***
Карета графа прибыла к огромному королевскому замку. Сонхва вышел первый, открывая дверь графу, Ёсан грациозно вышел с высокоподнятой головой и последовал во дворец по красной ковровой дорожке. Внутри уже во всю играла музыка, гости громко болтали друг с другом, обсуждали последние новости, сплетни и приветствовали. Граф не любил такие сборища, ему не нравились люди, которые улыбались ему в глаза, а потом за спиной обсуждали друг с другом какой он бедный и несчастный, потерявший всю семью. Стоило Ёсану пройти дальше к центру зала, все тут же начали оборачиваться на него и перешёптываться, больше всего их раздражало то, что на все мероприятия он приезжает со своим дворецким, прямо как маленький мальчик. — Шампанское, господин? — Официант с большим подносом появился из ниоткуда и протянул графу бокал. — Нет, спасибо. — Ёсан вежливо отказался и прошёл дальше к большим колоннам в углу зала, может, у него получится переждать тут этот ужасный бал в честь дня рождения принца? Это был самый обычный бал, немного позже король вышел к гостям, приветствуя всех и представляя гостям своего наследника. Это был его восемнадцатый день рождения, после которого он должен будет выбрать себе в жены девушку, с которой обручится и в дальнейшем поженится. Ёсан скептически оглядывал гостей, не понимая, зачем вообще сюда приехал. Он не девушка, и ему не нужно красоваться перед принцем. «Вы должны поехать на бал, быть в хороших отношениях с наследным принцем очень важно, господин», — в голове прозвучал голос Сонхва, и Ёсан тут же обернулся на дворецкого. Тот был от него на расстоянии пяти шагов и внимательно наблюдал. Граф только покачал головой, потёр переносицу, не было в этом бале ничего важного, так же, как и в хороших отношениях с принцем. Он не раздумывая направился к заднему выходу из зала, двери которого вели на просторный балкон, а оттуда в сад. — Нам стоит вернуться, вы ещё не поприветствовали принца, господин. — Сонхва шёл следом за графом мимо высоких кустов в саду, которые образовывали собой небольшой лабиринт, его голос звучал тихо, но очень настойчиво. — Не хочу. Сдался мне этот бал. — Ёсан скрестил руки на груди и недовольный повернулся к слуге. Ёсану уже исполнилось восемнадцать и, в свои годы, он совсем не хочет находиться на скучных балах и смотреть на то, как принц наконец-то вырос и все этому радуются. — Потерпите ещё немного, господин. Это невежливо. — Сонхва говорил это, но в душе был согласен с графом. Он совсем не хотел, чтобы Ёсан шёл туда. Его всего изнутри переполняла ревность. Осуждающие, злые, безразличные, хитрые взгляды в сторону его господина он ещё мог вытерпеть, хотя кулаки очень чесались исправить эти физиономии, но пошлые, извращённые взгляды он терпеть не мог. Он видел несколько мужчин, которые смотрели на Ёсана с желанием, оглядывали его с ног до головы, засматривались на короткие шортики и гольфы, конечно Сонхва встанет рядом с ними и так же внимательно оценит сексуальность данного наряда, но сейчас было не до этого. Только он может видеть его таким. Только он может касаться его и раздевать глазами, другим запрещено. — Я хочу домой, Сонхва. Мне все равно. Пригони карету. Дворецкий тяжело вздохнул и подошёл ближе. — Хорошо, господин, но только, — Пак наклонил голову и заглянул в тёмные глаза графа, — Если поцелуете меня. — Что? — Ёсан вздрогнул и тут же оглянулся по сторонам. — Страстно поцелуете в губы, долго и трепетно, не просто чмокните, а чувственно. — Что ты себе позволяешь, Сонхва? Мы же, — Ёсан огляделся ещё раз, — Мы не дома и кто-то может заметить. — Тогда прошу вас собраться и вернуться во дворец на бал. Граф цыкнул и прикусил верхнюю губу. Сонхва шантажирует его. Разве он давал ему право так обращаться с собой? Нет. За все время, что они вместе, Сонхва никогда не ослушивался его приказов, и уж тем более не шёл на перекор с применением шантажа. — Что ж, я рад, что вы одумались, господин, тогда, — Сонхва не успел договорить, Ёсан схватил дворецкого за лацканы пиджака и с силой притянул к себе. Пак не успел отреагировать и тут уже мягкие сочные губы его любимого графа развратно целуют его прямо по среди парка во дворце принца. Поцелуй был развязный с языком и громкими причмокиваниями. Ёсан целовал его чувственно, сминал губами то верхнюю, то нижнюю губу, язычком проникал внутрь, увлекая язык Сонхва в неизведанный танец. — Надеюсь теперь ты доволен, пригони карету, Сонхва. — Граф говорил тихо, немного смущено, если бы на улице не была глубокая ночь, Пак точно бы увидел, как щеки графа покрылись персиковым румянцем. — Слушаюсь, господин.***
Карета графа Кан Ёсана уехала с бала самая первая. Сонхва передал слугам во дворце информацию, что граф плохо себя чувствует и они вынуждены покинуть торжество, это было сделано на всякий случай, чтобы точно не портить отношения с королевской семьёй. И вот они наконец направляются домой, только Ёсан почему-то был совсем не рад и опять недовольно сидел, скрестив руки на груди. Его мучили мысли о поцелуе в саду и как Сонхва осмелился ему возразить. Всё-таки граф считал, что даже не смотря на чувства между ними, на их особую связь и контакт, он не имеет никакого права так себя вести и должен понести наказание. Ёсан быстро стянул с себя сапоги, встал со своего места и на вопрос Сонхва: «Господин, что вы делаете?», оседлал колени дворецкого, укладывая ладони на его плечи. — Ты понимаешь, что ты сделал? Ты ослушался меня, а я этого не потерплю. — Граф снова припал к губам дворецкого, целуя небрежно с языком. Карету иногда качало из стороны в сторону, поэтому Сонхва быстро обхватил юношу за талию и притянул к себе ближе. — Ты будешь наказан, Сонхва. Чтобы знал, что так поступать впредь не следует. — Рука Кана опустилась ниже по груди на пояс брюк и начала гладить ширинку, ощущая, как орган становился больше. — Господин, подождите, давайте мы доедем до особняка, в карете не очень хорошая идея. — Пак только крепче сжимает ладонями тонкую талию, его всего переполняет желание, но надо держаться. — А мне кажется, сейчас самое время, или ты снова ослушаешься меня? — Простите господин, я не знаю, что со мной было, я был не в себе. Они все смотрели на вас жадными глазами, пожирали вас взглядом, хотели раздеть вас, я не мог… меня всего переполняла ревность и злость, я просто хотел почувствовать себя особенным, почувствовать, что вы только мой. — Сонхва припал к губам графа в поцелуе, и после продолжил, — Простите меня за мой эгоизм, но разве я сделал что-то плохое? Я просто хотел быть с тем, кого люблю. Ёсан тут же покраснел, сжал пиджак на плечах дворецкого и отвёл взгляд. Сонхва может говорить все что угодно, даже всякие пошлости, но почему-то от признания в любви он все время смущался, может потому что не мог перебороть себя и сказать дворецкому тоже самое в ответ? — Ладно, я… я прощаю тебя, но наказание ты все равно должен будешь понести. — Как прикажет мой господин, как мне искупить свою вину? — Хочу, чтобы сегодня ты сделал это… ну то самое… — Ёсан засмущался ещё больше, но уверено посмотрел в глаза дворецкому, — Я хочу, чтобы сегодня ты лишил меня девственности, Сонхва, и не надо мне говорить, что я ещё не готов. Пак удивлено вскинул брови, а потом нежно улыбнулся. — Как прикажете, господин.***
Как только дверь покоев графа закрылась, а замок щёлкнул, их уже нельзя было остановить. Сонхва целовал любимого трепетно и нежно, обхватив лицо Ёсана руками. Они медленно приближались к большой кровати, дворецкий аккуратно стянул с графа фрак, бросил его куда-то в сторону, рубашку расстегнул на несколько пуговиц, но снимать не стал, ему очень нравился этот наряд, а особенно ему нравилось оглаживать тонкую талию юноши, обтянутую тугим корсетом. Ещё пару шагов в поцелуе и они у кровати, Сонхва аккуратно укладывает графа на мягкую шёлковую простынь, разрывает поцелуй, нависает сверху и смотрит прямо в глаза, довольно облизываясь. — Вы так прекрасны. Ёсан правда был самым прекрасным из всех, кого Сонхва когда-либо видел, а сейчас он был особенно прекрасен: блондинистые волосы были разбросаны по простыни, губы опухшие, сочно розовые после долгих поцелуев, грудь в белой рубашке часто вздымается, пытаясь набрать побольше воздуха, и глаза — тёмно-синие глаза наполненные желанием и страстью. Дворецкий аккуратно закинул одну ногу графа себе на плечо и, медленно расстегнув замок, стянул с него бархатный сапог. Тоже самое он сделал и со второй, он оглаживал руками стройные ноги в гольфах, цеплял пальцами резинки от подтяжек и довольно растягивал губы в улыбке. Внутри него с каждой секундой разгоралось все большее желание. Он чувствовал возбуждение в каждой клеточке своего тела, ведь сегодня Ёсан, наконец, станет его целиком и полностью. — Вы не против, если я оставлю корсет? Вы в нем выглядите очень сексуально. Ёсан слегка краснеет, но положительно кивает, на это Сонхва ещё хитрее улыбается и снова припадает к губам графа. С каждой секундой поцелуи становились более развязным и беспорядочными, страсть накрывала их обоих с головой. Пак рукой опустился ниже, одним движением подцепил пуговицу на шортах и потянул их вниз, открывая доступ к упругому члену, который дёргался от каждого его движения, желая как можно скорее вырваться из упругой ткани боксеров. Сонхва так же быстро расстегнул пояс с подтяжками, которые держали гольфы, стянул их вниз, поцелуями перешёл на шею, дальше ниже к ключицам, обхватил твёрдую бусинку — сосок через шёлковую рубашку, он ловил каждый вздох и стон своего господина и наслаждался этой мелодией. — Вы так сильно возбуждены, неужели настолько сильно этого хотите? — Сонхва провёл языком по ткани, задевая орган. Ёсан сжал губы, сдерживая стон, ему правда не терпелось, он очень долго ждал этого. — Я польщен, мне приятно, что вы так сильно хотите меня. — Сонхва, перестань играть со мной, ты… — Вместе с этой фразой из горла графа вырвался протяжный стон, а Сонхва обхватил губами головку через ткань. Он оторвался от неё с громким чмоком, облизнул губы и потянул боксеры вниз, скорее выпуская член наружу. Боксеры вместе с поясом полетели куда-то на пол к фраку, а Сонхва только удобнее уместился между бёдер Ёсана, закинул его стройные ноги в гольфах себе на плечи и снова жадно облизнул набухший член. Комната наполнилась глухими сдержанными стонами, Ёсан прикрывал рот рукой, когда чувствовал, что не может больше сдерживать свой голос, движения Сонхва были слишком приятные, он точно знал, что нужно сделать и как довести графа до быстрого и бурного оргазма, но сейчас у Пака была совершенно другая цель. Он чередовал движения ртом и руками, то брал глубоко и мокро, то кротко целовал головку, помогая рукой, перед глазами Кана начало все расплываться, а наслаждение заполняло все тело. Было так хорошо, что он даже не заметил, когда Сонхва опустился ещё ниже и провёл языком по узкой дырочке. Ёсан вздрогнул и тут же сжался от волнения. — Господин, прошу расслабьтесь, мне нужно подготовить вас. Обещаю, вам будет приятно. Граф кивнул и расслабил мышцы, позволяя Сонхва продолжить свои действия. На самом деле было не так страшно, до этого Сонхва уже растягивал его пальцами, просто это действие было слишком неожиданным, ощущения от горячего дыхания и мокрого языка были совсем другими. Пак рукой водил по члену вверх-вниз, не оставляя его без внимания, а язычком толкался в маленькую розовую дырочку, обильно смачивая её слюной. В ход пошёл первый палец. Сонхва быстро облизал его языком и приставил к влажной дырочке. Он с лёгкостью проник внутрь, поэтому Пак сразу же добавил второй и начал разводить их на манер ножниц. Из горла графа вырвался глухой стон, а ногу свело в судороге, Сонхва задел простату и волна приятных ощущений пробежалась по всему телу. — Вам приятно, господин? — Сонхва как будто специально после вопроса ускорил свои движения задевая простату снова и снова, заставляя Ёсана стонать. — Ваши стоны — самые сладкие звуки для моих ушей. Граф уже не понимал, что происходит. Сонхва одной рукой водил по его члену, а другой проникал внутрь, задевая простату, все его тело покрывалось мурашками, а щекочущее чувство внизу живота било по телу, словно разряд тока, он чувствовал, что долго так не протянет и очень скоро кончит. — Сонхва, я скоро, ах, — Граф прикусил губу, чтобы не вскрикнуть от удовольствия, — Прошу, я хочу тебя, хочу, чтобы ты был во мне… Желание господина для дворецкого — это закон. Пак ещё несколько раз провёл пальцами, растягивая стенки, быстро вытащил их и встал на ноги. Из кармана он достал смазку, быстро снял с себя брюки вместе с боксерами и, обильно смазав член смазкой, навис над графом, упираясь в дырочку. Ёсан дёрнулся, он знал, что у Сонхва член был большой, он нервно сглотнул и посмотрел в глаза дворецкого. Они были, как два тёмных омута, темно карие глаза были наполнены похотью и затуманены желанием. — Сейчас вы полностью станете моим. Я тоже, так долго ждал этого. — Пак снова припал к губам младшего, целовал его нежно, раскачивал бёдрами, касаясь членом входа, создавая приятное трение. — Я твой, Сонхва, только твой. — Ёсан прошептал это в самые губы и закинул на поясницу дворецкого ноги, приглашая его войти. Для Пака это была последняя капля, он надавил бёдрами сильнее, проникая в узкую дырочку господина и заставляя того звонко вскрикнуть. В Ёсане было очень узко, но так горячо и желанно. Граф ногтями впился в пиджак дворецкого, который тот видимо специально не снял и застонал ещё громче, когда почувствовал, как Сонхва входит в него ещё глубже, заполняя полностью. — Вы, такой узкий, внутри вас так хорошо. — Сонхва шептал слова в самое ушко и давил бёдрами сильнее, проникая ещё и ещё глубже. Ёсан не соображал, что происходит, было ужасно больно и приятно одновременно, все чувства смешались, а перед глазами все плыло, закрывая вид пеленой от слез и большой волны возбуждения. Из горла с каждым выдохом вырывался глухой стон, похожий на хриплый рык, в горле пересохло, руки метались по широкой спине Сонхва, пытаясь ухватится хоть за что-то, пока тот не спеша двигался в нем, растягивая его все больше и больше. — Сонхва, ах, подожди, больно. — Ёсан уже хотел отстраниться, когда движения становились интенсивнее, но дворецкий прижал его к кровати своим весом и снова тихо прошептал над ухом. — Господин, потерпите ещё немного, скоро будет приятнее, — Пак сцеловывал слезы с уголка глаз графа и давил бёдрами сильнее, проникая до конца. Он громко прошипел от удовольствия, когда наконец-то вошёл до конца. Сонхва начал двигаться медленно, постепенно наращивая темп, горячее тело господина тряслось в его руках, а сладкие стоны грели уши. Его движения были чёткими и отточенными, но стоило Ёсану снова вскрикнуть от удовольствия, как у него сорвало все цепи и он перешёл на более быстрый темп. Наконец задел простату. — Сонхва, подожди, ах, я… меня сейчас… не могу, так… приятно… почему это… так хорошо? — Ёсана всего трясло от удовольствия. — Мне тоже так хорошо, внутри вас так горячо и хорошо. — Пак начал двигаться быстрее, возбуждение внутри него нарастало, он чувствовал, что конец близок. Сонхва выпрямился, перекинул стройные ноги графа на одно плечо и, крепко схватив их у колен, начал входить в него под другим углом. Комната заполнилась пошлыми шлепками бьющихся друг о друга тел, вперемешку с громкими стонами юного графа и хриплым рыком дворецкого. — Ах, Сонхва! — Ёсан в очередной раз громко вскрикнул и бурно кончил, изливая все, что в нем накопилось на свой живот обтянутый плотным корсетом, но руки метались по кровати, сжимая простынь, а по вискам текли слезы удовольствия. — Я, ещё чуть-чуть… — Голос Пака был неузнаваемо низким, он сделал ещё несколько резких движений, быстро вышел из любимого и излился с громким протяжным стоном на колени и живот Ёсана, который лежал на кровати беспамятно. — Простите, господин, — Сонхва снова навис над графом и поцеловал в висок, — Я не хотел испачкать вас, просто вы были так прекрасны, что я не сдержался. — За это, ты должен помочь мне принять ванну, ноги сводит. — Ёсан в ответ поцеловал дворецкого в щеку и закрыл глаза, желая провалиться в сон. Сонхва быстро разделся, стянул с себя пиджак и рубашку, аккуратно расстегнул корсет, снял с графа гольфы и подхватил того на руки крепко прижимая к своей груди. — Для вас, все что угодно, мой господин.