перед ним на коленях приспускает с него штаны и облизывается, когда достает полностью вставший член. Это картина заставляет дрожать и смотреть вниз на эту светлую головушку. Альфа дышит тяжело, гон захватывает полностью, и на последних крупицах он пытается что-то сделать. — Ты же понимаешь, что, если ты сейчас это сделаешь, я не выпущу тебя отсюда. Тэ поднимает взгляд на альфу, улыбается соблазнительно и демонстративно проходится языком по истекающей головке. — Течешь, альфа. — омега еще раз проходится по головке, а потом берет ее в рот и причмокивает. — Сссука. — стонет Чон и опрокидывает голову назад. Тэхен проходится несколько раз по головке, всасывает ее и берет глубже. Чонгук сходит с ума от этих действий, он вплетает руку в светлые волосы и сжимает у корней, начиная самостоятельно нанизывать омегу на свой колом стоящий член. Тэ терпит рвотный рефлекс, расслабляет горло, и член проходит на всю длину. Альфа рычит и смотрит, как эти пухлые губы обхватывают ствол, как слюни стекают на подбородок, как прекрасно его губки смотрятся на его члене. Он насмотреться не может, заставляет себя от эйфории не закрывать глаза, а смотреть на омегу. Чонгук хотел это увидеть в первую их встречу, и, наконец спустя столько лет, он наконец получает свое. Он облизывается и толкается бедрами. — Какой умничка, так замечательно и покорно берешь в ротик. — Тэхен скулит и елозит задницей, чтобы хоть как-то облегчить свое возбуждение, а Чон ухмыляется реакцией омеги, — ты такой умница. Гук за волосы оттаскивает омегу и смотрит в глаза, что затянуты пеленой возбуждения. Тэхен облизывается, и они оба улыбаются, смотря друг на друга. Альфа за шею притягивает к себе и впивается в эти манящие, сладкие губы. Целует так, словно никого вкуснее не пробовал, хотя альфа понимает, что действительно слаще этого мальчика никого и никогда не встречал. Он целует то нижнюю, то верхнюю губу, прикусывает и зализывает, сладость на губах эту ощущать хочется всегда, они сплетаются языками, а когда Тэхен прикусывает язык альфы, Чон не выдерживает, рычит и подхватывает под бедра, неся Тэхена в спальню, по пути сбивая нахрен все что можно. Позже будут синяки от столкновения с косяком, но ему плевать, ведь в его руках омега, которого он хотел каждый ебанный гон. После их встречи Чон не мог нормально проводить ни один гон, каждый раз в его голове Тэхен, а шлюх, что он заказывал, подбирал светленьких и кудрявых, но в голове он всегда представлял его. Чонгук кидает омегу на кровать, сразу расстегивает рубашку и, после каждой расстёгнутой пуговицы целует, лижет, пока не доходит до кромки брюк. Тэхен извивается в его руках, стонет и голову запрокидывает. Альфа кусает шею, оставляя следы зубов, и тут же зализывает укусы. Расстегивает брюки и высвобождает стройные ножки от никому ненужной одежды. Перед ним омега, что ему чуть ли не во снах снился, лежит весь голый с расставленными ногами. Эта картина заставляет зарычать. Он проводит пальцем и собирает смазку, запах которой в легкие забивается. Чонгук смотрит в глаза, ухмыляется и демонстративно слизывает всю смазку, на что Тэхен стонет. Такого он еще не видел, ни один альфа так не делал. Пион распространяется слишком быстро, у Чонгука слюни скапливаются от запаха, он опускает руку и скользит по сфинктеру, немного надавливая. — Хочешь? — на такой вопрос омега непроизвольно поддается давлению, желая получить в себя хотя бы пальцы, — какой умница. — Гук…- плаксиво ведёт омега и крутит бедрами. Палец входит медленно, Чонгук смакует ощущение влажности и жара, представляет как стенки будут обхватывать его член. Хоть у альфы и гон, но навредить ему Чон не может. Ему хочется смаковать эти стоны прекрасные с губ слетающие, глаза наполненные слезами удовольствия, но никак не боли. Второй палец входит, и Гук начинает ускорять движения, смотря на выгибающегося Кима, он растягивает его на манер ножниц. Чон придвигается к нему и ложится, оставляя вес на одной руке, а второй продолжая растягивать прекрасное создание. Чон кусает за шею, поднимается и целует подбородок, скулы, растягивает уже тремя пальцами, а когда понимает, что омега готов, вытаскивает пальцы и приставляет член ко входу, который пульсирует и высвобождает новую порцию вкусно пахнущей смазки. Тэхен готов прям сейчас кончить. Сандал забивается в глотку, феромоны альфы давят, а сущность Тэ просто скачет в готовности принять его в себя. Ким никогда не проводил гон с альфой, ему всегда было страшно, но сейчас ему кажется, что это самое правильное решение в его жизни. Он чувствует, как член надавливает и медленно входит. Тэ скулит и стонет, ловит воздух раскаленный, когда Чон целует его грубо и начинает фрикции, что с каждой минутой становятся все быстрее и быстрее. — Какой же ты сладкий, — он лижет сгиб шеи и рычит. — такой хороший мальчик, так старается для меня и так течет для своего альфы. А Тэхен распадается на атомы от такой похвалы, он скулит ему на ухо, а пелена слез не дает ему нормально видеть. Когда Чон выходит из него, омега хлопает глазами в непонимании происходящего. Чонгук проводит рукой вдоль прекрасного тела, накрывает омежий член рукой, немного нагибается и проводит языком вдоль. Видит, как Тэ выгибается и хнычет, бедрами виляет. — Ненасытная прелесть, но такой вкусный. — Чонгук, хватит издеваться. — Как скажешь. Альфа одним движением переворачивает его на живот и Тэхен оказывается задницей к нему. Он полностью открыт перед альфой в гон и от этого понимания его ведет еще больше. Сущность полностью довольна происходящим. Омега внутри просто скулит от доминантности альфы, который подчиняет и которому хочется подчиниться. Чон проводит языком между половинок, слизывая вкус пионов. Облизывается от этой сладкой смазки, весь Тэхен сладкий, а Гук ухмыляется своим мыслям и пристраивается снова, начиная входить. Заполнив собой на половину, резко входит полностью, попадая по простате, на что получает громкий вскрик и чувствует чужую дрожь. Господи, как это прекрасно наблюдать за ним таким. Просящим, скулящим, отдающимся. Чон наваливается, но все равно сохраняет вес на руках, что расставил по бокам от омеги и начинает вбиваться. Чувствует, как член погружается в жар, чувствует, как Тэхен течёт из-за него. — Гук. Еще… пожалуйста, еще… — стонет омега. А Чона просить дважды не надо, он остервенело начинает вбиваться, будто душу готов вытрахать. Похоть и гон завладевают альфой полностью, клыки начинают увеличиваться, а сущность начинает подгонять его. Манящая вена так близко находится, что Чон не может с собой ничего сделать, даже не хочется, но понимает, что так нельзя. Что гон сейчас им управляет, он не может пометить Тэхена. Его просто убьют за такое, а Ким может, Чонгук не раз видел, как тот искусно мог перерезать глотку или выпотрошить человека. Поэтому альфа переворачивает резко омегу обратно на спину, чтобы не искушать себя. — Какой у меня хороший омега. Какой молодец, так принимаешь меня. Тэхен сходит с ума, его мотает по всей постели, он то стонет, то хнычет, то скулит, и очередной удар по простате подводит его к черте, омега всхлипывает, выгибается дугой и кончает себе на живот. Чон делает последние фрикции, кусает чуть ниже ключицы и изливается глубоко внутрь, он не успел предотвратить сцепку, поэтому им придется так какое-то время полежать, пока узел не спадет. Гук переворачивается и укладывает Тэхена на себя. Альфа вплетает пальцы в мокрые от испарины кудри Кима и гладит его, слыша быстрое дыхание и ощущая быстрое биение сердца. — Все хорошо? — шепчет Чон и целует в висок. Тэхен приподнимает голову, смотрит и шипит, когда, немного двинувшись, узел задевает простату. Он смотрит в черный омут и кивает, а Чонгук не может оторваться от медовых глаз. Альфа немного наклоняется, насколько их положение это позволяет и накрывает чужие губы своими. Поцелуй нежный, сладкий, будто бархатный. Он ласкает губы омеги так, будто сейчас это самое дорогое, что у него есть. Чонгук целует то нижнюю, то верхнюю губу и упивается сладостью этого мальчика, который так податлив сейчас. На дворе темень уже, ночь окутала улицы. Комната, что полностью пропиталась сандалом и пионом, так же в черноте погрязла. Чонгук обнимает за талию омегу и к себе прижимает, сопит ему в шею и непроизвольно носом по загривку ведет, еще больше ароматом хочет насладиться. После трех заходов гон наконец в полной мере отступил на время, и они смогли заснуть. Тэхен непроизвольно прижимается спиной еще больше к альфе и поглаживает руку, что на его талии покоится. Никогда не было такого спокойного сна, никогда он не засыпал с таким ощущением защиты. На часах в районе шести утра, лучи света только начинают пробираться в дома, освещая комнаты. Гон снова завладевает телом альфы, и ему уже не кажется, что помещение тонет в их запахах, сочетания пиона и сандала почти нет, что жутко бесит сейчас сущность Чона. Он смотрит на то, как Тэхен лежит на спине, простыня сбилась, открывая плоский живот и немного область паха. Чонгук облизывается этой картине, омега действительно выглядит, как ангел, пока спит, но после того, что вытворял Тэхен и как они вообще пришли к тому, что сейчас лежат в одной кровати, то, скорее больше напоминает чертенка, чем ангела. Чонгук садится у ног на колени, изучающе смотрит на эту прелесть, а дальше стягивает со столь прекрасного тела простынь и начинает хищно облизываться, когда видит полувозбужденный член омеги, а он полностью голый. Чон аккуратно приподнимает ноги, фиксируя их в коленях, и опускается ниже, сразу припадая ко входу, языком проходится и смакует сладкий вкус. Он присасывается и щеки всасывает, чувствует, как сверху мычат и елозят. — Чонгук, ты что делаешь? — Заткнись. — рычит Чон и начинает грубо мять эту аппетитную задницу. Он Тэхена изводит, который уже готов на все сейчас, от таких ласк его по постели мотает, а он сам стонет в голос. Чонгук языком толкается и в быстрый темп переходит, рукой накрывает член омеги и начинает головку тереть, на такую стимуляцию Ким дугой выгибается, протяжно стонет и кончает себе на живот. — Не стыдно тебе? — Чон наваливается сверху на омегу и ухмыляется, членом своим трется, — такой взрослый омега, а так быстро кончает… ай-ай-ай. — Чонгук, — скулит Тэ, — не издевайся, прошу. — Мой маленький омега просит? — Хватит, — хнычет омега и сам трется о член. — Что хватит, малыш? Моя умница не может потерпеть? — усмехается Чон. — Сука, у кого из нас гон? — У меня, но мне так нравится изводить тебя, — он наклоняется и обдает ушко жаром, — ты так скулишь, просишь, я не могу отказать себе в удовольствии. — Папочка, — вскрикивает Тэхен, если уж принимать правила игры, так по полной, — войди в меня. Пожалуйста, хватит, я больше не могу. Чонгук сразу же входит на всю длину и начинает вбиваться в податливое тельце, что так остро реагирует. Стонет, хнычет, выгибается. Чон рычит, в тиски талию берет и переходит на жесткие толчки. — Нравится такое утро? — Дааа. — стонет громко. Тэхен ногами оплетает талию, когда его руки берут в захват и прижимают к постели над его головой. Тэ ведет от такого властного альфы, он рычит, глаза его отливают красным, а когда Чон скалится, то омега видит удлинившиеся клыки. Это зрелище просто заставляет его растечься «лужей». А Чонгук смотрит на омегу, как тот выгибается, как его губы открываются в немых стонах, толчки становятся жёстче, быстрее, альфа внутри рычит в желании пометить, когда перед ним такая манящая шея. Чон сам не понимает, какого черта его сущность так реагирует на Тэхена, но сейчас, пока он вбивается в это жаркое тело, ему не до рассуждений. Пока его член находится в этой узости и таком жаре, думать не хочется, хочется лишь брать и брать, снова и снова, до хриплых стонов и сорванного голоска омеги. Он смотрит точно в глаза, что то и дело закрываются, в которых слезы наслаждения плещутся. Чон опускается и начинает покусывать шею, при этом вбиваясь. — Нравится, малыш? — Да, папочка. — выстанывает Тэ. — Не слышу. — рычит в изгиб плеча. — Да. — кричит на всю комнату омега и кончает, когда чувствует мазки языка на своей шеи. Они лежат на кровати, Чонгук на спине, а Тэхен лежит на крепкой груди альфы и сопит ему в шею. Время близится к обеду, а они оба ничего не ели со вчерашнего дня. Гон наконец отступил после очередной сцепки, и сейчас оба с полным пониманием происходящего и с «сонными» гормонами лежат и болтают, Тэхен греется в теплых объятиях, пока Чонгук гладит нежно его по спине, омега тихо урчит, трется носом о крепкую шею, ему сейчас слишком хорошо. — Кушать будешь, маленький трактор? — усмехается Гук. — Сам трактор. Буду. — лепечет. — Значит, сейчас что-нибудь закажу, а ты можешь найти, что нам посмотреть. Договорились? — Чон получает кивок и счастливую улыбку, он тянется за телефоном, а когда читает уведомления начинает смеяться. Господин Чон, к сожалению, нам пришлось отменить Ваш заказ за несвоевременное открытие двери. — Je ne voulais pas vraiment. — Что ты сказал? — моментально реагирует Тэ, — Ты умеешь говорить на французском? — А ты знаешь этот язык? — Ну, не то что бы знаю… знаю, как звучит, а вот то, что ты сказал, понятия не имею, но мне понравилось. Скажи еще что-нибудь. — куксится Тэ, как маленький ребенок. — Quel Omega insatiable. — Ты сказал «омега»? Ты что-то про меня сказал, да? — Успокойся, дите. Ты слишком энергичен. — смеется Чонгук. — Это «дите» ты пару часов трахал, как последнюю шлюху. — вскидывает бровь. — И продолжу, — наклоняется и губами по губам водить начинает, — ты от меня никуда не денешься. — Ну да. Попробую сбежать, ты меня на работе прибьешь. — Я настолько хреновый начальник? — Дай-ка подумаю, — Тэ изображает мыслительный процесс, — однозначно. — Petite pute. Тэхен лишь хмыкает и кладет голову на грудь, что сейчас размеренно двигается от дыхания, пока альфа тыкает в несколько позиций ресторана и заказывает еду, ведь никто не знает в какой момент гон снова «проснется», и им уже будет не до еды, а лишь друг до друга. Чонгук смотрит на омегу, что обвил его, чуть ли не всеми конечностями и задумывается, собственно «что я делаю?». Провести гон с таким омегой, конечно, прекрасно, особенно когда этот омега чуть ли сам тебя не изнасиловал, но это все так же его работник, это все так же Тэхен и от того, насколько он сейчас открыт и податлив что-то в груди тянет такой тупой болью, и ведь Чон понимает, что это нихера не просто секс. Это что-то такое глубокое, чувственное. Сука, Чон Чонгук и чувства? Но он сейчас думает о том, что его сущность хотела метку поставить Тэхену и это нихера не смешно. Ни с одним омегой такого не было, а тут появляется Тэхен и все, себя даже в руках хрен удержишь. Ведь он такой… податливый, такой манящий. Так и хочется слушать его сорванный, хриплый голосок который так прекрасно стонет, вбиваться в это прекрасное тело и… и оберегать? Как кого? Как своего заместителя? Нет, сразу же приходит ответ. Как омегу? И да… и нет. Скорее как омегу которого хочется снова так положить на себя и слушать урчание. Снова и снова. Чонгук понимает кажется, что это пиздец, а еще он вообще не представляет, что ему делать, но сейчас он лишь слегка тянет волосы Тэхена, дабы тот посмотрел на него и целует. Целует нежно, сминает сладкие губы и языком проходится по губам, будто печать ставит. Они просто лежат и наслаждаются временем после утреннего секса и разговоров ни о чем. Они просто наслаждаются друг другом.***
Чонгук стоит на кухне, на нем из одежды лишь спортивные штаны, что он по-быстрому надел после душа. Волосы зачесаны назад с которых капли воды еще стекают. Гон почти закончился, за эти три дня его сущность почти насытилась, где они только не успели переспать: кухонный стол, душ, стиральная машина, единственное нормальное место — кровать, даже на полу Чон раздвинул омеге ноги. Чонгук все задумывается какого черта его альфа так хочет пометить Тэхена, ведь он проводил гон с омегами и не раз. Чон не Монах и секс у него регулярный, а в гон уж тем более, когда гормоны выходят на новый уровень, но никогда его клыки не удлинялись, никогда его клыки так не чесались и не болели, что проколоть чью-то железу — это единственный вариант решения проблемы, но от этого проблем кажется возникнет больше, хотя, Чон понимает, что единственного кого он пометил бы это Тэхен, и это блять выводит альфу из себя. Чон чувствует, как к его голой спине прижимается омега, с его волос так же капает вода, а на Тэхене черная рубашка альфы и, признаться честно, ему слишком она идет. Тэ обнимает Чонгука со спины и не может контролировать себя, его буквально трясет, насколько ему хочется вжаться в мужчину. Он нихера не понимает и не хочет понимать. Сейчас, когда он понимает, насколько ему комфортно, насколько его сущность готова отдаться в сильные руки. Тэхен никогда не ощущал ничего подобного, когда он хочет и может довериться альфе, когда может отпустить себя и быть просто беззащитным омегой. Только тут, только сейчас, только в этих руках. — Ты чего там делаешь? — говорит омега опустив голову на плечо. — Готовлю салат. — Так ты у нас еще и повар, какая прелесть. — смеется. — Сейчас сам будешь готовить. — Напугал ежа голой жопой. Чонгук переворачивается, смотрит омеге в глаза и насмотреться не может в этот медовый омут. Он руку на ягодицы опускает и сжимает их, получая удивленный вздох. — Я бы поспорил сейчас про голую жопу. Альфа языком проходится по губам и ухмыляется на реакцию. Господи, этот омега шикарен даже когда стоит вот так принимая ласки, когда на его шею опускаются с поцелуями и сам открывает ее. — Какой умница. — порыкивают в изгиб шеи, проходясь поцелуями-укусами, — какой молодец. Омега скулит. Сам пугается своей реакции, но не успевает ничего ответить, когда палец мажет по сфинктеру растирающий смазку, а следом надавливает, войдя на одну фалангу. После их игрищ за три дня омегу растягивать не нужно, но Чон не может отказать себе в удовольствии и помучить Тэхена, который крутит задницей в попытке насадиться сильнее. — Чонгук… — Что такое? — с издевкой шепчет. — Ты же сейчас не в фазе. — стонет омега, потому что два пальца уже входят в него. —А кто сказал, что я не хочу тебя просто так? Тэхен уже был готов открыть рот, чтобы задать вопрос, но его быстро затыкают голодным и жадным поцелуем. Языки кружат, ласкают друг друга, омега посасывает с оттяжкой его на что Чон реагирует моментально. Рычит, подхватывает на руки и усаживает его на кухонный гарнитур, попутно стягивая боксеры с прекрасного тела. Смазка уже стекает по трем пальцам, омега хнычет и насаживается сам. Чонгук вытаскивает пальцы под протяжный стон, приспускает штаны. Он водит членом у входа, дразнит, то надавливает, то кружит. — Хватит издеваться. Сколько можно? — Моя умница так хочет? — Ссукаа…- Тэхен выгибается и хнычет, когда член входит в него на всю длину. Альфа сжимает в руках талию и тянет ближе, вжимает в себя омегу. Чонгук остервенело вбивается, целует и кусает шею, ключицы, трет между пальцами сосок, от чего Тэхен становится гиперчувствительным. — Je te veux trop fort. — Господи… боже… Тэхен сходит с ума. Вот именно сейчас. Никогда не думал, что от одной фразы, которую он нихера не понимает, готов будет умереть. Омега чувствует постоянную стимуляцию простаты. Он понимает, что на большее его уже не хватит. Слишком много, слишком хорошо, слишком вожделенно. — Je déteste que tu sois là. Тугой узел в паху скручивается в ком, ощущение, что он лопается. Тэхен кончает с именем альфы на губах, пока тот уже сбивается, толчки перестают быть четкими, Чонгук делает последнюю фрикцию и кончает, толкнувшись глубже в омегу и уронив голову ему на плечо. Они отдышаться пытаются и смотрят друг на друга. Тэхен думает о том, что сейчас он впервые за долгие годы становится счастливее. Чонгук думает о том, что совершил самую большую ошибку в своей жизни.***
Тэхен просыпается, но привычных рук и тепла нет рядом. Он поворачивается, трогает сторону Чонгука, но она уже остыла. Омега ежится и встает, накидывает быстро рубашку альфы и выходит на его поиски. Тэхен не чувствует усталости, он чувствует заряд энергии, чувствует как каждая клеточка готова взорваться и кричать «все правильно». Тэхену так хорошо, как не было долгие годы. Сейчас хочется в сандал окунуться и не выходить из этой квартиры, где так приятно сочетаются их запахи. Омега тянет воздух, все щекочет внутри, а внизу приятным жаром отдаёт. Он находит альфу на кухне, Чонгук стоит спиной к нему и видимо не слышит омегу. Тэхен улыбается открывающийся ему картине: Чон стоит голой спиной к нему, делает кофе, на нем лишь привычные спортивки. Тэхен подходит проходит рукой вдоль позвоночника и обнимает, откинувшись в загривок. — Руки. — стальной голос расходится по кухне. — Ч.что? — Я сказал — руки убери. Омега хмурится, но высвобождает Чона из своих объятий. Альфа поворачивается и они встречаются взглядами. Глаза у Чонгука какие-то… пустые? Скулы заострились от чего альфа кажется ещё больше жестоким, чем казался раньше. Чонгук сейчас похож на того, с которым Тэхен познакомился в их первую встречу. — А ты что думал? — голос пропитан сталью, — после моего гона, мы будем сопливой парочкой? — смеется альфа, а у самого будто горячее железо по горлу льется. От каждого слова дерет все. — Метки поставим друг другу и пойдём детей строгать? Тэхен распахивает глаза, что хлопают от непонимания. Что он несёт? Пролетает в голове. Вчера же гон почти «спал», но они все равно общались, целовались. У Тэхена будто волна боли по всему телу прошлась, все скручивает, а подушечки пальцев начинает покалывать. Он старается взять себя в руки. Взгляд приобретает пустоту, а линии челюсти становиться заострённее. — Что ты, нет конечно. — Вот и умница, а теперь собирайся и иди. — Чонгук готов орать о том какая это ложь. Он не хочет его отпускать, сжать в руках и не дать уйти, но он понимает, что так надо. Умом он все понимает, это сущность и сердце кричат о неправильности. Тэхен как-то усмехается криво, глядя в чёрные глаза, и выходит из кухни. Быстро скидывает с себя рубашку альфы, надевает на себя свои чёрные брюки и красную рубашку, что струится по его медовой коже. — Увидимся на работе, Господин Чон. — склоняется омега и выходит из дома. Когда омега уже усаживается в машину он с силой прикусывает губу, дабы не разреветься, как маленький ребенок, но глаза уже застилает пеленой слез. Как же так, ну почему снова он, почему снова больно? Тэхену хочется заорать, чтобы хоть как-то выплеснуть все это состояние, пока слезы катятся по щекам он заводит машину и отъезжает от дома в который надеется больше никогда не вернётся.***
Прошло два месяца с их последнего «нормального» разговора. Сейчас они почти не общаются. «Да, Господин» «Как скажете, Господин» и все… даже желания не возникает, хотя только оно и есть, Тэхен каждый раз готов задыхаться от присутствия Чонгука. Его запах будто сильнее стал и каждый раз омега жадно пытается вобрать в себя сандал, словно жить без него не может, словно это воздух его. Он продолжает работать, продолжает жить рядом с ним. Уходить он не собирается, тут он обрёл себя и свою семью. Здесь его дом. Поэтому каждый раз, когда Тэхен смотрел на альфу, все скручивало внутри, постоянные вспышки воспоминаний и не только речь о поцелуях, таких сладких и тягучих, а и общении когда они шутили, смеялись, разговаривали… да, общения ему не хватает. Ему не хватает хотя бы друга, что был раньше, на большее омега уже не надеется. Тэхен сам на себя перестал быть похожим, раньше его кожа мёдом отливала, блестела, сейчас же скулы впали, кожа приобрела нездоровый серый оттенок, глаза пустыми кажутся, будто все, что было посадили глубоко в него. Омега и чувствует себя так же опустошенно. Факт того, что его мучает постоянная тошнота, головные боли кажутся чем-то привычным, он даже свыкся с этим, что его утро начинается не с кружки кофе, как у обычных людей, а с прочищения желудка. Омега стоит в углу, смотрит на очередную пытку, но не получает того удовольствия, что получал раньше. Он смотрит как в очередной раз нож в глубь тела входит, кровь течет, марает и так грязную штанину. Тэхен руку ко рту подносит и старается дышать размеренно, тошнота вновь дает о себе знать. Ему настолько сейчас плохо, лишь от запаха крови, что внутри все сжимается будто. Омега не выдерживает, чуть ли не бегом поднимается на первый этаж, скрываясь в уборной. Снова все по кругу, все, что он пытался засунуть в себя с утра, выходит наружу, весь завтрак остается не в его желудке, как должно было бы быть, а в унитазе. Он крышку опускает и садится. Старается размеренно дышать, привести себя в порядок. Конечно, это не нормально и он это понимает, но не принимает того, что могло следствием стать. Тэхен подождал когда ему станет легче, умылся, прополоскал рот и вышел из уборной дабы дойти до кабинета, но его хватают за руку и поворачивают к себе. — И долго ты будешь так прятаться? — О чем ты? — Ким смотрит на альфу и пытается понять, что он вообще от него хочет. — Тэ, все мы прекрасно видим, что с тобой что-то не так. Что случилось? — Ничего со мной не случилось, с чего ты взял? — Тебя тошнит постоянно, ты выглядишь ужасно… — Спасибо. — перебивает омега и фыркает. — А еще, — грубее говорит Ван, — ты не убиваешь. — Ну надо же дорогу молодым дать. — смеется Тэхен. — Тэхен, я не знаю, что у тебя случилось, но… я всегда готов тебе помочь. — Ван, а не пойти ли тебе нахуй со своим предложением? Со мной все в порядке! Какого хуя ты докопался? — рычит омега. — Господи, я пытаюсь помочь! Ты как Чонгук, будто с цепи сорвались. — фыркает альфа, — Давно не трахались ни с кем? — Иди нахуй. — психует Тэ, разворачивается и уходит в сторону кабинета. У омеги по всему телу волна прошлась об упоминании Чона. Что он имел ввиду «будто с цепи сорвались»? Он не замечал, чтобы альфа был каким-то не таким, всегда собранный и похуист. Будто его вообще не парит, что происходит, ну или скорее сам Ким его не волнует, от чего все внутри сжимается. Конечно Тэ понимает, что он сам вернулся, сам на колени встал, но для него все равно это был не просто секс. Он сам пришел к альфе в гон, хотя до этого никогда не проводил ни один гон с кем-то. Здесь же все казалось по другому, Ким впервые себя преподнес альфе, стал самим собой, но его оттолкнули и теперь омега сам варится в этих чувствах и эмоциях. Тэхен все же смог признать, что Чон не просто друг, но сейчас понимает, что зря. Не надо было приходить, осталось бы все так как есть, не переворачивая жизнь непонятно как. Тэхен за раздумьями не заметил как дошел до кабинета, он проходит вглубь, наконец присаживается за стол и тяжело вздыхает. Сейчас лучше. Намного лучше. В кабинете царит запах чего-то родного, что успокаивает, но омега не горит желанием думать о том, какого черта в его кабинете пахнет Чонгуком. Омега непроизвольно опускает руку себе на живот и закусывает губу. В голове лишь «да или нет», надо проверить это, чтобы знать точно. Он понимает, что если «да», то в какой-то момент ему придется уйти на «покой». Единственное за что Тэхен может быть благодарен Чонгуку это за маленький комочек счастья, что подарил он ему вместе со всей болью.***
Чонгук на кресле восседает, бумаги проверяет. Сегодня должна прийти крупная поставка и наконец он закончит дело. Перечитав в очередной раз каждую бумагу, пересмотрев каждую букву, наконец откладывает ее, приступая к следующей. Эти документы принесли ему пару часов назад. Новая поставка, снова нужно выискивать где лучше найти товар для сделки. Глаза уже болят, Чон в кабинете с самого утра не вылезая. — Чонгук, — говорит альфа, что входит аккуратно, — у нас проблемы. — У нас нет проблем. — исподлобья глядит на него. Чон видит как Ёнсу напряжен, каждая его мышца говорит об этом. — Нет, Чонгук, у нас проблемы. Соджуна взяли в плен, а с ним и поставку. — Какого? — рычит Чонгук и вскакивает со своего места подходя ближе к альфе и хватает его за отвороты рубашки, — Повтори! — Соджун и вся наркота у Квона. — Через десять минут всех собрать в зале. Чон отпускает его и выходит из кабинета направляясь в зал для собрания. Он поверить не может, что Квон снова вышел на него. Спустя год после смерти отца альфа узнал, что именно Квон стоял за его убийством. Хи многих людей потерял после этого. Еще год Чонгук продолжал наносить удары, а после перестал. Вырос, ненависть ушла с тем, как он начал черстветь и все эмоции и чувства ушли далеко и навсегда. Альфа входит в большое помещение в темных оттенках, по середине стоит круглый стол из черного дерева, он усаживается за «главный» стул и ждет. Все его люди достаточно быстро сориентировались, поэтому уже начинают проходить внутрь кланяясь, но когда входит Тэхен, Чонгук будто теряет способность говорить, язык к небу приклеивается, а в голове становится на все пофиг, кроме самого Тэхена. Они не общались последние два месяца с их последнего времяпрепровождения, и как же Чону хуево. Каждый раз видеть Кима и вспоминать все, и самое отвратительное вспоминать, что он наговорил омеге. Хочется время вспять повернуть и прижать его к себе сказав, что никуда и никогда не отпустит больше. Хреново Чонгуку еще от того, что он видит. Тэхен будто пустой. На нем нет эмоций, а вид просто ужасен. Его медовая кожа приобрела серый вид, скулы впали, он будто не ест. Хочется еду запихать в него, лишь бы набрал немного, Тэхен будто смерть ходячая, но самое странное для Чонгука, что ему говорят его люди, что омега не убивает, просто всегда в стороне находится, а альфа знает как Ким любит убивать и от сопоставления «дважды два» ему хочется выть. Хочется пион насыщенный почувствовать, а не лёгкий шлейф, что до него доходит. — У меня один вопрос, — рычит Чон и смотрит на всех убивающим взглядом, — какой долбоеб доверил ребенку это дело? — все молчат опустив головы, — Молчите, да? Хорошо, сейчас нет времени обсуждать кто заслужил пулю в лоб. План таков: вы собираете все оружие, каждый, кто находится здесь собирает свою нахуй никому ненужную жопу и идет со мной вытаскивать Сонджуна от Квона. Ясно? — рычит Чон, в ответ кивки голов около тридцати человек, — Что стоим, кого ждем? Все в оружейную, немедленно! А ты, Тэхен, останься. — говорит Чон, когда Тэхен собирался уже выходить. Чонгук встает со своего места и направляется в сторону омеги не доходя до него два шага, смотрит в глаза медовые, вдыхает такой необходимый пион и насытиться не может. Губы эти хочет до невозможности, кусать, лизать, целовать, вкус своего почувствовать. — Ты останешься здесь. — Это с хуя ли? — выгибает бровь Тэ. Чон сокращает остаток расстояния, кладет ладонь на загривок омеги и притягивает ближе. Они сейчас одним кислородом на двоих дышат, жадно вдыхая аромат друг друга. — Послушай меня, — шепчет Гук и водит носом по щеке, — ты останешься тут. Если со мной что-то случится, если я, — нервно усмехается, — не вернусь, ты встанешь во главе клана. — Ты что такое говоришь? Чонгук, это бред. Ты вернешься, все будет… — Тэ, пожалуйста, хоть раз в жизни сделай как я сказал. Я не могу подвергать тебя опасности. — Но… Альфа настолько близко к омежьим губам, еще миллиметр и он сможет вновь почувствовать вкус своего омеги. Проходит будто вечность прежде чем Чон смог остановить себя, в последний раз вдыхает пион наклонившись к железе и выходит из помещения оставляя Тэхена одного с кучей вопросов. Он не может, не мог просто взять и поцеловать. Столько раз в голове строил барьер, столько раз говорил себе, что «нельзя». Если бы он сейчас его поцеловал, остановиться бы никогда больше не смог. «Мое» рычит внутренний волк и в голове уже «мое», но такое теперь недосягаемое…***
Мрак ночной на Сеул опустился. Чернотой город наполнен. Все люди по домам давно спрятались. Первое правило города — не высовывайся ночью, иначе не вернешься больше никогда. Именно во тьме черти пляшут, только в черни Мафия глаза открывает и на город страх опускает. Пока восемь черных Джипов едут, ни души не видят. Они давно их себе забрали, давно в свои владения каждую людскую душу поработили. Работать на Мафию- дар небесный. Ведь, либо ты с ними, либо против них. Остановившись у бара Хи, Чонгук выходит одним из первых, оглядывается на каждый закуток, выискивает и вынюхивает тварей ночных. Альфа одет во все черное. Какова ночь, таков и владелец города. Черная кожаная куртка с серебряными вставками, водолазка, джинсы и ботинки. Он первый входит в здание, а за ним идут его люди. Все как один готовы убивать, никто не имеет права трогать его товар, а тем более его человека. Их встречает большое помещение, все столы будто специально сдвинуты. У барной стойки стоят люди Хи, примерно столько же, что и за спиной Чона. Квон восседает посередине и хищно смотрит на приближающуюся толпу. Чонгук звереет в тот самый момент, когда видит Соджуна у которого все лицо разбито, весь в крови, что стекает от макушки до шеи, привязанного к стулу без сознания. Альфа молчит, смотрит на каждого, запоминает каждую черту их лиц, а в голове уже масса картин того, как эти головы будут валяться у его ног, а тело самого Хи, такое истерзанное без живого места, подвесит на это самое здание и будет упиваться этим зрелищем. — Что ты хочешь, Квон? — не выдерживает Чон. — Я? Мелочь. Всего лишь твой труп у себя на стене. А они оказывается похожи, вот только желания у них разные. И сбудется здесь только одно желание из них двоих. — Прекращай спектакль, пока живым ходишь. Чон наблюдает как Квон поднимается со своего стула и направляется к нему. Самое заветное желание сейчас это размалевать это самоуверенное ебало в кровь. Когда Хи подходит вплотную Чонгук чует отвратительный природный запах мха. Аж блевать захотелось, честное слово. — Где ты увидел спектакль, Чон-и? — усмехается альфа. — Послушай сюда, — наклоняется Чон и рычит, — я сегодня ну очень нетерпеливый. Поэтому если хочешь остаться живым, закрой свой рот и отдай то, что по праву — мое. — Знаешь, а ведь твой отец точно так же пугал меня, но все мы прекрасно знаем где он сейчас. — смеется Хи и крутит в руке стакан какой-то янтарной жидкости. Чон знает, что это провокация, знает, что его выдержку проверяют и пытаются задеть, но не может ничего с собой сделать, его накрывает как лавиной об упоминании отца. — А мы все знаем где сейчас твой дорогой и покорный омега. Кажется, — задумывается, — не далеко от моего отца, верно? Квон моментально перестает выглядеть каким-то жизнерадостным, таким, будто полкилограмма кокаина снюхал, становится каким-то злым, скулы его заостряются, а Чон лишь улыбается ему в лицо хищно. — Я тебе не простил его смерть. Ты все также, как я тебе сказал тогда, будешь жрать землю. — Но кажется за столько лет ты так и не выполнил долг. Время неподходящее, да? — Чонгук выхватывает стакан из рук альфы и выпивает залпом алкоголь, швыряя в сторону и разбивая его на мелкие кусочки. Облизывается и ухмыляется реакции «друга». Лучшая защита — нападение. Чон и защищается, если уж ему не выйти отсюда живым, так лучше же он насмотрится на такого Хи. Он злорадствует, как пошатнул тому равновесие в его тупорылой голове. Альфа смотрит по сторонам и видит интересную картину, люди Квона направляют в их сторону пистолеты, а смотря на своих видит почти тоже самое, только у своих людей, помимо пистолетов, Чон видит автоматы. Зрелище интересное и до боли знакомое. Не зря он все же велел им взять все оружие. Чон знает, что играет грязно, но кто он такой чтобы запретить себе это. Квон неуравновешенный психопат. Хи убивает иногда ради забавы, но Чонгуку сейчас абсолютно похуй. Единственное о чем он думает, так это о том, что правильное было решение не отпускать сюда Тэхена. Чон бы не смог так спокойно играть на нервной системе Квона, каждый раз бы думал как, если что, спасти своего омегу. Лучше Тэ будет в безопасности «дома» и, если что, возьмет бразды правления в свои руки. Только ему он сможет доверить свой клан. А сейчас, стоя перед Квоном, что замахивается для удара понимает, что только Тэхену доверит свою жизнь. Чон отступает на шаг и перехватывает чужую руку выгибая ее и швыряет не успевшего сориентироваться Квона куда-то в сторону столов. То, что между их людьми начинается драка перестает его волновать. Чон идет в сторону альфы пока тот встает и сразу бьет в солнечное сплетение, слышит тяжелое мычание, но не останавливается, а бьет снова и снова. Челюсть, живот, висок, куда только сможет достать. Квон включается в «интересное шоу», на очередной выпад Чонгука немного наклоняется и тут же бьет точно в челюсть, от чего Гук отшатывается, а в его голове звенит от удара. Альфа смотрит на Хи, который будто маленький ребенок пляшет сначала на одной ноге потом на другой, машет ему руками «я здесь», а Чон бровь выгибает от непонимания ситуации. С ним играют? — Чонгук-и, Чонгук-и. Страшный, злой мальчик. Как тебе без отца? Нравится? Спасибо сказать не хочешь? — распевает Хи. — Сука! — рычит Гук и подлетает к альфе впечатывая его в стену, хватая за рубашку из атласа черного цвета, — А какого тебе без своего драгоценного омеги? — Кстати об омегах, — тянет хищно, — я что-то Тэхен-и не вижу, где же твой мальчик? А вот теперь начинается пиздец. Глаза Чонгука чуть-ли не загораются красным, он скалится, а его аромат становится в разы тяжелее. Его омегу тронули. Его внутренний альфа берет контроль над самим Чонгуком. Он слышит выстрелы позади себя, но внимание перестает обращать. Сейчас все неважно, кроме завладевающего, такого бешенного желания убивать. Будто руки трясутся от необходимости разорвать альфу перед собой. Зверь внутри него диктует правила этого поединка. Убить. Разорвать. Изуродовать. Отомстить. Чонгук рыча перехватывает того за плечи и со всей дури тянет на себя, а следом швыряет в окно. Квон перелетает разбивая окно и вылетает из здания. Чон поворачивает голову на очередной выстрел и видит как Лиен с разбегу накидывается на одного из людей Хи прошибая тому голову. Видит, как его ребята, его семья идут вместе с ним против всех. Видит, как Шонхо опускает кого-то на колени и вышибает тому мозги с одного выстрела. Смотрит на тела валяющиеся под ногами. Трупы, что раскиданы по помещению. Чон усмехается и перепрыгивает через то же окно оказываясь на улице. Хи как раз в этот момент, опираясь на руки, пытается подняться на ноги, но Чонгук не дает ему этой возможности. Подходит ближе и со всей силы бьет ботинком по спине, Квон вновь падает, а Чон бьет его и бьет, снова и снова. Всю ненависть, все вымещая на «убийце отца». — Землю жрешь сейчас только ты, а потом в этой же земле будешь гнить. Квон ногой бьет по колену Чонгука, будто выгибая ее в обратную сторону. Чон приземляется на нетронутое колено и шипит от боли, а когда чувствует на себе чужой вес рычит и скалится. Он получает удары от Хи по лицу, чувствует, как из разбитой губы уже начинает литься кровь. Чон пытается как-то сбросить с себя эту тушу, но не получается. Его руки завели над головой, одной ногой он от боли даже пошевелить не может. Все будто против него сейчас идет, но когда он видит как Квон замахивается большим камнем, в его голове будто что-то срабатывает. Чонгук уворачивается от удара, перекатываясь набок шипя и рыча, и возвращается в исходное положение. Сил не хватает, что-то странное и тянущее внутри не дает ему собраться. — Я смотрю тебя можно лишь одним упоминаем ТэТэ разозлить. Вкусный омега? — хрипит Квон. Чон щурится, поднимается, лбом разбивает нос Хи, высвобождаясь из захвата. Нога так и болит, но сейчас от упоминания Тэхена ему на все похуй. За шею хватает потерянного альфу и припечатывает к стене. Рычит на него и облизывается. Запах крови чувствует, что в воздухе летает. — Повтори, что ты сказал? — Уверен, что он сладкий, такой манящий. А в течку наверное так прекрасно скулит. Я бы попробовал столь лакомый кусочек. Чонгук не слышит ни себя, ни смеющегося и задыхающегося Хи, когда его руки ложатся на крепкую шею альфы и начинает его душить. — Не дождешься, ты отправишься в след за своим отцом и за моим омегой. — шепчет хрипя Квон. Чонгук чувствует метал на своей коже и выдыхает. Рад, что Тэхена нет сейчас рядом, но так бы хотелось в последний раз вдохнуть пион. Выстрел.***
Тэхен не в себе, его будто в воду окунули и забыли вытащить оттуда. Время четыре часа утра. Он сидит в одном из коридоров на диване поджав ноги. Тэ не может нормально функционировать, думать. Все его мысли там, вместе с его семьей, вместе с Чонгуком. Понятия не имеет что происходит. Ему бы сейчас туда, помогать, но его оставили тут. И как же Тэхен злится на Чона, «я не могу подвергнуть тебя опасности» всплывает в голове. Он понимает его… хотя кого Ким обманывает, нихуя не понимает. Какого черта, сначала послал, потом будто его не существует, а теперь о его безопасности думает. Или Чон это сказал, чтобы клан мог дальше жить? Тэхен окончательно запутался во всем, но как бы омега не думал, не бесился сейчас… ему страшно. Очень страшно за альфу. Он же Чон Чонгук, как альфа может говорить такое? «Если я не вернусь». Он вернется, вернется как миленький и продолжит управлять кланом. Ведь так? А как иначе? Чон не может поступить по другому. Это его семья, куда он без нее? И куда Тэхен без Чонгука? Сердце бешено стучится, переживает за альфу. Руки от страха трясутся, а самого омегу тошнит до жути, но он так и продолжает сидеть на диване, раскачиваясь как маленький ребенок. Смотрит в одну точку, руками обхватывает свои ноги. Сейчас, когда Тэхен понимает что с альфой действительно что-то может произойти, все воспоминания, все обиды канули в небытие. Остается только желание его обнять и похуй, что его оттолкнут. Просто сандал вдохнуть, просто быть рядом, просто понять, что все хорошо. Это единственное, что хочет омега сейчас и единственное о чем думает с момента отъезда всех. В здании остались немногие. Остался Тэхен за старшего, «дети», а именно те, что недавно в клан вошли, которые еще учатся, те, которых не берут с собой и часть охраны. Киму выть хочется. Он же чувствует, что что-то не так, сердце странно ноет, а тело будто ватное, а дальше странная вспышка прошла волной по телу, от кончиков пальцев до макушки, такое колючие, будто от удара чем-то или разряд тока. Омега судорожно вдыхает и ощущение пустоты настигает его. Прошел еще час, а омега так и сидит, в угол лишь забился дивана и голову на колени положил. Взгляд пустой, ничего не выражающий, но когда он видит первых проходящих мимо него альф, выпрямляется. Все заходят в зал переговоров от которого Тэхен, можно сказать, даже не отходил. Он поднимается на ноги и немного пошатывается, входит в помещение и разглядывает всех. У каждого кровь на лице, ссадины, порезы, припухлости от ударов. Ясно. Была драка, но, когда все заходят, Тэхен все смотрит и смотрит, а Чонгука нет. Понять не может, где альфа. Где его альфа. Судорожно оглядывается, на глаза слезы наворачиваются. Он подходит к Ливону и шепчет. — А где Чонгук? — в глаза заглядывает, что опущены в пол и не может понять что происходит. В этот момент к ним подходит еще один, которого зовут Субин. — Тэхен, — голос странный, обычно веселый альфа сейчас говорит как-то поникши, Ким переводит на него взгляд, — Чонгук… он… — тяжелый вздох, — он погиб. — Гук… — шепчет Тэхен. — Тэ… А Тэхен уже не слышит, ноги ослабевают, глаза темнотой заполняются и оглушительный писк в ушах стоит, когда глаза сами закрываются, а омега падает бессознания.***
Альфа шипит пока самостоятельно перевязывает руку, пуля прошла через плечо, а по приезде в кабинете Чону пришлось самостоятельно пытаться зашить и забинтовать рану. Не впервой. А Тэхена звать он не хотел. Увидеть? Да, это первое, что он сделает когда выйдет из кабинета, но показывать Тэ свою рану хотелось меньше всего. Татуированная рука наматывает бинт крепче, а владелец от неприятных ощущений зубы до скрежета сжимает. Думает о том, что легко отделался, что пуля в плече, лучше, чем в сердце, а еще лучше, чем в глотке, как собственно и произошло с Квоном. После выстрела альфа выхватил пистолет, не обращая внимания на боль, и засадил ствол поглубже, выстрелив прямо в рот. Вернувшись с телом Хи, Чонгук просто швырнул его, тем самым показывая, что их «Господин» мертв. Схватка окончена. Чон забрал истерзанного Соджуна, которого отправили в больницу, забрали товар и поехали домой. Альфа всю дорогу мечтал увидеть омегу, думал, что он мог не успеть сказать все, что на душе, сказать, что все, что он наговорил это бред и ложь. В момент выстрела в его голове будто что-то щёлкнуло, и он понял, что не сказал важные слова, а самое главное, он понял, что любит Тэхена. Чонгук поднимает взгляд на открывшуюся дверь и моментально отшатывается от стола. — Тэ… — шепчет альфа и подлетает к Ливону, что держит на руках бессознательного омегу. Перехватывает, берет к себе на руки и понять ничего не может. «Что случилось?» набатом в голове. Смотрит на бледного, словно смерть Тэхена и укладывает его на диван. — Какого хуя случилось? — задает вопрос двум альфам. — Господин, я просто пошутил, а он… — Пошутил? — встрял Ливон, — Ты блять сказал, что наш Господин погиб. — Ты что? — гаркнул Чон. — Вы ахуели совсем? — Чонгук смотрит на омегу, а в душе у него просто раскалённая лава, — Марш за врачом, а с вами я позже разберусь. — рыкнул альфа. Чонгук наклоняется к Тэхену и начинает покрывать его лицо поцелуями. — Эй, Тэхен-а, проснись. Пожалуйста, открой глаза. Я здесь, живой, — бессвязно шепчет альфа, — все хорошо, маленький мой, только открой глаза. Что с тобой происходит? Расскажи. Мы поговорим, обо всем поговорим. Все же хорошо, я тут, с тобой, — коситься на плечо, — со мной все хорошо. Сейчас придет врач, слышишь меня? Он тебе поможет, — Чонгук чувствует слабое дыхание и такой же слабый пульс, — Ну пожалуйста, Тэ… малыш… ну открой же глазки…ты должен, должен услышать, что я люблю тебя… Прошел уже час после визита врача, а Тэхен все так и спит. Ему вкололи какое-то успокоительное и сказали ждать. А Чонгук не может ждать, он все косится на живот омеги, что спрятан за синей рубашкой и поверить не может. Как? Как такое могло случиться? Почему он не сказал? А Тэхен сам вообще знал? Тэхен ждет ребенка. Их ребёнка. У Чонгука нет сомнений ни в чем. Это его сын. Тэхен под сердцем носит их малыша. Все барьеры, все установки, что Чон так долго выстраивал в своей голове, просто рухнули. Нахуй все. Теперь единственное о чем думает альфа это «как вымолвить прощение?», а он это сделает. По другому никак. Теперь первые, кто будет в его жизни и всегда останутся на первом месте, это Тэхен и их сын. Чон замечает движение на диване и подлетает моментально к нему. Видит, что Тэхен пытается как-то подняться и останавливает его. Когда они встречаются взглядами, альфа видит как там плещется все: боль, растерянность, шок… и любовь? — Гук… — шепчет неверующе омега на грани плача. — Тихо, все хорошо… Альфа не успевает сориентироваться, как Тэхен прижимает его к себе, обнимает, дышит в его шею, запах вбирает такой ему необходимый. — Все хорошо, я рядом, тебе нельзя волноваться. — Чонгук шепчет и гладит пушистые волосы омеги, сквозь пальцы волоски пропускает. — Все мне можно. — Уже нет. Тэхен отклоняется, в глаза заглядывает, ответ пытается найти и губу закусывает. — То есть, все же… да? — Ты знал? — выгибает бровь Чонгук и руку на щеку кладет, большим пальцем поглаживает. — Я… я догадывался… И тут альфа понимает, что на него смотрят, так будто боятся. Ищут его реакции, пытаются прочесть и не понимает «почему?» — Ты почему так смотришь? — Как? — глаза в пол опускает и не смотрит больше. — Чего ты боишься? — голову поднимает, посмотреть заставляет и тонет в этих медовых глазах. — Я не боюсь… просто вспомнил твои слова… — Какие? — «А ты, что думал, после моего гона, мы будем сопливой парочкой? Метки поставим друг другу и пойдём детей строгать?» Он запомнил каждое слово, наизусть готов рассказать. Каждая фраза, каждое слово задело его хрупкое сердце и теперь он не понимает, почему Чонгук смотрит на него так. А Чонгук готов себе вены вскрыть и мозги вышибить, за то, что наговорил все это. — Нет, — глухо говорит альфа, — запомни раз и навсегда, что все это ложь. Чон немного привстаёт, омега смотрит завороженно на альфу, пока тот усаживается на колени, поднимает рубашку, расстегнув несколько пуговиц, и кладет голову на живот Тэхена. Он трется об пока еще плоский живот и урчит. Чон Чонгук — кровожадный убийца, глава клана — урчит. — Merci, mon amour. И впервые Тэхену не понадобился переводчик дабы перевести все. Хоть где-то он знает перевод. — И я тебя люблю…***
Свет опустился на город, солнце греет все вокруг. Звуки волн приятно ласкают слух, а морской воздух приятно щекочет нос. Тэхен стоит у самого края, подставляет лицо под лучи и греется под солнцем. Хочется находиться здесь всегда. Уезжать домой никак не хочется, но понимает и знает, что дома ждут дела, и так кое-как получилось выбраться сюда, взяв отпуск на неделю. Конечно звонки продолжают его будить, но уже не так часто. И как же хорошо, что клан дает отдохнуть. Чеджу прекрасное место. Тэ выплывает из своих мыслей когда слышит как к нему подходят, он оборачивается и расплывается в улыбке, когда видит своих любимых мужчин. Своего мужа, который за руку идет с Вихеном. Сыну уже семь лет, взрослый альфа, капитан футбольной команды. Тэхен насмотреться на сына никак не может. — Ви, добеги до дома, принеси папе воды. — говорит старший альфа. Тэхен следит, как маленький альфа кивает и идет в сторону дома напевая какую-то песенку, а потом снова улыбается, когда глядя на море он чувствует как к нему прижимается его альфа, дышит ему в загривок, целуя его в метку и кладет руки на уже округлившийся живот. — Я не хочу возвращаться домой. — говорит омега. — Я знаю, но надо. Тэ облокачивается спиной на грудь Чонгука и урчит, чувствует, как его живот немного приподнимают, облегчая ему жизнь. Омега уже на седьмом месяце беременности и прилет на Чеджу стал его отпуском перед временем, как Чонгук выразился «пеленки, распашонки и снова ласковый муж». После первых родов Тэ заявил, что никаких нянь, он уйдет на «покой» и займется их сыном сам. Так и случилось. По приходу альфы домой ласковый омега запрыгивал на него и обнимал. Дома чисто, ужин приготовлен, а сын уложен спать, поэтому за все старания Тэ просит ласки, а кто такой Чон чтобы отказывать любимому мужу. Поженились они через месяц после того как выяснили все и узнали о беременности. Чонгук сразу сказал, что берет Тэхена в мужья и никаких отказов слышать не хочет, а омега и не собирался собственно говоря отказывать. Чон изменился, да, он по прежнему самый страшный «Господин» в стране, но самый любящий муж на свете. Он по прежнему убивает и издевается над теми кто это заслужил, но после, когда приходит домой, идет в душ, смывает запах крови и расцеловывает своего маленького и самого любимого мальчика. Отец на удивление из него получился замечательный, где-то строгий, где-то нежный, ведь, все же у них растёт альфа. Будущий наследник. — Chaque jour je suis prêt à t’embrasser pour m’avoir donné ta vie et m’avoir pardonné. — Je suis content que tu as survécu, que tu es avec moi maintenant et que tu m’as donné un nouveau bonheur. — Je t'aime. — Je t'aime. — Pour toujours. — Pour toujours. Навсегда их любовь будет пахнуть сандалом и пионом.