Александр Руневский
Заснеженный город был прекрасен, особенно в ночи. Синее небо украсили звезды, которые будто светили ярче любых драгоценностей, что сияли на телах сотен, а может и тысяч девушек, кружившихся в танце с кавалерами. Можно было выбрать для танца любую, самый разный колорит. Для каждого нашлась бы своя спутница. Многие аристократы так и знакомились на пышном приёме, который должен был скрасить скучную жизнь, а однообразное и серое существование вампиров это всегда душило, нагоняя тоску. Знакомые лица, однообразные диалоги на протяжении нескольких веков настолько приелись, что мужчина перестал отвечать согласием на приглашения и все искал отмазки. Время от времени они походили на детские. Вроде плохого самочувствия, занятости, отъезда куда-нибудь далеко, в ход даже шла игра в шахматы со знакомым, чье имя никогда не мелькало в письме. Да его попросту не было, ведь то оказывался очередной предлог для отказа. Но вот в один такой же зимний день Свечникову все же удалось прекратить череду отказов. Он просто не оставил выбора Александру и вытянул его с собой на один из балов, обещавший быть весьма интересным и, впервые за несколько веков, необычным. Главным венцом этого вечера стало присутствие людей. Вот действительно, нашлась потеха, с ними и на улице встретиться можно или мимолётно по работе, и в подобные моменты от них ещё более тошно становится. Вот они живы, способны умереть от старости, а он? Только от огня или серебра погибнуть мог, и выбор этот выбор невелик. Не думал Александр тогда, что желание жить приведет к вечному страданию, которое приумножилось ещё и любовными, и ни одна барышня не сможет их скрасить. В голове так и засел образ той очаровательной молоденькой девушки, что случайно налетела на него, ибо в качестве потехи решила ступить на лёд да прокатиться, вспомнить свои детские года.***
То был морозный день. Окна домов уже были расписаны замысловатыми узорами, а по улицам радостно бегала ребетня: кто катался в шубейке, кто на распашку, красный, счастливый, несся он по улице, играясь с друзьями. Каток был полон людей, и все как на ладони. Девушки в сопровождении братьев или кавалеров, некоторые с подругами, медленно, не спеша, катались, что-то попутно обсуждая, а вокруг бегали неугомонные дети, так и стремясь кого-то обогнать, подрезать да заставить свалиться потехи ради. Да вот после первого поворота Александру уже было не до смеха или веселья. Словно гром среди ясного неба, на полном ходу, не замечая никого и ничего, под аккомпанемент звонкого хохота, причем, не только виновницы, но и подруг, Софья въехала в Руневского. Ее руки вмиг оказались на его плечах, а ее светлые глаза моментально пронзили его темные. Бледные щеки покрылись румянцем уже не от мороза, а от смущения. Девушка, сглотнув и плавно убрав руки, при этом ридерживая платье, чуть присеела и выпалила звонкое «Прошу прощения!». После этого оставила мужчину в одиночестве, скрывшись в толпе таких же любителей коньков с подругой — среднего роста брюнеткой с длинными волосами, с интересом наблюдавшей за произошедшей картиной. Сердце Александра предательски ёкнуло, а после сжалось, и поселился там надолго тот образ бледной голубоглазой девушки с яркими, словно пламя, волосами, что подходила на аккуратную фарфоровую куклу, сидевшую на полках магазинов и пленявшую взгляд коллекционеров или маленьких девочек. Теперь, Руневский понял это сразу, и он попал в эти сети. Опомнившись от своего шока, мужчина выкрикнул: — Прошу, постойте! — столь резвым он не был давно, а на льду уверенно стоял только в детстве. Однако в тот момент его словно вела чья-то чужая воля. Александр отправился следом, ища похожие очертания в других, но было слишком поздно. Медленно выставив лезвие коньков боком, он схватился за железную ограду, а следом сжал руку в кулак и сказал вполголоса: — Вот же проклятье…Софья Касаткина
Обе девушки уже давно скрылись, причём довольно быстро. Касаткина почти весь путь зажимала лицо, скрывая обжигающий румянец, а вот её подруга заливисто хохотала. Смущение и несколько нетипичная реакция вызвали в подруге бурю эмоций, обычно ведь Софья так не поступала, наоборот умудрялась даже немного пококетничать, оставляя его в раздумьях и мечтах о новых встречах, а самым смелым, отвечавшим на её кокетство, доставался в награду след от помады на память. Кому на щеке, кому на вороте рубахи, а кому и на платочке белого цвета. Прокатившись спиной, Александра озорно заметила: — Что ж с тобой случилось, моя милая подруга? Даже не пококетничала, оставила беднягу в таком шоке! — ее голос звучал заливисто, весело. Поняла она подругу, но упускать шанс пошутить не хотелось. — Даже с братцем моим, Женькой, ты была смелее, с носом его оставила перед кадетским друзьями, а тут… — Саша, ну не смешно, сама не знаю, что случилось. На меня никогда так ещё не смотрели. — голос Софьи даже чуть подрагивал, словно вот-вот по розовым щекам покатятся горячие девичьи слезы, и придется бедной Александре отправиться на поиски незнакомца, что довел подругу до такого смущения.– Он совсем не такой как другие. Глаза у него печальные, словно ищет он, кто смог бы его пожалеть. Не могу с такими играть! Хохот не стихал ещё несколько минут, но вскоре надоело юной княгине Волковой смеяться над подругой, потому что видела она, что та уже плакать хотела. В голове Александры поселилась мысль. Вдруг подруга в первый раз влюбилась? Проклятая стрела амура сыграла злую шутку, прострелив чужое сердце, да впридачу будто не из лука, а из мушкета, и отдала сердце Софьи незнакомцу. Да вот только может ли может быть такое? Подобные истории только в сказках встречались, что в детстве Волковой любимая бабка рассказывала, когда ее семья из шумного Петербурга перебиралась в тихую и уютную Сибирь. Эти поездки ей нравилось, а вот Касаткина не любила расставаться с единственной близкой подругой и проводила время в одиночестве, словно затворница. Не хотелось никуда ходить и вообще появляться на улице. И пусть матушка упорно пыталась сосватать её одному из офицеров и отправить с ним на какой-нибудь бал, но не мил он был девушке, воротило ее от него. Только маменька все ждала, пока сломается чужая воля и девушка последует велению родительницы. Сломалась все-таки чужая воля, но не перед офицером, а перед первым встречным, что очаровал её. Дорога до дома Волковых прошла в тишине, благо путь был близкий. И только в теплом здании раздался вновь девичий смех. Слуги поклонились хозяйке и столь желанной всегда в этом доме гостье. Один из них, высокий, но уже седой молодой человек, сжимал в руках конверт с письмом и, дождавшись позволения, с неописуемой лёгкостью вскрыл его и передал в руки Александры, произнеся: — Евгений не удержался и поделился со мной, куда вас пригласили. Отец ваш вместе с матушкой тоже приглашен. Братец ваш берет с собой друга, Кольцова, если мне не изменяет память. А вы кого возьмёте, Александра Яковлевна? — молодой человек всегда интересовался делами семьи и был уже им словно родной человек. В детстве Саша всегда ему плакалась, когда брата дома не было. — А я вот Сонечку с собой возьму, Миш… Будь добр, закажи нам платья, самые лучшие, какие только есть, да про украшения не забудь, — Александра медленно прижала к себе конверт с письмом и свободной рукой обхватила кисть подруги, ведя ее за собой с хохотом. — Да самые лучшие, Миша! А то вдруг мы встретим похитителя девичьих сердец! Чужие слова заставили вновь покрыться щеки Софьи румянцем, а Михаила оставили в недоумении и смятении. Неужели кто-то похитил сердце юной княгини? Бред полнейший. Будь оно так, братец бы её уже проболтался ему. За выпечку бы все выложил как есть, на духу, ничего бы не утаил. В его голове мельком пронеслась мысль, что сердце похитили, скорее всего, у подружки, у Сонечки, но почему-то эта мысль ему показалась забавной. Юноша позволил себе пустить тихий смешок. Фамилия друга Евгения заставила девушку задуматься, уж не тот-ли это офицер за которого матушка, так старательно пыталась сосватать. Отец-то был не против, но вот согласия своего все равно не давал под четким предлогом «Пусть сначала завоюет её, а потом уже согласие получает». Что он сказал бы, узнав, что единственная доченька так безрассудно стала жертвой неизвестного ей мужчины? Он был бы явно зол, но не настолько сильно, насколько зла была бы матушка. Плюхнувшись на широкую кровать своих покоев, Волкова с усмешкой протянула: — Знаешь, Сонечка, как же я буду звонко хохотать, если через неделю на вечере ты будешь с ним кружиться в танце, — Саша рассмеялась, перевернувшись со спины на живот и подперев лицо ладонями. Она медленно болтала ногами и следила за подругой. — Если твой брат водит дружбу с тем Кольцовым, о котором я думаю, то проходу мне не дадут от слова совсем. Матушка все не успокоится и старательно пытается меня ему сосватать, а отец сказал, пусть добивается, тогда может и получит согласие, — девушка опустилась на кровать, вынимая при этом из волос заколку, распуская свои рыжие кудри и продолжая говорить.– Да и подумать надо, как теперь объясниться, что сломил меня первый встречный. Маменька будет вне себя от злости Последние слова заставили Александру рассмеяться, а следом уже и саму Касаткину. Смех подруги был как всегда заразительным, и хохотать они могли долго без остановки, вызывая этим много вопросов у окружающих. Даже за ужином, когда их семьи собирались, стоило Саше пустить смешинку, как сидящая рядом подруга начинала в ответ хохотать, оставляя родителей с обеих сторон в непонимании, как и гостей. Даже братец Саши не всегда понимал причины смеха, но тоже присоединялся. Причиной его веселого настроения всегда становились любовные письма за авторством её фаворита. Забавляли они его, а Волкова, в свою очередь, его передразнивала и говорила, что всю жизнь он проживет в одиночестве, а Касаткина её поддерживала, прибавляя, что даже она по дружбе не приютит бедного брата подруги. Все это были шутки, и они прекрасно это понимали, отчего и смеялись.***
Александр Руневский
Вернувшийся в собственный дом Руневский был необычайно печален и мрачен. Тишина висела во всех комната и коридорах, и прислуга не решалась даже звука издать. Только как можно тише шепталась она между собой, строя разные варианты, отчего господин так расстроен. Темные его глаза были устремленны в сторону шахматной доски с недоигранной партией, и взгляд на королеву навевал ещё большую горечь от воспоминаний. Фантазия, словно в качестве злой шутки, рисовала пленивший образ, причем так отчётливо, как никогда ещё раньше не было. Яркие голубые глаза плотно засели в воспоминаниях. Они чистые походящие на море, в котором он, словно мальчишка, потонул. А эти яркие, словно пламя, кудри, украшавшие бледное личико — хотелось распустить забранные в пучок волосы, зарыться в них носом, сжимая холодными пальцами ее руки в желании почувствовать живое тепло и нежность, которых так не хватает. Впервые за эти пятьдесят лет ему кто-то так сильно запал в душу, но всё-таки это поганое чувство, что, может быть, девушка уже обещана кому-то, стянуло шею петлёй даже не печали, но ревности. Было бы глупо думать, что у такой красавцы нет толпы женихов, готовых падать к её ногам. Да что там говорить о неизвестных женихах, даже сам Александр не против был бы упасть к ее ногам и молить о новой встрече. Из глубоких раздумий его вывел чей-то голос и очередной лёгкий толчок в плечо. — Саша, Саша… — над ухом склонился Свечников, который все никак не мог дозваться хозяина дома и решил отправится на поиски. Нашел его сидящим перед шахматной доской с печальным и задумчивым видом. — Что-то ты сегодня невероятно мрачен и задумчив. Случилось что? — Ты как всегда внимателен. Случилось. — голос Руневского звучал тихо, устало и подавлено. Мужчина медленно выпрямился, сев в кресле ровнее и продолжив говорить. — Девушку я на катке встретил, врезалась она в меня, да лучше бы не врезалась. — Что за девушка? Я ее, может быть, знаю, — Владимир сел в кресло напротив, развернув к себе доску и аккуратно сдвинув коня в сторону, сложив руки замком. — Вряд-ли, всех твоих знакомых, даже из людей, я помню в лицо и поименно. Такой красоты там нет, но, если я не ошибся, она была с дочкой Якова Волкова, подружки наверное, — Александр только рукой слегка махнул, отвернувшись от доски в сторону окна, где медленно кружился снег, и большие белоснежные хлопья в танце падали на землю. — С Волковой говоришь. Ну значит не судьба, и явно её подружка тебе не пара, — полным злости и грубости голосом отчеканил Владимир. –Ваши расприи с Яковым меня не интересуют, да и не на дочь его я глаз положил, а на подругу, — ответ последовал в такой же грубой форме, и Руневский желал всем своим видом показать, что не намерен продолжать диалог. — Мне всё-таки уже не пятьдесят лет, я и сам могу решить, кто мне пара, а кто нет. Это было окончательное решение, точка в диалоге, лишь бы дальше все не вытекло в ругань. Руневского действительно не интересовали выяснения чужих отношений, ему было достаточно знать, что спаситель, заменивший отца, не шибко ладит с этой семьёй. Да и Волков не стремился связываться и заводить дружбу со Свечниковым. У них были сугубо рабочие отношения и ничего более. Запретить любить Александру не мог никто, сил не хватит на это, да и сопротивляться он будет любому запрету и любым действиям. Всё-таки он не маленький мальчик, а взрослый мужчина, который в состоянии самостоятельно принимать решения.***
Софья Касаткина
Неделя выдалась адски тяжёлой, особенно для страдающих друг по другу сердец, жаждавших новой встречи. Михаил, как и наказывала хозяйка, заказал платья, да такие, что выделялись среди серой массы. Волковой досталось сине-белое, верхняя часть которого была расшита серебряными нитками, а в цветочном узоре у начала подола красовались старательно нашитые жемчужины. Шею украшало серебряное ожерелье с сапфирами. Что ни говори, но отец Касаткиной был талантливым ювелиром, воплощавшим в реальность самые разные задумки. Это ожерелье было подарком на двадцатилетие любимой крестнице Саше. Выполненное в духе Сибири, оно оказалось под стать девушке. От центрального камня тянулись маленькие перышки, похожие на птичьи. От такого подарка Александра была в шоке, но безумно обрадовалась ему, поэтому всегда с гордостью носила его на любом важном вечере, словно призывая любоваться красотой чужой работы, а не только собой. Девушка с восторгом наблюдала как Софья красовалась возле другого зеркала, рассматривая платье нежнл-розового цвета, аккуратное, утончённое, под стать девушке. — Я ощущаю себя настоящей принцессой, когда достаю украшения от твоего отца, он, конечно, мастер, — Александра, посмеиваясь, аккуратно поправила черные волосы и надела небольшой белоснежный кокошник, украшенный снежинками, а после взялась и за подругу, застегнув на ее шее жемчужные бусы. — Женя с другом и родителями будет ждать нас там. — С этим не поспорить, отец умеет удивлять, — Софья рассмеялась и аккуратно застегнула сережки, чуть дёрнувшись, когда руки подруги коснулись кожи. –Какие у тебя холодные руки, Саша, жуть какая. Тихий смех вновь перерос в звонкий. Волкова медленно натянула белые практически прозрачные, посматривая на подругу. Та аккуратно поправляла распущенные кудри рыжего цвета, демонстрируя такие же жемчужные серьги. Взявшись под руки, девушки покинули комнату Александры и, спускаясь по ступенькам, смеялись, смотря на Михаила, державшего в руках чужие шубейки и терпеливо дожидаясь хозяйку и её подругу. Заметив девушек на лестнице, только сообщил. — Ваши сани поданы, приятного вечера, Александра Яковлевна и Софья Леонидовна. Девушки синхронно совершили реверанс перед молодым человеком, а он, поклонившись, помог девушкам облачиться в теплые одеяния и бережно протянул теплые перчатки. Подруги забрались в сани, хохоча, что-то живо обсуждая. Особенно Волкова старалась перечислить хотя бы половину приметных гостей, которые могли быть на вечере.Александр Руневский
В доме было непривычно темно. И свет не горел, и свечи были потушены, и царившая атмосфера оставляла хозяина наедине со своими любовными страданиями. Неделя была жутко тяжёлой и мучительной, даже кусок в горло не лез, что очень сильно огорчало одного из верных слуг. Высокий молодой человек с темно-рыжими волосами, в отличии от остальных, обладал невероятной смелостью и смекалкой. Он, уверенно пройдя по коридору, распахнул широкие двери в чужие покои, пропуская тусклый свет в комнату Руневского, а после отчеканил, словно говорил как с равным: — Александр Константинович, прошу простить, но я устал от ваших страданий. Вам пора перейти от раздумий к действиям, — парень так и стоял в светлом квадрате, ощущая, что на него пристально смотрели из тьмы с долей злобы и осуждения, но все так же уверенно продолжил. — Господин Свечников ожидает вас, вы обещали на этой неделе посетить вместе с ним Вязовых. Чета Волковых тоже приглашена со своими друзьями. Последние несколько слов заставили Александра ожить, подорваться с кровати и впопыхах скрыться за ширмой возле шкафа. Слова про Волковых и их друзей вселили пока еще призрачную надежду на встречу с той самой девушкой, чьи огненные кудри и яркие глаза не давали покоя на протяжении всей мучительной недели. Стоявший в проходе молодой человек даже глаза округлил. Впервые наблюдал он, как из стороны в сторону метался оживший Руневский в поисках колец. Затем Александр горячо выпалил, надев белую бабочку: — Дань, скажи честно, что думаешь? — вопрос был глупый, но мужчина очень нуждался в словах поддержки. Особенно от доверенного лица. — Вы прекрасно выглядите, только чуть уймите свой пыл, а-то, я боюсь, Владимир не поверит, что вы не знаете, кто будет присутствовать, — Даниил, бережно державший чёрное пальто, помог надеть его и разгладил в районе лопаток. –Он не должен знать, что я проболтался про гостей. В ответ на эти слова последовало несколько кивков, и вскоре в коридоре раздался гулкий топот. Перед дверью Руневский вновь приобрел вид страдальца, которого не веселят подобные сборища уже давно, но сердце пело слова надежды о возможной встрече. Словно он уже знал заранее, кто будет на этом вечере особенно выделяться в окружении Волковых. — Что-то ты слишком рассеянный в последнее время. Все ещё страдаешь? Забудь, у тебя таких первых встречных будет море, — произнес Владимир в качестве приветствия, подав другу руку, помогая тем самым тем самым забраться в автомобиль с водителем, сидевшим тише воды, ниже травы. — Нет, не страдаю, в последнее время здоровье пошаливает, погода отвратная, в сон клонит со страшной силой, — Руневский только хохотнул. Ему повезло, что враньё его от правды отличить не могли. Это много раз спасало и сейчас спасло от потока лекций о том, какая она должна быть — его будущая жена. Иногда в душе складывалось ощущение, словно жену не ему подбирают, а Свечников себе ищет. Однако вкусы их, к великому счастью, не совпадали.***
Софья Касаткина
Пышный зал встречал морем огней и вереницей гостей, которые переговаривались между собой, иногда посматривая на прибывающих и стараясь изучить, кто есть кто. Девушки старались не отходить далеко друг от друга, пока искали Евгения в толпе. Если Якова вместе с его верной спутницей жизни Анной было несложно найти по звонкому хохоту, ибо жена была веселее и озорнее мужа (вот в кого по большей части пошла Саш — в матушку свою, так же заливисто смеялас и, даже громче). Анна, будучи доброй и светлой женщиной, полюбила крестницу мужа как родную дочь, оттого и рада всегда была, пригласить Софью и Леонида куда-нибудь с собой, но никогда не желала видеть на пороге жену Касаткина. Валерия была своенравна и непреклонна, никогда не смеялась и считала это дурным тоном даже в кругу близких и родных людей, а желание сосватать побыстрее единственную дочь за кого попало и вовсе развело мосты между ними. По мнению женщины, девушки сами вольны решать свою судьбу, недаром она отправилась за своим женихом в Сибирь поперек воли родителей и привезла его обратно, поставив свое слово и право на счастье выше чужих прихоти и желаний. Под напором дочери родители не устояли, и отец дал добро, понимая, что дочь его никогда не откажется от своих слов и вообще может сбежать из дома вслед за Яковом. Оттого Анна с Валерией и не желала водить дружбу, да и Валерия не горела желанием, считая Анну легкомысленной. Слишком разное воспитание было у них. Радовало одно — сама Софья не стала такой же как мать. Большую часть качеств переняла она от отца да няньки, что возилась с ней как с родной. В толпе мелькали периодически знакомые лица, особенно привлекали внимание те двое, что уже танцевали. Высокий юноша с яркими рыжими волосами, заплетенными в тугой хвост, кружился в танце с кудрявой девушкой, иногда тихо смеявшейся и походившей больше на маленькую и лёгкую птичку плавными движениями. Парень учился в одном кадетском корпусе с Евгением, оттого периодически бывал у Волковых в гостях. Как и положено, поначалу к нему обращались полностью «Константин Валентинович», а после того как сдружились плотнее, звали просто Костей, а вот девушку Александра и Софья видели первый раз в жизни, хотя вскользь братец упоминал, что одна из художниц покорила сердце офицера. Маменька её была француженкой, а отец русским командиром при царском полке. Вскоре в толпе Касаткина нашла и самого Евгения. Стоявший чуть дальше от людей черноволосый парень, вздыхая, смотрел грустными глазами в сторону девичьего круга на одну девушку. То была высокая шатенка с длинными волосами, заплетенными в косу и украшенными цветами и голубой лентой. Платье ее имело цвет морской волны. Александра знала, что брату давно нравится одна балерина, он и сам об этом говорил, но не сознавался кто она, а теперь всё стало ясно. Тонкие пальцы Александры аккуратно легли на ухо Софьи. Услышать сказанное могла только подруга. — Ты смотри, какой мечтательный Женька стоит, все на свою балерину смотрит да робеет. Может поможем? — Волкова говорила это тихо с ноткой озорства и хитрости, чтобы хоть как-то скрасить пока серый вечер, раз её кавалер запаздывал, а Соню ещё никто не успел украсть. — Почему бы и нет, а-то так и уведут из-под носа девушку, — Касаткина, прикрывая рот рукой, тихо засмеялась, отправляясь следом за подругой. Сделав несколько шагов, она замерла. Ее голубые глаза округлились, когда к Евгению подошёл высокий молодой человек со светлыми волосами и зелёными глазами. Он старательно сжимал в руках бокалы шампанского. Вот и он — тот самый Кольцов, которому её так матушка упорно пыталась сосватать. Несколько шагов и назад, и девушки вновь смешиваются с толпой. Александра буквально волоком тащила за собой подругу, которая, не понимая чужого порыва, решила не останавливаться и отправиться следом. Женя только и видел как девушки мгновенно исчезли, но промолчал. Скрываясь в противоположном направлении, Софья набрав воздуха, судорожно выдохнув, сказала. — Там он — тот самый Кольцов, за которого меня матушка так трепетно пытается выдать. Твой брат с ним дружбу водит… — За Стаса?! Так он же просто… Даже словами не описать, — Волкова, всплеснув руками, сжала пальцы на плечах подруги, продолжив свою речь. — Это сущий ужас, если бы я только знала… Подожди тут, я попрошу Женю, он сам придет к нам, мы должны ему объяснить и попытаться сделать так, чтобы Стас уехал. Девушка получила согласие подруги и с дозволения, аккуратно поправляя перчатки, отправилась в обратную сторону за братом, бывшего в присутствии не только лучшего друга, но и того самого кавалера своей сестры. Рядом стоял высокий мужчина, бледный, словно мрамор, с черными волосами, на лице ярко выделялась полоска усов и карие глаза. Он только посмеивался с рассказов Волкова младшего, а стоило девушке оказаться в кругу, так сразу, взяв ладонь Александры в свою, одарил её поцелуем, протянув с широкой улыбкой. — Саша, как же я по тебе соскучился, ты не представляешь, — голос его звучал восторженно, даже звонко. На девичьих щеках разгорелся румянец и появилась улыбка, но быстро испарилась при взгляде на Стаса. — Эраст, дай мне пару минут, нам с Женей надо отойти поговорить, — девушка аккуратно провела пальцами по щеке Эраста и, взяв под руку брата, отправилась уже вместе с ним через толпу людей к подруге, но по пути все же коротко рассказала, что случилось. — Валерия за твоего дружка Стаса сватает Соню. — За этого идиота?! — глаза Евгения округлились, как и у сестры пару минут назад, когда она впервые раз услышала о попытках Валерии выдать подругу за Стаса, а после продолжил. — Уж лучше за меня тогда. — Твоя балерина не переживет подобного, — девушка, пройдя мимо осмотрелась по сторонам. Место, где она оставила подругу, было пустым, но вот явно выделявшийся в толпе кавалер Волковой все так же разговаривал со Станиславом, который явно не выражал особого интереса. — Куда она делась?Александр Руневский
Пока Волкова ходила за своим братом да беседовала коротко со своим кавалером, оставленную без присмотра подругу увели в круг, где был исключительно танцующие. Её огненные волосы ярко выделялись среди всей темной массы, словно освещавший черноту ночи факел. Поэтому Александр, не думая, оставил Владимира в одиночестве и уверенно двинулся через толпу веселящихся людей и вампиров, надеясь, что чутье его не подвело и это действительно та самая девушка. Касаткина отказывала всем кавалерам, которые подходили, дабы пригласить её. Девушке совершенно не хотелось танцевать, никто из претендентов её не заинтересовал. Пока Руневский пробирался сквозь толпу гостей, из одной вазы выдернул белую розу, дабы хоть не с пустыми руками подойти к даме. Он посчитал это прекрасным вариантом и терпеливо ждал, пока маленький подарок примут. Девичья рука медленно поднялась, поправив рыжую прядь, а после уже обхватила пальцами стебель. Александра повернулась. Мужчина оказался прав, он не ошибся, та самая милая девушка, с которой он столкнулся на катке, сейчас стояла перед ним и в ярком свете выглядела ещё прекраснее. Его темные глаза встретились с ее светлыми, смотревшими не отрываясь, словно девушка чего-то дожидалась, но не смела тянуть, и, набравшись уверенности, мягко сцепила пальцы с пальцами мужчины. Руневский только выдохнул в ответ, слегка сжав чужую ладонь в ответ, решив всё-таки быть первым, кто заговорит. — Не откажете мне в танце? –в его темных глазах горел огонь надежды, что девушка согласится, хотя сжатая рука могла бы сойти за согласие. — Вам не откажу, другим могу отказать, — Софья только тихо хохотнула, пряча подаренный цветок за ухо, придерживая платье освободившейся рукой и отправляясь за мужчиной. Только в кругу танцующих перед согласием совершила реверанс, а после, сжав ладонь на плече Руневского, поцеловала его в щеку, одарив его в следующее мгновение улыбкой. — Извинение за случившееся на катке. Руневский только прикрыл глаза, ощутив, как сердце обожгло радостью от ее голоса и действия. Такого живого тепла он давно не ощущал, а сейчас время словно замерло, и в кругу танцующих будто двигались только они. Мужчина мягко сжал руку на лопатках Софьи, второй же сплел пальцы с ее, ведя девушку в танце и не отрываясь от ее лица. Мягко вытянув руку, он позволил девушке покружиться в одиночку и, обхватив медленно сжал собственной рукой руку Касаткиной, прижимая девичью спину к своей груди, наклоняясь к уху. — Я могу узнать ваше имя? — Александр ослабил хватку, позволив девушке повернуться к нему. — Софья… Софья Леонидовна Касаткина, — Девушка улыбаясь, аккуратно провела пальцами по плечу мужчины, устроив ладонь удобнее. — А ваше? — Александр Руневский, — мужчина расплылся в улыбке. Теперь он знал имя девушки и, если потерял бы ее в будущем, смог отыскать, но вера, что он больше не потеряет ее, была сильнее. Волкова успокоилась, когда сама, закружившись в танце со своим кавалером, заприметила счастливую подругу. Эраст с интересом повернул голову, в ту сторону, куда смотрела девушка, понимая, что явно она следила за той гостьей, что по описанию была схожа с подругой из рассказов Саши. А вот Евгений робел пригласить на танец даму своей мечты, поэтому сама упомянутая балерина, не дожидаясь, когда парень наберётся смелость, сделала это самостоятельно и увела его за собой. И только Стас в стороне стоял смурной, наблюдая за мелькающей иногда Касаткиной. Свечников тоже был не очень рад такому раскладу и хотел было вмешаться, остановить музыку да увести за собой Руневского на серьезный разговор, но дорогу ему преградила женщина в темно-зеленом платье. Высокая, с яркими голубыми глазами и черными, вьющимися волосами — вот она матушка Волковых, которую многие боялись за бесстрашие. Росшая в окружении трёх братьев, Анна способна была постоять за себя и защитить свою семью. Ее палец уткнулся в ключицы Свечникова, стукнув по ним несколько раз, а ее некогда весёлый и мягкий голос прозвучал теперь строго. — Только попробуйте нарушить покой двух влюбленных сердец, и я вновь полосну вас серебром, — уверенная в себе, женщина не отступила и твердо стояла на своем, а поднятая его рука, что намеревалась сдвинуть Анну с дороги, была сдавлена Яковом. — Владимир, прошу, хотя бы на балу дай ему свободы и счастья, — Волков был прекрасно знаком со Свечниковым, а все из-за работы. Яков прекрасно знал, что все девушки понравившиеся Александру были отсечены Владимиром, и Свечников стремился навязать свой вкус названному сыну. Да и то, что он вампир, Яков смекнул сразу. Слишком часто видел один и тот же портрет мужчины, похожего на Владимира. Но насчет истории с Анной и серебром? Как-то они повздорили за ужином из-за пустяка, и вспыливший Владимир накинулся с угрозами на Анну, а та, решив показать свой нрав, огрызнулась и после затрещины, по инерции ухватив маленький серебряный нож, нанесла удар в плечо обидчика. Опешивший Яков с круглыми от шока глазами смотрел за женой, сжавшей в пальцах серебряный нож, и бывшим другом, шипевшим от боли. И вот сейчас шрам от воспоминаний об этом обожгло. — Ваша взяла, Волковы, — голос Владимира прозвучал грубо и даже оскорблено, но начинать скандал Владимир не стремился, к тому же, от Анны он мог ожидать все что угодно. Лишь ядовито выдал перед отступлением, будучи уже в круг своих знакомых. –Обойдемся без скандала. Счастье Софьи и Александра все равно длилось не особо долго. Едва стихла музыка, объявили, что на следующий танец следовало пригласить нового партнера. В этот момент, словно из-под земли, возник Кольцов и весьма грубо сжал запястье Касаткиной, заставляя девушку зашипеть, подобно змее. — Изволь теперь станцевать со мной, — пальцы Станислава уже впивались в кожу Софьи, сдавливая ее руку сильнее. — Отказа я не приму. — Отпустите Софью, вы делаете ей больно, — Александр сжал пальцы одной руки на боку девушки, прижимая её к себе ближе, а вторую руку положил на запястье Кольцова, сдавливая её как можно сильнее и причиняя боль. — Если девушка не хочет с вами танцевать, значит не хочет, имейте уважение. — А ты кто вообще будешь? — Станислав, поравнявшись с Руневским, только хмыкнул, постукивая ладонью по его щеке и протягивая с усмешкой. — Силенок хоть хватит потягаться со мной? Стас был известен своей наглостью и вздором, а так же и бесстрашием, из-за которого постоянно влипал в истории, а из кадетского его столько раз пытались исключить, что пальцев рук не хватит, чтобы посчитать. Вот и сейчас он проявил свой характер и не отпускал кисть Касаткиной, послушно отступившей за спину Руневского, который вытер щеку после прикосновения оппонента. Перепалка привлекла внимание остальных в зале. Анна хотела было двинуться да забрать наглого мальчишку, чтобы отчитать, но муж не дал этого сделать, крепко ухватил жену, оставаясь чуть дальше. Евгений стоял, аккуратно обнимая балерину, до сих пор державшую ладонь на его плече, танцующие Эраст с Александрой тоже остановились, синхронно обернувшись на шум. Младшая Волкова готова была самостоятельно, вырвавшись из рук кавалера, двинуться на разборки и отправить Стаса вытирать пол мундиром, но и ей не дали этого сделать, больно хватка Эраста крепкая оказалась. — Можете не переживать, хватит, — Александр, молча стянув перчатку с руки, сжал ладонь, хрустя кистью. В следующие секунды с размаху нанес удар по челюсти врага, заставляя его свалится на пол. Только потом продолжил. — Не люблю применять физическую силу, к тому же на празднике. — Саш, прошу, он того не стоит, — Софья словно опомнилась, когда почувствовала, что ее руку никто не держит, и мягко сжала ладонь Александра, дабы избежать следующего удара, но, на удивление, она смотрела с жалостью на Станислава. Кольцов еле поднялся на ноги, прикрывая рот рукавом, злобно блестя глазами. Стало ясно, что хорошим это не кончится, но сейчас он отступит. Касаткина, выдохнув, проводила блондина взглядом и, медленно выпустив чужую руку, совершив реверанс, выдала. — Мне пора, уже слишком поздно, матушка будет волноваться. Волкова, словно поняв жест подруги, одарила своего спутника прощальным поцелуем и, выдвинувшись к Софье навстречу, мягко обхватила её под руку, отправилась в сторону дверей и скрылась за ними. Руневский печальным взглядом проводил девушек и встретился глазами с Эрастом, качнувшим головой в сторону выхода, давая намек, что есть ещё время догнать девушек и задать волновавший его вопрос. Словно поняв это, мужчина уверенно двинулся вновь через толпу, затем за широкие двери и вниз по лестнице. Он даже забыл про свое пальто и перчатки и выскочил на мороз, проводив взглядом забиравшихся в сани девушек. Слуги ждали, когда господа перед ними закончат прощаться, сидящий с поводьями молодой парнишка выглядел замученным, даже грустным, видать, замёрз и устал. Руневский, судорожно выдохнув, уцепился за сани, заставляя Волкову округлить глаза, а Касаткину в страхе отскочить на другой конец лавочки. Щёки дам сделались розовыми. Мужчинам только выпрямился, сжав пальцы на метталической конструкции саней, протянув: — Софья, мы же с вами, обязательно встретимся? Я могу надеяться на это? — он говорил с короткими запинками, дабы была возможность отдышаться. — Пожалуйста… — Конечно увидимся, я буду ждать вас завтра на первом месте встречи, — девушка мягко накрыла его руку своей и, наклонившись, одарила его поцелуем в щеку, оставив бледный след от помады. — В десять я буду там. Сани внезапно двинулись, девушка от неожиданности оперлась рукой в мягкую обивку лавки, сидя в пол оборота и помахивая легонько рукой в знак прощания. Она отвлеклась на голос подруги, хохотавшей задорно. Александра произнесла, подмигнув: — Ох Сонька, замёрзнет он теперь! — Волкова радостно пересела к девушке, ловя ладонью хлопья снега и приваливаясь к чужому плечу, закрыла глаза уже под смех подруги. — На улице не лето всё-таки. Руневский все так и стоял, смотря за уезжающими санями, напрочь забыв про холод на улице. Его согревала мысль, что завтра он вновь увидится с Софьей, что проведет большую часть дня с ней, влюбится ещё сильнее. Оставленный след на щеке от поцелуя дарил тепло не хуже мыслей о счастливом времени, поэтому за дверьми дома он был уже более весел и даже начал разговаривать с присутствующими на вечере. Яков, который все ещё был на празднике, с интересом наблюдал за происходящим и вместе с Анной подметил изменения в настроении Александра, его живую радость. Ясно было, что, скорее всего, ему ответили согласием, но вот разговор со Свечниковым выдался тяжёлым, особенно если учесть рядом столько народу. — Это безрассудно, ты видел её второй раз в жизни, Саш, — рука Свечникова легла на плечо и сжала его, не позволяя отвернуться. — Подумай, что ты ей скажешь, как объяснишь, кто ты. Представь ужас, который она испытает… А ты как страдать будешь, если она откажется стать вампиршей. Слова Владимира заставили задуматься. Это действительно будет огромной проблемой, что превратится в очередную петлю на шее. Он просто обязан придумать что-нибудь дельное, чтобы все было хорошо, как и рисовало воображение, поэтому в голове всплыл только один вариант, который Александр с уверенностью и твердостью произнес: — Я уверен, что она меня примет вампиром, понимаешь? — его глаза заблестели огнем надежды ещё ярче. — Если она откажется от обращения, то мы проживем всю её жизнь вместе, и в день её смерти я оборву и свою жизнь. Другую я уже так сильно полюбить не смогу, да и не родится такая девушка больше. От слов Александра Свечников поперхнулся воздухом. Уверенность Руневского в своей правоте, с одной стороны, радовала, а с другой, злила. Не позволит Владимир наложить на себя руки своему дорогому Руневскому, уж лучше насильно, против чужой воли обратить девушку, да не говорить, чем себя можно убить. Тяжёлое молчание повисло, но было быстро нарушено громкой музыкой очередного танца, от который Александр поспешно отказался.***
Софья Касаткина
Домой девушка вернулась поздно и старалась пройти как можно тише, чтобы не разбудить матушку. Отца-то она ещё день назад проводила в Москву, и после его отъезда в доме стало душно и грустно, поэтому Касаткина уходила рано утром и возвращалась вечером, лишь бы не проводить много времени с матерью. Все поменялось, когда девушке исполнилось шестнадцать лет. Тогда родители впервые заговорили про замужество, и девушка, как и положено, противилась, огрызалась с матерью и все время старалась проводить с отцом, поэтому часто бывала в мастерской и следила за его работой и стараниями других людей с особым интересом. Босыми ногами ступая по полу, девушка держала в руках туфли, дабы не стучать каблуками. — Ну и где же ты пропадала, моя милая дочурка? — с лестницы донёсся строгий женский голос. Наверху стояла высокая бледная женщина с такими же рыжими волосами, только темнее. Ее руки медленно поправили рукава зелёной ночнушки. — Я жду ответа. Где ты была? — На балу, меня Саша пригласила с ней сходить, я не могла отказать лучшей подруге, — выпалила девушка, набрав воздуха в лёгкие, ощущая волнение и страх взболтнуть лишнего. — Прости, что не поставила тебя в известность. — Я бы не отпустила тебя никуда, завтра целый день проведешь под домашним арестом, к тому же, к нам в гости приезжает Станислав со своим отцом, — Валерия только голову подняла чуть выше, смотря на перепуганную дочь сверху вниз, продолжая, отправляясь в сторону своей комнаты. — Нарядись и веди себя прилично, ты должна понравиться Игорю Максимовичу, чтобы он позже дал согласие на ваш брак со Станиславом, может тогда ты будешь меньше времени проводить со своей взбалмошной подружкой Сашей. — Я не выйду за Стаса! Ты прекрасно знаешь, что не мил он мне! — светлые глаза Софьи наполнились слезами. Она боялась, что её действительно могут выдать за Кольцова. Собрав волю в кулак, девушка, поднимаясь по ступенькам, сказала закрыв глаза. –Другого я полюбила! Я с Александром быть хочу, а не с Кольцовым. — Что ещё за Александр? — голос женщины стал ещё более грубым и жёстким, и мурашки пробежали по спине Софьи. — Какой-нибудь дружок Волковой небось? — Нет, он не имеет никакого отношения к их семье, мы встретились с ним на катке, –Касаткина младшая, понимая, что взболтнула лишнего, прикрыла рот, решая не говорить дальше, чтобы не навредить любимому и себе. Она знала, что мать непременно отправится на поиски и разразится скандал похлеще обычного. — Отправляйся в свою комнату, мы поговорим утром, — женщина не стала отчитывать дочь дальше и пытаться выпытать из неё хоть что-то дельное. Она решила, что сделает это завтра утром, а пока, следя за тем, как дочь скрывается в комнате, исчезла за дверьми своей с мужем спальни. В доме повисла гробовая тишина, хотя из комнаты Софьи доносился тихий плач. Девушка давилась слезами, размазывая их по подушке и, что самое отвратительное, не знала, что ей делать теперь. Все это печалило сильнее. Лишь сон спас Софью от дурных мыслей.Александр Руневский
Домой Руневский вернулся окрылённый, счастливый и даже радостно что-то насвистывал под нос. Сейчас его уже не волновало, как решить вопрос со своей вампирской сущностью, он был пьян и весел, больше пьянило чувство любви. На шорох за дверьми среагировал ещё не спящий Даниил, и зря он высунулся из собственной комнаты, потому что сразу оказался заключён в объятия. — Прав ты был, Данечка, ох как прав, не зря ты мне про Волковых сказал, была там эта огненная красавица, — Руневский уже не обнимал парня, а, держа за плечи, потряхивал слегка, но все с такой же широкой улыбкой. — А завтра у меня с ней встреча, разбуди меня часиков в семь! — А имя вы хоть узнали, Александр Константинович? — парень потёр плечо, которое ему сжали после объятий и внимательным взглядом проследил за уходящим хозяином.– Или от счастья забыли спросить? — Конечно узнал! Софьей её звать! Голос Александра раздался звонким эхом, Даниил только головой покачал, усмехаясь, ощутив в глубине своей души радость за хозяина и, скрываясь за дверьми, удалился спать. Счастливый Александр все не мог успокоиться и заснуть, поэтому проворочался до четырех, все прогоняя в голове сцену с танцем, вызывавшую каждый раз широкую улыбку и превращавшую его в настоящего ребенка, который не мог уснуть, восхищённый какой-нибудь сказкой. Четвертый час взял своё, затягивая мужчину в сон, что был сладким, будто плитка шоколада. Вот она, пускай и во сне, рядом, разбросала свои рыжие кудри по белой подушке и, так тепло обнимая, запустила тонкие пальцы в его темные волосы, звонко хохоча без какой-нибудь весомой причины. Просто хотелось ей смеяться. А он лежал, чувствуя кожей груди ее ключицы, крепко сжимая пальцы на ее лопатках, и слушал рассказ. Затем прикрыл глаза от ее прикосновений и поцеловал ладонь, когда она спустилась к щеке. И ничего не могло нарушить этот покой, и тянулись бесконечно минуты счастья, только их счастья, и никого больше поблизости не было. Только он и его милая Сонечка со своим заливистым смехом.***
Утро выдалось шумным, нервозным. Мужчина метался из одного угла в другой, звонко обсуждая сам с собой, что подарить. С пустыми руками идти не хотелось. Драгоценности могут не взять. Что-нибудь съестное? Тоже не вариант, вдруг аллергия. Цветы? Если да, то какие? Розы слишком банально, а ничего другого в голову не лезло. Светлые глаза стоящего в проходе Данила периодически закатывались от драматизма ситуации. Пальцы его крепко сжимали черную ткань пальто господина. Даниил терпеливо ждал, когда рассуждения и разговоры с самим собой закончатся. — Александр Константинович, в конце концов, не хотите розы, подарите лилии, — парень, повесив пальто на согнутую руку, высвободив при этом другую, указал на фарфоровую вазу с пышным букетом. — Я ещё нарежу, в оранжерее их полно. — А есть белые? — голос слуги отвлёк Руневского от диалога с самим собой. Предложение показалось достаточно интересным и хорошим, почему бы и не лилии, раз их много в доме. — Не хочу красные дарить, ей белые больше подойдут. Ответ был беззвучным — всего лишь короткий кивок, означающий согласие. Даниил был известен в этом доме, да и в вампирском обществе, как самый старательный и прилежный из прислуг, способный сделать что угодно, если ему прикажут. Талантливый юноша, освоивший фехтование, стрельбу, мог писать стихи и даже иногда брался за кисти, рисуя картины, но самую настоящую отраду для души нашел, выращивая цветы в старой оранжерее, которую сам и восстановил, естественно, с хозяйского дозволения. Это место и стало одним из чудес жилища, всегда вызывавшего восторг. Даже сейчас, оставив чёрное пальто висеть на спинке стула, слуга неспешно скрылся за дверьми, отправляясь по коридору в сторону выхода, дабы переметнуться в оранжерею. Руневский, утерев кисти рук, все же облачившись в черный верх, отправился на улицу, дабы ждать парня с цветами уже там. К его удивлению, просьба его была услышана, и перед ступенькам стоял черный конь, его любимый жеребец, на котором не первый год мужчина рассекал, в основном летом, по дорогам. А когда становилось ещё душнее, то по полям и лесу, избавляясь от мрачных мыслей. Теперь он будет это делать не один, но в голове осталась пометка, что он должен будет быть честен со своей любовью, сказать ей все при встрече правду и не тянуть с этим, чтобы не стало хуже.Софья Касаткина
Девушка грустными глазами смотрела в зеркало на собственное отражение, ощущая, как внутри сжимается сердце от боли. Её действительно сейчас можно было принять за куклу с милым личиком, которую просто подарят незнакомому человеку, чтобы он был доволен и игрался как хочет. Она перевела глаза на зелёное платье, вызывавшее отвращение. Впервые девушку воротило от этого цвета, теперь он будет ассоциироваться только с матерью и Кольцовым. Софья прекрасно знала, что свадьбу, если все пройдет по плану матери, они сыграют уже весной, как только тот выпустится из кадетского. Ее увезут из родного города в Москву, и, если сбежать не получится, было твердо принято решение наложить на себя руки. Из транса девушку вывел строгий и грубый голос матери: — Поторопись, Сонечка, скоро гости приедут, — Валерия тоже принарядилась. Длинное зелёное платье было украшено серым мехом и расшито черными нитками, придавая платью загадочный узор. — Поторопись.Александра Волкова
Волковой, как на зло, не спалось всю ночь, сердце чувствовало, что что-то случится с её подругой. Ранним утром девушка облачилась в костюм для верховой езды и, поправив на ходу волосы, тихо прошмыгнула по коридорам в комнату брата. Евгений удосужился вернуться часов в шесть утра, счастливый и уставший, завалился спать, не переодеваясь, и сейчас его растолкала сестра своими холодными руками. — Саша, что ж ты за чудовище, а? — голос парня звучал жалобно из-за от холода и обиды, что его разбудили. Сонно утирая глаза, Евгений выдавил из себя. — Что тебе нужно от меня? — От тебя, мне нужно только разрешение на коня твоего, мой подбитый же, — Александра скрестила руки на груди, смотря на брата сверху вниз, а тот только завалился на спину, мыча. — Не доберусь я на санях до города быстро, чует сердце моё, случилось что-то. — Можешь взять Исфаила, скорей бы Аматерасу уже поправился, –это было последнее, что сказал Евгений, перед тем, как накрыть голову одеялом, прячась от сестры. Волкова уже тихо покинула его комнату, а потом и родное поместье, сбежав на конюшню, где в стойле из всей массы выделялся её конь. Рыжий, яркий с черным пятном на боку, такой же своенравный, поддающийся только хозяйке. Сейчас он был грустен и не глядел на Волкову, заднее копыто было забинтовано. На одной из прогулок нерадивый охотник подстрелил коня, идущего рядом с девушкой, и долго потом вымаливал прощение. Яков не хотел его прощать, но вот Саша смогла, видя, что человек искренен и даже напуган содеянным, ведь вместо коня он мог бы подстрелить девушку. Единственное, что тона взяла с него, так это слово, что в этом лесу он больше не будет охотиться. Сейчас она выбрала коня брата, такого же быстрого белого жеребца с рыжим пятном на морде и шелковистой гривой золотистого цвета. Ловко разобравшись с седлом, девушка забралась верхом и, ухватившись за поводья, стегнула коня, отправляясь прочь с территории дома. Ей предстояла долгая дорога до города, но на что только не пойдет она ради своей единственной близкой подругой, которой доверяла все на свете.***
Александр Руневский
Каток был пуст, только иногда мимо проезжали дети, но они не смеялись, были тихими, даже задумчивыми, словно тоже ощущали, как где-то разрывалось печалью два влюбленных сердца. Александр шнырял по кругу, ища хоть какой-то намек на присутствие Софьи. Руки в черных перчатках крепко сжимали пышный букет белых лилий, который в какой-то момент даже хрустнул. В душу заполз червь сомнений, вдруг всё-таки Владимир был прав и не пара она ему? Вдруг подло обманула, и он повелся, словно кадет с первого курса? Именно им он сейчас себя и ощутил. В голове всплыло воспоминание о вчерашнем парне. А вдруг это был её жених? И Софья просто хотела его подразнить? От этого стало горько и мерзко, из темных мыслей мужчину выдернул звонкий голос Волковой, которая все так же крепко сжимала поводья, глядя с возвышенного берега на мужчину, продолжая: — Я третий раз вас звать не буду! Не дождетесь вы её! — девичий голос был строг и громок, а следующие слова, больно полоснул по сердцу, словно ножом. — Не придет она! — С чего вы взяли?! — Руневский огрызнулся, сжав букет сильнее, ощущая, как от злости закипает кровь. — Моя подруга не опаздывает, если назначит кому-то встречу! Если не пришла, значит матушка не отпустила! — Александра потянула поводья, заставляя коня развернуться. –Я помогу вам, но и вы обещайте, что не станете причиной её слез! — Обещаю! –мужской голос прозвучал звонко, уже не грубо, а с подчинением.– Ведите, я последую за вами! Девушка терпеливо ждала кавалера своей подруги, пока он выбирался со льда и седлал своего коня. Для неё это казалось ужасно долгим, и словно целая вечность прошла, но торопить она не хотела, догадываясь, что Александр немолод. Знала она одно точно: раз Руневский везде оказывался в сопровождении Свечникова, значит был таким же кровососом. Отец рассказал им все с Женей, дабы уберечь их от подобных Руневскому. Волкова была бесстрашной, как и мать, поэтому постояла бы за себя и брата бы защитила, благо их никто за столько лет не тронул. Владимир все же держал свое обещание, что, если ссора усугубится, то детей он не тронет. Это только его и Якова дело. Александра изредка краем глаза следила за выражением лица Руневского, так и не поменявшимся, оно было таким же обеспокоенным. Не ей же одной волноваться за Касаткину. На секунду Саша поставила себя на место девушки. Между Кольцовым, который не знал слова «Нет» и всегда ставил свое «хочу» выше других, и первым встречным она бы тоже выбрала первого встречного, и все равно, что он вампир. Девушка в принципе и выбрала себе в спутники первого встречного, только не сразу поняла, что хочет быть с ним, но про вампирскую сущность её милого Эраста узнала чисто случайно, коллега его проболтался. Это вызвало смех, но не покорежило девушку, да и не знала она, что влюбится а него, а Эраст ей взаимностью ответит. От мыслей она отвлеклась, ведя Руневского за собой в сторону одного из поворотов, дабы срезать путь до дома Касаткиной.Софья Касаткина
Касаткина все с той же печалью в глазах поправляла ненавистное ей платье зелёного цвета, что даже к лицу не подходило. На шее блестело колье с зелёными камнями, а вот серёжек в ушах не было, её родные и любимые мать спрятала, оставила только подаренные Кольцовым, а их примерять Софья не хотела. Доставлять удовольствия Станиславу тоже не хотелось, поэтому, хлопнув крышкой коробки, девушка принялась собирать волосы в пучок, да пыталась закрепить его привезенной из Японии любимым дядей Яшей булавкой с цветком на тупом конце — небольшая белая кувшинка красовалась в волосах. От звонкого ржания коней на улице Софья вздрогнула, а вот снежок, залетевший в окно, заставил даже порадоваться. Так делали только двое близких ей людей — Саша и Женя. Стоя под окном дома Софьи, Волкова старательно вылепила второй снежок и кинула его в окно второго этажа. Александр крепко держал поводья, следя за Сашей, и как-то даже настороженно произнес: — Вы уверены в своих действиях? — мужчина в очередной раз проследил, как в руках начал формироваться новый снежок. — Не похоже, чтобы работало… — До трёх снежков так было всегда, –Александра, вылепив очередной снежный шар, с размаху запустила его в окно, заметив фигуру, что, раздвинув шторы, потянулась к щеколде. — Всегда работает. Тонкие пальцы Софьи быстро щёлкнули шпингалетом, отодвигая его, позволяя раскрыть окно. Морозный воздух ударил в легкие, обжёг холодом щеки. Девушка, опершись руками на подоконник, только ойкнула, примечая мужчину, что, чуть разжав руку, сделал шаг вперёд. Было бы лето, Софья, не думая, шагнула бы на ветвь дерева, тянувшейся прямиком к окну, и по ней бы спустилась. Однако сейчас, зимой, было слишком много снега, на нем даже без льда была возможно соскользнуть и полететь вниз, в сугроб, а под ним неизвестно, что. Волкова, уверенно ступая по снегу, сцепила пальцы руки на воротнике Руневского и протащила мужчину поближе, выпалив. — Прыгай, не думай! Он поймает! — Александра нанесла лёгкий удар по плечу Руневского и, сжав руку на ремнях поводьев, выдала тише. — Поймаете же? — Непременно поймаю! — Руневский, словно опомнившись, выпутав руку, специально прошел ближе, вытянув руки, готовясь. Он был уверен в своих силах, даже если не устоит, то хоть девушка упадет на мягкое. Шум, который доносился сверху, и звонкие голоса заставили насторожиться Валерию, сидевшую с двумя мужчинами. Оба они были светлые, похожие друг на друга, только один старше, другой младше. Сидящий с правой стороны мужчина, чей мундир был усыпан различными наградами, был отцом Стаса. Игорь Максимович являлся человеком скверного характера, также не терпевшего отказа или моментов, когда на него огрызаются, поэтому упрятал собственную жену в дом для душевно больных под предлогом, что она сошла с ума и ей везде мерещатся демоны. Вторым был Станислав, что с нетерпением ждал встречи с Касаткиной. Валерия, отставив чашку, аккуратно придерживая платье, поднялась с кресла. — Я потороплю Софью, а то она как начнет красоваться перед зеркалом, так не оторвать ее, — женщина сказала с широкой улыбкой, а после двинулась в сторону лестницы и наверх. — Я пойду с вами, не могу больше ждать нашей с Софьей встречи. Хочу скорее увидеть её, — Стас, поднявшись, отправился следом за женщиной, продолжая говорить. — Не знаю даже, как до утра дожил. Челюсть ему не сломали вчера, к счастью, а вот губа была разбита, били всё-таки не так сильно. Заслышав чужие шаги, Софья поняла, что деваться уже было некуда. Девушка уверенно поднялась на подоконник и, держась за подоконник, прикрыв глаза, сделала шаг на ровный карниз и в следующие секунды полетела вниз. Кольцов, раньше всех открывший дверь, сиганул к окну и ощутил неописуемую злость от увиденной картины. Девушка особо долго не лежала на груди свалившегося в сугроб Руневского, который только посмеялся. У окна оказалась и мать, что, сжав в руках дерево рамы, злобно выкрикнула: — Вернись сейчас же домой! Твою руку я обещала уже другому! — темные ее глаза заприметили довольную Волкову, которая помогла подняться сначала девушке, а после и мужчине. Валерия злобно продолжила дальше.– Будь ты проклята, Волкова! — Бабка моя про вас то же самое скажет! — девушка заливисто рассмеялась и, заприметив отсутствие Кольцова, сказала. — Нам нужно уезжать, потом будете миловаться. Касаткина только вздрогнула и, отправляясь следом за мужчиной, даже не оборачивалась, понимая, что сделает хуже. Его рука сжималась сильнее, боясь выпустить ее руку. Софья знала, что в платье ей будет неудобно скакать верхом, но она с уверенностью самостоятельно забралась в седло и с особой злостью сорвала с шеи украшение, выкинув его в снег. Александр даже глазом моргнуть не успел, ловкость и скорость Касаткиной его удивила. Однако, приметив Волкову, так же быстро забравшуюся в седло, он понял, что девушки часто катались вместе. Медлить он не стал и, забравшись следом, устроился за спиной Касаткиной и, обнимая одной рукой, сжал пальцами второй поводья. Александра, сидящая в одиночестве, качнула головой и, стегнув коня, отправилась вперёд. Мужчина за ней. Доносившиеся крики Софья игнорировала, только одарила вылетевшего из дверей Стаса прощальным взглядом и привалилась виском к щеке Александра, мягко сжав его пальцы. Сидевший в гостиной Игорь всё-таки поднялся и, устало поднявшись по ступенькам в комнату Софьи поцокал языком, с укором сказав: — Ваша взбалмошная дочь не пара моему Стасу, ему нужна покладистая и тихая, — с этими словами мужчина поправил воротник мундира, смотря в открытое окно на собственного сына, от злости бросившего фуражку. — Но, по всей видимости, моему сыну она очень нравится, а я всегда даю ему самое лучшее. Верните свою дочь, и я закрою глаза на это. Женщина только тяжело вздохнула. Она прекрасно знала, что единственное место, где сейчас девушка могла укрыться, у подруги. Мужчину она не разглядела и решила, что это был Евгений, поэтому была уверена в своей правоте и, согласно кивнув, распрощавшись с Игорем, из дома вышла вместе с ним, дав обещание, что вернёт негодницу к вечеру домой.***
Путь лежал далеко, на улице было холодно, поэтому Касаткина сидела закутанной в пальто Александра, крепко сжатая одной рукой. На развилке надо было прощаться, Волкова медленно, утягивая узду, повернула голову, совершив кивок и произнеся на выдохе: — Тебя точно будут искать у нас, я должна предупредить матушку об этом, а вы позаботьтесь о моей подруге и обещание свое сдержите, — Александра демонстративно выпрямилась. — Я достаточно мстительная, когда дело касается близких мне людей. — Саш, не пугай его, а-то у меня из женихов только Стас и останется, — Софья, медленно выпрямившись, провела ладонью по щеке Александра, а после, вцепившись пальцами в ворот его пиджака, дабы не свалиться, только помахала уезжающей подруге протянув. — Жене привет передай! –У тебя… Очень интересные друзья, — Руневский только поежился, не зная даже, что ответить Волковой. Иногда она его пугала. Пару раз он виделся с её отцом, да и саму девушку встречал. Они слишком разные по характеру. Значит ли это, что она больше в мать? Анну он видел мельком на балу и не знакомился с ней, дочери вполне хватало на первое время. — Не переживай, Саш, она добрая, как и её семья, мы все детство провели вместе, –девушка, прикрыв глаза, аккуратно перекинула ногу, садясь боком, и, обхватив его шею двумя руками, вытянувшись, поцеловала мужчину в подбородок. — Она ничего тебе не сделает. Девушка увидела, что Руневский улыбнулся ей, и, проведя костяшками по его щеке, хохотнула, прижавшись к груди, следя за мелькающими видами заснеженной дороги. Она давно так не каталась, последний раз было лет пять тому назад, когда она обнимала отца, что, не устояв перед грустными глазами Софьи, согласился взять ее с собой на прогулку. Касаткина тогда так же улыбалась и, прижимаясь к груди, что-то говорила, но сейчас она была молчалива и счастлива, пока из мыслей её не выдернул мужской голос. Александр не нашел лучшего момента, чем сейчас, дабы рассказать девушке свою тайну и, медленно сжав чужую руку, тяжело выдохнув, прикрыл глаза. — С моей стороны будет весьма некрасиво молчать о собственном изъяне, но совесть будет мучить, — голос Александра был тихим, даже подрагивал немного от волнения и страха. Девушка подняла голову, опершись подбородком о его ключицы. — Обычно после этих слов девушки от меня сбегают или падают в обморок, даже не знаю, как бы яснее изложить. — Говори как есть, лучше ты мне скажешь все сейчас и честно, чем я потом узнаю это от посторонних людей, — девушка оторвалась от его груди и крепко сжала воротник в пальцах, наклонив голову набок, смотря в его глаза. — Будь честен со мной, пожалуйста. — Сонь, я… Я буду предельно честен с тобой, я не совсем человек, точнее даже не человек, я вампир. Из тех самых кровососов, которыми бабки в деревнях пугают девушек, чтоб они не ходили ночью в одиночку, или маленьких детей. — А… — Софья только прикрыла глаза, выдохнув, прижав ладонь к щеке Александра, собираясь с мыслями и думая, что ответить на озвученную информацию. — Я думаю, что это не помешает нам, я думала, что похуже скажешь. Ее спокойная реакция заставила Руневского округлить глаза в искреннем непонимании, отчего так спокойно все прошло. Привыкший к крикам Александр ещё более завороженно смотрел на Касаткину, а она опять привалилась к чужому плечу, сжимая пальцами ткань черного пальто. Ответ был предельно прост, девушка готова была убежать на край света с человеком, которого полюбит, лишь бы больше не находиться рядом с матерью, ибо та была для неё хуже любого упыря, что есть на белом свете. Касаткина сама прекрасно знала, что боятся ей нечего, вреда ей не причинят, наоборот, примчали спасать, пускай и с подругой. Хотя без неё никак, только она могла бы провести мужчину к дому, больше никто.***
Александра Волкова
В доме Волковых царица тишина. Евгений все ещё сладко посапывал в своей кровати, походя на довольного кота, а вот Анна, поставленная в известность по поводу произошедшего, внимательно следила за дочерью, что ходила по широкому залу, возмущённо продолжая свой рассказ, кидая оскорбления то в сторону Кольцовых, то в сторону Валерии. Для правдоподобности она даже ударила кулаком свою ладонь. Женщина, покачав головой, посмотрела в сторону Михаила, который, совершив поклон, пропустил в зал злую рыжую женщину, сжимавшую воротник шубы. Она прошипела подобно змее: — Где она?! Я знаю, что Софья у вас! — Валерия разжала пальцы и, стиснув зубы, смотрела на Александру, одарившую ее таким же злобным взглядом. — Ты и твой братец… Куда вы её спрятали?! — Нет её тут! Софья там, где ни вы, ни Стас её не достанете! — Александра огрызнулась, поворачиваясь к женщине уже полностью, сжимая руки в кулак. — Валерия, ты в моем доме находишься, убавь тон, — Анна сдвинула брови, нахмурившись и сложив руки на груди, затем встала между гостьей и дочерью. — Софьи тут нет, это правда, и, где она, ты не узнаешь. Твоя дочь счастлива, а с Кольцовым счастья она не найдёт. Да и, по наказу Леонида, если его нет в городе или он, не дай боже, умер, право согласия на брак переходит к Якову, а тот быстрее плиту гранита съест. — Её рука уже обещана Станиславу, его отец даст согласие, если я её привезу, — глаза Валерии полыхали злобой и гневом. — Я решаю, что для моей дочери будет лучше, а ты бы за своей следила лучше! В следующую минуту Касаткиной прилетела затрещина. Красное пятно проступило на бледной щеке, на которой отпечаталось кольцо. Анна только хрустнула кистью, а Александра сглотнула. Впервые в жизни она видела, как мать отвешивает кому-то столь сильный удар, хотя из всех это был самый слабый. — Это был твой последний визит в наш дом, как только Леонид вернется, я все ему расскажу, очень надеюсь, что он сделает правильный выбор, — Анна это уже не говорила, она шипела, подобно гадюке, затем перевела взгляд на Михаила, стоявшего, склонив голов. Он делал вид, что ничего не видел, но на лице, скрытом длинными волосами, скрывалась широкая улыбка. — Проводи нашу гостью на выход. Парень выпрямился, коротко кивнув. Валерия перечить не стала, понимая, что против хозяйской воли в этом доме не пойдёшь, только хуже сделаешь. Женщина отправилась за молодым человеком, злобно скрипя зубами, ощущая всю безвыходность и отчаянье своего положения. Муж будет точно в ярости от услышанной вести. Можно было бы понадеяться, что Анна промолчит, но, зная её характер, она обязательно раскроет правду, все выскажет, а защититься Валерии нечем, особенно когда столько свидетелей было. Затрещина проходила очень медленно и все так же болела, хороший удар, ничего не скажешь. Покидала чужой дом женщина уже не с такой уверенностью и даже разбитостью, впервые за все года, в голове появилась мысль, что зря она так старательно пыталась отдать дочь замуж за Кольцова. Если бы она знала, что это кончится таким кошмаром и что родная дочь сбежит с первым встречным, а не приведет его знакомить, то вряд ли бы стала подобное делать. Валерия просто хотела как лучше, но не для дочери, а для себя, решив, что, раз о её счастье никто не думал, обосновав это фразами вроде «Так лучше будет, полюбишь ещё», то не стоит и ей самой пытаться. Полюбить она полюбила, но решение, что так правильно, навсегда осталось в душе, и только сейчас, она начала осознавать свою ошибку.Александр Руневский
Если в доме Волковых все только стало успокаиваться, то вот в особняке Руневского раздался заливистый смех девушки, сжимавшей в ладонях руку Александра, довольно ведя за собой мужчину, впрочем, он не особо и сопротивлялся, а опомнился только, когда теплые руки отпустили его, и девушка под звонкий смех, убежала вверх по лестнице. Александр, тихо смеясь, отправился следом и, выглянув из-за стоящей вазы, мягко обхватил руку девушки, улыбнувшись. Софья сжала пальцы в ответ и, выдернув белую розу из вазы, покрутила ее, прижав руку с цветком к его воротнику. — Белый цвет тебе к лицу, — Касаткина, медленно выпрямившись, запустила пальцы в свои волосы и вынула из них заколку, распустив кудри. Девушка приблизилась, обняв шею Руневского, и, выпутав ладонь из цепких пальцев, приподнялась на носках, ощущая как его ладони, оказавшись на ее боках, моментально сжались. — А теперь поцелуй меня, пожалуйста. Мужчина только улыбнулся, смотря в ее глаза, что блестели от света и, наклонившись, прижимая девушку к себе ближе, заключил в долгожданный поцелуй. Мягкий, осторожный. Тонкие пальцы зарылись в рыжие кудри, как Руневский и хотел, ладонь с поясницы скользнула выше, остановившись между лопаток. Идиллию и тишину нарушил тихий перепуганный голос из-за спины мужчины. — Александр Константинович…– голос Даниила был тихим и взволнованным. Отрываться от девушки Александру не хотелось, но пришлось. Мужчина медленно повернулся, а из-за него выглянула девушка, озадаченно оглядев молодого человека. — Вас ждёт господин Свечников. — Хорошо, я сейчас подойду, проводи пока Софью до моей комнаты, — мужчина сжал руку Софьи и, одарив её поцелуем, добавил, уже обращаясь к ней. — Я скоро к тебе вернусь. Девушка кивнула, опустив вторую руку с шеи Руневского, провожая мужчину взглядом. — Прошу за мной, Софья… — Даниил задумчиво посмотрел на девушку, не зная, как к ней обратиться полностью. — Как вас по батюшке? — Можешь просто Софья, так привычнее, — Касаткина с интересом оглядела парня, в голове внезапно всплыл Миша. Такой же прилежный и культурный парень, только брюнет, а этот рыжий. Получив согласие, девушка двинулась следом за слугой, что держал руки перед собой, перебирая ткань манжета пальцами. Руневский шел по коридору в прекрасном настроении, окрылённый счастьем и лёгкостью, глаза блестели ярким светом, и вся серость дней растаяла, даже Свечников удивился его хорошему настроению и только потом осознал, что та рыжая девушка, которую он видел в окно, оказалась той самой, что очаровала его названного сына. — Надеюсь, ты уверен в своем выборе? — Владимир медленно передвинул шахматную фигуру и поднялся на ноги. — Сказал ей хоть, кто ты такой? — Да, я все ей рассказал, и она приняла меня, — Александр в ответ сдвинул белую фигуру. — А в выборе я был уверен с первой нашей встречи. — Это славно. Руневский впервые за последнюю неделю заметил, что Свечников спокоен как удав. Он даже не прочитал ему длинную лекцию, что девушка ему не пара и это безрассудно. Александр настороженно произнес, сжимая пальцами фигуру. — С чего вдруг такая доброта? — Я все думал о твоих словах, Саш, — Владимир медленно поднял черную фигуру королевы, рассматривая её и продолжая свою мысль. — Для родителя самым важным должно быть счастье собственного ребенка, а не своё. Какой толк от того, что я женю тебя на девушке, которую сам выберу? Ты же будешь несчастным, да и устал я препятствовать твоему выбору, твою избранницу уж точно ничем не напугать, раз она решила связать свою жизнь с вампиром. Свечников посмеялся, переведя взгляд на Руневского, улыбавшегося вполне искренне. Он правда уже не горел желанием мешать названному сыну, не мог противиться чужому счастью, да и прекрасно знал, что, в случае чего, получит серебряную пулю в висок. Пускай он будет счастлив с той, которую выбрал самостоятельно. — Спасибо.***
Два дня пролетели быстро и были самыми лучшими в жизни девушки, правда, она все ещё никак не могла привыкнуть к наличию клыков у ее любимого. Девушка привезла Руневского с собой знакомить с родителями и друзьями. Он волнительно стоял за дверью, позволяя ей поправить бабочку. В зале слышался смех. Это отец Касаткиной, его не было три дня, и его очень повеселил рассказ Анны о произошедшем. А вот Валерии в доме не было, Леонид не стерпел такого обращения жены с дочерью, того, что она не смогла сдержать свое слово и решила обмануть мужа, поэтому, впервые проявив твёрдость по отношению к любимой, велел ей убираться из дома. Как и было положено, женщина покидала дом с гордостью, чтобы никто не видел её слез. С отцом Кольцова разобрались сразу двое. Леонид был предельно мягок и устрашающе добр, а вот вторым на удивление стал Свечников. Именно с ним разговор был очень коротким, а слухи о вырванных органах звучали правдоподобно. — Я что-то волнуюсь, Сонь, — испуганный взгляд Александра походил больше на взгляд маленького мальчика, что допустил оплошность. — Ты уверена, что я вообще понравлюсь твоему отцу? — Саша, ты знакомишься с отцом, не с матерью, ты ему понравишься, он примет любой мой выбор, — Софья медленно приподнялась на носочках и одарила губы возлюбленного поцелуем, следом подтерев след от помады. — Не волнуйся, тебя там никто не съест. Девушка хохотнула, смотря на своего избранника, который выдохнув, закрыл глаза и все же чуть дрогнул, когда двери со скрипом отворились. Впервые гостиная была наполнена большим количеством людей, девушка довольно затянула мужчину за собой, смеясь. Сидевший в кресле мужчина повернулся, пригладив собранные в хвост седые волосы. Леонид медленно поднялся со своего кресла и, подойдя ближе, заключил в крепкие объятия Руневского: — Ну, что сынок, как тебя хоть величать? — Касаткин лучезарно улыбался, вот именно в него и была Соня, на которую Леонид переключился, продолжая.– А-то я должен знать, за кого дочь отдаю! Девушка закрыла рот, смеясь. Она видела, как лицо любимого залилось краской от прямоты, с которой говорил отец. Руневский, прокашлявшись в кулак, уже более уверенно выдал. — Александр, Александр Руневский, — Александр бросил долгий взгляд на счастливого мужчину, что аккуратно обнимал дочь за плечо, а после вновь переключился на вампира. Леонид вновь обнял, возможно, будущего зятя, чуть не сломав ему пару ребер. — Леня, осторожнее, поломаешь ей жениха, — Яков хохотнул, отпив немного вина послушно оставив поцелуй на запястье жены. — Садитесь, теперь вы часть этой семьи. Александра довольно потянулась, чокнувшись бокалом со своим кавалером, что только улыбнулся, мимолётно демонстрируя белый клык, словно показывая, что он такой же как и Руневский. Стоило всем усесться, как на пороге оказался Евгений, весь в снегу, сжимающий руку девушки. То была та самая балерина, с которой он танцевал на балу. Парень, держа фуражку, горячо выпалил: — Прошу простить, но я тоже решил жениться, я сделал Еве предложение, её родители уже дали свое согласие. Сидящий на диване Яков поперхнулся вином, Анна залилась хохотом, смотря на мужа, а Леонид открыл с громким хлопком бутылку шампанского. Софья уткнулась в плечо любимого, зажмурившись, а Руневский зарылся носом в ее волосы, аккуратно сжав ее руку, мягко, дабы не сделать больно. Волкова, кашлянув, закрыла глаза, хохоча. — Некрасиво вперёд сестры лезть!***
После отъезда в дом Руневского девушка, стоя в санях, счастливо махала рукой отцу, стоявшему рядом с женщиной. Да не Валерия это была, а служанка в их доме, Ирина, что всегда была рядом с Касаткиными. Леонид, не удержавшись, предложил ей встречаться. От матери своей девушка получила письмо с извинениями и сообщением, что уезжает она обратно в Казань, к своим родителям. После прочтения Касаткина сожгла ее письмо и сейчас, уже опустившись рядом с Руневским, обхватила его руку, пристроившись подбородком на его плече, тихо сказала: — Я до сих пор гадаю, как ты меня признал на балу, Саш. — Душа моя, твои огненные кудри забыть невозможно. Я на этот праздник ехал с огромной надеждой на нашу встречу, — Руневский медленно наклонился, проведя пальцами по щеке Софьи, поцеловав девушку в лоб и продолжив. — Я и в толпе бы тебя узнал. Касаткина тихо хохотнула и, сжав руки крепче, аккуратно вытянувшись, поцеловала нижнюю губу любимого, а после прижалась щекой к его плечу, следя за летящим снегом, что сыпал огромными хлопьями, оседая в рыжих кудрях, походивших сейчас на пламя в снегу. Александр сцепил ее пальцы со своим, понимая, какая долгая и счастливая жизнь их ждет, и никто не нарушит их покой, ничто не разведет по разные стороны уже никогда. Снег все так же укрывал город и бегущих на встречу саням детей, радостно смеявшихся, ожидая новогодние праздники и подарки, которые готовят им родители. Городские улицы вновь наполнялись людьми, блуждающими не спеша по улочкам, и все были счастливы приходу пушистого снега, что нёс с собой холод и радость.