Как двое из ларца

Вероятно, у каждого в жизни случались такие моменты, которые «наверное, не стоило вкладываться в кактусы». Или когда ты сидел перед полным комплектом какой-нибудь особенно-премиальной Брони Высшего Дракона с вставками из беломорита, отводящего сглазы и дающего +5 к левитации (лмао, всего лишь 18 миллионов), понимая, что потратил на её создание лет семь. Есть лёгкий флёр греющего душу удовольствия — каждый раз, когда взгляд натыкается на какой-нибудь артефакт Летучей мыши или на крутецкую ачивку в послужном списке, что-то греет и урчит под горлом как большая, сытая, довольная киса. Коллекционирование — особенная форма коллективного безумия, пожирающая разноцветное, разномастное, разноликое население Хайпикселя. И у человека, принимавшего их на своём скайблоке, взгляд был злой, больной и неиронично узнаваемый. Не потому, что они знали Техноблэйда лично — скорее, как это водится на всём сервере, слышали о его подвигах со стороны, в мутных компаниях и в трактирах, когда как встретиться с ним можно только на аренах какого-нибудь Бэд-, Скайворса, лицом к лицу, налитыми кровью глазами в глаза, клинком в зубы или между рёбер. Ни один из двух наёмников, очевидно, в Скайворсах участие не принимал. Не сказать, чтобы они вообще имели желание или могли себе это позволить: таким, как они — наëмникам, шпионам, альт-аккаунтам — хотя бы с чисто профессиональной точки зрения активно участвовать в серверных движах не положено. Чем-то похожие на миньонов, этих вечных рабов не в меру амбициозных и богатых людей, они всё же предпочитали называться наëмными работниками — хотя бы потому, что им платили (картошкой, блять). Во всех остальных смыслах — чистые листы, лишённые индивидуальности, лишённые личных заслуг и личности в целом, идеальные создания, которых можно загримировать под кого-угодно. В основном этим наниматели и пользовались: приходилось косить под кого-то, менять скины ради какого-нибудь небольшого саботажа, от которого достанется явно не им, играть лучше всяких актёров, пудрить мозги всем включая модераторов и самого Боженьку Господа Саймона Хайпикселя (хотя, ради всего святого, как будто он не в курсе всех махинаций внутри собственного мира). Таковы были браться Вайтлистеды: слишком хорошие актёры, чтобы не потерять всякую индивидуальность, закрутившись в шпионской кутерьме. Но вернёмся к Техноблэйду. К этому странному существу, взглянувшему в их одинаковые монолитные маски и ухмыльнувшемуся им (что для них никогда не делали). Существу, которое без всякого разбора скинуло на них несколько легендарных по редкости предметов и приличную сумму монет сверху — прощаясь с деньгами так легко, как будто они ничего не стоили. И ведь действительно. Что есть деньги по сравнению с идеей. В общем, Вайтлистеды молча приняли плату (вежливо и сухо отказавшись от картошки), решив не задавать лишних вопросов от греха подальше. Действительно, не шутка: взгляд Техно, до боли знакомый, ощущался на вкус как надоедливая, приевшаяся и попахивающая гнильцой рутина. Каждый третий — одержимец, вдохновлённый психопат, несущий свою идею в массы. Именно такие ведут революции. Именно таких с какого-то перепугу демократическим путём выбирают в президенты. Именно такой смотрел на них с высоты семи с копейками футов (против их абсолютно нейтральных, абсолютно посредственных 5'9), белозубо, опасно скалясь и бросая им абсолютно равнодушную команду «просто заставьте его пересрать». Без требования прикинуться кем-то (тем же Техноблэйдом, например, ну или модератором, все образы давно заготовлены, скины скачаны), без точных указаний, что-где-как устраивать засаду, как доводить несчастного спрута-огородника до «кровавого поноса» (всё ещё красочные цитаты не скупящегося на обороты Блэйда). «Сделайте так, чтобы он боялся выйти на улицу без команды хелперов, ребятки». Ну вот примерно в таких условиях им приходилось работать.

***

— Не знаю, что вы, черти, задумали, но мне это нравится, продолжайте. Именно такими словами Техноблэйд встречает чужое абсолютно своевольное желание вжаться в него бедрами с двух сторон, мешая двигаться. Именно так Блэйд реагирует на чужие ладони в белых тонких перчатках, сжавших его руки с цепкостью стальных кандалов (из которых пиглин конечно же мог выкрутиться, если бы хотел). Как будто бы он не знает, ага, как же. Техно умён. Техно хитёр. Техно догадлив. Не замечать долгие, пронзительные взгляды, которые жгут ему плечи, лопатки, задницу в последние месяцы всё сильнее и сильнее, он не имеет права. Такова доля подобных талантливых и серьёзных воинов, как Техноблэйд: полагаться на интуицию и на смутные, эфемерные ощущения порой больше, чем на логику. Поэтому он просто не имеет права не замечать чужих слишком откровенных намёков. За год совместного плодотворного сотрудничества (и упрямых отказов от картошки в качестве заработной платы) Техно подозрительно много хуйни спустил им с рук: начиная от откровенного своевольничества (как один из них заскамил ожидаемо ничего не понимающего Сквида и пошёл дальше внаглую афкшить на его острове), заканчивая откровенными приставаниями, долгими, гипнотизирующими взглядами в спину (и ниже) и странным, нарушающим всякую возможную субординацию, поведением. Убивали и за меньшее. Похуизм же Техно основательно развязывал руки. Развязывал настолько, что теперь он почти что без ворчания и определённо без желания подвесить их за кишки на настенные канделябры в хозяйской каюте, позволяет увести себя в дом, в уют собственной комнаты, опрокинуть на незаправленную с утра постель и расположиться рядом. Подумать только, год хорошей работы, скупых похвал, молчаливых переглядываний, напряжения, которое можно было резать ножом, между всеми троими, планов и недвузначных намёков, бёдер, вжимающихся в чужие бёдра, рук в тонких перчатках, лежащих на чужой горячей пояснице — год, чтобы Блэйд, весёлый, раскрепощённый, игривый, позволил им быть настолько близко к непреступной, нежной пиглинской слабости. Сегодня он выбил второе место в рейтинге по картофелеведению (это не обязательно даже произносить вслух, чтобы скривиться от сюра происходящего), так что Блэйд навеселе и хочет отпраздновать. Так уж случайно получается, что отпраздновать выходит в компании одинаковых и лицом, и молчанием, и планами наёмников. Можно было бы обеспокоиться, где все друзья Техноблэйда и есть ли они вообще, но вопросы подобного рода быстро отпадают, когда узнаёшь, как долго на самом деле Техно варится в этом дерьме. Нахера Техно картошка, они не спрашивали — они в принципе вообще ничем не интересуются, такие вот таинственные молчаливые ребята. Привычку додумывать, угадывать, что Вайтлистеды могли бы сказать, что сказали бы, если бы не их стрёмный импровизированный обет молчания, что говорили: жестами, кроткими, хорошо скрываемыми эмоциями, запахом и едва слышной переменой дыхания, — Техно приобрёл очень, очень быстро. Расклад выходит презабавнейший: с одной стороны Вайтлистеды, обнаглевшие в край, имеют виды на пиглинскую задницу; с другой стороны Техноблэйд, разрывающийся между суровым, геноцидопдобным осуждением, которым можно убивать без оружия, и заигрыванием? Что бы это, блять, ни было. Они — двое из ларца, одинаковых с лица — наседают упрямо, зло, с настойчивостью и характером, который они так упрямо пытались спрятать за принципиальным хладнокровием и профессионализмом. Они — две сплошные маски на всё лицо, два одинаковых небесно-голубых пиджака, два галстука с серебряными зажимами, идентичные и на вид, и на цвет, и на вкус. Они справляются с тем, чтобы опрокинуть Блэйда на одеяло и связать ему руки чьим-то (Младшего, скорее всего) галстуком до того быстро, что, даже пожелай Техноблэйд, не успел бы отреагировать. Или всё же не пожелал. Вон как алчно и насмешливо смотрит, вон как взглядом чёрным, проклятым, пугающим сверлит — и ничего, молчит, веселится, руки послушно поднимает, не предпринимая ничего, чтобы помешать завести их назад и прижать к простыням. Пока один терпеливо, без силы, но упрямо держит, второй — дёрганный, взвинченный, очевидно раздражённый — ёрзает на толстых пиглинских бёдрах, грубо расстёгивая шёлковую, приятную на ощупь рубашку. Педант, хотя откровенно хочет просто порвать тряпку в клочья — Техно смотрит на это с улыбкой, наклонив голову, но никак не комментирует. — Спокойнее, мальчики, всё будет, — издевается, почти не реагируя на то, как Младший — ну тот, который без галстука, который злой, оправданно беспокойный и со смешно растрёпанной кудрявой синей чёлкой (чутка сине его длинноволосого двойника) — стаскивает с него штаны, забирается обратно на колени и с подчёркнутой наглостью хватается за горячий тяжёлый член. Ни сдержанности, ни толка, ни расстановки — только Старший гладит рукой в перчатке по щеке, вдумчиво, не без нежности. Ага, динамика понятна и ясна, как день: один импульсивный и эмоциональный, другой — рациональный и флегматичный. А всё бахвалились своей скрытностью и неприступностью, играли с Техно в игры на выдержку — вон как крышу сорвало, стоило только дорваться до члена своего босса. Почему-то — Техно не может сказать почему, во имя всего админ-состава Хайпикселя, он просто вайбует — один из двух Вайтлистедов передумывает, бросает дело на полпути (пожалуйста, он уже почти возбуждён, он уже почти теряет контроль, ему так хорошо-) и слезает с колен, устраиваясь между ними. Зачем он тянется к маске — Техно не знает, потому что над ним внезапно другая, такая же голубая маска, неловко задранная на лоб, и бледные тонкие губы целуют его подбородок и горячую щёку, прежде чем впиться глубоко и основательно в клыкастый пиглинский рот. И следом такие же, Техно, блять, клянётся, абсолютно идентичные губы накрывают красную, крупную головку, пропуская её дальше в рот. И это- и это, блять, хорошо. Последнее, о чём хочет Блэйд думать — как такая весьма себе человечкоподобная крошка умудрилась открыть рот на довольно прилично раскабаневшего крупного пиглина, а потом вспоминает, что они далеко не люди. Они, мать их, нелюди. Уж извините за игру слов. И то, что Младший умудряется всё дальше и дальше проталкивать в горячую, тугую глотку член вместе со смазкой, и чужой язык в горле Техноблэйда, выводящий его на откровенно позорные звуки — просто то, что они могут себе позволить, не больше и не меньше. Могут и хотят. Хотят — будет у Техно язык на члене, горячие, жадные губы, Хотят — и будут вылизывать ему рот изнутри, отправляя рассудком за грань реальности, расслабляя и раскрепощая, Хотят — и будет у Техно два мокрых пальца (уже без перчаток, вау) около задницы, массирующих сфинктер и пачкающих кожу чем-то мокрым. И почему-то сейчас, именно в этот момент приспичило им отвлечься — две тени нависают над безвольной, ужасно довольной тушкой Техноблэйда, и он как наяву (действительно ж блин) видит, как они сталкиваются губами и целуются, жарко и абсолютно, блять, беззвучно. Против этого Техно крыть нечем. Но, если честно, залипнуть получается легко. — Эй, — в любой другой ситуации он бы не поверил, что может так расстроенно, так разлаженно и сипло звучать, — не выкидывайте меня из игры, мальчики. Как ответ — лёгкое, уверенно-ловкое шевеление пальцев в нём, абсолютно точно знающих, куда давить. Техно кусает губу и скулит — черти. Ёбаные ж черти эти двое, сто процентов вылезшие из какого-нибудь тихого омута прямиком по душу одного очень заспиралившегося на корнеплодах пиглина. Наказание за беспринципность и уверенность в собственной неприкосновенности. Помним-помним про тебя, — как будто так и хотят сказать, но не могут (и не только потому, что заняты тщательным вылизыванием глоток друг друга). Помним-помним — и что-то в этом гарантирует Техно безапелляционное уничтожение. Техно не побеждали ни боссы в подземельях, ни самые талантливые гладиаторы Хайпикселя, ни Боги — а два пальца, массирующие простату, почему-то одолели. К счастью, никто не додумывается пихать в Блэйда посторонние предметы без должной подготовки (того, что есть, вполне достаточно, чтобы вывести его на новую грань осознанности), ограничиваясь пальцами. И — Боги простите, как наяву видит — безжалостно растянувшиеся в ухмылке красные губы Младшего, блядски мокрые, около его члена, целуют в самую головку, видимо, заканчивая этим короткую и красочную жизнь Техноблэйда. Ему не жаль. И этого более чем достаточно, чтобы Техно, взвинченный до предела, забился в припадке, захрипел, с трудом сдерживаемый чужими руками и хлипким галстуком, и — кончил. Долго, с оттяжкой, с искрами перед глазами, с темнотой там же, с предельно ощутимыми на щеке пальцами — тёплыми даже через перчатку, словно по их телам действительно может бежать кровь, — с глухим тихим рычанием и, что ещё хуже, скулежом. Кончил, в рот, на губы и лицо демонически скалящегося Вайтлистеда — и капли стекали по бледной коже красиво. Сущий пиздец. По-другому и не скажешь. И Техноблэйд не скажет, потому что не знает что — как и не знает, какая реакция сейчас будет хоть сколько-нибудь приемлемой. Поэтому он делает единственное верное, что может в этой ситуации — притягивает не сопротивляющегося, всё ещё зависшего у его ног наёмника за полурастёгнутую рубашку и глубоко, отзывчиво целует.