Любовь в 11 метрах

– Что он тебе предложил?! – мама не кричала, она прям вопила. Я сидела на кухне и лениво ела хлопья с йогуртом. Передо мной стоял телефон с опорой на фруктовую вазу, а на экране было взволнованное лицо мамы. Она сегодня собрала волосы в строгий пучок, а губы накрасила бордовой помадой. Моя мама – пример для меня в том, как производить впечатление. Мы созвонились пару минут назад по видеосвязи, я ей вкратце рассказала, как прошел вчерашний день. И вот, сообщила новость о работе. – Работать его ассистентом, а он мне снимет жилье отдельное. – Мог бы и просто снять, – сказала она, а потом тут же спохватилась. – Хотя… ты бы тогда жила одна. – Мне двадцатка, мама. – Всего лишь двадцатка! – И я умею готовить. – Я вижу, – недовольно нахмурилась она, видимо, разглядев мои хлопья. Да-да, я просто залила малиновым йогуртом хлопья и положила рядом с собой яблоко. Мама считает, что у меня плохо развиты кулинарные навыки. Я же думаю, что не всем людям нужно уметь варить суп из тысячи ингредиентов, торт из настоящих яиц, а не смеси для выпечки, и делать фарш самостоятельно. Если я выбрала йогурт с нормальным сроком годности – проверку на выживаемость и самостоятельность прошла. – Как там Борис? – попыталась я переключить тему. – Мы сегодня погуляли, побегали, но ему мало, – вздохнула мама и навела камеру на моего питомца – светлого лабрадора. Я улыбнулась и рассмотрела внимательнее питомца в камере. Он радостно вилял хвостом и грыз свою любимую игрушку – резиновую курицу с выпученными глазами. Я звала ее суповым набором. – Ему и до этого было мало, с тех пор, как я перестала с ним гулять как раньше. Борис! – сказала я громче. – Вот увидишь, скоро вылечу ногу, прилечу обратно и мы снова будем бегать как раньше! Мама улыбнулась и кинула лакомство моему любимцу, тот поймал его, а потом потыкался смешно носом в камеру, услышав мой голос, а я очень захотела домой – гулять с ним в парке, который находился в пяти минутах от нашего дома. Там была специальная площадка для собак и много лужаек, где мы бегали вместе с ним. Несмотря на огромное количество людей с которыми я общалась в универе, я комфортнее всего чувствовала себя в парке. Собачники со своими питомцами казались мне какими-то настоящими, по питомцу сразу видно, что за человек рядом с ним. Это не соцсеть, где ты можешь создать себе образ. Питомец – зеркало человека. Я откусила яблоко, глубоко вздохнула и посмотрела в глаза маме. Сейчас я тут, а не там, – напомнила я себе. – Я… не знаю, как мне поступить. Я ненавижу все, что связано с футболом, как бы по-детски это не звучало. Но… он прав. Кто возьмет меня на неполный рабочий день? Ну, есть такие работы. Но мое колено… – Это да. Футбольный клуб – приличное место работы и хорошая строчка в резюме, – медленно произнесла она. Это покачнуло чашу ее моральных весов. Приличная работа, не в какой-то забегаловке. Место, где я буду под присмотром и рядом с образованными людьми. Насчет последнего… – Там же футболисты, мама. Потные и глупые. – Ты же не в раздевалку к ним работать идешь. Твоя работа – офисная. – А вдруг я загляну к ним в раздевалку? – Значит, я буду рада узнать, что твое сердце уже не разбито. Я замерла и опустила взгляд на хлопья. Сердце пропустило удар. Грустно и тоскливо. – Прости, – тут же виновато добавила мама. – Уже прошло… – Три месяца. Я встречалась год со Стефаном. Стефан учился тоже на юрфаке, на пару лет старше меня, мы познакомились на какой-то из студенческих тусовок в мой первый год учебы. Сначала у него была девушка, но потом он с ней расстался, и на одной из вечеринок позвал меня на медляк, потом мы играли в бутылочку, а затем по закону жанра уже целовались без бутылочки. Я не могу сказать, что это моя первая любовь. Первый раз я влюбилась еще когда мне было пять лет, а мальчик в садике галантно разрешил поиграть с его машинкой. Настоящий джентльмен! Кто в пять лет делится своими машинками с девочками? Первая любовь была такой… милой, жаль, что я уже имени его не помню. Стефан же – мои первые серьезные отношения. Расставание с ним меня подкосило, причем во всех смыслах. Мы как раз расстались по телефону, я выходила из кафе, опустошенная и невнимательная настолько, что не заметила машину. На один миг, я тогда подумала, что если я умру, то ему будет очень стыдно. Но я вообще далека была от смерти, так что сильно помечтать о душевных муках Стефана не удалось. Муки были лишь у меня с ногой. – Что ты делаешь? – нахмурившись спросила мама, выдернув меня из мыслей. Она явно увидела, что я не просто смотрю на экран, но и нажимаю что-то. – Нет-нет, Сандра! Ты разговариваешь со мной, не надо залазить к нему на страничку. – Я не делаю этого, – соврала я не очень убедительно. – Прекрати, делай это хотя бы, когда мы попрощаемся. Славно, что она не питала иллюзий, что я вообще не буду заходить к нему. – Ладно, – кивнула я. – Так, что ты думаешь? – Красивые мальчики в форме… стоит приглядеться. – Мамаааа… работа, мы говорим о работе. – Как бы я не относилась к работе твоего отца – шанс, правда, хороший, малышка. Да и… я сама была когда-то влюблена в футбол. Тем более, это временно. Никто не заставляет тебя работать там вечно, да и ты вряд ли захочешь. Я усмехнулась. Я думала, что она скажет мне, что идея – полная чушь, и мне будет легче. Что-то пошло не по плану, и теперь решение реально за мной. – Ладно, я подумаю, – буркнула я и отпила кофе. – Созвонимся вечером тогда. – Я занята буду, напиши мне. – Окей, пока! – Люблю тебя! – А я тебя. Мама отключилась, а я тут же схватила телефон и полезла на страничку к Стефану. Глупая Сандра! На страничке моего бывшего ничего нового. Под новым я имею в виду девушек. Это успокоило меня. В ленте было его селфи после пробежки, я отлистала дальше. А вот и общее фото с ребятами из универа, и самое главное достояние – фотографии морских свинок. У него их живет пять, одну из которых по имени Блутвюрст[1], подарила ему я. Это я помогла ему выбрать имя, и считала, что я очень остроумная. Стефан, впрочем, не разделял моего остроумия, но дареной свинке имя не меняют. Правда? Руки зачесались открыть чат и написать что-то вроде: «Как дела у твоей колбаски», а он бы мне ответил: «Пока бегает живая». Ох, опять! Дурацкая привычка, дурацкая! Представлять диалоги, которых не будет. Неужели я настолько жалкая? Я вчера о нем даже не вспоминала. Я ощутила некую благодарность к Лондону и к переезду, да даже к разговору с отцом. Одна ерунда заменяет другую ерунду. Ужасно, но работает! О нет! Нет-нет-нет! Твою мать! Я случайно лайкнула его старое фото. Не свежее, которое лайкаешь просто на автомате из разряда «Ну а что такого», а старое. То есть можно понять, что я зависала на его странице. Какой стыд. Убрать лайк – детский сад какой-то, оставить – выглядит как намек бывшей подружки, что умоляет вспомнить о ней. Стоп! Я же в Лондоне… я даже не столкнусь с ним, я даже могу не отвечать на его сообщения, и мне ничего за этого не будет. А почему я вообще решила, что он напишет мне? Из-за лайка, что ли? Не напишет он, так, скорее… посмеется. Ну вот и пусть потешит свое эго, это будет мой подарок ему! Я вышла из приложения, допила кофе и пошла одеваться. Папа что-то говорил про то, чтоб я посетила какие-то места. Я даже не запомнила какие, но он оставил ключи от своей второй машины. С утра он сказал, что ездит в основном на своем рэндж ровере, а вторая стоит большую часть времени в гараже, поэтому я могу пользоваться. Я спустилась в гараж и подняла брови. Меня удивил не столько Порш 911, сколько его расцветка. Темно-зеленая, как цвет хвойного леса. Как их дурацкий Норсвуд. «Зеленый подойдет к твоим глазам» – вспомнила я слова папы. Очень забавно, сделаю селфи. Но я тут же психанула, что думаю о таких глупостях и сразу юркнула на переднее сидение. Красиво. Что бы я не говорила, а машинка классная. Хотя будь она оранжевой или желтой – было бы еще круче. Для меня это просто красивый автомобиль, по корпусу которой приятно провести рукой, – тайком от отца, разумеется, а то заляпаю еще. Для папы же… готова поспорить – это какое-то воплощение его детской мечты. Неудивительно, что он на ней не ездит каждый день. Мечта – это не что-то для повседневности. Я уселась поудобнее, поерзала на сидении и откинулась назад. Приятный запах кожи врезался в мой нос, я положила руки на руль. Вот бы поездить на нем не по Лондону… Я положила руку на рычаг переключения передач и замерла. Механика. Поездка отменяется, Сандра! Я резко встала и хлопнула дверью. Механика… Я училась, но с горем пополам. Сейчас я не в состоянии вести такую крошку. Может быть попросить отца помочь вспомнить, как это водить? Хотя… мне и так предстоит с ним проводить слишком много времени. Ну нет, спасибо. Я обойдусь без машины.

***

Я бы могла заполнить свою ленту фотографиями на фоне Букингемского дворца, Биг-Бэна, сделать селфи рядом с гвардейцем. Но я же не турист, приехавший восхищаться этим глупым Лондоном. «Кладбище одиноких дам» – так я подписала фото, и так называется кладбище Скрещенных Костей. В Англии не принято было называть вещи своими именами, а потому не говорили «проститутка». Как будто это равноценные понятия! Я тогда что, проститутка получается, если я одинока. В любом случае, среди моих веселых милых фоток эта будет смотреться весьма остро и провокационно. Пошутить на грани? А как еще показывать свою смелость, если тебе всего двадцать? Телефон завибрировал, Эдвард, парень с потока, написал: «Тебе такое не грозит, красотка». Я усмехнулась, вспомнив, как однажды пила с ним на брудершафт еще до отношений, и продолжила свой путь. Это было не просто, периодически я искала скамейки, чтоб посидеть, ругалась на саму себя, колено и судьбу и продолжала путь дальше, стараясь улыбаться. Я люблю улыбаться, люди любят, когда я улыбаюсь. Это было нашим камнем преткновения в отношениях. Стефан бросал хмурые взгляды на всех, кто дольше чем на секунду задерживал на мне взгляд. Мы часто ссорились из-за этого. Мне казались его страхи глупыми, а его просьбы опускать глаза в пол, когда кто-то на меня слишком долго смотрит и улыбается, тупыми. Я просто не давала посадить себя в клетку. Как мы продержались в отношениях год? Это тоже для меня загадка. Хотя… по началу все было и правда хорошо. Сейчас у меня по плану было увидеть самую первую кофейню Лондона, но перед этим я хотела разбавить что-то туристическое чем-то девчоночьим, а именно шоппингом. Было бы веселее, если бы Лотте и Эва были со мной. Сложно хихикать самой с собой если честно, так и с ума сойти можно. Зато я делаю много-много фоток и пишу им. Вернутся из похода и посмотрят. Я зашла в бутик без особого намерения потратить деньги, но руки сами потянулись к оранжевому топу на вешалке. Он висел такой яркий, словно апельсин среди кокосов. Консультант, милая девушка, еще поздоровавшаяся со мной на входе, заметила мой интерес и аккуратно подошла ко мне. – Этот топ есть еще в зеленом цвете, отлично подойдет к вашим глазам, – предложила она мне. – Спасибо, – кивнула я. Никогда не избегала зеленого цвета, учитывая, что это цвет моих глаз. Но после вчерашнего разговора с отцом, это вызывало у меня кривую улыбку и нервные смешки. – А есть что-нибудь белое? – Рубашки? – Нет, свитшоты или укороченные водолазки. У меня есть широкие брюки карго, и бежевые, и черные, и красные, и… – я запнулась, но продолжила, – и зеленые. – Поняла вас, пойдемте покажу сейчас. Джессика, – я прочла это на бейджике, – проводила меня к другим вешалкам. Что-то рассказывала мне про современные тренды, я сказала, что у нее потрясающий оттенок помады, а она любезно рассказала, где его купила. Мы мило общались, и я даже подумала, что не все тут чопорные, можно спокойно улыбаться. В магазин зашли две девчонки моего возраста и тоже стали выбирать одежду. Краем уха я услышала их. – Ты видела его? Такооой классный! – закатила брюнетка глаза, явно имея в виду не свитер на вешалке. – Да ну, – пожала плечами вторая. – Я не люблю таких. – А мне он напомнил Дэвида Бэкхэма в молодости. – Он в молодости был некрасивый, Джуди. – Ой, посмотрите на нее. Ты еще скажи, что у Викки вкус не очень. – Нет, нет. Это другое. Они заливисто рассмеялись, а мне разговор перестал быть интересным, понимая, что речь идет о футболистах. – Тут все любят футбол? – спросила я у Джессики, которая уже принесла мне юбки к водолазкам. Девушка удивленно подняла брови, и улыбнулась. Ставлю ей пятерку за то, что улыбка была милая, а не снисходительная. – Это же Англия, – пояснила она. – Тут его не любят, им живут и дышат. – А кто ваш любимый футболист? – Джек Грилиш, – чуть смущаясь ответила Джессика. – Люблю нескучных мужчин. – Ясно. – А ваш? – А я не из Англии, – покачала я головой. – Но я слышала что-то о команде «Норсвуд», – аккуратно сказала я. – Говорят, они взяли какой-то алмаз себе. – Норсвуд? О, дикие коты, тоже классные. Кого взяли не знаю, но ходиn слух, что ‘nj какой-то красавчик. – Какая прелесть, – не впопад ответила я. После примерки я прошла на кассу и оплатила покупки. По плану было посетить еще что-нибудь, но я уже пешком долго хожу, и несмотря на то, что делаю передышки, колено стало болеть. Уже два раза я останавливалась и пыталась продышаться. Резкая боль появлялась очень неожиданно. Иногда мне казалось, что я готова свалиться прямо по среди улицы. Я зашла в карты и посмотрела, где есть ближайшая кофейня. До первой исторической, я явно не дойду. Идея идти в паб среди белого дня мне не нравилась. Хотелось кофе. Карта показывала, что за углом есть как раз «Старбакс». Я сделала вдох-выдох и заставила себя идти. Жаль, что фраза «взять себя в руки» только образная. Мне бы сейчас не помешало именно пойти на руках. Или чтоб меня кто-нибудь взял на руки. – Холодный белый мокко, пожалуйста, – сделала я заказ баристе. Cела за столик с напитком, сделала аккуратный глоток, – не хочу, чтоб заболело горло, мне, ноги хватает. И… я расслабилась. Приятный легкий шоколадный вкус в кофейном напитке поднимал настроение, и мне казалось, что здесь не так уж и плохо. Я оглядела «Старбакс». Они везде похожие – мебель в коричневых тонах, меню почти везде одинаковое, как и стаканчики, в которых подают кофе. Можно закрыть глаза и на миг даже представить, что я дома. Просмотрев галерею, я выбрала и отправила фотографии маме, Эве и Лотте. На свою страничку я больше ничего нового не выкладывала. Телефон завибрировал. Я чуть не поперхнулась, увидев, кто мне написал. Открыла приложение, руки тряслись. Уверена, что весь шок видно на моем лице, потому что я была переполнена им изнутри. А еще я безумно обрадовалась, что это написано в личные сообщения, а не комментарием к фотке. Иначе я бы просто умерла. И легла бы там, где сделала фотографию, которую прокомментировал Стефан Хопф, мой бывший парень. «Кладбище одиноких женщин? Интересное место?» – простой вопрос, который заставил мой пульс подскочить от волнения. И это не было приятным волнением. Так себя чувствуют студенты на экзамене, когда препод их валит. Хотя, буду честна. Это не просто вопрос. «Историческое» – К сообщению добавила ссылку на информацию о локации. Все? У меня высший бал? Я свободна? «Присмотрела себе место?» – вопрос, выбивший меня из колеи, он отправил еще смеющийся смайлик. Как будто он просто пошутил, как будто мы просто друзья. Как будто я не подарила ему девственность, черт подери! Мы знатно поругались перед разрывом, но после типо помирились. Типо… мы взрослые люди. Я снова зашла к нему на страницу и получила очередной удар под дых. Свежее фото на его странице, он в потрясающей толстовке, которую подарила ему я и девушка, стоящая спиной к камере. Волосы были убраны в косу, а свет падал так, что я не могла разобрать ее цвет волос, то ли каштановый, то ли темно-рыжий. Я приблизила лицо Стефана, ощущая себя странно-одержимой маньячкой. У него серо-зеленые глаза, светло-русые волосы и милые веснушки. Я была очень сильно в него влюблена. Он в меня тоже. Ну, он так говорил, и я ему верила. И я до сих пор верю, что так оно и было. Но во что я не могу до сих пор поверить, так это в то, что мы расстались из-за его маниакальной ревности. Точнее из-за его убежденности, что для меня существую лишь я сама. Он говорил, что рядом со мной ощущает себя бледной тенью. Эва говорила, что он просто не наобщался с девчонками. Ему хотелось их внимания, но никто не обращал его на него, пока он был со мной. Я лайкнула фотку. Я же выше всех этих конфликтов. Тем более, мы правда мирно расстались. «Почему ты уехала?» – какой тупой вопрос от него. Зачем… зачем он вообще продолжает мне писать? Это же он меня бросил. «Из-за ноги, у папы в клубе врачи будут заниматься реабилитацией» – Кто-нибудь сломайте мне еще руки или хотя бы пальцы. Заберите телефон! Это так жалко звучит. Я и моя больная нога. «Хорошего лечения! Не грусти и не скучай там» Спасибо, придурок! Помнит, что я не люблю Лондон. Недостаточно холодный кофе! Мне нужно еще холоднее, чтоб меня остудить. Щеки и уши горели. От стыда и злости. Я редко ощущала себя жалкой. Но сейчас был тот самый момент. Из мыслей меня выдернул звук фотоаппарата. Ненастоящего, разумеется. Кто-то из посетителей решил сфотографироваться, не отключив звук телефона. Я осмотрела кафе и сразу нашла их. Молодой мужчина в толстовке делала селфи с двумя девушками и отдал одной из них телефон обратно. Они, радостные, что-то ему сказали, а потом он пошел брать кофе. Я присмотрелась к нему, лицо было незнакомо, а на глаза надеты темные очки. На вид ему около тридцати, длинные прядки русых волос забавно торчали. Что в нем особенного? Я поймала взгляд одной из девушек и улыбнулась ей. – А это кто? – тихонько спросила я. – Тимо Вернер, – хихикнула она. Так… нужно проверить, кто это. Футболист, команда «Тоттенхем». Ясно. Футбол не любят, им живут и дышат, ага. Футоблисты крутые ребята и все такое… мысль резко прервалась, ее заменила абсолютно другая, совершенно сумасшедшая. То, что произошло дальше, я вспоминала потом как временное помутнение рассудка. Два сообщения. «Скучать не придется. Папа берет меня на работу к себе ассистентом» – для Стефана. «Я согласна на работу» – для отца. Я сошла с ума. А еще хорошо, что я не ругала много на футбол при Стефане. Он знал, только то, что я обижена на отца из-за того, что он много пропадал на работе. «Боюсь спрашивать, что заставило тебя передумать. Но я рад» – ответ отца. Забавно, как быстро он прочитал мое сообщение. «Поздравляю» – да подавись ты своим поздравлением. Импульсивный, эмоциональный выбор. Но я в принципе была эмоциональной девчонкой. Уже выходя из кофейни я ощутила жгучий стыд, и не понимала, как буду смотреть в глаза папе. Как будто из этой войны победителем выходил он. Но по факту, это была лишь моя внутренняя война. С кем и против кого? На этот вопрос у меня не было ответа, пока что. Зачем я на это согласилась? Наверное, чтоб не ощущать себя жалкой. Где-то внутри дать себе пинка под зад, заставить куда-то идти. Не важно куда, просто дальше. А еще хотелось создать видимость на страничке, что у меня тоже не все так грустно. Что жизнь бьет ключом, а в моей ленте будут проскакивать спортивные накачанные парни.