Часть 1
27 мая 2024 г. в 15:39
У Люмин крайне редко были проблемы с тем, чтобы поднять себя с кровати утром: даже если ночью сон её был беспокойным, она, собрав всю волю в кулак, всё равно сбрасывала с себя одеяло и начинала собираться в очередное приключение. Никаких «ещё пять минуточек» — эту фразу в их дуэте могла произнести разве что только Паймон, которую вытащить из постели с утра пораньше было тем ещё испытанием.
Но даже железная дисциплина повидавшей множество миров Путешественницы разбилась вдребезги, стоило той проснуться в объятиях Одиннадцатого Предвестника.
Взмахнув тонкими ресницами, Люмин окинула сонным взглядом комнату: только поднявшееся из-за горизонта солнце окутало спальню золотисто-персиковой световой дымкой, которая в первые секунды после пробуждения создавала у неё ощущение всё ещё продолжающегося сновидения. В обычное время Люмин уже бы смахнула с себя пелену сна и выскользнула из-под одеяла, но прижимающий её к себе Чайльд, мирно сопящий за её спиной, сам того не подозревая, нарушил привычный ход вещей. Захваченная в ловушку манящим теплом его тела Люмин поколебалась несколько мгновений, после чего всё же решила позволить себе небольшую слабость.
«Только внезапно обрушившаяся на наши головы Селестия способна вытянуть меня из постели сегодня», — подумала Люмин, перевернувшись на другой бок и положив голову на обнажённую грудь Чайльда, на которой с прошлой ночи осталось несколько любовных отметин. Она старалась двигаться осторожно, чтобы ненароком не нарушить его покой, но через мгновение Люмин ощутила нежное прикосновение к своему плечу.
— А я уж думал, ты снова сбежишь до того, как я проснусь, — услышала Люмин над головой. Голос Чайльда был чуть хриплым после сна, отчего звучал ниже обычного, однако в нём легко угадывались знакомые дразнящие нотки. Его пальцы продолжали рассеянно выводить узоры на её плече, в то время как второй рукой Аякс смахнул чёлку со лба Люмин, чтобы оставить на нём нежный, почти невесомый поцелуй.
— Когда это я сбегала? — поинтересовалась Люмин, и её чуть сдвинутые к переносице брови заставили Чайльда усмехнуться.
— Мм, всегда? По крайней мере, не знаю, как назвать то, что к моменту моего пробуждения ты ускользала из постели, чтобы одеться или вовсе уже стояла в дверях и подгоняла идти завтракать, — Тарталья приподнял девушку за подбородок, чтобы потереться кончиком носа об её, — Но, кажется, сегодня всё иначе? Моя звёздочка совсем не может отлипнуть от меня?
Чайльд потянулся к Люмин за поцелуем, но она, одновременно смущённая и раздражённая его самодовольной болтовнёй, фыркнула и резко перевернулась на другой бок. Девушка схватилась за край одеяла и натянула его почти до носа, и Чайльд не смог сдержать улыбки, наблюдая за её попытками скрыть свои пылающие румянцем щёки.
— Не думай себе лишнего: я просто сегодня никуда не спешу, — пробормотала Люмин и подумала про себя, что скорее согласится сражаться деревянным мечом с тремя Магу кэнки одновременно, чем вслух признает правоту Аякса — не дождётся!
— Ну да, ну да, — едва сдержав смешок, Чайльд оставил попытки поспорить. Вместо этого он прильнул к Люмин и зарылся носом в её шелковистые волосы, вдыхая аромат цветов интейват — такой же едва уловимый и ни на что не похожий, как и сама Люмин, носившая их в качестве украшения. После Аякс запустил руки под одеяло, чтобы беззастенчиво гладить и ласкать тело Люмин, и, услышав, как участилось её дыхание, медленно убрал одеяло, обнял её и притянул к себе. Прижавшись спиной к разгорячённому торсу Чайльда, а также почувствовав, как что-то твёрдое уперлось в её ягодицы, Люмин развязно вильнула бедрами и удовлетворённо улыбнулась, когда судорожный вздох сорвался с губ Аякса.
«Кто сказал, что дразниться можешь только ты?» — подумала она, однако посмаковать эту небольшую победу не позволил Чайльд, который принялся ласкать грудь, живот и бедра девушки, отчего её сердце стало биться чаще. Тарталья провёл кончиком носа по уху Люмин, как вдруг его внимание привлекла заколка из двух голубых перьев — точнее, то, что это была никакая не заколка и вообще не украшение, как ему всегда казалось. Не поверив своим глазам, Чайльд озадаченно заморгал, после чего потянулся рукой к виску Люмин, которая протестующе заскулила из-за прерванной ласки. Чуть раздвинув волосы около её уха, Чайльд убедился в том, что ему не показалось — два тоненьких пера действительно являлись продолжением тела Люмин.
— Люми, твои пёрышки… — Чайльд запнулся на полуслове, не зная, как поделикатнее сообщить о своём открытии, но Люмин сходу поняла, о чём речь.
— Ты только сейчас заметил? А я-то всегда думала, ты просто стесняешься спрашивать, — хотя Люмин нашла ситуацию забавной, по тону голоса Аякса она понял, что тот несколько сконфужен тем, что не обнаружил такую особенность её тела раньше, поэтому сделала над собой усилие и сдержала смех, — Там, откуда мы с Итэром родом, это в порядке вещей. У меня ведь и крылья раньше были!
— Что будет, если… прикоснуться к ним?
— Про другие места ты подобных уточняющих вопросов не задавал, — в этот раз Люмин не смогла сдержать усмешку, — Если сами перья, то ничего особенного: всё равно, что трогать волосы.
На несколько мгновений повисло молчание. Люмин догадывалась, какой вопрос Чайльд готовится задать, но она до последнего не могла определиться, сказать ему прямо или позволить юноше самому искать ответ на него. Она не смотрела на Аякса, поэтому не сразу заметила, что тот наклонился ближе к её виску, после чего тихо произнёс:
— А если потрогать здесь?..
Его горячее дыхание защекотало нежную и чувствительную кожу, отчего по телу Люмин побежали многочисленные мурашки. С губ сорвался судорожный вздох, который ещё чуть-чуть — и звучал бы как стон. Её реакция была красноречивее любых слов, поэтому Чайльд кончиком носа провёл по коже у основания перьев, заставляя Люмин дрожать и едва ли не начать мурлыкать от удовольствия.
— И ты скрывала от меня это? — в его голосе звучали одновременно задор и возмущение, но Люмин не стала ничего отвечать: когда тебя застают врасплох лаской одной из самых чувствительных точек на твоём теле, довольно сложно сказать что-то осмысленное. Чайльд решил не терять время зря, поэтому дразнящим шёпотом произнёс:
— Какая же ты бессовестная, — после чего прикоснулся губами к доселе неизученной эрогенной зоне возлюбленной. Тёплая волна возбуждения прошлась по её телу, и Люмин тихо заскулила. Одновременно с этим Чайльд со свойственным ему нахальством гладил её ставшее крайне чувствительным к ласкам тело, и каждое прикосновение его рук так и плавили металл её выдержки. Поэтому, когда Аякс приоткрыл рот и коснулся нежной кожи кончиком влажного языка, Люмин уже не смогла сдержать стона.
— Аякс… — выдохнула Люмин, чувствуя, как напряжение собирается тугим комком внизу её живота, и умоляюще потёрлась ягодицами об жёсткую возбуждённую плоть, которой Чайльд прижимался к ней. И хотя его также обуревало желание овладеть ею, он лишь легонько похлопал Люмин по ягодице.
— Не так быстро, звёздочка, ещё успеем, — прошептал Чайльд, после чего укусил и слегка оттянул мочку её уха. Продолжая покрывать поцелуями кожу у основания пёрышек, он попутно принялся ласкать грудь Люмин. Пока он играюче поглаживал тонкую кожу вокруг левого соска, тянущее чувство возбуждения между ног Люмин продолжало усиливаться, а когда Аякс сжал сам сосок, Люмин со стоном взвилась, заставляя юношу с удовлетворением улыбнуться.
Чайльд провел рукой вниз по чувствительному животу Люмин, после чего бесцеремонно раздвинул её ноги — впрочем, она и не думала сопротивляться. Его пальцы добрались до влажного от вожделения лона девушки и шаловливо провели по нежным лепесткам половых губ, заставляя Люмин вновь пролепетать его имя и порывисто дёрнуться, призывая к более смелым ласкам. Наблюдать за нетерпением Люмин было сплошным наслаждением, но впереди его ожидало ещё более приятное зрелище, поэтому Чайльд пошёл на поводу у девушки и прикоснулся к её набухшему от нестерпимого желания клитору.
Люмин прикусила нижнюю губу, чтобы заглушить стон, однако потерпела неудачу: ощущать, как Чайльд размазывает её густую смазку по вульве и одновременно с этим целует шею, уши и чувствительную точку у левого виска, и при этом сдерживать свои эмоции было выше её возможностей. Аякс за несколько проведённых вместе с ней ночей успел уловить, как доставить Люмин удовольствие, а вкупе с новыми знаниями смог устроить для девушки настоящую сладкую пытку. Внутри у неё всё ныло от возбуждения, и Люмин уже хотела попросить заполнить эту ноющую пустоту хотя бы пальцами, но Чайльд словно прочитал её мысли: поменяв положение руки, он аккуратно раздвинул её половые губы и, выдержав недолгую паузу, словно обдумывая что-то, осторожным движением погрузил в неё сразу два пальца, заставляя Люмин выгнуться в спине.
— С ума сойти, какая ты мокрая… — хрипло произнёс Чайльд, продолжая скользить пальцами в Люмин, отчего та решила уже даже не пытаться сдерживать стоны. Ощущения сделали её тело отзывчивым к любому прикосновению, выместили собой все мысли из её головы. Люмин чувствовала ткань простыни, которую сжимала в руках, мокрый от пота торс Аякса, к которому прижималась спиной, его длинные пальцы, так легко двигающиеся в ней и заставляющие дрожать её всем телом — от макушки до кончиков пальцев на ногах. Она позволила утонуть своему разуму в этих ощущениях, перед этим сформулировав лишь одну чёткую мысль, которую тут же решила озвучить:
— Я так сильно хочу, чтобы ты вошёл, Аякс…
Медленно, без резких движений Чайльд убрал свои пальцы, но лишь для того, чтобы направить в неё свой напряжённый член. Он вошёл плавно и неспеша, словно смакуя каждый сантиметр их соприкосновения и позволяя Люмин привыкнуть к нему. Но она оказалась достаточно разогрета, чтобы податься ему навстречу с намерением впустить его до упора, отчего Чайльд сдавленно застонал — всё-таки прелюдия была достаточно долгой, чтобы распалить и его желание до предела.
— Не сдерживай себя сегодня, — услышал он сквозь отдающее в уши биение собственного сердца, и мольба в голосе Люмин что-то всколыхнуло внутри него. Тяжело дыша, Чайльд обхватил девушку за талию и плотнее прижал к себе. Он начал развязно двигать бедрами, раз за разом вгоняя свой член всё глубже в её тесное и влажное лоно, заставляя Люмин стонать при каждом его движении, а после её стоны и вовсе начали срываться на крик.
Грубым движением Чайльд взял Люмин за подбородок и повернул её лицо, чтобы впиться неистовым поцелуем в её мягкие губы. Своего напора он не ослабил — наоборот, его толчки стали ещё безжалостнее, отдаваясь в низ её живота, отчего Люмин простонала ему в рот. Он ещё какое-то время терзал её губы, после чего уткнулся в висок Люмин, вдыхая пьянящий запах её тела, смешанный с цветочным шлейфом, и подумал о том, что хотел бы раствориться в этом моменте их единения, слиться в одно целое с её стонами, криками, поцелуями с ней и этим сводящим его с ума запахом.
Его рука вновь скользнула вниз к её клитору, ставшему за время их бурного занятия любовью ещё более чувствительным. Тарталье не понадобилось много времени, чтобы довести Люмин до пика — внутри у неё уже было всё напряжено от приближающейся разрядки, поэтому всего от нескольких движений она затряслась от головокружительного оргазма. Непроизвольно Люмин крепко сжала его член внутри себя, из-за чего Чайльд каким-то невероятным усилием воли не кончил вслед за ней — ему хотелось продлить эти мгновения удовольствия для них хотя бы ещё чуть-чуть.
Когда Люмин немного расслабилась, Чайльд перевернул ей на живот и сам навис всем телом над нею — из-за смены позы с постели окончательно сползло одеяло и упала на пол одна из подушек, но устроенный ими же бедлам волновал пару в последнюю очередь. Сильное и распалённое тело Аякса накрыло её, и она, чуть прогнувшись в пояснице, вновь ощутила амплитудные толчки. После яркого оргазма охваченное сладкой негой тело Люмин стало податливым и ещё более восприимчивым, поэтому вскоре она ощутила вновь нарастающее томительное напряжение внутри.
— Аякс, я могу ещё раз… — проговорила она осипшим от стонов голосом и вцепилась пальцами в сбившуюся под ними простынь. Чайльд ничего ей не ответил, но через мгновение Люмин ощутила, как широкая ладонь легла на её руку и сжала её запястье, что вызвало нежный импульс в сердце девушки.
Взор застилала пелена возбуждения, поэтому Люмин закрыла глаза, полностью уйдя с головой в ощущения и вслушиваясь в хриплое дыхание Аякса, свидетельствующее о том, что он тоже был близок к разрядке. В месте соединения их тел становилось только жарче и теснее, поэтому очень скоро собравшееся внутри напряжение достигло своего пика и высвободилось, заставляя Люмин вскрикнуть от наслаждения. Оргазм волной прошёлся по её телу, заставляя дрожать каждым мускулом и забирая все мысли за собой, оставляя в голове у Люмин звенящую пустоту. Вслед за своей разрядкой она почувствовала, как член Чайльда запульсировал, изливаясь в неё, а услышав хрипловатый стон парня, Люмин не смогла сдержать довольную улыбку.
Какое-то время нависающий над ней Аякс пытался перевести дыхание, после чего оставил нежный поцелуй между лопаток Люмин, который ощущался для неё как лёгкий разряд электричества. Он вышел из неё и лёг рядом, начав рассеянно гладить её по спине, пока Люмин пребывала где-то на грани полудрёмы и реальности. Когда чувство тянущей истомы немного отпустило, а в голове прояснилось, Люмин повернулась к Чайльду, встретившись с его взглядом, полным нежности, так диссонирующей с привычной безжизненной синевой его глаз. Люмин внезапно для самой себя сильно смутилась, после чего прижалась к его груди, позволяя Аяксу заключить себя в кольцо крепких рук.
— Если у тебя есть ещё подобные секреты, я бы хотел услышать их как можно раньше, — вполголоса произнёс Чайльд, ласково погладив Люмин по волосам. Она не видела его лица, но по голосу поняла, что его губы растянулись в той самой улыбке, которая одновременно злила её и вызывала желание зацеловать этого нахала так, чтобы он потом просил пощады.
— Как-нибудь в другой раз, — сонно пролепетала Люмин. Про себя она радовалась, что сегодня у неё действительно не было никаких планов, ибо её ноги при каждом движении тряслись так, что без помощи Чайльда она с постели точно встать не сможет. Но Люмин не видела в этом проблемы — наоборот, в глубине души она была не против почаще начинать день именно так.
Озвучивать эту мысль, тем не менее, Люмин не решилась — иначе она стараниями одного пылкого и крайне увлечённого энтузиаста рисковала из спальни не выбраться всю ближайшую неделю.