***
— Ты сегодня слишком озорной, не находишь? — хмыкнула полушёпотом девица, когда Россия чуть ли не вприпрыжку выбежал из машины, приложив указательный палец к губам. Видимо, отец семейства не услышал звук затихающего двигателя, так что сделать ему приятную неожиданность было бы не такой уж и плохой идеей. — Тихо ты! — шикнул на неё старший, но воспринимать его всерьёз было сложно, как минимум, потому что он крался, словно ребёнок, к отчему дому. Выложенная плиткой дорожка извилисто вела их прямо к порогу большого дома. Множество душистых цветков украшали своеобразную тропинку в детство. С веранды уже слышался стук посуды друг о дружку и тихий зов радио. Кто-то с явной охотой расставлял посуду, добавив при этом громкости радиоприёмнику. Запахи, звуки и даже ощущения вызывали внутренний трепет где-то в глубине груди, если не души. — Тата! — Беларусь радостно вскрикнула на своём родном, когда мужчина заметил неудавшихся партизан. — Пап! — окликнул отца Россия с небольшим перерывом от сестры. Он ничуть не огорчился обломавшемуся подарку, ведь любезно расставленные руки в стороны могли значить только одно после долгой разлуки в почти полгода. С небывалой скоростью обе страны набросились на Союза, поздравляя на ходу с самым счастливым праздником и что-то радостно щебеча ему в ухо. Девушка принялась радостно растрёпывать отцовские волосы, а Россия предпочёл не попадать под раздачу нежностей, ибо свою громадную порцию он получил ещё ранним утром. Союз же с родительской теплотой смотрел на подросших детей, вслушиваясь во все, что говорила белоруска. Подправив чуть съехавшие очки с носа, русский взглянул на стол, который уже, казалось, ломился от количества еды. М-да, отец как обычно постарался на славу к приезду детей. Хотя они говорили ему, что с собой возьмут немало еды! И вот куда, спрашивается, девать эти несколько килограмм гостинцев? Тихо выдохнув, он переместил взгляд к проходу в здание, откуда уже выходил один из его братьев. Блондинистые волосы блеснули золотом в утреннем солнце, отчего Казахстан был до безумия красив. Его умиротворённое лицо окрасилось небывалой радостью, что узкие глаза, будто и вовсе закрылись, когда он увидел приехавшую родню. Две тарелки в руках казаха сначала помешали обнять своих родных, но с успехом были быстро уложены на белую скатерть. — О-о-о! Ресей, Беларусь! Көргеніме қуаныштымын! Вы как добрались? — уже впитавшие теплоту родного дома руки мягко прижали к себе радостного старшего, что даже не пытался сопротивляться. — Да нормально, сам как? — пропыхтел россиянин, когда его голову прижали со всех сторон руки к груди азиата. Ох уж эти казахские традиции… Но тёплая улыбка всё равно коснулась уст старшего. — Ой, Казахстан! Да, у нас всё хорошо, ты сам-то как? — внимание сестрёнки моментом переключилось на «птенчика» семьи. Они крепко обнялись, а затем девчушка резко повернулась в сторону старшего брата, словно вспомнила нечто важное. — Россия! Ну-ка бегом к багажнику! — О-о-о, — послышалось в ответ разочарованным голосом. Россия ещё хорошо помнил те девять кругов ада, когда все приготовленные блюда надо было впихнуть в багажник. — только не говори, что теперь это надо вытаскивать! Я не перенесу второго раунда! — Не ной, а иди и делай! — Ну, Белка! — Кыш! — Как же я ему сочувствую… — тихо пробормотал казах, придвинувшись к отцу в попытке найти хоть какую-нибудь защиту. — Брось пакости про сестру говорить, а то окажешься с ним в одной упряжке, — тыкнул под ребра Казахстана Союз, — А то ишь какой нашёлся!***
— Хэй, а где Украина? — Не знаю. Я думал он с вами приедет, — пожал плечами Казахстан, когда Россия задал внезапно возникший вопрос. Они сидели за столом вдвоём и делали какие-то мелочи по типу выкладывания салфеток, столовых приборов и разлива напитков. К слову, именно из-за последнего русский вспомнил об ещё одном брате-непоседе, ведь нужно же чем-то наполнить и его бокал. Как никак, но именно украинец влипал во все возможные и невозможные истории, отчего мог где-то застрять и опоздать. Впрочем, этот раз наверняка не будет исключением. — Росс, а помнишь как мы накрывали этот стол всей семьёй? — Казахстан внезапно прервал уже устоявшуюся идиллию, сделав акцент на «всей». Его вопрос полностью заполнил мысли России, заставляя окунуться в пучину прошлых событий. Давненько это, конечно, было. — А! Это когда мы случайно перестарались и еду пришлось выкладывать аж на пол, имитируя пикник и что так задумано? — щёлкнул пальцами Россия, а на губах невольно проскользнула улыбка. Опять же эти моменты были грустными, полными какой-то боли от утраченности, но всё ещё хранили в себе радость былых деньков, когда за столом собиралось не пять стран, а пятнадцать. — Ахаха, конечно, помню. Мы тогда так с тобой облажались! — Я ещё тогда как раз решил полетать, чтобы побыть скоростным официантом, и вывихнул себе крыло, помнишь? Господи, я думал, отец убьет нас, когда я разбил вазу Белорусии, — с этими словами казах откинулся на спинку кресла и заливисто засмеялся. — Она нас потом так за уши оттаскала, вовек не забуду! За таким умиротворённым разговором и застали их Союз с Беларусью и потеряшкой Украиной. Сначала они хотели погромче объявить, что нашли пропажу, но Союз неожиданно приложил палец к губам на подходе к калиткам. Младшие ничего не поняли, но решили послушать родителя и не зря. Незатейливая беседа самых старших братьев даже прибавила уюта в семейный завтрак. Они бы и продолжили говорить, если бы Украина не чихнул, выдав разведчиков с потрохами. Когда парни обернулись с удивленными лицами, они увидели прикрывающую улыбку сестру, отца с такой же широкой улыбкой до ушей и взбудораженного братишку, который, кажется через лес добирался, иначе как объяснить помятый вид и листья в русых волосах? — Ну что, господа, стол накрыли? — спросил подошедший Союз, держа в руках бежевую плетёную авоську с продуктами. Он осмотрел работу старших сыновей и, довольно кивнув, пригласил детей за стол, а сам отошёл, чтобы убрать купленное в холодильник. «На десерт!» — как выразился он позже. Украина же стал рассказывать о своих очередных приключениях, и о том как удачно проебал машину, ибо заправиться заранее не судьба. Где-то в середине дети уже были не в силах сдерживать смех, слушая возмущения младшего, насколько неудобные ему достались кроссовки и, вообще, мир — зло. На фоне всё также играло приглушённое радио, выдавая старые советские военные песни, которые ребята не побрезговали спеть хором, вспоминая позабытые строчки. Белоруска даже уговорила СССР сыграть что-нибудь из военной музыкальной странички вживую на потрёпанной жизнью гитаре. В общем, просидели они так, не соврать, до самого обеда. Уже когда стол был прибран, а последняя грязная тарелка была отмыта, поступило неожиданное предложение от казаха. — Пап, может на великах сгоняем в лес проветриться? — казах буквально влетел в комнату, словно бежал марафон, но глаза так и сияли озорством. Вот вроде уже как лет 50 этой стране, а ведёт себя, как пятилетний ребёнок, ей богу. Даже внешний вид не давал ему и устойчивых двадцати лет. Юноша выглядел до абсурда красивым с золотым венком на голове из одуванчиков, которые шли в тон глазам. Яркие цветы и блондинистые волосы приятно контрастировали со смугловатой кожей парня. — Да, пап, может развеемся, а то чё дома тухнуть? — в комнату забежал уже самый старший, аккуратно подправив вновь съехавшие на нос очки. На голове тоже был простенький венок из тех же самых утренних ромашек. — Ух, ну, Белка! — только у младших всё было не по людски. Украинец завалился самым последним и вторым после активной сестрёнки. На головах у каждого покоились веночки уже из маргариток с тем лишь отличием, что у мальчишки они были красными, как спелая вишня, а у девушки нежный розовый с редкими белыми невинными цветочками. — Тата, ты же с нами, да? — стало последним и добивающим от белоруски. — Эх, издеваетесь вы над своим стариком, даже посидеть спокойно не дадите, — в шутку побухтел мужчина, но лицо его достаточно быстро смягчилось и он добавил уже с улыбкой, — конечно с вами, куда ж мне деваться-то?Пожалуй, именно так должны проходить праздники: с семьёй за общим столом; за тёплыми и грустными воспоминаниями: за смехом и шутками под гитарные аккорды.
С хорошим началом и приятным концом.